Пейзаж за окнами разнообразием не поражал – сплошь болотца со смешно торчавшими кочками и дистрофичными деревцами либо невысокие хвойники. Экзотикой этой местности она уже откровенно пресытилась, чтобы получать от ее вида хоть какое-то удовольствие. Вдобавок то и дело налетал мелкий моросящий дождик, минут пять – десять барабанил по крыше, а потом снова замолкал на полчаса-час. Тучи упорно не хотели выпускать небо из плена, и отдельные просветы голубизны, просвечивавшие сквозь их бреши, казались оттого неестественными и нереально прекрасными.

От нечего делать Анжелика достала карту. Сбиться с пути было немыслимо – тут на все про все одна-единственная дорога, к тому же прямая и с указателями ближайших (но отнюдь не близких) населенных пунктов. Пили себе да пили. Так что ее интерес был сугубо познавательным.

Выяснив свое местоположение, Лика не удержалась и присвистнула. Ничего себе! Это ж им еще две трети Карелии предстоит проехать и приличный кусок Мурманской области! Вот бы какой-нибудь ученый изобрел самое настоящее устройство для телепортации, чтоб раз – и ты уже на месте! А то едешь, едешь, а такое ощущение, что стоишь на месте, вроде белки в колесе. Тоска-то какая!

Их обогнал один дальнобойщик. Потом другой. За ним – целая вереница легковушек. Анжелика призадумалась. Дуняша, конечно, не гоночная машина, но нельзя же ехать так медленно!

Лика заглянула через плечо Антона на спидометр. Вроде нормальная скорость, где семьдесят – семьдесят пять в час они держат. Лучше бы, конечно, восемьдесят, а то и восемьдесят пять, но Антону виднее. Вот только почему на душе четкое ощущение того, что они ползут, как черепаха?

Чтобы разрешить свои сомнения, Лика достала GPS. Включила, стала ждать, пока прибор обнаружит хотя бы три спутника и определит свои координаты. Увы, навигатор упорно не желал самоидентифицироваться и канючил о плохом качестве сигнала. Пришлось подключать антенну и через боковую форточку забрасывать ее на крышу, где она тут же прилепилась магнитом. Дела пошли гораздо веселее, и уже секунд через сорок Анжелика выяснила, что их реальная скорость не превышает шестидесяти километров в час!

– Антон, ты не мог бы ехать чуть быстрее? Насколько я вижу, дорога это позволяет, – осторожно начала она разговор.

– Я и так иду на оптимальной скорости, – отозвался Антон. – Выше уже опасно, можем разбить мосты. Мы и так вчера вынужденную гонку устроили, боюсь, как бы нам это в экспедиции не аукнулось.

– Сейчас твоя так называемая оптимальная скорость составляет пятьдесят восемь, нет, уже пятьдесят пять километров в час. Ага, ускорился до шестидесяти одного, – принялась комментировать Лика, глядя на показания навигатора.

– Врет твой джи-пи-эс, – безапелляционно заявил Антон.

– С чего это ты решил? – опешила Анжелика. – Никогда не врал, а тут на тебе: сорвался! Если кто-то и врет, так это твой спидометр.

– Спидометр без хотя бы минимальной погрешности – это не спидометр, – вяло парировал Антон.

– Да если б эта погрешность была, как ты говоришь, минимальной! А то ведь на пятнадцать километров врет, к бабке не ходи!

– Еще раз говорю: все дело в навигаторе.

– Хочешь, я тебе как дважды два докажу, что навигатор тут ни при чем? Всего-навсего засеку время, за которое мы пройдем расстояние от одного километрового столба до другого, а потом рассчитаю и точно скажу тебе, с какой именно скоростью мы плетемся.

– Столбы – не показатель, – уперся Антон, которому по каким-то одному ему ведомым причинам не хотелось увеличивать скорость. – Их же лепят как Бог на душу положит. Или думаешь, тут с рулеткой бегали, когда их ставили?

– Ну, знаешь ли! – всплеснула руками Лика. – На тебя не угодишь! И навигатор тебе лапшу на уши вешает, и километровые столбы криво расставлены! А мы в итоге до места если и доберемся, так только под утро!

– Типун тебе на язык. И прошу заметить: я делаю все, что в моих силах.

– Тогда давай я сяду за руль и тоже поучаствую в столь сложном и ответственном деле, – не без злорадства предложила Анжелика. – В отличие от тебя я вчера отлично выспалась, так что вполне могу сойти за второго пилота.

– Не можешь.

– Это еще почему?

– Коробка дурить начала, клинит ее по-черному. Трогаюсь с третьей передачи, тут же переключаю ее на первую и лишь затем на вторую. Или ты не заметила, как мы дергаемся, когда трогаемся с места?

– Заметила. Но я думала, это ты сцепление неправильно выжал…

– Дорогая, как ты выразилась, «неправильно выжимать сцепление» – это удел зеленых новичков. А мой водительский стаж скоро на второй десяток пойдет, в следующем году права менять надо. Так что не обижай меня даже по собственной глупости, ладно?

– Я бы тоже попросила не оскорблять меня. Особенно когда предлагают помощь. Тебе подсказывают, что мы премся как черепахи – ты фыркаешь. Предлагают ненадолго сменить – вообще до хамства скатился.

– Прошу, только вот скандалов не надо, хорошо? У меня и так нервы напряжены. А тут еще и Дуняша фокус за фокусом отчебучивает.

– Ты имеешь в виду клин коробки?

– Не только. Карбюратор тоже дурит. Жму на педаль, а такое ощущение, будто в пустоту проваливаюсь. Не та мощность совершенно. И разгонная динамика изменилась. Так что извини, но Дуняшу я буду вести сам. Мне тебя жалко.

Анжелика аж вздрогнула от последнего признания. Антону ее жалко ? И это произнес тот, кто все эти три, нет – уже четыре дня демонстрирует, как глубоко презирает свою уже почти бывшую подругу? Тот, который лишним словом с ней не обмолвился, а уж если что и скажет, обязательно старается побольнее ужалить, обидеть?

Да нет, быть такого не может! Тоже мне лицемер! Не хочет никому водительское место уступать, так взял бы и просто сказал об этом без всякого вранья!

На языке тут же завертелся ехидный вопрос: кого на самом деле больше жалко, Дуняшу или ее, но Анжелика удержалась от того, чтобы озвучить его вслух. Атмосфера в их экипаже и так далека от идиллической, не хватало только еще разругаться в хлам в присутствии Олега. Кто знает, что тогда предпримет Антон? Возьмет, высадит всех в чистом поле, а сам развернется и назад поедет. А что, вполне может статься. Обычно он вменяемый человек. Но это обычно. А сейчас ситуация близка к форс-мажору.

Хотя, если задуматься: странно все это. И коробку у него клинит, и газ вовремя не подают. Может, это не более чем отговорки, чтоб самому машину вести? Проверить-то она все равно ничего не сможет, раз ее до руля не допускают. Впрочем… может быть, оно и к лучшему. А вдруг машина и правда барахлить начала? Тогда, если Дуняша вдруг по дороге сломается, Антон на нее всех собак спустит. А так вроде сам виноват, валить не на кого. Хотя лучше бы все у них было в порядке. Главное – доехать до места сбора. А там уж проще будет что-нибудь придумать с ремонтом. В конце концов, не бросят же их организаторы на произвол судьбы?

Лена откровенно нежилась в постели и, хотя она уже выспалась, вставать не спешила. Хотелось продлить ощущение неги, потянуться всем телом, потереться щекой о подушку… и ничего не делать. Даже глаза открывать было лень. Неужели эта кошмарная дорога позади? Даже не верится. А впереди еще под семьсот километров бездорожья! И кто только придумал эти экстрим-туры! Вот со стороны посмотреть – ну ведь полный маразм получается! За собственные деньги на собственной же тачке поехать за тридевять земель только для того, чтобы сравнить качество тамошней и местной грязи. Жить в палатках, умываться из всяких неопознанных речушек и озер, скармливать себя комарам и прочему гнусу. Фу, аж думать об этом противно.

Но ничего не попишешь: раз Антон поперся сюда, то, конечно же, и благоверный за ним намылился. «Мы с Тамарой ходим парой» – и не скажешь по-другому. Только вот Антону глубоко начхать на Аркадия. Он его презирает и не любит, этого только слепой не заметит. А смотреть, как Аркаша лебезит перед приятелем – хуже этого зрелища и представить себе нельзя. А начинаешь говорить с ним об этом – смотрит на тебя, как на кретинку разве что пальцем у виска не вертит. Мол, что ты в этом можешь понимать, нерпа глупая? Твое место – кухня, вот иди туда и помалкивай и не давай советы тому, кто умнее тебя. Мы с Антоном друзья до гроба, у нас нормальная мужская дружба… – и далее по тексту.

А вот про то, как «лучший друг» его прошлым летом кинул, Аркаша и не вспоминает. Зато у нее, Лены, память хорошая. И она не забыла, как они с Антоном и Анжеликой договорились вместе поехать на юг, даже билеты купили в одно купе. А потом в последний момент узнали, что эта парочка решила поселиться в дорогом пансионате в Джемете, а не на Утришском берегу в палатках, как договаривались изначально. И ведь еще глаза такие наивные состроили: мол, а что тут такого? Хотим культурного отдыха, даже палатки и романтика у костра надоесть могут. Пришлось срочно все переиграть и остаться в Москве, поскольку подобного унижения Лена точно не перенесла бы, и из отдыха получилась форменная пытка. Давиться малосъедобной походной едой и бегать по малой нужде в кустики, зная, что Удальцов и Торопова сейчас барствуют, потягивая коктейли в номере с кондиционером, – да тут и святой не выдержал бы!

А Аркаше все до фени. И он не понимает, что таким вот поведением Антон просто унижает его, его семью! А значит, и Лену тоже. Но вот ей, Лене, это как раз не все равно. И если Аркаша не собирается ничего делать с этой ситуацией, значит…

…значит, придется ей? Но как?

Надо наказать Аркадия.

Но если бы не было Антона, Аркаша вел себя совсем иначе. Он не виноват. Он тоже жертва.

Значит, надо наказать Антона.

Но ведь его уже наказали?

Или нет?…

Лена почувствовала, что у нее в голове все поплыло, а на душе было стойкое ощущение, что она теряет какую-то ценную мысль, которая ускользает от нее в водовороте чего-то вторичного и ненужного. Какая мысль? О чем она была?

Лена помотала головой. Что с ней творится? Откуда взялись эти провалы в памяти? Хотя это-то как раз и понятно. Вечный стресс на работе. Она же бизнесвумен. А все деловые женщины рано или поздно испытывают что-то подобное. Это нормально. То есть не совсем нормально, но и не страшно. А мысль… если она действительно была важной, то вернется сама по себе. Надо только верить в это.

Внезапно Лене показалось, что она вспоминает ту самую мысль . Она, как могла, сконцентрировалась на ней, но кроме слова наказание ничто не пришло ей на ум. Лена и так и сяк поиграла с полученным словом, а потом с раздражением перевернулась на другой бок. Кроме знаменитого произведения Достоевского, оно, как назло, других ассоциаций в ней не вызывало.

– Эй, все еще дрыхнешь? – раздался над ухом басок Аркаши.

– Нет, а что? – недовольно ответила Лена, с трудом разлепив веки.

– Я с Удальцовым созвонился. Они уже Кемь проехали. К вечеру должны уже тут быть, если тупить не будут. А то есть у Тошки такой грешок – черепахой притворяться, – Аркаша хихикнул.

– Проехали – так проехали. Ладно, чем завтракать будем?

– А я уже, – отозвался довольный Аркаша.

– Что – уже? – не поняла Лена.

– Уже позавтракал. Тут прямо напротив гостиницы совершенно шикарная кофейня обнаружилась. Там мало того, что кофе с пирожными, там и салаты подают, и горячее. В общем, от души порадовали. Не ожидал, что в этом захолустье такой сервис застану. Обожрался аж до икоты. И цены, надо сказать, весьма демократичные, по карману не бьют.

– Подожди, – села на кровати Лена, – а почему ты меня с собой не взял?

– Но ты же спала, – пожал плечами Аркаша. – Не хотел тебя будить. Ты же за вчерашний день тоже изрядно вымоталась. А нас еще целая неделя бездорожья впереди ждет. Так что расслабляйся, пока можно. Завтра снова в дорогу.

С этими словами он вышел из комнаты и, судя по звукам, заперся в ванной.

Лицо Лены искривилось в немой истерике. Он в одиночку отправился бродить по городу! И даже не подумал взять ее с собой! Эгоист! Негодяй! Скупердяй!

День, начинавшийся столь многообещающе, разом потерял для Лены все свое очарование…

Лика уныло открыла очередную страницу атласа. Вот они где, в самом низу страницы находятся. Теперь им надо подняться до самого верха, а потом еще дважды перелистывать страницы, прежде чем доберутся до места. Хотя надо признать, что Антон уже отмахал приличное расстояние. Если мерить в попугаях, то есть в страницах их атласа, то как раз две страницы и получится. То есть они проехали почти половину того, что им оставалось. Что ж, в принципе неплохо. Да и времени у них вроде как достаточно. На часах всего лишь половина второго. Так, выехали они около восьми утра, значит… Значит, на месте будут ориентировочно в восемь вечера. Конечно, если бы Антон хоть ненамного увеличил скорость, в Мончегорск они бы могли попасть и в семь, и даже в шесть часов. Но на это рассчитывать не стоит. Что ж, восемь – так восемь.

Анжелика потянулась за термосом. На дно чашки упали последние капли кофе. Упс, какая незадача!

– Олежек, а что, кофе закончился?

– Ага. Я последнюю чашку Антону минут пятнадцать назад налил. Выпей газировки!

– Не могу больше. У меня от нее уже живот сводит. Горячего хочется аж до тряски. Кофе, в крайнем случае чаю, только не газировку. А когда у нас следующий привал?

Олег промолчал, дав ответить Антону:

– Не скоро. Думаю, часа через два, не раньше, – недолго поразмыслив, отозвался тот.

Анжелика задумалась. В принципе, конечно, можно потерпеть. Но тогда придется снова ложиться и дремать, а вот этого ей делать не хотелось. Уж очень тяжело давалось пробуждение. Голова разламывалась, как с жесточайшего похмелья, а желудок откровенно мутило. Укачивает, что ж тут поделать? Значит, все-таки кофе.

И тут Анжелика вспомнила! Ну как же, у них теперь есть специальный автомобильный чайничек на двенадцать вольт! В последний день на рынке купили, не смогли удержаться от такого соблазна! Так, а она ведь его утром видела. Хм, где же он может быть? Точно, вон в том зеленом бауле лежит. Так, тянемся, открываем, достаем… Отлично. Теперь питьевая вода. Ага, она частично вот в этой белой канистре, а частично разлита по обыкновенным пластиковым бутылкам. Из канистры налить, пожалуй, не получится. И канистра тяжелая, и машину как-никак трясет. Прежде чем чайничек наполнишь, и себя обольешь, и сиденья. Нет, надо искать бутылки, из них легче в чайник струей попасть. Под ногами нет, в дверях нет… Куда же вас мужчины положили, хотелось бы знать? А что это торчит сбоку от баула? Ага, они, родимые! Так, на всякий случай открываем и пробуем. Да, нормальная вода, а не какая-нибудь техническая жидкость.

Однажды Лика серьезно накололась, когда в подобной поездке в темноте спутала бутылки и вместо обычной воды приготовила чай из дистиллированной. Дрянь получилась несусветная, все плевались и списывали это на второсортную заварку. А утром Антон, обнаружив, что произошло, долго и нудно плакался, что любимая женщина мало того, что травила его гадким напитком, так еще и оставила без стратегического запаса крайне полезной субстанции. С тех пор Анжелика зареклась брать что-либо из багажника наугад. Ладно дистиллят, а если вдруг тосол попадется или еще какая зараза?

Поколебавшись, Лика решила, что если наполнить чайник на две трети, этого будет вполне достаточно. Как раз на три маленькие порции. Можно, конечно, и целиком залить, но тогда ждать дольше придется. А тут и так неясно, сколько он кипятиться будет. Чайник еще никто в деле не испытал. Так почему бы и не проверить?

Антон, немного поворчав, воткнул провод в прикуриватель, болтавшийся слева от его ног. Штатный в их «уазике» не был предусмотрен, так что пришлось ставить временный прикуриватель от «Жигулей», и Антон еще не успел найти для него подходящее место. Впрочем, желание выпить кофе перевесило для Антона все возможные неудобства, иначе бы из Ликиной затеи точно ничего не вышло.

Олег, поискав, куда бы зацепить боковую клипсу чайника, но не найдя подходящего места, не стал заморачиваться, а просто оставил его в руках.

Прошло три минуты. Пять. Десять. Анжелика как завороженная следила за чайником. Но, увы, признаков кипения не было и в помине, если не считать пару лениво всплывших со дна пузырьков.

– Олежка, слушай, а держать не горячо?

– Издеваешься, что ли? Да он едва теплый! На вон, сама потрогай! – рассмеялся Олег.

Анжелика озадачилась.

– Ничего не понимаю. Сколько ж ему времени требуется, чтобы нагреть такую малость воды?

– Вот уж чего не знаю – того не знаю. Я с такой техникой еще не сталкивался. Вот если бы спросила что-нибудь про фотоаппараты или компьютеры…

– Понятно. Что ж, будем ждать. Ничего другого не остается…

Но тут Антон, ни слова не говоря, вырвал провод чайника из гнезда прикуривателя и довольно резко припарковался на обочине. Анжелика опешила и испугалась. С чего это он? Что она такого сказала, чтобы вызвать столь бурную реакцию? Или ей и рта в его присутствии открывать уже не позволяется? Странно, никогда бы не подумала, что Антон может быть таким ревнивцем…

Но вдоволь поразмышлять на эту тему Лике не пришлось, поскольку, как только Дуняша окончательно затормозила, Антон поднял ручник, выскочил из машины и полез под капот. Почти сразу же после этого Дуняша конвульсивно дернулась пару раз и заглохла. Антон тут же вернулся на свое место и попытался ее завести. Бесполезно. Даже стартер не срабатывал, и только в замке зажигания слышались сухие щелчки, когда Антон предпринимал одну неудачную попытку за другой. А в довершение всех бед отказалась включаться аварийка.

– Что случилось? – поинтересовался Олег.

– Да все этот ваш долбаный чайничек, – уныло отозвался Антон. – И я тоже дурак: поздно заметил, какая просадка на аккумулятор образовалась. А что случилось – не знаю. Почувствовал, что машина себя как-то не так ведет, и на обочину. Но опоздал, как видишь. Хорошо хоть посреди дороги не заглохли, а то бы еще тот цирк вышел, с конями и страусами. Пришлось бы вручную нашу Дуняшу с проезжей части оттаскивать.

Анжелика пристыженно молчала. Хотя по большому счету, если разбираться, ее вины в случившемся не было, все равно: если бы не ее желание выпить кофе, ничего бы, наверное, не произошло. Но кто ж знал, что КПД этого крохотного сволочного агрегата чудовищно низок, а энергопотребление превышает все разумные пределы. А теперь… даже и представить страшно, что будет дальше. Если Антон сейчас не найдет, в чем причина поломки, пиши пропало. И даже если найдет, но выяснится, что в поле это не ремонтируется… Нет, лучше не думать об этом.

Антон посидел еще минутку, что-то напряженно обдумывая. Потом достал рабочие перчатки и скомандовал:

– Олег, тащи инструмент. И распорядись насчет кипятка. Запасы все равно пополнять пора. Да и перекусить в принципе не мешало, раз уж все равно стоим.

Хотя задание Антон дал именно Олегу, а не ей, Анжелика сорвалась с места и отправилась ставить плитку. В конце концов, она тоже член экипажа, а не какой-нибудь приблудный пассажир. А раз так, то и все тяготы кочевой жизни пусть делятся поровну на троих. А то нашел крайнего: «Олег, сделай это, Олег, подай то». А с ней и поговорить по-человечески не хочет. Ничего, она все равно все по-своему сделает, нравится это Антону или нет.

Через пару минут Олег присоединился к ней, и вдвоем они быстро приготовили пюре с тушенкой. Не Бог весть что, но пахнет хорошо, да и на вкус вполне удобоваримо.

– Ну, как движется процесс? – неожиданно раздался за их спинами в меру веселый голос Антона.

– Близок к финалу. Подставляй миску на раздачу. А у тебя как? – ответил вопросом на вопрос Олег.

– И у меня все путем. Ерунда оказалась, можно сказать, повезло. Два предохранителя выгорели. Хорошо, из уазовских предохранителей, даже сгоревших, легко жучок сделать. Проволоку наматываешь – и все, а уж чем-чем, проволокой я запасся на всякий пожарный. Ведь как знал, что пригодятся! А проводку – менять к чертям собачьим! Как вернусь с Севера, первым же делом ею займусь. Сколько же можно…

Антон что-то говорил, говорил, а в ушах Анжелики звучало: «как вернусь», «как вернусь»… Раньше бы он непременно сказал: «как вернемся». Значит, он для себя уже все решил. Какая же она глупая! А ведь надеялась, что эта поездка сможет что-то изменить, что им удастся наладить новые мосты взамен сожженных…

Не в силах больше слышать голос Антона, Анжелика забралась обратно в машину и свою порцию съела там. Какова была еда на вкус, даже не заметила. Внутри нее что-то потухло, и осталась одна большая пустота. А пустота на то и пустота, что ничего не чувствует: ни радости, ни боли, ни уж тем более вкуса пищи.

А потом это странное ощущение полной отстраненности от всех и от всего прошло, и на Анжелику тяжелой волной накатилось отчаяние. Как же ей теперь жить? Трудно начать все сначала, когда половина жизни уже позади. А как себе ни ври, так оно и есть: ей уже за тридцать, четвертый десяток вовсю идет, к середине катится. И дело не в банальном поиске любовника, приятеля или содержателя. Ну что такого они могут предложить? Секс, разговор по душам на уютной кухоньке, деньги? Но ей не этого надо! Совсем не этого! Это – словно дешевые суррогаты настоящего чувства сопричастности к другому человеку. Того чувства, что было у нее с Антоном. Когда двое – это половинки одного целого, когда ничего не надо объяснять, ни в чем не надо оправдываться. Когда тебя понимают с полуслова, с полувзгляда, и ты знаешь, что в целом мире нет для тебя никого роднее и ближе этого человека. Но кто-то грубо вторгся в их жизнь и разрушил ее. И теперь Анжелика все равно что умерла. Ведь с уходом от Антона жизнь закончилась. И можно ли назвать жизнью то, что ждет ее впереди, если мертва душа?

Машина тронулась. Пока Лика размышляла над своей печальной судьбой, Олег и Антон, оказывается, уже успели собрать вещи, заготовить очередной запас кофе в термосе и даже проверили, не выкипел ли, случаем, аккумулятор.

Не в силах смотреть на Антона, на его отражавшееся в зеркале заднего обзора лицо, Анжелика отвернулась и легла на сиденье, уставившись немигающим взглядом в потолок.

Как прошел остаток пути, Лика не запомнила, хотя и не спала. Лишь когда они въехали в Мурманскую область, о чем тут же радостно сообщил Антон, она приподнялась и посмотрела в окно. Отметила про себя высокий и светлый лес, иной, нежели в Карелии, ландшафт да и легла обратно. Впереди целая неделя, еще успеет насмотреться. А сейчас ей не до красот природы.

В Мончегорске, следуя Аркашиной навигации, они быстро нашли гостиницу «Север», в которой остановились Бобровы. Там же узнали от словоохотливой администраторши, что гостиница «Лапландия» на ремонте, но у них в «Севере» гостям обязательно понравится, потому что и номера хорошие, и сервис на уровне и т.д. и т.п. Единственная заминка возникла, когда решали, какой номер брать: один на троих? Три одиночных? В итоге, решив не смущать добродушную администраторшу, взяли одноместный и двухместный.

Номер Лике и вправду понравился. В нем оказалось целых две комнаты: огромная гостиная с телевизором и собственно спальня, уютная и почти домашняя. А в ванной комнате обнаружился даже салонный шампунь в пакетиках и крохотное мыло. Перед таким искушением Анжелика устоять не могла и уже через три минуты плескалась в обжигающе горячей ванной. М-мм, какое наслаждение! Так бы и сидела здесь до скончания времен. Как много в этом для женщины – почувствовать себя чистой, словно заново родившейся. О-оо, и с головы всю пыль смыть, а то стриженые волосы, вместо того чтобы аккуратно оставаться там, куда их уложил парикмахер, топорщатся неровным сальным ежиком. Кстати, надо будет что-то придумать с волосами. Под бандану их, что ли, убрать? Эх, недотепа: надо было в Москве какой-нибудь кепкой разжиться…

Сколько времени она провела в ванне, Лика не знала, но в любом случае выныривать оттуда пришлось не по собственному желанию. Антон постучал в дверь и сообщил, что с нею очень хотела поговорить Лена и ему стоило больших усилий убедить ее, что подруга присоединится к ней минут через десять, и выпроводить восвояси.

Анжелика поморщилась. Сейчас ей совершенно точно не хотелось ни с кем общаться. А уж с Леной – так особенно. Но делать нечего, пришлось заканчивать водные процедуры и вылезать.

Почему она чувствовала себя неуютно в обществе Лены, Анжелика не знала. И дело здесь не в том, нравится ей Ленка как человек или нет. Даже вечное Ленкино нытье по поводу мужа и жалобы на весь белый свет воспринимались бы не так остро, если бы не внутреннее напряжение, которое Лика испытывала всякий раз, находясь рядом с этой женщиной.

И ведь что странно: знакомы они черт знает сколько лет. Казалось бы, откуда взяться неловкости? Регулярно созваниваются, всякие бытовые мелочи обсуждают. Бывает, даже помогают друг другу. А вот все равно: некомфортно, и хоть ты тресни.

Переодевшись в чистое и уложив волосы, Анжелика отправилась в номер Бобровых с твердым намерением как можно быстрее отделаться от Лены. Через полчаса они вместе с Антоном и Олегом собирались пойти куда-нибудь поужинать, и Лика не собиралась пропускать это мероприятие.

– Ой, что ты с собой сделала? – всплеснула руками Лена, едва завидев Анжелику. – У тебя были такие роскошные волосы! Ну зачем же ты постриглась? Ты же теперь на мальчишку похожа!

Лика чуть поморщилась. Лично ей прическа понравилась сразу, как только она увидела себя в зеркале парикмахерской. Несколько неожиданно получилось с учетом старого имиджа, да и только. Со стороны за студентку можно сойти, если пристально не вглядываться. Но спорить с Леной Анжелика не собиралась. В конце концов, каждый имеет право на собственное мнение.

– Привет. Чего хотела? – чуть грубовато поинтересовалась Анжелика, дав тем самым понять, что тему прически она продолжать не намерена.

– Да что ты на пороге стоишь! Давай, проходи! Аркаша ушел машину на охраняемую стоянку отгонять, так что никто нам не помешает поговорить по душам.

– Лена, ты о чем? – устало осведомилась Лика, уже предчувствуя, каков будет ответ.

– Как это – о чем? О тебе с Антоном, конечно же! Как у вас дела? Когда разъезжаться думаете? Или уже разъехались? Где жить будешь, у отца? А он как отнесся к вашему разрыву? Рад, небось? Или брюзжит, как обычно?

Анжелика мысленно чертыхнулась. Чувство такта у Лены отсутствовало по определению.

– Лена, если это все, ради чего ты меня позвала, то я, пожалуй, пойду. Времени уже десять вечера, завтра ранний подъем, а я еще после дороги в себя не пришла.

– Лика, ну ты что! Жалко тебе, что ли? – заканючила Лена. – Ведь я ж за тебя всей душой переживаю. А ты словно рыба молчишь. Я ж волнуюсь!

– А ты не волнуйся. Жить будет легче.

Лена демонстративно надула губы и отвернулась. Анжелика на всякий случай еще раз пояснила:

– Пойми ты: это мое с Антоном дело и ничье больше. Я же не лезу к тебе в душу, не пытаюсь выудить подробности вашей с Аркашей семейной жизни. И от тебя того же самого жду. Так что извини, но обижаться тебе не на что. А сейчас я, пожалуй, все-таки уйду.

С этими словами Анжелика развернулась и вышла из номера.

Лена закрыла за ней дверь, а затем тихонько выругалась. Ишь ты, какая гордячка нашлась! К ней тут чуть ли не с поклонами, а она себя ведет словно коронованная особа. Ну ничего, коза. Посмотрим, что ты дальше запоешь…