Сергей и сам инстинктом чувствовал бесполезность чтения, как средства отвлечься. Он как бы со стороны ,без удивления, разглядывал себя, отмечая совершенно новые черты - он уже мог не изнывать в часовых ожиданиях выходов на 'боевые', бесконечных дежурствах по обслуживанию техники, томительных сидениях в засаде, по большей части пустых. Он почти сутками обходился только глотком воды. Голос стал отрывист, резок. Он раздражался от любой фразы с придаточными . Его разговорным стилем, как и большинства, стали предложения с прямыми дополнениями и переходными глаголами. Но он никак не мог привыкнуть к почти неограниченной власти над людьми - ему представлялось, как он касается тела женщины, на которой принудили жениться.
      Сергей и прежде не верил в сложности жизни, а здесь он только сильней понял силу простоты, несмотря на неисчислимость событий, мелких и крупных. И даже современная скоротечная война не пошатнула его убеждения, просто быстрее наступает исход. Должна быть ясной и простой цель - уничтожить, захватить, при сопротивлении уничтожить, бить сразу и точно, в соответствии с целью. Сложности, встающие при решении задачи, чисто механического свойства - пригонка частей, смазка, прокрутка...Как в математике, более сложные объекты все равно сводились к элементарной арифметике, хотя и кишели всякими другими свойствами. В рейде под Фахрабадом, он точно помнил, Сергей разрешил для себя противоречие простоты и развития : более развитые побеждают потому, что могут не только больше, а и то же самое, что и последние варвары - убивать, уничтожать, предавать. Как в науке - новое должно объяснять новое, но и не противоречить старому.
      Эта же война не была направляема к решению простой задачи и военная машина из всех целей сама выбрала простейшую - самосохранение. Части ее постоянно заменялись, перерегулировались, она скрежетала, давая не те результаты, но беспощадно разила при угрозе для ее существования, и всегда результатом работы ее была только кровь. За разнообразием постоянно сменяющихся директив скрывалась растерянность тех, кто их ставил, кто понимал и боялся мощи простоты - военная машина уничтожает и ничего больше.
      И еще Сергей неожиданно увидел, как ближе, даже роднее, становятся друг другу враги, не в гражданской войне, их поведение и вера.
      Сам и до этого Сергей был фаталистом - он верил в обрывающуюся нить в руках каких-то греческих богинь и никогда не хотел узнать свою судьбу. Война укоренила его веру. Поэтому он никогда не думал о том, что будет завтра, его тошнило перед боем, он спокойно носил гранату 'для рая' на поясе и никогда не смотрел на нее - плохая примета. Недавно он, не удивляясь, представил себе, как пуля оставляет крохотную ранку во лбу неразговорчивого Гуцула, дембеля из Хуста... После боя, когда он убивал, ему казалось, что он был уличен во вранье - единственном из поступков, отрезающим все пути... Это возникало после прихода в расположение, сразу после построения и отдачи рапортов.
      События слились в одну бесконечную череду - но в четыре часа каждого утра он спокойно , с открытыми глазами, помня абсолютно все, возвращался к одному и тому же. Реалистичность видений была такова, что он слышал как именно скрипели подошвы, мог назвать, в каком положении были пальцы на автомате, как изгибалось тело... Это повторялось последние три месяца в один и тот же предутренний час. Огонь, сжигающий его, вырывался с ревом из под засушенной и твердой как такыр, оболочкой души.
      Стрелки часов приближали утро. Сергей открыл глаза -звезды упорно не хотели гаснуть в голубоватом свечении. Луна , обойдя амфитеатр хребтов, наполовину зашла за пик справа. Сергей вслух сказал - "Я в Афганистане !", повторил - "За границей !" Вспомнил, как первый раз очутился за границей, еще в институте, после пятого курса - в Германии, точнее в ГДР, где провел месяц в состоянии постоянного восторга...
      ...Первый рейд в горы казался игрой, Сергей быcтро собрался, вокруг все суетились, подсказывать было некому, некогда. Но сигнала на выход все не было. Когда наконец расселись по машинам, Сергея охватило возбуждение - он беспрестанно вертелся, проверял положение предохранителя автомата, солдаты его сидели неподвижно, некоторые сонно кивали в такт толчкам машины. Возбуждение спадало с каждым километром - на Сергея накатывал сон, чтобы не упасть с машины, он менял положение, оглядывался вокруг, на изгибе дороги открылась вся колонна - машин было не меньше сотни, везли даже батареи горных гаубиц и стошестидесяти миллиметровых минометов. Высоко над дорогой описывали круги "крокодилы". Тем временем свернули в горы, дорога прижималась к отвесным склонам. Движение затормозилось, вскоре колонна стала. Горы затаились. После получасового сидения пришел приказ "спешиваться, пушки на склон". Взвод Сергея рассыпался у края дороги, за машинами, несколько человек сидели, спустив ноги со склона. "Полная боевая готовность!" - передал Сергей приказ. Никто из солдат не изменил положения, над кучками солдат поднимались струйки дыма - разрешения не спрашивали. Впереди грохнуло, загремели очереди, заглушенные поворотом дороги. В одно мгновение все, кто только что стоял, сидел, курил - все разбежались , легли за машинами, спрятались за обочиной дороги. В двадцати метрах от Сергея посыпались камни - солдат не устоял на осыпи и поехал боком по склону. Не успел Сергей решить что-либо, вдоль колонны покатилось эхо нового приказа "по машинам, продолжать движение!" Часть машин уже успели заглушили, заводились минут пятнадцать, наконец стронулись и со скоростью пешехода потащились вверх. За поворотом дороги была вмята в склон лежащая на боку подбитая БМП. Машина впереди резко тормознула и вильнула влево, объехав что-то на дороге. Их машина рывками подвигалась вперед, вдруг также стала. Сергей увидел почти под гусеницами темную раскатанную в блин массу в пятнистых обрывках. Он не мог оторваться от нее, как в полусне услышал "...кинуло на бок, от фугаса", видел, как все следующие машины старательно делали там же петлю , рискуя свалиться в пропасть...
      ...Бэтээры, поднимались по горной дороге , уйдя далеко от бетонки. Приказ был ясен - войти в ущелье в горах Сафедкох и, подавив сопротивление заслонов мятежников, занять оборону на высоте 3150, чем обеспечить перехват отходящей банды Мухаммадджани, проще говоря - сесть в засаду. Слабые посты 'духов' расстреляли, не спешиваясь, из башенных пушек. Колонна проникла глубже в ущелье и через два километра была остановлена. Загорелся подбитый из "безоткатки" бронетранспортер. Машины выехали из-под огня в сторону и открыли беглую стрельбу по вспышкам. Михальчук, комроты, осмотрев затихший склон, сунул бинокль Сергею - "Им деваться некуда - видишь, кверху идет острый гребень на стену. Возьмешь первый взвод и прочешешь высоту. Позывные : твои - 'Атака', мои - 'Равнина'". Сергей отдал бинокль, проговорил 'есть!' , вышел вперед за линию бронетранспортеров, крикнул - "Первый, второй взводы ! К бою ! " Солдаты , широко рассыпавшиеся , зашевелились, встали, глядя не на Сергея, а на подъем перед собой. Сергей успел только -'Первый взвод цепью...', как непонятный гул, перебил его. Все насторожились и не двигались с места - звук не походил ни на один из слышанных прежде. Сотни глаз шарили по склону и вдруг впились в предмет, тяжело скатывавшийся прямо на людей. Предмет подъезжал, подлетая на камнях, гул переходил в шуршание и царапанье. Вблизи можно было рассмотреть прямоугольный ящик с высокими бортами, и невероятно тяжелый. Он остановился в двух десятках шагов от цепи. Несколько мгновений никто не двигался, вдруг шеренга колыхнулась, с машин также слезали и шли следом.
      Сергей с каждым шагом замечал новую деталь в предмете, но все вместе они никак не складывались. Он увидел : серые запыленные толстые двойные сколоченные доски. Ящик заполняла грязная синеватая твердая масса. В ящике как в кресле сидел человек. Сергей стоял в метре от него. Стояли и другие, всем хватало места. Лицо сидящего было белое, как молоко. Он сидел по пояс в массе. Сергей наклонился машинально, поискать, куда он дел ноги. Сергей еще раз прикинул размеры ящика, пытаясь сравнить их со своим ногами, ногами рядом стоящих - он увидел, что все стоящие тайком оглядывают друг друга человек по пояс был вмурован в бетон, как дерево в кадку. С ног пошел озноб, колени сами собой подогнулись, Сергей качнулся, подавил дурноту, ни на кого не глядя скомандовал - "К бою !"
      Склон был пуст - валялась разбитая пушка и гильзы, от снарядов и автоматные. Десантники вглядывались в гребень перед собой и кто-то заметил цепочку уходящих кверху людей. Сергей, не отрывая от них глаз, знал, что от него ждут. Он первый зашагал вслед ушедшим, кинув радисту - "Для 'Равнины' преследуем противника. СК."
      Он шел легко, не уставая, его грузом был автомат, штык, нож, магазины и бронежилет. Изредка он оглядывался - солдаты шли так же быстро, но в отличие от обычного, глядя не в ноги, а со вскинутыми головами. Гребень внезапно разделился на два параллельных, не видных снизу. Сергей остановился "Первый взвод - по левому гребню, сержант - командование на себя! Второй взвод налегке - правому!" Остановка была мгновенной - на землю полетели каски, 'лифчики', магазины позатыкали за ремни. Взвод Сергея кинулся бегом вверх, Сергею не приходилось никого подгонять. Идущие параллельным путем были уже в ста метрах от них. Они заметно отставали от русских, хотя и прибавили шагу. Их было ровно семнадцать человек - закутанные в халаты, в легких туфлях, оружие было скрыто под накидками. Увидев врагов так близко от себя, они на мгновение застыли, и тотчас же двинулись кверху. Некоторые из десантников стали сдергивать автоматы, 'духи', не прячась, пошли еще скорее. Сергей показал наверх, задыхаясь - "Скорее !.."
      ...Соревнование, в котором наградой была выгодная позиция в точке, в которой сходились тропы. Соперников разделяло пятьдесят метров. Они шли, не глядя друг на друга - у них не было сил ни повернуть голову, ни поднять автомат, все силы уходили на подъем ног. Тропы разделял глубокий каньон, заветная точка на пересечении дорог приближалась невыносимо медленно. Русские начали финишный рывок - афганцы кинулись следом. Сердце стучало в голове, в подмышках, в животе. От испарений белых скал чугунно звенела голова.
      Сергей обходил одного за другим своих солдат - он видел себя уже на площадке и едва не упал, когда камни под ногами перестали вести вверх. Единственным желанием было лечь и отдышаться. Он, пошатываясь, двинулся к тропе, по которой поднимались враги - они отстали метров на тридцать и, тяжело дыша, подходили к нему. Крохотное каменистое плато заполнилось голые по локоть руки отстегивали , примыкали штыки, засовывали ножи в нижние карманы, магазины из-за поясов кидались за валун в углу площадки. Ловя последние мгновения , люди нагибались, хватая воздух. Сергея затрясло, чтобы успокоиться, стал считать шаги, оставшиеся тем, угрюмо поднимающимся, до встречи, но вместо шагов считал пульс, бьющийся в пальцах...
      Они вылезли, постояли и кинулись на русских - с разъятыми в крике ртами. Сергей судорожно выбирал 'своего', но его самого уже отыскали медвежьего сложения детина с окладистой черной бородой тянул к нему ручищи. Сергей отпрянул резко в сторону, но ручищи оказались проворны и ухватила одна за воротник, другая играючи отвела руку с автоматом в сторону. Черно-кофейные сонноватые глаза закрыли лицо, несло до тошноты потом от волос бороды. Сергей, стиснув цевье, стал выламывать толстые пальцы, закручивающие ворот вокруг шеи, повел взглядом вокруг - на всей площадке в обнимку пыхтели, переступали, крякали. Лицо перед ним раздвинулось в ухмылке, Сергея гнуло, крутило к земле, он резко повернул голову, зубы его вошли в пышное мокрое запястье, челюсть захрустела, афганец заревел, ударил кулаком по голове, так что у Сергея хлыстом дернулась шея, от чего сразу он перестал трястись. 'Дух' ревел, как бык, мотал Сергея как собаку на рукаве. Сергей впечатал носок ботинка в голень противника, тот, завизжав, рухнул на колени перед Сергеем и он, быстро осмотревшись, с упоением, той же ногой, носком, снизу , разбил ему челюсть. Голова с залитой кровью, в осколках зубов бородой, будто в изумлении застыла на месте и Сергей , еще раз, уже, стоя сбоку, загребающим ударом ноги въехал в эту голову. Афганец упрямо продолжал стоять на коленях, руки бессильно свисали и дергались. Сергей, отдышавшись, нанес ударом плашмя прикладом в то место, где был нос, и 'дух' тяжко опрокинулся, подломив колени.
      Сергей отвернулся, к нему пришел слух - на площадке валялись десятка два тел. Переступив через вываленную в пыли накидку , он было ринулся на помощь, но понял, что все кончилось. Сергей, присел на выступающий низенький камень, слабость прошла. К нему, перескакивая через лежащих, подбежали Новиков и молодой - Гаврюк , возбужденный и с разбитой губой - "Что с вами, товарищ лейтенант...", заглядывали в лицо, тянули за подмышки. "Ребята, да я же не инвалид !" Сергей встал, отстранив руки и пошел к кругу солдат. Из этого круга хотел выйти растрепанный человек, и всюду натыкался на русских. Сергей подошел ближе - десантников было человек десять, больше бы в круг не поместилось. Афганец уже не соображал, что делает и просто пытался руками раздвинуть солдат и пройти через них, а те, сосредоточенно и , чтобы не мешать друг другу, вкруговую били его прикладами по рукам, спине, по ребрам, по почкам...Афганец, потерпев неудачу в одном месте, со стоном отшатывался и, увидев, как русские расступаются в другом, направлялся туда. Руки он прятал в рукава, пропитанные насквозь кровью. Сергея не замечали, а Сергей не собирался их останавливать.
      На площадку выходили солдаты первого взвода, тяжело дышащие, несколько человек кинулись к кругу. Афганец рухнул в пыль, его добивали с хаканьем, по очереди, измазанными кровью прикладами. Когда он перестал шевелиться, его с раздражением пнули ботинками : "Сука, на ногах не стоит... " Все стихло и Сергей почувствовал на себе взгляды людей, ждущих его приказа. Он скомандовал - "Радист !" Подскочившему Юдину-радисту сказал - "'Равнине !' Уничтожена вражеская боевая группа, потерь нет... Прием " 'Равнина' отозвалась : "'Атака'! Вас понял! Немедленно спускаться! СК!" Сергей подозвал сержанта, командовавшего первым взводом : "Мухортов, одно отделение оставить здесь для прикрытия спуска! Осмотреть место боя, интервал - десять минут от основной колонны! Выполняй!"
      По тому, как быстро бросились исполнять его приказ, Сергей ощутил себя командиром, из тех, которому вверяют жизнь и на которого оглядываются прежде, чем совершить что-либо.
      Потерь, к счастью не было, хотя Сергей был уверен, что у 'духов' не могло быть никаких шансов. Горячка пронесшегося боя отпускала тяжело. Пока застегивались, оправлялись, пересчитали тела - ровно семнадцать, их стали переворачивать, сгребать оружие. На тело , по которому пробегала хотя бы судорога, не тратили пулю, а подкатывали к обрыву и сталкивали пинком вниз. Сергей в последний раз осмотрел место побоища, двинулся к спуску, бросив солдатам : "Догоняй !"
      По дороге Сергей соображал , куда могли держать путь 'духи'. Никакого пути не просматривалось - вероятно, под скалами была сооружена тайная тропа с перилами и вырубленными ступеньками...
      Когда последние с Сергеем спустились к машинам, колонна уже ревела моторами - ожидали только их. Сергея подсадил на свою машину Михальчук, переговаривался по радиостанции с 'Соболем', снял наушники, сплюнул, сказал - " Пыль, блядь !", коротко глянув на Сергея, развернул на люке карту, отметил местоположение, покачал головой - "Оставить на этой высоте взвод, как думаешь ?" Сергей отыскал место боя - так и есть: Высоты обозначены, а троп нет, возразил- "Там тайная тропа, надо было бы заминировать спуск с гребня", посмотрел на Михальчука - тот , запыленный, простоволосый, улыбнулся : "Сообщим на вертушки, пусть приглядят "...О бетонном ящике не говорили.
      Колонна, увеличив скорость, рванула к следующему рубежу...
      Сергей помнил в малейших подробностях ту рукопашную и до сих пор ему было стыдно, что он при виде противника куда-то растерял все свои приемы, и снова как в детстве, испугался ударить рукой в лицо. Но он впал в блаженство от убийства, похожее на то, как когда-то в детстве, когда его враг, уверенный от своей силы, превратился в животное, неожиданно для себя попавшее в капкан.
      После этого боя его стали прозывать за глаза 'Зондер', а за ротой утвердилось неофициальное название 'зондеркоманда', что раздражало лишний раз Артемьева. Сергей смутно осознавал, что именно после таких боев рождаются полководцы. Но главное, пришло убеждение нужности и легкости убийства - врага нужно убивать, за убитого врага не несешь ответственности как за убийство, что удерживает от него большинство людей. После первого убитого врага Сергей не находил себе места, как, наверное, убийца, знающий наверняка, что его уже ищут. После этого недолго он испытывал нечто вроде гордости, что он так как и другие не подведет...
      Сергей раскрыл широко глаза - по небу расползалась алая полоса, гасящая звезды, на часах было пятнадцать минут пятого. В расщелине стало совсем светло. Сергей почувствовал страшную усталость после видений и, хотя и знал, что долго спать не придется, опустил голову на чужое жаркое плечо...
      Проснулся он от шепота в ухо - "Товарищ лейтенант...". Разведчики собирали рюкзаки, снаряжались, из расщелины никто не вылезал. Мацан, собранный, подгонял бубнящего радиста - "...передай, не понял. Прием." Недовольно махнул Казинасу, тот легко вылетел наружу и в яме стало свободно. За ним полез Федоров.
      Сергей подсел ближе к Мацану. Мацан, задумавшись на мгновение, тряхнул головой, приказал - "На выход", задержал за руку Сергея - "Погоди!" Внутри, кроме них остался только ждущий радист.
      Мацан, не стараясь скрыть тревогу, посмотрел Сергею в глаза "Ретранслятора нет, как обещали", опустил голову - "Думаю, что нас никто не будет поджидать...Один раз, понял, один раз, осматриваем ущелье и уходим. Смотри на карту!"Сергей, не слушая Мацана, внимательно разглядывал довольно подробную карту - "сотку".
      "Что предлагаешь ?" - спросил Мацан. "Думаю, надо спускаться на запад и идти вдоль реки до слияния с Тарином". "Там нас сразу сцапают!" - возразил Мацан - " тут одни кишлаки..." Подумал. "Не годится, спускаться будем на восток, смотри... не доходя перевала - ущелье..." "...Которое обрывается на леднике..." "А на что у меня ты!" и Мацан, улыбаясь, от того, что нашел решение, похлопал Сергея по плечу- "Выберемся ! Пошли на работу !" Сергей, недовольный, вылез наружу.
      Пошатываясь после бессонной ночи, Сергей шел по припорошенным снегом камням. Предперевальный холод сковывал движения, морозил лицо. Воздух, летучий, невесомый, не мог наполнить вздувавшуюся грудь. Вся долина между чернеющими хребтами играла перебегающими искрами в пробивающихся из-за хмурой черной громады справа лучах.
      Сергей шел в ста метрах от ушедших вперед разведчиков, окидывая взглядом замершие откосы. Сверху доносились редкие приглушенные возгласы, глухие стуки ботинок о каменные плиты. Звуки отлетали, растворялись ниже, но тогда в затихшую долину со скал срывался зловещий органный свист ветра . Сергея догоняли снизу, приблизилось вплотную сопение, металлическое звяканье подковок - мимо Сергея прошел Мацан, резво догнал колонну и пошел посреди нее.
      Брели около часа. На хребте слева проступили оттенки красного цвета, забегали тени, скалы деформировались, передние их грани выпячивались, вырастали все время, пока поднималось солнце, и внезапно все ущелье и скальная гряда вспыхнули холодным светом. Все одновременно остановились и зажмурились. Постепенно разлепляя веки, Сергей с трудом узнавал место.
      С восходом солнца тяжелели воздух, походка, светло-голубое небо переходило в темно-синее. Мацан остановил разведгруппу после плавного поворота перед широким склоном между скальными стенами : "Отсюда прочесываем до перевала ..." -он показал рукой вверх - "Cмотрим внимательно! От правой выступающей скалы идем налегке - с собой берем только перекус и все снаряжение. " Разведчики одобрительно заерзали. "Повалихин, Гаккаев !" Вперед подались один, смугловатый с иссиня-черными волосами, другой, светло-рыжий, с тонким носом и зелеными глазами. "Наблюдение на исходной позиции, один - сверху, с вершины скалы, другой в секрет внизу... Вопросы ?" "Ясно !""Дальше по обстановке! Вперед!" Сергей подошел к Мацану - "Алексей , наверх надо двоих..." Мацан на секунду задумался, окинул Сергея взглядом, согласился -"Це дило!" Сергей показал на вершину, вздымающуюся над всем левым хребтом - "Туда хорошо посадить наблюдателя с рацией ." Мацан усмехнулся - "А еще на каждый пупырь, что тут на каждом шагу..." Сергей не дослушал - "С него же полный обзор... " "Откуда ты можешь знать ?" "Можешь мне поверить, не впервые в горах ..." Мацан неприязненно одернул : "Задача у нас, между прочим, искать и найти самолет, а не наблюдать за окрестностями, понятно !" "Понятно..." "Устав разрешает отвечать - 'есть', с добавлением звания !" Сергей покраснел, замолк, увидел насмешку в глазах Мацана, ухмыльнулся : "Есть ! Товарищ ! Капитан !" "Вперед !"
      Цепочка людей потянулась наискосок вправо вверх. Столбообразная скала очень медленно приближалась, пока наконец не преградила путь - она была звеном в сплошной стене и ее невозможно было обойти ни слева, ни справа. Под скалой нашли углубление - Мацан велел скинуть рюкзаки, с собой брать только воду, сухой паек и все снаряжение - до последнего, патроны, снаряженные магазины и каски. После этого последнего требования возникла вопросительная пауза. Мацан отрезал - "На случай камней тоже..." Сергей полностью был с ним согласен. Рюкзаки были брошены на дне тайника. Мацан, не глядя "Повалихин..." Оба выступили из шеренги застегивающихся и затягивающихся разведчиков. "На, ракетницу !" Достал из набедренного кармана, протянул Повалихину - "Запоминай - увидишь подозрительное движение , даешь по рации 'двести двадцать', дожидаешься нашего ответа - 'сто', сидите в наблюдении до нашего подхода, действовать по ситуации! Понял ?" Повалихин кивнул - "Ясен !" "Никогда его не приучить отвечать как надо !" - Мацан метнул взгляд на Сергея, Сергей тоже посмотрел на Мацана - тот погасил насмешку. "Если не дождешься ответа, через пять минут даешь две серии из красной и зеленой ракет с интервалом одна минута! Повтори!" Повалихин с готовностью отрапортовал - "...Даю две серии из двух ракет с минутным интервалом..." "Из каких ракет, умник ?" "Красная и зеленая, естественно..." "Еще - стреляешь не вверх, а параллельно гребню в сторону перевала ! " Сергей посмотрел траектория как раз будет видна на фоне темных скальных стен. "Сергей, посмотри, как там подъем на скалу !" - вздрогнул при голосе, зовущего его. Взял одну из веревочных бухт, лежащих кучей под ногами разведчиков, недовольно сказал Мацану - "Пусть разберут веревки !" Мацан хмыкнул, указал рукой на кучу - "А это чего валяется ?" Разведчики снова зашевелились, негромко заговорили. Сергей по
      шел к скале - слева от тайника скалу до самой вершины прорезала широкая вертикальная щель, в которой можно было свободно поместиться.
      Вся скала была высотой не выше шестидесяти метров. Оказавшись наверху, на наклонной полке, закручивающейся в спираль, Сергей поскользнулся и заколотил повыше крюк. На площадке можно было очень удобно рассесться и откинуться на выступ, будто нарочно созданный для этого. Сергей закрепил веревку, осмотрелся - обзор был действительно хорош : как на ладони просматривался их весь вчерашний подъем. Но подошва противоположного гребня была по-прежнему плохо видна, из-за выпуклости склона. Подергал веревку крюк не шатался, и стал спускаться.
      Повалихин, перебросив автомат за спину, двинулся к щели. Сергей задержал его, нацепил ему на пояс свой карабин, предупредил - "Когда будешь вылезать из щели, сразу хватайся за веревку - скользко!", отошел к группе и, как и они, следил, задрав голову за сразу уменьшившейся скребущейся фигуркой. Когда она очутилась на площадке, полез Гаккаев и довольно быстро присоединился к напарнику. Один из наблюдателей махнул рукой и группа потянулась вверх, к перевалу.
      Огромное наклонное поле лежало перед ними. Разведчики медленно начали подъем, расходясь цепью с интервалами метров двадцать-тридцать друг от друга. Мацан шел слева от Сергея, озирая шеренгу, хребты, склон перед собой. Они шли не спеша. Сергей только сейчас посмотрел на часы - была уже половина седьмого. Сергей изредка косился в сторону, в основном смотрел под ноги.
      Постепенно теплело, люди также постепенно расстегивались, на флангах даже оживленно переговаривались. Мацан остановился, показал кому-то кулак. Стихли все звуки, кроме шуршанья шагов. Сергей вдруг почувствовал сладковатую голодную одурь, он засунул руку в карман, захрустел целлофаном сухофруктов, отправил горсть в рот. Кисловатый вкус их заколол остренькими иголочками рот, пустой со вчерашнего дня желудок. Вскоре хруст распространился по цепи, жевали все, Сергею показалось, что вроде
      бы даже чаще стали переступать ноги. Перевал приближался, последний участок подъема предстал перед русскими - одна голая морена, никаких рукотворных предметов. Завывание ветра, стратосферная синева неба, гигантская метнувшаяся по склону тень от скалы, заслонившей на краткий миг солнце. Черные птицы кружили над дальним гребнем слева, резкие звуки приходили оттуда, как бы по частям собираясь в клекот...И никаких обломков транспортного самолета 'Ил семьдесят шесть тэ дэ' !
      Стояли минут пять, ждали от капитана знака. Взмах руки - шеренга неохотно продолжила путь.
      Последний взлет к перевалу стал круче, здесь еще стояла тень, иней держался на камнях. Подошвы проскальзывали, то и дело стучали приклады о плиты. Ноги нехотя поднимались, невыносимо тяжелы последние шаги...
      И вот перевальная точка Сеидгара. Разведчики сбились вплотную, стояли обернувшись к недавнему подъему, некоторые нагнулись, опершись на автомат. Никто не торопился что-то делать, а Мацан не спешил распоряжаться - все водил и водил биноклем - по горам, склону под собой. Наконец раздался его резкий голос - "Спицын, Немиров, спуститесь, осмотрите спуск! Метров на сто, не ниже!" "Есть !" и оба осторожно спрыгнули по ту сторону, съехали по осыпи десяток метров и исчезли в расселине. Спуск был нетруден, фигуры разведчиков хорошо просматривались на протяжении всего их пути и Сергей повернулся к ближнему левому гребню - совсем неподалеку в стене виднелся явный проход. Солнце стояло над самым гребнем и у Сергея, как он ни прикрывался ладонью, побежали в глазах черные быстрые точки. Он отвернулся, зажмурился, сказал капитану, вновь осматривающему подъем на перевал : "Там слева будто проход в гряде !" "Где ?" и бинокль нацелился туда, куда указывал Сергей. "Так это тот самый проход ,..." "обрывающийся на ледник !" - докончил за Мацана. "Это наш путь отхода !" Мацан опустил бинокль, повернулся , нагнулся над склоном, куда ушла разведка. Сергей тоже стал смотреть туда же.
      Перед его глазами лежала такая же безжизненная долина, что и та, с которой они пришли. Зеленовато-красноватый цвет камней постепенно, с уменьшением высоты, серел и в самом низу, в котловине между горами, все засыпала серая, будто в оспинках, пыль. Перегнувшись влево, Сергей заметил белый снежный язычок, прячущийся за скалы. "Снежник ! А ледник спускается с той стены, а это его отрог... " Внизу вынырнули две крохотные фигурки. Когда можно было различить лица, Сергей сунул очередную горсть фруктов в рот, настроение улучшилось, предложил Мацану : "Устроим здесь привал. Все осмотрено, осталось только спуститься, и домой..." "Меня беспокоит , что нет ретранслятора, а потому задерживаться здесь нельзя! Сейчас эти подойдут, бегом вниз и уходим!" Сергей хотел заметить, что напрасно они разгрузились внизу, но это уже ничего не могло изменить. Сзади послышался шум обваленных камешков, сопение, тяжелый стук. Двойка вернулась, Спицын, ловя воздух между словами, показывал вниз - "Все...Чисто...Дошли до...Обрыва..." "Понятно ! Приказ !"- все оборотились к капитану- "Забираем вправо, внимательно осматриваем подножие хребта, потом - до тайника, в темпе, забираем барахло и уходим." Сергей почувствовал облегчение от ясности. Разведчики соскакивали с площадки и начинали разбег, скользя на ногах, балансируя автоматами, движения их не были более такими сонными, как еще час назад. Сергей на бегу хотел посмотреть на часы, но руки судорожно дергались, ловя равновесие, и он, ни о чем не думая, помчался , как горнолыжник вниз...
      ...Сергей ехал в такси по Московскому проспекту, мокрому после короткого дождя. Шины шлепали по лужам и растирали, застрявшую в резине влагу в длинные полосы. Низкие серые тучи то и дело закрывали голубые разрывы, через которые чахлые осенние лучи успевали осветить несколько фасадов. Водитель косился на Сергея, сидевшего рядом с ним. Таксер, видно, хотел поговорить, но Сергей не отрывался от окна. Попросил остановиться не доезжая Обводного канала. Запустив руку за себя, нащупал ручки спортивной сумки, щелкнул стопором двери, кинул шоферу : "Подожди!" и выпрыгнул. Пошел, припадая на затекшую ногу к подъезду. Скинуть форму и переодеться было делом минуты. Собрал сзади рубашку и заправил в джинсы. Сел снова рядом с шофером. Тот критически заметил - "Хоть в джинсах, хоть без - все равно вояка!" Сергей не удержался и глянул на себя в висящее над водителем зеркальце - по коричневому лицу уже побежали розовые змейки, сломанный нос еще круче изогнулся, отсутствующее выражение глаз. Протянул - "Да-а", потом : "На Марсово поле..." 'Волга' домчалась с невероятной быстротой, так что Сергей не успел ни о чем подумать.
      Остановились перед длинным желтым белоколонным фасадом. Сергей, пригнувшись, вспоминал, где входить, вынул из нагрудного кармана бумажки, поколебался, сунул четвертной. Водитель в ответ только нагнул голову. Когда Сергей был уже перед первой ступенькой подъезда, дал длинный гудок.
      Пошла тяжеленная дверь, около внутренней двери - вахта. Сергей зашарил глазами, ища местный телефон. Не увидев, кинулся к вахтеру - "Дай-ка позвонить ..." Вахтер, в темной синей шинели, с достоинством держа руки в карманах, ответил - "Это вам надо выйти..." "Сейчас ты у меня выйдешь.