- Строго ты с ними, - это Василич, улегшись на шикарную кровать.
      - Не строго, а справедливо.
      Тут меня начинают разбирать сомнения и тягостные раздумья:
      - Слушай, Василич, а ты хорошо себе представляешь, что нам надо сделать?
      - Что, что... - ворчит. - Известно что...
      Конечно, улегся на мягкую кровать, и жизнь представляется ему в розовом свете.
      - А ты когда-нибудь в горах был?
      - Не был, но и что из того?
      - Да в общем-то ничего особенного, только работать нам придется выше четырех тысяч метров...
      - Я смотрел карту и съемку - там пологий склон, снег только на вершине.
      - Тридцать пять-сорок градусов... в общем, да, пологий. Да ты оптимист! А туда же еще доехать надо. И самое главное - ты уверен, что нам не будут мешать?
      Василич отворачивается к стене. С минуту лежит молча.
      - Не уверен...
      Да, портить настроение мне удается сегодня лучше всего. Надо утешить старого товарища:
      - Ладно, не грусти. Может, это и вправду туристы. Не забыл еще, с какой стороны брать паяльник? У нас времени - сам понимаешь...
      - Да тут работы, как два байта переслать...
      - А ты догадываешься, что нам досталось после государственных испытаний? Как будто сам в комиссиях не работал. Комиссия по дырочкам, коллегия по щелочкам, инспектор по отверстицам для маленьких жучков... Короче, спаяй мне пока интерфейсы от моего бука12 к Прибору. Прогоним еще раз тест-задачи, программы предобработки сигнала, модуль передачи на спутник и блок защищенного обновления софта. Поехали...
      Пока работаю, вспоминаю генеральские напутствия:
      - Ташбаан, Котяра, идеальное место... для наших дел. Северо-восточный сосед его... гм... уже давно имеет ядерное оружие, юго-восточный - тоже скоро создаст, да и сам Ташбаан не отстает. Три ядерных государства на нашу голову.
      Я помалкиваю - "на нашу голову" - это хорошо. А еще лучше, что всем трем мы оказывали техническую помощь. На свою голову.
      - А ведь, Кот, что такое ядерное оружие?
      Генерал ходит, неторопливо помахивая рукой, представляя себя товарищем Сталиным. И интонации те же.
      Что такое ядерное оружие, я знаю, но помалкиваю. Кроме того, генерал все равно ничего не слышит. Глухарь во время брачных песен.
      - Так вот - ядерное оружие - это... как ее... инфраструктура. Средства связи, средства доставки, радиолокационные станции... Вот ведь какая ерунда. За всем этим нам надо следить, чтобы точно знать момент...
      - ...Когда продукция их успешной деятельности посыплется на наши дурные головы? - не выдержал.
      Генерал удрученно смотрит на меня.
      - Бестактный ты парень... Я разговариваю тут с тобой, время теряю...
      - Прошу прощения, КсанПалыч.
      - Да ладно... - отмахивается генерал. - Ну, счастливо тебе!
      - Спасибо...
      Через несколько часов работы я понимаю, что начинаю сходить с ума. Ошибка на ошибке. Большой программе - большие глюки! Надо отвлечься. Взгляд на часы - середина дня. Прекрасно. Пойду прогуляюсь.
      Замечательно. Паша, перегнувшись через стойку, кокетничает (да, похоже, я еще мягко выразился) с администраторшей. Я свернул бумажный шарик, тихо подошел и бросил ему в затылок. Что ж, реакция у парня неплохая.
      - Ты уже умер. Про сюрекены слышал?
      - Слышал. Я неправ, командир.
      - Ладно, мне что. Но вот когда в тебя кинут настоящий...
      Спустившись на первый этаж, я тихо открыл дверь с витиеватой непонятной надписью.
      Она сидела за столом. Чудо природы - шикарная черная грива, ресницы в пять сантиметров, огромные глаза...
      - О, горе мне, утонувшему в черных озерах твоих глаз... О, Лела, ты сразила меня в самое сердце стрелами твоих ресниц...
      - Эх, Котяра, ты всегда был болтуном...
      - Неправда, слово у меня никогда не расходилось с делом.
      - В каком-то смысле -да. Что тебе надо?
      - Я прилетел только затем, чтобы увидеть тебя, о, несравненная...
      - Ах, если бы ты говорил правду... Но я ведь знаю тебя лучше многих...
      - А форма прапорщика Советской Армии шла тебе гораздо больше - юбка с лампасами и все такое...
      - Сейчас пойдешь вон!
      - Неужели ты выгонишь меня, о...
      - Повторяешься, Кот...
      - Слушай, а ты, по-моему, достигла русского стандарта - 100-80-110. Помнишь, когда я измерял тебя, где-то не хватало, кажется, сантиметров пяти? Ты по-прежнему завязываешь глаза, когда...
      - Я всегда была ужасно стеснительной. Так ты придешь измерять меня? Ты помнишь, что для точных измерений я должна...
      - Завязать глаза?
      - Не надо, Кот... Ведь с тех пор...
      Ну вот, до слез довел. Свинья я, однако, а не Кот...
      - Лелка, Лелушка, не плачь, я куплю тебе калач!
      - Не называй меня так - на моем родном языке это звучит почти нецензурно. Последний раз спрашиваю, что тебе надо?
      - К тебе ведь заехали э...э... как бы туристы, дай мне их установочные.
      Заплаканное чудо протянуло мне плотно исписанную маленькую розовую картонку. В ней больше всего меня заинтриговала одна строчка - "J. Gricenko". Однако, забавно!
      - А фотографии?
      - Тетенька, дайте воды напиться...
      - А то так есть хочется, что и переночевать негде!
      Рассматриваю тоненькую пачку фотографий. Лела помогает мне:
      - Вот эта. Специалист по радиооборудованию.
      Ай да я! Интуиция, однако! Но будет нам трудно, ой, как трудно!
      Лела что-то тихо спрашивает у меня.
      - А? Что ты говоришь?
      - Я спрашиваю, куда ты полезешь в этот раз.
      - А у тебя можно говорить?
      - Обижаешь! Конечно, можно!
      - На этот раз я полезу... в гору.
      - Где это будет?
      - Вижу по твоим прекрасным глазам, что ты примерно знаешь, где.
      - Да, знаю. Но у вас... четыре точки.
      - А дорога отсюда - одна.
      - Я поняла. Иди скорее, а то я опять расплачусь...
      Ухожу. Не могу сказать, что и мое настроение сильно улучшилось.
      От очередного тура патологического программирования меня отвлек шум у двери. Похоже, в наш номер упорно пытаются затащить что-то тяжелое...
      Я встал из-за клавиатуры и вышел в прихожую. Дверь раскрылась. На пороге стояли Павел и Сергей и ... та особа, которую я назвал радисткой.
      - Вот, копалась у нашей машины, - сказал Павел, совершенно невежливым пинком направляя девушку в номер.
      Да, судя по румяному лицу, растрепанной прическе и расстегнутой молнии на брюках, ребята славно ее потискали. Я посмотрел на них. По-видимому, строгое лицо сделать мне не удалось, поскольку парни синхронно ухмыльнулись, а Сергей сказал:
      - Сопротивлялась, однако...
      - А вы, небось, схватили без предупреждения за ... что попало. Что покраснели? Сереж, взгляни, не пожаловал ли еще кто-нибудь. Паш, помоги девушке в кресло сесть, она устала...
      - А я тебя узнала. Ты ведь Кот, точно?
      Ну что же, неплохо. Но кое-что за пазухой и мы держим.
      - Да, Джули, я Кот и есть. Скажи пожалуйста, ты уже поставила маяк или только собиралась?
      Николай Васильевич Гоголь неплохо придумал про немую сцену. Смотрим сумасшедшими глазами и ничего не говорим.
      - Не скажу, - и подбородок гордо поднимает, просто Зоя Космодемьянская. Значит, поставила. Плохо!
      Но каков, однако, Василич, распевая дурным голосом, он продолжает что-то паять и ничего не слышит.
      Что он поет, о, ужас:
      - В Красной Армии штыки, чай, найдутся-а... Без меня больше-евики, без тебя-а больше-евики, без нее большевики обойду-утся...
      Что-то новое в его репертуаре.
      Тут пение замолкает. На пороге появляется суровый Василич... с паяльником. Хорошо хоть дверь закрыл, фигов конспиратор.
      Джули пытается встать с кресла, Паша держит за ее плечи... Горячий паяльник в хилых руках Василича впечатляет, девушка безуспешно пытается вырваться, слезы потекли ручьем. Теперь самое время сказать, что Василича из гестапо за зверства выгнали.
      - Так, оставьте нас, - это я, уловив благоприятный момент. Василич элегантно берет Пашу под руку и уводит в комнату. Радистка наша Кэт горько плачет на кресле, свернувшись калачиком.
      - Ну-ка, хватит, - я крепко встряхиваю ее. - Давай, Юлька, рассказывай. Не бойся, ничего я тебе не сделаю. И вы, и мы на работе. Через пять минут отпущу тебя...
      - Юлька... Меня так бабушка называла... Кот, а ты все-все про меня знаешь?
      - Ничего я про тебя не знаю и знать не хочу... Мне интересно только, насколько серьезно настроены твои командиры.
      - Очень серьезно. Нам очень нужно то, что вы привезли. Особенно софт.
      - А иначе?
      - На поражение...
      - Понятно. Тогда не обижайтесь - я уже сказал - у нас своя работа, у вас - своя, как вы говорите - бизнес - ничего личного...Теперь иди.
      - На, возьми, - на ладошке хорошенький маленький слоник-брелок. Елки-палки, талисман ведь свой отдает - никогда женщин не поймешь...
      - Ты что, не возьму никогда!
      - Он твой теперь. Бери, - и тихо - Ты же меня спас. У нас по твоей книжке курс был - вот я и знаю тебя.
      - По красной?
      - Да.
      Опять задрала голову и сощурила глаза. Сейчас скажет чего-нибудь. Хохлушки, даже канадские, всегда оставляют последнее слово за собой. Точно!
      - Так вот, коммендор. Скажите своим подчиненным, что они могут довести до конца то, что они начали делать со мной у машины - либо вдвоем, либо по очереди.
      - Иди-иди, мы не по этой части. Плотней, плотней дверь закрывай. Штаны не забудь застегнуть. Сереж, проводи ее.
      Закрыв входную дверь, я кричу в комнату:
      - Василич, помнишь у Евгения Шварца в "Драконе" - Бургомистр: "...Маразм, эротомания. Идите, девочки"? Ну, ты дал с паяльником!
      - Не, Кот, ты путаешь, про эротоманию - это в захаровском фильме.
      Мы весело смеемся. Паша и Сергей явно разочарованы и смотрят на меня глазами ручных тигров, у которых отняли добычу.
      Маленький деревянный слоник мирно лежит у меня в кармане.
      А ведь правда - спас девушку. Сейчас ребята стали бы ее трясти и минут через сорок... Я помотал головой - богатое воображение всегда мне мешало.
      Проскочившее "Коммендор" - пожалуй, самая важная информация для меня. Военно-морская разведка. Чего им надо здесь? Радует одно - это не горно-стрелковые подразделения, не альпинисты, не... не... Впрочем, не знаю. Брюсов Ли среди нас нет. Придется умом выделяться.
      Что мы можем сделать? Устроить стрельбу по дороге - это ума не надо, ребята сделают. Но здесь мы явно проиграем. Любители почти всегда проигрывают профессионалам. Тут бы здорово помог гранатомет, которого у нас, конечно же, нет. За ненадобностью. Оторваться от них мы не сможем - мы идем с грузом, а они - нет. Задача... Но у Василича с собой Inmarsat. Так-так, уже лучше. Во всяком случае, можно позвонить домой, попрощаться... Станция спутниковой связи плюс ноутбук - это уже нечто. А еще у нас есть то, чего у них нет и быть не может Прибор. Попробуем перенести соревнование на свое поле.
      - Василич, ты сможешь дать мне интегральную информации на RS-порту? Компьютер в левом крыле, этажом ниже.
      - Понимаешь, Кот, моя штатная антенна на гораздо более высокие частоты, ну радиолокационные станции там, то-се...
      - Ну сделай что-нибудь, у Прибора хватит чувствительности, пакеты короткие, их будет много, накопим и восстановим.
      - Что ты хочешь?
      - Мне нужны только адреса - в основном их исходящий. И пошли обеспечение покопаться для вида в машине.
      - Если она поставила маяк, мы не сможем найти его быстро. Там напихана туча всякой электроники - нелинейный локатор его не возьмет.
      - А у тебя есть нелинейный локатор?
      - Нет, это я те-оре-тически...
      - Я думаю, как бы их было не два. А вынимать мы не будем. Сделаем вид, что не нашли.
      Хороший человек Василич - никогда не задает лишних вопросов, работать с ним одно удовольствие.
      Через два часа, после того, как Василич собрал антенну бегущей волны, я знал об их технике почти все. Ну что же, посмотрим, что у них есть.
      Только бестолковые ломятся в сети Пятиугольника напрямую, а заходить надо откуда-нибудь сбоку, скажем через Министерство энергетики. Поднять роутинг13 на паре маршрутизаторов...
      "Шлю я... шлю я ей за пакетом пакет... Только... только нет мне ни слова в ответ...". А вот я и нашел то, что мне было нужно. Скорость обмена маловата, но ничего.
      Итак, компьютер у них, в общем-то, вполне обычный. От него заряжаются мотороловские персональные рации, система глобальной навигации, даже принтер есть цветной - карты, что ли печатают или спутниковую съемку. А вот и графические файлики - была бы скорость побольше, скачал бы их. Увидел бы, какие районы они считают предпочтительными для нашего похода.
      Посмотрим, что делается сейчас. Ага, вот оно - "численность группы предположительно четыре человека, помещаются в номере..., охрана..." Дальше ругань, что случайно поселили в одной гостинице.
      Единственный наш шанс - поближе к месту назначения убить их систему. Хорошо бы задеть также систему персональной радиосвязи и GPS14. Может быть, после этого они растеряются и не станут нас догонять. А если станут, то при неработающей радиосвязи... Во всяком случае, наши шансы увеличиваются. Пока поедем, я подумаю, как это можно сделать. За работу, товарищи!
      - Ну, что же, уважаемые коллеги! Мы сделали все, что могли, Прибор готов к установке. Ехать на ночь глядя, несомненно, глупо, но это наш единственный шанс. Слушай приказ! Василич и Паша - с Прибором во вторую машину и на точку. Возьмете одного человека из резерва, а то не дотащите. Мы с Сергеем - на нашей, по второму маршруту. Я бы один поехал, но не умею машину водить. Василич, отдай мне свой Inmarsat. Запас времени у нас - 2-3 часа, не больше.
      - Кот, ты понимаешь, что это будет?
      - Да, вполне - вам одним придется тащить очень тяжелый груз почти двадцать километров. И в гору на четыре тысячи...
      - Не придуривайся! Ты понимаешь, что в машине маяк и они поедут за тобой...
      - А ты понимаешь, Василич, в свою очередь, что я не смогу правильно поставить и развернуть антенны?
      - Да, ты прав. Слушай, ты-то всегда был оторвой, но Серегу все-таки надо спросить.
      - Да, ребята, я поторопился. Решайте, кто поедет со мной?
      - Нормально, командир, ты правильно решил.
      - Сергей, еще раз предупреждаю, что шансов практически нет.
      - Я понял, командир. Нормально.
      - Все, ребята, все в машину. Здесь обеспечение все уберет. Быстро едем до второй машины и там рассаживаемся.
      Через полтора часа мы с Сергеем ехали по запасному маршруту.
      - Сереж, ты хорошо едешь.
      - Так мы с Пашей уже прошли все четыре маршрута.
      - И как?
      - Ничего, наш посложней, но справимся.
      - Как ты думаешь, когда они найдут нашу машину, они оставят у нее человека?
      - Если оставят - у него будут проблемы...
      Я явно недооцениваю этих ребят. Я, правда, думаю, что проблем у него все-таки уже не будет. Совсем.
      Машина переваливается по крупному щебню. Сине-черные горы, багрово-фиолетовое небо, на верхушках розовый снег - красиво!
      - Поспи, Сереж.
      - А ты, командир?
      - У меня еще дела.
      Я перелез на переднее сиденье, поднял столик и включил ноутбук. Задачка несложная, но вот беда - отлаживаться не на чем. Если будут ошибки второй и третьей попытка мне никто не даст. Труднее всего будет вывести из строя радиосвязь. Одно утешает - вывести из строя закрытую радиосвязь существенно проще, чем обычную.
      Рассвет. Я заканчиваю. Вместо мыслей в голове какие-то фрагменты типа: mov bx,ax... Главное и самое печальное - я никак не могу отделаться от мысли, что это учения или тренировка. Так и представляешь, что из-за темных кустов, в которых шуршит экзотическая живность, выйдут мои сотрудники со словами типа: "Адекватно, Кот, адекватно!".
      Проснулся Сергей. Поехали дальше...
      - Приехали, командир!
      Я просыпаюсь от кошмарного сна. Час дня. Собираемся, выходим...
      Идем медленно. Каждые полчаса включаюсь, проверяю, не появились ли на связи наши преследователи. Пока ничего нет. Видимо, в дороге...
      Ранний вечер. Мы начали подъем. Заночуем, видимо, на двух-двух с половиной. Я собираюсь включиться в очередной раз, как меня трогает за плечо Сергей:
      - Смотри, командир!
      Я вижу далеко внизу отсвет фар. Ага, добрались. Я жду около двадцати минут. Они появляются на связи. Я запускаю свое творение, получаю подтверждение и тут же слышу предательский писк - сел аккумулятор ноутбука. Да, бук жалко, но основное я, похоже, успел. Прошу у Сергея патрон, отхожу так, чтобы из долины меня не было видно. Выдергиваю чеку, с грустью наблюдаю, как темно-вишневое свечение становится почти белым. Восемь тысяч долларов превращаются в светящуюся однородную массу.
      - Командир, зачем ты сжег компьютер?
      - Понимаешь, Сереж, он больше мне не понадобиться. Нет, не подумай плохого... Просто у него сел аккумулятор, а если... наши преследователи подберут его, то это будет хуже некуда. Лучше бы они отняли бы у нас сам Прибор. У меня же там все программы. И вообще много интересного.
      Но вообще я идиот. В целом. Уже темно и наши преследователи наверняка обозревают окрестности в инфраоптику. То-то им сейчас радости - мы осветили все окрестности. Заодно и показали место своего пребывания. Видимо, разреженный воздух уже действует на мой слабый мозг.
      И еще одно. Я набираю длинный-длинный номер. Интересно, есть кто-нибудь сейчас на работе?
      - Алло! Миш, привет! Допоздна работаешь?
      Миша удивлен:
      - Привет! Ты же в Минске...
      - В Минске, в Минске, не беспокойся... Тут одно дело. Я... для своих надобностей поднимал маршрутизацию на...
      Называю две группы по четыре числа.
      - Миш, ты записываешь?
      - Да.
      - Так вот, верни все назад. Моя строка - последняя. Лучше прямо сейчас. Пока.
      Кладу трубку. Домой, что ли позвонить? Нет, не буду.
      - Сереж, не хочешь позвонить?
      - Да нет, я уже... попрощался. Не стоит.
      - Ладно. Сереж, давай немножко переместимся, а то я... сильно осветил наше теперешнее место. Мало ли, что. Как ты думаешь, у них нет ракеты?
      Сергей веселиться. Видимо, представил себе, как из долины по нам пальнут ракетой. Очень смешно. Берем вещи и перемещаемся метров на четыреста в сторону и вверх.
      Раннее утро или, скорее, поздняя ночь. Очень холодно. Пути наши расходятся - Сергей остается, я поднимаюсь выше.
      - Командир, если до четырнадцати за тобой никто... не придет, спускайся в долину к машине. Только другим путем. Я их погоняю здесь. Не ночуй на высоте. Здесь ... место нехорошее.
      - Понял, Сереж. Спасибо тебе.
      Пожав руки, мы расходимся. Скорее всего, мы видим друг друга последний раз. Я поднимаюсь, не оборачиваясь назад.
      Иду, как машина. Старательно обхожу осыпи. Изредка поглядываю на снимки местности. Иду неплохо - спасибо Школьной физкультуре. Когда мы каждый день бегали до находящегося близ Школы кладбища, Сержант говорил... Стоп, что он говорил? Это очень, очень важно: "не забыть бы мне вернуться!".
      К полудню я на своем месте. Долго вожусь с палаткой. Руки не слушаются, сердце колотится где-то в голове. Наконец, устраиваюсь.
      Когда сидишь - вполне ничего. Может, вывернулись?
      От нечего делать отрезаю сантиметров семьдесят реп-шнура и завязываю на нем узел размером с кулак. Они наверняка не рискнут стрелять, а получившейся штуковиной я отобьюсь от любого холодного оружия. Если только его не будут метать... М-да! И еще очень хочется верить, что первым подоспеет специалист по радиооборудованию...
      Половина второго. Через полчаса буду спускаться.
      Слышу вдруг какие-то подозрительные звуки. Кто-то тихо идет по снегу...
      Ну, что же - очередь за мной. Вставай, значит, Фердинанд, пора ехать в Сараево. Я вылез из палатки.
      Зрелище не для слабонервных.
      Допрос инопланетян-негуманоидов в штабе Киевского военного округа. Некто в шлеме с зеркальным стеклом во всю физиономию и кевларовом комбинезоне вполне марсианского вида стоял, направляя на меня нечто, по-видимому, стреляющее. Поскольку я плохо слушал лекции по стрелковому оружию спецназа противника, то совершенно не испугался и с интересом смотрел, что будет дальше.
      Некто снял шлем, рассыпав по плечам длинные волосы. Юлька! Лицо строгое, губа закушена...
      - Отдавай то, что принес и быстро уходи!
      - У меня ничего нет.
      - Как нет?
      Быстро проскальзывает мимо меня в палатку. Вылезает с растерянным лицом и достает радиостанцию.
      - Не трудись, она не работает. И GPS тоже.
      Ну что за беда! Обязательно надо похвалиться. Хацкер хвастливый, первый сорт. Сейчас сгоряча застрелит и все дела.
      - Это ты сделал?
      - А то кто же?
      - Так теперь я не найду своих и они нас...
      - Именно этого я и добивался...
      Оп! Да, получить ногой по физиономии даже от такой красавицы не очень приятно...
      - Ты чего дерешься?
      - Дерусь!? Да я тебя сейчас... Ай, отпусти, больно!
      Невелика, однако, заслуга уложить соперника в два раза меньшего веса.
      - Ну-ка, пойдем быстрее!
      - Нет, я не хочу...
      - Не сходи с ума! Давай быстро вниз, видишь, беда какая-то начинается.
      Сергей на зря сказал про 14 часов - погода действительно резко поменялась - стал подниматься какой-то отвратительный туман, сильно похолодало. Спохватившись, быстро забегаю в палатку за вещами.
      Но хороша же эта растрепа - стоит столбом. А уже практически ничего не видно и в тумане (или у меня в глазах) началось какое-то подозрительное движение.
      - Где твой шлем?
      - Не знаю, где-то бросила...
      Хватаю ее за руку и тяну за собой. Идет, не сопротивляется, только бы не упала в обморок. Да, руку я ей здорово помял.
      Начинаем спускаться другой дорогой. Главное, не встретить случайно ее... гм... коллег.
      Прошло два часа, а мы спустились только метров на пятьсот. По-прежнему почти ничего не видно. Джули ложится в снег.
      - Что с тобой, девочка?
      - Иди, Кот, оставь меня...
      - И не подумаю! Я не умею машину водить, кто меня назад повезет?
      Наверно, я сказал что-то очень интересное. Смотрит удивленными глазами:
      - Ты не шутишь, Кот?
      Ей, по-моему, нравится эдак кокетливо растягивать "Ca-a-t".
      - Нисколько. Хочешь, я немножко понесу тебя?
      - Ты что! Нести на руках вражескую шпионку - тебя же дома расстреляют. Если вернешься.
      Важное дополнение!
      - Не, за это сейчас не расстреливают, а только гонят с работы или, на худой конец, в Сибирь ссылают. А ты думаешь, кто-нибудь узнает?
      А она легкая-легкая!
      Тихо смеется, голову закидывает, а руками крепко за шею держит. Эх, сейчас сожмет руки - и задушит бедненького Котика. Ну и пусть!
      А ей действительно плохо - воздуха не хватает совсем. Оно и понятно, вся гоп-компания забежала в гору почти бегом - сейчас у нее в крови кислорода почти нет и взяться ему неоткуда. А если шли вверх с кислородом, то тем более соскочила с нормальной атмосферы на жиденький коктейль.
      - Рука не болит? - пытаюсь ее развлечь.
      - Издеваешься! Болит, еще как, вывихнул точно. Ты меня несешь как ребенка...
      Нежно губами трогает ссадину на скуле. Вот так всегда - сначала лупим, потом жалеем...
      У меня подгибаются ноги. Я сажусь в снег, потом откидываюсь назад. Ее глаза совсем близко. Страшная черная глубина, зрачков, кажется, нет совсем.
      - Ну-ка, слезь с меня, я встану.
      Так я долго не протяну. Беру ее за руку и за ноги и - на шею недоведенный до конца прием рукопашного боя под странным названием "мельница". Теперь нести гораздо удобнее. Так и надо было с самого начала и нечего выпендриваться. Она лежит у меня на плечах совершенно безучастно, даже не шевелится. Вдруг тихо:
      - Он меня поцеловал и ушел по склонам гор...
      Я продолжаю:
      - На уступы серых скал все гляжу я с этих пор...15
      За временем не слежу. Полностью сосредоточился на ходьбе и радуюсь только, что иду вниз, а не вверх...
      Идем вроде тихо, а спустились еще метров на шестьсот. Сквозь клочья тумана виден типичный рериховский пейзаж - бледно-фиолетовое небо, ярко-синие заснеженные горы. Но теперь уже все это выше нас. Кажется, вышли.
      До машины мы дошли только поздно ночью. Втаскиваю свою ношу в салон, успеваю в последнем проблеске откинуть сиденья и закрыть двери и засыпаю сном, больше похожим на глубокий обморок. Свинья свиньей, даже не посмотрел, что с ней. В уголке сознания мелькает мысль о Сергее.
      Через пару часов я начинаю задыхаться, температура поднимается, наверное, до сорока. Знобит со страшной силой. Я ничего не помню и не понимаю. Кто эта девушка, которая считает мне пульс, смазывает чем-то прохладным лицо и делает какие-то уколы? Где я, почему так тесно?
      Просыпаюсь в середине дня. Живой. В секунду все вспомнил. Лицо все стянуто - видимо, сильный ожог ультрафиолетом. Руки-ноги вроде в порядке. На мне серый ангоровый свитер размера на три меньше моего...
      Юлька сидит вполоборота ко мне. Закусив верхнюю губу, перебирает какую-то свою медицину. На ней моя куртка...
      Через ресницы подглядываю за ней. Через пару минут она ловит мой взгляд, улыбается и вдруг, повернувшись спиной и смешно поведя загорелыми лопатками, сбрасывает мое барахло. Через секунду мое лицо щекочут длинные волосы и тихий смеющийся голос, нежно фыркая в ухо, спрашивает:
      - Ты живой, Кот? Можно, я немножко побуду твоей Кошечкой?..
      Через час мы едем. Когда мы проезжали мимо их машины, Юлька слегка притормозила. Привычно закусила верхнюю губу и вдруг остановилась. У машины никого нет. Ничего не говоря, выскакивает... Мне все равно. Обидно, конечно, если... Нет, не хочу даже думать об этом. Через пару минут возвращается с канистрой. Заправляемся. Где же ее люди и Сергей? Боюсь, теперь не узнаю этого никогда. С этими мыслями и засыпаю...
      Через закрытые глаза вижу мелькание солнца в ветках и острый лучик от латунной шишки на руле, который бодро вертит Юлька. Шпионка. Радистка. Кошечка. Скоро мы приедем и попрощаемся. Навсегда?
      Она тормозит и, глядя на меня каким-то отстраненным взглядом, говорит:
      - Вот и все. Вылезай, Кот.
      Я сразу все понял.
      - Скажи, куда ты сейчас собираешься ехать?
      - Ах, куда!? У тебя хватает наглости это спрашивать? Там остались Сандра и Боб...
      - Не надо иллюзий, - как трудно это выговорить! - там... нет никого...
      - Нет!? Это ты ... ты их... из-за тебя...
      - Ну, договаривай!
      Безутешно рыдает, склонившись на руль.
      - Я тебя не пущу никуда. Бросай машину и иди в свое посольство.
      - Я поеду.
      Не торопясь беру ее шикарный нож, который лежит у меня в ногах и медленно провожу лезвием по в левому запястью. Хорошо, вену перерезал сразу...
      - Что ты делаешь, кретин!
      - Нет, я - Кот. Зато теперь ты точно никуда не поедешь.
      Размазывая слезы пополам с моей кровью по щекам, начинает бинтовать мне руку.
      В тени машины я лежу головой на ее коленях. Она только что сделала мне уколы от столбняка. Ей явно нехорошо, периодически она сильно вздрагивает от сдерживаемых слез. Я знаю, что утешать сейчас нельзя - сделаешь только хуже. Глаза закрываются...
      Резко, как от удара просыпаюсь. Понимаю, что проиграл. Лежу в тенечке, рядом аккуратно сложены мои вещи, лежит чемоданчик Inmarsata. Ни Юльки, ни машины. Сильно кружится голова, видимо, укол был не только от столбняка. Поднимаюсь, в кармане листочек записки:
      "Кот, прощай. Тут недалеко, дойдешь пешком. Ты меня поймешь. Береги слоника. Ты должен отдать его. Потом. Ты ее сразу узнаешь". И латиницей внизу "Юлька".
      Как там у Визбора - вот и закончилось все, возвращаться пора...
      И опять утро. Я сравнительно бодро вышагиваю по дороге. Ни единого человека. Шум приближающейся машины. Пока соображаю - спрятаться или нет, машина останавливается метрах в 20 впереди меня. Классика. Разбирает абстрактный интерес - из чего будут стрелять. Вот "Узи" хорошая вещь...
      Дверь водителя распахивается.
      Вот это сюрприз - Лела!
      Я опускаю на землю чемоданчик с Inmarsat'ом, протягиваю вперед руку и громким голосом пою:
      - Где ты, моя черноглазая, где...
      Допеть до конца мне не дают.
      - Ой, ухо отпусти!
      - Вот тебе, Котяра, вот тебе за все, - очень больно таскает меня за ухо. Я не сопротивляюсь. Поделом!
      - Это кто же тебя научил маленьких обижать?
      Отпускает меня. Отворачивается, идет к машине. Я за ней. Довольный, усаживаюсь в прохладу, как всегда на заднее сиденье по диагонали от водителя. Черная грива загораживает мне все. Лела, не глядя на меня, говорит:
      - Кто это тебя так отделал?
      - Понимаешь, снежный человек встретился...
      - И он же руку забинтовал?
      Я в затруднении замолкаю.
      - Ох, Кот, какое же ты трепло! Твои уже в аэропорту. Я тебе взяла билеты на сегодня и на завтра, на выбор. Со своими полетишь или завтра? - ее голос в конце чуть заметно дрогнул.
      Да, жизнь богата выборами между плохим и худшим. Мысленно в который раз назвав себя свиньей, говорю:
      - Сегодня. А то мне еще завтра доклад делать... в Минске.
      Она резко трогает с места...
      Я сижу у мамы на даче в кухне и пью чай с клубникой. Мама тревожно смотрит на мою забинтованную левую руку:
      - Как это тебя угораздило?
      Дожевывая, невнятно говорю:
      - Да вот, зазевался, дверью в поезде чуть прижали, ничего страшного.
      - Но зато загорел здорово.
      Да, загорел я здорово. На всю жизнь. Но ничего, мама скоро перестанет это замечать...