Но вопреки ее тайной надежде Антон так с нею и не заговорил, отправившись собирать палатку. Что ж, может быть, она слишком торопит события? В конце концов, все уже не так плохо, как было в самом начале. Антон вновь оказывает ей знаки внимания. Значит, она ему все еще дорога. И ее неведомой сопернице придется здорово побороться, если та хочет оставить Антона в своем безраздельном пользовании!

Сами собой на ум пришли слова вчерашней песни Насти: «разлучили, как детей нас, развели по углам». Что-то вертелось в голове насчет этих строчек, что-то очень важное. И тут Анжелика поняла: вот оно! Именно, что «разлучили и развели»! То есть это не они с Антоном так решили, а кто-то чужой за них!

Почему она не додумалась раньше до этой простой мысли, Анжелика не знала. Но чем дольше она размышляла над догадкой, тем больше ей казалось, что это правда. По крайней мере, Антона она в чужой постели не заставала. И если бы не звонок, даже не догадалась бы проверить состояние воротничка. И соответственно не нашла бы следов помады, не почувствовала запах чужих духов.

Еще один плюс в пользу этой теории: сколько она потом ни перетряхивала вещи Антона, больше ничего крамольного обнаружить не удалось. А наличие любовницы все-таки предполагает некоторую регулярность встреч. Значит, одно из двух: либо Антон, единожды проколовшись, перешел на высший уровень маскировки. Либо… он ни с кем не встречался.

Анжелика почувствовала, как ее бросило в жар. Но зачем? Кому нужно разлучать их? Кому мешает их семья? Да и помада пресловутая откуда-то все-таки взялась! Так откуда?

Лика лихорадочно размышляла. Так, ну с нею все ясно: звонок, улики – все честь по чести. Но ведь Антон, судя по всему, уверен, что и она ему изменяла. Припоминая их ссору, Лика теперь с уверенностью могла себе сказать, что его обвинения в ее адрес были высказаны так, будто он давно к этому готовился. И произошло это не в запале, а как раз тогда, когда он еще был относительно спокоен.

Словно само собой в мозгу всплыло начало разговора:

– … я так больше не могу, я не знаю, как жить дальше…

– Просто откажись от своего любовника и возвращайся в семью.

– Что это ты имеешь в виду? Да как ты можешь такое говорить, когда сам изменяешь мне!

– Я тебе не изменяю, с чего ты взяла?

– Лжец!…

Да, точно. Он изначально был уверен, что она ему неверна. Но с чего он это взял? И если принять теорию о том, что за всем этим стоит чей-то замысел, то когда ему намекнули, что жена от него гуляет? И самый важный вопрос: кто это сделал?

Анжелика была практически уверена в том, что знает имя этого человека, но ей требовалось подтверждение Антона. Но как его получить, она и представить не могла. Была велика опасность того, что он снова замкнется в себе, и их начинающееся примирение сойдет на нет. Ведь если она в лоб спросит Удальцова: «Кто сказал о том, что я тебе изменяю?» – то как бы косвенно подтвердит свою вину. И ведь не докажешь, что вопрос этот – следствие простой логической выкладки: «Я точно знаю, что верна тебе. Раз ты уверен в обратном, значит, тебе дали повод так думать».

Черт побери, но как же это выяснить? Отловить Бобровых поодиночке и вытрясти из них всю душу? Ага, только после вчерашнего инцидента с Аркашей это представляется несколько нереальным. Остается Лена. Но она, судя по всему, обозлилась на весь белый свет разом и вообще не желает никого видеть.

Но тут Анжелика засомневалась. А вдруг она зря на них грешит? Вдруг у Антона и впрямь была та встреча с некой незнакомкой, оставившей помадную печать на его одежде? Например, Удальцов вдруг совершенно случайно увиделся со своей первой любовью? С какой-нибудь одноклассницей, однокурсницей, коллегой с прежних работ? Что-то в душе откликнулось, они решили посидеть вместе в кафе, вспомнить былое. Может быть, эта встреча закончилась в постели, может – нет. Но в любом случае других встреч больше не последовало.

Тогда совершенно непонятно, почему Антон умолчал об этом? В их семье не было принято таиться друг от друга. Не хотел, чтобы Анжелика переживала из-за этого? Так сказал бы: встретил старую знакомую, посидели, поговорили, прошлое вспомнили. Только и всего! Еще бы вместе над этим злополучным воротничком посмеялись. Даже если он ей и в самом деле изменил, это бы осталось тайной, и Лике в голову бы не пришло, что Удальцов водит ее за нос. Ан нет, он предпочел поступить по-другому. Но почему?

Ответа на этот вопрос у нее не было.

К тому моменту, как лагерь был свернут, а машины прогреты и готовы стартовать, погода не улучшилась ни на йоту.

– Ну, так что решил, Степа?

– А, была не была: на все запланированные вершины подниматься не будем, а вот на Аллуайв попробуем. Попытаемся прорваться выше кромки облаков, авось хоть оттуда что-нибудь видно будет. Ребята! Сами понимаете: туман солидный, поэтому колонну держим достаточно плотно, чтобы было видно соседей. Если кто-то пропадает из зоны видимости – сообщайте по рации. Лучше остановиться и подождать, чем потерять кого-нибудь. И на всякий случай еще один совет: идем на пониженных, внатяг, без резких рывков. Здесь это самый оптимальный вариант. Ну, с Богом, по машинам!

Анна и глазом моргнуть не успела, как наглые тверчане пристроились им в хвост, замыкая караван. Игорь посигналил и дал понять, что пропускает их вперед, но эти балбесы дружно замахали руками. Мол, езжайте вперед, мы специально так встали, чтобы попытаться всю колонну на цифровик запечатлеть. Игорь пожал плечами, но ссориться не стал.

После вчерашних печальных событий Анна была настороже, поэтому этот маленький инцидент относительно порядка следования в колонне предстал перед ней в совершенно ином свете. Игорь собирается продолжить попытки покушения! Иначе бы ему было глубоко наплевать, каким по счету идти. Что же он задумал? Отстать от остальных, затеряться в тумане, убить Анну и выдать все за несчастный случай? Но каким образом он собирается это провернуть? Что он затевает на этот раз?

Анна потянулась к ремням безопасности. Ну уж нет, легкой добычей она не станет, пусть даже не надеется. А может… может, пока не поздно, взять и попроситься на крышу – якобы для того, чтобы получше разглядеть эти чертовы горы?

Анна бросила быстрый взгляд на «шестьдесят шестой». Там сверху никого не было – ни Анжелики, ни Насти. Впрочем, оно и понятно: кому охота в дождь и ветер да еще в условиях такой катастрофической видимости, вернее невидимости, на железной крыше кататься?

Нащупав в кармане перочинный нож, Анна слегка успокоилась. Не Бог весть что, но на крайняк сгодится. Что бы еще такого придумать? О, отличная мысль!

– Игорь, давай я рацию к себе возьму?

– Да без проблем, – чуть удивленно отозвался тот. – Что, с народом пообщаться захотелось?

– Да нет, – как можно более естественно отозвалась Анна. – Просто, боюсь, подъем будет трудным, не хочу, чтобы ты еще и на переговоры с другими экипажами отвлекался. А мне все равно делать нечего, могу и с рацией посидеть.

– Разумно, – признал Игорь.

Анна почувствовала, что на висках у нее выступили капельки испарины. Уф, получилось. Теперь, если что не так, она всегда успеет крикнуть остальным: «Спасите, помогите, убивают!»

Хотя вот что странно: почему Игорь так легко отдал ей портативную рацию? Неужели он придумал что-то такое, на что она просто не успеет должным образом среагировать, как вмиг окажется среди покойников? В чем тут подвох?

– Да, насчет рации, – словно услышав ее мысли, добавил Игорь, – не знаю, что случилось. Наверное, вода попала. Только она теперь на прием работает, а на передачу нет. Надо будет по возвращении в мастерскую отдать. А лучше новый комплект купить, сразу с гарнитурой.

– А… организаторы об этом знают? Ну, что у нас рация только на прием работает?

– Не помню, говорил я им об этом или нет? – равнодушно пожал плечами Игорь. – Да и какая, в сущности, разница? Ты что, боишься, что мы здесь и вправду заблудимся, как пытается нас уверить многоопытный товарищ Степан? Я тебя умоляю!…

Перед глазами Анны все поплыло от ужаса. Он и вправду задумал ее убить! Надо опередить Игоря во что бы то ни стало! Иного варианта быть не может: либо он, либо она!

Компаньонка Анжелики по езде на крыше Настя после долгих уговоров и обещаний угостить ее особо вкусной клюквенной настойкой отправилась в экипаж Стаса и Макса. Вторая компаньонка, Татьяна, однозначно дала понять, что сегодня поедет внутри вахтовки. В принципе одной на крыше было бы ничуть не скучно, да только два предыдущих дня таких поездок привели к тому, что Анжелику штормило буквально на ровном месте, как моряка, сошедшего на берег после многомесячного плавания. Координация движений была несколько нарушена, и Лика опасалась, что может упасть. Нет, не с крыши, а при спуске-подъеме по капоту «шишиги». Да и летящие в лицо россыпи мокрых капель никак не вызывали желания прокатиться с ветерком.

Что же делать? Возвращаться в свой экипаж? Почему бы и нет? Да только Лике хотелось, чтобы Антон сам пригласил ее обратно. И не было в этом ни упрямства, ни позерства. В душе Анжелики поселилась пока еще робкая надежда на примирение, и ее ни в коем случае не стоило сводить на нет поспешным и непродуманным кавалерийским наскоком.

– Лика, если хочешь, иди в вахтовку, вместе поедем, – предложила Татьяна, с легкой смешинкой наблюдавшая за раздумьями Анжелики, стоявшей перед бампером «шестьдесят шестого».

– А можно? – обрадовалась Лика.

– Почему бы нет? – пожала плечами Татьяна. – Правда, изнутри мало что видно, все стекла в дожде, но при желании можно открыть форточку и смотреть оттуда.

– Честно говоря, я пока что вообще ничего не вижу, – призналась Анжелика.

– Так за чем дело стало? Давай, запрыгивай!

Внутри вахтовки, которую Степан с Татьяной любовно звали гоночным автобусом, было тепло и уютно. Маленький откидной столик, мягкие сиденья. Лике сразу же здесь понравилось, и она с комфортом расположилась около окна.

Через минуту-другую колона стартовала. Начался подъем. По ощущениям Анжелики, они ехали по какому-то достаточно гладкому серпантину, «шишига» то поворачивала налево, то круто направо, и забиралась все выше и выше в горный массив.

– Я вот еще вчера хотела спросить: а у местных гор названия что-то значат или нет?

– Да, конечно, – ответила Татьяна. – Аллуайв, на которую мы сейчас поднимаемся, на языке саамов значит «большая гора с круглой вершиной». «Аллу» – большая гора, а «айв» – соответственно форма вершины. Если бы в конце стояло «чорр» или «порр», это бы значило, что вершина острая. Впрочем, островерхих гор здесь относительно мало.

– А почему?

– Спасибо леднику. Когда он шел через эту местность, то фактически как бы слизал все мало-мальски острые углы.

На память Анжелике тут же пришел мультфильм «Ледниковый период», и она хихикнула.

– Что, сумасшедшая белка с орехом вспомнилась? – ухмыльнулась Татьяна.

– А… как ты догадалась? – спросила потрясенная Лика.

– Да очень просто. Единственная вещь, где упоминается ледник и с чем он может хоть как-то ассоциироваться у простого горожанина, – вот этот мультфильм. Кроме того, ты так улыбнулась, что не догадаться было просто немыслимо.

– Таня, я тебя боюсь!

– Не стоит. Кстати, смотри-ка, а Степа был прав! Еще немного – и мы вылезем из этой молочной каши!

Анжелика посмотрела в окно. Туман вокруг редел, распадался в клочья, и где-то в вышине блеснул кусок неба.

– Ой, радуга! – первой заметила Татьяна семицветную дорожку, выросшую над ущельем.

Анжелика пересела, чтобы получше рассмотреть ее, но тут «шестьдесят шестой» затормозил.

– Вылезайте, – постучал им в дверь Степан, – айда на природу любоваться!

Ветер здесь был не в пример сильнее, чем внизу. Пронизывающий, пробирающий до костей, и даже свитер не спасал от царящего холода.

Фотографы тут же принялись снимать радугу во всех мыслимых ракурсах, а Татьяна поманила Лику и указала куда-то в сторону:

– Кстати, а вот и вершина Аллуайв. Тысяча пятьдесят один метр над уровнем моря.

Анжелика сначала не поняла, куда именно показывает Татьяна:

– Подожди, но ведь здесь нет никакой вершины!

– Помнишь, что я тебе говорила? Вершина – круглая. А теперь смотри снова!

Анжелика пригляделась внимательнее и обнаружила груду камней, лежавших так, словно кто-то специально навалил ее посреди ровного плато, чтобы обозначить тем самым наивысшую точку.

– Ты хочешь сказать, что вот это и есть вершина? – все еще сомневаясь, спросила она Татьяну.

– Угадала! Если хочешь, можешь забраться туда. Потом вернешься домой и будешь рассказывать, каким крутым альпинистом стала за отпуск.

– А это идея! – загорелся оказавшийся рядом с ними Стас. – Девчонки, а ну пошли за мной! Сейчас я вас фоткать буду! Эй, все желающие покорить вершину Аллуайв, милости прошу на фотосессию!

– И почем за фотку берешь? – поинтересовался Аркаша.

– Стандартная такса! В размере неполно налитого стакана кефира, – хохотнул Стас и первым потопал в сторону «вершины».

Анжелика и Татьяна переглянулись и отправились следом.

Идти было достаточно тяжело. Приходилось смотреть, куда наступаешь, чтобы не подвернуть ногу и не упасть. Обувь скользила по мокрым от дождя камням, и пару раз Лика уже была готова к тому, что навернется и получит изрядную порцию синяков. Но пронесло.

Обернувшись, Анжелика обнаружила, что за ними потянулись практически все участники. Даже Лена соизволила покинуть насиженное место и, кутаясь в куртку с капюшоном, упорно тащилась вперед, балансируя с грацией цирковой коровы. Анжелика не знала, бывают ли в природе такие, но сейчас Лена напоминала ей именно ту самую цирковую корову и никого больше. А Аркаша – королевского пингвина. Большой, чуточку грузный, смешно переставляющий ноги, словно они связаны в коленях. Хороша пара получилась: корова и пингвин.

Тут Анжелика устыдилась своих мыслей и отвернулась, чтобы в голову не лезли дурацкие ассоциации.

Меж тем Стас, всерьез озаботившийся миссией фотохудожника, принялся расставлять народ в соответствии с собственными представлениями о постановочных кадрах. Минут через двадцать хором взмолились все: «Стас, хорош!» Но остановить творческий порыв того было практически нереально. В итоге все были сняты по отдельности – и не один раз! – по парам, по экипажам, отдельно девушки, отдельно мужчины, а на групповой снимок Стас извел кадров десять, не меньше. Где-то сбоку прыгал со своим фотоаппаратом Олег, в свою очередь снимая Стаса за работой.

– Интересно, сколько снимков у него влезает на карту памяти? – тихонько осведомился Степан.

– Точного количества не знаю, но память там за гигабайт зашкаливает, – подсказал Макс. – Плюс Стас вечером все отснятое сразу на ноутбук заливает, готовится к новой фотоохоте.

Степан громко вздохнул и признался:

– У меня от вспышек в глазах все мельтешит. Чувствую себя подстреленной дичью.

– Не ты один, – поддержала супруга Татьяна.

– Ну, кто еще готов пострадать за искусство? – спросил Стас.

Желающих не обнаружилось. Уставшие и замерзшие участники так быстро, как только могли, потянулись обратно к машинам в надежде отогреться в теплых салонах с включенной печкой. Но не тут-то было.

– Эй, куда это вы все? – осведомился Степан. – Еще столько всего не видели! А ну пошли за мной, пока тучи досюда не добрались!

Компания понуро переглянулась и потопала за организатором. Анжелика, которой уже не хотелось любоваться ни на какие красоты мира, с тоской взглянула на вахтовку, но решила не отставать от остальных. В конце концов, чего бы им сейчас ни продемонстрировали, в Москве такого точно не увидишь.

– Ну вот, – сказал Степан, указывая на вертикальный обрыв и открывающийся внизу вид на долину, – а теперь попробуйте соврать, что я зря вас сюда вытащил.

Анжелика осторожно подошла к краю обрыва, и у нее тут же закружилась голова. На всякий случай сделав пару шагов назад, она поинтересовалась:

– А сколько здесь метров до низа?

– Ну, ориентировочно где-то двести. Немного, конечно, но вид отсюда просто обалденный. Жаль, конечно, с погодой не повезло, а то представляешь, как играет под солнцем вон то озерцо? – указал Степан на серо-черное блюдце воды где-то далеко-далеко под ногами.

– Эх, сюда бы нормальную обвязку, да по этой стеночке полазить! – мечтательно заметил Макс.

– Между прочим, порода рыхлая, сыплется здорово, – заметил осторожный Стас. – Не мешало бы подстраховаться, прежде чем изображать из себя крутого скалолаза.

– А что тут думать-то? – изумился Макс. – Это тебе не велосипед изобретать! Подгоняем сюда машину, цепляем за нее страховочный трос, и все дела! И плевать на всю осыпуху, вместе взятую!

– Слушай, а это идея! – загорелся Стас. – В следующий раз обязательно так и сделаем! Представляешь, какой кайф будет: сначала с ветерком спуститься по стенке, а потом, не торопясь, с чувством, толком, расстановкой подняться обратно!

– Если будешь долго подниматься, просто заведу машину, и тебя на страховочном тросе выдернет наверх, даже «мама» сказать не успеешь!

– Только попробуй – заикой останешься!

– Это надо еще посмотреть, кто останется!…

Анна была напряжена, как перетянутая струна – только тронь, порвется. На всякий случай, как только колонна затормозила, она тут же выскочила из салона, успела пожаловаться Степану на частично работающую рацию, а потом старалась держаться подальше от Игоря, поближе к народу. На вид с обрыва решила от греха подальше не смотреть и ближе чем на три метра к краю не подходила. Конечно, столкнуть ее вниз на глазах у всех – надо обладать изрядной наглостью! Но даже если Игорь всех обманет и обставит это как несчастный случай, ему все равно тут же светит статья за убийство по неосторожности, или как там она называется. Но лучше не рисковать и не вводить мерзавца в искушение.

Интересно, а Игорь уже понял, что она его раскусила? В терминах Штирлица, Анна как никогда была близка к провалу. Руки нервно дрожали, глаза почти остекленели от ужаса. Бери голыми руками да делай что хочешь. Но сдаваться она не собиралась. Пока вся компания дружно глазела на горные пейзажи и делилась мнениями, ее мозг напряженно работал, изыскивая варианты, как раз и навсегда обезопасить себя от Игорька.

Вдоволь настоявшись у обрыва и окоченев на ветру, компания потихоньку поползла обратно к машинам. И тут Анна поняла, что надо делать. Придуманный ею план был настолько прост, насколько гениален. Машины на площадке расположились таким образом, что если снять их «тойоту» с ручника, она покатится задним ходом, не задев никого из участников. И сверзнется аккурат под откос. Игорь, заметив, что машина уходит в пропасть, не сможет остаться в стороне и, конечно же, попытается ее остановить. От площадки до откоса навскидку метров тридцать. Ну, сорок максимум. Пока Игорь добежит до машины, пока попытается открыть дверь, пока запрыгнет в салон… Остановить ее он уже не успеет. И вместе со своей любимой «тойотой» полетит вниз. Поскольку с точностью в двести процентов можно сказать, что он будет не пристегнут, смертельный исход гарантирован.

Так, а где Игорь? Ага, разговаривает с тверчанами, отлично. А где Степан с Татьяной? Эти между собой треплются. Остальные тоже своими делами заняты. Ну все, пора!

Анна открыла дверь, сняла машину с ручника и быстро отошла в сторону. Подошла к организаторам, спросила о какой-то ерунде, потом обернулась и, убедившись, что тяжелая машина мало-помалу набирает ход, истошно закричала:

– Игорь! Держи ее!

Игорь дернулся, непонимающе посмотрел на Анну. Та ткнула пальцем в сторону летящей под обрыв «тойоты». Игорь подхватился и со всех ног бросился к машине.

Разговоры в компании разом смолкли. Никто сейчас не мог помочь Игорю – слишком далеко от него все находились. Все понимали, какой смертельной опасности он подвергнется, если не успеет остановить машину до обрыва либо выпрыгнуть из нее, прежде чем она упадет. Впечатлительная Настя схватилась за грудь. Татьяна вцепилась в руку мужа. Даже у самой Анны сердце стучало загнанным зверьком, и чтобы не упасть, она облокотилась о грязный борт вахтовки. Наплевать. Если только Игорь погибнет, чем несчастнее она будет выглядеть, тем лучше. Лишь бы все получилось…

Меж тем Игорь догнал машину, с трудом открыл дверь. До обрыва оставались считанные метры, но он явно не успевал запрыгнуть в салон. Впрочем, дотянуться до ручника из такого положения тоже было весьма проблематично. Анна знала, что их машина, и так не маленькая, еще и лифтована, корпус задран высоко над землей. Чтобы дернуть рычаг, Игорю придется перегнуться всем телом через кресло, да еще и в прыжке. Иначе роста просто не хватит. Нет, он однозначно покойник! Сколько секунд до полета? Три, две, одна… Анна зажмурила глаза, ожидая лязга металла по камням и истошного предсмертного вопля Игоря.

– Уф, молодчина! – раздался бас Степана. – Я грешным делом уж перетрухнул изрядно.

– Не ты один, – вздохнула Татьяна. – Меня до сих пор всю колотит.

Анна открыла глаза и увидела, что машина стоит на самом краю, а довольный Игорь идет к ним, утирая пот со лба. Как же ему удалось спасти себя и «тойоту»?

– Отличная реакция у парня! – продолжал меж тем Степан. – Ведь буквально еще чуть-чуть, и все, аут!

Игорь подходил все ближе и ближе, а Анна так и не смогла уговорить себя поднять на него глаза. Ей казалось, что стоит только ему в них заглянуть, как Игорек все поймет. Поймет, что это ее рук дело, а никакая не роковая случайность. Она выдаст себя с головой! И если пока их поединок не на жизнь, а на смерть, можно сказать, сведен вничью, в следующий раз кому-то точно не повезет. И вполне вероятно, что именно ей.

– Что случилось-то, Игорь? – спросил Степан.

– Да, по ходу дела лоханулся, забыл машину на ручник поставить. Вот она постояла-постояла да и покатилась. Я бегу и думаю: ну все, не успеваю! Решил: ладно, как только дверь открою, сразу же руль выкручу. И тут же понимаю, что гидрач[14] не работает! Чтобы эту махину на путь истинный наставить, вернее, от обрыва отвернуть, столько сил придется приложить, что Геракл обзавидовался бы.

– Ну да, пока машина не заведена, про гидроусилитель можно забыть, – со знанием дела подтвердил Стас.

– Ну вот, – продолжил Игорь, – оставался единственный выход – дотянуться до ручника. Честное слово, мне в тот момент показалось, что у меня рука на полметра длиннее стала. Как рванул рычаг, аж в плечо ударило. До сих пор побаливает. А вообще, хорошо, хоть Анна вовремя крикнула, а то стали бы мы безлошадными.

– Да, лишиться такой лошадки очень бы не хотелось, – вздохнул Степан. – Столько труда и денег вложено, чтобы так глупо ее потерять!

Анна слушала и не верила своим ушам. Неужто пронесло? Неужели дурашка Игорь и в самом деле решил, что убежавшая машина – его вина, и не догадался, чьих это рук дело?

Но тут их с Игорем взгляды скрестились, и Анну затрясло. Разговор про невнимательность – это для остальных. На самом деле Игорь прекрасно все понял. И следующей такой возможности он ей больше не предоставит. И не простит.

Как же быть? Возвращаться в свой экипаж смерти подобно. Причем в буквальном смысле. Притвориться, что заболела, чтобы ее довезли до ближайшей железнодорожной станции и отправили домой? Заманчиво. Ох, как заманчиво. Только есть одно «но». Если она просто скажет, что плохо себя чувствует, ее скорее не на вокзал, а в больницу забросят. А там врачи быстро ее на чистую воду выведут. В итоге вся команда на нее будет сердита из-за потери целого дня, а проблема как была, так и останется. Да и с Игорем надо что-то делать. В Питер он ни в коем случае не должен вернуться. Иначе, получается, вся эта затея с поездкой на Кольский гроша ломаного не стоит. Ольга ей не поможет и не защитит, поскольку сама на ладан дышит. А хуже того, еще и не поверит. Она до сих пор в своего ненаглядного Игорька как кошка влюблена.

Что ж, значит, бегство не выход. Ладно, была не была, придется покамест покататься на крыше. Холод, конечно, жуткий, но лучше десять раз замерзнуть, чем один раз заснуть вечным сном.

Пока все обсуждали едва не сорвавшуюся в обрыв «тойоту» Игоря, туман поднялся еще выше, так что с места стоянки уже не было видно даже смешной вершины Аллуайв. Отправляться в такую погоду на соседние вершины не имело смысла, и колонна спустилась по отрогу в предгорье – на участок, который Степан с Татьяной называли Тысяча ручьев. По их словам, кто-то особо дотошный умудрился все-таки подсчитать точное количество речушек и ручьев на этом отрезке длиною в двадцать пять километров. Оказалось, их ровно сто сорок три. Аркаша, памятуя собственное сидение в броду, ощутимо напрягся, но Степан его успокоил. Мол, на регулярно проводимых трофи-соревнованиях Тысяча ручьев давно считается скоростным этапом, и что утонуть, что заблудиться здесь практически нереально. И предложил всем пройти его в свободном режиме по легендам[15]. А лентяям, не желающим попробовать себя в ориентировании, пристроиться в хвост к вахтовке.

Отчего-то это невинное предложение организатора посеяло в рядах участников полный разброд и шатания. Анжелика, доселе не покидавшая «шишигу», после отдельного приглашения Антона вернулась в свой экипаж. Впрочем, уговаривать ее практически не пришлось. Лика прекрасно знала, что Антон и Олег с картами и легендами дело имели лишь постольку – поскольку. Заблудиться, конечно же, не заблудились бы, но понервничать бы пришлось. Кроме того, в силу понятных обстоятельств она уже давно ждала подобного приглашения. Поэтому приняла его с плохо скрытой радостью, что не ускользнуло от глаз Лены, пристально наблюдавшей за Тороповой.

А вот Анне так понравилось созерцать мир с высоты, что она наотрез отказалась исполнять свои штурманские обязанности. Из-за этого они очень некрасиво поскандалили с Игорем, но Анна упорствовала и в свой экипаж возвращаться не собиралась. Выход из положения нашла Татьяна, заменив собой раскапризничавшуюся Анну. На том и порешили.

Анжелика заняла штурманское место. Олег перебрался назад. Антон сообщил, в какой точке организаторы наметили сбор, и экипаж стартовал.

На душе у Лики вопреки пакостной погоде и всем напастям, вместе взятым, было хорошо, как никогда. С легендой никаких проблем не было, трасса тоже оказалась достаточно легкой, несмотря на обилие мини-бродов, так что Антон с молчаливого одобрения экипажа устроил подобие гонки с самим собой. В отличие от боязливой Анжелики ему всегда нравились спринты и кроссы. Но поскольку универсальных машин просто не бывает, а содержать сразу две спортивные машины им с Ликой было не по средствам, пришлось выбирать: строить Дуняшу под экспедиции и трофи-рейды или под спринты, бахи и ралли. Они выбрали первое.

Как ни странно, Анжелика сейчас была только рада наличию в салоне третьего лишнего. Она безумно хотела поговорить с Антоном начистоту и столь же сильно боялась все испортить. А так готовое оправдание перед собой: мол, если бы не Олег, все уже давно получилось бы. Или не получилось. Но об этом и вовсе думать не хотелось.

Из-за того что Антон держал высокую скорость, а Олег не просил остановиться для фотосессий, на месте сбора они оказались буквально минут через сорок. Мужчины принялись доставать раскладную походную мебель и запалили газовую плитку, чтобы к приезду остальных была готова первая порция кипятка. Анжелика помогала им по мере сил: резала хлеб, открывала консервы. Однажды ее рука соприкоснулась с ладонью Антона. Все произошло совершенно случайно, но Удальцов руку не отдернул, а напротив – мимолетно погладил Анжелику. Хотя на лице его в этот момент не отразилось ровным счетом никаких эмоций: он не нахмурился, но и не улыбнулся. Так что Анжелика даже себе не могла сказать: было это касание или только показалось.

Первыми подъехала веселая троица Стас – Макс – Настя, и на пятачке сразу стало шумно и весело. Анжелика с удивлением заметила, что Стас стал острее реагировать на безобидные приколы Макса в отношении его и Насти. Судя по всему, та же мысль посетила и Антона. Иначе бы с чего он так многозначительно возвел глаза к небу, услышав очередное бурчание Стаса.

Затем буквально друг за другом пожаловали Бобровы и Игорь с Татьяной, а еще через пять минут появилась и замыкающая «шишига». Народ принялся обмениваться впечатлениями и дружно сетовать на моросящий дождь, не забывая разводить супы и пюре быстрого приготовления и пить обжигающе горячий чай.

Следующей остановкой стали обещанные Степаном развалины сталинского лагеря. Тут уж все фотографы, наплевав на непогоду и сумрак, отправились бродить по лесу в поисках лучших кадров.

Анжелика вместе с Антоном осторожно обходила развалившийся от времени деревянный фундамент бараков, покосившиеся и упавшие столбы в ржавой колючей проволоке. Здесь же виднелись остатки сторожевой вышки, столб, к которому крепился фонарь, чуть поодаль лежал остов двери.

– Как-то мне здесь не по себе, – призналась Анжелика Антону. – То ли нервы разыгрались, то ли непогода так действует.

– Думаю, что все вместе, – ответил Антон. – Подобные места по определению радости вызвать не могут. А тут еще и антураж соответствующий: сырость, пасмурное небо да хвойный лес. Честно сказать, мне тут тоже неуютно.

– Может, тогда вернемся к машине?

– Если хочешь – иди. А я пока лучше поброжу. Что-то у меня ноги и спина сильно затекли, хочу немного размяться.

Анжелике очень хотелось остаться с Антоном, но с другой стороны, она чувствовала, что еще немного – и начнет от тоски выть волчицей, так гнетуще подействовала на нее энергетика разрушенного лагеря. Поэтому она предпочла все же вернуться в Дуняшу.

Антон проводил ее взглядом, после чего нагнал идущего впереди Аркашу: