- Физкульт-привет, Стакаша! - шагнув через порог, Стас тщательно прикрыл за собой дверь. - Ну, чего ты? Вроде как даже с лица сбледнул? Или нарушил твое уединение?
      - Ты? Откуда?… - обладатель художественного пучка волос на затылке нерешительно попятился. - Это за кем там гнались? За тобой, что ли?
      - Угадал, Стаканчик, за мной. Только не поднимай шума, ты ведь уже видел - я парень быстрый.
      Оператор сухо сглотнул.
      - А ты в курсах, что посторонних сюда не пускают?
      - Но тебя же почему-то пустили?
      - Я не посторонний.
      - Верно, ты оператор и фотограф. А еще по совместительству - насильник и убийца.
      - Я никого не убивал!
      - Убивал, Стакаша, еще как убивал! И не сомневайся, твое участие в этой мерзости мы докажем железно.
      - Ты кто, в натуре? - лицо оператора пошло пунцовыми пятнами. - Ты, что, мент?
      - Хуже, Стаканчик. Настолько хуже, что тебе с твоими генитальными мозгами ни в жизнь не догадаться. - Продолжая приближаться к оператору, Зимин мимоходом подцепил со стола фотоаппарат, с уважением оглядел. - Ого! «Минольта» - да еще цифровая! Всю жизнь о такой мечтал. Значит, малышек голеньких снимаешь?
      Увидевшие Стаса девушки энергично засучили ногами. Конечно, они не могли понимать, что происходит, но в появлении Зимина им чудилась надежда на спасение, и этот шанс они, конечно, не хотели упускать.
      - Спокойно, подруженьки, спокойно! - Зимин содрал с бедняжек полоски скотча. - Только не орать, договорились?…
      - Они зарезать нас хотели! - немедленно выпалила Татьяна. - Вон тем ножом!…
      - А меня еще и изнасиловали! - пискнула Лиза. - Этот насиловал, а тот снимал из-за стенки…
      - Дура! Да кто тебя насиловал! - рыкнул Стакан. - Сама под него легла. Еще и улыбалась в камеру.
      - Да?… Если б не улыбалась, вы бы с меня три шкуры спустили! - заплакала Лиза. - Вам же пидора английского прижать нужно, вот вы и стараетесь.
      - Это вы стараетесь, - фыркнул Стакан, а я только фиксирую…
      - Гнида, урод! - обе девушки продолжали надрывно всхлипывать, и оттого речь их стала совершенно невразумительной.
      - Видал? - Зимин кивнул в их сторону. - Обижены на тебя девоньки. Выходит, не по нутру им твое искусство пришлось.
      - Да причем тут искусство! Что Папа говорил, то и делал… - Стакан по-прежнему отступал от Зимина, и перекошенная физиономия его выдавала паническую работу мысли. Он явно соображал, какой сигнал подать, чтобы при этом уцелеть и выжить.
      - Короче так, Стакаша! - Стас выдернул из руки спящего Ларсена нож, присев возле Татьяны, одним ударом перерубил проволоку, притягивающую шею девушки к кровати. Также буднично перерезал веревки на руках и ногах пленниц. - Болтать мне с тобой некогда, - сам видишь, что за окном делается. А потому ты мне сейчас коротко и доступно расскажешь, где у вас расположено хранилище пленок, кому вы сдаете продукцию и скольких детишек вы успели уже мочкануть.
      - Ты что, охренел, в натуре? Или думаешь живым отсюда выйти?
      - Думаю, - Стас улыбчиво кивнул.
      - Да ты знаешь, что вся ваша ментовка у нас на коротком поводке!
      - Ай, какая беда!…
      - Да тебя же первого твои начальники отправят в кандей!
      - Это почему же?
      - Да потому! Это ты, мелкая шестерка, настоящей жизни не видел, а они уже не по разу здесь бывали. И водочку пили, и малолеток пользовали. Так что на пленочках у нас все есть! Обо всех и о каждом!…
      - Видишь, как славно! Вот ты мне сейчас и напоешь, где у вас эти пленочки лежат и кто на них изображен… - упреждая движение Стакана, Зимин метнулся вперед, ребром ладони полоснул его по шее, без промедления добавил кулаком под дых. Пока скрючившийся у стены фотограф ловил широко распахнутым ртом воздух, он вернулся к хнычущим девчатам, помог им подняться
      - Все, успокоились… Лучше оденьтесь во что-нибудь. Нам еще уходить отсюда, а без обуви да по шишкам лесным - сами понимаете…
      - Никуда вы отсюда не уйдете, - просипел сидящий на корточках Стакан. - Все равно поймаем.
      - Может, кто и поймает, только не ты… - Зимин вприщур взглянул на оператора. - Так я жду ответа на вопрос! Если помнишь, я спрашивал о пленках.
      - Каких еще пленках?
      - Тех самых, о которых ты тут трендел. Или мальчик просто языком молол? - профессионально крутанув нож, Зимин шагнул к оператору. Движение его выглядело столь угрожающим, что, не выдержав, Стакан юркнул за стол, вырвал из неприметного тайничка небольшой револьверчик, поднял прямо перед собой.
      - Умри, сука!
      Пламя ударило практически в лицо, но опалило только макушку. Опередив выстрел, Зимин резко присел и одновременно взметнул перед собой руку. Кухонный нож - не тот снаряд, что используется для метания, но при нужде можно использовать и его, благо нужные навыки у Стаса имелись. Успев совершить полный оборот, сталь вонзилась в горло оператору. Выронив револьвер, он неловко оперся о стену, но устоял недолго. Жизнь выскользнула из него, и, закрутившись пьяным винтом, оператор мягко упал на ковер.
      - Так вот оно и бывает. Только родился, и вот уже умирать пора… - Стас поднял с ковра револьвер, бегло осмотрел. - Мда… Мало того, что калибр птичий, так еще и ствол без нарезки. Из такого самопала с пяти метров в человека не попадешь.
      - Ты что, убил его?
      - Нет, гвоздем попку поковырял. - Зимин свирепо взглянул на девушек. - Вы что, все еще не оделись? А ну, быстро одеваться!
      - Нам не во что… - Татьяна жалобно всхлипнула. - У нас ведь забрали одежду. С самого начала.
      Зимин бесцеремонно кивнул в сторону выхода.
      - Значит, придется прогуляться нагишом.
      - Как это?
      - В стиле «ню»! - почти насильно Стас всунул револьвер в руку Татьяны. - Возьми! В случае чего хотя бы напугаешь… А теперь живо за мной!
      Спустившись на один пролет, они почти нос к носу столкнулись с рослым качком, поднимающимся по лестнице.
      - Стоять, шалавы!… - большего парень сказать не успел. Зимин, не останавливаясь, нанес бойцу удар основанием ладони в живот - так называемый «тайсё». Могучий пресс пробить не удалось, однако парня все же согнуло пополам. С шагом вперед, Зимин вскинул вверх колено, безжалостным «шитсуи» разбил лицо всмятку. Запрокинувшись на ступени, боец кулем покатился вниз.
      - Кто-то идет! - Татьяна испуганно ахнула.
      - В зал! - Зимин подтолкнул девушек в боковой коридорчик, рывком распахнул ближайшую дверь. Здесь было темно, но он хорошо помнил, что из зала можно разом попасть и в резиденцию, и во двор. Этот второй вариант его сейчас и интересовал. - Только не споткнитесь, - шепнул он, - держитесь за меня.
      Впрочем, держаться девушкам не понадобилось. Под невидимой рукой щелкнул выключатель, и под потолком ярко вспыхнули плафоны.
      - Почему-то так и думал, что это ты здесь бузишь. - В проход между тренажерами шагнул Коста. - Что, Капитанчик, жизнь заела? Или в благородство решил поиграть?
      - А я вообще по жизни такой. - Откликнулся Стас. - Типа, смелый и благородный. Бедным помогаю, а козлов вроде тебя к стенке прислоняю.
      - Во, дает фуцан! - колыхая своим несоразмерным животом, в проход спрыгнул с подиума Кисель. А за спиной его оставался еще Рыхлый. Стас не рассмотрел у бойцов оружия, но присутствие Рыхлого его встревожило. Парень был явно не промах, а уж вдвоем с Костой они явно могли составить Зимину опасную конкуренцию.
      - Сладенькая моя, и ты здесь! Да еще без одежки!… - глумливо улыбаясь Кисель шагнул к Татьяне. - Прикинь, Коста! Эта козлина самых спелых у нас уводит. Его ж не просто колбасить, его - на огне жечь надо…
      - Не подходи! - Татьяна вскинула револьверчик, почти в упор выстрелила. Но гладкий ствол тем и плох, что заставляет пули кувыркаться и разлетаться в стороны. Во всяком случае, в качестве серьезного оружия мелкокалиберный револьвер решительно не подходил. Татьяна дернула курок повторно, и снова пуля ушла куда-то вверх, даже не коснувшись приближающегося противника. Кисель же, несмотря на свою грузную комплекцию, двигаться умел достаточно быстро. Мощная лапища хлестнула по руке девушки, и револьвер подобием пропеллера полетел в сторону.
      - Что ж ты, цыпа, творишь! Я-то думал, мы любим друг дружку…
      - С шавкой дворовой любись! - взвизгнула Татьяна. Прикрыв ладонями груди, она испуганно попятилась, но в этот миг ее решительно оттолкнули в сторону. Девушке даже почудилось, что мимо нее прошелестело некое подобие вихря.
      - Опа!…
      Последнее восклицание принадлежало все тому же Киселю, но адресовалось уже Стасу, неведомым образом оказавшемуся перед самым носом бойца.
      - Хочешь сразиться? - Кисель продолжал улыбаться, но видно было, что он несколько обеспокоен. - Только я ведь твоего бокса не знаю, я по-свойски работаю. И мочу по-свойски…
      - Давай! - Стас медлительным движением поднял перед собой левую руку, правую же обратным ходом отвел назад. Одновременно переместились на полу и его ступни. Если бы Кисель понимал что-нибудь в «джиткундо», то, проследив за всеми телодвижениями соперника, он сумел бы понять, что произойдет в следующую секунду. Но поняли это только его напарники. Рыхлый встревоженно вскинул голову, а Коста только и успел, что предупреждающе вскрикнуть. Но крик его запоздал. Словно поплавок, кулак Зимина качнулся перед лицом Киселя, и в тот же миг, провернувшись стремительной юлой, Стас поднырнул под встречный удар и на повороте воткнул правый локоть в подвздошную область противника. Не спасли Киселя ни природная реакция, ни толстое брюхо. Время церемоний кончилось, и отныне Стас бил в полную силу. Потому и успел вовремя отступить в сторону, беспрепятственно позволив грузному телу обрушиться на ковер.
      Его зрители были явно ошарашены столь стремительным исходом, и этим явно стоило воспользоваться. Переводя взор с Косты на Рыхлого, Стас спокойно произнес:
      - Что забыл здесь, Рыхлый? Ты же мастер, а якшаешься с шавками. Эта псарня не твоя, поверь мне. И заморочки эти - тоже не твои.
      Рыхлый молчал, переваривая его слова, и это само по себе обнадеживало. Следовало лишь подтолкнуть бойца к нужному решению. Пока не опомнился Коста, пока в зал не ворвались иные бойцы.
      - Давай, Рыхлый, двигай! - все тем же голосом робота произнес Зимин. - Может, когда и свидимся на татами. А здесь все кончено. Уже через час мои друзья будут закапывать здешнее шакалье в землю…
      - Что за дела, Рыхлый! Чего ты его слушаешь! - взорвался Коста. - Да он же - никто! Фуфел пришлый, мужик долбанный!…
      - Он мастер… - тихо, но вполне отчетливо произнес Рыхлый. - И он тебя сделает, Коста…
      - Чего?!
      - Я сказал, что Капитан тебя сделает.
      - Ты что, веришь его словам?
      - Да, Коста, я ему верю. И потому ухожу. - Рыхлый мягко спрыгнул с подиума, пройдя мимо Зимина, двинулся к выходу.
      - Не мешкай, Рыхлый! - крикнул ему вслед Стас. - Я за тобой не побегу, но скоро здесь будут мои парни, а уж они могут ненароком и перепутать.
      Боец на секунду обернулся, встретившись глазами с Зиминым, коротко кивнул.
      - Я тебя понял, Капитан. Спасибо… - быстрым шагом Рыхлый вышел в коридор, дверь за ним захлопнулась.
      - Ну, суки! Снюхались!… - Коста в раздражении хлопнул себя по ляжкам, нервно хохотнув, обернулся в сторону выхода и громко прокричал: - Вали, вали, Рыхлый! А не свалишь, я тебя сам достану. Он, может, за тобой и не побежит, а я побегу. И, верняк, догоню…
      - Ты его не догонишь, - негромко возразил Зимин.
      - Это почему же? - покачивая плечами, Коста вразвалочку двинулся по ковровой дорожке.
      - Потому что я тебе помешаю… - Стас в свою очередь сделал несколько осторожных шагов навстречу. - Ты, говорят, чемпионом был, а с чемпионами мне редко приходилось встречаться.
      - Значит, повезло! - Коста недобро улыбнулся. - Я тоже давненько не встречал таких наглецов.
      - Тогда полезай на ринг.
      - Хочешь сразиться по-чистому?
      - Хочу!
      Расправив плечи, Коста презрительно улыбнулся. Рослый и мускулистый, он на верных полголовы возвышался над Стасом. К тому же и массой превосходил килограммов на двадцать, - ясно было, что в победе своей он ничуть не сомневается. Потому и качнул в ответ головой.
      - Нет, Капитанчик, не выйдет. По-чистому я дерусь только со своими. А ты чужой. От тебя мусорней за версту несет. С такими западло драться по-чистому…
      - Боишься?
      - Нет, не боюсь, но воевать с тобой все равно буду по своим правилам. - Бывший чемпион сделал неуловимое движение, и в руках его неведомо откуда возникли короткие деревянные палки. - Может, ты и впрямь ас, но против ротанга тебе не устоять.
      - Вижу… Я так понимаю, что этими самыми палочками ты и хотел их убить? - Стас кивнул в сторону девушек.
      - Этими палочками, - жестко произнес Коста, - я убью тебя.
      Ни один мускул не дрогнул на лице Стаса, но в устах великана Косты подобная угроза звучала и впрямь устрашающе.
      - Не надо! - тоненьким голоском произнесла Лиза. - Не связывайся с ним!…
      Стас никак не отреагировал на ее слова, лишь шагнул с дорожки на открытое пространство, которое обещало хоть какую-то степень маневра. Словно услышав неведомый сигнал, раздетые девушки торопливо попятились. Уж они-то свою возможную участь представляли себе отлично. И потому, отойдя за тренажер с тягами, присели на корточки, став похожими на перепуганных птенцов.
      - Ну что, матросик, помолился? - Коста продолжал ощупывать Зимина цепким взором, и булавочные его зрачки ощутимо давили, действуя почти гипнотически. - Интересно, на что ты рассчитываешь?
      - А ты слышал легенду о женщине, которая вынесла из пожара пианино?
      - Так это не легенда, это байка. И всю эту лабуду про энергию «ци», про «инь» и «янь» придумывают специально для лохов вроде тебя. - Коста мимоходом рубанул палкой по одному из тренажеров, и металл загудел, словно потревоженный колокол. - Так что не поможет тебе твое «ци».
      - Нестрашно. Не поможет «ци», поможет секретное оружие.
      - Какое еще оружие?
      - Узнаешь в свое время. Хотя, конечно, жаль…
      - Что жаль?
      - Тебя жаль. Красивый ты парень, а умрешь ни за грош. И все эти мышцы, вся стать достанутся червям. Ангел тоже, небось, думал, что будет жить вечно, да только не получилось.
      - Значит, это ты его грохнул?
      - Увы… Он не верил в энергию «ци», а подобное неверие дорого нам обходится.
      - Ты, я вижу, любишь почесать языком.
      - А мне спешить некуда. Время - это секунды, и каждая работает сейчас на меня… - Стас продолжал стоять на месте, поджидая Косту. - Кроме того, у меня к тебе есть и личный счет. Не за себя, - за Алену.
      - Значит, понравилась девочка? - бывший чемпион осклабился. - Мне она тоже в свое время нравилась. Только больно уж костлявая. А я люблю помясистее да попышнее.
      - Ну, а я люблю гурманов вроде тебя. - Тихо отозвался Зимин.
      Только на первый взгляд они вели с противником никчемный диалог. На самом деле поединок уже начался. Иные слова уподоблялись разведке, другие - психологической атаке. Что бы там не болтал Коста про энергию «ци», но в любом спорте прежде всего побеждает дух, и именно эту загадочную субстанцию сейчас раскачивал Зимин, тянул на себя и вырывал, словно табурет из-под ног противника. Кто знает, если бы правила позволяли бойцам устраивать часовые дискуссии, вполне возможно, что до прямого столкновения дело в большинстве случаев попросту не доходило бы…
      Собственно, первый раунд бывший спецназовец уже выиграл. Потому что встревожил и озадачил Косту, потому что спровоцировал на атаку, которую следовало прежде серьезно подготовить. Это было то редкое прозрение, когда Стас начинал вдруг предвосхищать события, предсказывать их на доли секунды раньше. Именно об этой глубинной силе вещали философы Шао-Линя, рассказывали своим ученикам мастера Окинавы. Прозрение, которое в разные времена навещало героев и злодеев, помогало совершать немыслимое, предотвращая неотвратимое.
      В умелых руках палка и впрямь страшное оружие, - куда страшнее хрестоматийного лома. Ломом не ударить точно, не ударить быстро. Палка же, сохраняя энергию лома, способна мелькать со скоростью пули, сбивая мух с лампочки, расплющивая в кашу падающие с дерева листья. Стас не знал, насколько хорошо владеет Коста ротанговым оружием, но подставляться под удары деревяшек однозначно не собирался. И потому в момент броска Косты он попросту поднырнул под покоящийся на стойках гриф, позволив первому валу ударов споткнуться о железо. И тут же сыграл свое соло, хорошо рассчитанным толчком метнув олимпийский гриф навстречу бывшему чемпиону. Снаряд был таков, что уклониться от него было невозможно, и потому по примеру Стаса Коста попытался стремительно присесть. Реакция у него, что и говорить, была отменная, но, поднырнув под гриф, он на мгновение выпустил из виду Зимина. Конечно, такой удачи Стас предвидеть не мог, но тело само сделало все за него, и внешним ребром стопы - так называемым «сокуто», он, не раздумывая мазнул присевшего противника по лицу. Отчетливо хрустнула надкостница, и, выронив палки, Коста пьяным движением попытался выпрямиться, его тут же шатнуло, и, гончей метнувшись вперед, бывший спецназовец нанес фронтальный удар пяткой. Именно такие «майгери-кокато» любят показывать в боевиках. Не столь эффективные в реальном бою, в подобных ситуациях эти удары и впрямь способны превращаться в последний «выдох» палача. Зимин намеренно бил выше, желая закончить все сразу и без мучений. Так и получилось: он угодил Косте в область сердца, и грудная клетка атлета лопнула, точно мяч, угодивший под колесо автомобиля. Хрустнули ребра, и внутренний взрыв в один миг заставил сердце Косты остановиться. Он еще падал, а Зимин уже смотрел на дрожащих девушек.
      - Все, красавицы, поднимайтесь!…
      Они его не услышали. Округлившимися глазами они продолжали взирать на лежащего Косту, не веря в случившееся, отказываясь понимать ту легкость, с которой это великолепное тело рассталось с жизнью. Их можно было понять: на их глазах в одночасье рушилось всемогущество Косты, рассыпалась в прах власть Папы. Снаружи кто-то уже стрелял, раздавались многочисленные крики, но девчата по-прежнему пребывали в состоянии ступора. Нет ничего более жалкого, чем голый человек в минуту опасности, но именно по этой причине щадить девушек категорически воспрещалось.
      - Я сказал: подъем! - рявкнул Зимин. Не довольствуясь криком, решительно подошел к недавним пленницам и довольно бесцеремонно отхлестал по щекам. Так или иначе, но это сработало. Очнувшись, девушки захлопали ресницами, торопливо поднялись.
      - А теперь внимательно смотрим себе под ноги и в колонну по одному за мной!
      Они и не думали возражать, двинувшись за ним, как было сказано. И непрошеной Стасу взбрела в голову мысль о том, что после всего увиденного, они могли бы стать самыми послушными рабынями в мире. Впрочем, в этом не было особой нужды. Рабов и рабынь в сегодняшнем мире хватало и без того…
 

      Подростки, хоть и были напуганы, а растолковали ему все грамотно, и несмотря на поднявшуюся в лагере суету, Маркелов без труда добрался до жилища Любаши - того самого домишки, в котором проходили у нее многочисленные свидания с Чибисом и ему подобными кавалерами. Как и положено, дверь оказалась запертой, но плох тот сыщик, что не обладает воровскими навыками и не умеет, как говорят жульманы, «ковырять серьги». Благо и набор отмычек находился при нем. Это Зимин в свою командировку отправился налегке, а запасливый Маркелов вооружился как положено. Словом, на дверь он потратил не более минуты, а, оказавшись внутри, тут же зажег фонарь. Конечно, из тех куцых сведений, что донесли до него подростки, полного портрета этой стервочки он себе не нарисовал, и все-таки кое-какие немаловажные штрихи ребятки ему набросали. В каком-то смысле тетенька напоминала акулу, бросающуюся на все, что движется, с одинаковым пылом совокупляясь с особями обоего пола, обожая боль и насилие, не чураясь смерти и крови. И можно было только посочувствовать Стасику, который оказался в столь опасной близости от этой ненасытной лахудры. Маркелов почти не сомневался, что дамочка и его пыталась затаскивать в эту конуру.
      «Конура» же по всем статьям соответствовала своей хозяйке. Окна прикрывали плотные жалюзи, у стены красовался огромных размеров плазменный телевизор, тут же поблизости стоял компьютер с видеомагнитофоном и довольно компактным струйным принтером. Кровати в комнате не было, зато весь пол покрывал ковер с толстым ворсом, напоминающим не то волчий, не то медвежий мех. Такие же ковры украшали стены, сгущая без того душную атмосферу комнатушки, делая жилище похожим на древнюю пещеру. Во всяком случае, Маркелов даже представить себе не мог, как бы он жил в подобных условиях. Собственно, здесь и не жили, - здесь трахались и курили анашу, пили водку и крутили запретные кассеты. Впрочем, давно уже не запретные, - с некоторых пор разрешено было все, закрытых тем в стране практически не стало, разве что глупые журналисты порой излишне глубоко влезали в политику или пытались укусить кого-нибудь из олигархов. Однако те же олигархи и те же политики как раз и приветствовали тотальную доступность чернухи. Правда, называлось это почему-то демократией, что никак не влияло на суть предмета…
      Как бы то ни было, но Сергей пришел сюда вовсе не за тем, чтобы упиваться ароматами тяжелых, пропитавших ковры благовоний, - ему требовалось хоть какая-то документация по лагерю. Игнат же с Аленой в один голос уверяли, что ни бухгалтерии, ни административных зданий в лагере отродясь не водилось. В резиденции располагалась студия, и там же обитал Папа, в спортзале оттягивалась охрана, а здание столовой давно было превращено в подобие продуктового склада. Сами детишки обитали в корпусах и вагончиках - вроде того, в котором поселили и самого Стаса. Ребята были убеждены, что если в лагере и водились какие-то документы, то хранить их Любаша могла только у себя. Как бы то ни было, но лагерь очень мало походил на то место, где должны были веселиться, отдыхать и отъедаться детки. Конечно, Сергей еще далеко не все знал, но в одном почти не сомневался: именно сегодня должен был начаться тотальный исход здешнего контингента. Иначе просто не могло быть, поскольку ни съемок, ни возможного убийства Стасик, конечно, допустить не мог. И раз уж не подъехали главные силы «Кандагара», значит, Зимин начнет действовать в одиночку - на свой страх и риск.