- Да, пан Марек, это наша недоработка.
В баре на пятом этаже отеля "Интурист" было почти пусто: Гаврюшенко, трое поляков и пара проституток. Девки, мимоходом подумал генерал, качественные… на Тверской между "Москвой" и "Интуристом" их много болтается, но эти - качественные. Впрочем, Гаврюшенко тут же забыл про девок. Ему нужно было решать вопрос с поляками. Илья Семенович, как всегда, остался в тени. Он вообще всегда в тени - он только бабки получает, а все "вопросы" решает Гаврюшенко.
Гаврюшенко внутри кипел: он, генерал-майор милиции, должен выслушивать нотации от уголовников?! У поляков не было наколок на руках, все трое одеты в весьма приличные костюмы, но генерал ментовским чутьем понимал: уголовники… Старший - Марек - весьма прилично говорил по-русски, держался уверенно, свободно. Даже нагло. Гаврюшенко уже однажды встречался с ним в Познани.
- Это не есть недоработка, пан полковник… о, извините! Я слышал, что пан уже генерал… это не есть недоработка, пан генерал. По-русски это называется разпи…дяйство. Так?
Гаврюшенко хмыкнул. Марек продолжил:
- Так, пан генерал, так… У вас очень мало времени, генерал, чтобы вернуть товар. Но независимо от результатов вам придется выплатить штраф.
Гаврюшенко побледнел. Это было видно даже в полумраке бара.
- Слушай, ты, харя шляхетская, - негромко произнес он, - ты с кем говоришь, пся крев? Я тебя, бля, в бараний рог…
Марек улыбнулся, достал из дипломата и положил на стол видеокассету:
- Советую пану генералу посмотреть на досуге. Лучше, если пани генеральши в это время не будет дома.
- Что это? - осекся Гаврюшенко.
- Это? Это небольшой любительский видеофильм… о том, как один пан полковник ходил в баню в Познани.
- Суки, - выдохнул генерал. Он поднялся из-за столика и пошел к выходу.
- Жду вашего звонка, - бросил ему вслед Марек. Потом повернулся к стойке бара и поманил пальцем проституток.
***
Валентин Лавров выехал из Санкт-Петербурга в шесть утра. В шесть тридцать его вишневая "четверка" выскочила на Московское шоссе. Айболит уже давно жил вполне мирной штатской жизнью и даже мысли не допускал о том, что кто-то может за ним следить… вспомнил об этом вчера, когда ездил на встречу с Кацманом - заказывать паспорта для Ивана. Тогда он немножко покрутился по городу, но никакой слежки не засек… Направляясь сегодня к Ивану, Валентин, подстраховываясь, опять же поглядывал в зеркала. Но, как и следовало полагать, никаких хвостов не было. Да и откуда им взяться? О том, что Валентин едет к Ваньке, не знал никто - даже жене Айболит наврал, что собрался на день-другой в Псков. Навестить, дескать, вдову военврача, погибшего в Грозном… Катерина, кажется, немножко заревновала.
Светило солнце, трасса была еще относительно свободной, даже дальнобойщики еще отдыхали - их огромные фуры дремали, сбившись в стада возле постов ГИБДД… Айболит ехал к другу… к Ваньке Тарану!
На часах было одиннадцать десять и, по всем расчетам, Лавров должен быть на подходе. "Восьмерка" стояла на обочине грунтовки в десяти километрах от Анциферова, Танцор и Шнобель маялись в салоне. Они ждали уже больше часа, но приемничек сигнала "бипера" молчал. Время текло медленно, и Танцора уже начали посещать дурные мысли: а что, если Шахов ошибся? А что, если есть третья, не указанная на карте, дорога? А что, если Лавров поехал на какой-то другой машине? Или, вообще, Шахов затеял какую-то свою игру?
Танцор взял радиостанцию и вызвал Шахова:
- Коллега, что у вас?
- Ждем, - спокойно ответил Шахов. - Какие проблемы?
- Ты можешь дать гарантию, что здесь всего две дороги?
- Ну, коллега… вы меня удивляете. Стопроцентную гарантию, как говорил товарищ Бендер, дает только страховой полис.
Танцор матюгнулся и вызвал третью машину, которая стояла непосредственно на въезде в Анци-ферово… и тут запищал сигнал "бипера"! Сигнал был еще слабый, но четкий.
- Всем! - быстро сказал Танцор. - Внимание всем! Слышу "бипер"… кажется, приближается.
Секунд через пятнадцать стало ясно, что - да - сигнал усиливается. Шнобель пустил двигатель, и "восьмерка" медленно покатила в сторону Анциферова. Сигнал "бипера" становился все громче, а спустя пару минут "восьмерку" обогнала вишневая "четверка". Ехать за ней можно было и без "бипера" - на сухой грунтовке машина оставляла мощный пылевой шлейф… Танцор отпустил объект вперед метров на триста и продолжил преследование, ориентируясь по согласованным "показаниям" пыли и "бипера".
Все три машины, поддерживая постоянную радиосвязь, шли за объектом четко, как индеец по следу зверя… Не доезжая до Анциферова, объект свернул в сторону, и Лидер похвалил себя за предусмотрительность: не зря он ввел двадцатипятикилометровый радиус. Если бы объект ждали в Анциферово, то дождались бы "от члена ушки"… так-то вот.
Проехали маленькую деревушку с церковью на горе. Лидер заглянул в карту и уверенно сказал:
- Он едет на озеро Городно.
Лавров выехал на берег озера. По воде бежала рябь от легкого ветерка и солнце, отражаясь, дробилось на тысячи осколков. Валентин заглушил двигатель и вышел из машины. Было очень тихо, только кроны сосен шумели негромко. Валентин сел на траву, закурил и прикрыл глаза… он чувствовал себя очень усталым. Три последних месяца он провел в Чечне. Жене он сказал, что отправляют в командировку, но это была ложь - сам захотел. Коллеги с любопытством спрашивали: зачем вам это, Валентин Петрович? А он отвечал, усмехаясь: детство в жопе заиграло, романтики захотелось… Коллеги разводили руками, а ведь Лавров говорил правду: его вдруг потянуло на войну. Он пытался убедить себя, что это глупо, что - действительно - "детство в жопе"… Разве мало ты видишь страданий, смертей и крови здесь, товарищ хирург?
Он уговаривал себя, но его уже тянуло туда, где ад каждый день. Он был не просто полевой хирург - он был еще и офицер спецназа ГРУ. В составе группы "Африка" провел на черном континенте почти три года.
Десять лет назад Айболит снял форму… но война не отпускала. Она часто снилась по ночам. Там, во сне, все было настоящее… Поэтому он поехал в Чечню.
Айболит сидел на берегу сияющего озера и вспоминал молодого старшего лейтенанта-десантника, которого не смог спасти. И чеченского мальчишку, который бросил гранату в этого старлея и сам был посечен осколками… он оперировал мальчика, а в госпиталь ввалились пьяные десантники и стали требовать, чтобы он отдал им пацана… Он вспоминал, как собственноручно запаивал крышку цинкового ящика с телом своего коллеги - хирурга из Пскова. Он работал огромным, как колун, паяльником, и брусок припоя таял на глазах… Три месяца, наполненные ежедневной шестнадцатичасовой работой, прошли, как три дня. Тяжелый транспортный борт, оставляя смрадный серый выхлоп, поднял майора Лаврова над бетоном аэропорта Ханкала и понес на север… внизу остался обглоданный войной Грозный. Уже через пять часов он вошел в один из московских ресторанов, заказал водки… выпил… закурил… посмотрел по сторонам, услышал обрывок чужого разговора за соседним столиком: "Ну какой он крутняк?! Ни х…я он не крутняк… он курит "Честер" - говно! Ездит на старой аудюхе - отстой!"
И тогда ему стало страшно. Он понял вдруг, что все то, чем он жил и продолжает жить, все то, за что идут под пули молодые ребята ТАМ - никому не нужно ЗДЕСЬ. Потому что - ОТСТОЙ… не крутняк… И - ТАК ТУСОВАТЬСЯ НЕКРУТО!… "А я тебе говорю, что он сейчас конкретно поднимется. Он Дуремару понравился. Отсосал Дуремару в "Голубой скорлупе", и Дуремар пригласил его позировать для "Устрицы". Нучто - отстой?" - "Этот лох Дуремара снял? Для "Устрицы" будет позировать? Эта three-way girl[7] - для "Устрицы"?! Это круто, это втыкает… слушай, а может, он и нас подтянет?"
Лаврова затопило волной отвращения и ненависти. Он не допил водку и вышел вон… Ну что, майор, легче тебе стало после Чечни?
Айболит открыл глаза - озеро сверкало. Он поднялся, затушил окурок и сел в машину. Надо ехать, Таран ждет.
На последнем километре объект потеряли - дорога, ведущая к озеру, раздваивалась, и определить, по которой поехал Лавров, было невозможно. А пыли на лесной дороге не было.
Один экипаж направился налево, другой - направо. Через несколько минут "правый" экипаж доложил: есть объект. Близко подъезжать не стали - отогнали машины в сторону, на лужайку, закрытую густым ельником. Сквозь оптику двадцатикратного бинокля Танцор внимательно и долго изучал хутор: два дома, хозяйственные постройки, поленницы и банька на самом берегу, у воды. На крыльце дома сидели пожилой дядька и Лавров, о чем-то говорили. Рядом стояла, сложив руки на животе, пожилая женщина, сидела собака, разгуливали куры. И - никаких признаков присутствия Пивовара.
Старик и Лавров курили, собака лениво помахивала хвостом, висело белье на веревке… тихо…
- Ага! - сказал вдруг Шахов. Он лежал в трех метрах от Танцора, разглядывая хутор в десятикратный монокуляр.
- Что? - спросил Танцор.
- А ну-ка дай мне твой "телескоп", - приказал Шахов. Танцор протянул "телескоп". Шахов настроил его под свои глаза и прильнул к окулярам. Через несколько секунд сказал:
- Портвешок такой раньше был - "тридцать третий"… догоняешь?
Танцор сразу все понял.
- Где? - спросил он.
- В гараже, - ответил Шахов и вернул ему "телескоп". Танцор поднес бинокль к глазам, матюг-нулся и начал нетерпеливо вращать барабанчики фокусировки. Наведя бинокль на гараж, он заметил то, что не увидел раньше, - приоткрытую створку ворот, серый запыленный капот и бампер машины… В ярком солнечном луче четко читались две последние цифры номера - "33". Владимирский регион! Таранов - здесь! Более того, он вначале приехал на машине Сивого… Вот он - груз! Всего в сотне метров. Считай - в руках!
Танцор оторвался от бинокля и почти с благодарностью посмотрел на Лидера.
Спустя несколько минут старик и Лавров поднялись с крыльца и двинулись к озеру. За ними устремилась собака, но дед цыкнул на нее, и собака вернулась к дому. Слабо затарахтел мотор, лодка заложила широкий круг и, набирая скорость, пошла к противоположному берегу.
Мнения разделились. Танцор настаивал на том, что в первую очередь надо захватить хутор. Это совсем просто - нет там никого, кроме старухи и собаки. Танцора в первую очередь интересовала "девятка" Сивого. Груз, был уверен он, в машине.
Лидер доказывал, что груз никуда не денется. В первую очередь нужно нейтрализовать Таранова и Лаврова.
Каждый отстаивал свои приоритеты, и, разумеется, прийти к общему знаменателю они не могли.
- Ты что, - сказал Шахов, - еще не понял, насколько опасен твой Пивовар?
- Во-первых, не мой, а твой, - почти весело ответил Танцор. - Во-вторых, гражданин Шахов, я это понял очень хорошо. У меня к Пивовару свой счет есть. И я с него по счету получу. Сполна получу, но сейчас мы займемся тачкой. Все, Игорь Палыч, окончена дискуссия. Парадом нынче командую я.
Чука застрелили из пистолета с глушителем. Пес упал как подкошенный, несколько раз дернул лапами и замер, вытянувшись. Куры равнодушно ходили мимо. А старуха была в доме и вообще ничего не видела… Танцор и Шнобель первыми вошли в гараж. Танцор заглянул в салон - пусто. Открыл багажник - пусто!
Лавров и Таранов обнялись. С одной стороны на них смотрела Светлана, с другой - дядя Саша… Крутил хвостом Гек. Дядя Саша отвернулся и вытер слезу. Он сына вспомнил. Вспомнил, как шестнадцать лет назад они - Олег, Иван, Валька и друг Таранова, которого все преувеличенно-почтительно называли Вячеслав Германович, - играли на этом самом берегу в футбол. Они были молодые, азартные и хмельные… Олега убили в Африке спустя год… А Вячеслава Германовича Мордвинова - меньше года назад здесь, в Петербурге.
…Из тех четверых, что играли в футбол на берегу, осталось двое. И они уже не те, что шестнадцать лет назад. Они не смеются. Они - седые сорокалетние мужики - стоят, упершись лбами, и молчат. Дядя Саша вытер слезу и закурил. Закашлялся, а ветер потащил над водой горький запах "Примы"… И вдруг… вдруг пронзительно завыл Гек. Страшно он завыл, тоскливо, нехорошо. Пес стоял у кромки воды, смотрел на противоположный берег и выл… Они с Чуком были из одного помета.
- Что это, отец, с ним? - спросил Иван.
- Что-то, понимаешь, не ладно, - ответил дядя Саша. - Не со старухой ли худо? С утра, понимаешь, на сердце жаловалась.
- Что с сердцем? - спросил Лавров.
- Болит сердце… мы по врачам-то не ходим. Она поест таблеток - глядишь, и полегчает. С утра вот нынче жаловалась.
А Гек выл… выл и смотрел на хозяина тоскливо и безнадежно.
- Ну, вы тут отдыхайте, - сказал дядя Саша, - а мне ужхочешь-не хочешь придется вернуться обратно.
- Я с вами, дядя Саша, - сказал Лавров.
- Зачем, Валентин? Ты отдыхай.
- Извините, дядя Саша, но я все-таки врач, - Лавров шагнул в лодку.
Танцор решительно вошел в дом. Старуха обернулась.
- Здравствуйте, бабушка, - вежливо произнес Танцор.
- Здравствуйте, - ответила тетя Рая. Ее удивило то, что незнакомец вошел в дом, а Чук никак на это не прореагировал… или он с батькой уплыл? Нет! Точно помню - нет, остался Чук… что же случилось-то?
- Я, бабушка, друга ищу.
- Какого друга?
- Ивана… Таранова Ивана. Мне Валька Лавров сказал, что здесь, мол, Ванька-то, - нагло врал Танцор. Он понимал, что его ложь примитивна и очевидна, но действовал по принципу: а вдруг проскочит? Вдруг поведется бабка деревенская? - Как он - Иван-то? Где сам?
Тетя Рая сделала шаг назад и вдруг увидела в окно труп Чука… она сделала еще шаг и взяла в руки кочергу. Танцор ухмыльнулся:
- Ну ты, старая, даешь. Как же ты гостей встречаешь?
- Уходи. Уходи отсюда по-хорошему, - сказала тетя Рая. Танцор начал приближаться. Тетя Рая неловко замахнулась кочергой.
- Танцор, - крикнул с улицы Шнобель, - моторка возвращается.
Глава 5
НЕПРЕКЛОННАЯ АГРЕССИВНОСТЬ АТАКУЮЩЕГО-2
- Танцор, - крикнул с улицы Шнобель, - моторка возвращается!
- Дед один? - спросил Танцор. - Или везет кого?
- Не видать, далеко она еще.
- Бинокль возьми, дура, - сказал Танцор и легко вырвал у старухи кочергу. Погрозил пальцем: не шали!
- Не, - закричал Шнобель с крыльца, - вместе с лепилой.
Что это, - подумал Танцор, - врачишка так быстро обратно? Странно… Танцор подошел кдвери и сказал:
- Собаку уберите, чтобы на вид уне валялась, и рассредоточьтесь сами. Не курить и не шуметь.
Шнобель за ноги уволок тело Чука за поленницу. Рэмбо - личный охранник Козыря - притрусил кровавую лужицу сеном.
Лодка была еще метрах в шести от берега, а Гек мощной пружиной взвился с носа. Пролетел несколько метров, упал в воду, вздымая брызги, длинными прыжками помчался к дому.
- Ой, не ладно, - сказал дядя Саша. Валентин спрыгнул на берег. Было какое-то пакостное чувство… Гек остановился как вкопанный возле того места, где погиб Чук. Шерсть у пса вздыбилась, и он зарычал - низко, глухо, злобно… ощерил крупные белые клыки. И - стрелой бросился к поленнице.
Через секунду из-за поленницы раздался крик. Человеческий голос и глухое рычание зверя били по нервам… А потом ударил выстрел… второй… третий.
- Назад, дядя Саша! - крикнул Валентин.
- Куда? Старуха там!
- Назад, назад, - Валентин оттолкнул лодку, разворачивая нос в сторону от берега.
- Старуха! - беспомощно повторил дядя Саша. Но Лавров, запрыгнув в лодку, легко отстранил его и дернул шнур стартера.
Звук выстрела был слабый, но Иван услышал… Его слух сейчас был избирательно настроен на звуки, сигнализирующие об опасности. Иван встрепенулся и через секунду услышал второй выстрел… потом - третий. Ну вот и началось, подумал Иван.
- Светлана, - сказал он.
- Что? - Светлана колдовала над котелком. Она оглянулась и посмотрела на Ивана… Таранов ощущал себя последней сволочью: Светлана еще не успела окончательно прийти в себя после того, что произошло в Петербурге, и вот - снова стрельба. Снова необходимо скрываться.
- Что, Иван? - снова спросила она.
- В общем, слушай меня внимательно…
- Опять - они? - напряженным голосом произнесла Светлана.
- Да… кажется, да. Только что на том берегу стреляли.
- Я не слышала.
- Я слышал. Думаю - это они… Сейчас ты уйдешь в лес и спрячешься.
- А ты? - спросила она, заранее зная ответ.
- Я должен идти туда, - ответил Иван и услышал комариный писк лодочного мотора. Он впился глазами в озеро и различил крошечную лодку с белым буруном за кормой. Никакой - даже самой примитивной - оптики у Таранова не было. Он вглядывался в сверкающее озеро против солнца, но разглядеть, кто находится в лодке, не мог.
- Лодка, - сказала Светлана. - Наши возвращаются…
Таранов ничего не ответил. Подумал про себя: может, наши… а может, и не наши. Дядя Саша и Айболит отправились вдвоем. Да еще Гек. Итого: трое. Выстрелов тоже было три. Очень даже может быть, что в лодке сюда идут НЕ НАШИ.
Таранов быстро дошел до палатки, взял АПС и ружье.
- Спрячься в лесу, - сказал Светлане почти ласково. Он ожидал, что Светлана будет спорить, но она только кивнула. - Возьми документы, деньги и спрячься. Если через час я не вернусь, уходи… поняла?
Она снова кивнула и обняла Ивана… Лодка приближалась стремительно, и Таранов легко подтолкнул Светлану: уходи.
Он знал, что при любых раскладах сумеет задержать их на несколько минут, но все равно торопил любимую женщину. Светлана пошла в сторону палатки, а Таранов быстро переместился к кустарнику и залег за поваленной сосной.
Через минуту моторка подошла настолько, что Иван разглядел дядю Сашу и Айболита.
- Ну что - доигрались? - зло сказал Лидер. - Теперь Таранов на пару с дружком за вас возьмутся… серьезно возьмутся.
- Не пугай, - огрызнулся Танцор. На самом-то деле ему было не по себе. Внезапность - тот единственный козырь, что у него был, - теперь был начисто утрачен.
Рэмбо вкатил бледному Шнобелю порцию промедола из индпакета и начал бинтовать руку… после слов Шахова он на секунду прервался и сказал:
- Это еще поглядим, кто кем займется… Если этот Пивовар сам сюда придет, то нам мороки меньше - не надо по лесам его ловить.
- Он обязательно придет, - ответил Лидер. Рэмбо пожал плечами, бросил Шнобелю:
- Не морщься, не маленький, - и продолжил бинтовать руку. Работал он умело, сноровисто.
- Стреляли, похоже, из ТТ, - сказал Валентин. - Сколько их там, я не знаю… видел только одного. Мелькнул он там во дворе.
- Старуха там у меня, - сказал дядя Саша, ни к кому конкретно не обращаясь.
Таранов затоптал окурок и посмотрел на Валентина. Валентин кивнул… начали собираться.
***
Вся подготовка заняла меньше часа. Иван набросал на песке схемку хутора и растолковал свой план. Айболит понимал Тарана с полуслова… опыт был наработан в группе "Африка". Они проверили и зарядили оружие. Валентин выбрал отечественный ИЖ-81 "Фокстерьер". Длинный - семидесятисантиметровый - ствол обеспечивает ружью весьма высокую кучность. В руках хорошего стрелка, да еще заряженный картечными патронами "магнум", "Фокстерьер" опасен почти как нарезной карабин… В карман куртки Айболит сунул ПМ. Таранов взял "узи" с остатком патронов (всего шесть штук, но для наведения паники пригодится), АПС и ТТ. Про себя подумал: а еще упрекали меня "арсеналом".
В принципе лучше было бы дождаться вечера. Но больно было смотреть на дядю Сашу. Он несколько раз порывался плыть на хутор. Его успокаивала Светлана. Иван тоже объяснял, что ничего худого тете Рае бандиты не сделают, но на дядю Сашу его слова действовали слабо.
Таранов ушел первый. Ему предстояло пройти около километра северным берегом, переплыть проливчик между двумя мысами и пройти еще километра три.
Небо заволокло, усилился ветер, и пошел дождь. Танцор ходил взад-вперед по комнате. Он психовал. Пытался это скрыть, но получалось худо. Он уже понял, что Шахов был прав, - в первую очередь следовало заняться Тарановым. Но Шахову - что? Шахову, бля, легко понты разводить, на нем не висит центнер товару… Ему главное разобраться с Пивоваром.
Но где сейчас Пивовар?
Таранов вышел на берег. Городно имеет сложную форму - оно изрезано мысами и как бы состоит из нескольких озер. В том месте, где Иван вышел на берег, два мыса почти смыкались, оставляя проливчик не более ста пятидесяти метров шириной.
Суммарный вес трех стволов составлял около пяти килограммов, и переправляться вплавь с такой "гирей" не стоило. Таранов нарезал сухого тростника, снял куртку, уложил в нее оружие и тростник, свернул в тюк и плотно стянул ремнем. Он вошел в воду и поплыл, толкая тюк перед собой.
Выбравшись на берег, Таранов оделся, выкурил сигарету и вымазал лицо и руки глиной… Вперед!
- Идет моторка! - сообщил с чердака Шнобель.
- Сколько их там? - спросил Рэмбо.
- Двое. Дед с лепилой.
Танцор подумал: ага! Значит, прав был Рэмбо - Пивовар пойдет в обход, с двух сторон атаковать будут… Рэмбо в этом смысле толковый мужик - в каком-то спецназе служил, в Чечне воевал. Он в этой фронтовой тактике просекает круто.
- Трое! - заорал Шнобель. - Трое, блядь. Один на дне лодки прячется.
Рэмбо отложил в сторону "сайгу", быстро поднялся наверх. Взял у Шнобеля бинокль и "поймал" моторку. Удерживать большой и массивный бинокль на весу было неудобно, и он упер локти в раму чердачного окошка. На носу лодки сидел Лавров с ружьем в руках, на корме дед… а между ними, на дне, примостился третий. При покачивании лодки на волне мелькала спина в черной коже и голубые джинсы.
- Придурки, - пренебрежительно сказал Рэмбо. Он быстро спустился вниз и спросил у Танцора:
- Никита, а как был одет Пивовар?
- Пиджак у него черный кожаный и джинсы… а что?
- Ничего, - усмехнулся Рэмбо. - Фраер он, а не спецназ… плывут, бляди. А ты чего, Никита, - мандражишь? Ты не ссы - встретим.
К хутору Таранов подходил очень осторожно. Знал, что там уже готовы к встрече, а сработает трюк с манекеном или нет - это еще вопрос… В густом подлеске Иван подобрался к домам метров на сто. Дальше лежало открытое пространство, и соваться туда днем было бессмысленно. Он посмотрел на часы - есть еще десять с половиной минут. Иван долго рассматривал постройки, но хутор выглядел вымершим - даже куры куда-то делись.
Моторка сбросила ход и закачалась метрах в трехстах от берега. Несколько минут Лавров демонстративно рассматривал хутор. Потом повернулся к дяде Саше и сказал:
- Порядок, дядя Саша. Наблюдатель с биноклем на чердаке… ты не переживай, дядя Саша, мы все сделаем как надо. Давай на точку.
Дядя Саша пустил двигатель, и "казанка", описав полукруг, ушла вдоль берега в сторону. Через три минуты Лавров высадился в полукилометре от хутора. Он подхватил оба ружья, взвалил на спину "Таранова" и быстро двинулся к лесу.
Лодка отчалила. На глазах у дяди Саши были слезы.
Точно засечь место, где лодка подошла к берегу и высадила "десант", было невозможно - деревья мешали, но Рэмбо определил на глазок, что метрах в пятистах-шестистах от хутора. Так примерно он и ожидал.
- Пошли, - сказал Рэмбо. - Я первый. Вы двое - сзади и по бокам. Интервал и дистанция - в пределах видимости. Стрелять только в крайнем случае… или по моей команде. Понятно?
- Понятно, - ответили Кость и Зверь. Им не очень-то хотелось лезть в лес, под пули. Они предпочли бы остаться на хуторе. Но Рэмбо выбрал их, а на хуторе оставил "балласт".
- Не ссать, салаги, - подбодрил Рэмбо. - Я один их обоих сделаю. Говно они, а не спецназ.
Рэмбо, Кость и Зверь двинулись навстречу "десанту". На хуторе остались Шнобель, Шахов и Танцор. Шнобель - укушенный собакой, Шахов - старый, а Танцор… в общем, нахуторе остался "балласт".
Валентин снял с манекена Таранова пиджак, надел на набитую лапником рубашку свою светлую куртку, так-то оно лучше. Манекен он пристроил на заведомо проигрышную позицию, примотал ремнем "ремингтон" к развилке дерева, а к спуску привязал длинную - метров сорок - толстую леску… Повезет - клюнут на приманку. А уж нет - так нет, ничего не попишешь.
Валентин выдвинулся вперед, посмотрел, как смотрится "Таранов" со стороны хутора, и остался в целом доволен. Опытного снайпера на такой фокус, конечно, не купишь, но с салагами может проскочить. Валентин чуть-чуть "подмаскировал" Таранова ветками и занялся собой. Он вывозил в грязи пиджак Таранова, обсыпал его опавшими листьями и хвоей, надел, потом срезал с обомшелого камня мох и надел его на голову. Большего в данной ситуации Айболит придумать не мог.
Он занял хорошую позицию в корневище вывороченной сосны и стал ждать.
Рэмбо двигался легко и почти бесшумно. Он не курил, не употреблял ни алкоголя, ни наркотиков, был в хорошей форме. Он даже получал удовольствие от того, что делал сейчас… Работа телохранителя его тяготила своей скукой и однообразием. И вот, наконец, выпало живое дело.
Он двигался, ступая осторожно, почти интуитивно минуя сухие ветки под ногами. Легкий бронежилет не сковывал движений, мощная пятизарядная "Сайга" калибром "семь, шестьдесят две" была изготовлена к выстрелу… Впрочем, залогом собственной безопасности Рэмбо считал не оружие и не броник… А двух кретинов, что шли слева и справа от него. Кость и Зверюга, двигаясь по лесу, шумели так, что гарантированно отвлекали внимание от Рэмбо. И, соответственно, подставлялись под огонь… "Крутые" "спецназы" наверняка на них клюнут. А дальше, когда эти два сраных "спецназа" себя обнаружат, в дело вступит он, Рэмбо. И душу отведет, и премию, установленную Козырем за Пивовара, получит.
Под дождем лес изрядно шумел, но все же Айболит услышал движение человека. В лесу довольно часто приходится воевать на слух. Иногда бывает совершенно невозможно разглядеть человека в зарослях… зато его можно услышать.
Айболит услышал человека, а потом засек движение в кустах. В принципе уже можно было стрелять, но Валентин не торопился. Этого, который уже засветился, он теперь не упустит. Посмотрим, где остальные и сколько их… Валентин аккуратно выбрал слабину лески и дернул. Раскатился выстрел.
Раскатился выстрел, и Рэмбо замер, прижался к стволу дерева. Он не видел, откуда стреляли, но направление засек. Он осторожно выдвинулся вперед и… увидел ствол ружья и даже "плечо лекариш-ки". Рэмбо аккуратно прицелился (расстояние метров пятьдесят-пятьдесят пять - хрен промахнешься!) и выстрелил.
Густой ельник прямо напротив Айболита прорезала вспышка… Валентин шепотом матюгнулся: прозевал! Одного, который находится дальше и левее, засек… а вот этого, который стрелял, прошлепал. А ведь он, пожалуй, опасен. Он очень опасен - вон как бесшумно подошел. Валентин навел ствол на невидимого стрелка. Если бы у Айболита было нарезное оружие, он бы не стал стрелять. Но картечью на расстоянии около тридцати метров он обязательно хотя бы зацепит стрелка.
Рэмбо осознал свою ошибку в тот самый момент, как пуля прошла "плечо лекаришки". Он знал, что попал, и даже видел самый момент попадания - "плечо" слегка дернулось… и - все?! Кар-луша![8] Бля буду, Карлуша - живой человек реагирует на попадание пули по-другому. Но раз Карлуша, значит… значит, сейчас прозвучит ответный выстрел.
Рэмбо стремительно бросился на землю. С визгом, обламывая ветки, срезая листья, над ним просвистела картечь.
- …твою мать, Карлуша! - нервно выплюнул Рэмбо и быстро перекатился в сторону… Снова грохнул выстрел, и кто-то - не понять: Кость или Зверь - закричал… Вот тебе и лохи, - подумал Рэмбо, - вот тебе и простофили. Подловили, как бойскаута, играющего в индейцев.
Крик перешел в хрип, и Рэмбо догадался, что это Кость. Рэмбо начал высматривать стрелка.
И в этот момент сзади, со стороны хутора, раздалась автоматная очередь. Рэмбо все понял. И обозвал себя идиотом.
Таранов дождался стрельбы - это означало, что Айболит ввязался в бой и пришло его, Таранова, время. Он не знал, сколько бандитов на хуторе, но выбора не было - нужно спасать тетю Раю… После того как грохнул третий выстрел, Иван стремительно бросился к домам. Он пробежал уже больше половины расстояния, когда его все-таки заметили.
- Фью! Фью! - пропели пули. Стреляли из-за поленницы. Иван прошелся по верху поленницы из "узи". Полетели колкие сухие осиновые щепки… на бегу Иван отбросил в сторону "узи" - патронов к нему все равно не осталось, перекинул "стечкин" в правую руку, левой выдернул из-за пояса ТТ. Иван бежал зигзагом, перемещаясь влево, влево… В него не стреляли, но в доме несомненно кто-то был - Иван заметил мелькнувшую в окне тень, - и этот кто-то не захочет сдаваться без боя.
Таранов добежал до поленницы и резко ее качнул. Дрова осыпались на спрятавшегося за поленницей человека. Из-под груды дров торчала голова. Танцор, сразу узнал Таранов. Вот и встретились. Чуть дальше лежали два собачьих трупа… Чук и Гек. Два брата.
Таранов на ходу ударил по голове Танцора рукояткой ТТ и двинулся к дому.
Рэмбо все понял: его провели как лоха чилийского, и Пивовар сейчас штурмует хутор… В Псковской дивизии ВДВ, где Рэмбо начинал службу, старшина Хромцов построил новобранцев и спросил:
- Ну, салаги, что такое ВДВ?
- Воздушно-десантные войска, - нестройно ответили салаги.
- Нет, салаги. ВДВ - это: возможны двести вариантов.
Вот так: возможны двести вариантов. А выигрышный только один! Выигрывает тот, кто возьмет Пивовара. Рэмбо вытащил из внутреннего кармана складной нож "Сталкер", открыл короткий клинок и полоснул по предплечью левой руки. Дождался, пока на траву натекла лужица крови, и начал бесшумно отходить. Капли крови пунктиром обозначали его след. Отойдя метров на пятьдесят, он вытащил гранату и умело поставил растяжку. Чуть дальше по ходу движения бросил окровавленный носовой платок.
Рэмбо был уже на полпути к хутору, когда сзади, из леса, прозвучал еще один выстрел. Поскольку выстрел был один и ружейный, Рэмбо понял, что и Зверь не вернется… вот тебе и лохи! Ну да ладно, растяжечка-то стоит, ждет. А "фенька"[9] - она и есть "фенька". Она шансов выжить почти не оставляет.
