Они увидели, но поверили не сразу. Какой-то деревенский погреб едва возвышался над песчаной почвой, и это - Освобожденный Труд?
      Открылись воротца, экипаж с трудом заехал в шлюзовую камеру. Тесно.
      - Бараки устроены внизу, вроде землянок. Дежурный сейчас откроет вход. Вы пока переключитесь на свой воздух, все-таки - поселение, гигиена отстает. - Зарядин первым отсоединился от бортовой батареи.
      Открылся не вход, а - лаз. Во всяком случае, пригнуться пришлось чуть не в пояс. Крышка задвинулась, и всех окружила тяжелая смесь запахов. Испарения, испражнения и разложение. Лукин, который, подражая Шарову, не подключился к неприкосновенному запасу, подумаешь, десять секунд не дышать, теперь торопливо прикреплял свободный конец воздуховода к коробочке. Вот, значит, почему НЗ так мал, чтобы не задерживались особенно.
      Шаров боролся с подступающей дурнотой. Если люди дышат этой дрянью все время, то сможет дышать и он. Столько, сколько нужно. Ничего, князюшка, мы в Департаменте людишки привычные, претерпим и это.
      Из полумрака показался карлик.
      - Дежурный по поселению докладывает: выход на добычу русина плановый, больных нет, происшествий нет.
      - Это ты, что ли, дежурный? - Шаров смахнул слезу. Больно едкий этот дух.
      - Так точно. Дежурный по сводному отряду Пальчиков, номер три тысячи двадцать шесть, прощенный сын предателей. Счастлив служить Отчизне!
      Обвыкнув с полумраком, Шаров разглядел, что карлик - всего лишь ребёнок. Мальчик, судя по фамилии.
      - Ну, веди, прощенный.
      - В оранжерею?
      - Можно и в оранжерею, - зачем он, собственно, здесь? Ясно ведь, что никаких новых фактов не добудешь. Умерли все. Представить себе место происшествия, проникнуться атмосферой события? Горазд ты, капитан, на психологические выверты. Лучше бы на охоту с принцессой Марса пошел.
      В оранжерее на освещении не экономили: световоды просто закачивали солнечные лучи с поверхности сюда, в пещеру. Сталактиты и сталагмиты, совсем как под землей. С маленькой буквы земля или с большой?
      - Поселение создали на месте карстовых пустот,- Зарядину надоело быть сторонним наблюдателем. - Благодаря этому здесь и решили провести работы по "легким", объём позволяет.
      Кислорода в оранжерее было достаточно, но запах стоял совсем уж нестерпимый. Все, убедился, капитан? А на что ты надеялся, навозца с Земли подбросят, суперфосфата, туков? Уходи отсюда. У-хо-ди.
      - Покажи-ка мне, где вы тут живете, - жалкая попытка бежать с достоинством. Жалка сама идея о каком-то достоинстве здесь.
      - Живем мы хорошо, спасибо Отчизне, - карлик (было легче, представляя, что это - карлик) вывел их назад, в щадящий полумрак. - Это спальный зал.
      Нары в три уровня. Ничего, детишкам просторно.
      - А тут кто спит, передовики, ударники? - Лукин высмотрел угол, где было попригляднее.
      - Да. Большаки наши. Ну, и гарем ихний. Большаки у нас хорошие, зря не обижают.
      - Когда вернутся-то все?
      Карлик недоуменно посмотрел на Шарова.
      - По гудку, конечно. Как гудок будет вечерний, так и вернутся.
      - Поселение занято на руднике Былинный, - пояснил Зарядин. - Как раз по ним работа. И добыча у них не хуже, чем у взрослых. Они юркие, в любое место доберутся.
      Все, капитан, увидел, что хотел, - и до свидания.
      - Будете осматривать техническую зону? Там насосы, резервные запасы воздуха. Или пищеблок? - воздух в коробочке Зарядина торопил.
      - Пожалуй, достаточно. Пора возвращаться.
      Подключившись к батарее экипажа, Шаров дышал жадно и долго. Прачечная для легких. Для души. Вам подкрахмалить? Погладить? Заштопать? Можно в кредит, постоянным клиентам скидка.
      - Назад, в город? Или хотите рудник посмотреть? Можно просто с местностью ознакомиться, - Зарядин давал возможность придти в себя. Спасибо, санитарный ответственный, мы уж как нибудь сами.
      - В город. В Алозорьевск.
      Запыхтел двигатель, раскрылись воротца.
      Обратный путь экипажу давался с трудом, он то почти останавливался, взбираясь на крохотную высотку, то дергался в отчаянном рывке при спуске. Может, кажется? Проекция собственных эмоций на окружающую реальность?
      Наконец, вожатый совсем остановил экипаж и проговорил что-то в переговорную трубу.
      - Неполадки, - коротко перевел Зарядин. - Сейчас попытаемся устранить.
      - Знаем мы эти неполадки, - Лукин по-прежнему не доверял Зарядину, вожатому, Марсу. Верная линия, если хочешь жить, расти, развиваться. Не доверял - и как накаркал. Пыхнуло что-то, зашипело, и крик водителя, пронзительный в этом разряженном воздухе, пробился сквозь стенки кабины.
      Зарядин отреагировал мгновенно: ловко отключившись от бортовой батареи, он выскочил наружу, и, пока Лукин и Шаров пытались разобраться в своих трубочках-воздуховодах, быстро затащил вожатого в салон.
      - Паром обварило, - санитарный ответственный действовал скоро и споро - обмазал лицо вожатого какой-то вонючей пеной, уколол шприц-тюбиком прямо сквозь грубую материю наружного костюма, переключил на батарею экипажа. Ничего, ничего, бывает. Ты уж потерпи.
      - Там утечка... Утечка в паровой системе, - пробормотал водитель.
      - Исправить сможешь? - Лукин теперь имел веские основания тревожиться. Прав он оказался, прав. Утечки сами собой не случаются. Саботаж или преступная халатность.
      - По... Попробую, - вожатый попытался привстать.
      - Лежи, - остановил того Зарядин.
      - Это что такое? - Лукину не терпелось найти виноватого.
      - Он здорово обварился, какой из него работник? К тому же рядом с нами служебное поселение рудника. Быстрее добраться до них, и попросить подмоги.
      Шипение продолжалось, пар фонтаном устремлялся вверх. Кит, захворавший кит.
      - Камрад капитан, что-то мне все это не по нутру.
      Шаров нехотя покинул позицию стороннего наблюдателя.
      - Как далеко от нас ваше поселение?
      - Минутах в тридцати ходьбы.
      - И там точно кто-нибудь есть?
      - Непременно. Круглосуточное дежурство патруля. На случай попытки побега.
      Надо будет запомнить. Побег? Куда? И кто бегает?
      - Тогда стоит сходить. Вы нас поведете.
      - Но... - Зарядин впервые выказал неуверенность. - Носимые батареи... Она у меня практически иссякла.
      - Наверное, у меня тоже, - Лукин постучал по коробочке на поясе, словно проверяя полноту на слух.
      - У меня запас не тронут. Но я не знаю дороги. Придется вам, санитарный ответственный, воспользоваться моим НЗ.
      - Я это и хотел предложить, - с облегчением произнес Зарядин. - Я быстро, тридцать минут туда, минут семь-восемь на сборы, и еще десять назад. А экипаж отбуксируют позже.
      - Нет, так дело не пойдет. Разве можно отпускать его одного? Я с ним пойду. Присмотрю, надежнее будет, - Лукин с вызовом смотрел на Шарова. Попробуй, прикажи остаться. Тут речь о жизни идет.
      - А воздух? - Зарядин был явно не в восторге от перспективы иметь попутчиком подпоручика .
      - У вожатого возьму.
      Шаров не стал возражать. Пусть идет. Без него просторнее жить, просторнее и помереть будет, если что.
      Торопливо, опасаясь, что начальник сообразит, что и сам может пойти с Зарядиным, Лукин управился с дыхательными трубочками.
      - Я мигом, Иван Иванович. Не сомневайтесь.
      Сам, вероятно, сомневался.
      Шаров не стал смотреть вслед. Вернутся - значит, вернутся, нет - так тому и быть. Лишайники Орсеневой получат дополнительно семьдесят килограммов превосходной органики. Плюс вожатый.
      А вожатый, похоже, спал. Инъекция успокоила его, сняла боль, лишила забот. Шаров позавидовал. Ничего, скоро и он узнает, что за сны в том сне приснятся.
      На удивление было тепло. Паровой фонтан начал никнуть, оседать, иней облепил снаружи экипаж, застилая обзор. И не продышать окошечка.
      Он закрыл глаза, пробуя задремать. Шипение пара - вьюга, где-то вдалеке лошади, сани, колокольцы, смех и веселье. А ну него ангина. горло, велено оставаться дома и пить противную микстуру. Лакрица.
      Шум стал явственнее, пришлось открывать глаза. На Зарядина непохоже прошло всего двадцать минут.
      Дверца экипажа распахнулась, кто-то незнакомый заглянул, и, не сказав ни слова, исчез. Может, видение?
      Видение оказалось настойчивым. На этот раз оно приняло облик Александра Алексеевича Ушакова, первого вожака марсианских территорий.
      - Как же это? - Ушаков был непритворно озабочен. - Авария? И где остальные?
      Шаров рассказал, что случилось. Получилось длинно и занудно.
      - Мы поохотится решили. Надя заметила паровой фонтан, стало ясно, что с кем-то авария произошла. Не ожидал, что с вами. Эй, принесите свежую батарею, поживее. Две батареи.
      Снаружи был пятачок зимы. Небольшой, саженей в пятнадцать. Бело, под ногами скрипит, лыж не хватает.
      Кавалькада оказалась на открытых паровиках. Вожатого пристроили поудобнее, и один из охотничков рванул в Алозорьевск, в лазарет.
      - Нужно отыскать Лукина и Зарядина, - Шаров насчитал шесть человек. Вот так охотятся на Марсе - техника и старые мосинские винтовки.
      - Почему нет? Даже интересно, давно не ходили по следу. Как только самочувствие ваше, позволяет? - участливо поинтересовался Ушаков.
      - Самочувствие отличное, лучше не бывает, - бывает, бывает, у покойников.
      - Тогда - в седло.
      Случайно или нет, но ближе всех оказался парокат Надежды. Ничего не оставалось, как устраиваться на заднее сидение. Впрочем, какая ерунда. Полная, совершенная ерунда.
      На скорости ветер забирал, стало зябко. Удивительно, что волнуют такие пустяки. Одни пустяки и волнуют. Глобальные проблемы - нет.
      Навстречу выкатилась платформа.
      - Вот и ваши, - Надя затормозила столь резко, что Шаров поневоле прижался к ней. - Живы и здоровы.
      Что ж, предчувствие обмануло. Действительно, что могло с ними случиться?
      Зарядин соскочил с платформы и подбежал к Шарову:
      - У вас все нормально? Мы спешили...
      - Значит, волнения были взаимными. А где подпоручик?
      - Остался. На всякий случай, говорит. По-моему, у него боязнь пространства, - говорил Зарядин весело, но лицо серое, и дышит часто. Волновался. Или с Лукиным повздорил. Лукин припугнуть может. Хотя санитарный ответственный, похоже, не из пугливых.
      - Как же это вы экипаж не проверили? - Ушаков укоризненно покачал головой. - Ведь любой могли выбрать, если хоть малейшее подозрение на неисправность было.
      - Виноват, - коротко ответил Зарядин. Молодец, не оправдывается.
      - Отбуксировать в город и провести тщательнейший осмотр. В присутствии Демкина, - и, Шарову: - Демкин - наш спец по транспорту. На саботаж у него нюх. Отправить Зарядина под арест?
      - Он мне понадобится, - возразил Шаров.
      - Разве так. Тогда - ладно, свободны.
      Зарядин вопросительно посмотрел на Шарова:
      - Мне - с вами?
      - Возвращайтесь за Лукиным, передайте - присутствовать на осмотре экипажа. И сами побудте с ним.
      - Хорошо, - но чувствовалось, что хорошего Зарядин не предвидел. Ничего, пусть друг за дружкой посмотрят. И при деле, и ему свободнее.
      - Я сорвал вашу охоту, - Шаров повернулся к Ушакову. - Мне очень жаль, но...
      - Это мне следует извиниться. Я должен был дать вам свой личный экипаж. Надеюсь, ваши планы не слишком нарушены?
      Планы. Это он о сроках.
      - Самую малость.
      - Что вам необходимо сейчас?
      - Поскорее добраться до города. Кто-нибудь довезет меня?
      - Ну, разумеется. Надежда, тебе...
      Взрыв, громкий даже здесь, не дал договорить. Все повернулись в сторону, откуда только что приехали. У горизонта медленно, неспешно поднимался грибок: белый пар, бурый песок, черный дым. Все, теперь экспертизы не будет. Вернее, будет, но другая.
      Обратный путь занял совсем немного времени, он и не знал, что парокаты способны так быстро ехать. Надежда опять вырвалась вперед, и у воронки на месте бывшего экипажа они были первыми.
      - Подумать только, опоздай мы на каких-нибудь пятнадцать минут, и ... - она замолчала, представляя , что бы было. Ничего хорошего. Шаров прикинул. Как раз к ним бы подходила платформа с Зарядиным. Рассчитано точно.
      - Пожалуй, я соглашусь, что охота - замечательная штука, и жизнью своей человечество обязано именно охоте. Во всяком случае капитан Шаров точно.
      - Вы способны шутить...
      - Какие уж тут шутки, Надя. Убытки, а не шутки. Экипаж пропал. Скверно, - скверной была попытка скрыть растерянность и страх.
      - Вы по-прежнему считаете, что не следует арестовывать Зарядина? трезвый голос Ушакова возвращал к действительности. Подумалось, что теперь-то первый вожак рад, что не предоставил свой личный экипаж.
      - Нет, не считаю. Но допрашивать его буду только я. Я, и никто другой.
      - Разумеется, разумеется. Уберите его.
      Свитские сноровисто заломили руки санитарному ответственному.
      - До моего допроса он не должен подвергаться никакому воздействию, Шаров избегал смотреть на Зарядина. А надобно бы привыкнуть. Не впервой. Далеко не впервой.
      - Не тревожтесь. Сохранность - как в Имперском банке.
      Обнадеживающе. Теперь на Шаровском счету тридцать четыре червонца и санитарный ответственный. Гарантируется возврат в момент обращения. Процветание и неколебимость из поколения в поколение. Только для расово безупречных лиц.
      Обездвиженного Зарядина перекинули через седло. Терпи, не то терпел, на Марс за так не попадают.
      - Необходимо просеять все вокруг. подобрать каждый обломок, каждый винтик, - привычка есть натура первая. Сейчас Шаров и не чувствовал себя, но именно такой, нечувствительный, он был лучшим работником Департамента. Осушишь, бывало, руку, ударив нерасчетливо шашкой по чучелке - уже потом расскажут, на что темляк нужен, - и ходишь с немой рукой полдня. Сейчас он весь - немой. Деревянный. И потому - особенно деятельный. Непобедимый Ванька-встанька. Без химер совести, порядочности, чести. Кадр, решивший всё, раз и навсегда. - Выделите необходимое количество людей, чтобы управились до захода солнца.
      - Что-нибудь еще? - Ушаков почувствовал перемену. Улыбки кончились.
      - Мне нужно в город, срочно.
      - Я вас отвезу, - Надежда вновь оседлала парокат. Дева, отданная дракону во спасение града.
      Путь назад не был путем любви. Дракона интересовали только драконы.
      ГЛАВА 6
      Вестовой, заменивший Зарядина, был бодр и свеж. Совершенно не запуган судьбой предшественника. Сдается святое место, цены приемлемы.
      Шаров позволил себе два часа бездеятельно проваляться в своем # 2-а. Для тела полезно, и вообще. Надо дать время противной стороне. Авось, что-нибудь сделает, а сделав - ошибется. Просто так, за красивые глаза адские машинки не подбрасывают. Дорого, хлопотно, одного шуму сколько. Следовательно, считают, что он, Шаров, чем-то опасен, Приятно сознавать. Понять бы только - чем?
      Отведенные часы истекли. Пора грянуть громкое, грозное ура.
      Вестовой ждал снаружи, у двери.
      - Вот что, милейший... Как там тебя?
      - Служащий третьего класса Волосков!
      - Ты, Волосков, потише. Не в лесу. Так вот, сходи, приведи ко мне подпоручика моего, Лукина. Понял?
      - Привести подпоручика Лукина!
      - Молодец. Ступай.
      Он нарочно заставил Лукина ждать: неторопливо брился, чистился, охорашивался перед зеркалом, даже начал насвистывать "Гром победы, раздавайся". Демонстрация полной уверенности и довольства.
      - Ну, подпоручик, веди в зону перемещения. Проверим твои догадки.
      - Слушаюсь, господин капитан! - тыканье воспринято было Лукиным почти с восторгом. Всё, зачислен в свои. Теперь стеречься будет меньше.
      Без Зарядина дороги стали путаней и длинней, но все же они добрались до искомой зоны. Застава тщательно проверила документы, затем, прежде чем пропустить в зону, справлялись у кого-то, крича в переговорную трубу. Строже стало. Бдительнее. До вожака перемещения их останавливали еще дважды.
      Наконец, они попали в кабинет Салова.
      - У вас эшелонированная оборона, покруче Каменного Пояса.
      - Иначе нельзя, - серьезно ответил вожак перемещения. - Мы единственная связь с Землей. Порвись эта связь - и Алозорьевск не протянет месяца. Причем месяц этот будет незабываемым. Воздух, вода, еда - все оттуда, с матушки.
      - Не буду ходить кругами. Я считаю, что сообщение о происшествии на Свотре было передано через главные ворота.
      - Естественно. Как же еще?
      - Вы признаете этот факт?
      - Считаю, что по другому просто не могло быть.
      - Значит, ответственность за факт передачи информации лежит на вас?
      - Э, нет. Это другое дело. Мы ежедневно перемещаем около трехсот пудов массы на Землю и получаем столько же. В нашу обязанность входит проверка отправляемых материалов на взрывчатые и иные вещества, могущие повредить камеру перемещения. Больше ничего. Если на каком-либо этапе в груз подкинули листок бумаги, например, заложили в породу - мы отыскать его не сможем физически.
      - Я должен отправить рапорт, и хочу посмотреть всю процедуру: как, кто, где, вы понимаете?
      - Я получил предписание оказывать вам полное содействие и сам проведу вас по зоне.
      Больших трудов это не стоило.
      - Ваш пакет поступает в почтовую экспедицию. Собачка его понюхает на предмет взрывчатки, после чего мы кладем его в почтовый ящик. Ну, а девяносто девять процентов перемещаемой массы - это русиновая порода. Сейчас ее как раз загружают в камеру.
      Загрузка не впечатляла. Резиновая лента транспортера вываливала рыжий щебень прямо на пол.
      - Это и есть знаменитый русин?
      - В породе его не больше процента. Извлечение проводят на матушке.
      - А почему не здесь?
      - Сложнее. И потом, надо же нам что-то перемещать в ответ на земные поставки.
      Шаров снял с транспортера камешек. Ну, чистая щебенка. Где он, могучий элемент, превращающий обычную сталь в сталь красную, непробиваемую?
      - Значит, триста пудов?
      - Сто пятьдесят утром, сто пятьдесят вечером.
      Два добермана по обе стороны транспортера скалились друг на друга. Скучно собачкам. Он вернул камешек на ленту. Никакой реакции.
      - Вечерняя партия - человеческий материал, а утром Земля перемещает материалы. Бывают и внеочередные перемещения, вне расписания, как в вашем случае, но они оговариваются заранее.
      Лента остановилась.
      - Все, загрузка произведена. Сейчас транспортер уберут, и состоится сеанс перемещения. Пройдемте на мостик.
      Идти пришлось мимо псов. Салову, как хозяину, они повиляли всем туловищем, Шарова не заметили, а вот на Лукина залаяли неистово.
      - С детства собак не терплю, - подпоручик постарался обойти их в узком проходе. - И они меня. Дважды кусали, на ноге до сих пор шрам ношу.
      Мостиком оказалась небольшое, выгороженное в зале управления, помещеньице. Пластиковые прозрачные стенки отгораживали от ушей, но не глаз. Смотрели на них отовсюду, но мельком, искоса. Зырк - и нету взгляда. Не пойман - не съеден.
      - Отсюда подтверждается команда на перемещение. Второй ключ - в зале. И аналогичная ситуация - на земной станции, в Пулково. Так что несанкционированное перемещение требует сговора по меньшей мере четырех человек.
      Четырех, четверых...
      - У нас очень точные хронометры. Реле допускает разнобой в три секунды, но обычно укладываемся ровненько.
      Тонкая стрелочка подбиралась к полудню.
      - Внимание!
      Управляющий перемещением повернул ключ. Через секунду мягко дунуло в уши.
      - Масса одинаковая, а объём разный. Перепад давления.
      - Шестьдесят четыре человека, - прохрюкала переговорная трубка.
      - Детский поток. Третий за неделю. Молоденькие, они лучше приспосабливаются к Марсу. Быстрее.
      Шаров огляделся. Не видать шпионов, не слыхать. А они - рядом. Близенько.
      - А можно ли отсюда переместить что-нибудь, например, в Лондон?
      - Наша матрица соответствует Пулковской.
      - Ну, а заменить матрицу? Тайком, например, заменить, и наладить обмен с другим местом.
      - Теоретически это, конечно, возможно. Но матрица охраняется круглосуточно, и никто, включая первого вожака, не имеет к ней доступа.
      - Так уж и никто?
      - Замена матрицы возможна только комиссией с Земли, комиссией высшего ранга. Не знаю, за пять лет таких комиссий не было. Матрица, в принципе, должна служить веками.
      - Ну, а если все-таки заменили?
      - А юстировка? Минимум неделя уйдет на юстировку, и все это время камера будет простаивать. Неужели это можно не заметить?
      - Сдаюсь, сдаюсь. Теперь - другое. У вас ведется документация перемещений?
      - Обязательно. Хотите проверить, не было ли перебоев? На мой взгляд, труд излишний, но если вы настаиваете...
      - Это мой способ отрабатывать хлеб.
      - Тогда пройдемте в канцелярию.
      Канцелярия пахла, как все канцелярии мира - пылью, чернилами, старой бумагой. Только разве поменьше размером. Совсем небольшая, если быть точным.
      - Я вот... реестрик... - и человечек был обычной канцелярской кошкой - драный, взъерошенный, лишайный.
      Реестрик представлял собой лист бумаги, расчерченный на графы, наполовину уже заполненный.
      - Покажите документы, которые потребуются капитану. Все документы, без исключения.
      - Будет исполнено, - подобострастно ответила кошка.
      Два часа Шаров листал пухлые тома отчетов: недельных, месячных, квартальных, потом переключился исключительно на годовые. Синие обложки с Земли, красные - на Землю. С Земли шло все: воздух, вода, еда, материалы, оборудование, и люди, люди и люди.. На Землю шла в основном руда - сотни и сотни пудов складывались в миллионы. Людей ушло на Землю четыреста тридцать три человека. За все пять лет. Последний раз отправка человека на матушку состоялась за неделю до аварии на Свотре.
      Ясно, головушка? Два и два складывать не разучилась?
      Графы "шпионские сообщения" в реестриках не оказалось.
      Лукин тоже изучал документацию - читал, шевеля губами, записи дежурных по перемещению. Тех, кто стоял на ключах. Каждое новое имя он заносил в маленькую книжечку - для себя, и на большой лист бумаги - для Шарова.
      Отработка документации иногда приносила решение самых сложных вопросов. Но не на этот раз.
      - Довольно, - Шаров закрыл последний годовой отчет. Вернее, первый он читал их в обратном порядке. - Пора поговорить с нашим санитарным ответственным.
      - Уж он теперь ответит, - недобро скаламбурил Лукин.
      Они распрощались с Саловым. Ориентироваться в переходах становилось все легче.
      Отделение Департамента, ставший привычным кабинет, - все это располагало к хорошему, до мозга костей, допросу. Часа на четыре. Или больше, до утра.
      - Доставьте нам Зарядина, - распорядился Шаров. Может, удасться управиться быстро? Раз-два и чистосердечное признание? В знак уважения санитарного ответственного к его, Шарова, заслугам перед Отечеством?
      - Добрый вечер, Иван Иванович! - вместо Зарядина явился Спицин, марсианский вожак номер три. Давно не виделись, коллега.
      - Добрый... да, действительно, вечер. Хотите поприсутствовать на допросе?
      - Хотел бы. Искренне хотел бы.
      - Почему "бы"?
      - Мне очень неловко сообщать, но подозреваемый Зарядин скончался полчаса назад.
      - От каких же причин, позвольте полюбопытствовать, - Шаров понял, что не удивился. Ждал, значит. Сидел и ждал, лежал и ждал, ходил и ждал.
      - Отек легких, - Спицин не выглядел смущенным, напротив, казалось, он доволен. - Дыхательная недостаточность.
      - Вот так, вдруг, ни с того ни с сего - дыхательная недостаточность?
      - И с того и с сего. Мы проверили. В его кислородной батарее оказался фосген. Газ, вызывающий смерть из-за отека легких. Следовательно, это он, Зарядин, - причина взрыва экипажа.
      - Разве?
      - Иначе зачем кому-то потребовалось его устранять? Зарядин сделал свое дело, потому и был обречен - чтобы не выдать сообщников. Типичный прием, шаблон. Осталось проверить контакты Зарядина - как следует, с пристрастием, - и мы все равно выйдем на его сообщников.
      - Вы говорите, газ был в батарее Зарядина? В какой?
      - Что значит - в какой? В той, что была при нем, - Спицин удивился непонятливости капитана. Не знают они там, на матушке, специфики Марса.
      - Любопытно, действительно любопытно.
      - Вас что-то смущает, капитан?
      - Так, одна малость. Дело в том, что эта воздушная батарея - моя.
      ГЛАВА 7
      - Ваша?
      - Я сам отдал ее санитарному ответственному.
      - Выходит...
      - Выходит, это у меня должен был случится отек легких. Вот так.
      Спицин вздохнул.
      - Жаль, очень жаль. То есть, я рад, что вам повезло. Жаль, что вы распорядились не трогать Зарядина без вас. Допросить бы его своевременно, и многое бы прояснилось. Выходит, у нас опять нет подозреваемых?
      - Чего-чего, а подозреваемых хватает. Мой соратник даже списочек подготовил. Без Зарядина там трое остались. Вполне достаточно.
      - Попробую угадать. Я, Ушаков и, наверное, Салов. Верно?
      - А вы у него спросите. Подпоручик, отвечайте.
      - Это всего лишь рабочая гипотеза, - Лукин ожег взглядом капитана.
      - Я не в претензии, - развел руками Спицин.
      - Списочек подготовил он, - кивнул на подпоручика Шаров, - а батарея отравленная досталась мне.
      - Зарядину она досталась, - утешил его начальник марсианского отделения департамента.
      - То - случайность. Мое везение, - надолго его не хватит. Раз везение - с батареей, два - охотнички подоспели. Помилуйте, надобно же и умение показать. Умение капитана Шарова. Выставлено для всеобщего обозрения в павильоне народных ремесел, детям и нижним чинам вход возбранен.
      - Получается, дело у вас затягивается, - теперь дело опять "у вас". Дистанцируется третий вожак.
      - Отнюдь, камрад Спицин, отнюдь. Думаю, мы стали гораздо ближе к истине, нежели вчера.
      - Рад это слышать, - но видно было, что Спицин сомневается.
      Блеф - штука тонкая. Так иногда заврешься, что и сам начинаешь верить в сказанное собой. Противник-то поверил, раз и взрыв, и фосген.
      - Завтра, самое позднее, послезавтра, я надеюсь, мы окончательно расставим точки над i.
      - Превосходно, просто превосходно. Я могу передать это Ушакову?
      - Я уже говорил с ним на эту тему. Вчера, - говорил-говорил. После чего и открылась охота. Типичная ошибка службистов: "после того - значит, вследствие того".
      - Что ж, подождем до завтра, - Спицин не стал обижаться на скрытность капитана. Земля, она и есть Земля. Марку держит. К тому же - правила Департамента. Чего не знаешь - за то не в ответе.
      - Или до послезавтра. Но сейчас я бы хотел осмотреть тело Зарядина.
      - Извольте. Я проведу вас в медчасть.
      - Умер, да... - в медчасти их встретили почтительно, но с чисто совестью. - Делали, что могли, но слишком велика оказалась доза. Триста литров чистого кислорода затратили, и - впустую. Отек протекал злокачественно. Вы хотите пройти в секционную? Только возьмите воздушную батарею. Все-таки - фосген.
      Зарядин действительно был очень мертвый. Случалось - укрывали подобным образом людей, выводили из-под следствия. Случалось, но не случилось.
      - Тело срочно отправьте на Землю.
      - Раньше утра не получится, - Спицин не поморщился. Знает порядок.
      - Вот с утренним сеансом перемещения пусть и отправится.
      - Да, повезло, - непонятно чему порадовался врач.
      - Доктор, - отвел его в сторонку Шаров, - вы мне дайте чего нибудь от сна, посильнее... Мне сегодня спать нельзя... Первитина, что ли...
      - Могу предложить кое-что получше. Вот, по капсуле каждые шесть часов. Не более четырех кряду. Максимум - шесть. А потом - сутки отсыпаться.
      - Отосплюсь. Непременно отосплюсь. Спасибо.
      Капсулы в прозрачном пузырьке лежали смирно, придавленные пружинкой пробки. Точно патроны в обойме. Лежат-лежат, а потом - бабах! Собирай мозги по стенке. Какие мозги, там ведь кость, капитан. Юморист. Душа компании. Тосты, анекдоты, шутки. Рекомендуется для гг. офицеров. Цена с пересылкой - целковый, участникам босфорской войны - скидка.
      - Пожалуй... Пожалуй, на сегодня довольно. Пойду составлять рапорт, к утреннему сеансу поспеть надо. Во сколько утренний сеанс-то?
      - В восемь пятнадцать, - подсказал Лукин.
      - Девять часов. Три - на рапорт, что останется - на сон.
      Третий вожак сочувственно кивнул:
      - Писанины хватает. И никаких писарей не позовешь - секретно. Сколько я в свое время бумаги перевел. А гусей!
      - Вечные ручки спасли Рим, - продолжил вечер шуток Шаров. Демонстрация уверенности в завтрашнем дне.
      - Мой шеф был записным патриотом и всякие западные штучки отрицал. Гусиное перо - и точка, - начал делиться воспоминаниями Спицин. - Аспирина не признавал. Рюмка водки, щепоть пороха, и баня, парная. Там и умер от удара. Не успели кровь пустить. Любимое его средство.
      - Средство знатное, - подтвердил Шаров. Так и до крамолы договориться можно. Нет, откровенность - дурная болезнь. Собачья, как говаривал тот самый шеф. Выходит, Спицин - из старой гвардии. Хоть на Марсе, но живой. Реликт. После заговора генералов кровопускание устроили изрядное. Очистка от вредителей, пособников и шлаков.
      - Я все говорю, говорю, а вам время дорого. Позвольте проводить вас, - Спицин поражал своей любезностью. Издевается, что ли? Или просто профилактика? Личный надзор? Ничего, нам, людям честным, скрывать нечего. Голы, аки соколы. Неимущие.
      - Не стоит затрудняться, - отклонил любезность Шаров, - нам еще придется обсудить кое-какие мелочи. Рутина, знаете ли. Повседневность.
      - Самое главное в нашей работе. Тогда - до завтра, капитан.
      Озадачив Лукина - проверить документацию транспортного отдела - не выезжали ли экипажи из поселений более, чем на день и подготовить поименный список лиц, отбывших на Землю за два последних года к завтрашнему утру и спи, отдыхай,- Шаров в одиночестве брел переходами Алозорьевска. Теперь неплохо бы и подумать. Никто не мешает, не отвлекает. Шум в голове разве. Чего, мол, думать, работать нужно. Действительно, что ли, рапорт написать, пока живой? Образцовый такой рапорт, с полным разоблачением на последней странице. Знать бы, что там, на той странице.