— Хорошо, попробую разъяснить ситуацию. Вернее, ее разъяснят вам мои люди. И они же укажут на человека, который, вероятно, связан с моим противником.

— Вероятно?

— Приберегите иронию на потом. Скажу одно: вы еще не коснетесь дела по-настоящему, а уже почувствуете, что здесь многое не чисто. И тогда, боюсь, пойдете на попятную.

— Откуда такая уверенность?

— Пока это только предположение. Правда, не лишенное оснований. Не забывайте, я пригласил вас по рекомендации моих ленинградских друзей. А они были высокого мнения о ваших талантах.

— Звучит обнадеживающе.

— Не очень. Судя по всему, избытком честолюбия вы не страдаете.

— Избытком нет.

— То-то и оно. А значит, скорее всего, этот зверь подомнет вас, как и меня.

— Выходит, все же политика?

— Далась вам эта политика! — Лесник поморщился. — Я ведь уже высказался на этот счет и достаточно ясно. Поймите, Александр Евгеньевич, сейчас мы беседуем на разных языках. Вы не в состоянии понять меня, и что бы я не говорил, все будет отнесено к психическим расстройствам и депрессивному состоянию.

Александр невольно опустил глаза.

— Вы должны лично поучаствовать и покрутиться во всем этом, — Лесник неопределенно повертел рукой в воздухе. — Тогда и только тогда лед тронется, и вы снова посетите меня, но уже имея в запасе парочку другую серьезных версий.

Дверь за их спинами распахнулась, вошел детина в облегающей фуфайке с руками гимнаста и эффектной кобурой под мышкой.

— Босс, — он говорил со сладкой вкрадчивостью. — Маципура только что подъехал. С ним один из учителей школы, как вы и велели.

— Кто именно?

— По-моему, Цой.

— Хорошо, — Лесник украдкой взглянул на Александра. — Проводи гостя к ним. Маципура знает, что делать.

— Кого выделить в сопровождение?

— Никого, — Лесник снова потянулся к горлу. — Они должны быть одни.

Несмотря на грузную комплекцию, двигался Маципура удивительно быстро. Такая нервозная порывистость чаще встречается у худых людей. Потеющее лицо начальник охраны Лесника вытирал огромным цветастым платком. Кореец Цой, занявший водительское место, выглядел рядом с ним настоящим лилипутом, и для Александра было новостью узнать, что кроме вождения в функции этого малыша будет входить и их охрана.

— Не обращайте внимания на его габариты, — на лице Маципуры промелькнула горделивая усмешка. — В деле он будет похлеще гранаты.

— Еще один Джекки Чен?

— А кто такой этот Джекки?

Александр коротко объяснил. Начальник охраны не раздумывал ни секунды.

— Цой лучше, — убежденно заявил он. — Ни одна кинокамера за ним не уследит. Спорт и кино нашего малыша никогда не интересовали. Его учили драться, а не позировать.

— Чего же Лесник боится, имея таких мастеров?

— Чего боится? — Маципура прикусил нижнюю губу. Глаза его воровато забегали. С ответом он не спешил. Тем временем кореец невозмутимо завел двигатель, и машина двинулась по парковой аллее.

— Лесник обещал, что меня введут в курс дела.

— Да, конечно, — Маципура нервно шевельнул плечами, с видимым усилием проговорил: — Конечно, я расскажу все, что знаю, хотя сразу предупреждаю, звучит это неправдоподобно.

— Ничего, я человек привычный — выслушаю до конца.

Машина миновала чугунные ворота и выскользнула на городские улицы.

— Вероятно, вы представляете себе, что значит контролировать отель? Дело в общем нехитрое, если знаешь специфику…

— Девочки по вызову, левые номера, наводка на богатых клиентов и так далее, и тому подобное. О какой гостинице идет речь?

Маципура замялся. В голове у него, видимо, все еще не укладывалось, что воровскими проблемами он должен делиться с сотрудником внутренних дел.

— Это точно, что вы следователь?

— Точнее не бывает, родной. Так что там насчет гостиницы?

— Гостиница «Центральная», — Маципура кашлянул в кулак. — Еще год назад там хозяйничали ребята Подгорного. Но Подгорный загремел, а толкового наследника не оставил.

— Словом, вы воспользовались моментом.

— Почему бы и нет? Времечко подвалило подходящее, вот мы и стали рассаживать своих людей. То есть не сразу, конечно. Сначала они выплачивали нам проценты, а уж потом после открытия казино согласились на половинную долю. Все шло хорошо, фактически гостиница уже принадлежала нам, и тогда Лесник выставил этим парням ультиматум: либо работать в общей упряжке, либо убираться к чертям.

— И они заартачились…

— Нет, — Маципура удивленно вскинул голову. — Согласились. А что им было еще делать? Они понимали, что сила на нашей стороне. Лучше крыши не придумаешь.

— И тем не менее что-то произошло?

— Первое самоубийство… Это был Клоп, он занимался девочками. Почему он так поступил — совершенно неясно. Видите ли… У Клопа всегда все ладилось. И с клиентурой, и с девочками. Он и с гостиничным персоналом сошелся довольно быстро: принял журнальные записи, распределил роли. А через пару дней его нашли в запертой ванной с перерезанными венами.

— Ванная была заперта изнутри?

— Само собой, изнутри. Ребятам пришлось взламывать дверь. Но это было только начало. Чуть позже исчезли двое его подручных. Сначала один, потом другой…

— Они пробовали замещать Клопа?

— Ну, в общем да.

— А почему не допустить возможность того, что ребята Подгорного обиделись на вас? Как ни крути, гостиница принадлежала все-таки им.

— Не думаю, — Маципура покачал головой. — Они были рады уже и тому, что их оставили у кормушки. Скажем, Мамонт — тот и церемониться бы с ними не стал, а Лесник — мужик не такой. Ценит профессионалов.

— Значит, говоришь, ценит? — Александр задумчиво обернулся к окну. Справа и слева мелькали стриженные под колобок деревья, какой-то прохожий, голосуя, поднял руку; в пальцах его был зажат червонец. — Словом, ребят Подгорного вы даже не проверяли…

— Почему же? Проверяли. И Мамонт с ними беседовал. Но они клянутся, что не знают чьих это рук дело.

— И вы им поверили?

— Сначала не очень. Но когда на место главного администратора, то самое, которое занимал Клоп, назначили какого-то Чолхана, мы сообразили, что во всех историях замешана третья сторона.

— А Чолхан, стало быть, не ваш человек?

Маципура энергично замотал головой.

— Его вообще никто не знает. Вроде бы он даже приезжий и сам поселился в этой гостинице. Каким образом и кто его назначил известно одному дьяволу. Вся документация проходила через наши руки, и все-таки он стал администратором.

— Может быть, звонок сверху?

— Кто его знает?.. Может, и так. Лесник раскручивал этот вопрос через исполкомы, но так и не сумел ни до чего докопаться. Все кругом либо запуганы, либо сами ни в чем не уверены. Стали неожиданно пропадать бумаги, до которых сто лет никому не было дела.

— А люди?

— И люди тоже, — Маципура вздохнул. — Кое-кто пытался следить за гостиницей, но нас обскакали и тут. С ребятами происходила какая-то чушь, а самые ретивые и вовсе пропадали. Лесник рвал и метал…

— Минутку! Что значит — пропадали? И какая чушь с ними происходила?

— Разное… То ваши наезжали с каким-то штрафами, у одного обморок приключился, а второй провалился в канализационный колодец. А исчезали и того проще — уходили и не возвращались. Никто о них больше ничего не слышал, хотя мы перерыли весь город.

— А вмешательства спецслужб вы не допускали?

— Навряд ли… То есть я думаю, что это не они. КГБ действуют по-иному, без тумана, а тут… Мы ведь намеревались переговорить с Чолханом, но все получилось так странно.

— Странно?

Маципура в замешательстве провел пальцами по волосам.

— Видите ли… Это уже скорее какой-то гипноз. После того, что произошло, мы отправились с помощником Лесника на переговоры. Стало быть, с этим самым Чолханом. А он уже тогда значился главным администратором гостиницы. Вот мы и решили его навестить. Я и Поль Старший.

— Поль Старший? Кто это?

— Служба безопасности Лесника, — Маципура хмыкнул. — Теперь уже бывшая служба безопасности… Словом, когда надо было поговорить жестко и по делу, Лесник посылал его.

— Вам было поручено убрать управляющего?

Побагровев, Маципура полез в карман за платком.

— Предвидеть заранее как обернется разговор мы, понятно, не могли. Все зависело от того, что нам ответят.

— И что же вам ответили?

— Ничего. Абсолютно ничего, хотя беседа состоялась. Этот тип принял нас радушно, даже угостил пивом и импортными сигарами. Но самое шальное, что мы и словечком не упомянули о деле, с которым пришли. Поль Старший рассказывал о поездках за рубеж, о каких-то пошивочных ателье и даже демонстрировал пиджак, который по его словам обошелся ему чуть ли не в две косых.

— А вы?

— Я?.. — Александру показалось, что Маципура что-то лихорадочно старается придумать. — Я в общем не особенно там болтал. Цоя тогда с нами не отправили, так что мое дело было обеспечивать охрану — и не более того.

— И все-таки в конце концов разговорили и вас, верно?

Маципура не знал куда деть глаза.

— Так, о чем вы там рассказывали?

— О рыбалке, — Маципура захрустел стиснутыми кулаками. Видно было, что ему тягостно вспоминать о той встрече. — Иногда я действительно балуюсь рыбной ловлей. Ну а Чолхан каким-то образом об этом пронюхал. Ну, и начал, стервец, подкатывать: где и что клюет, какую приманку лучше использовать и так далее.

— Словом, беседа получилась содержательной, — Александр кивнул. — Чем же все завершилось?

— Тем, что мы встали и ушли. То есть, перед этим мы, конечно, попрощались, но никто из нас так и не вспомнил о цели визита. Я же говорю! Это был натуральный гипноз!

— Где теперь Поль Старший?

— Не знаю. То ли на Кавказе, то ли в Крыму. После этих чертовых гостей у него что-то случилось. Какое-то нервное расстройство. Я видел, как он плакал в кабинете у хозяина. Целовал руку Регине, умолял отпустить на пару месяцев.

— Регина это?..

— Подружка хозяина. Лесник прислушивается к ее советам, и кое-кто из наших предпочитает обращаться прямо к ней.

— Ясно… Ну а что удалось узнать об этом Чолхане?

Маципура сдержанно пожал плечами. Как выяснилось, узнать удалось немного. Чолхан Марат Каримович оказался уроженцем города Котласа, преподавал физику и математику. Семьи гость из Котласа не имел, по паспорту значился русским, хотя и имя, и внешность говорили несколько об ином. Маципура также сообщил, что учителю сорок девять лет от роду и что в недавнем прошлом он награждался степенью учителя-методиста, а в настоящее время находится в отпуске без содержания и назад его ожидают никак не раньше следующего месяца.

— Не густо, — Александр поджал губы. — Впрочем, справки мы о нем наведем, это проще простого. Проблема в другом. Судя по вашему рассказу, к этому гипнотизеру не подступишься.

— Не то чтобы не подступишься, но… Словом, будет лучше, если вы побеседуете с ним лично. Я же видел, как вы меня слушали. И видел, какими глазами смотрели наши ребята на Поля Старшего. Я не дурак и понимаю, что подобные вещи на веру не принимаются.

— Но о чем я буду беседовать с вашим администратором?

— О чем угодно. Главное, что у вас сложится впечатление. Одно дело — мы, и совсем другое — прокуратура.

— Сейчас я не представляю ни следственные органы, ни прокуратуру.

— Неважно. Вы свежий человек и обязательно что-нибудь приметите.

— Да уж…

— О тылах можете не беспокоиться, мы вас прикроем.

Это произнес сидевший впереди кореец. За всю дорогу он заговорил впервые, и оттого сказанное прозвучало весомо.

— Польщен и почти успокоен, — Александр покосился на его коротко стриженный затылок. — А если ничего не получится? Если ваш Чолхан покажется мне добрым и симпатичным?

— Тем лучше. Тогда следом за вами зайдем мы, и диалог наконец-то состоится.

— Хорошо. Вы меня убедили.

— Вы, главное, не робейте, — Маципура усмехнулся. — Как говаривал Лаврентий Павлович: попытка — не пытка. Вас они так сразу не тронут.

— Они?..

Ему никто не ответил. Александр же не преминул про себя отметить, что ухмылка у начальника охраны вышла какой-то кислой. Его качнуло вперед. Машина притормаживала возле здания гостиницы.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.