ГРАФ ПРОТИВ ШЕРВУДА

      Толян и Морж сидели в квартире Лины уже целый час, причем в полной темноте, потому что, после того как Стасик с Боярином увезли американцев, Толян сообразил, что свет нужно погасить, а то рыжая может увидеть освещенные окна и сесть на измену. Может ведь и ментов вызвать…
      Из прихожей послышался звук поворачивающегося в замке ключа.
      Толян бросил дымящуюся сигарету в вазу и вскочил с дивана. Морж последовал его примеру и прошептал:
      - Правильно, что мы свет выключили. Сейчас возьмем ее, как зайчика.
      - Только тихо, - ответил Толян. - Не суетись раньше времени. Пусть войдет и запрет за собой дверь. Тогда и возьмем.
      Они встали по обе стороны прикрытой двери, которая вела из гостиной в прихожую и прислушались. Но из прихожей почему-то доносились совсем другие звуки. Было совершенно ясно, что в квартиру вошла вовсе не одна девушка, а даже совсем наоборот - несколько увесистых мужчин.
      Морж с удивлением посмотрел на Толяна и сказал:
      - Так это братки вернулись! И уверенно распахнул дверь.
      Из прихожей тут же раздался резкий окрик:
      - На пол! Лежать!
      В комнату ворвались четверо мужчин в спецназовских масках, но в обычной одежде. Они моментально повалили Моржа и Толяна на пол и, завернув им руки за спину, заковали в браслеты. После этого братков поставили на ноги и оперативно вывели из квартиры.
      Один из налетчиков аккуратно запер за собой дверь и, подгоняемые пинками и угрожающими репликами, ничего не понимающие Толян и Морж выскочили на улицу.
      Там стоял медицинский микроавтобус с мигалкой и сиреной, дверь его была распахнута, и братков сноровисто запихали внутрь и бросили на пол. Похитители уселись на приделанные к стенкам сиденья, и автобус рванул с места.
      С момента захвата прошло не более двух-трех минут, и Морж, который наконец обрел дар речи, спросил:
      - А что такое? Вы вообще кто? Мы же ничего не сделали!
      Одна из масок, серого цвета, повернулась к нему и ответила:
      - А если бы мы не пришли, вы бы тоже ничего не сделали?
      Другая маска, черная, засмеялась и сказала хриплым голосом:
      - А может, они и на самом деле ничего не делали? Просто сидели в темноте вдвоем. Может, они просто тихие безобидные пидары, сидели себе, миловались, а мы их так грубо и совсем не женственно повязали. Тебе не стыдно, Витек?
      И черная маска пихнула серую локтем. Серая заржала и, лягнув Моржа в бок, спросила:
      - Ну как, минет делали?
      Морж промолчал, чувствуя, что дело пахнет очень нехорошо.
      - А если не делали, то еще сделаете. Сначала ты ему, а потом он тебе. А мы это на видео заснимем и Желваку на память подарим.
      Морж промолчал, Толян тоже. Сказать было нечего.

***

      "Гелентваген" Графа медленно подкатил к тому самому дому на Бухарестской, где Лина некогда томилась в бандитском плену и с ужасом ждала, когда по ее душу приедет страшный маньяк Некрофил, который, как сказал Желвак, любит сначала убить женщину, а потом изнасиловать ее.
      Когда Граф и Желвак вышли из машины, в кармане Желвака снова задрожала трубка. Извинившись перед Графом, Желвак отошел в сторонку и недовольно сказал в трубку:
      - Ну что, другого времени нет?
      Ему ответил уже знакомый голос Артура:
      - Нет и не будет. Слушай меня, урка уголовный, и молчи, пока я не закончу. Еще одно движение в сторону Лины, и ты - труп. Обещаю. И вообще - почему ты так упорно ищешь приключения на свою жопу? Объясни, что тебе нужно от этой девушки?
      Желвак воровато оглянулся в сторону Графа, делавшего вид, будто его совершенно не интересует, кто звонит, и, понизив голос, раздраженно ответил:
      - А потому что она моего сотрудника убила, Червонца. Прямо в больнице.
      Граф стоял спиной к Желваку, но услышал его слова и едва заметно улыбнулся.
      - А моих братков так просто убивать никому не можно, - продолжал Желвак. - Она, зазноба твоя рыжая, и Червонца убила, и бабу его, Бастинду. Это же беспредел!
      - А я тебе говорю, оставь ее, - настойчиво повторил Артур. - Хватит играть в понятия. И Червонец твой, и баба его - просто расходный материал. Я же тебе уже говорил, что такой швали вокруг тебя - как грязи. Ты себе таких целый эшелон найдешь, если нужно будет. А портить со мной отношения неумно. Будь деловым человеком, послушайся меня.
      Артур говорил убедительно и дружелюбно.
      - Ты - бандит, я - спец, - продолжал Артур, - у каждого из нас своя дорога, но случаются и перекрестки. Так вот, нужно делать так, чтобы мы на этих перекрестках друг другу ручкой делали, а не из стволов палили. Понимаешь?
      - Да понимаю я, понимаю. - Желвак и в самом деле понимал, что переть на этого странного Артура не резон. - Ладно. Хрен с ним, с Червонцем. Но у меня к этой твоей Лине и посерьезнее дело есть.
      - Посерьезнее, говоришь? - Артур на секунду задумался, потом, усмехнувшись, спросил: - Посерьезнее? А ты случайно не из-за медальона ее ищешь?
      - Из-за медальона, - озадаченно подтвердил Желвак. - А откуда ты знаешь?
      Услышав про медальон, стоявший спиной к Желваку Граф поднял брови.
      - Ну, мало ли что я знаю, - туманно ответил Артур. - Я, между прочим, знаю, что медальона уже нет.
      - То есть как это нет? - возмутился Желвак. - Что значит - нет?
      - А то и значит, - спокойно ответил Артур. - Медальон на дне Финского залива, и его теперь не найдет никто.
      - Врешь, мент поганый! - сорвался Желвак. - Слышь, ты, Артур, или как тебя там, ты мне лапшу на уши не вешай! Разводи кого-нибудь попроще, понял?
      И он со злостью нажал на кнопку, прервав связь.
      - Кто это вас так разозлил? - с невинным видом поинтересовался Граф.
      - Да так, есть один… - неохотно ответил Желвак, убирая трубку в карман.
      - А при чем тут медальон?
      - Да он говорит, что медальона нет, - неохотно ответил Желвак. - Врет, собака, сам, наверное, хочет заграбастать все…
      - А может, и правда - нет? - задумчиво произнес Граф, глядя на небо. - Как его звать - Артуром?
      Сам он, конечно, уже знал от Артура, что медальон пропал, но про Финский залив Артур ему не сказал, а Желвак тоже умолчал об этой немаловажной подробности.
      - Да, Артуром, - буркнул Желвак, офигевая от догадливости и информированности Графа. - Ну что, пойдемте?
      - Ах, да… Конечно, пойдемте, прошу вас, - кивнул Граф.
      Они начали подниматься по лестнице, и Граф, глядя в широкую спину Желвака, поднимающегося на несколько ступенек впереди, развлекаясь, поинтересовался:
      - А кто такой этот Артур?
      - Да так, - небрежно ответил Желвак, который не хотел говорить с Графом об Артуре, - мент один. Или спец… Я точно не знаю. Но в общем - темная лошадка.
      - Ну вы смотрите, поосторожнее с ним, мало ли что… - заботливо сказал Граф.
      - Да я осторожно, - проворчал Желвак. - Осторожнее некуда.
      Остановившись перед нужной квартирой, Желвак коротко позвонил два раза, и глазок на двери тут же потемнел - кто-то посмотрел в него. Потом дверь открылась. Боярин, отступив в сторону, пропустил Желвака с гостем внутрь.
      - Ну, где там америкосы? - по-хозяйски спросил Желвак. - Давай их сюда.
      - А они в комнате сидят, - ответил Боярин и гостеприимно распахнул дверь.
      Войдя в комнату, Граф и Желвак увидели сидевших на диване американцев, один из которых был похож на шулера, а другой - на вышибалу из ресторана. Одеты они были, впрочем, вполне прилично.
      - Дай-ка нам стулья, - распорядился Желвак, и Боярин принес из другой комнаты два шатких стула.
      Усевшись напротив заграничных гостей, Граф положил ногу на ногу и достал сигареты. Закурив, он убрал пачку в карман и пристально посмотрел на Грина и Дамбера. От его холодного изучающего взгляда Грин поежился, а Дамбер напрягся и повел плечами.
      Желвак, усевшийся чуть в сторонке, тоже закурил. Он не собирался вмешиваться в допрос американцев, и, поманив пальцем Боярина, вполголоса сказал ему:
      - Принеси-ка нам пивка.
      Боярин кивнул и пошел на кухню, по дороге сказав:
      - Если нужно, я могу переводить.
      - Не нужно, - зловеще отозвался Граф. И тут же сказал на чистом английском:
      - Ну что, говноеды, вы хоть понимаете, во что вляпались?
      Грин вздрогнул, Дамбер нахмурился, а Граф достал из кармана большой черный пистолет неизвестной американцам модели и стал играть предохранителем.
      - Вот ты, сынок, - Граф обратился к Грину, - ты, например, откуда родом?
      - Коламбус, штат Огайо, - ответил Грин, не сводя глаз с пистолета.
      - Тихое место, - задумчиво произнес Граф, - спокойное… А ты, наверное, бывший морпех?
      Дамбер разжал губы и ответил: -Да.
      - Немногословный парень, сдержанный, - одобрительно кивнул Граф. - А может быть, просто тупой. Впрочем, то, что вы оба тупые, и так ясно - иначе вы ни за что не поехали бы в Россию. Вы же не понимаете, куда вы приперлись, тут вам не Америка, и ваши права вам никто зачитывать не будет. Вас просто грохнут тихонько, и все. Или не тихонько. Если я сейчас пристрелю вас обоих, в соседних квартирах никто даже не почешется. Все подумают, что опять детишки с китайской пиротехникой балуются. Да у нас и детишки таких, как вы, замочат и пойдут дальше в бандитов играть.
      Желвак не понимал, о чем говорил Граф, но его интонации были бы ясны и аборигену с островов Фиджи. Перед американцами сидел страшный и хладнокровный бандит с пистолетом, и каждое его слово падало на слушателей, как очередная лопата земли на крышку гроба.
      - У нас тут просто. Трупы - на свалку, и никто их даже закапывать не будет. А бомжи снимут с вас одежонку себе на радость. Тут, знаете ли, средневековье. Так что вам не повезло. И единственный способ убраться отсюда живыми - это честно ответить на все вопросы, которые я буду задавать. Понятно?
      Грин, сглотнув, кивнул, а Дамбер мрачно проскрипел: -Да.
      - Люблю короткие и ясные ответы, - усмехнулся Граф и повернулся к Желваку. - Оба готовы, - сказал он по-русски, - сейчас будем говорить.
      - Ну вы даете, - восхищенно покрутил головой Желвак. - Я хоть и не понимаю, но прямо как в "Крестном отце". Вылитый гангстер. Класс!
      - Благодарю вас, - кивнул Граф, - на самом деле ничего особенного. А насчет английского - так я в свое время не пожалел денег на хороших учителей.
      Граф продолжил общение с американскими коллегами.
      - Отвечать будете вы, - он указал пальцем на Грина. - Итак… Зачем вы сюда приехали?
      - За старинным медальоном, принадлежащим хозяйке квартиры, - ответил Грин.
      - Хорошо. Что вы знаете об этом медальоне?
      - Ничего, - честно ответил Грин, - просто взять его и привезти Шервуду.
      - Вас послал Шервуд? А кто это?
      - Ну… Майкл Шервуд, человек такой…
      - Гангстер?
      - Да, - после короткой паузы ответил Грин.
      - Уважаемый человек? - с пониманием спросил Граф.
      - Да, уважаемый человек, - подтвердил Грин.
      - Давайте будем называть вещи своими именами - дружелюбно сказал Граф. - Этот Майкл Шервуд - он глава преступной группировки? Крестный отец?
      - Ну, он не крестный отец, - пожал плечами Грин, - мы же не итальянцы… А так вообще - да. Глава.
      - Богатый?
      - О да, не бедный.
      - Понятно. Значит - уровень высокий? - Граф склонил голову набок.
      - Пожалуй, - Грин почесал подбородок. - Связи до самого Вашингтона.
      - Хорошо.
      Граф повернулся к Желваку, попивавшему пиво и с интересом прислушивавшемуся к английской речи, и сказал:
      - Их послал серьезный американский авторитет с хорошими связями. Связи эти… Ну вроде как если бы у вас, Николай Иванович, были свои люди в Кремле.
      - Ого, - усмехнулся Желвак, - действительно серьезный человек.
      - Да, серьезный, - согласился Граф и снова обратился к Грину.
      - Расскажите мне, - сказал он, - об этом Шервуде. Кто он такой, чем занимается, и не бойтесь раскрывать секреты. Вы их раскроете в любом случае, так что лучше добровольно, без пыток. Сами понимаете.
      - Мы американские граждане, - встрял Дамбер, - нас нельзя пытать.
      - Заткнись, Дамбер, - посоветовал Грин. - Ты что, не понял, с кем мы имеем дело?
      - Вы сказали - Дамбер?[2] - Граф засмеялся. - Хорошее прозвище, наверное, соответствует.
      - Да, соответствует, - кивнул Грин, который уже понял, что нужно рассказывать все, иначе будет плохо. - Он смелый парень, но действительно - Дамбер.
      - Придержи язык, Грин, - угрожающе произнес Дамбер и пошевелил плечами, - иначе я тебе башку оторву, козел!
      - Тихо, тихо, - ласково сказал Граф и направил на Дамбера пистолет, - а то получится так, что обратно в Штаты Грин полетит один.
      Дамбер выругался и снова откинулся на спинку дивана, многообещающе глядя на Грина.
      - А насчет того, что вас нельзя пытать, - Граф усмехнулся, - так ведь мы, русские - и не европейцы, и не азиаты. Мы и то и другое, так что вспомните лучше, как в Ираке местные ребята вашим головы отрезают. Тут ведь то же самое сделать могут. Так что там ваш уважаемый Майкл Шервуд?
      - Я пить хочу, - ответил Грин.
      - О, простите, - Граф повернулся к Боярину. - Молодой человек, принесите американским ребятам пива, а то действительно неудобно получается.
      Боярин отправился на кухню, а Граф, допив свое пиво, сказал:
      - Мы хоть и дикие русские, но все же гостеприимство нам не чуждо. Сейчас будет пиво.
      - А закурить можно? - слегка осмелел Грин.
      - И закурить можно, - благодушно ответил Граф, продолжая поигрывать пистолетом. - А вы, Дамбер, не дуйтесь, как девушка. Тут ведь ничего личного, только бизнес. И мы вам не враги, поверьте мне. Просто вы пришли на мою территорию делать свои дела, а это, сами понимаете, некоторое нарушение. Вот и нужно разобраться.
      - Разобраться… - хмыкнул Дамбер. - Знаю я такие разборки. Шервуд тоже вот так с одним разбирался. Ласковый такой, вопросы задает, а потом - бац из "магнума" в башку, и все разговоры.
      - И так бывает, - кивнул Граф, - это уж от вас самих зависит. А Шервуд, значит, крутой парень?
      - Круче не бывает, - уверенно ответил Дамбер.
      - Ну уж! - усмехнулся Граф. - Однако вот ваше пиво.
      Боярин оделил американцев двумя открытыми бутылками пива и поставил на принесенную из кухни табуретку пепельницу.
      - Я спросил про Майкла Шервуда, - напомнил Граф.
      - Да, - ответил Грин и рыгнул. - Простите, пиво… Так вот, Майкл Шервуд, он из эмигрантов. Второе поколение. Его отец был русским гангстером, и во время войны его призвали в армию. Не знаю уж, как он не смог откупиться… А на фронте он попал в плен к немцам и, когда американцы освободили их…
      Граф остановил его жестом и удивленно повернулся к Желваку.
      - Вы слышите, что он говорит? - спросил он. - Хотя простите…
      Он перевел сказанное Грином, и на лице Желвака появилось выражение озадаченности.
      - Да… - задумчиво сказал он, - слово в слово то, что вы рассказывали мне.
      - Вот именно. Интересно… Очень даже интересно…
      - Продолжайте, - сказал Граф Грину, - и не торопитесь. Вы говорите очень интересные и важные вещи.
      Грин закурил и продолжил рассказ.
      - В общем, его отец приехал в Штаты, получил гражданство, а потом родился Майкл. Ну и тоже стал гангстером. А дальше все ясно. Вы сами понимаете, что это за бизнес.
      - Значит, гангстером…
      Граф посмотрел на пистолет, потом на Грина, и тот съежился.
      Однако Граф поставил пистолет на предохранитель и убрал его под мышку.
      - Вам никогда не говорили, что вы счастливый человек? - спросил он.
      - Ну, говорили… - Грин проводил пистолет взглядом и облегченно вздохнул. - Да только это было давно, и тот, кто сказал мне это, через полчаса ободрал меня как липку. Мы в карты играли.
      - Ну мы с вами в карты не играем, так что обдирать я вас не буду.
      Граф повернулся к Желваку и сказал:
      - Дело принимает очень интересный оборот. Потом я расскажу вам, а сейчас…
      Он посмотрел на Грина и улыбнулся.
      - Я принял решение. Вы будете свободны и сможете катить в свою Америку. Но… Но сначала вы вызовете сюда Майкла Шервуда. Если он не приедет, тогда… Тогда, как сказал мистер Дамбер, - бац из пушки в голову, и на помойку. Так что говорите ему все, что угодно, но чтобы он был здесь. Скажите, что ему не видать медальона, если он не объявится лично. Иначе…
      И Граф похлопал себя по пиджаку в том месте, где был пистолет.
      - И еще. Чтобы вы не чувствовали себя предателями, даю слово, что я не собираюсь захватывать Шервуда в плен. Наоборот, я встречу его, как посла дружественной державы. Но не забывайте - если он не приедет, вам крышка.
      Он встал и, посмотрев на Желвака, сказал:
      - Пошли, Николай Иваныч, на сегодня все. Желвак был удивлен, но тоже встал и, пожав плечами, ответил:
      - Пошли, так пошли.
      Граф повернулся в Боярину и приказал:
      - Кормить, поить, все вежливо, но глаз не спускать. И объясните им, как позвонить в Америку. Сегодня же. А если они начнут буянить - усмирить любыми способами. В крайнем случае можете убить.
      Выйдя на улицу, Граф потянулся и сказал:
      - Интересно…
      - А зачем вам этот Шервуд, Константин Эдуардович? - поинтересовался Желвак.
      - Э-э-э… Не скажу, - хитро прищурился Граф, - иначе сюрприза не будет. А может быть, это и пустышка. Так что раньше времени даже не спрашивайте, Николай Иванович, боюсь сглазить. - Он достал из кармана брелок с ключами от машины и сказал: - А теперь поехали. Поговорить еще нужно. О делах наших скорбных…

УЖИН ПРИ СВЕЧАХ

      Вернувшись домой после разговора с Желваком, Артур вошел в квартиру и прислушался.
      Было тихо, и он, осторожно открыв дверь в комнату, увидел Лину, которая спала на диване, положив голову на свернутое покрывало. Ее рука была откинута в сторону, и пальцы, согнутые к ладони, слабо шевелились.
      Артур нежно улыбнулся и подумал - наверное вам, Лина, снятся сокровища медальона. А вы, стало быть, перебираете горстями золото-брильянты. А может быть, наоборот - чешете за ухом большую мохнатую собаку. Таким, как вы, должны сниться добрые мохнатые собаки… Рыжие.
      Пройдя на цыпочках в просторную кухню, Артур зажег газ и поставил чайник. Потом он плотно закрыл дверь и, пустив в раковину воду самой тоненькой струйкой, чтобы не разбудить Лину плеском, тщательно вымыл лицо и руки. Вытираясь, он собрался уже довольно крякнуть и воскликнуть: "Эх, хорошо!", как делал обычно в своей холостяцкой жизни, но вовремя спохватился и, покосившись на дверь, молча улыбнулся.
      Чайник закипел, и Артур, насыпав заварки в старый, но любимый фаянсовый чайник со слегка отбитым носиком, налил в него кипятка, затем плотно укутал кухонным полотенцем и отодвинул, освободив место на столе для остальных чайных принадлежностей.
      А из соответствующих чаю продуктов Артур имел малиновое варенье, мед в классическом горшочке, на котором было написано "Красная Шапочка", мяту в стеклянной банке с плотно притертой крышкой, маковые сухарики, а также икру красную, икру черную, самодельный печеночный паштет, над которым он потрудился лично, и остаток торта "Наполеон", сделанного одной талантливой старушкой из соседнего подъезда, которая всю жизнь посвятила домашней выпечке.
      Расставив все это в некоем подобии геометрического порядка, Артур придирчиво осмотрел стол, остался вполне удовлетворен и повернулся к двери, собираясь пойти в комнату и разбудить Лину к чаю. Но сделать этого не удалось: он неожиданно увидел, что она стоит в проеме двери, прислонившись в косяку.
      - Экая вы бесшумная, - удивленно сказал Артур, - прямо как ниндзя! Я даже ничего не услышал.
      - А вот такая я… - сонно ответила Лина и зевнула, прикрыв рот рукой. - А у вас, я вижу, уже чай готов.
      - Готов, - кивнул Артур, - и поэтому прошу вас к столу. Простите, что накрыл в кухне, но я так привык…
      - Я тоже, - сказала Лина, - да и кухня у вас побольше, чем гостиные в некоторых квартирах.
      - Пожалуй, - согласился Артур, обладатель кухни площадью двадцать шесть квадратных метров, - тут я вам возразить не могу.
      - И не возражайте. А лучше дайте мне полотенце и новую зубную щетку.
      - Слушаюсь, моя госпожа, - ответил Артур и немедленно принес из комнаты новое, упакованное в прозрачный пластик большое махровое полотенце с розами, запечатанную зубную щетку и свежий тюбик пасты "Супер - дент".
      И полотенце, и щетку, и еще некоторые гигиенические аксессуары он купил накануне, справедливо рассудив, что рано или поздно Лина окажется в его берлоге и эти вещи будут обязательно востребованы.
      - А вы предусмотрительны, - улыбнулась Лина и исчезла в ванной.
      Артур снял с заварочного чайника полотенце и, подумав, принес из комнаты тяжелый старинный канделябр с пятью свечами. Поставив его на стол, он зажег свечи и погасил электрический свет. Кухня сразу наполнилась мягким светом живого огня и стала уютной. Артур довольно усмехнулся, и в это время из ванной вышла посвежевшая Лина.
      Увидев свечи, она всплеснула руками и воскликнула:
      - Как здорово! А я только что умывалась и думала о вечере при свечах. Выхожу, и вот тебе - уже готово! Слушайте, Артур, вы меня пугаете. Вы что, читаете мысли? Это меня беспокоит. Я имею право на собственные тайны.
      - Ну, я всего лишь иногда угадываю желания, - развел руками Артур, - а насчет чтения мыслей - увы… Иногда это даже необходимо, но… Увы.
      - Слава богу, - облегченно вздохнула Лина и, азартно потирая руки, стала разглядывать стоящее на столе угощение. - Так… Вареньице - мое наслажденьице! И мед имеется, и икра заморская…
      - Заморской, к сожалению, нету, - сказал Артур, - вы ведь кабачковую имеете в виду?
      - Конечно, нет! Какая же она заморская, если я сама ее делаю?
      - Молчу.
      - Та-ак… Паштетик… Ну что же мы стоим? У меня уже павловский рефлекс начался.
      - И у меня тоже, - признался Артур, с удовольствием глядя на Лину, откровенно одобрявшую его чайную затею.
      - Где мне сесть?
      - Где угодно. Но лучше здесь, - и Артур указал на старинное венское кресло, стоявшее у окна, - тогда мне будет удобнее вскакивать и выполнять ваши желания.
      - Хорошо, - ответила Лина и уселась в кресло, которое тихо скрипнуло.
      Артур сел напротив и сказал:
      - Наливайте и кладите все сами. Своя рука - владыка. Лично я не доверяю этого никому.
      - Я тоже, - ответила Лина, налила себе чаю и вдруг задумалась о том, что делать дальше. Бандиты, охотившиеся на нее, не оставят ее в покое, это очевидно. К счастью, у нее есть Артур. Но опыт уже показал, что даже он не всегда оказывается рядом в нужный момент. Разве что ей запереться в его квартире и носа никуда не показывать, тогда можно надеяться, что до нее не доберутся. Но разве это жизнь?
      Следующие полчаса прошли в негромком звяканье ложечек, уютном журчании чая, наливавшегося сквозь серебряное ситечко, прицепленное к носику заварочного чайника, и обмене обычными, сопутствующими чаепитию репликами. Реплики эти касались рецептов заваривания чая, сортов варенья, а также мастерства старушки, испекшей "Наполеон". Особого внимания был удостоен печеночный паштет, изготовленный Артуром. Изображая веселье, Лина никак не могла избавиться от тяжелых мыслей. Неужели она никогда не отделается от этих гоблинов? Ведь она еще и Червонца убила, и наверняка его братки жаждут мести. При мысли об этом Лине стало совсем нехорошо, но обсуждать свои проблемы с Артуром она сейчас не собиралась…
      Она отодвинула от себя чашку и сказала:
      - Все, я готова.
      - К чему? - оживился Артур.
      - К тому, чтобы закурить, - злорадно ответила Лина.
      - А-а-а… - разочарованно протянул Артур. - Ну тогда - вот пепельница, вот зажигалка, а вот сигареты.
      Лина закурила и, обведя взглядом просторную кухню, освещенную колышущимся светом свечей, сказала:
      - А вы знаете, Артур, у вас так хорошо… Вы живете один, а все равно уютно. Обычно у одиноких мужиков бардак и какая-то необжитость… Будто все временно, как на перевалочной базе.