– Где ты была?

– Ездила по делам, – ответила Женька, переобуваясь в шлепанцы.

– По каким это делам? Небось по мужикам отправилась?

– Мама! Антошка рядом!

– А что Антошка?! Он уже взрослый парень! Пусть смотрит на тебя, бесстыдницу, может быть, хоть тогда у тебя в голове что-то в нужную сторону сместится! Вместо того чтоб деньги зарабатывать, она, как блудливая кошка, себе приключения на причинное место ищет! В доме скоро шаром покати будет, а ей хоть бы хны! Развратница!

– Хватит! – рявкнула Женька, которую достал этот бесконечный обвинительный монолог. – Если уж так хочешь знать, мне только что предложили заработать пятьсот тысяч!

– За что это? – подозрительно осведомилась мать, на всякий случай отставив в сторону сковородку с шипящими на ней котлетами.

– Не важно за что. За съемки.

– Ну и?

– Что – и?! Отказалась я, понятно?!

– Ну и дура! – Мать вновь взялась за сковородку и ловко перевернула прожаренную котлетку на другой бок. – Такие деньги на дороге не валяются.

– Да ты хоть знаешь, чтомне за них пришлось бы делать?

– Голой сниматься? – предположил Антошка, внимательно следящий за разговором.

– � это тоже! Если придется!

– А ты, часом, на солнце не перегрелась? – заметила мать. – Чтоб такие деньжищи и всего за месяц поиметь, тут мало голой задницей крутить! � без тебя таких бесстыдниц вагон и маленькая тележка наберется. Сдается мне, сочиняешь ты!

– А вот и нет! – Женька шлепнула об стол газетой. – Не веришь, так возьми и почитай!

Ради такого случая достав из кармана очки, мать потянулась за газетой. Долго и вдумчиво читала объявление, потом неуверенно спросила:

– Хочешь сказать, вот именно за это такие деньжищи и обещают?

– Да! Помнишь Альбину – подружку мою школьную? Она там ведущей будет. Собственно, я к ней на встречу и ездила. Это она мне газету дала и про миллион в случае выигрыша намекнула.

– А почему ты тогда говоришь про пятьсот тысяч? �ли это налоги такие огромные? – ужаснулась мать. – Так миллион или полмиллиона?

– Да нет же, налоги тут ни при чем. Просто Альбине тоже подзаработать хочется. Она протолкнет меня в программу, а я должна буду за это поделиться своим выигрышем, – хмуро сообщила Женька.

– Вот щучка! А шкурка не облезет от такой жадности? Впрочем, с другой стороны, время сейчас такое. Не подмажешь – не подъедешь. А пятьсот тысяч лучше, чем ничего. Уже придумала, в чем завтра поедешь? Не вздумай джинсы напялить, тебя, голодранку, тогда и на порог студии не пустят! Платье и только платье!..

– Мать, тормози! А кто тебе сказал, что я на это соглашусь? Ты хоть представляешь, что мне, да и тебе с Антошкой придется в итоге вынести за этот месяц? Нас будут как букашек под микроскопом изучать! А потом тысячи праведников-телезрителей с превеликим удовольствием начнут нас тыкать носом в то, что мы ради денег опустились до уровня базарного быдла! � как ты соседям после этого в глаза смотреть сможешь?

– А мне начхать на соседей. Завидно – пусть завидуют молча! – парировала мать. – А в квартире давно пора ремонт сделать. Да и Антошке гардеробчик обновить, парень же не по дням, а по часам растет! Впрочем, тебе ведь на это наплевать, ты только о себе и думаешь! «Ах, на меня по телевизору всякие придурки пялиться будут!» Какие нежности! А ты гордость-то подальше спрячь, зубы стисни – и терпи! Пятьсот тысяч – это же... это же... Мне за эти деньги больше четырех лет пахать придется! А тут всего лишь месяц!

– Но тебе ведь тоже сниматься придется! � Антошке тоже! Ладно ты меня ни в грош не ценишь, но сама подумай: вам-то каково придется? � учти: вы должны будете вести себя так, будто ни о чем не догадываетесь! �наче не видать выигрыша, как своих ушей!

– Ой, да ладно тебе! Нашла сложности на пустом месте. Надо будет – так сыграем! Я, между прочим, в юности в театральный кружок ходила, так что не бойся, справлюсь! Да и Антошка у нас – тот еще прохиндей растет! Так этим телевизионщикам голову заморочит, что только держись! Верно, Тоха?

Антошка дипломатично потупил взгляд.

– А можно я все-таки сама буду решать, как мне поступить, а? – не выдержала Женька. – Не нравится мне эта идея, хоть ты тресни! Ты ж сама, когда все эти реалити-шоу смотрела, ругалась страшно: мол, до чего люди в своем бесстыдстве доходят, уже любовью перед камерами занимаются и скандалы на всю страну закатывают! А если мне придется сделать то же самое – что тогда?

– А тебе не привыкать! – со значением сказала мать.

Женька сверкнула глазами и потянулась к злополучной газете, намереваясь изодрать ее в клочья и тем самым поставить точку в этом неприятном разговоре, но мать оказалась проворнее.

– Э, куда это ты тянешься? Нет уж, до завтрашнего утра пусть это у меня побудет, для надежности. � учти: если не согласишься на Альбинкино предложение, я тебе этого вовек не прощу! Слышишь?!

Женька, ничего не ответив, выскочила из кухни и заперлась в ванной комнате. От незаслуженной обиды ее всю трясло. Надо же, до чего мать докатилась: взяла и при Антошке ее чуть ли не шлюхой обозвала! «Тебе не привыкать!» Все никак не может ей забыть ту раннюю и в общем-то случайную беременность. Теперь считает, что дочь у нее распутница, каких поискать!

Ух, как же мать на нее орала, когда поняла, что происходит! Схватила за руку, поволокла к знакомому врачу. Хорошо хоть дядька нормальный оказался, сказал, что на таких поздних сроках аборт делать – все равно что собственными руками дочку на бездетность обрекать. � ни за что не согласился брать на себя такой грех, хоть мать ему и деньги предлагала, и чуть ли не в ногах у него валялась.

Так появился Антошка. Роды были сложными, Женька долго приходила в себя и, уж совершенно понятно, не смогла оказать матери достойный отпор, когда та заявила, что намерена записать Антошку на свое имя. Героиня, чтоб ее! � еще долго на мозги капала, чтоб Женька не смела Антошке говорить, кто его настоящая мама! Ага, как же! Шила в мешке не утаишь, а отказываться от своего ребенка Женька не собиралась даже под страхом глобального материнского неудовольствия.

Когда Антошка подрос, он довольно быстро сообразил, как себя вести с бабушкой-мамой и мамой-сестрой. При посторонних он придерживался официальной бабушкиной версии, хотя поначалу и срывался пару раз, не без того. А уж наедине мамой была Женька и только Женька. Впрочем, с недавних пор слово «мама» он начал опускать, называя ее просто по имени или на дворовый манер Жекой. Да и относился к своей молодой родительнице с некоторой долей снисхождения, словно и впрямь был ей братом, но никак не сыном. На днях такое заявил, что Женька долго приходила в себя от неожиданности.

– Слышишь, Жека? Я тут прикинул, в общем, пора тебя замуж отдавать! А что? Ты красивая, веселая, тебя быстро поженят. Только мужа тебе я сам найду, хорошо? Ну, чтоб проблем не было. А то мало ли чего...

– � какого же ты мне мужа найти хочешь? – еле сдерживая нервную икоту, спросила у сына Женька.

– Ну, чтоб тоже веселый был, как ты. � меня любил. Ну, еще чтоб разрешил тебе на работу не ходить. Я же знаю, что тебе там не нравится!

– � где ты его искать будешь?

– Ну, это не твои заботы! – важно ответил Антошка.

Женька тогда еще, помнится, подумала, что в этом доме каждый считает хорошим тоном принимать за нее любые мало-мальски важные решения. Что ж, оказывается, именно так оно и есть. � чем, спрашивается, в таком случае мать отличается от той же Альбины? Как услышала про деньги, так все другое разом потеряло для нее всякое значение. Подумаешь, дочку вся страна увидит! Да хоть наизнанку перед камерами вывернись, но приз добудь! А над ней, между прочим, издеваться собираются! � зрители с самого начала будут в курсе, кто и над кем смеется.

Нет, не бывать этому! Пусть себе другую дурочку находят и измываются над ней сколько хотят! В конце концов, не все за деньги продается и покупается! � даже если мать завтра пинками выгонит ее из дома на студию, она туда просто не поедет. Вот не поедет, и все!..

Поздним вечером, когда Елена Григорьевна видела уже десятые сны, в спальню Женьки пробрался Антошка.

– Жека!

– Что тебе?

– Пусти меня на кровать, а то ноги мерзнут!

– А чего ты без тапок пошел?

– Вот еще, греметь ими на всю квартиру, – проворчал Антошка, поудобнее устраиваясь рядом с матерью. – Ну, что делать будешь?

– Ничего не буду.

– Слышь, если ты это из-за меня, то зря. Мне, честно говоря, по приколу! Если меня по телевизору покажут, все наши ребята обзавидуются! В общем, я бы снялся.

– Тоха, ты просто не понимаешь, о чем просишь. Те же твои ребята не завидовать тебе будут, а смеяться над нами. Все шоу построено на том, что я как бы не знаю, что передо мной актер, и всерьез воспринимаю все его реплики и действия. А со стороны это будет выглядеть так, что нас разыгрывают, а мы на это ведемся!

– Ну и что? – невозмутимо возразил Антошка. – А я ребятам скажу, что ты обо всем знаешь, просто притворяешься.

– А они тут же завопят, что это нечестно!

– Ничего подобного! – парировал Антошка. – Я ж не буду им рассказывать, что ты знакома с этой самой Альбиной. Просто скажу, что ты сразу догадалась, в чем тут дело, и просила нас с мамой тебе подыграть. Только и всего!

– Хм... – Женька задумалась. – В целом логично. Но послушай, а зачем тебе-то все это надо? Ты тоже хочешь, чтобы мы получили эти деньги? Но ведь мать тут же у меня все отберет и потратит, не спросив нашего мнения. Тогда зачем все это затевать?

– Жека, не вали все в одну кучу. Давай разбираться по порядку. Деньги тебе, конечно же, не помешали бы. � это твои деньги, так что если не захочешь их бабке отдавать – не отдавай. �ли отдай одну треть и скажи, чтоб она от тебя отстала. Что ты все как маленькая? А что до самой программы – ты разве никогда не мечтала сняться на телевидении? Это же так здорово и интересно! Все вокруг тебя бегают, суетятся, с тобой хочет познакомиться куча народа!

– �менно это меня и пугает, – призналась Женька. – В свое время в меня жестоко вбили мысль, что лишняя известность может привести к весьма плачевным последствиям. � я честно в это поверила. А теперь...

– Ну вот, ты снова об этом! – Антошка с легкой укоризной посмотрел на мать. – Тебе бабка ужасов понарассказывала, а ты, вместо того чтобы послать ее и жить своим умом, до сих пор трясешься.

– Милый, я тебя боюсь! �ногда мне кажется, что я родила маленького старичка! Тоха, тебе всего девять лет, а ты так запросто даешь мне советы!

– Ну, кто-то же должен это делать, – философски заметил Антон. – �наче так и останешься забитой и несчастной.

– А кто тебе сказал, что я несчастна? – возмутилась Женька.

– А разве нет? Когда человек счастлив, у него глаза светятся. А ты, стоит только бабке появиться, мигом пытаешься от нее в дальний уголок забиться и не отсвечивать. � по-твоему, это счастье?

Женьке нестерпимо захотелось плакать, и она, не сдержавшись, пару раз хлюпнула носом.

– Тсс, не разводи сырость! А то еще бабка проснется и разгонит нас. Лучше представь, как ты этот месяц проведешь! � кто тебе сказал, что это над тобой издеваться будут? А ты возьми и сама в ответ начни издеваться! Тебе слово – а ты два! Чтоб актер этот тоже знал, почем фунт лиха!

– А это идея! – загорелась Женька. – Значит, говоришь, отплатить этим телевизионщикам той же монетой?

– Ну да! Только не сразу. Пусть они сначала решат, что ты ради денег на все готова, даже замуж пойти. Притворись, что, кроме выигрыша, тебя ничто не волнует. А уж когда возьмут в программу и начнут тебя снимать, тогда переставай из себя дурочку строить и дай им всем прикурить! А я за тебя болеть буду! � заодно придумывать, как твоего «жениха» достать. Один ум хорошо – а два лучше! Тем более я же мужчина!

– А не слишком ли много ты на себя берешь, мужчина? � кто тебе сказал, что нам с тобой сразу же разрешат общаться?

– А нам сразу и не надо! Я к тебе на помощь приду, когда у тебя собственные идеи закончатся. А все необходимое на бумажке запишу и незаметно для камер тебе передам. Ты потом возьмешь какую-нибудь книгу или журнал для маскировки и прочитаешь то, что я для тебя приготовил. Ну а дальше уж сама!

– Значит, все-таки соглашаться?

– А что ты теряешь? Работы все равно пока нет, если дома останешься – бабка тебя съест. А у меня каникулы, заняться нечем. А так хоть какое-то развлечение!

– А если я проиграю? Если окажется, что все это зря? Ну, нервы там у меня сдадут или еще какая напасть приключится?

– Ты выиграешь! � не вздумай в себе сомневаться! Ладно, пошел я, а то тебе выспаться надо. �наче утром под глазами такие круги будут, что никакой косметикой не замажешь. А тебе надо красивой быть, чтоб тебя стопудово в программу взяли! Спокойной ночи!

Антошка мягко спрыгнул с кровати и вышел из комнаты, оставив Женьку размышлять над его словами. А ведь действительно: почему бы и нет? Конечно, изрядная авантюра, да и кто даст гарантии, что Альбине удастся протащить ее в это шоу? Но она так уверенно об этом говорила, значит, и вправду может на это повлиять.

А если все-таки отказаться? М-да, тогда Антошка прав: ей житья от матери не станет! Запилит ее насмерть и при каждом удобном и неудобном случае будет напоминать о том, как мимо носа уплыли целых пятьсот тысяч рублей. Либо надо было изначально молчать и держать язык за зубами, либо... А-а, чего теперь об этом! Что сделано, того не вернешь.

Но с другой стороны – это ведь такой позор! Провести перед камерами целый месяц! Да ее потом никто на работу не возьмет! Придется что-то с собой делать, внешность менять. А как? Коротко постричься? Как вариант пойдет, но волосы жалко. Она за ними так ухаживала, травяными настоями мыла, чтоб не выпадали. �ли носить парик? Ага, и накладной нос, вставные челюсти и очки с огромными линзами!

Женька раздраженно перевернулась на другой бок. Ну надо же, какая фигня в голову лезет! А все Альбина, будь она неладна со своим проектом! Взбаламутила, чертовка, и даже не спросила: нужно это ей, Женьке, не нужно... � ведь так уверенно себя вела, словно и не сомневалась, что ее дурацкое предложение будет принято.

Эх, вот взять бы и насолить ей! Просто не приехать, а потом посмотреть, с какой перекошенной физиономией она тогда это шоу вести будет! �ли... или она не единственная, кого заманила в свою программу Альбина? Эта барышня никогда не кладет все яйца в одну корзину, да и осторожна сверх меры. Значит, помимо Женьки, у нее в запасе еще несколько вариантов! Не сработает один – пройдет другой. А невезучим претенденткам она мило улыбнется и скажет: «Прости, я очень старалась, но ничего не получилось».

Тогда тем более не стоит никуда ехать! При таком подходе шансы пройти отбор просто мизерные! Только время впустую потеряешь, и все.

�ли, напротив, раз уж заведомо ясно, что у нее минимальные шансы на успех, взять и съездить, чтоб родительницу не ярить? Может быть, хоть тогда отвяжется?

Да нет, чего она себя обманывает? Не отвяжется, только нудеть начнет: мол, такое дело провалила, такую возможность упустила! Ох, куда ни кинь, всюду клин! Так ехать или не ехать?

Раздираемая противоречиями, Женька забылась тревожным сном только на рассвете. Разбудил ее в семь утра телефонный звонок Альбины.

– Привет! Это я! Надеюсь, ты уже встаешь? Не вздумай опоздать, я на тебя сильно рассчитываю! Чао!

Женька спросонья ничего не поняла из скороговорки Альбины, кроме того, что она ждет ее на программе, но сон, увы, как рукой сняло! В комнате тут же появилась поднявшаяся ради такого случая аж в половине седьмого Елена Григорьевна и заявила, что завтрак готов. Пришлось тащиться в ванную, промывать глаза холодной водой, а затем топать на кухню.

При виде омлета Женьку замутило. Она вообще не любила завтракать, а уж яйца и любые блюда из них и вовсе терпеть не могла. Причем мать об этом прекрасно знала, но начисто игнорировала вкусовые пристрастия дочери, руководствуясь единственным критерием: полезно – не полезно. Омлет, безусловно, относился к полезным, да еще и быстрым в приготовлении блюдам, поэтому Женьку можно было только пожалеть.

Тошка, улучив момент, быстро сгреб ненавистный омлет с материнской тарелки и мужественно запихал его в себя, пока бабка не застукала. Женька благодарно улыбнулась сыну. Он тоже терпеть не мог омлет, но в такой ответственный день был готов пойти на любые жертвы ради своей любимой Жеки.

– О, уже все съела! А добавочки не хочешь? – поинтересовалась мать, обнаружив исчезновение омлета.

Тошка, успевший-таки проглотить ненавистный омлет, от подобной перспективы едва не подавился.

– Нет-нет, не хочу наедаться, а то на вопросы отвечать не смогу, – быстро сообщила Женька, пока Елена Григорьевна из лучших побуждений не продолжила пытку яйцами.

После завтрака мать настояла на том, чтобы лично выбрать наряд для дочери, и, разумеется, ее выбор пал на самое ненавистное из Женькиных платьев: длинное, в мелкий цветочек, с дурацкими оборочками и воланами. Женька все порывалась запихнуть его в самый дальний угол шкафа, но мать неизменно возвращала его на место.