Из шлюзовой камеры появляется модуль, дверь открывается, и выходят максигенерал Муркус и минигенерал Крузариус. Им навстречу спешит офицер.
      МУРКУС: С победой вас!
      СОЛДАТЫ ХОРОМ: Ура-а-а!
      ОФИЦЕР: Ваше превосходительство! Вы повели нас в бой в самый ответственный момент...
      МУРКУС: Иначе и не могло быть.
      ОФИЦЕР: Бурые готовились к секретным испытаниям...
      МУРКУС: И что же они испытывали?
      ОФИЦЕР: Мы еще не успели окончательно определить назначение прибора, но его стратегическое значение несомненно... Взгляните сами!
      Генералы в сопровождении офицера проходят по коридорам захваченного корабля Бурых, вдоль всех стен в два ряда стоят солдаты: бурые, заложив руки за голову, серые - с автоматами в руках.
      Офицер распахивает двери, и генералы входят в помещение, в котором находится самогонный аппарат титанических размеров: от стеклянного сосуда, похожего на увеличенную в сотни раз трехлитровую банку, тянутся толстые трубы к огромному котлу, напоминающему гигантскую кастрюлю, переплетение труб и резервуаров венчает змеевик толщиной в человеческую ногу.
      Максигенерал Муркус увлеченно рассматривает диковинный агрегат.
      МУРКУС: Для чего он?
      ОФИЦЕР: Мы еще точно не установили.
      МУРКУС: А неточно?
      ОФИЦЕР (замявшись): Неточно - тоже не установили...
      КРУЗАРИУС: Нет ничего проще... Вы говорите он готов к испытанию?
      ОФИЦЕР: Так точно!
      КРУЗАРИУС: Так давайте сами испытаем его!
      МУРКУС: Отличное решение! Мы так и поступим. Мы сами испытаем секретное оружие Бурых и нанесем им очередной удар посредством их же изобретения! Ура, солдаты мои!
      СОЛДАТЫ ХОРОМ: Ура-а-а...
      ОФИЦЕР: Вот этот рычаг...
      Указывает Муркусу на рычаг.
      КРУЗАРИУС: Солдаты мои, вы присутствуете при великом событии!
      Муркус дергает рычаг на себя, весь агрегат начинает гудеть и трястись...
      Все с замирением сердца ждут результата.
      С конца змеевика срывается капля самогона, за ней другая, начинает течь струйка...
      МУРКУС (удивленно): Ч-что это?
      КРУЗАРИУС: Сейчас узнаем... Эй, тару сюда!
      Два солдата приносят бочку и подставляют под все усиливающуюся струю самогона.
      Муркус зачерпывает стаканом из бочки, нюхает, морщится и пожимает плечами.
      МУРКУС: Что это?
      КРУЗАРИУС: Осторожно! Вероятно, это отравляющее вещество.
      Муркус брезгливо отводит руку со стаканом подальше от лица.
      МУРКУС: Да-а-а? Необходимо испытать... На ком бы?
      Максигенерал окидывает взором присутствующих солдат, те испуганно опускают глаза.
      КРУЗАРИУС: Приведите бывшего архиефрейтора Катуню!
      МУРКУС: Точно! Он запятнал свое высокое звание...
      Два солдата ведут под руки невысокого Катуню. Муркус подносит ему стакан самогона.
      МУРКУС: Катуня, пейте!
      Катуня нюхает.
      КАТУНЯ: Фу-у-у... Это гадость!
      Солдаты крепко сжимают Катуню с двух сторон, тот упирается, сучит ногами.
      КРУЗАРИУС: Катуня, пейте - империя вам приказывает!
      КАТУНЯ (взяв себя в руки): Что ж... Я патриот! Отпустите меня!
      Муркус кивает солдатам, те отпускают Катуню и отходят в стороны. Катуня берет стакан в руку.
      КАТУНЯ (решительно): Если империя приказывает, я готов на все!
      Катуня подносит стакан к губам и, состроив жуткую гримасу, выпивает весь до дна.
      КАТУНЯ: За Великую Серую Империю!
      Он отбрасывает в сторону пустой стакан, тот бьется на мелкие кусочки.
      КРУЗАРИУС: Обратите внимание - сейчас ему станет плохо, и он скончается в мученьях...
      Катуня пьянеет у всех на глазах. У него начинают блестеть глаза, а сам он смеется.
      КАТУНЯ: Ха-ха-ха... Скончается в мученьях... Как бы не так! Катуня еще вас всех переживет! Ха-ха-ха... Он не так-то прост!
      Он смеется, что-то поет себе под нос и начинает выплясывать.
      МУРКУС (удивленно): Вы говорили, будет плохо?.. Да ему же хорошо!
      КРУЗАРИУС: Надо испытать еще на ком-нибудь.
      Появляется солдат с целым подносом стаканов, все они наполняются самогоном...
      Женя открывает глаза.
      ЛУ: Ну, как ты?
      ЖЕНЯ (слабым голосом): Уже ничего... Проходит.
      ЛИН: Ну слава Богу! Смотри-ка они там, кажется, угомонились...
      ШУ: Да, затихли...
      Вдруг дверь камеры открывается, и в нее вваливается охранник, пьяный в стельку, в руке у него бутылка.
      ОХРАННИК: Мужики, там такое...
      Сказав это, он падает лицом на пол, а бутылка, выпав из его рук, катится к Жене.
      Женя поднимает ее, нюхает содержимое.
      ЖЕНЯ: Так это же самогон! Елки-моталки...
      В кузове милицейского газика так же сумрачно, как было в жестяном коробе Серых. Максим Максимыч сидит непринужденно, широко расставив ноги, откинув назад отяжелевшую голову, и поет.
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ:
      Елки-моталки...
      Просил я у Наталки,
      Просил я у Наталки
      Колечко поносить...
      Женя сидит напротив и перепуганно шарит по сторонам пьяным взглядом.
      ЖЕНЯ: Нас отпустят, да? Скажи, нас отпустят?
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ (равнодушно): Побьют и отпустят...
      ЖЕНЯ: Как побьют?
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Вот этого я не знаю, как уж получится...
      Женю и Максим Максимыча вталкивают в камеру, дверь камеры закрывается, щелкает замок.
      ЖЕНЯ: Отпустите нас, мы ничего не сделали!
      За дверью слышится смех.
      МИЛИЦИОНЕР: Знаешь, где Рижский рынок? Вот купи там гуся, будешь ему мозги пудрить!... Ха-ха-ха...
      ЖЕНЯ: Но мы же никого не трогали!...
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Да успокойся ты... Ничего тут не попишешь... Судьба такая.
      ЖЕНЯ (кричит): Что мы такого сделали?
      МИЛИЦИОНЕР (из-за двери): Где Рижский рынок, знаешь? Ха-ха-ха... Вот купи там гуся и пудри ему мозги! Ха-ха-ха...
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Ничего не попишешь... Судьба такая...
      У Жени кружится голова, он близок к истерике. Максим Максимыч откидывается на койке и опять затягивает любимую песенку.
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ:
      Елки-моталки...
      Просил я у Наталки,
      Просил я у Наталки
      Колечко поносить...
      Женя начинает злиться.
      ЖЕНЯ: Ах так...
      Он садится посредине камеры в позу "лотоса" и закрывает глаза.
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ:
      На тебе, на тебе...
      Не говори матери
      О том, что я дала тебе
      Колечко поносить...
      Перед глазами Жени плывут красные круги и яркие пятна. Из темноты сквозь усиливающийся шум слышны голоса.
      ГОЛОС МИЛИЦИОНЕРА: Знаешь, где Рижской рынок? Ха-ха-ха...
      ГОЛОС МАКСИМ МАКСИМЫЧА: Ничего не поделаешь... Судьба такая...
      Круги и пятна вращаются все быстрее, голоса тонут в шуме.
      ГОЛОС ЖЕНИ (решительно): Елки-моталки!
      Все стихает и исчезает - воцаряются тишина и темнота.
      Женя сидит посреди камеры на звездолете Бурых и часто моргает.
      ЖЕНЯ: Вспомнил. Все вспомнил!
      Лин моментально сообразив подносит Жене бутылку к губам.
      ЛИН: Пей немедленно!
      ЖЕНЯ: Погоди...
      ШУ: Никаких "погоди"...
      Шу выпихивает из камеры охранника, не подающего признаков жизни, и захлопывает дверь. Луания обнимает Женю.
      ЛУ: Так надо... Точнее, по-другому невозможно... И ты это сам понимаешь... Прощай! Я буду тебя помнить...
      Луания целует Женю и, встав, отходит в сторону.
      ЖЕНЯ (шепчет, глядя на нее): Прощай... Я тоже буду тебя помнить...
      ЛИН: Ты где сидел?
      ЖЕНЯ: Вот тут и сидел! А Максим Максимыч был там (он указывает на койку в углу. Лин, садись туда и пой!
      ЛИН: Что петь?
      ЖЕНЯ: Ну помнишь: "Елки-моталки... Просил я у Наталки..."
      ЛИН: Понял! Ты готов? Пей!
      ЖЕНЯ (смеясь): А ты - пой!
      ШУ (с заметной обидой): А я?
      ЖЕНЯ: А ты встань у двери и говори: "Знаешь, где Рижский рынок? Так купи там гуся и пудри ему мозги". Запомнил?
      ШУ: Ага.
      К Жене постепенно возвращается прежняя энергия, его глаза загораются, в них появляется азарт. Он нюхает самогон, сильно морщится - отвык ведь.
      ЖЕНЯ: Фу, какая гадость! Как я это пил?..
      ЛУ: Надо, Женя!
      ШУ: В последний раз!
      ЖЕНЯ: Ну если только в последний... Поехали...
      Женя решительно проглатывает довольно большую дозу и начинает быстро пьянеть.
      ЛИН (поет, сначала нерешительно):
      Елки-моталки...
      Просил я у Наталки...
      ЖЕНЯ (заплетающимся языком): Громче, веселее...
      Он отхлебывает еще.
      ЖЕНЯ: За вас, мои друзья!
      ЛИН (с воодушевлением):
      Просил я у Наталки
      Колечко поносить...
      На тебе, на тебе.
      Не говори матери...
      ШУ: Знаешь, где Рижский рынок? Так купи там гуся...
      Женя сидит на полу в центре камеры в позе "лотос" и шепчет себе под нос неразборчивые мантры. Его веки чуть дрожат.
      ЛИН (громко, с выражением):
      О том, что я дала тебе
      Колечко поносить...
      ШУ: ...и пудри ему мозги...
      ЖЕНЯ (выкрикивает): Елки-моталки...
      И тут же исчезает.
      Темно. Ничего не видно.
      В темноте расплываются красные круги, плавают яркие пятна...
      Женя лежит на примятом снегу.
      Подъезжает милицейский газик. Выходит один милиционер, за ним второй.
      Сквозь дурнотную дымку и расплывающиеся цветные круги Женя видит силуэты склонившихся над ним милиционеров, слышит их разговор.
      ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР: Пьяный?
      ВТОРОЙ МИЛИЦИОНЕР: Ага.
      ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР: Ну-ка, давай его в отделение.
      Милиционеры поднимают Женю.
      ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР: Постой... Да это же...
      ВТОРОЙ МИЛИЦИОНЕР: Что?
      ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР: Это же тот парень, что мы вторую неделю ищем!
      ВТОРОЙ МИЛИЦИОНЕР: Тот, что исчез из камеры?
      ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР: Точно.
      ВТОРОЙ МИЛИЦИОНЕР: Так, что же делать?
      ПЕРВЫЙ МИЛИЦИОНЕР: А ну его! Давай не будем связываться... Отвезем-ка его домой, это не далеко...
      Милицейский газик подъезжает к жениному подъезду. Мимо проходит Максим Максимыч.
      Милиционеры под руки выводят Женю из машины. Заметив приятеля, Максим Максимыч бросается навстречу.
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Женька! Где ж ты был!
      Милиционеры передают Женю Максиму Максимычу и поспешно уезжают, хлопнув дверками газика. Максим Максимыч один тенет Женю к подъезду.
      Женя лежит на диване в своей комнате. Рядом сидит Максим Максимыч.
      Женя приходит в себя, открывает глаза, приподнимается на локтях, щурится от яркого солнечного луча, бьющего из окна.
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Ну, как ты, путешественник?
      Едва уловимыми интонациями он вдруг очень походит на мага Колдыбая.
      ЖЕНЯ: Ничего. Голова только чуть-чуть побаливает... Но терпимо...
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Ты знаешь, а я пить бросил. Как отрезал! Сразу, как ты пропал...
      ЖЕНЯ (удивленно): Пропал? Ты о чем?
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ (смеясь): Ну, ты даешь - прекратил вечную войну, помирил две космические империи и ничегошеньки не помнишь! (кричит) Лу, ты это слышала?
      В дверях комнаты появляется Луания. У Жени от удивления отвешивается челюсть.
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ: Ее-то ты помнишь?...
      ЖЕНЯ: Лу? Елки-моталки...
      На борту военного звездолета жуткий беспорядок, вповалку и вперемешку лежат тела солдат в серой и коричневой форме, оружие отброшено в сторону. По коридору обнявшись бредут два солдата из разных армий, они перешагивают или обходят тела пьяных и орут дурным голосом:
      Елки-моталки...
      Просил я у Наталки,
      Просил я у Наталки
      Колечко поносить!
      На тебе, на тебе!
      Не говори матери
      О том, что я дала тебе
      Колечко поносить...
      В генеральском кабинете Муркус и Крузариус пьют на брудершафт и целуются с соответствующими чинами вражеской армии.
      Архиефрейтор Катуня пляшет в гордом одиночестве и таращит безумные красные глаза по сторонам.
      Лин и Шу смотрят на эту жуткую картину из кабины модуля.
      ШУ (испуганно): Уж лучше бы они сражались...
      ЛИН: Какая разница... Скоро на месте оружейных заводов построят вытрезвители, а на месте военных баз - ЛТП... И все стабилизируется... Ты за них не волнуйся. Поехали, Шурик...
      ШУ: Поехали. Нас ждут другие планеты.
      Лин нажимает несколько кнопок, модуль движется, входит в шлюз.
      Последнее, что слышат друзья из закрывающегося шлюза, это:
      Елки-моталки...
      Просил я у Наталки,
      Просил я у Наталки
      Колечко поносить...
      На фоне звездного неба видно, как модуль отделяется от огромного звездолета и уносится вдаль, к звездам.
      Комната Жени. Ошарашенный Женя сидит на диване. Максим Максимыч смеется в своем любимом кресле. Луания подходит ближе, берет Женю за руку.
      ЛУ: Ну что, вспомнил?
      ЖЕНЯ: Вспомнил. И даже увидел Лина и Шу, Серых и Бурых... Похоже у меня открылись еще новые способности... Но ты-то как здесь?
      ЛУ: Великий маг Колдыбай. Он появился сразу же, как только ты исчез... И отправил меня вслед за тобой.
      МАКСИМ МАКСИМЫЧ: А я захожу, смотрю - дама...
      Он лукаво смеется в кулак и снова напоминает мага Колдыбая.
      ЛУ: Судя по всему, голова у тебя и тут изредка будет побаливать, с этим ничего не поделаешь... Но может быть, мне удастся чуть-чуть сгладить эту боль...
      Луания целует Женю.
      ЛУ: И еще - с этой минуты ни капли спиртного! Ты меня понял?
      Экран телевизора. На нем лицо диктора.
      ДИКТОР: ...получен сигнал из недавно открытой астрономами звездной системы. Сигнал был расшифрован. По утверждению ученых, он представляет собой более или менее осмысленный рифмованный текст. Скорее всего этот текст является проявлением неизвестного инопланетного разума. Над полным пониманием его смысла до сих пор бьются ученые разных стран...