— Леш, ты только не смейся… Я думала, ты моложе меня на пару лет. Ты так юно выглядишь. И ведешь себя соответствующе… Только не обижайся…

— Ну, в таком случае признаюсь и я, — сказал едва сдерживающийся от смеха Леша, — когда тебя увидел, подумал, что ты только-только из института, и тебе двадцать один — от силы двадцать два. Тем более что Тамара меня предупредила, литературный редактор — молоденькая девушка, и это ее первый самостоятельный проект.

— М-да, омолодили друг друга, ничего не скажешь, — проворчала я, но в душе была одновременно и довольна, и капельку разочарована. Я-то считала себя зрелой женщиной, хоть с какой стороны не посмотри. Опыт-то какой, и не пропьешь! А оказалось, меня все еще воспринимают как девчонку! Хорошо если при этом судят только по внешности, а не по умственным способностям, а то и вовсе обидно становится…

Дедушка отнесся к новости о нашей свадьбе спокойно. Пожал Алексею руку, поздравил и сказал:

— Береги Лизоньку. Ты еще даже не догадываешься, какое сокровище тебе досталось!

Глаза мои в этот момент были на мокром месте, не вру. Я слегка побаивалась представлять Лешу в качестве жениха, поскольку жених — это уже серьезно, если повезет — то на всю жизнь. А дедушка в последние годы мне и отца и мать заменяет, ближе и роднее его у меня нет никого. Поэтому если бы он отказался благословить наш союз, принялся бы валять дурку, или еще что-нибудь, это бы означало, что он не считает Лешу достойным кандидатом в мои мужья и предупреждает на свой манер, что лучше бы мне найти кого-нибудь другого.

Тут дед подошел ко мне, крепко обнял, пристально посмотрел в глаза и сказал:

— Будь счастлива, внучка. Надеюсь, что мне повезет дожить до правнуков. Почему-то мне кажется, вы с Алексеем будете прекрасной парой.

Я подозрительно громко захлюпала носом, и умница Лешка быстро погнал нас из коридора в кухню, пока из моих глаз не начался очередной водопад. Они с дедом в четыре руки накрыли стол, мы пообедали, болтая о всякой ерунде и травя свежие и не очень анекдоты.

А потом я битых три часа напролет убеждала этого упрямца, почему это ему надо переехать ко мне, а не наоборот! Оказалось, что отголоски домостроя до сих пор находят себе приют в умах современных мужчин. Лешку, видите ли, коробило то, что при данном раскладе он получается кем-то вроде примака, поскольку уходит в семью жены, а не тащит ее к себе. Мы почти поссорились, потом помирились, снова поссорились и, наконец, пришли к компромиссу. Алексей переезжает ко мне, так сказать, пожить на пробу. Если за ближайший месяц луна с небес не рухнет, и родители его не начнут слать телеграммы «сынок, возвращайся, жить без тебя не можем» — все в порядке, он окончательно осваивается в моей квартире на правах хозяина. Если же произойдет все вышеперечисленное, то тащиться мне за ним на улицу Подбельского, аки жене декабриста. Черт побери, впервые встречаю парня, которого чуть ли не на аркане приходится тянуть в свою квартиру. Обычно наоборот: хрен два выгонишь, вон стоит только прошлогоднего Толю вспомнить — ярчайший тому пример!

За всеми нашими разговорами и обсуждениями будущего житья-бытья мы и не заметили, как день начал клониться к вечеру. Лешка засобирался домой, и как я не уговаривала его остаться у меня на ночь, а уж завтра вместе заняться сбором вещей и переездом, — ни в какую не соглашался на предложенный вариант. Мол, лучше уж он сегодня в последний раз переночует в своей холостяцкой кровати, попрощается так сказать, с прежней жизнью. А утром с чемоданами — ко мне. Я надула губы, чтобы этот поросенок понял, как тяжело мне будет провести эту ночь без него, и как он глубоко виноват, но не сработало. Меня чмокнули в кончик носа и пообещали, что я еще и проснуться не успею, как он предстанет пред мои светлы очи.

Может, оно и к лучшему, что Алексей ушел. Я знаю его ровно пять дней, из которых четыре мы провели вместе, не разлучаясь больше, чем на пять минут исключительно по естественным надобностям. Душ — и то вдвоем принимали. Мне просто физически требовалось побыть одной и переосмыслить все, что произошло с нами. Я — невеста. Странно. Никогда не думала о себе в таком качестве. Да, мне, конечно, время от времени представлялись какие-то немыслимые свадебные платья, звон бубенцов и прочая мишура, как любой незамужней девице соответствующего возраста, но чтоб вот так, всерьез…

Может, мы все-таки торопимся? Слишком все скоропалительно выглядит, с какой стороны на это не взгляни. Хотя родители Алексея — за, дедушка мой тоже, а уж они-то точно должны отличаться в данной ситуации здравомыслием? Или я не права, и они просто в шоке от скорости развития нашего с Лешкой романа, вот и почитают за лучшее не перечить деткам — авось сами как-нибудь разберутся?

Как же это все сложно, кто бы знал! Да о чем говорить, если я сама не могу до конца поверить, что это происходит со мной, и я не брежу! Хотя нет, на галлюцинации не похоже: вон, колечко на большом пальце разными цветами играет. Значит, было все, не привиделось. Вот и решай теперь, Лизка, что тебе делать с неожиданно привалившим счастьем.

В эту ночь я так и не сомкнула глаз. Сначала в голову лезли какие-то дурацкие мысли по поводу и без, затем стоило только хоть на чуть-чуть забыться в дремоте, начинали сниться кошмары, и я просыпалась в липком поту и с тяжелой головой. Три часа ночи. Четыре часа. Пять. Уже почти утро. Шесть. В принципе можно вставать. Дед уже зашевелился, в ванную потопал. Впрочем, он всегда так рано поднимается. Ладно, поваляюсь еще с часок, все равно пока заняться нечем, разве что по Интернету полазить. Так это я всегда успею.

Как ни странно, на исходе шестого часа я все-таки умудрилась заснуть, и на этот раз сновидения меня не доставали. Проснулась оттого, что по лицу бежал солнечный луч и слепил глаза, даже сквозь закрытые веки. Сколько время-то? Половина двенадцатого. Уф, ничего себе! Ну, и где этот коварный тип с чемоданами? Как он вчера грозился «ты и проснуться не успеешь, а я уже перед тобой»! И до скольких мне надо спать, спрашивается, чтобы он выполнил свое обещание?

Я набрала номер его мобильного. Тишина, потом приторно вежливый голос автоответчика «абонент временно заблокирован, просьба перезвонить позднее». Так и есть, наверняка только-только в метро спустился, а там связи нет. Мог бы хоть позвонить перед выездом: жди, встречай, все в порядке. Так нет: сиди, волнуйся тут за него.

Прошло полчаса. Потом еще полчаса. Я начала тихо сатанеть. Лешкин мобильный по-прежнему не отзывался, а номер его домашнего я так и не удосужилась спросить. И как назло его резюме со всеми координатами на работе осталось.

От нехорошего предчувствия заныло в груди. Лешка, где ты? Ну, дай о себе весточку, умоляю! Ведь как чувствовала, что не надо тебя домой отпускать. И кошмары мне неспроста привиделись, значит, наверняка какой-то повод для них был. Лешка!

Словно откликаясь на мои мольбы, по нервам резанула трель. Я стремглав бросилась к телефону:

— Алло, я вас слушаю! Говорите, пожалуйста!

— Это Лиза? — спросил женский голос. Под ложечкой противно засосало.

— Да, а с кем имею честь?…

— Это тетя Надя, Лешина мама. Лиза, Леша попал в больницу, я только что от него. Он просил передать, что у него все в порядке, правда с переездом придется неделю-другую подождать.

— Что с ним случилось? Боже мой, да не молчите же! Я тут с ума схожу от беспокойства!

— Какие-то хулиганы избили его, когда он возвращался от тебя. Хорошо у Леши хоть мобильный при себе остался, он дождался, пока его оставят в покое, вызвал себе «скорую», а нам позвонил уже из больницы.

— А я ему все утро названиваю — безрезультатно…

— Так его телефон у меня. Он все равно отключился, вот Лешка и попросил меня зарядить его и принести обратно уже с зарядным устройством.

— Как он?

— Ну, выглядит, конечно, ужасно. Сотрясение мозга. Синяки по всему телу. Кулаки до костяшек сбиты. Но врачи мне сказали, что легко отделался: ничего не отбито, ребра целы.

— А сотрясение мозга?

— Средней тяжести. Собственно, это самая основная на сегодня проблема, все остальное — мелочи. Лешка уже вставать порывается, еле-еле его удержала. Раз уж попал в больницу, пусть теперь валяется, пока все не заживет.

— Где он лежит?

— Записывай, диктую…

В Лешкину палату пришлось прорываться с боем. Мол, часы не приемные, и кто вы ему такая, ходют тут всякие, ща вообще карантин объявим… Спасибо деду: когда узнал, что произошло, и куда еду, в последнюю минуту впихнул мне пару коробок шоколада. Если бы не они, пришлось бы разносить это богоугодное заведение в щепки. Но ничего, с шоколадом пропустили.

Лешу я не узнала сначала. Боже мой, неужели вот этот бесформенный сине-фиолетовый череп в повязках — мой жених? Но фиолетовая фигура на кровати зашевелилась и произнесла Лешкиным голосом:

— Лизка, ты уже здесь… Не поверишь, я уже скучать начал!

— Выглядишь похабно.

— Спасибо. И тебе приятного аппетита.

— За что тебя так?

— Хрен его знает. Подбежали толпой, ни здрасте тебе, ни до свидания, сразу в репу — на! Ну, я сколько мог, махался, пока на ногах стоял. Кое-кому точно украшений на морде и конечностях добавил. А потом меня завалили и принялись пинать. Ну, я воробей стреляный, как мог корпус прикрыл и скрючился носом в колени. Пусть лучше харя разбита, зато внутренности целы. Не хочется кровью на горшок ходить.

— Ага, зато сотрясение мозга — еще скажи ерунда! Кстати, а что у тебя с носом?

— Как что? Перелом. Пару-тройку дней точно придется носовые платки попачкать, уж ничего не попишешь.

— Ты хочешь сказать, что мне уже не суждено выйти замуж за человека с нормальной формой носа?

— Э-э, дорогая, я тебя сильно расстрою, если скажу, что у меня это уже третий перелом? Первый еще в школе заработал, а второй — когда в институте в футбол играл. На меня, видишь ли, ворота упали. Я на них подтянуться решил, а они не закреплены были. Вот и наказал сам себя.

— Боже мой, ты даже в таком состоянии умудряешься шутить!

— Так почему бы и нет — все самое плохое уже позади. Опять же, заметь: собственным примером лишний раз доказал верность сериальной гипотезы.

— Сказка в отношениях ведет к скорому появлению проблем на ровном месте?

— Ну да. Вот оно и случилось. Зато теперь можно быть спокойными: дозу неприятностей я получил такую, что на двоих хватит. Значит, у тебя точно все будет нормально.

— Ага, а пока ты здесь валяешься, мне снова и за главного автора, и за редактора пахать. Ты это имеешь в виду? В самый, можно сказать, судьбоносный момент взял и свалил с работы! Хо-хо, я знаю, ты специально в драку ввязался, чтобы переезд оттянуть!

— Ну, конечно же, ты меня раскусила! — подхватил игру Леша. — Вот такой я коварный!…

В палату вошел врач. Увидев меня, изменился в лице и указал на дверь. Да, такого шоколадом не задобришь. Да и шоколада уже не осталось. А судя по грозному выражению его физиономии, если в ближайшие десять секунд я не окажусь по ту сторону двери, неприятности могут быть и у меня, и у Леши. Пришлось ретироваться.

— Я люблю тебя, малыш! — ободряюще улыбнулся мне Леша.

— Я тоже, — ответила я и почти невесомо поцеловала Лешку в синюю щеку, стараясь даже случайно не сделать ему больно. В носу предательски защипало.

— Не смей грустить! — неслось мне вслед.

Не помню, как доехала до Темы с Машкой, и как вообще решила ехать именно к ним, а не к себе. Как ни странно, они оба оказались дома, и если раньше я не преминула бы позубоскалить над этим обстоятельством (ага, работу прогуливаете, двоечники!), то сейчас мне явно было не до этого.

— Лизка, что случилось? На тебе лица нет! Да проходи же, что стоишь в дверях, как неродная!

— Лешу избили. Он весь синий лежит, страшный. Только голос от него и остался.

— Подожди, ты хочешь сказать, что твой жених угодил в больницу?

— Да, именно так. Кто избил — неизвестно. За что — тоже непонятно. Деньги и мобилу не взяли. Ничего не понимаю. Ребята, у вас водка есть? Выпить хочу — не могу!

Тема молча прошел на кухню, налил мне стопку и притащил вместе с миской салата и куском черного хлеба. Я хлопнула сто грамм огненной воды и слегка оклемалась: ровно настолько, чтобы продолжить свой рассказ:

— А мы с ним еще шутили, буквально накануне, что у нас все, как в сериалах… как в сериалах…

В голову пришла дикая, совершенно нелепая мысль. Нет, не может быть! Но ведь…

Когда я открыла глаза, то обнаружила себя лежащей на полу, а надо мной стояла разозленная Машка и брызгала мне в лицо водой:

— Нет, ну вы видели — какова мамзель! Вечно ты прерываешься на самом интересном месте! Заинтриговала — «у нас как в сериалах» — так теперь рассказывай!

— Ребята, вы не против, если я пока на полу побуду, а то боюсь, как бы снова сюда не грохнуться?

— Да без проблем. Что тебе этакого в голову пришло, что ты как кисейная барышня изволила сознание потерять?

— Это долгая история. В общем, боюсь, Летка права. Я — черная ведьма.

Тема с Машкой переглянулись. Машка выразительно покрутила пальцем у виска. Мол, не видишь что ли, что девка окончательно чокнулась. Я вздохнула и продолжила:

— Понимаете, она в понедельник прилюдно обвинила меня, что стоит мне с кем-то поругаться, как с ним тут же что-то происходит.

— Ты хочешь сказать, что успела поссориться со своим женихом?

— Да нет же, я не о том! Просто я только что поняла, что в нашем сериале творится что-то неладное, и вполне вероятно, я в этом как-то замешана.

— Вот только не надо всякую мистику разводить! — недовольно буркнул Тема. — Говори по порядку, что у вас там происходит?

— Ну вот, как раз последний пример: мы пишем серию о том, как уличная банда избивает бизнесмена, и Лешка оказывается на больничной койке.

— Простое совпадение, и ничего больше. Тем более что твой Леша, если я правильно тебя поняла, кто угодно, только не бизнесмен.

— Хорошо, идем дальше. До этого мы отписывали серию про то, как школьница похитила своего несостоявшегося босса и спрятала его на даче. В понедельник Геннадий — это наш новый автор — рассказал душещипательную историю, как его с женой и ребенком закрыли на собственной даче. Взяли и приперли дверь бревном. Просто так, без всякой цели.

— И злоумышленников, понятное дело, не нашли?

— Какое там. Продолжать?

— Разумеется. Пока я не могу сделать вывод о том, что эти события как-то связаны друг с другом.

— А, статистики маловато? Сейчас будет столько, что мало уже не покажется. Серия — отравление грибами. Главный редактор с тяжелым пищевым отравлением попадает в больницу. Обедала вместе с нами в столовой. У всех с желудком порядок — у нее хана. Серия — сейчас вспомню подробности — ага, муж и жена в разводе, она его выгнала из собственной квартиры, он в отместку обокрал ее. Ссора Летки и Стаса — наших голубков-неразлучников. У Леты пропал кошелек. Обнаружился он почему-то у Стаса. Парень клялся и божился, что не брал, едва-едва скандал замяли. Парочка, само собой, окончательно рассталась. Серия про вампиров: детки-мажоры развлекаются тем, что кусают прохожих и выполняют над ними некие обряды, — ну, это уже неважно. Искусан продюсерский племянник.

— Что, вампирами? — в восхищении закатила глаза Машка.

— Нет, ротвейлером. И последний факт: мы ради прикола переписали «бриллиантовую руку» наоборот: у нас там девушка в гипсе щеголяет, и именно она — главная преступница. Так что вы скажете на это: Летка приперлась на работу с замотанной рукой. Ее, мол, кто-то толкнул, когда она в троллейбус садилась. Не перелом, конечно, но растяжение и ушиб, как минимум. Вот.

Машка и Темка снова переглянулись, но на этот раз без прежнего скепсиса. Скорее уж с недоумением.

— Слушай, давай-ка ты сейчас встанешь с пола, пересядешь куда-нибудь поближе к столу и напишешь все, что только что нам рассказала, — произнес Тема. — Только давай так: решительно все серии по порядку, и что конкретно случилось с каждым из ваших сценаристов.

— Серии что: полностью писать? — ужаснулась я перспективе грядущей работы.

— Нет. Примерно так же, как ты только что рассказала. Можно разве чуть-чуть подробнее.

Пятнадцать минут работы, и перед Темой лежал листок следующего содержания:

1. Жених крадет у невесты колье под видом бомжа. — Машка и бомж.

2. Девушка проносит в гипсе наркотик в ночные клубы. — Летка ушибла руку в троллейбусе.

3. Детки-вампиры издеваются над прохожими. — Дима искусан ротвейлером. Больница.

4. Выгнанный муж в отместку грабит жену. — Стас крадет кошелек у Леты. В содеянном не признался.

5. Стоматолог грабит своих клиентов. — Серию завернул продюсер, никто не пострадал.

6. Контора отравилась грибами. — Тамара отравилась в столовой. Больница.

7. Школьница похитила босса, держит на даче. — Семья Геннадия заперта на даче.

8. Бизнесмена избила на улице случайная банда. — На Лешу напали и избили. Больница.

9. Гости певца заперли его в бане и обчистили его сейф. — Пока без последствий.

Тема бегло пробежал весь список, нахмурил брови и спросил:

— Слушай, мне кажется, или серии под номерами семь и девять имеют нечто общее?

— Вот молоток! С полпинка вычислил. Ну да, Лешка предложил Гене использовать этот дурацкий случай как основу для очередной серии. А что?

— Есть у меня подозрение, что эта серия так и останется — как там у тебя написано? — во, точно: без последствий.

— Почему это?

— Видишь ли, ты права. Налицо явные совпадения несчастных случаев среди вашей команды с сюжетами ваших серий. Но не каждая серия непременно заканчивается какой-либо травмой или неприятностью. Об этом свидетельствуют серии один, пять и девять. Первую, если не ошибаюсь, вы написали на основе Машкиного приключения, то есть постфактум, так сказать. Пятую не успели как следует подготовить, и тут на помощь пришел продюсер и отменил ее. Девятая — опять же идентично первой: здесь сначала что-то произошло, а уж потом стало сюжетом. Плюс связка между седьмой и девятой: один и тот же несчастный случай на две серии. Только в седьмой он ожидаем, а в девятой уже имеет место быть.

— Подожди, ты сказал «не успели как следует подготовить»… Что это значит?

— А то, что нет никакой черной и белой магии, а есть чей-то злой умысел. Правда, я пока не вижу конечной цели того, кто управляет данным процессом. Могу только предположить, как выражаешься, в порядке бреда, что это — дестабилизация работы вашей сценарной бригады и срыв сериала как такового. В таком случае, это, скорее всего, резвятся конкуренты вашей студии.

— Тем, ты чего: белены обожрался? Ну сам подумай: на хрена конкурентам нас гробить? Легче или к себе переманить, или попытаться перебить у канала заказ на сериал, чтобы его отдали не нам, а им.

— Подожди, объясни мне тогда, — вклинилась в разговор Машка, — если чисто теоретически предположить, что в вашей команде действует шпион из другой кинокомпании, то как он может вам насолить?

— Ну, украсть сюжеты. Но это сработает только в том случае, если абсолютно точно известно, что его студия отснимет их и запустит в прокат быстрее, чем мы. И это подсудная вещь: доказать плагиат на основании одной-двух серий может быть и сложно, но если их десяток-другой, тут и делать нечего. А с нашим продюсером никому связываться не посоветую, у него сейчас такие адвокаты — сожрут бедного конкурента, не выходя из зала суда.

— А еще что?

— Ну, если злоумышленник настоящий шпион, тогда… узнать, какие заказы в настоящее время есть у студии и с какими телеканалами. Если удастся — узнать некие цифры по этим проектам. Но честное слово, не вижу, для чего это могло бы пригодиться конкурентам? Они и сами приблизительно могут оценить эти контракты. Это не всегда относится к закрытой информации, скорее наоборот. И опять же: выше головы не прыгнешь, даже если конкуренты будут в точности знать, какие сериалы, на какой стадии производства находятся и по каким сценариям пишутся — ну, не смогут они этим воспользоваться! Разве что заняться демпингом и в следующий раз предложить тому же каналу отдать заказ им, но за меньшие деньги. Так это себя не уважать, финансов и так вечно не хватает, чтобы еще добровольно себе в них отказывать.

— Понятно. Версию со шпионом пока отбрасываем как несостоятельную.

— Тогда кто же вредитель? И где его искать прикажете?

— Подозреваю, что среди своей команды. Вряд ли над вами глумится кто-то со стороны, слишком уж все быстро происходит. Никаких кандидатур на примете не появилось?

— Ну, — принялась размышлять я, — с учетом того, что сказал Геннадий насчет бревна, которым подперли дверь его дачи, злоумышленник — мужчина. Женщина просто физически не справилась бы с такой тяжестью. Тогда остаются Стас и Андрей, только они были в команде с самого начала, остальные пришли гораздо позднее. Стас вряд ли взял кошелек Летки, чтобы потом публично его предъявить и выслушать обвинения в воровстве. Глупо так себя подставлять. Да и выглядел он по-настоящему растерянным, когда достал этот кошель из кармана. Остается Андрей. Тем более что у него пока ни одного несчастного случая не зафиксировано.

— Между прочим, как и у тебя, и у Риты.

— Но мы-то девушки!

— Слушай, а этот Андрей случайно не тот парень, который с первой же вашей встречи стал распускать руки и нахамил дедушке? — спросил Тема.

Я в упор посмотрела на Машку. Она виновато пожала плечами. Нечего сказать — хороша подруга! Все мужу выбалтывает, ничего ей по секрету рассказать нельзя!

— Ну, допустим, он. И что?

— Тогда твои выводы выглядят, мягко скажем, субъективными. Тебе активно не нравится этот человек, вот и вешаешь на него всех собак. Я бы, например, не стал так безапелляционно сбрасывать со счетов Стаса. Ну, подумаешь, в воровстве обвинили! Зато ни одного телесного повреждения. И в лице окружающих он жертва обстоятельств.

— Ты мне не веришь?

— Да верю я тебе, верю. Просто для меня все кажется не таким однозначным. Я бы не стал утверждать, что ваш злоумышленник не может быть женщиной. Уж больно замысел иезуитский, не каждый мужчина до такого додумается. Да, я знаю, что ты мне сейчас скажешь про бревно с дачи, тяжести которого не выдержат хрупкие женские плечи. Но если предположить, что у девушки есть сообщник со стороны, который и помогает претворять ее планы в жизнь? Почему ты считаешь, что она непременно должна делать все сама?

— Ой…

— Вот тебе и ой! Так кто еще претендует на роль пакостника?

— Ну, тогда прибавляются Летка и Рита. Себя я с вашего разрешения из этого списка исключаю.

— Итого считаем: Стас, Андрей, Лета, Рита. Четверо. И один из них решил как следует подставить остальных.

— Тогда это точно Лета.

— Обоснуй.

— Ну, первая травма как раз ее. А что, логично: сначала припереться на работу с замотанной рукой, всласть покривляться, изображая страдания, а потом с полным основанием зачислять себя в ряды пострадавших. Потом — у нее ко мне личные счеты. Она знает, что это мой первый проект в качестве литературного редактора, и что может быть приятнее, чем увидеть, как я рву на себе волосы от отчаяния, что все рушится буквально на глазах. Ей самой от этого хуже не будет, поскольку она автор опытный и работу себе найдет легко на любом другом проекте. А меня могут и уволить.

— Тогда зачем она наказывает всех?

— Чтобы люди отказались со мной работать — ясен пень! В прошлый раз она обвинила меня в черном колдовстве — не сработало, спасибо Лешке. Команда осталась в полном составе. В следующий раз она заявит, что пора всем сваливать из этого сериала, пока я всех окончательно не угробила.

— Подожди-ка, ты хочешь сказать, что народ уже в курсе ваших фатальных совпадений?

— Нет. Я сама только что додумалась. Или вы что, не видели, как на меня подействовало это открытие?

— Ну да, сногсшибающе, — хмыкнула Машка. Тема бросил на супругу неодобрительный взгляд.

— Тогда Летка не может заявить, что пора бежать из вашего сериала, поскольку народ еще не осознал нависшую над ним угрозу. Понимаешь?

— Ну да, — отозвалась я, с грустью осознавая, что все мои логические выкладки ни к черту.

— Итак, что мы имеем на данный момент? О совпадениях знаешь ты и, разумеется тот, кто их устраивает. Если цель злоумышленника — скомпрометировать тебя в глазах коллег и начальства, то в самое ближайшее время информация о совпадениях должна стать достоянием гласности. Поэтому жди, молчи и наблюдай: кто первым об этом заикнется. Вполне вероятно, что именно этот человек и есть твой враг. Если же пакостник резвится сам по себе — нельзя исключать и такой вариант — и получает кайф оттого, что вы находитесь в его власти, а он вертит вами, как марионетками, то вряд ли он утерпит и не намекнет на совпадения, чтобы потешить свое больное самолюбие. Поэтому повторюсь еще раз: жди, молчи и наблюдай.

— А если я вычислю злоумышленника, что мне с ним делать?

— Главное — не пороть горячку. Испортить отношения всегда легче, чем долго и нудно восстанавливать их потом. Убедись, перепроверь все данные по несколько раз. А лучше — посоветуйся сначала с нами, прежде чем самостоятельно что-то предпринимать.

— Ты мне все-таки не доверяешь, — констатировала я.

— Лиза, я знаком с тобой хрен знает сколько, и на правах старого друга могу сказать, только не обижайся, пожалуйста, что ты — натура импульсивная, а не рациональная. Сначала натворишь дел, а потом начинаешь разбираться, чего ж ты такого накуролесила. Пойми ты, в конце концов, что если целью злоумышленника было дестабилизировать тебя и заставить делать глупости, то он этого практически достиг! Ты уже готова бросаться на любого из коллег с высосанными из пальца обвинениями или просто исходя из личных антипатий. Так нельзя!

— Ага, а жениха моего в больницу с сотрясением мозга и переломанным носом отправлять — можно?

— Жених в любом случае должен был быть выведен из строя, как только открыто заявил, что он на твоей стороне, прими это как данность.

— Карфаген должен быть разрушен?

— Где-то так. Да, еще один совет: чего бы ни произошло на вашем очередном совещании и последующих встречах, ни в коем случае не выходи из себя, даже если тебя будут обвинять в поедании трупов младенцев лунной ночью на кладбище. И не позволяй делать этого другим. Остужай горячие головы и гаси конфликты в самом зародыше. Или уходи с работы. Тоже, кстати, неплохой вариант.

— Ну, уж нет! Я играю на своем поле, и пускай пакостник трясется от страха, что его изобличат и с позором выставят, а мне бояться нечего!

— Слушай, а если вы напишете сюжет, где кто-нибудь погибнет? Тогда что? Это станет по-настоящему опасно. Может, лучше уйти, пока не поздно? Кто знает, как далеко зайдет злоумышленник, и на что он готов ради своих целей?

— Не отпишем, все схвачено. Продюсер лично настоял на том, чтобы убрать мертвечину из сериала. Мол, достали меня, ребята, ваши первые серии, труп на трупе. А вы вот без крови попробуйте!

— Подожди, ты хочешь сказать, что дала нам неполный перечень отписанных серий?

— Конечно же нет. Только те, одновременно с которыми у нас стали происходить эти непонятные совпадения. По остальным сериям все чисто, можешь мне поверить.

— Ладно, так и быть. Да, еще одно…

— Что такое?

— Можешь стрелочками схематично набросать мне отношения в вашем коллективе? Кто чей бывший, кто кому настоящий, ну и прочую пищу досужих кумушек? Может, что и даст.

— Конечно, сделаю! Если вы мне поможете вычислить крысу, я вам черта с рогами нарисую, не то что какую-то простенькую схему!

— Ладно, только чуть позже. А сейчас предлагаю отправиться всем на кухню и сожрать чего-нибудь, а то на голодный желудок плохо думается.

— Целиком поддерживаю.

— Так чего мы ждем? Вперед!

Когда утром в четверг я посмотрелась в зеркало, то поняла: без хорошего грима не обойтись, хоть ты тресни. Сегодня и отныне я должна выглядеть на все сто, даже если вокруг начнут рушиться стены и наступит последний день Помпеи. Незачем показывать злоумышленнику мою слабость и страх, который, откровенно говоря, только и ждал момента, чтобы выплеснуться наружу.

Может быть, сегодня я вычислю, кто же стоит за этими безумными совпадениями. Ох, дорого же заплатит мне эта сволочь за то, что сделали с Лешей! Да я лично этого гада на британский флаг порву, и наплевать на все предостережения Темы. Интересно, если бы его Машку обидели, он бы все равно теорию всепрощения и спокойствия толкал или пошел и набил морду мерзавцу? Зная Тему, могу сказать, что второе. Лешка мой, конечно, держится молодцом, но лицо у него прежние формы пока так и не обрело. Отеки слегка спали, глаза на пару-тройку миллиметров приоткрылись, и все. Вставать ему пока запрещают, ни книги читать, ни телевизор смотреть. Лежи себе и выздоравливай. А то, что от скуки волком воешь — ничего не поделать, издержки лечения. Я вчера у Алексея в больнице до упора просидела, пока двери не стали закрывать. Притащила с собой ноутбук с последними сериями, читала их ему, а он говорил, что надо править. Ну, хоть чуть-чуть развеселился парень. Я эти правки и сама бы внесла — делать нечего. Но так у Лешки хотя бы появилось чувство, что он все равно в обойме, что я рассчитываю на его помощь и поддержку.

В мой рассказ о совпадениях между сюжетами серий и личной жизнью нашей сценарной бригады, Алексей почему-то не поверил. По крайней мере, собственный случай он категорически отказывался вносить в этот перечень.

— Ну почему, Леш? Смотри, все один к одному, ты же сам эту серию только что читал! Там уличная банда, и у тебя уличная банда. Единственная разница, что бизнесмена ограбили, а тебя нет.

— Это совсем не то. И не имеет никакого отношения к сюжету серии. Видишь ли, кажется, я догадываюсь о причинах нападения на меня. И уверяю тебя, они не имеют ровным счетом никакого отношения к нашему сериалу.

— Да?! И почему тебя избили?

— Это пока только предположения, и я не хочу пока ни с кем ими делиться.

— Даже со мной?

— В первую очередь с тобой.