— Не понимаю тебя. Почему ты думаешь, что должна испытывать к нему жалость?

— Но он же человек! Больной человек, у которого и радостей в жизни всего ничего, кроме как в нашем канале разгильдяйничать. Но они меня так все утомили: Резидент, Изя, Фредди. Мне почему-то все равно, что с ними будет. Но так же нельзя!

— Малыш, расслабься. С тобой все в порядке. Это нормальная реакция, поверь мне. Я бы в такой ситуации прыгал бы по трупам и бил в бубен. Если бы раскаяние и пришло, так только потом. И вообще, пошли лучше телевизор посмотрим, развеемся. А рацию я сейчас отрублю. Мы этого добра еще завтра с лихвой наслушаемся.

— Как думаешь, удастся что-нибудь выяснить через номер машины?

— Я бы не стал на это рассчитывать. Единственно, что я смогу узнать, так это то, на ком она сейчас числится. А если она в угоне? Или Фредди номера на ней с другой машины воткнул. Да где у нас гарантия, что это именно его машина? На ней что, черным по русскому написано «Фредди»?

— Мне почему-то кажется, что Ленка не ошиблась. Я давно заметила, что у нее интуиция развита — дай Боже. И это наверняка его тачка, нутром чую.

— Дай-то Бог, чтобы твое нутро и Ленкина интуиция нас не обманули. А теперь все, хватит на сегодня разговоров про работу и помехи, надо и отдохнуть слегка.

На следующий день Иван вернулся домой далеко за полночь. Кристина терпеливо дожидалась его, и первым делом, ни о чем не спрашивая, проводила Лесничего на кухню и поставила перед ним на стол тушеное мясо в горшочке. Чтобы оно оставалось горячим, пришлось томить его в слабо прогретой духовке, время от времени добавляя воды, чтобы не пригорело. Поэтому мясо получилось особенно нежным, и просто таяло во рту.

Лесничий отдал еде должное, заглотив все за считанные минуты, но Кристину этим врасплох отнюдь не застал, и она поставила перед ним вторую порцию. Теперь Иван ел не спеша, наслаждаясь каждым кусочком, причмокивая, смаковал подливку, в которую по старой детской привычке макал куски черного хлеба. Он чувствовал себя уставшим, как собака, но при этом удивительно умиротворенным. Как давно он мечтал о таком вот возвращении домой! Когда не надо казаться лучше, чем ты есть, когда тебя примут любым и в любое время дня и ночи, обогреют и приветят, не спрашивая, где тебя носило.

Перейдя к чаю с оладьями и затянувшись сигаретой, Иван начал рассказывать Кристине, что они с Ликвидатором успели сегодня сделать. Круг поиска сузился до пяти домов, но ситуацию осложняло то, что они располагались довольно близко друг к другу, и на многих из них стояли антенны. Да и Фредди отнюдь не стремился упростить охотникам задачу, и выходил в эфир лишь эпизодически, выкрикивая в адрес операторов и Службы спасения очередную грязь, а потом снова работал лишь на прием. Хотя что-то такое он явно почувствовал. Стал поосторожнее, и как бы это сказать, вежливее? Не глушил корреспондентов, не включал несущую, нажав на тангенту и не отпуская ее, накрывая то одного, то другого радиолюбителя, как он практиковал это раньше. Изя, появившись в девятнадцатом, целый день распинался о том, какие спасенцы сволочи, и как они завалили его лучшего друга Резидента. Но когда в канале раздался голос Бориса семь-сорок, — Изя, я тебя таки прошу как человека, а не то место, что у осла между ногами, примолкни, — тот почему-то послушно исчез из канала. Правда, через полчасика вылез снова. Так что муравейник Ликвидатор с Бегемотом разворошили на славу, шухер навели по полной программе. Теперь оставшиеся две помехи затравленно ждали, что будет дальше, хорохорясь в надежде, что до них-то очередь не дойдет.

По просьбе Ивана его коллеги уже получили информацию относительно владельца машины, замеченной Ленкой, но говорить об этом Кристине он не стал. Еще чего доброго попытается выведать адрес, и сама рванет выяснять, кто скрывается за личиной Фредди. А этот момент он хотел прощупать сам. Лично. Завтра же. Благо, что хозяин жестяного раритета живет относительно близко, на Курской. Так что пусть ждет в гости. Правда, здесь одна маленькая неувязочка образуется, поскольку если хозяин машины — Фредди, то это значит, что обретается он не по месту регистрации. Ведь передачу он всегда ведет из Измайлово. Впрочем, это не показатель, не показатель… Может быть, на Курской его родители живут, а он не хочет с ними под одной крышей ютиться, и квартиру снимает. Очень даже возможно, что все обстоит именно так.

Ладно, хватит пустых домыслов. Завтра он это все выяснит. А теперь — нырнуть в теплую постель, обнять любимую женщину, и показать ей, как сильно по ней соскучился, поцеловать в теплую мочку ушка, вкусно пахнущую пряными травами, пробежаться пальцами по гибкому позвоночнику, ощущая, как она отвечает, как по ее телу волной прокатывает теплая дрожь.

Кристина выдержала взгляд, не отвела глаза. И в них Иван прочитал все то, что так хотел знать. И уже подхватывая, неся Кристину на плече, подобно самому дорогому трофею, в спальню, подумал: «Господи, вот оно, счастье-то…»

Вопреки всем надеждам, скорая поимка Фредди слегка откладывалась. Кристина сообщила об этом Ленке сразу же, как выдалась свободная минутка (удалось вместе отпроситься у старшего смены на обед). Впрочем, печали или уныния у девчонок этот факт не вызвал, отнюдь. Во-первых, навредить им, находящимся под столь надежной защитой в лице Лесничего и Ликвидатора, для Фредди теперь было весьма затруднительно. Разве что в эфире очередную порцию грязи выльет, так к этому им не привыкать. Во-вторых, ни одной, ни другой подружке не хотелось уезжать обратно к себе домой (хотя признаваться себе в этом они не желали), а так у них был формальный повод оставаться у своих «богатырей с рациями», рядом с любимыми. И в-третьих, что самое приятное, как сказал вчера вечером Иван, примерно девяносто процентов за то, что Ленка действительно вычислила машину Фредди.

Как он выяснил, бессовестно прикрываясь своими корочками, машина по документам принадлежала некоему Сергею Петровичу Сильчикову. Сергей Петрович, двадцати семи лет от роду, в настоящее время лихо летал по своей квартире с помощью пары костылей, поскольку, как поведал он Ивану с печалью в голосе, навернулся с мотоцикла, налетев на «эту ебучую выебунку». Общался неудачливый рокер исключительно на языке арго, используя в своей речи всевозможные производные от корней «бл» и «еб», поэтому Ивану казалось, что на его уши вылили содержимое помойки. После недолгого, но продуктивного диалога выяснилось, что машину он за бесценок отдал в бессрочное пользование своему дальнему знакомому, поскольку эта рухлядь ему была, как геморрой на глазу. Как зовут знакомого, «из башки напрочь вылетело». Прозвище у него, вроде бы, Угар, но точно утверждать не берется. Не оживило память и то, что Иван намекнул, что машину с такими номерами видели на месте преступления. Единственное, что ценного вынес из беседы с Сильчиковым Лесничий, так то, что Угар — мужик слегка не в себе, по бабскому делу озабоченный напрочь, и кичится тем, что приобрел себе крутой дивайс, с помощью которого строит всех и вся. Иван, даже не веря в свою удачу, спросил, не рацию ли он имел в виду, и услышав утвердительный ответ, что вроде как да, рацию, зримо обмяк и расслабился. Просто совпадением это быть уже не могло.

На всякий случай он еще немного попытал Сильчикова на предмет характера и привычек его знакомого Угара, и попробовал узнать координаты последнего. Парень раздраженно ответил, что Угар ему не докладывается, и если он там что-то натворил, то сам пусть и отвечает. Телефон он ему свой не оставлял. Живет не то на Щелчке, не то где-то в районе Парковых улиц. Вот и вся информация. С головой у него плохо. Быстро заводится, особенно по пьяному делу. С бабами крут. Но постоянной подруги у него нет, это точно. Как объяснил, зачем ему машина? Ну, командир, ты даешь! Чтобы ездить, разумеется! Где Угар работает? Вроде как в автосервисе. Иногда бомбит, как все. Впрочем, судя по всему, он на одном месте долго не задерживается. Может быть, уже и вольный стрелок. И часто он работу меняет? Ой, мужик, спроси, что полегче! Он, Серый, ему что, в няньки набивался? Кто ж его разберет!

А познакомились где? Вроде как в одной чумной компании. Точно! Он, Серега, тогда нажрался и полез обниматься к какой-то девушке. А девушка оказалась с норовом, и потом тоже вела себя, как дикая лошадь…

Что, про знакомство поточнее? И без девушек? Да что там особенного рассказывать. Ну, выпили все, тут этот кент и заявился. Откуда? Начальник, а ты во время пьянки помнишь, кто откуда приперся? Может быть, его кто-то представил, говоришь? Да хрен его знает!

А как давно это было? Да в аккурат дня за два перед тем, как ему пришлось исполнить сальто-мортале. Уже с месяц назад, а то и поболе. Да, после этого он Угара не видел. То есть на утро встретились, тот ему, Сереге, передал сотню грина, как и договаривались, а он ему ключи от тачки. Что так дешево? Так эта развалюха не сегодня — завтра на дороге по запчастям разлетится. Единственное, на что она еще годилась, так это самовывозом до ближайшей автосвалки добраться. Слушай, да какая доверенность в баню! Еще скажи, что он на ней техосмотр проходить собирается! Командир, но ты же в курсе, как это делается: на бумажке написать, что у тебя все права на вождение, и кому какое дело до того, кто за рулем!

Нет, начальник, ну ты замучил! Тебе же черным по русскому объяснили, что Угара видел всего два раза в жизни, если то утро считать. А где компанию найти? Слушай, ну, в натуре, уморил! Он, Серега, такую кодлу за десять минут организует, главное, чтобы бухла было в достатке. Нет, на хрена ему с ними дальше общаться! Он им что, в друзья набивается?

Вот такие бутерброды. Сильчиков как мог, описал внешность Угара, но, увы, под его описание подпадало никак не меньше каждого десятого жителя столицы. Рост средний, волосы темные. Не толстый, не худой. Шрамов и прочих особых примет не имеет. На вид лет двадцать пять-тридцать. Одет в джинсы и куртку-косуху. Не, без всякой навесной требухи. Просто поношенная косуха.

Впрочем, теперь из-под подозрения автоматом выводились все толстяки, блондины и лица, в отличие от Угара, обладающие ярко выраженными индивидуальными чертами и приметами. То, что придется работать от противного — тоже неплохо.

Что сейчас занимало Ивана, так это то, не объявить ли машину в розыск? Но для этого было нужно формальное основание, а из слов Ликвидатора он знал, что в своем исковом заявлении о преследовании Ленка не упоминала о машине. Так что, либо надо было снова идти в милицию и рассказывать о машине, что было бы не совсем правильно, либо думать дальше. С другой стороны, этот Угар должен же где-то ее ставить на стоянку? И, скорее всего, неподалеку от своего дома. Может быть, даже во дворе. То, что они с Олегом не видели ни одной похожей по описанию машины во время своих охотничьих рейдов, ни о чем не говорит. Когда они на пару шерстили район предполагаемого места обитания радиохулигана, тот, как назло, в эфир не выходил ни разу, видимо, мотался где-то на своей ржавой копейке, поэтому на их долю выпала всего лишь рутинная проверка антенн на крышах домов. Но ничего. Рано или поздно Фредди-Угар все равно засветится. Вернее, уже засветился. Осталось еще буквально чуть-чуть, и они его возьмут. За жабры. Как болотную гадину.

В принципе, Ликвидатор обещал окончательно отработать адрес, пока Лесничий будет занят на работе. Тем более что в этот день работает смена, в которой числятся их девчонки. Значит, Фредди однозначно выйдет в эфир, молчать, когда они на посту, он, как показывает практика, не умеет. А Ликвидатор горит желанием реабилитироваться за свой досадный промах с Резидентом, и разве что землю не роет. Так что за сегодня он его вычислит, завтра Лесничий, лично перепроверит все еще раз, потом они с Олегом и Димкой продумают план действий, и послезавтра любителю играть в Фантомаса придется несладко.

А Олег, и не подозревая, что Лесничий сейчас думает о нем, в это время обретался в Измайлово. Он тепло оделся, запасся кофе и бутербродами, и ждал в своей машине, припаркованной кварталах в двух от предполагаемого дома Фредди, когда тот выйдет в эфир. Антенну со своей крыши предусмотрительно снял, чтобы исключить даже саму возможность того, что Фредди засечет его раньше, чем он его, поэтому переговоры в эфире слышал в больших шумах и наводках. Впрочем, нужного ему человека он отловит сразу же, это как дважды два. Из-за близости к источнику передачи голос Фредди будет звучать так, словно он сидит в соседней комнате. А пока его нет, можно и расслабиться слегка.

Олег, немного опустив спинку водительского кресла, устроился поудобнее и задремал.

Сон был на удивление крепким, даже снилось что-то. Когда Олег открыл глаза, то обнаружил, что продрых почти два часа. Впрочем, как он обнаружил, послушав минут пять радиопереговоры, Фредди в канале все еще не было. Ничего, все равно вылезет, паскуда. А пока слегка прокатимся по району, все равно машину прогревать надо, а то ноги уже порядком подмерзли. Да и стекло инеем затянулось. Непорядок.

Когда Фредди соизволил все-таки выйти в эфир, было уже почти семь вечера. К тому моменту Ликвидатор провел на своей добровольной вахте почти девять часов, был изрядно рассержен и на взводе. Он как раз делал очередной круг по району, когда наконец-то услышал голос, ставший за последние две недели знакомым до боли в печенках. Быстро вернувшись на облюбованное место стоянки, Ликвидатор вылез из машины и пошел в обход с портативной рацией, позаимствованной по такому случаю у Бориса семь-сорок, с которым Олег поддерживал умеренно приятельские отношения. Пришлось, правда, в двух словах рассказать, зачем понадобилась портативка, но тут уж ничего не попишешь. Иначе бы не дал. Впрочем, замысел «крестового похода» против помех поддержал двумя руками и ногами, поскольку уже сам был готов объявлять радиохулиганам войну из-за того, что нормально работать в канале стало совершенно невозможно. Борис семь-сорок, несмотря на все свои имеющиеся достоинства, обладал одним маленьким, но весомым недостатком — очень любил поговорить, вовлекая собеседника в непрерывную болтовню о-чем-нибудь-не-важно-чем-именно. Когда Олег от него все-таки вырвался, то чувствовал себя так, будто попал в центрифугу стиральной машины, где его выжали до последней капли информации, попутно по уши залив водой собственных мыслей. Борис семь-сорок рвался присоединиться к их компании, и чтобы хоть как-то отделаться от него, пришлось пообещать, что его непременно познакомят с Лесничим и Бегемотом. Но позже.

На этот раз засечь квартиру, в которой засел Фредди, проблем не составило. Теперь Ликвидатор четко видел кабель, струящийся по стене дома к квартире на последнем этаже, правда, антенну разглядеть не удалось. Даже с противоположной стороны улицы. Чтобы убедиться в ее наличии, Олег решил лезть на крышу. С замком люка повезло меньше, чем в доме Резидента, пришлось обходить один за другим все подъезды. С этой задачей он управился только минут через двадцать, поскольку все двери были оснащены кодовыми замками, и на подбор кода уходило от двух до пяти минут, если только не удавалось зайти вовнутрь вместе с жильцами. Но его старания были вознаграждены, и в соседнем с Фредди подъезде он обнаружил незапертый люк, через который и выбрался наверх.

Очутившись на крыше, Ликвидатор осмотрелся и присвистнул. Вот оно что! Теперь понятно, почему они не видели здесь никакой антенны. Здесь был натянут простейший диполь, проходящий горизонтально к крыше и поэтому не различимый ни с улицы, ни с крыши соседнего дома. Ловко придумал, падла! Ничего, твои хитрости тебе уже не помогут! Мы уже здесь.

В этот момент вовсю зашипела рация. Фредди теперь вещал, не переставая:

— Что, суки, спасенцы, меня обложить вздумали! Думаете, я — лох последний. А я вас вижу! Вижу, как вы на цыпочках ко мне подкрадываетесь!

У Ликвидатора аж сердце ушло в пятки. Откуда он его видел? Это же совершенно невозможно! Или он на крыше систему видеонаблюдения установил? Только этого не хватало. А Фредди меж тем продолжал:

— Я же вижу вас, слышите! Вы засели в своем долбаном москвиче, под таксистов работаете, но я-то вас вычислил! Вон, как вы шустро со светофора уходите. Что, боязно стало? Боитесь, боитесь!

Олег взглянул вниз. По улице действительно мчался желтый москвич-такси, обгоняя едва ползущий грузовик. Фредди лажанулся! Он как зверь чует опасность, но не знает, с какой стороны она к нему нагрянет! Фредди, а мы уже тут!

Чувство превосходства над Фредди пьянило и будоражило, так что Ликвидатор едва сдерживался, чтобы не сходя с места наказать паршивца. Вот бы сюда вторую гирю-пудовку! Эх, красиво бы у него стеклышки брызнули! Но нельзя. Во-первых, он обещал Лесничему, что в этот раз никакого самоуправства с его стороны не будет. Во-вторых, если он поступит с Фредди так, как с Резидентом, то засветится. Словно подпись свою поставит. Нельзя валить помехи одним и тем же способом, до этого даже малый ребенок допетрит. Значит, надо будет придумать что-то новенькое. И как назло, ничего путного в голову не приходит. Кроме того, с Фредди нужно разобраться раз и навсегда. И простым завалом антенны или оборудования тут не обойтись. Он должен знать, за что его наказывают, а для этого, как ни крути, нужен личный контакт.

От огорчения Ликвидатор сплюнул под ноги. В последний раз посмотрел на уходящий вниз кабель и отправился к люку. Ну и что с того, что он окончательно засек логово Фредди? Ведь самое раннее, когда с ним будет покончено — это завтрашним вечером. И то, если Лесничий сочтет, что пора. А если нет? Столько времени впустую уходит!

Домой Олег вернулся в начале девятого, злой и голодный. Покрутившись пару минут вокруг дома Фредди, он нашел, где тот ставит свою развалюху копейку. В принципе, хорошо было бы шины проколоть, или лобовое грохнуть, но опять же нельзя: спугнешь хозяина, и ищи его потом, свищи. Да и окна квартиры четко во двор выходят, не дай Бог заметит, как Олег возле его автопомойки шныряет. Ну что за жизнь! Так что пришлось уезжать не солоно хлебавши. По пути домой отзвонился Лесничему на мобильник, сказал только, что есть захват цели. Договорились, что завтра встретятся и все окончательно решат. Ленка была на работе, и без нее в квартире было пусто и неуютно. Пришлось довольствоваться обществом ленивого персидского кота, круглосуточно изображающего из себя диванную подушку, пить чай с медом и вареньем, чтобы не подхватить простуду, и смотреть по телику очередной триллер америкосов.

В то время, как Ликвидатор предавался мыслям о несправедливости бытия и нежился под теплым верблюжьим пледом, у Кристины с Ленкой, впрочем как и у всей третьей смены, был аврал. Служба спасения захлебывалась от шквала звонков, причем подавляющее большинство их шло от подростков и законченных хулиганов. Если с городскими звонками было хоть чуть-чуть попроще: АОН автоматически определял, откуда поступил сигнал, и в случае повторных угроз в адрес Службы спасения на дом к хулигану можно было вызвать наряд милиции, то с сотовыми творился полный беспредел. МТС оказало Службе спасения и своим абонентам медвежью услугу, сделав звонки по 112 бесплатными. В итоге пробиться по линии стало практически невозможно. Пользуясь тем, что за звонок ничего не придется платить, малолетние дебилы из числа абонентов МТС без устали названивали и сообщали о заложенных в школах бомбах, об аварии на 127 километре МКАД (при его общей протяженности в 109 километров), оскорбляли операторов, так, что не выдерживали даже самые опытные. Каково слышать от сосунка вдвое младше тебя, у которого еще голос на петушиный писк срывается, что он собирается сделать с тобой при личном контакте!

Так как времени на перекур не выделялось, вернее, в компании с сигаретой разрешалось провести не больше пяти минут в два часа, курящие операторы занимали очередь, чтобы выйти на крыльцо и сделать хоть пару-тройку затяжек. Девчонки стреляли друг у друга валидол, ходили нервные и издерганные, и дружно мечтали лишь об одном: побыстрей бы закончилась смена.

— Вспышка на Солнце, что ли, внеочередная? С чего у них всех так дружно чердак своротило?

— Канун праздников плюс школьные каникулы. Скучно деткам, вот и звонят.

— Была бы моя воля, я бы этим деткам задницы до волдырей ремнем оприходовала. Службы к пострадавшим по десять минут вызвать не могу, докатились!

— И ведь не скажешь им ничего, засранцам. Куда наше начальство смотрит!

— В смысле? Оно что, за деток отвечает?

— Да нет, я про другое. Что мы им по инструкции должны рапортовать, если звонок не по делу?

— «Вас не слышно».

— А они, между прочим, это просекли. Я принимаю звонок, они первым делом спрашивают: «Меня хорошо слышно?» Отвечаешь, что хорошо, и тут такое начинается!

— Я в таких случаях сразу связь обрываю.

— Я тоже, но ведь это не по инструкции. Да и злит их это, они еще сильнее начинают названивать. И ведь попробуй их приструни, сразу на штрафы нарвешься! Вон, из первой смены уже двум девчонкам по пять процентов срезали за то, что они с детками разговоры начали. Еще говорят, легко отделались.

— Не знаю, как насчет штрафов, но неприятностей огребешь полной лопатой за ненадлежащее выполнение должностных инструкций.

— Может, уйти отсюда? Сколько можно! Я за вдвое большие деньги могу в соседнем доме в офисе сидеть, бумажки перекладывать. Никакого тебе нервного истощения, никаких хулиганов…

— Так что не уходишь, в таком случае?

— Не знаю.

А Кристина в это время, проклиная все на свете, сидела на сотовых. Как назло все «эфирные» посты были заняты, пришлось переходить сюда. По сравнению с сотовыми, в канале сейчас была тишь да гладь, поскольку кроме привычных Изи и Фредди общению с корреспондентами никто не мешал. Подумаешь, каждого второго не слышно! На то и существует дружеская помощь с ретрансляцией. А здесь творился полный дурдом. Кристина не успевала обрабатывать звонки. Поглядев на монитор, она присвистнула про себя. Получается, она принимает от двух до шести звонков в минуту! Вот это шквал! Как она еще успевает все это зафиксировать — уму непостижимо. Пальцы уже даже не спрашивают у головы, что делать, а сразу заносят все в компьютер. И как у них это получается, Кристину сейчас волновало меньше всего. Если Будда был многорукий, то ей бы сейчас совсем не повредило стать многоголосой и иметь на манер Змея Горыныча не одну, а хотя бы три головы. Клавиатура, казалось, плавится под руками, а сама Кристина похожа на бездушный механический автомат, действующий четко и по правилам, потому что на собственные раздумья времени просто не оставалось.

Так, очередной звонок. Принимаем:

— Служба спасения, оператор четыреста два. Слушаю вас!

— Девушка, а жизнь стоит того, чтобы жить?

— Простите, не поняла?

— Я спрашиваю у вас, жизнь стоит того, чтобы жить?

Приплыли. Явный суицидник. Боже, ну почему она всего-навсего архитектор, а не медик! Как бы сейчас пригодились знания по клинической психиатрии! Да и по практической психологии было бы недурно. Вот что она может сказать этому парню, который в настоящий момент, возможно, сидит, высунув ноги в окно где-нибудь на четырнадцатом этаже, и с трубкой сотового телефона в руке размышляет, уйти ли ему сегодня, впечатавшись в грязный асфальт, или не стоит? И как назло, никому звонок не переадресуешь, все девчонки-медики сейчас нарасхват, от самих искры летят. Придется самой расхлебывать. Эх, выноси, залетная!

— Я считаю, что жизнь всегда стоит того, чтобы пройти ее до конца.

— А если этот конец мы определяем себе сами?

— Это только иллюзия. Путь к этому моменту еще не пройден. Это ложный конец.

— А если жизнь к этому моменту больше не имеет ничего, что она могла бы еще тебе предложить?

— Это тоже обман. Жизнь всегда богаче, чем наши представления о ней. И если она кажется тусклой или никчемной, это всего-навсего потому, что нам было лень пройти по ней дальше и вытащить себя из болота.

— Как барону Мюнхгаузену?

— Если рядом нет никого, кто мог бы помочь, приходится все делать самим. Я думаю, барон это прекрасно знал.

— Девушка, а вот что бы сделали в такой ситуации? Просто поставьте себя на мое место, да? Я вот только что из Чечни, у меня истек контракт. Денег не заплатили, суки, вернее, заплатили не то, что обещали. Я в принципе и поехал туда только для того, чтобы на свадьбу накопить. А вернулся и узнаю, что моя невеста уже с другим мужиком живет. У них, мол, любовь и все такое. А у нас что тогда было? Я ж ее, дуру, всем сердцем любил. А она: забудь обо мне, то, что было между нами — ошибка. Не фигово, да? Ошибка! Два года — сплошная ошибка! Хотел сначала ее мужика грохнуть, аж перед глазами все черно стало, потом остановило меня что-то. Вот сижу сейчас один и думаю: кому же я нужен? Ей требовалось подождать всего лишь несколько месяцев! Всего лишь! А клялась, что любит, что ничто нас не разлучит. Получается, ради кого я туда поехал? Ради этой вертихвостки? Этой пустышки? Ради кого мне теперь жить?

— Ради других. Отвлекись от своих проблем и посмотри вокруг: может быть, кому-то плохо? Когда поможешь одному, другому, третьему, начинаешь чувствовать, что тебя самого отпускает. Ведь люди в ответ начинают помогать тебе. Даже если сами этого не сознают. Тебе становится лучше просто от одного того, что становится лучше им, что твоя помощь оказалась к месту и ко времени. А потом появится и то, ради чего стоит жить самому. Новые цели, новые планы. Иначе и быть не может.

— Вы что, всерьез верите в то, что говорите?

— Если бы я это не знала, я бы этого не сказала. Иногда стоит полностью забыть о себе, о своих сомнениях, чувствах, и раствориться в других. Ненадолго. Просто, чтобы понять, что мир на тебе и твоих проблемах не замыкается. Что у каждого свой мир и своя правда.

— Девушка, а у вас в Спасении все такие, как вы?

— Я думаю, что многие.

— А как вы считаете, я бы мог поработать у вас? Или у вас все вакансии заняты?

— В настоящий момент точно не знаю, но могу продиктовать вам телефон нашего отдела кадров. Позвоните завтра после десяти, вам все расскажут.

— Ой, это было бы здорово! Минутку, только ручку возьму. Все, записываю!

Она продиктовала телефон, парень поблагодарил и отключился.

Кристина только сейчас ощутила, что по вискам катятся капли пота. Ох, непросто дался ей этот разговор по душам. Но подобного эффекта она точно не ожидала! Видимо, это был не настоящий самоубийца. Просто депрессия у парня. А у кого ее не бывает! И всего-то требовалось, что выслушать и попытаться понять. И как здорово, что ей это удалось! Просто-напросто повезло.

Но тут раздался очередной звонок, и Кристина, не успев в полной мере порадоваться тому, что предотвратила сегодня одно возможное самоубийство, вновь забарабанила по клавиатуре, готовя вызов скорой помощи для престарелого человека, упавшего с кровати, которого не может поднять обратно сидящая с ним внучка.

Как и следовало ожидать, утром девчонки больше всего напоминали весенних мух, едва пришедших в себя после зимнего небытия, вялых и тормозных. Хотя и та, и другая воспользовались своим правом на трехчасовой сон, но какой же это отдых! Тебе кажется, что ты только-только прислонился щекой к подушке, как кто-то немилосердно трясет тебя, поднимает с раскладушки и отправляет обратно на пост. Ты смотришь на время и понимаешь, что три часа пролетели, как одно мгновение. Единственное, что осталось, стиснув зубы, держаться до последнего. Откуда у нее в такие минуты берутся силы, Кристина не знала. Ей представлялось, что где-то внутри находится аккумулятор душевной энергии, за счет которого она справляется со своей работой. Но все чаще и чаще она стала задумываться о том, что у любого аккумулятора есть свой ресурс. И когда-нибудь он израсходуется. Что тогда? В том, что эта работа на износ, Кристина отдавала себе полный отчет. Как и в том, что если бы надо было снова выбирать, куда пойти работать, она, зная, что ее ждет, вряд ли выбрала бы Спасение. Все же это не ее стезя. Она не медик, не спасатель. Временами здесь бывает очень трудно. И если бы не девчонки, ставшие ей одной большой семьей, еще не ясно, продержалась бы она в Спасении так долго, или нет.

Такие мысли посещали ее в последнее время постоянно. И с наибольшей силой они назойливо крутились в мозгу именно тогда, когда она с другими девчонками сдавала свои посты четвертой смене и ползла в сторону дома. Кристине все сложнее было спорить с собственными доводами, убеждающими в том, что у нее иное призвание, нежели безусловно полезная, но столь утомительная профессия оператора. А как сказал один остряк, плюрализм в одной голове — это уже шизофрения. И пополнять собой ряды шизофреников Кристине не хотелось, хоть убей. Как и делать хоть что-нибудь, чтобы изменить эту ситуацию.

Сегодня за ними заехал и Лесничий, и Ликвидатор. В ожидании появления своих лапушек они курили сигарету за сигаретой, попутно обмениваясь полученными сведениями, и горячо спорили. Олег настаивал на том, что с Фредди надо кончать сегодня же, а Иван упорно твердил, что пока у них нет нормального плана, соваться туда с разборками форменное мальчишество, ни к чему нормальному не приводящее. В итоге сошлись на том, что ближе к вечеру встретятся и поедут к Фредди для финальной разведки, чтобы окончательно убедиться, что вычислили именно того, кого надо, и больше никаких досадных накладок не будет. Ликвидатору явно хотелось большего, но пойти против авторитета Лесничего он не мог. Так и расстались, подспудно недовольные друг другом.

По дороге домой Иван в общих чертах рассказал Кристине, до чего они с Олежкой дошли в своих изысканиях. Когда она узнала, что сегодня вечером они вновь собираются поехать к Фредди, то не удержавшись, попросила, чтобы Иван взял ее с собой. И не слишком удивилась, услышав решительное «нет». Иван не хотел рисковать. И не мог понять, насколько сильно ее желание увидеть лицо своего врага. Кристина подозревала, что Фредди они с Ликвидатором завалят именно сегодня, хотя Лесничий не был в этом уверен, и боялась, что так и не узнает, кто же до полусмерти напугал ее и Ленку.

Кристина прекрасно знала, что спорить с мужчиной, когда он уперся и ни в какую не хочет уступать, дело гиблое.