Вдоль бровок кое-где красовались автомобили, но с ними он успел уже познакомиться. Сплошная липа! Ни дверей, ни окон, ни внутреннего управления. Машины-пустышки с фарами без ламп, с колесами из камня, прочно приросшими к асфальту. Трамвай же был настоящим и бежал вполне резво, подпрыгивая на стыках, скрежеща корпусом на особенно крутых поворотах. Доставляя себе удовольствие, Георгий то и дело притапливал подушечку клаксона, без нужды хлопал дверной пневматикой. Вагоновожатый, так тебя перетак! Сына бы сюда с женой! Жену - в салон, а сына - на колени. И рассказывать о чем-нибудь добром, хорошем, жене, к примеру, о грядущем ремонте квартиры, сыну - о цирке с пирожными. Ведь совсем не баловали мальчонку! В спартанских традициях воспитывали! Спрашивается - зачем? То ли деньги экономили, то ли еще что - не поймешь. А главное - мало с ним разговаривали. Приходили с работы усталые, с отяжелевшими головами, ворчливо хлебали суп, вразнобой и раздраженно отвечали на бесконечные вопросы потомка. А потом... Потом тоже ничего не было. Шли привычным маршрутом к домашнему телевизору, смотрели новости о войне, киноужасы и телекошмары. А после - сон, пробуждение - и все с самого начала. Бег по кругу, как у лошадки с завязанными глазами. И невдомек им было, что так и проплывет вся их жизнь. Сын вырастет вблизи, но не с ними, жена быстрее состарится, а хозяина семьи, как большинство незадумчивых российских мужичков, разобьет преждевременный маразм. И ничего общего, кроме совместных привычек и схожих болячек!..
      Придавив педаль тормоза, он резко подался вперед. Вереща тормозными колодками, трамвай остановился. Впереди прямо на рельсах стоял человек. Точнее, на рельсах стояла только одна его нога, вторая покоилась на тротуаре. Ножищи четырехсотого размера!.. Задрав голову, Георгий с ужасом уставился в лицо великана. Этажей шесть или семь, голова - с купол средней колоколенки, плечи и грудь - соответствующие.
      - Что ж ты, дорогой, встал-то на дороге! - Дрогнувшей рукой он потянулся за ружьем, стянув с плеча, выставил перед собой. - Я ж тебя не трогал, и ты меня не трогай...
      Великан по-прежнему не двигался с места, хотя голова его чуть склонилась.
      Где же тут задний ход? Какую их этих кнопок надо нажать? Георгий лихорадочно шарил по пульту. Или нет его у трамваев? Заднего хода? Вперед и только вперед?..
      Ручища гиганта качнулась, подобием крановой стрелы пошла вверх.
      Зараза!.. Прихлопнет же! Как муху!.. Георгий резко ткнул ружейным стволом в лобовое стекло. В наметившуюся трещину ударил сильнее. Брызнули осколки, ствол винтовки скользнул в образовавшуюся брешь.
      - Только замахнись мне! Вот только замахнись!.. - Георгий повел крохотной мушкой, прищурил глаз. Целить в голову не позволяла изрядная высота противника. Для этого пришлось бы высадить полностью все лобовое стекло. А великан поднимал уже и вторую руку. Георгий не выдержал. Подобных монстров опасно провоцировать, но еще опаснее давать им свободу действий. Даже если захочет приласкать - сомнет в гармошку. Вместе с трамваем и примыкающими рельсами...
      Палец Георгия дернулся на спуске. Вспышка на миг ослепила, и последствия выстрела он разглядел не сразу. Точнее сказать, в первые секунды эти самые "последствия" он только услышал, потому что из глотки великана исторгся басовитый вой. Верзила ревел, как доброе стадо буйволов, зажимая огромными ладонями кровоточащее бедро. А кровь действительно хлестала водопадом, стекая на асфальт, алыми ручьями разливаясь по улице.
      Георгий с ужасом взглянул на ружьишко, вновь поднял голову. Что-то тут было не так. Подобный калибр не мог причинить гиганту сколь-нибудь значимый вред. Однако видимое говорило об обратном. Продолжая зажимать рану, утробно подвывая, великан уже шагал по улице. Хромоногой башней он спешил укрыться от жестокого соперника. Трамвай покачивало от его грузных шагов.
      - Как же я тебя так?.. - Георгий расстегнул ворот, судорожным движением помассировал грудь. Продолжая одной рукой придерживать винтовку, тронул транспорт самым малым ходом. Колеса пересекли один из багровых ручьев, далее улица была заляпана огромными каплями-лужами. Зрелище, что и говорить, не для слабонервных. Георгия передернуло.
      Заметив, что трамвай двинулся с места, великан захромал быстрее. От поступи его просел и развалился серенький трехэтажный домик. Следующее здание великан попросту перешагнул. По счастью, и рельсы круто поворачивали в сторону, и очень скоро Георгий с облегчением констатировал, что завывания становятся тише. Вот и замечательно! Слушать всхлипывания раненного чудовища радости особой не доставляло. Было дурака жалко, и одновременно Георгий чувствовал, что грудь распирает ребячливая гордыня. В этой встрече он оказался сильнее.
      Миновав пару кварталов, Георгий рискнул увеличить скорость. Озирая проплывающие мимо дома, безуспешно пытался прикинуть, в каком из них мог бы поселиться подобный богатырь. Пожалуй, в ту громадину он бы влез. А может, и в эту. Но дома многоэтажные, на подобных обитателей явно не рассчитаны. Впрочем, в этом городе не разбери-поймешь, что и для кого рассчитано - сплошная загадка. Обманка из папье-маше, призванная вводить в заблуждение...
      Неожиданно все вокруг потонуло во мраке. Словно взяли и обмакнули улицу в пузырек с чернилами. Пара мгновений, и пространство вновь озарилось солнечным светом. Георгий нахмурился. Неужели туча? Давненько тут такого не наблюдалось! Остановив вагон, он бегло осмотрел близлежащие строения, подхватив винтовку, выскочил наружу.
      Увы, чуда не произошло, все оставалось по-прежнему. Никаких туч здешняя природа не обещала в принципе. Камни плавились от щедрого жара, небо поражало кристальной чистотой, и все же кое-что необычное Георгий сумел разглядеть. Над южной окраиной города, то приближаясь, то удаляясь, распластав крылья, реяло нечто странное - не то птица, не то ящер. Размеры, если делать скидку на расстояние, - под стать недавнему великану. Чуток побольше "Бурана", но вместо шасси снизу пара мускулистых лапок, разумеется, с коготками.
      Георгий поднял винтовку к плечу, прищурил левый глаз. Птичка-невеличка стремительно наплывала, из неприметной галочки превращаясь в нечто пугающее и огромное. Очень скоро крылья ее заслонили добрую треть небосвода. В такую и целиться было смешно. Георгий бездумно спустил курок. Дистанция была слишком приличной, чтобы можно было на что-то надеяться. Однако случилось обратное. Пуля, что вырвалась из ствола, уже через сотню-другую метров вспухла огненным шаром, продолжая разрастаться, понеслась к крылатому ящеру. Выпучив глаза, Георгий следил за ее полетом. Да и ящер трепыхнулся, проявив заметную тревогу. Взмахнув крыльями, попробовал выйти на разворот, но не успел. Пылающий шар угодил ему в подбрюшье, взорвался ослепительным протуберанцем. Зрелище было жалким и грандиозным одновременно. Кожистые аэродромные крылья в мгновение смялись, мощное тело, мучительно изгибаясь и перекручиваясь, начало падать - ниже и ниже, пока не соприкоснулось с крышами центральных небоскребов. Три или четыре здания с грохотом стали заваливаться. Туша ящера накрыла их полностью. Лава обломков хлынула на улицы, и можно было только порадоваться, что сам Георгий находится на достаточном удалении от места падения монстра.
      - Вот значит как... - Георгий потрясенно заглянул в пахнущий кисловатым дымком ствол, с величайшей осторожностью исследовал затворную коробку. Чем же эта собака стреляет? Никак водородными бомбами?
      Увы, разборке винтовка явно не подлежала. Затвор масляно скользил вверх-вниз, не выбрасывая гильз, не досылая ничего в патронник. И тем не менее, сомневаться в убойной силе этой игрушки не приходилось.
      - Что же получается? - вопросил он вслух. - Теперь я сильнее всех?
      И тотчас пришел отрезвляющий ответ. Шагах в сорока справа блеснуло что-то крайне невзрачное. Словно прилегший на землю прохожий зажег спичку и, не потушив, метнул ее в воздух. Искорка по пологой кривой понеслась к трамваю. Было в ее полете что-то удивительно знакомое, и, едва сообразив, Георгий отпрянул в сторону, торопливо бросился на тротуар. Искорка, выросшая до размеров футбольного мяча, ударила в переднюю часть вагона, лопнула обжигающими брызгами. Георгий настороженно обернулся. Точнехонько между фар зияло рваное отверстие, и отсюда было видно, что все там внутри обуглено и оплавлено. Огонь чавкающе обгладывал краску на металле, терзал хрупкие внутренности. Трамвай медленно разгорался.
      - Что ж, у меня найдется чем ответить! - Георгий вскинул перед собой винтовку, намотнув ременную петлю на локоть, спешно прицелился. Место, откуда стреляли, было укрыто в тени деревянной скамьи, но более точных координат ему и не требовалось. Георгий выстрелил, и... Ничего не произошло. Пуля унеслась в направлении скамьи и пропала. Словно нырнула в черную бездонную полынью. Ни всполохов, ни фонтанчиков взбитой пыли, ничего.
      - Что за черт? - он дважды рванул спусковую скобу. Теперь ему казалось, что и выстрелы звучат как-то иначе - значительно тише и безобиднее.
      И снова в том закутке, по которому он вел огонь, чиркнули слабой спичкой. Он еще не видел несущегося к нему жутковатого шара, а тело уже само перекатывалось прочь. Откуда что взялось! Он учился на ходу, повторяя трюки профессионалов, не слишком, впрочем, отдавая себе отчет, что действует профессионально.
      Еще серия выстрелов из винтовки, - и тот же нулевой успех. Вспышка же, блеснувшая в ответ, немедленно разнесла угол здания, за которым Георгий только что укрывался. Взглядом он охватил результат чужой атаки и похолодел. Солидная - метра в полтора воронка, зеленоватый дым, оплавленные кирпичи... Что и говорить - картинка впечатляла!
      А в следующую секунду он разглядел и своих новых противников. Цепочка маленьких человечков неспешно семенила в его направлении. Каждый - не более шести-семи сантиметров ростом, в крохотных ручонках поблескивает булавочное оружие. У Георгия захолонуло дух. Вот так, господа дорогие! Мир наизнанку и мир наоборот. Тот, кто меньше, тот и прав. Потому что сильнее. И проще пареной репы подбить гиганта-птеродактиля, подранить недотепу-великана, зато такие вот шибздики оказываются совершенно неуязвимыми.
      Как-то враз сопоставилось и иное: пули, летящие в великанов, превращались в огромные шары, - с пулями же выпущенными в лилипутов, все обстояло с точностью до наоборот. Вывод напрашивался самый неутешительный: следовало уносить отсюда ноги и побыстрее. Преимущество в скорости, возможно, единственное преимущество перед малорослым народцем, следовало использовать, не мешкая.
      ***
      Мало-помалу город превращал его в стайера. Трансформация - более чем пакостная, но так уж выходило, что во всех эпизодах своей затянувшейся эпопеи Георгий от кого-нибудь убегал. Недолгий период мнимого могущества завершился и на этот раз. Истинные хозяева здешних улиц более чем наглядно продемонстрировали, кто есть кто, и вновь ему приходилось мчаться, выписывая заячьи зигзаги, вспугивая встречных великанов, заставляя пускаться наутек случайных кошек и крыс. Впрочем, последних он толком так и не научился различать. И те, и другие больше напоминали шерстистых мамонтов - разве что без хобота и бивней. И топали они так, что земля ходила ходуном. Ему по-прежнему казалось, что любая из этих животин могла расплющить его одним-единственным ударом, и тем не менее факт оставался фактом, - даже не используя свою чудо-винтовку, Георгий обращал их в постыдное бегство.
      Радоваться он однако не спешил, поскольку сам пребывал в роли беглеца. Многомиллионный народец нынешнего города к чужакам любви явно не испытывал, работая на поражение при каждой случайной встрече. И оттого приходилось бдительно озираться, ловя малейшее шевеление вдоль гранитных бровок, страшась проморгать появление крохотных стрелков за спиной. Предупредительных выстрелов в воздух лилипуты не делали, а на свою винтовку Георгий уже не полагался. Несмотря на всю его настороженную встопорщенность, один из закутков, приманивший мнимой безопасностью, чуть было не стал ловушкой. Присев на деревянный ящик в пещероподобной пазухе между сросшимися зданиями, он всерьез вознамерился передохнуть, но, увы, передохнуть не удалось. Едва он сунул в рот черствую галету, как случилось непредвиденное. Ящик, на который он опустился, внезапно покачнулся, и из отверстия, оставшегося после выломанной доски, клацая гусеницами и пуская клубы черного дыма, выехал игрушечного вида танк. Нечто отдаленно напоминающее "КВ" времен сороковых - с коротеньким стволиком пушки и едва угадываемыми иголочками пулеметов. Вся конструкция - не крупнее обычной домашней черепашки, однако в безобидность здешних миниатюр Георгий уже разучился верить. Галета застряла у него в горле, челюсть отвисла. Если даже стрелковое оружие лилипутов представляло собой достаточно серьезную угрозу, то о мощи орудийных стволов не хотелось и думать. Ну, а в том, что намерения у недорослей-танкистов самые решительные, он убедился тотчас после того, как, крутанувшись на месте, танк лихо навел на него свой главный калибр. Мешкать и далее было неразумно. Вскочив с ящика и выронив недоеденный сухарь, Георгий обрушил каблук армейского ботинка на бронированную башенку. На что-то он, вероятно, еще надеялся, слишком уж несопоставимыми казались размеры. По всем известным ему законам под ногой должно было победоносно хрупнуть, но, к сожалению, не хрупнуло. Новые реалии напрочь отрицали весь его прошлый опыт. Танк оказался столь прочным и тяжелым, что Георгию не удалось даже сдвинуть его с места. Еще один удар, нацеленный уже непосредственно на ствол-карандашик, скрючил мышцы ответным электричеством, - Георгий чуть было не отшиб стопу. Бить по танковому стволу было все равно что пытаться заколотить голой пяткой пятидюймовый гвоздь. Хватая распахнутым ртом воздух и мысленно подвывая, Георгий отпрыгнул в сторону. Выставив перед собой винтовку, ахнул в упор по разворачивающемуся вслед за ним танку. Должно быть, экстремальная ситуация обострила восприятие до предела, - он даже сумел разглядеть слабую искорку от ружейной пули, чиркнувшей по броне крохотульки. Все его наихудшие предположения подтвердились. С этими парнями лучше было не связываться. Ни под каким соусом!..
      Георгий попятился, но, видимо, не слишком быстро. Маленький ствол полыхнул пламенем, танк лилипутов чуть заметно качнулся. Спасло Георгия только то, что он шагал. Огненный шар пронесся у него между ног, словно мяч между гетрами неуклюжего футболиста, опалив брючины, содрав по клочку кожи с обеих икр. За спиной Георгия с гулом осела стена здания. Возможности выстрелить повторно Георгий лилипутам не дал. Свернув за угол, он понесся по улице, ежесекундно оглядываясь и петляя. А руки продолжали сжимать бесполезную винтовку.
      ***
      Увы, он снова был дичью, и охотники - этакие "мальчики с пальчики", вытянувшись цепью поперек улицы, неспешно трусили следом. Два танка, фырча двигателями, скребли гусеницами асфальт. Стрелять они не торопились, поскольку дело свое знали и гнали беглеца, по всей видимости, в нужном направлении. Ни свернуть, ни укрыться в подъезде он не мог. Двери и окна, как в случае с автомашинами, сплошь и рядом оказывались сплошной липой. Некто старательный и, верно, понимающий в юморе просто нарисовал их на стенах домов. Шахматный город продолжал шутить и издеваться. Все здесь было шиворот-навыворот, и все отдавало подделкой: мертвое небо, недостижимая река, книги, что невозможно было прочесть... То есть от погони он, разумеется, оторвался. Вернее, так ему почудилось поначалу. И даже подранил из ружья одного из наступающих. Во всяком случае Георгий ясно видел, как закрутился подбитой птахой и упал один из лилипутиков. Однако на этом все его успехи и завершились. Для того, чтобы перестрелять наступающую мелюзгу, нужно было иметь, как минимум, снайперский прицел. А кроме того оставались танки, снаряды которых то и дело бороздили пространство в опасной от него близости. Поэтому спурт Георгия продолжался, и в самом скором времени планомерное отступление грозило превратиться в беспорядочное бегство. Тому имелись веские причины. Городской лабиринт эти маленькие бестии знали в совершенстве. Когда же из очередного проулка, пересекая маршрут Георгия, с сумрачным гудением выпорхнула пара крылатых стальных тел, он окончательно понял, что ни о каком противостоянии нечего и мечтать. Ахнув от неожиданности, он невольно поднял винтовку, защищаясь, словно дубиной. После этой картинки не стоило удивляться уже ничему - ни миниатюрным гранатометам, ни танкам, ни организованной слаженности маленького народца. Судя по всему, лилипуты располагали и средствами собственной радиосвязи, - очень уж складно действовали, зная наперед, где он находится и что делает. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить: по всей территории города у лилипутов развернута сеть наблюдателей. Чего проще - хорониться вдоль домов и подробно докладывать о всех перемещениях непутевого чужака!
      Придя к такому выводу, Георгий удвоил внимание, но выявлять мелкорослых шпионов было не так-то просто. Собственно говоря, все было непросто в этом чертовом городе - бежать, обороняться, даже отдыхать, и затянувшийся цайтнот обещал лишить его последних сил уже в ближайшие несколько часов.
      Загнанно дыша, он остановился. Прижав ладонь к пульсирующему виску, обморочно зажмурился. Какие там несколько часов! Еще десять-пятнадцать минут подобного марафона, и он будет спотыкаться на ровном месте! Колени мелко подрагивали, сердце заходилось в барабанном бое, а горло саднило, точно при фолликулярной ангине. Георгий хрипло вздохнул. Слово-то какое завлекательное - фолликулярная! Гладкое, округлое, где-то даже эротичное. Только к дьяволу такую эротику! Особенно сейчас!..
      Мало на что надеясь, он боднул плечом ближайшую дверь подъезда, с оханьем провалился в пустоту, кувыркаясь, скатился по каменным ступенькам. Удар головой о стену, конец падения и тягостный звон в затылке.
      Впору было удивляться и радоваться, но сил на это уже не было. Цепляясь руками за ступени, он кое-как поднялся. Присев на ступени, осторожно ощупал себя. Кажется, все было цело. Тряхнув головой, Георгий прислушался. Звон под темечком стал менее тягучим, зато явственно затенькали ноты знакомой корейской мелодии. Подобное он уже слышал. Где музыка, там и тайник. И снова в тот самый момент, когда его почти загнали в угол.
      ***
      На левом мониторе Георгий наблюдал примыкающую к зданию улицу, на правом - трепещущего великана. Гигант напоминал циклопа из мультфильмов. Один глаз был закрыт багровым синяком, на щеках угадывались следы свежих царапин. Никакой одежды, одна только выцветшая набедренная повязка, превращавшая картину в нечто совершенно нелепое. Внимательно глядя себе под ноги единственным глазом, бедолага осторожно пересекал площадь. Над головой его, подобно стремительным осам, кружили истребители лилипутов. Они не били в него из пушек и пулеметов, они просто забавлялись. По рыхлому лицу исполина стекали крупные капли пота. В каждой из них можно было бы утопить парочку пилотов, однако реалии говорили об ином. Великан напоминал недотепистого бродяжку, по недоразумению оказавшегося на обочине дороги, по которой как раз проезжала сверкающая доспехами королевская рать. Кто-то из придворных откровенно смеялся над прохожим, многие пытались достать горемыку плетью. Но убивать его не стремились. Как говорится, не тот резон и не та дичь!
      На площади тем временем продолжала наблюдаться загадочная кутерьма. Взад и вперед сновали переполненные бойцами грузовички, колоннами шли танки и раскрашенные в камуфляж броневики. Смысла этой суеты Георгий не понимал и потому старался держать в поле зрения оба монитора.
      Кажется, они так и не сообразили, что же с ним все-таки произошло. Вполне возможно, что с противником-невидимкой лилипуты сталкивались впервые. Вероятно, этим и объяснялся столь обильный наплыв игрушечных войск. В панике объявили какую-нибудь особую тревогу, повыгоняв технику из ангаров, ввели в город дополнительные силы. Если о тайниках им ничего не известно, это, разумеется, играло ему на руку. Иначе не прошел бы трюк с исчезновением. По улочке, не так давно покинутой Георгием, теперь раскатывали во все стороны курьеры-мотоциклисты, стремительно проносились крылатые тени самолетов. Кстати, было бы интересно знать, чем вооружен такой истребитель! Что, если под крыльями у него не только пулеметы, но и самые настоящие ракеты? Да и почему нет? Что способен натворить стреляющий танк, он имел уже удовольствие лицезреть, - о возможной силе ракет мысли приходили самые печальные. Тем более, что этот тайник его несколько разочаровал. То есть, грех так говорить, - подвальчик подвернулся как нельзя вовремя, но мониторы мониторами, а как выбираться наружу, если нет сколь-нибудь эффективных средств защиты? Ни оружия, ни какой иной загадочной аппаратуры, вроде того прошлого приборчика. На сей раз Георгию были предложены консервированные продукты, традиционная ванна и электронные средства внешнего наблюдения. В одном из настенных ящичков Георгий обнаружил пластиковые пакеты с зерном. Что-то вроде гороха и зерна помельче, напоминающего просо. Тут же лежали и гладкие трубки, назначение которых для него так и осталось непонятным. То есть, с зерном все обстояло более или менее ясно, - можно сварить кашу, сбацать простенькую похлебку, но зачем металлические трубки? Мешать ту же кашу? Или без помощи ложек цедить варево наподобие коктейля?
      Похрустывая галетами и отпивая из стакана кисельную смесь, Георгий по седьмому кругу обошел маленькое помещение. Смешно предполагать, что в секретной комнатке припрятан еще один тайник, но Георгий, тем не менее, не поленился нажать на все сколь-нибудь заметные выступы и плиты. Заглянул под ванну, по миллиметрам изучил пластиковые конструкции шкафчиков, внимательнейшим образом изучил низенький потолок. Увы, ничто не внушало ни малейших подозрений - никаких швов, никакой ложной штукатурки. В общем сиди и кукуй. Выдумывай ядерную бомбу или икс-лучи...
      Георгий с любопытством взглянул на выпуклые иллюминаторы светильников. Может, использовать против лилипутов здешнее электричество? В самом деле! Разбить стекло, подключиться к патрону и испытать на сопротивление какой-нибудь броневичок? Не могут же они быть неуязвимыми до такой степени! Только вот где взять провода? Да и подпустит ли к себе броневичок на желаемую дистанцию?
      Он отставил кружку в сторону, снова покрутил в руках трубки. Похожий на бронзу металл, гладкая шлифованная поверхность. Помнится, в детстве из чего-то подобного детвора любила плеваться. Мелкими яблочками или тем же горохом. Если попадало по голой коже, получалось пребольно, и проще простого было выхлестнуть глаз, за что и шпыняли их взрослые, сплошь и рядом разоружая, лупцуя ремнями и осыпая градом нравоучительных сентенций.
      Георгий дунул в одну из трубок, задумчиво хмыкнул. Что там в трамвайной книжке писалось?.. Какая-то заумь про малое и большое? Впрочем, сейчас уже и не вспомнить. Но в вывернутом наизнанку мире можно попробовать и это.
      Вспоров пакеты, он выудил пригоршню зерен, с удивлением взвесил на ладони. Зернышки оказались весомыми! И что особенно его поразило - "просо" было значительно тяжелее "гороха". То есть, если взвешивать на руках. Хорошо бы, конечно, иметь настоящие весы, но где их возьмешь?
      - Сыграем в бильярд, а, Билли? - Георгий заинтересованно взял одну горошину, бросил на стол. Зернышко проса щелчком послал навстречу. Шарики сшиблись, и зерно проса, отбросив с дороги горошину, продолжило свой путь. Вот вам и искомое доказательство теоремы! Два делим на два, а получаем четыре! Великан легче кошки, а кошка стремглав уносится прочь, едва завидев Георгия. Классическая ситуация из анекдота... Капитан, что произойдет, если мы столкнемся с айсбергом?.. Как что? Разумеется, айсберг поплывет дальше!
      Георгий вновь попытался припомнить формулировку из трамвайной брошюры. Что-то там говорилось о малом, пожирающем большое, какие-то завуалированные мысли о сотворении мира. Кажется, к гороху с просом они имели самое прямое отношение. Во всяком случае было там что-то весьма важное! Про то, чем можно погубить малое. То есть, кажется... Ну да! Малое - еще более малым и более никак!
      Взволнованно он прошелся по комнатке, на мониторы взглянул уже без особого интереса. Суета лилипутских армий продолжалась. Город брали в клещи, все более сужая радиус поиска, по второму и третьему разу облетая подконтрольные районы. Камера отчетливо демонстрировала, как на ту же площадь свозят отстреленных крыс, кошек и собак. Должно быть, маленький народец начинал всерьез нервничать. Пора было выбираться из подвала. Во всяком случае поэкспериментировать с трубками и зерном имело смысл. Просто на всякий пожарный. А вдруг?..
      ***
      Этот вечер он отвел себе на отдых и тренировки. Лежа на узенькой кушетке, чередуя горох и просо, он пристреливался к поставленному у стены спичечному коробку. Сомнения в том, что трубки с зерном представляют собой долгожданное оружие, окончательно рассеялись. Горошины легко прошивали коробок, ломали керамическую плитку и застревали глубоко в стене. Пару раз Георгий рискнул плюнуть в бетонный свод, получив аналогичный результат. Оставив аккуратное отверстие, горошина ушла в бетон, как шило в хлебный батон. Шомполом от ружья Георгий попытался измерить глубину пробитого тоннеля. Длины стального прута не хватило, что повергло его в шоковое состояние. Замедленно развернувшись к светящимся мониторам, Георгий угрюмо улыбнулся.
      - Вот теперь мы с вами потолкуем на равных...
      Зажатая в кулаке трубка подплыла к губам, и еще одна горошина с треском ушла в бетон. Лилипуты, снующие на экранах, уже не казались такими грозными.
      ***
      - Рядовой Иванов! Для чего в армии нужен ствол?
      - Полагаю, что для калибра.
      - А с подлодки вас почему турнули?
      - Виноват! Привык спать с открытой форточкой...
      Проверяя экипировку, Георгий еще раз охлопал себя по карманам, невесело хмыкнул. Да-с! Такой вот у нас армейский юмор - насквозь из жизни. Только вот шутили все больше полушепотом и прикрывая рот - по кухням да по курилкам. Зато и смеялись, как не смеются в нынешнем КВН. Потому как запретное всегда слаще. Сменилась эпоха, интернет оплел паутиной половину планеты, а главное не наступило. Надобность в армии не отпала, и искусство убивать себе подобных по-прежнему котировалось достаточно высоко.
      Клавиша управления входной дверью темнела перед глазами, но он все никак не мог решиться. В его случае ни окон, ни форточек также не предусматривалось. Как на пресловутой подводной лодке. Дверь в убежище распахивалась лишь на две-три секунды, а там как успеешь. С калибром же наблюдалась все та же несуразь. Глаза видели одно, здравый смысл подсказывал другое. Если верить пропечатанному в здешних книгах, просо получалось опаснее гороха, а горох - ружейной пули. Прихлопнуть какого-нибудь великана представлялось пустяком, а оцарапать невзрачного лилипутика - задачей почти невыполнимой. Непривычную математику следовало усваивать заново, откусывая мелкими кусочками, тщательно пережевывая. Даже в самом волшебном мире человек не способен враз отказаться от прошлых истин. Ибо истины становятся догмами, а догмы одаривают сотнями привычек. Такова жизнь, таковы ее неписанные правила...
      Георгий порывисто вздохнул. Как ни крути, единственный способ выявить правду - это собраться с духом и выйти наружу. Без опыта нет выводов, без ошибок - побед и новаций...
      Подняв руку, он коснулся теплого пластика, и, подчиняясь клавише, стальная дверь с жужжанием отошла в сторону. Георгий, пригнувшись, выскочил под открытое небо, торопливо огляделся. Все та же пышущая жаром улица расстилалась кругом, и те же клетчатые здания теснили одинаковыми крышами далекое небо. Игра в шахматы, затеянная неведомо кем и неведомо против кого, продолжалась.
      ***
      ..Первую цепь он положил единой струей. Честное слово, это надо было видеть! Горох с пугающим треском крошил тротуар, рикошетировал вверх, валил наповал бравых недомерков. Сам же Георгий напоминал в эту минуту разошедшегося не на шутку музыканта. Раздутые щеки, выпученные глаза, в руках тонкая трубка-дудочка. Не поленился - напихал "боезапаса" полный рот. Горох - за правой щекой, просо - за левой. Грамотной засады у них не вышло, тем более, что лилипутов оказалось тут не так уж и много: оцепление в три-четыре десятка стрелков и два притулившихся у дорожной бровки танка. Никто его, разумеется, не надеялся здесь увидеть. В ожидании приказа пехотинцы сидели и лежали на земле, лениво курили, вели абстрактные беседы. Словом, расслабились солдатики до нельзя, за что и были жестоко наказаны. Пара пуль, выпущенных вслепую, ушли в никуда. Георгий не позволил им даже разобраться в обстановке. Пользуясь всеобщей паникой, молотил одиночными и очередями, укладывая противника на асфальт целыми отделениями. На его глазах к бронированным машинам со всех ног поспешили фигурки в черной униформе. Танкисты, мать их за ногу!
      Хрюкнув носом, Георгий присел на одно колено, замерев трубкой, плюнул что называется от души. Горошина угодила в гусеницу одного из танков. Он разглядел, как, лопнув, траковые сочленения лентами сползли на землю.
      Так-то, братья меньшие!.. Георгий выстрелил повторно, но, чувствительно пошатнув танк, горошина по кривой ушла вверх. Калибр, черт подери! В нем все дело! Для чего нужен ствол, рядовой Иванов? Неужели забыли?.. Словно шпагу в ножны Георгий сноровисто сунул трубку за пояс, достал более тонкую, языком пошевелил во рту, меняя горошины на просяные зернышки. Вот теперь посмотрим, кто кого!..
      Первая очередь оказалась не совсем точной, но стоило немного поднять трубку, как ближайший танк немедленно загорелся. Черт его знает, что там внутри сдетонировало, но по большому счету это Георгия и не интересовало. Главное, что просо ДЕЙСТВОВАЛО! Зеленого цвета мотоцикл с коляской, вихляя, попытался уйти, но гостинец из трубки подбросил таратайку вверх, заставил дважды перевернуться. И тут же моргнула вспышка справа. Черт! Георгий резво перекатился по земле. О стрелках он как-то и запамятовал. А между тем ружьишки их тоже кое-чего стоили. Искрящий шар мазнул Георгия по локтю, едва не выбив трубку из рук. Не теряя времени, тем же просом он ударил по стреляющим. Попадать в этих крохотулек было не так-то просто, но зарядов он не жалел и потому все равно не с первой так с пятой попытки накрыл смекалистых стрелков. Танки так и остались недвижимыми, и преимущество явно перешло на его сторону. Лилипуты дрогнули, защищая головы ручонками, проворно попятились. Георгий внутренне возликовал. Это уже вроде цепной реакции, - стоит рвануть одному, и героев на поле боя практически не остается.