Огромный черный «БМВ» с выключенной мигалкой неторопливо свернул под запрещающий знак и уверенно поплыл прямо по пешеходной аллее Павловского парка. Аллея вела в глубь так называемой дикой части парка – той, что восточнее речки Славянки и Розовопавильонных прудов. Тонированные стекла «БМВ» равнодушно отражали окрестные красоты.
Так же равнодушно смотрел на них и единственный пассажир машины – Сергей Иванович Петров, депутат Государственной думы и председатель комитета по стратегическому планированию. Не до красот ему было – впереди важная встреча. Точнее, совещание.
Причем такое, которое лучше проводить не в уютном офисе или полагающейся депутату приемной. Отнюдь не все вопросы государственной важности надо решать на виду у десятков случайных людей, каждый из которых при этом может оказаться совсем не случайным. Конечно, проверенные люди еженедельно сканировали его кабинет и приемную на предмет разнообразных электронных сюрпризов, и пока все было чисто – однако именно это и тревожило Сергея Ивановича. Слишком высоко он взлетел, чтобы им так демонстративно никто не интересовался, и слишком хорошо знал нравы и методы своих коллег по высокой политике.
Да и техника современная, мать ее, прет, где не надо, семимильными шагами!
Что толку во всех этих сканированиях, если вполне можно записать любой разговор и без клопов – просто считывая лазером колебания оконного стекла!
Хоть с двухсот метров, хоть с пятисот. А все окна кирпичом не заложишь, тем более автомобильные.
Поэтому лучше уж вот так – в пригородном парке, в будний день, в малолюдной его части. Там, где огромная поляна, а в самом центре ее – естественная беседка в виде небольшой рощицы. Круг белых берез называется. Не подберешься незаметно ни с каким лазером-шмазером.
Сергей Иванович завозился в недрах пахнущего кожей просторного салона, устроился поудобнее. С усмешкой посмотрел на жмущихся к обочинам аллеи редких прохожих. Большинство из них безропотно уступали дорогу государственному автомобилю. Однако некоторые отваживались на робкий бунт – загораживали дорогу до последнего, даже когда массивный черненый бампер уже готов был упереться в задницу. Мол, ничего не знаю, иду, где положено, имею право. Ну и что? Все равно потом трусливо прыгали в сторону. Да еще и с виноватой улыбочкой на всякий случай – я ничего такого, просто не заметил!
Ага, вот и самый смелый выискался!
Сергей Иванович заметил в зеркале заднего вида, как какой-то потертый старикан показал фигу вслед отъехавшему уже метров на тридцать «БМВ», да еще и плюнул. Ну прямо Стенька Разин! Заступник народных бедствий Радищев!
Да, дрянь народец...
Сергей Иванович поморщился и вздохнул.
Что делать – какой есть. Как там у писателя Бунина в «Окаянных днях»? Что-то насчет людей, которыми можно управлять, только притиснув дуло нагана к их виску... Только тогда из этих людей может выйти хоть какой-нибудь прок, какая-то польза для государства.
Молодец Бунин! Не зря жена уговорила прочитать его.
«Действительно, а как иначе? – подумал Сергей Иванович. – Ведь именно к пользе государства мы и стремимся».
Говоря «мы», Сергей Иванович, конечно, уж никак не имел в виду партию «Великая Россия», по спискам которой прошел в Думу в этот раз. Давно он не питал никаких иллюзий по поводу всей этой партийной суеты, которая если для чего и нужна, так только для того, чтобы своевременно выпускать у населения пар в свисток. Да еще стоять горой за начальство, получая за это благодарность в виде доступа к бюджетным молочным рекам и кисельным берегам.
Поэтому он и менял партии, как перчатки, все время оказываясь в той, которая к начальству поближе. И коммунистом был, и демократом, и у Черномырдина в «Нашем доме» отметился, теперь вот в «Великой России». Ну и что? Население в этих партиях все равно ни ухом ни рылом, а опытные в государственном управлении люди России нужны.
А кто сравнится по политическому опыту с тем же Сергеем Ивановичем Петровым? Бывший адвокат, семнадцать лет в парламенте – сначала в Верховном Совете, теперь вот в Думе. И не на задней скамейке – в ведущих комитетах и комиссиях. И все время на правильных позициях.
Как такого не заметить? Вот и заметили, и сразу стало ясно Сергею Ивановичу, что есть организации посерьезнее всех этих клоунских партий. Поначалу даже испугался.
А началось все буднично и просто.
Как-то Сергей Иванович обедал в думском кафе.
Расправился с наваристым борщом за четырнадцать рублей пятьдесят копеек, с котлетой по-киевски за десятку. Отдуваясь, вытянул «маленький двойной» арабики за пятерку. И уже было собрался уходить, когда к его столику подошел старый знакомый – Адольф Богданович Самоедов. Тоже депутат, отставной милицейский генерал, уже второй срок заседающий в комитете по охране правопорядка.
Сергей Иванович сошелся с ним на первомайской пьянке в приемной у председателя фракции. Здорово выпили тогда! Кое-каких слуг народа так и оставили на диванах до утра, а один из них не пожалел и старинной китайской вазы, коллективного подарка председателю фракции от товарищей по партии – наблевал туда, подлец!
На такой вот вечеринке и разговорились под виски «Глендфиш» двенадцатилетней выдержки.
Добродушно поиронизировали над нынешним своим партийным пристанищем (Самоедов тоже был не дурак нос по ветру держать). Сошлись на том, что организующая сила обществу, конечно же, необходима – тем более такому недоразвитому, как наше. И не дело, когда рулить государством пытаются всякие шуты гороховые. Это под силу только ответственным, опытным людям. Только такие люди способны укрепить державу, повести неразумных сограждан по правильному пути. И вовсе необязательно спрашивать об этом самих граждан – что поделаешь, если они не в состоянии понять своей собственной пользы...
Посокрушались: в том-то и беда наша, что нет сейчас такой вот сознательной, полезной для государства силы. Всяк себе рвет, не понимают, что сообща можно гораздо большего добиться. И ведь сколько швали мешает безнаказанно, путается под ногами!
– Кстати, Сергей Иванович, – вдруг прищурился Самоедов, – а помнишь, в начале девяностых ходили слухи о такой организации – «Белая стрела»?
Они уже выпили на брудершафт и перешли на «ты».
– Припоминаю, – кивнул Петров, – было что-то в газетах. Вроде бы какие-то шибко идейные менты отчаялись бороться с преступностью по закону и решили наводить порядок сами – казнить особо зарвавшийся криминалитет без суда и следствия. Как бы по законам военного времени.
Подвыпивший Сергей Иванович попытался замаскировать внезапно подступившую икоту ироническим смешком.
– Да ведь время-то и впрямь почти военное было! – не поддержал веселости собеседника Самоедов. – Что же им оставалось – сидеть сложа руки, когда демократические суды скопом оправдывали насильников и грабителей?
– Постой, Адольф Богданович, но ведь это же слухи. Безответственные газетеры для поднятия тиражей придумали какую-то пародию на колумбийские эскадроны смерти шестидесятых годов – и все дела!
– А ты подумай вот о чем. Ведь любой слух, даже самый глупый, отражает какие-то общественные ожидания. Между прочим, в середине девяностых «Белая стрела» всплывала на некоторых судебных процессах – кажется, в Воронеже и еще где-то. Так не пример ли это той самой необходимой обществу активности ответственных государственных людей, о которой мы говорили? Может, из таких зерен и проклюнутся ростки нашей новой государственности? И нашего благосостояния?
Самоедов испытующе посмотрел на Петрова.
Тот не нашелся, что ответить, и поспешил перевести разговор на заблеванную китайскую вазу.
Больше они ни о чем таком не беседовали, только перекидывались ничего не значащими фразами в думских кулуарах. Самоедов всегда проявлял повышенное радушие, однако поглядывал на Сергея Ивановича хитровато, так что тому становилось немного не по себе.
И вот теперь Самоедов подсел к Сергею Ивановичу в думском кафе, и тот каким-то потаенным углом своего желудка сразу понял, что хиханьки-хаханьки кончились.
«Ко мне присматривались, – с тревогой и несмелой надеждой подумал он, – и, кажется, присмотрелись».
Так оно и вышло.
Адольф Богданович привез Петрова к себе на дачу. Попарил в бане, угостил запотевшей водкой и домашними соленьями. И потом, уже совершенно не таясь, выложил ему много интересного.
К Сергею Ивановичу действительно присматривались.
Очень серьезные и солидные люди из самых верхов. Обладающие реальной властью, но до поры до времени вынужденные мириться с тем бардаком, в который скатилась страна. Когда кривляющимся безродным жуликам за бесценок роздано народное достояние, а заслуженные государственные люди вынуждены пробавляться крохами с их стола.
За державу обидно!
Сначала Сергей Иванович особого доверия не вызывал. Все-таки бывший адвокат. Да и имя-фамилиюотчество поменял как-то карикатурно, без ума. Понятно, что Семен Исаевич Питкин – это вообще черт знает что, только в адвокатишках и шнырять. Но и из таких вот в Сергеи Ивановичи Петровы прыгать – тоже не подарок. Получился какой-то суперположительный персонаж из дурацких шпионских книжек про майора Пронина. Вкус-то надо иметь! Вон, тот же Самоедов – Адольф, а ничего, держится молодцом, никто ему не пеняет. Надо все-таки меру знать.
Однако при более тщательном рассмотрении сомнения в Сергее Ивановиче отпали. Расчетлив, прагматичен, вперед не лезет, но и позади не топчется. Ценит покровительство. На балаганные химеры типа идейной твердолобости давно наплевал с высокой вышки. Над так называемой публичной политикой смеется.
Годится!
– Так что теперь ты, Сергей Иванович, наш! – Самоедов, хоть и в банной простыне, выглядел очень впечатляюще. – И не пожалеешь об этом. Нас пока не так много, но мы на самом верху и знаем, что делать. За нами будущее!
Они еще выпили, дружно похрустели ядреными огурчиками. Сергея Ивановича отпустило. Он с благодарностью посмотрел на Самоедова и пожал ему руку.
– Работать будем вместе, – тепло в голосе Самоедова было неподдельным, – гадам спуску не дадим. Придет время – увидишь и наших отцов-основателей, а пока принимайся за питерский филиал. Так что ли, Исаич?
И увидев, что Петров покраснел, весело захохотал.
– Да ты не тушуйся! Исаич, Иваныч – нам все едино, хоть Магомедыч! Мы теперь – одна семья.
Сколько прошло с тех пор? Кажется, три с лишним года. Три с лишним года, как Сергей Иванович Петров руководит питерским филиалом организации «Воля народа». Организации могущественной и хорошо законспирированной.
И едет Сергей Иванович на встречу все с тем же Адольфом Богдановичем Самоедовым. В миру – отставным ментом, мелким депутатишкой из какой-то дрянной, никому не нужной комиссии. А на самом деле – начальником северо-западного куста «Воли народа».
Очень удобная структура – когда руководители организации знают только своих непосредственных подчиненных. Да еще одного человека из более высокого звена. Только одного. В крайнем случае цепочка обрывается моментально. Правда, пока таких крайних случаев не наблюдалось. У «Воли народа» высокие покровители.
Да и о своих умеют заботиться.
Сергей Иванович довольно похлопал по кожаному автомобильному сиденью. С такими начальниками он за будущее мог не беспокоиться.
Однако и спрос велик!
Нелегко далось Сергею Петровичу его нынешнее положение. Его, конечно, вывели на нужных людей, предоставили команду – однако доказывать свою полезность все равно приходилось собственным горбом. О некоторых вещах хотелось бы поскорее забыть. Да вот не забывается.
Особенно неприятна последняя история – Сергей Иванович поморщился, как от зубной боли. Несколько месяцев назад он получил приказ организовать устранение одной зарвавшейся шишки.
Шишка числился владельцем охранного агентства и был вхож в самые что ни на есть городские верхи. И решил, что через эти верхи он вполне вправе дотянуться и до самого Олимпа – тем более что возможность в принципе была. И очень большое желание.
А вот руководителям «Воли народа» это было ни к чему.
Поэтому Сергею Ивановичу пришлось попотеть. Зарвавшийся охранник свою персону берег и знал в этом деле толк. Как ни совались к нему – все без толку. Тут-то и сработал адвокатский ум Сергея Ивановича. Он связался с отставными химиками из кагэбэшных лабораторий. Клиент получил по почте поздравительную открытку ко дню рождения. Поднес открытку к глазам – о его близорукости было хорошо известно. Прочитал, чихнул пару раз – да и помер через неделю.
От сердечной недостаточности.
Наверху остались довольны, но Сергею Ивановичу до сих пор было как-то не по себе. Нет, покойник ему, конечно, по ночам не являлся. Беспокоило другое: слишком много народу пришлось привлечь, да и многоопытные соратники покойного в сердечную недостаточность не очень поверили. Пошла возня в газетах. А ну как наверху решат, что в интересах дела пора рвать цепочку? Да и порвут, изъяв из нее Сергея Ивановича лично?
Причем навсегда.
Тьф у!
Шины мягко шуршали по кирпичной крошке аллеи. Впереди показался просвет – та самая поляна, в центре которой и назначена встреча. Сергей Иванович щелкнул замками «дипломата», достал сложенную вчетверо бумагу. Еще раз перечитал ее.
Исх. номер 1032
Воля народа.
В трехмесячный срок надлежит организовать гастрольное турне исполнителя Романа Меньшикова и его коллектива по исправительным учреждениям Российской Федерации. Список прилагается. Предлог: благотворительность, презентация нового альбома. Обеспечить наличие в программе Меньшикова песни «Воля вас не забудет», предоставленной московским отделом психологических разработок. Обратить особое внимание на обязательное наличие этой песни в программе каждого концерта, обязательно с повторением на «бис».
Ответственный – Петров С. И. Контроль – Самоедов А. Б.
Сергей Иванович пожал плечами. Иногда трудно уследить за ходом мысли вышестоящих товарищей. Однако его дело – не обсуждать приказы, а исполнять.
Он спрятал бумагу в дипломат и опять поежился. Сначала он не понимал, зачем нужны все эти приказы – какими-то играми в Штирлица попахивает. Но потом адвокатский ум подсказал: еще как нужны! Свою-то бумажку он, конечно, уничтожит – а вот где-то там, наверху, все эти бумажки наверняка складываются в папочки и аккуратно хранятся. Если что – потом не отвертишься! Лучшая гарантия преданности и молчаливости. Отечественный вариант закона омерты, столь уважаемого сицилийской мафией.
Ну и ладно. Все равно назад пути нет.
А вот и Самоедов.
«БМВ» выкатился на опушку поляны. Метрах в двухстах, в небольшой березовой рощице, маячила знакомая фигура. Точно такой же черный «БМВ» с мигалкой поджидал Самоедова на противоположном выезде – так договорились.
– Ну здравствуй, здравствуй, Иваныч! – как всегда радушно приветствовал Самоедов подошедшего Петрова. – Удивлен поди новым заданьицем?
– Начальству виднее! – развел руками Петров.
– И это правильно, как говаривал наш Меченый! Ну и бог с ним – а точнее, черт. Ты и сам понимаешь, что дело тут не в каком-то паршивом Меньшикове. Однако сунуть его в эти гастроли надо – есть такое слово, слыхал? Для большого дела, о котором узнаешь в свое время. Докладывай.
– К сожалению, докладывать пока нечего, Адольф Богданович. Я провел всю необходимую работу. По моему заданию втемную обработали директора этого Меньшикова, соблазнили деньгами, масштабом проекта. Директор повелся по всем пунктам. Однако Меньшиков встал в позу и отказался наотрез.
– Что за херня? Какое его собачье дело! Нажать на директора!
– Директор сам в панике. Парень он жадный, локти кусает – а сделать ничего не может. По моим сведениям, они разругались вдрызг на этой почве. Похоже, Меньшиков пошел на принцип.
– На принцип, говоришь? – Самоедов призадумался. – Значит, артистик наш своевольным оказался...
– Может быть, заменить его? Этих певунов – как собак нерезаных, за такие деньги только свистни! Подумаешь – популярный исполнитель, нам же не билеты на него продавать.
– Нет! Об этом не может быть и речи! Слишком много уже завязано именно на нем и на его песенках. Машина уже запущена – понимаешь? Такая машина, что, если не справимся, она по всем нам катком пройдет. Тут или пан, или пропал. Или высоко взлетим – или каюк нам, кранты, понимаешь? И нам, и нашему делу. Бог с ней, с его популярностью – хотя и она должна сыграть свою роль. Есть другие, более важные нюансы.
Самоедов достал носовой платок и обмахнул запылившиеся лакированные ботинки.
– Ладно! – наконец сказал он. – На принцип, говоришь, Меньшиков пошел. Это ничего. Мы тоже туда сходим. Может, и одумается паренек. Есть у нас способы. Кстати, как раз с твоим предшественником интересно получилось. Отличили, посадили на хорошее место. Казалось бы – сиди да работай, скромно и на совесть. Награды, как говорится, найдут героев. Так нет – начал канючить. Заслуги стал выпячивать, полез с просьбами долю ему увеличить. Ну ладно, один раз увеличили, пошли навстречу. Так нет – опять за свое. Тут уж щелкнули слегка по носу. Дали понять, что наверху сами знают, кого казнить, кого миловать, и когда... Ну и что? Понимающий и ответственный человек мигом бы понял. А этот неугомонный вроде попритих, но начал с другого конца. На общественные деньги фирмочки разные принялся печь, как блины. Слов нет, мастер – как что через них провернет, так сразу все и возместит, да еще и с процентами. Однако насторожил – таких вот инициативников у нас не любят. Присмотр за ним стал построже. Очень скоро оказалось, что не зря. Получил с азеров за тротиловые шашки штук под двести «зеленых», да и двинул их в одночасье на Каймановы острова. А сам – канадский паспорт в зубы и в аэропорт. Обо всем позаботился, значит. Как будто у нас в МИДе да в консульствах своих людей нет. Ну и прихватили его прямо в аэропорту, на автомобильной стоянке. Придушили слегка, чтоб не рыпался, – и на дамбу. А там хорошее место такое было, недостроенное, сплошь опалубка да арматура, только бетона и не хватало. Как цивилизованные люди, спросили сначала по-хорошему. Номер счета на Кайманах – и будет тебе все-таки полегче. Уперся, глаза пучит. Перешли к специальным методам. Пристегнули наручниками к арматуре, да и давай бетон заливать. Сначала по щиколотки, потом по колени. Как дошло до пояса – заговорил. Точнее, захрипел. Жидкий бетон – не перина пуховая, давит так, что и не пернешь.
Петров сочувственно покачал головой и сглотнул.
– Слаб все-таки человек! – продолжал Самоедов. – Ведь понятно уже, что все, допрыгался – а за поганую жизнь свою держится. Причем и держится-то попоганенькому. Пока доливали бетончика потихоньку – все выкашлял да выхрипел, даже чего и не спрашивали. И номер счета в банке на Каймановых островах с паролем и кодом доступа, и даже регистрационные номера и счета фирмочек своих поганых. А уж когда одна голова над бетоном осталась – и вовсе смех. Башкой дергает, кровью давится – а все чего-то булькает, фамилии подставных директоров выкладывает. Ну а потом, когда его уж там додавило, – затих. Подождали, головенку прострелили в знак милосердия – да и долили бетоном по самый край опалубки. Хорошая получилась опора для дамбы, внесли посильный трудовой вклад в бездарно профуканное достояние Родины! Вот так, Иваныч, кто-то разбазаривает – а мы пашем.
Таких рассказов Петров от Адольфа Богдановича еще не слышал.
Ему стало неприятно: что это за намеки, он что – плохо работает?
– Брось, Иваныч, речь вовсе не о тебе, – успокоил его Самоедов. – Так, вспомнилась к случаю приятная мелочишка. А к тебе никаких претензий. Химики эти с сердечной недостаточностью – вообще просто класс. Чистоплотен больно – ну так и это дело наживное. Да и Меньшиков нужен нам здоровеньким и голосистым. Пока... А способы у нас – разные.
И перевел разговор на другие темы.
Прощаясь, Самоедов приказал Петрову быть наготове – в ближайшем будущем ему будет сообщено, что делать с этим упрямым Меньшиковым.
