Иеро помогло то, что он уже третий раз читал про себя молитву о ниспослании твердости духа. Поэтому он воспринял последние слова старшины спокойно и даже отстраненно.
      - Поселение Но-Ом вправе ждать, что я выполню долг священника, - ответил он.
      Подобный ответ, очевидно, не вполне удовлетворил достопочтенного Но-Ома. Долг священника - понятие для мирянина отвлеченное.
      - Учтите только, пер Иеро, что, несмотря на внешнее простодушие, круглолицые - продувные бестии, с ними следует держать ухо востро. Вы ведь собираетесь на переговоры с шаманом?
      Воистину, стеклянный дом.
      - Да, я думал, принимать ли мне это предложение.
      - Я бы посоветовал принять. Приглядитесь к шаману, к племени. Новый, свежий взгляд дорогого стоит.
      - Я могу выделить сопровождение, трех-четырех киллменов, - добавил Брасье.
      - Вы считаете, что существует какая-то опасность?
      - Нет, но, быть может, вам будет спокойнее с охраной, пер Иеро?
      - С меня достаточно и Рона. Тогда, с вашего позволения, я покину вас, - Иеро поднялся. Хотелось уйти поскорее.
      - Одну минуту, - достопочтенный Хармсдоннер достал из кармана своей красиво расшитой куртки маленькую коробочку. - Это медальон.
      - Медальон?
      - Да, тот самый медальон из рашшина и свинца. Снаружи он покрыт толстым слоем золота - так красивее, да и в глаза меньше бросается то, что сверкает.
      - Зачем он мне?
      - Видите ли, шаман круглолицых очень силен. Тут, на территории поселения зона молчания. Под нами хоть и бедные, но залежи рашшина. Взаимодействуя со свинцовыми рудами они образуют статис-поле, потому-то никто из нас не может осуществить ментальную связь даже на расстоянии этого стола. Но удалясь от поселения на пару миль, вы опять окажетесь вне поля. Кто его знает, шамана, вдруг ему удастся пробить ваш ментальный барьер? Мы, советники, всегда носим медальоны вне поселения, когда есть опасность ментального шпионажа.
      Иеро и сейчас не выказал удивления. Удивления и облегчения. Дело-то оказывается не в нем, ментальная глухота - свойство местности.
      - Вы правы, достопочтенный Хармсдоннер, не воспользоваться вашим предложением было бы неосмотрительно.
      Он взял медальон. На вид - обыкновенное украшение. Крест и меч в круге. Семинаристу золото носить не пристало, да и священнику тоже, золото считалось металлом покоя, достатка, даже роскоши. Но уж как сделали.
      - Я распорядился, пер Иеро, чтобы вам выделяли из конюшни стражей границ лорса, буде в том нужда, - добавил капитан Брасье.
      - Благодарю вас, - Иеро покинул Дом Совета.
      Всегда полезно узнавать новое. Сейчас у него столько сведений, что они роились в голове, того и гляди, жалить начнут. Рашшин, таинственный металл. Медальон штука, конечно, хорошая, да о двух поверхностях. Положим, ему он действительно, нужен. Ментальный блок он учился ставить с самого детства, но человек, наделенный силою, ломал его с той легкостью, с которой курица склевывает червячка. Тюк - и нет блока. Но ведь с медальоном и сам ничего не слышишь. Опять же ему, Иеро, много не услышать и без медальона, но человеку чуткому он помеха. Тут нужно думать. Интересно, а нельзя ли сделать медальон таким образом, чтобы свои мысли глушить, а чужие слышать? Поместить его, к примеру, в серебряную полусферу, открытую наружу? Хотя об этом, вероятно, размышляют лучшие заклинатели Совета Аббатств.
      Теперь о проблеме Народа Льда. Предложение достопочтенного Хармсдоннера казалось слишком уж радикальным. Развязать войну может только Совет Аббатств, и без прямых на то указаний он, Иеро, воздержится от высказываний. Хотя он не знает, насколько, действительно, велика потребность республики Метц в рашшине, и какие указания уже получил от Аббата Демеро пер Кельвин. Никто ведь не предполагал, что ему, Иеро, придется занять место священника прихода Но-Ом. Да, кстати, разъяснился и выбор аббата Демеро. Если ментальные силы в поселении бесполезны из-за статис-поля, то расточительностью было бы посылать в помощь перу Кельвину обладателя совершенного ментального слуха. Им, чутким, найдется служба, где можно проявить талант. А сюда годится и полуглухой. Такой, как он. Не очень лестно, зато ясно.
      Далее, нужно составить мнение о досточтимом Хармсдоннере и киллмене Брасье. Ему с ними работать. В семинарии учили: понять человека важнее, чем победить его. Поняв, можно сделать его союзником.
      Правда, он пока слишком мало знаком с советниками Но-Ома. Но лучше мало, чем ничего.
      Итак, достопочтенный Хармсдоннер, старшина Но-Ома. Умный? Пожалуй. Властолюбивый? Иной старшиной и не станет. Добросердечный? Как знать. Преданный Аббатству? Похоже.
      Ерунда. Суждения эти не стоят ломаной ракушки. Единственное, что он знает о старшине наверное, это то, что у него есть дочь Лора, что он носит хорошую одежду и что любит вставлять архаичные слова. "Шпионаж", "Статис-Поле" - все это из древних книг, такими словами любят щеголять риторы, студенты первых курсов семинарии, думая, что от этого речь их становится изысканной и убедительной. Возможно, достопочтенный Хармсдоннер учился в семинарии, но не закончил учение?
      Здесь Иеро размышления прервал: показался Рон, ведя на поводу лорса.
      Лорс оказался покладистым. От Иеро не шарахался, рогами не грозил. Конечно, своего лорса, выращенного из теленка, понимающего тебя с полуслова а то и вовсе бессловесно иметь было бы лучше, но и на этом спасибо.
      Рон протянул сверточек.
      - Что это?
      - Подарок шаману. Они подарки любят, люди Льда.
      Подарком оказался кисет с унцией крепчайшего табака, привезенного еще из аббатства. Видно, переговорам с шаманом придавали большое значение, раз расставались с ценностью. Не то, чтобы ценностью был табак сам по себе. Любая вещь, привезенная сюда из Аббатства, изрядно поднималась в цене.
      Иеро вскочил на лорса. Не слишком молодцевато, но вполне приемлемо, поход с малым караваном дал навык, которого в семинарском манеже не обретешь.
      - Садись, - сказал он Рону.
      - Нет, пер Иеро, никак нельзя. Да и нужды нет, у меня рука больная, а не нога. Путь недалек. Вам на лорсе ехать нужно для уважения, почета. А то, что я рядом пешком иду, еще больше почета придает всаднику в глазах круглолицых. Такие уж у них нравы, пер Иеро.
      Иеро не очень и удивился. Среди неразвитых племен неравенство считалось естественным, правильным явлением - так учили в семинарии.
      - Тогда показывай путь.
      Путь вел на запад, Рон шел легко, без напряжения. Да и пять миль для хорошего ходока расстояние не велико, а Рон определенно был ходоком хорошим.
      Лес по эту сторону от поселения был совсем низким, почти карликовым. Легко представить себя этакой громадой, человеком-горой, способным крушить все преграды.
      Но крушить ничего не пришлось.
      Поселение Людей Льда располагалось на полянке. Три дюжины легких конических хижин из кож, вокруг которых бегали полунагие ребятишки. Лохматые собаки бросились было на чужаков, но, не добежав пяти шагов вдруг осели на задние лапы, словно не смея переступить невидимую границу и женщина, спешившая отогнать свору от гостей, остановилась и с уважением посмотрела на новоприбывших.
      - Ловко вы их, пер Иеро! - одобрительно сказал Рон.
      Ловко? Иеро удивился. Ничего он и не сделал. Может, они лорса напугались, собачки. Лорс ударом копыта любую собаку отправит на пурпурные поля. А их, копыт, у лорса четыре. Собачки и одумались.
      Тут к ним подбежал юноша, не старше самого Иеро. Неужели шаман? Что-то непохоже. Уж больно прост с виду.
      - Мудрый Шугадан-Оглы приветствует тебя, новый шаман светлых людей, и просит пожаловать под его кров, - встречавший взял лорса под уздцы. Животное послушно пошло за поводырем. Если не шаман, то ученик, подумал Иеро. Подчинить лорса может не каждый.
      Кровом оказалась стоявшая наособицу хижинка на сваях. Привязав лорса к дереву, встречавший помог Иеро сойти на землю - не потому, что Иеро сам бы не сошел. Из почета, обычая.
      - Мудрый Шугадан-Оглы ждет тебя, - указал юноша на дверь и отошел в сторонку.
      С ним отошел и Рон. Видно, положено. У семинарии учили при встрече с малыми племенами придавать значение мелочам. Иногда по небрежности можно очутиться в ситуации пренеприятнейшей. Оскорбить божество. Отвергнуть дружбу. Пообещать неисполнимое.
      Вход в хижинку прикрывала странная завеса. Костяная. Кости были нанизаны на жилы и, постукивая друг о друга, издавали особый треск, не лишенный мелодичности. Все бы ничего, только косточки-то человеческие. Иеро знал это наверное, в семинарии учили искусству врачевания и каждую косточку приходилось заучивать до бугорка, до впадинки. Эти косточки были костями пальцев рук.
      Раздвинув завесу, он вошел.
      В полумраке хижины глаза не сразу различили сухонького старика. Старик, скрестив ноги, сидел у очага. И старик, и очаг были удивительными.
      Старик в одной набедренной повязке, казалось, дремал. Зачем ему одежда, она может скрыть татуировку, татуировку, занимающую все тело. Это были не узоры, не знаки, а настоящие картины. Вот Люди Льда плывут на длинной узкой лодке по небу, вот они причаливают к горе, покрытой снегом, вот собираются вокруг Дерева Мира, на котором растут и плоды, и звери, и рыбы, и еще много других картинок. Очаг же представлял собой железную чашу, стоящую на треножнике. В чаше горел синий огонь, поднимающийся от синей же спирали на дне чаши. Неугасимый огонь.
      - Я ждал тебя, молодой шаман светлых людей, - шаман открыл глаза, ясные, голубые.
      - Я пришел, - ответил Иеро просто.
      - Садись же, и выкурим трубку понимания.
      Неприметным движением шаман достал откуда-то трубку.
      - Я принес тебе подарок, - Иеро протянул шаману кисет. Очень удачно получилось, а то он все ломал голову, как вручить подношение.
      - Благодарю тебя, мой светлый брат. В непогожий день я буду курить трубку удовольствия и вспоминать о тебе.
      Иеро промолчал, усаживаясь на пружинящем полу. Трубка удовольствия, вот как. Представления о вещах у людей разное. Ему вдыхать в себя дым не доставляло удовольствия. Но обычаи круглолицых возникли задолго до появления на их земле поселенцев Аббатства. Придется приноравливаться.
      Он взял из рук шамана трубку, вдохнул. Похоже на лукинагу - в голове словно замигали разноцветные огоньки, мир стал теплым и близким.
      Он вернул трубку шаману. Тот выпустил клуб дыма, и дым вдруг принял очертания головы достопочтенного Хармсдоннера.
      - Как поживает Озабоченный Молчальник?
      Странное прозвище
      - Бодр и здоров, - ответил Иеро.
      Шаман вновь передал ему трубку. Не стоит и пробовать. Да и кого ему лепить из дыма, если он никого в племени Людей Льда не знает?
      Поэтому он просто запыхтел, этакий маленький кузнечный горн. Дым сложился в дерево с длинными ветвями, которые лениво шевелились. Это не дерево, это озерный сайрен!
      - Да, в озере поселился Ненасытный Зов. Две женщины Людей Льда поддались обманным призывам. Теперь женщины Людей Льда не могут навестить Материнский остров. Плохо.
      - Материнский остров?
      - Да, мой светлый брат. Если женщина хочет стать матерью, она прежде целую луну проводит на Материнском острове. Тогда у нее родится здоровый сын.
      - Нам это чудище тоже ни к чему. Погиб наш воин, - Иеро решил больше не вдыхать дым трубки. Уж больно легко стали срываться слова с языка. Неровен час, сорвется и такое, о чем Людям Льда лучше бы не знать.
      - Войны Людей Льда готовятся вступить в бой с Ненасытным Зовом. Мы вернем себе и озеро, и остров. Люди Льда храбрые и смелые войны. Они победили Заур-Руха, справятся и с Ненасытным Зовом, - шаман показал на свое плечо.
      Рисунок на плече показывал момент битвы Людей Льда с огромной двуглавою птицей. Одни наскакивали на птицу с копьями, другие осыпали ее стрелами, третьи жгли длинными факелами.
      - Мой предок, премудрый Ши, дал совет войнам, совет, приведший к победе. Задайте головам такую задачу, чтобы они, головы, стали ее решать всякая по-своему. Если две головы, а тело одно, наступит свара меж головами. Один отряд начал жечь птицу, другой колоть. Ужасный Заур-Рух хотел одновременно и кинуться на воинов, и лететь прочь - оттого не сделал ни того, ни другого, - похоже, шаман был одновременно и священной книгою Людей Льда, и ее толкователем. - Сейчас я думаю, как нам одолеть Ненасытный Зов. Быть может, светлый брат знает что-нибудь о повадках этого доселе невиданного в землях Людей Льда исчадия?
      - Там, где я живу, Мудрый Ша, его называют Озерный Сайреном. Но и там его нет, лишь дальше к югу, в местах, где Смерть посеяла свои семена, живет Озерный Сайрен, посылающий и человеку, и зверю, и лемуту манящие видения. Обманутая жертва становится легкой добычей недвижной монструозии, питает ее и ее отпрысков, покуда Сайрен не выест всю округу. Только браухли могут селиться рядом с Озерным Сайреном, но почему они могут разгуливать безбоязненно меж щупальцев, не знает никто.
      - Значит, светлые люди не борются с Ненасытным Зовом?
      - Боролись в прошлом, когда границы Смерти простирались далеко к северу. Зимою Озерный Сайрен слабеет, а в крепкие морозы засыпает. Тогда его и уничтожают
      Шаман задумался. Дымок из трубки едва курился, и увидеть в нем можно было все. Или ничего, только сизый дымок.
      - Зима... Зима наступит не скоро. И дети тогда родятся поздно, не весною, а осенью... Но зато сохранятся войны, сильные, здоровые войны. Благодарю за совет, светлый брат.
      Они посидели еще немного. Молча. Наверное, теперь Иеро должен был бы попросить совета, но он не знал, что спрашивать.
      - Светлые Люди любят тишину? - вдруг нарушил молчание шаман. О какой тишине идет речь? О статис-поле, догадался Иеро.
      - Да, Мудрый Шугадан-Оглы, - осторожно, осторожно, не наболтай лишнего.
      - Люди Льда отдают тишину своим мертвым. Для мертвых тишина и есть звук. Там, в тишине, они слышат нас и иногда помогают, посылая оттуда вещие видения. Люди Льда чтут своих мертвых.
      Иеро только склонил голову. Чтут своих мертвых. Значит, дорожат местом упокоения. И добром оттуда не уйдут.
      - А есть ли поблизости еще Места молчания, мудрый Шугадан-Оглы? Места, где нет мертвых людей племени Льда?
      Шаман помедлил с ответом, посмотрел на Иеро, вздохнул.
      - Есть маленькие, но очень тихие пята молчания. Их трудно найти, можно пройти в шаге и не заметить. Оно же не кричит, молчаливое пятно, оно молчит. Люди Льда знали несколько местечек, но сейчас они боятся Ненасытного Зова. Потом, зимою, когда мы вернем себе материнский остров, я покажу его тебе, Светлый брат.
      Трубка погасла
      Шаман поднялся.
      - Тебя ждут люди твоего племени. Светлый брат?
      - Да, ждут, - поднялся и Иеро. Что ж, пора расставаться.
      Он опять коснулся рукою костяной занавеси.
      - Когда я умру, мои кости тоже будут стучать на ветру, - вдруг сказал шаман, глядя на свои руки.- Если, конечно, племя признает, что я был хорошим шаманом.
      Ага, значит, это шаманские косточки, а не остатки пиршественного обеда. Вот как важно не делать поспешных выводов.
      Рон подвел лорса. Помощник шамана сопроводил их до границы стоянки круглолицых.
      Когда они отъехали. Иеро спросил у Рона:
      - Почему он зовет нас светлыми людьми? Из-за цвета кожи? Но она лишь немногим светлее, чему людей Льда.
      - Пер Кельвин говорил, что это от того, что, что мы пришли с юга, светлого места, места, куда уходит на зиму солнце.
      - Вот как...
      Похоже, каждое слово мудрого Ша имеет два значения. Или три.
      Достопочтенный Хармсдоннер словно случайно прогуливался около Дома Совета. Не прогуливался, а давал указания, как получше обустроить прилегавшую к Дому площадь.
      - Пер Иеро, вы уже вернулись! - он подошел к молодому священнику поближе.
      Иеро соскочил с лорса, передал поводья Рону. - Отведи его в конюшню.
      - Как вы нашли круглолицего? Мудрый Шугадан-Оглы не пытался заморочить вам голову?
      - Мудрый Шугадан-Оглы, похоже, пользуется влиянием у Людей Льда, - ответил Иеро уклончиво.
      - Вы не намекнули ему, что кладбище круглолицых неплохо бы перенести в другое место?
      - Мудрый Шугадан-Оглы сказал, что поблизости есть места полной тишины. Возможно, там располагаются... Как вы их называли, скопление самородков? Гнезда? Гнезда рашшина.
      - Это интересно. И шаман покажет нам эти места?
      - Да. Если мы истребим Озерного Сайрена.
      - Ну... - разочарованно протянул достопочтенный Хармсдоннер. - Истребить эту монструозию раньше зимы никак не получится. Пойти на озеро сейчас и потерять дюжину - другую людей поселение Но-Ом позволить себе не может. Чем это лучше войны?
      - Ждать зимы не придется, - ответил Иеро. - И рисковать людьми тоже.
      - А кто же тогда истребит Сайрена?
      - Я, - ответил Иеро. - Я и Рон.
 

      Достопочтенный Хармсдоннер посмотрел на Иеро с изумлением.
      - Я, неверное, не расслышал. Или не понял, пер Иеро. Мне показалось, что вы вдвоем с Роном собираетесь истребить Озерной Сайрена?
      - Да, достопочтенный Хармсдоннер. Истребив монструозию, мы поможем Людям Льда, поскольку озеро имеет для них огромное значение. В обмен они покажут нам участки, где может быть рашшин. Да и вообще, будут нам обязаны. Разве плоха идея?
      - Замечательная. Но как истребить Озерного Сайрена? Это же... это же невозможно! Я нисколько не сомневаюсь, пер Иеро. что вы обладаете выдающейся ментальной силой и сможете противостоять Озерному Сайрену - какое-то время. Но все силы уйдут на ментальную борьбу и вы обессилите прежде, чем приблизитесь к нему на полет стрелы. А уж Рон...
      - А я, достопочтенный Хармсдоннер, вовсе не собираюсь меряться с монструозией ментальной силой.
      - Тогда... Я не понимаю.
      - Вы сами дали мне надежную защиту против монструозии.
      - Я? Дал вам защиту? - внезапно лицо достопочтенного Хармсдоннера просветлело. - А! Понял! - он перешел на шепот. - Медальон! Как же я сразу не догадался! Вы хотите под защитою медальона пойти на озеро, не так ли?
      - Совершенно верно, достопочтенный Хармсдоннер.
      - Хорошая идея. Вот что значит свежий взгляд! Но, - тут старшина снизил шепот до едва различимого - медальоны это некоторым образом секрет, доступный лишь посвященным. Рон же к таковым не относится.
      - А кто относится?
      - В поселении - только советники. Для всех остальных рашшин - ценный металл, добавление которого в броню делает ее непробиваемой. Панцири для стражей границ, киллменов, все такое...
      - Но тот, кто делал медальоны?
      - Тот, кто делал медальоны, стоит перед вами, пер Иеро.
      - Вы, достопочтенный Хармсдоннер.
      - Да. И мне помогала дочь, но она тоже не знает о свойствах медальона, для нее это всего лишь украшение.
      - Это идея. Совершенно не обязательно объяснять Рону устройство медальона. Пусть это будет знак Союза Аббатств или еще что-нибудь...
      - Да... Вы правы. И дело того стоит - истребление сайрена принесет поселению двойную пользу. Он ведь и нам мешает, сайрен, а если окрепнет и расплодится, по тропе и не пройдешь. Вдруг из Аббатства пошлют нарочного, а он, нарочный, ничего не ведая, угодит... Нет, конечно, сайрена нужно убрать. Но позвольте предложить следующее - у Рона нет своего панциря. Мы выдадим ему на время один из резерва Стражей Границ, и вошьем медальон в панцирь. Таким образом он будет защищен от ментального воздействия твари, и в то же время нам удастся предотвратить распространение слухов о чудесных свойствах медальона. Вы, пер Иеро, можете даже сказать, что поставили Рону ментальный блок от Сайрена. Впрочем, это на ваше усмотрение.
      Разговаривая, они шли в сторону отдельного домика, что стоял позади Дома Совета.
      - Надеюсь, пер Иеро, что сегодня вы отобедаете с нами?
      - Я... Да, конечно.
      Что побудило Иеро принять приглашение - голод, необходимость следовать установленным традициям, желание поближе узнать достопочтенного Хармсдоннера или иные причины, он и сам не знал. Все вместе, наверное. И более всего - желание увидеть Лору. Почему нет? Тайны отцов раскрываются в детях, писал величайший Лек-Сий.
      Труды Лек-Сия изучали первые три семинарских года, и основные положения отложились, похоже, на всю оставшуюся жизнь. Лек-Сий, великий богослов времен пре-Смерти писал коротко, но чрезвычайно емко, и его высказывания помогали осмыслить случившееся тысячелетия спустя. Во всяком случае, ни одно сочинение не обходилось без цитирования "Завета Верных", главного труда жизни Лек-Сия.
      Все эти необязательные и даже лишние мысли вертелись в голове Иеро в то время, пока он приводил себя в порядок. Обед - дело серьезное, особенно обед, на котором присутствуют старшина поселения и священник. Это не просто трапеза, это еще и обмен мыслями. Не мыслями, словами, поправил себя Иеро. К счастью, мыслями в поселении обмениваться не получалось. Статис-Поле. И очень хорошо, что не получалось, потому что Иеро чувствовал, что мысли у него сейчас самые несерьезные. Мысли семинариста, а не священника поселения пионеров.
      Достопочтенный Хармсдоннер представил его семейству. Абигайль, его жена. Лора, его дочь. Сара Хармсдоннер, его сестра. Почтенный Им-Зик, гость.
      Все сдержанно и с достоинством ответили на приветствие Иеро.
      Молитву он прочитал хорошо, искренне. Но без лишнего, неуместного за обеденным столом жара.
      Столовая, уютная, небольшая, сияла золотым светом. Всюду вышивки золотою нитью, видно сразу, что хозяйка - рукодельница. Или обе хозяйки, мать и дочь. Плюс тетушка.
      Старшая Хармсдоннер, Абигайль выглядела лишь немногим взрослее своей дочери. Но одета наряднее, ради гостя или просто из любви к красоте. Наряжаться незазорно, если наряды сделаны своими руками. А они, наряды, были достойны королевы дальних стран, что на берегу Лантического моря-окияна. О тех странах любят рассказывать вечерами бабушки внукам и внучкам. Все есть в тех странах - короли и рыцари, колдуны и драконы, прекрасные красавицы и дворцы из рубинов и изумрудов.
      Блюда, что подавали Лора и Абигайль, были простыми. Иначе у пионеров не бывает. Но простое кушанье, сделанное искусными руками, стоит изысканного. Во всяком случае, Иеро давно не ел с таким воодушевлением, как сегодня.
      Его расспрашивали о жизни в Аббатстве, он отвечал в меру собственной осведомленности. Спрашивали, какое впечатление производит Но-Ом. Самое замечательное. А поселение круглолицых? Он видел очень мало. А шаман? Правда, что он живет в хижине из человеческих костей?
      Костей в хижине всего ничего, завеса на двери. Пальцы, запястья прежних шаманов. Очевидно, по представлениям язычников, подобная завеса ограждает шамана от зла.
      Когда обед подошел к концу, Иеро решил, что собеседники, особенно Сара и Лора хотели бы задать вопросов много больше, но чувство приличия заставляло их сдерживаться. Ничего удивительного, новый человек в поселении надолго оставался в центре внимания, если выкладывал известия скупо, расчетливо. А бухнуть все разом значило разочаровать слушателей, настроенных на долгое, занятное дело - выпытывать кроха за крохой подробности жизни в Аббатстве, на Большой Земле. Поселенцы до некоторой степени, действительно, чувствовали себя островитянами. Многие дни пути по Тайгу делали Аббатство чем-то далеким, малодоступным. Воистину, путешествие на корабле доставило бы меньше забот. Корабль плывет сам, да и груз может взять несравненно больший, чем даже большой караван.
      Женщины подали манную брагу и покинули мужчин. Теперь можно было говорить серьезно, но о чем? О насущных нуждах поселения Иеро знал еще очень, очень мало, и, не желая попасть впросак, предпочитал больше слушать.
      - Семнадцатый шурф - самый обещающий. Содержание рашшина в руде - ползолотника на центнер. В остальных меньше. Нужно устраивать шахту, - Им-Зик говорил коротенькими фразами. Скажет - помолчит, скажет - помолчит. От этого слова становились тяжелее. Весомей. Да и сам Им-Зик был человеком, способным двигать горы - не очень высоким, но очень крепким. Горняки - люди особенные.
      - Мы уже начали заготавливать крепеж, - достопочтенный Хармсдоннер смотрел даже не в корень проблемы, а на три сажени глубже. Во всяком случае, такое складывалось впечатление. - Ползолотника, что ж... Ползолотника тоже пригодятся. Два раза по ползолотника - уже золотник. Как раз на один панцирь. А что еще в руде?
      - Свинец, много свинца. И золото. Оно не в руде, а в кварцевой жиле. Как девичья коса, переплетаются. Свинцовая и золотая жилы то есть.
      Познания Иеро в геологии не позволяли судить, нормально это, или редкость. Поскольку рашшин вообще был редкостью, нужно думать, и переплетение жил тоже редкость.
      - Золото тоже добро, не выбрасывать же. Союзу Аббатств пригодится, его ценят на берегах Внутреннего моря. Совет Аббатств даже планирует послать Большой Караван к берегам Лантического моря-окияна, установить посольство и завязать торговлю. Вот товару прикопят, и - в путь-дорожку. Тут наше золото и скажется, - достопочтенный Хармсдоннер подлил манной браги Иеро. - Я вижу, вы оценили продукт нашего теплого сада.
      Иеро только сейчас заметил, что осушил бокал.
      - Теплого сада, достопочтенный Хармсдоннер?
      - О, поселенцы - люди находчивые. Почтенный Рэндольф, с которым вы познакомились утром в церкви, устроил рядом с горячими источниками садик. В пещерах, естественно. Теплая вода дает результаты невиданные - манна растет пышная, сладкая, и брага из нее не уступает виноградному вину - так мы, поселенцы, самонадеянно утверждаем.
      - Вино и впрямь отменно, - согласился Иеро. Знатоком вин он не был, но темно-вишневая влага в бокале ему действительно нравилась. - Но сегодня с меня довольно. Нужно подготовиться к завтрашнему походу на озеро, разведать как и что.
      - Пер Иеро хочет посмотреть на Озерного Сайрена, - пояснил достопочтенный Хармсдоннер советнику.
      - Никогда не слышал. У нас тишина. Мне пора, - поднялся из-за стола Им-Зик. - Иду к штреку. Начнем разработку. Время летнее, дорогое.
      - Лучше бы его и никогда не слышать. Пер Иеро, вскоре ко мне должен зайти капитан Брасье. С ним мы и обсудим ваше предприятие, - удержал старшина Иеро.
      Тот охотно остался сидеть за столом. Сегодняшний день непростой, можно чуть-чуть и отдохнуть. Да еще брага. Славная штука, но клонит ко сну. Впредь правило - не выпивать больше бокала.