– Давай перетрем, раз уж карта легла, – ухмыльнулся Кассиус. – О моих претензиях к Индейцу и вашейкоманде ты знаешь. И я от них не отказываюсь. Я в курсе твоих проблем в Коми. Такая информация распространяется быстро. И сразу хочу сказать – к покушению на тебя и ликвидации твоих пацанов в Сыктывкаре я никакого отношения не имею. Хотя мог бы реально решить разом все вопросы…
      – Мог, Вова, мог, – кивнул Невский. – Только мой тебе совет – угомонись. Хочешь идти в политику – флаг в руки. Только не жри больше, чем можешь, а то подавишься. Я, в отличие от других шакалов, у братвы кусок изо рта не вырываю, работаю по понятиям. Только с барыгами. Со своимибарыгами. Мною же прикрученными. Чужого мне не надо. Но и за свое кровное горло любому перегрызу. И ты это отлично знаешь, Кассиус. Не первый год знакомы. Я – на свободе. И я – не Антоха Индеец… земля ему пухом… и тем более не Сокол. Со мной варианты с наездами не пройдут. То есть наехать, конечно, можно. Только отдача замучает. Хочешь часть доли – вначале убей всех. До одного. Если сможешь.
      – Ша! – взмахнув руками, взорвался Вован. – Я сказал – о наших терках потом побазарим! Орел, бля. Ультиматумы и я ставить могу, как два пальца! Повторяю, сегоднянаши дела здесь ни при чем. Позавчера у меня другая проблема нарисовалась.
      – Поэтому твои все при волынах? – помолчав, тихо спросил Рэмбо. Кассиус угрюмо кивнул. – Тогда рассказывай, раз начал. Может, решим твою проблему. Общими силами. А уж потом между собой расклад закроем…
      – Ладно, слушай, – помедлив, начал боксер. – Позавчера вечером ко мне в офис, в Полюстрово, письмо пришло. Заказное. Отправлено с Главпочтамта. Отпечатано на принтере. Без подписи. Какой-то ублюдок требует перевести на кодированный счет в банке на Каймановых островах пятьсот тонн баксов. Иначе грозится каждый день присылать мне по одной голове.
      – Какой голове? – по спине Влада холодной волной пробежали мурашки. Конечно, он сразу понял, какой.Спросил чисто машинально.
      – По голове одного из моих пацанов! – взорвался бригадир, вскочил с нар и начал туда-сюда ходить по тесной камере. – Я вначале просто поржал, не принял всерьез. Мало ли уродов. Но через час после получения письма раздался звонок по телефону. Голос был изменен. Знаешь, есть такие специальные электронные накладки на микрофон… Короче, эта падла мне предложила забрать посылочку из камеры хранения на Витебском вокзале. Назвал номер ячейки, код, похихикал так гнусно и трубку бросил. Тогда я сразу понял, что это – не шутка… Послал пацанов. Те вернулись с запечатанной скотчем со всех сторон коробкой.
      Внутри, в пластиковом пакете, лежала отрезанная голова Захара. Был у меня такой боец. Нормальный пацан…
      – И? Сегодня последовало продолжение? – дернув щекой предположил Влад.
      – Да, – дрогнувшим голосом подтвердил Вован. Лоб его покрылся крупными бисеринками пота, поблескивающими в тусклом свете висящей под потолком лампочки. – В обед он снова позвонил. И назвал номер другой ячейки. Уже на Московском. Там… там была голова Джафдета. А Джафдет не зеленый пацан был! Под ним десять бойцов! У него коричневый пояс по карате! Он пальцами книги рвал и монеты гнул!.. – Перестав метаться по камере, Кассиус снова опустился на нары. Пробормотал чуть слышно: – По уму, конечно, нужно было юбилей отменять. Но у меня уже все проплачено было, да и пацаны из других команд предупреждены. Подарки купили. Неудобно… Вот и отдал приказ – всем иметь при себе стволы. Круглосуточно. Послал бойцов на все вокзалы, включая автобусный, наблюдать за камерами хранения. И предупредил, чтобы были осторожны. А что я еще могу сделать?! Как эту крысу безбашенную вычислить и достать?! По номеру счета ни хрена не узнаешь. Кайманы – не Россия. Оффшорная зона. Грязные бабки со всего мира. С того и живут, обезьяны черномазые. Бабки и бананы.
      – Да, достать эту нежить будет трудно, – кивнул Невский. – Даже теоретически. А на деле – почти невозможно. Так он до второго пришествия может охотиться. Но и пол-лимона баксов отстегивать – глупо. С другой стороны… Еще парочка таких веселых посылок – и поднимется крутая волна. А это – уже полный хаос. Звиздец. Братва начнет от тебя в панике разбегаться и переходить в другие команды. Кому хочется быть обезглавленным? Вот же, бля, задачка. Врагуне пожелаешь, ей богу…
      Вован повернулся, бросил на Рэмбо тяжелый взгляд исподлобья. В сложившейся ситуации совершенно случайное упоминание Невского насчет врага прозвучало куда менее абстрактно, чем изначально заложено в этой всем хорошо известной присказке.
      – Бля, лимон бы дал сегодня же, доставь мне кто-нибудь эту гниду! – Кассиус зарычал, ударил кулаком правой руки в открытую ладонь левой и зажмурился – получилось слишком больно даже для его тренированных кистей. – Живьем бы шкуру спустил, вот этими вот руками, сука!
      – Не везет тебе, Кассиус, – решившись наконец открыть карты, заметил Влад. – Прямо черная полоса. Чем ты так сильно Бога прогневил, Володя, что он тебя невзлюбил? Сначала племянница. Теперь – маньяк-шантажист. У которого наверняка есть минимум один помощник, потому как одному провернуть этот дьявольский спектакль слишком трудно. Как, кстати, девочка себя чувствует? Кажется, ее Настя зовут?
      – Лепилы говорят – жить будет, – закрыв мокрое лицо ладонями, прорычал сквозь пальцы Кассиус. – Но ни нормального секса с мужиками, ни детей уже никогда не будет. Они же ей все там внутри осколками бутылки порвали, чуть кишки наизнанку не вывернули… Господи, за что мне все это?! – отняв ладони от лица, вновь сорвался на крик бригадир, подняв глаза к закопченному потолку камеры. Губы его дрожали. Взгляд был безумен. Вован окончательно сломался психически и находился сейчас на грани нервной истерики. – А может, туфта это все? Есть ли он вообще, такой, бля, весь из себя великий и всемогущий?! Говна кусок. Лажа! Нет его ни хера! Ничего нет…
      Примерно минуту арестанты молчали. Первым нарушил гнетущую тишину Невский.
      – Достать психа, который мочит твоих пацанов, я не могу. Пока. И, боюсь, никто не сможет. Если он сам в ближайшие дни не лоханется. Но я точно знаю, кто изнасиловал и покалечил твою племянницу, Володя, – выдержав паузу, произнес Невский. – И я могу отдать тебе этих тварей. Если хочешь…
      Следующая секунда показалась Владу вечностью.
      – Что? – подскочил на нарах бригадир, словно с жуткого похмелья от оглушительного трезвона поставленного в алюминиевую кастрюлю будильника. – Что ты сказал?! – Кассиус, плохо контролируя свои эмоции, схватил Рэмбо за грудки и дернул так сильно что затрещала ткань. – Повтори!
      – Убери руки, – тихо, одними губами ответил Влад, опустив взгляд на сжимающие отвороты пиджака кулаки Вована. И, подняв глаза, такпосмотрел на Кассиуса, что у бывшего десантника, несмотря на полубезумное состояние, неприятно засосало под ребрами. Владу даже делать ничего не пришлось – судорожно вцепившиеся в его пиджак пальцы, повинуясь сигналу мозга, разжались сами собой. Вован судорожно сглотнул несуществующий комок в пересохшем с бодуна горле. У Кассиуса было такое ощущение, словно он с разбегу налетел лбом на невидимую стену. А ведь Влад на него всего лишь посмотрел.
      – Я знаю, кто изнасиловал и чуть не убил твою племянницу, – чеканя каждое слово, медленно повторил Невский. – Мои бойцы вычислили их. И не только. Они их взяли. Оба сейчас находятся у нас. И ждут приговора. Твоегоприговора, Володя…
      – Кто они? – хрипло спросил бригадир. – Как их нашли?
      – Честно говоря – совершенно случайно, – «признался» Невский. – Какое-то время, очень недолго, они были шестерками у группы Марата. Собирали дань на одном из северных рынков. Так получилось. Вначале их гнилое нутро не разглядели, приняли за нормальных пацанов. Но вскоре выяснилось, что оба прочно сидят на игле. У нас в бригаде с пьянством и тем более с дурью строго, сам знаешь. Короче – вломили уродам, вышвырнули и забыли про их существование… А на следующий день, после того, как в теленовостях сообщили о твоей… Насте… один из этих чертей, Рыба, бухал в баре, упился и проболтался собутыльнику, что, дескать, изнасилованная девочка – эти их с дружком дело. Это услышал бармен. Шалман нам платит. Сразу позвонил Индейцу на мобилу. Антоха срочно прислал в бар пацанов. Второго, Перца, взяли через час, на блатхате. В хлам укуренного. Так оба оказались у нас в зиндане. Антоха не стал выдавать их тебе сразу же, приберег. Скорее всего – как главный козырь в назревающем между вами конфликте. Решил дождаться меня… – Невский с прищуром глянул на нервно кусающего губы Кассиуса. – Они не имеют права жить. И я не вижу смысла дальше прятать от тебя этих тварей, Володя. Но и ты…
      – Короче! Что ты хочешь за них? – нетерпеливо перебил Кассиус, поняв, что Невский предлагает сделку.
      – Что хочу я – я уже сказал, пять минут назад, – сухо бросил Влад. – Угомонись. Угомони своих быков. И не кусай больше, чем можешь проглотить. Дяди Коли нет. Мы с тобой остались каждый при своем и ничего друг другу не должны. Я – реалист, Володя. Любая война обходится слишком дорого. И начинать ее нужно только тогда, когда нет другого выхода. В данном случае между нами я вообще не вижу проблем, кроме твоего не в меру разыгравшегося аппетита. Но так очень легко сломать зубы и подавиться. Это все. Больше с моей стороны базаров на эту тему не будет. Или закрываем головняк, раз и навсегда, здесь и сейчас, или… как там у Маяковского: «Ваше слово, товарищ Маузер». Мне и нашим пацанам к мокрухе не привыкать. Это не ультиматум, Володя. И не сделка. Это предложение включить мозги и посмотреть на расклад трезво. Гоблинов я тебе и так отдам. Безо всяких условий.
      – Ладно, – помолчав, тихо произнес Кассиус. – Твоя маза. Живи… Но я хочу лично порешить этих уебков, как только выйдем отсюда!.. Не думаю, что это дерьмо, – он брезгливо махнул рукой, имея ввиду камеру, – затянется надолго. Завтра для проформы дернут в кабинет, по ушам проедут, и выйдем подчистую. Ни у меня, ни у тебя стволов при себе не было. Бронежилеты, – Вован стукнул кулаком себя в грудь – на нем, как и на Невском, тоже был кевлар, – не в счет. С пацанами чуть сложнее, но тоже – не фунт изюма. Кто лоханулся – сам виноват. Всех предупреждали – отмазка должна быть на кармане, свежая, каждый день! И менты бреются.
      – Какая отмазка? – не понял Невский. – Разрешение на оружие, что ли?
      – Нет, – хмыкнул Кассиус, смерил Влада чуть высокомерным взглядом: – Я же забыл, что ты дремучий, только что откинулся. Свежих фишек не знаешь. Короче, тема такая. Если ствол не засвечен в криминале, ты можешь совершенно свободно носить его при себе, ничем ни рискуя. Но – с одним условием. На кармане должна быть собственноручная заява в мусарню. Так, мол, и так, случайно нашел на подоконнике в подъезде, или где-то еще, предмет, похожий на боевой пистолет. И, как законопослушный гражданин, добровольно сдаю его в органы милиции. Типа вот-вот собирался закончить дела и сразу зайти. Самое главное в таком раскладе, это чтобы на заявлении всегда было сегодняшнее число. Тогда легавые, изъяв пушку, ничего не смогут пришить, пусть хоть обосрутся от усердия.
      – Толково, – вынужден был признать Невский. – И что, у всех твоих бойцов при себе такие заявы? Не перебор?
      – Менты не лохи, давно знают эту штэллу, – фыркнул Вован. – Но ничего не могут сделать по закону. Ствол только забирают и отпускают. Главное, дурака не свалять. Однажды пацана из «тамбовских» таким же образом взяли, а у него в кармане – целая пачка одинаковых заявлений в ментуру. На всю неделю, с датами. Лень ему было каждое утро новую бумагу марать, так он взял и накатал сразу на семь дней. Ну и влип по самое не балуйся. Три года вкатили. Судье дело бакинских заслали – дала условно. Тоже не сахар. Постоянно ходить отмечаться, гаишники на весь срок права на тачку забрали, и не дай бог снова влипнуть, по любому пустяку – раскрутят по полной, хрен откупишься.
      – Понятно, – кивнул Рэмбо. Глянул на Кассиуса из-под бровей: – Значит – мир?
      – Мир, – Володя медленно, словно нехотя протянул руку, мощно стиснул грабку Невского. Пробормотал: – С уродами, которые Настю… считай, закончили. Я их, ублюдков, голыми руками на части порву!.. Теперь, кровь из носа, нужно того пидора безбашенного достать. Пока он снова кого-нибудь из пацанов в темном углу не замочил и не обезглавил. С него станется. Полный отморозок. Откуда он только взялся, ума не приложу!
      – Да уж, – угрюмо отозвался Влад. – А что с телами? Их нашли?
      – Пока нет, – покачал головой Кассиус. – Только головы. – Он скосил взгляд на Рэмбо. – У тебя есть какие-то соображения?
      – Трудно сказать, – уклончиво бросил Невский. – Одно ясно – он далеко не псих. Он отлично знает, что делает. Он режет свои жертвы хладнокровно. Как баранов. Как мясо. Сначала убивает, отвозит в безопасное место, затем режет. Тела прячет. Он отлично знает в лицо если не всех, то – очень многих твоих пацанов. Адреса, места сбора и прочее. Тебе это ни о чем… точнее – ни о ком не говорит? Подумай хорошо, не торопись. Возможно, ответ гораздо ближе, чем кажется. Кого ты мог сильно огорчить за последнее время, так сильно, что он, загнанный в угол, решился не только мстить, но и выпотрошить тебя на пол-лимона баксов? Человек должен быть конкретный. Простой пехотинец и голимый лох с улицы кодированный счет в банке на Кайманах не откроет. Подумай, Володя. Здесь обязательно должна быть зацепка. Он тебя знает так, как знают немногие. Возможно – хотя не обязательно – он зверь. Этим гнидам черножопым, абрекам, что овце, что человеку горло перерезать – как два пальца… Хотя наши, русские, тоже свиней запросто колют. Так что не факт. В общем, соображай. Я тебе здесь не помощник. Только времени у тебя на решение этой задачи совсем мало. Можно даже сказать, что его нет вообще. Еще один обезглавленный жмурик – и твои пацаны разбегутся. Фиг удержишь.
      – Да понимаю я расклад, – стиснул челюсти готовый рвать и метать от бессилия бригадир. – Самое поганое, знаешь, в чем? Ну, ведь не было у меня за последний год ни одного эпизода, ни одной темы, когда кто-то, шибко обиженный, остался бы жив.И зверей у меня в бригаде отродясь не водилось. Им в бригаду вход заказан. Я тут вот чего подумал. Может, не нужны ему никакие деньги, в натуре? Да и не буду я платить, при любом раскладе. Впадлу это! И он знает, что не буду! Значит, нужно ему именно посеять панику, заставить пацанов оглядываться на собственную тень и в конечном итоге ослабить и развалить команду! Как сам-то думаешь?
      – Не исключено, – согласился Невский. – Резать головы поодиночке гораздо дешевле и легче, чем воевать в открытую. Только способ шантажа и давления уж больно экзотический выбран. Как из американского триллера. В реальной жизни все гораздо примитивней. Стало быть, черт этот, который за темой стоит, тоже тип весьма неординарный. С фантазией, сука. Мы с тобой тоже не ангелы… но до такого варварства бы не додумались. Вот и прикинь буй к носу, Володя. Если сумеешь понять, какие конечные цели он ставит, то наверняка его вычислишь. Первый закон дедукции. Узнай, кому это выгодно – и все прояснится.
      – Прояснится! Твои бы слова да богу в уши, – буркнул Кассиус, тупо глядя прямо перед собой, на шершавую стену камеры. Муки, причем не только моральные, отчетливо читались на его изможденном, влажном лице. – Ни хрена в голову не лезет, хоть убей. Не мозги, а кисель. И похмелье, сука. Башка раскалывается. Трубы горят. Сейчас бы пивка ледяного, три бутылочки, послать всех и – в люлю до вечера. Потом будем думать-гадать. Сейчас я просто не в состоянии.
      – Как знаешь, – дернул щекой Рэмбо. – В конце концов, это твои проблемы, тебе и решать. У меня своих – выше крыши. Завтра общий сбор намечался. Послезавтра на Южном – похороны Индейца и Слона. Поминки. Придешь? Юра Остапов со своей группой приедет. Сокол уже с продюсером добазарился. Антоха очень любил его песни.
      – Если смогу, – помолчав, уклончиво отозвался Кассиус. – Никому не известно, что будет послезавтра. Может, третья посылка придет. Тогда… я вообще не знаю, что буду делать. Одно радует – твари, которых ты мне отдашь! Яйца вырву гнидам, без наркоза, и сожрать заставлю! Потом выдавлю глаза, отрежу уши, вырву языки, вскрою глотку и с живых сниму шкуру! Прежде чем сдохнуть эти черви навозные сто раз пожалеют, что родились… – Кассиус поморщился, прижал ладонь к левой стороне груди, кое-как выговорил, глотая слова, чужим, севшим голосом: – Слышь, Рэмбо. Что-то не хорошо мне. Мутит. И сердце скачет. Убери задницу, брат. Я прилягу.
      – Валяй, – Влад встал с черных, отполированных сотнями тел до блеска дощатых нар, давая возможность Кассиусу лечь на спину и вытянуться в полный рост. – Я на этой костлявой перине в штрафном изоляторе до рыготы належался. Сто семнадцать суток за три года. От одного вида с души воротит. И запаха…
      Однако долго лежать Вовану не пришлось – в двери камеры лязгнул замок. В открывшемся проеме появилась откормленная милицейская рожа с бульдожьими щеками.
      – Встать! – скомандовала рожа. Кассиус нехотя повиновался. Его всего трясло – похмельный синдром достиг апогея. На все это накладывались нервяки от свалившихся непрятностей. Так что видок у него был весьма плачевный.
      – Вольно! – ощерился мент. – Твоя очередь стоять раком еще не наступила, Киселев. Невский! На выход!
      – Ну, бывай, – Влад обернулся к Кассиусу, дождался ответного кивка, вышел в ярко освещенный коридор подземного каземата и, следуя командам своего конвоира, вскоре уже находился на утопающем в абсолютной тишине третьем этаже Большого Дома, возле двери, за которой располагался один из начальственных кабинетов питерского ГУВД. Заставив Рэмбо повернуться лицом к стене, сержант постучал в дверь, приоткрыл ее, просунул голову в щель, быстро сообщил невидимому хозяину, что задержанный в «Атлантике» Владислав Александрович Невский доставлен, после чего распахнул дверь настежь и кивком пригласил Влада войти внутрь, после чего аккуратно закрыл за ним дверь и ретировался.
      Увидев, кто именно вызвал его, Рэмбо не слишком удивился. Даже наоборот – расслабился. Здесь, в огромном кабинете с мебелью из натурального дерева и тяжелыми шторами на окнах, ему ничего не угрожало. Можно даже было, не кривя душой, сказать, что здесь он мог чувствовать себя как дома. И все потому, что за широким письменным столом у дальней стены вальяжно развалился в кресле старый знакомый, верный пес их бригады замначальника ГУВД генералмайор Игорь Севастьянович Климов. Собственной персоной.
      – Здравия желаю, товарищ генерал, – с ухмылкой сказал Влад, пройдя вдоль длинного стола для совещаний и присаживаясь рядом с почему-то одетым в парадный мундир ментом. Таким нарядным и холеным Невский видел Климова впервые. Так же, как впервые посетил его кабинет на Литейном, 4. – Сколько лет, сколько зим. Не поздновато для аудиенции?
      – Здравствуй, Рэмбо, – сдержанно поздоровался Игорь Севастьянович, отложив газету, сняв очки и положив их на стол. – Извини за столь навязчивое приглашение в гости. Но это в твоих же интересах. Поверь. Присаживайся. Кури.
      – Приглашение? Так это ты облаву на кабак организовал? Людям праздник испортил. – Невский достал из лежащей на столе пачки ментолового «Мальборо» сигарету и прикурил от пижонской настольной зажигалки в виде Эйфелевой башни.
      – Я, – признался Климов. – Как только узнал, что твои вооруженные до зубов бойцы окружили «Атлантику», а ты сам пошел на разбор к Кассиусу, сразу же отдал команду пресечь возможный инцидент. А потом распорядился доставить вас с Киселевым сюда и посадить в одну камеру, где имеется скрытый микрофон. Так что весь ваш интересный разговор я слышал, от начала и до конца. Много, кстати, любопытного узнал… Да не оглядывайся ты так. Я похож на идиота? Здесь чисто, так что подслушки можешь не опасаться. Генератор помех – полезная штука. Особенно если учесть что верхние этажи здания занимают «старшие» братья. А у них, как известно, есть каверзная привычка везде совать свой нос и высовывать уши.
      – Не слишком много на себя берешь, генерал? – Рэмбо пристально посмотрел на Климова.
      – Ты насчет облавы? Я так не думаю, – улыбнувшись покачал головой Игорь Севастьянович. – Я же не для себя – для тебя все это сделал. Да и мясорубка в самом центре Питера мне, откровенно говоря, совсем ни к чему. Все правильно я сделал. Не дал ситуации выйти из-под контроля. Есть у меня в ресторации человечек, который регулярно докладывает об обстановке. Когда я убедился, что опасность стычки миновала, то решил приступить ко второй части плана, а именно – разоружить бойцов и дать вам с Киселевым возможность с глазу на глаз перетереть существующие разногласия. И, может быть, даже о чем-то договориться… По крайней мере, хоть станет ясно, чего ждать в ближайшем будущем… И, как видишь, я оказался абсолютно прав. Вы сами все и уладили. С чем тебя и поздравляю. Хорошую сказку ты Кассиусу втер про наркоту и про то, что гоблины твои, Перец и Рыба, давно не в бригаде. Убедительно получилось, нечего сказать. У меня, правда, несколько другая информация, ну да черт с ней. Я – не мусорщик и падалью не занимаюсь. Делайте с уродами, что хотите, вмешиваться не буду. Чем меньше таких чертей шляется по улицам города – тем нам, ментам, лучше. А вот то, что я узнал насчет отрезанных голов – это весьма любопытно. Случай уж слишком нетипичный, согласись. Хочу с тобой, как со старым другом, посоветоваться – стоит нашему ведомству взять ситуацию под контроль, или лучше оставить все, как есть, позволив этому неизвестному головорезу завершить начатое? Знаешь, как древние говорили: враг моего врага – мой друг. До тех пор, пока он не стал моим личным врагом.
      – А ты что, можешь его вычислить? – скептически фыркнул Рэмбо.
      – По крайней мере, можно попробовать, – невозмутимо пожал плечами Игорь Севастьянович. – Мне самому уже интересно – что же это за монстр такой у меня под боком объявился? Персонаж уж больно редкий. Хоть сейчас макай в спирт, закатывай в банку и на полку в кунсткамеру. Интурист косяком попрет. К гадалке не ходи.
      – Возможно. Только вряд ли ты его вычислишь и тем более поймаешь, – вздохнул Невский. – Но если есть желание попробовать – валяй. Мне тоже любопытно, что это за упырь такой. И за что он Вована и его бригаду невзлюбил. Ты, кстати, по какому поводу сегодня весь такой нарядный, как новогодняя елка? А, генерал?
      – Повод есть, Владик, – грустно улыбнулся Климов и заботливо погладил кончиками пальцев сверкающий юбилейными медальками китель. – Сегодня мой последний день на службе! С завтрашнего дня ухожу на пенсию. Точнее – меня уходят. Так что теперь вряд ли смогу быть полезен тебе и твоей бригаде. Отдохну с месяцок, разберусь с делами и перееду в Сочи. Как и собирался. Насовсем.
      – Почему такая поспешность? – удивился Рэмбо. – Индеец говорил – ближе к концу года…
      – Милиция – как армия. Здесь приказы вышестоящего начальства не обсуждаются, – развел руками Игорь Севастьянович. – В Москве, в министерстве, решили, что пришло время брать контроль над северной столицей, а значит, их выдвиженцу полковнику Кирилленко нужно приступать к своим обязанностям как можно раньше. Завтра сдаю ему дела, и этот кабинет впридачу. Пять лет, без малого, я тут хозяйничал. По нынешним смутным временам – целую вечность. Засиделся. Пора молодым дорогу уступать.
      – Молодым? – хмыкнул Рэмбо.
      – Ну, все относительно. Виктор Викторович ведь почти на десять лет меня моложе.
      – Познакомь нас в неформальной обстановке, – небрежно, как о мелком одолжении, попросил Невский, щурясь от дыма и давя окурок в пепельнице. – Надеюсь, мы с новым замом найдем общий язык. Я слышал, Кирилленко далеко не бессребреник. Смысл и скоротечность жизни понимает правильно. Вы ведь с Индейцем уже на эту тему беседовали?
      – Да, припоминаю, – кивнул Климов. Развел руками, словно хотел обнять гигантскую тыкву. – Ну, раз обещал – значит сделаю. В следующую субботу приглашу Витька на дачу, в Юкки. На шашлыки и домашнее молдавское вино. Мне друг из Тирасполя регулярно с проводником присылает. Не думаю, что Кирилленко откажется. Хрен тертый. Поймет, что речь пойдет не о бабах, а о вещах серьезных, которые ему следует знать, находясь на этом месте. Вот там и встретитесь. Представлю тебя как бизнесмена, одного из совладельцев «Союз-Баварии». Об этом я, как видишь, тоже знаю. Устраивает такой вариант?
      – Вполне, – согласился Влад и вопросительно посмотрел на генерала: – Что-нибудь еще стоит обсудить, дорогой Игорь Севастьянович? Или я могу быть свободен? А то устал я, честно говоря, от вашего сермяжного ментовского гостеприимства. Да и время позднее. Без малого три часа ночи. Вам, видимо, тоже пора домой. К жене и внукам. Сколько их, кстати? Четверо?
      – Пятеро, год уже, – довольно улыбнулся Климов. – Четыре девочки и мальчик. Да, ты прав, Владик, засиделся я сегодня, – Климов мягко ударил ладонями по крышке стола. – Но, с другой стороны, чего не сделаешь ради хорошего человека? Зато вас, драчунов, вроде бы примирил. Хоть на первое время. И то слава богу. Кажется, обо всем поговорили. Разве что…
      – Что?
      – Ты действительно веришь, что Вовка ни с какого боку к гибели Антона и Кости не причастен? – тихо спросил Игорь Севастьянович. – Сказать ведь можно все что угодно. Когда это выгодно. Пойди докажи.
      – Я сейчас ни в чем не уверен, генерал, – спокойно ответил Невский. – Но ты сам пять минут назад сказал – никаких улик против Кассиуса нет. А предположения строить мы все мастера. Так что нет смысла сотрясать воздух. Пусть все идет, как идет. Может, объявятся еще доброжелатели. Других вариантов я не вижу. Только ждать.
      – Ну, может быть, ты и прав, – согласился Климов. – Время – лучший лекарь и разводящий. Оно все и всегда расставляет по своим местам. В таком случае… всего хорошего, Владислав Александрович. Не вижу смысла далее задерживать вас в этом гостеприимном доме! Пацанам твоим я еще час назад позвонил, предупредил, так что наверняка ждут у входа. Мобильный телефон получишь на выходе. Насчет плаща, в кабаке оставшегося, тоже не волнуйся. Забрали его твои бойцы, в целости и сохранности. Кажется, все. Рад был тебя видеть живым и здоровым. Особенно после того, что случилось в Коми. Знаешь, Невский… я никогда прежде тебе этого не говорил… по многим причинам… но – бандит бандиту рознь. И если бы все криминальные авторитеты Питера были похожи на тебя, у нас, ментов, не жизнь была бы, а сплошная малина. И простые граждане не дрожали бы, выходя на улицу по вечерам. И совершенно неважно, кто кого персонально взял за жабры, заставив на себя работать – вы нас, как в моем случае, или мы вас, как в случае с Гошей Вампиром, – Климов сделал паузу, давая возможность Владу осмыслить последнюю фразу. Тот чуть заметно дернул щекой, мол, понял. Лидер «зареченских» на крючке. Игорь Севастьянович продолжил:
      – Игра в одни ворота здесь невозможна. В принципе. Частично мы вас, бандюков, раком имеем, повязывая на горячем, заставляя стучать и сдавать своих, частично – вы нас, служак нищих, с потрохами покупаете. Главное – порядок должен быть в городе. Баланс! Сейчас его, увы, нет. Сейчас хаос. Одна у меня, старика, надежда – когда-нибудь, лет через пять-семь, году этак в двухтысячном, плюс-минус, ты, Невский, поднимешься, уберешь или закопаешь всех беспредельщиков и станешь в Питере самым авторитетным человеком, после воровского смотрящего. Но с расписными мы тоже как-нибудь договоримся. Лед тронулся. Они сейчас не такие упертые и деревянные ортодоксы, как несколько лет назад. Вкусили сладкой жизни, сменили лагерные привычки и запах камеры на дорогие костюмы и французский одеколон. Некоторые – вон! – даже татуировки лагерные сводят! А бандиты мало по малу умнеют, отходят от рэкета к легальному бизнесу. Это хороший знак… Стычек нам, разумеется, не избежать – мент есть мент, бык есть бык, а вор есть вор. Но вы будете знать свое дело, а мы – свое. И, как в песне поется, любимый город сможет спать спокойно. Вспомнишь мои слова, Владик! Рано или поздно это обязательно произойдет. Жаль только, что мне, старику, этого уже не дождаться. Ну, да видно судьба такая. Я, худо-бедно, но свое дело завершил. Дай бог каждому…
      На несколько секунд в кабинете замначальника ГУВД повисла тишина.
      – Даже не знаю, что тебе ответить, – сдержанно улыбнулся слегка удивленный откровениями генерала Рэмбо. – Я всегда был и буду против беспредела и лишней крови. А дальше – уж как фарт покатит. Кто загадывает наперед, тот веселит дьявола. Конфуций.
      – Вот-вот, – лукаво сверкнув глазами, кивнул Игорь Севастьянович. – Именно что Конфуций! Бригадир, которому вместо распальцовки и фени не впадлу цитировать перед легавым древних мудрецов – являл собой феномен сколь необычный, столь и обнадеживающий. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я, Влад. То-то…
      Протянув руку под стол, генерал нажал кнопку вызова конвоя.
      – Созвонимся на будущей неделе. Договоримся насчет шашлыков. Кстати, ты, случаем, дачку мою купить не хочешь? Хорошая дачка, зимняя, двести пятьдесят квадратных метров, участок двенадцать соток. Баня. Пруд. Фруктовые деревья. Недорого отдам! Всего за двести тысяч зеленых рублей. Мне ведь она теперь, вроде бы как, и ни к чему. Семья в полном составе, включая дочерей, зятьев и внуков, со мной в Сочи уезжает. Может, кому из друзей твоих пригодится? Жаль такую красотищу чужим людям отдавать.
      Дверь кабинета открылась, и на пороге появился тот же самый мордатый сержант.
      – Я подумаю над твоим предложением, генерал, – вставая со стула, небрежно произнес Невский. – А сейчас распорядитесь, чтобы Кассиусу таблетку от сердца принесли. Нитроглицерин. Плохо ему. Сдохнет в камере – замучаетесь потом перед адвокатами оправдываться. Спокойной ночи. – Развернувшись на каблуках, Рэмбо вышел из кабинета и, сопровождаемый сержантом, спустился на первый этаж, к выходу.
      На противоположной стороне Литейного проспекта, под запрещающим остановку знаком, урчали мощными моторами два сверкающих лаком джипа и лимузин. Стоять прямо у входа в обитель городского правопорядка, где под одной крышей уживались ГУВД и УФСБ, бандитский эскорт не мог априори – менты просто не допустили бы такой наглости. Но гулять пешком возле Большого Дома формально никому не запрещалось. Поэтому возле ступеней топтались, потягивая спрятанные от ветра в кулаки сигареты и то и дело поглядывая на двери, Серега Сокол и двое здоровенных быков. В руках одного из телохранителей бригадира был плащ Влада. Заметив его в дверях, братки облегченно вздохнули. На этот раз снова обошлось. Что ни говори, а все же хорошо иметь в друзьях самого заместителя начальника ГУВД. Даже в том случае, если «дружба» эта несколько лет назад была буквально притянута за уши путем угроз, подкупа и откровенного шантажа.