Об этом ли мечтали люди, глядя вверх на вечное голубое небо и на бездонные звездные дали? Об этом ли мечтали они еще с древнейших времен, когда голодные, томимые холодом и зноем, искали себе пропитание, используя только лишь примитивные каменные орудия? Об этом ли?! Об этом ли мечтали они, поселяя богов в недоступной вышине и поклоняясь им; об этом ли мечтали люди, сверяя по звездам свою жизнь и свой путь в поднебесном мире? Нет, нет не об этом мечтали люди: ни когда они еще просто смотрели на небо, ни когда они оторвались от земли и устремились ввысь в заоблачные дали, ни когда они покинули свою теплую голубоватую Родину и твердой ногой встали на почву другого мира — нет, не об этом мечтали они, не об этом! Люди надеялись на новые встречи, быть может, даже с братским разумом, надеялись найти что-нибудь интересное и полезное на открытых ими звездных системах; они надеялись… — и что же? В какой-то мере их надежды оправдались, но в своих высоких мечтаниях они и не думали, что звезды изменят их самих, что они будут безо всякого принуждения роком уничтожать друг друга целыми планетарными системами и что цифры убитых в звездных войнах будут исчисляться числами с невероятным количеством нулей!

Время течет, изменяя все вокруг, изменяя и людей во время их звездного пути: романтические грезы о звездных далях тают как дым, в то время как боевой корабль расстреливает планеты… — Галактика становится исхоженной и изъезженной вдоль и поперек — мечтать не о чем, но люди, как и их далекие предки, все равно мечтают о звездах, о неизведанных мирах, которые находятся где-то там, вдалеке, и тем самым, как века и тысячелетия назад, в прошлом, умаляют значение разрушительных войн на своем долгом пути к лучшему — люди рождены не для разрушения, а для созидания!

Война — жуткое временное явление, которое периодически происходит для того, чтобы мы, люди, еще больше ценили мир и с еще большей пользой использовали спокойное мирное время; при этом война уменьшает моральную стоимость денег, тем самым, взывает к лучшим человеческим чувствам: к патриотизму, к верности, к состраданию и к любви, принижая гордыню и чванство, уменьшая агрессивность общества в целом и возвращая понятию «человечность» его истинный, незатасканный смысл.

…А тем временем планеты стремительно приближались к звездолету, и я чувствовал взгляды миллиардов людей, направленные на меня — они смотрели на меня и ждали, чем все это для них кончится…

А я вспоминал Халу, вспоминал, как я охотился, когда нападал на стадо и сильным жестоким ударом своего бронированного кулака валил ближайшее животное — тогда все стадо смотрело на меня, и каждый зверь думал про себя: «Только не я, только не я — пусть это будет кто-нибудь другой», — но кто-то из них все равно падал под ударом моего кулака — повезло другим, а не ему!

О, да, меня еще можно было остановить, и противник предпринял несколько попыток сделать это, но пучки антиматерии проходили мимо меня раз за разом — слегка меняя скорость и направление движения, мне удавалось, пока еще удавалось, избегать гибельного ожога антиматерией. Примерно раз двадцать где-то вдалеке от моего корабля взрывались псевдозвезды — неприятель стрелял довольно точно, но мы пока еще удачно контролировали все его попытки поразить нас, раз за разом сбрасывая с себя несущие лучи, а потом смотрели, как на их концах через некоторое время вспыхивали далекие и безопасные для нас псевдозвезды.

Короткие минуты полета казались мне долгими, как сама жизнь. Основной луч был уже давно готов, но я ждал, я ждал, не применяя его, когда же, наконец, можно будет нанести верный неотразимый удар.

…И вот оно — пора, пришло время! Я чуть-чуть промедлил, пытаясь еще глубже постичь этот миг, важнейший миг в моей жизни и почти самый важный миг для людей на этих планетах.

Власть над миром! Власть над жизнями людей, власть над их душами и их временем! — хотя вернее было бы сказать: «Власть над их смертями!» — это мой миг, мое время — и власть над жизнями триллионов у меня в руках!

Красная кровь и черная вечность!!!

Я могу пролететь мимо и не стрелять, и тогда все эти люди будут жить, быть может, еще долго, а быть может, кто-нибудь другой придет сразу же после меня и сделает свое страшное дело.

Если бы у меня была бы эта возможность, это право на чужую смерть, в самом начале войны, то я, без сомнения, предоставил бы другим право решать жить или не жить этим триллионам людей, а так…

Человек в мирное время не похож на самого себя во время сражения — они разные, хоть и носят одно и то же имя, и выглядят одинаково!

А я не пылинка, гонимая бурей, бросаемая из стороны в сторону и не понимающая что идет, зачем, почему и когда все это кончится: сейчас я четко понимаю, зачем я здесь, почему я сейчас выстрелю и примерно знаю, когда кончится война. Я могу навязать свою волю этой буре, под названием «битва между звезд», я сильнее ее потому, что уверен в себе. Я не предполагаю, что знаю, — я точно знаю это!

Да, в этот прекрасный миг перед выстрелом, я хотел убивать, жаждал крови, власти над чужой жизнью и ощущения собственной силы — но если бы не предыдущие 60 дней битвы, наши огромные потери и наше близкое поражение, то я сам вряд ли дошел бы до такого кровожадного состояния!

И у меня было право на это: я реализовывал то моральное право, которое есть у каждого человека: право забрать жизнь у другого, — и сейчас, в сражении, это моральное право совпало с законом людей, который дал мне оружие и одобрил смерть неприятеля. В противовес войне, в мирное время моральное право на лишение жизни другого человека вступает в противоречие с законом общества, который запрещает убийство и которому каждый должен покориться. Корни этого права на отнятие жизни у любого другого человека уходят в самое допервобытное состояние человечества, и чем люди с течением времени становились все цивилизованнее, тем более четко они осознавали пагубность этого наследия древности и дикости и тем более непримиримо боролись с ним.

…Внезапно неподалеку от нас раздался взрыв — он сбил настройку моего основного луча: видимо, какой-то снайпер все-таки хорошо прицелился и довольно удачно выстрелил. На войне медлить нельзя: промедлил — упустил. Мне нужно было стрелять раньше: перед тем, как противник сбил настройку моего главного луча, а не пытаться что-либо прочувствовать: сражение — не театр: чувствовать надо в спокойной обстановке, а не в течение боя! Но это не так уж и страшно: во-первых, неприятель не поразил наш звездолет, а во-вторых, все равно я нахожусь в достаточной близости от цели, и время пока играет в одну игру со мной — пока я успеваю все! Мне следует лишь подождать еще немного, и я окажусь настолько близко к планетам, что помешать мне будет уже практически невозможно. Надо еще продержаться, надо еще чуточку продержаться и не погибнуть, а потом сделать свое ужасное черное дело.

Я увидел, как сбоку и сзади к нам довольно быстро начал приближаться вражеский корабль. Крейсер противника мчался почти на световой скорости, и скоро обязательно догонит нас, однако он не стал приближаться излишне близко, а сразу же, издалека, стараясь быть первым, выстрелил антиматерией. Поток античастиц едва не накрыл нас, но мы ускользнули.

Вражеский звездолет слегка изменил направление своего полета, и наши траектории пересеклись. Мы летели не по прямой линии, а специальным зигзагом, который с достаточной долей вероятности спасал нас от попадания антиматерии, — так должны летать все корабли — нас этому учили, и сейчас у меня были соответствующие компьютерные программы для этого, вот почему через несколько секунд полета наши курсы вновь разошлись, и я почти не обратил бы на это случайное пересечение внимания (такое бывает по сто раз за день в бою), если бы враг не «подправил» направление своего движения, отчего наши траектории снова пересеклись, и я понял — он шел на таран. Геройский экипаж корабля при этом, конечно же, погибнет, но и нас унесет с собой в могилу — и все это ради спасения людей на планетах! Но таран звездолетов — это очень сложное и маловероятное событие, ибо слишком велики скорости кораблей, и если одна из сторон желает избежать тарана, то она, скорее всего, избежит его; правда, по-моему мнению, вполне возможно, что их таран — это хитрый маневр, который даст возможность противнику напугать нас своей решимостью и подойти поближе, чтобы затем снова пустить в ход антиматерию и однозначно поразить наш корабль с той дистанции, стреляя с которой промахнуться уже невозможно и на которой противоизлучательный зигзаг совсем не спасет. Пока что мой оппонент уже использовал почти всю мощность своего излучателя на первый выстрел, и теперь он почти безоружен, но пройдет совсем немного времени, и его излучатель наберет полную мощность, которой при стрельбе в упор наверняка хватит.

Многие на моем корабле испугались возможного тарана, испугались решимости противника идти до конца — я же сохранил свой разум холодным и не запаниковал, и именно поэтому, всесторонне обдумав ситуацию, решил использовать маневр врага в свою пользу: пока его курс известен, его можно довольно легко «достать» антиматерией. Они, видимо, тоже поняли свою уязвимость в этом плане, но поняли слишком поздно — уже после того, как античастицы с нашего крейсера пронзили их звездолет.

Большая братская могила из железа — вот чем теперь стал их корабль. Неуправляемый, с разрушенными функциональными системами, весь пронизанный жестким излучением, в пламени пожаров, он мчался вперед, обгоняя нас, и смерть была внутри него. Странно, но почему люди не покидают его? — ведь полученные крейсером повреждения были не такой силы, чтобы убить экипаж, — люди наверняка живы, да и разрушений в корабле должно быть не так уж и много…

Противник обогнал нас и устремился к планетам. Космонавты все никак не покидали звездолет, хотя был явно неуправляемым. И тут я понял, понял все — их корабль мчался прямо в жилую планету, а его команда пыталась предотвратить это столкновение. Настоящие герои!

Больше минуты экипаж гибнущего крейсера старался изменить его трагический курс, но все их попытки были безуспешными: я видел, что звездолет ни на йоту не отклонился от первоначального направления, — и это видели все экипажи вражеских кораблей, находившиеся в том районе, это видели все наблюдатели на астероидах, это видели все на наших кораблях — это видели все, но сделать ничего уже было нельзя: их корабль все-таки врезался в планету! Высоко-высоко, выше облаков, до самого края атмосферы поднялись гигантские клубы пламени и пыли; планета вздрогнула от удара столь невиданной силы — энергия взрыва была порядка одного миллиона единовременно взорвавшихся мегатонных термоядерных зарядов, а мощность вспышки была примерно в сто тысяч раз меньше полной светимости целого Солнца! Литосферная плита, в которую врезался звездолет, растрескалась, расколовшись на несколько частей; поверхность планеты покрылась исполинскими трещинами, но мы их не видели — все, что творилось там, было скрыто от наших любопытных взоров атмосферой, а перенастраивать приборы, приспособленные для открытого космоса, не было ни времени, ни необходимости. Мы не видели, да и никто из астронавтов нашего противника, находящихся поблизости, не видел, как землетрясения невиданной силы сотрясали кору планеты, как с треском падали дома, как с грохотом рушились горы, и деревья качались, будто бы в бурю, и как быстро начал разрушатся озоновый экран этой планеты. Мы не видели ничего этого, но все равно прекрасно знали, что должно произойти с крупным искусственным небесным телом вроде жилой планеты, если в нее на околосветовой скорости врежется звездолет — не знаю, как другим, а мне стало очень горько видеть все это — боль и крики погибающих людей — кто услышит их?..

А тем временем там, на раненой планете, природа ясно давала понять людям, что если вы ко мне относитесь по-людски, то я вам — мать, а если же по-свински, то я вам — мачеха: в несчастном поднебесном мире, задули свирепые горячие ураганы — они дули от места падения корабля, вырывая деревья и вздымая многометровые волны на морях, обжигая листья и сжигая легкие; потом эти листья, обожженные раскаленными ветрами, пожелтеют и опадут, цветы завянут, легкие захлебнутся жаром, и горячая пыль будет еще больше усугублять страдания пока еще живых существ. Планета окутывалась плотными клубами пыли, ясно видимыми из космоса, — она блестела нам не своим истинным зеленовато-голубым, а чужим — отраженным желтым светом — на планету надвигалась долгая и жестокая многолетняя зима. В скором времени мороз двинется в свое путешествие от полюсов к экватору, и сладостное предсмертное оцепенение разольется под облаками пыли обреченной планеты, и его почувствуют все невольные свидетели катастрофы: люди, животные и растения, а потом, через несколько месяцев, вечная мерзлота твердым серо-голубым одеялом покроет всю планету, кроме некоторых морей. Те живые существа, которые выживут после столь продолжительных холодов, окажутся среди развалин городов в опустошенном мире, оставшемся без животных и растений — они будут скитаться по пепелищам лесов и полей, будучи совершенно «раздетыми» перед губительным ультрафиолетовым излучением звезды этой планетарной системы.

Основная жизнь сохранится только в воде: в морях, океанах и в больших озерах, ибо все небольшие водоемы и речки уйдут в почву через трещины, образовавшиеся из-за землетрясений, после чего остатки воды промерзнут до самого дна. Водные организмы, нуждающиеся в свете и живущие в прогреваемых солнцем слоях, погибнут, а вот глубоководные рыбы и прочие сумрачные создания останутся и переживут катастрофу, хотя и им достанется тоже — гибель массы приповерхностных рыб и китообразных вместе с их последующим опусканием вниз в определенной мере нарушит устоявшиеся процессы в глубине, но не радикально. Сохранятся также мелкие наземные организмы, которые могут впадать в длительный анабиоз, и уж конечно же, сохранятся всевозможные бактерии и вирусы!

Когда облака рассеются, суша оттает, а следом за ней разморозится огромное количество людей и погибших вместе с ними животных, вследствие чего «разыграются» гнилостные процессы и планету захлестнут эпидемии. Разрушенная планеты будет представлять собой неприглядное зрелище — везде хаос, запустение и болезни, но это дело будущего, причем, я думаю, что к тому времени война уже закончится, и люди всерьез займутся разрушенными мирами; правда, им не хватит средств на восстановление всех уничтоженных ими же планетарных систем, но в свое время руки дойдут и этой планеты.

…Но у меня уже не было времени раздумывать о грядущих последствиях своего удачного выстрела антиматерией — вражеский звездолет погиб — тем хуже для него! — но мы-то еще живы, и у нас совершенно нет времени наблюдать дальнейшее распространение пыли и пожаров по планете — наш корабль уже проходил мимо «косяка планет»… — пора, пора — пришло время… — и в этот момент, то есть практически в упор, с дистанции около двухсот тысяч километров, я нанес удар основным оружием.

На таком расстоянии промахнуться было практически невозможно — главный луч попал в астероид — туда, куда я и целился. Мы стали резко набирать ход — пора было спасаться бегством от нарождающейся псевдозвезды. Вражеские корабли, находящиеся вокруг нас, сначала, в первые двадцать секунд, ничего не предпринимали, выжидая, начнет ли образовываться псевдозвезда, а когда убедились, что она явно стала формироваться, тогда и они тоже принялись в спешке разгоняться и менять курсы, бросаясь прочь от этого места.

…Еще живы люди, еще целы здания, еще не разрушены судьбы — но неизбежность уже вступила в свои права, и только судьба может противостоять ей…

Время — важнее всего, ибо все остальное — ничто, если нет времени! А у жителей планет его уже нет…

Первая фаза — это образование самой псевдозвезды — ее длительность невелика — обычно от пары секунд в открытом космосе до половины минуты на массивном небесном теле вроде астероида. Этот период носит название «образование псевдозвезды», и его суть полностью исчерпывается этим определением: псевдозвезда только формируется из энергии основного луча, ничего не излучая и ничем себя не проявляя. Только по истечении первой фазы можно будет с полной уверенностью сказать, получился ли выстрел, или же он был сделан зря.

Я был не первым и не последним и в этой войне, и в истории человечества в целом, кто использовал мощь основного оружия против планетарной системы — и раньше уже было нечто подобное, поэтому и я, и мои враги — все мы знали, чем это может кончиться, ибо прекрасно понимали, что там сейчас будет происходить; поэтому мы все вместе уносились прочь от смерти, что ждала нас здесь, и не стреляли мы друг в друга, ибо шансы на то, что и я, и они скоро погибнем вместе, были очень высоки: никто не знает сейчас, какой именно силы будет гравитационный удар, — вполне возможно, что он будет губителен для всех нас, а возможно, мы его совсем не почувствуем.

Итак, первая фаза прошла — псевдозвезда сформировалась, и наступила вторая фаза — фаза «жесткого сгустка». К этому времени энергия выстрела основного оружия уже исчерпана, и псевдозвезда начинает использовать энергию, заключенную в массе, на которой она образовалась. Вплоть до шестой фазы псевдозвезда будет выглядеть как кляксообразное образование с шевелящейся поверхностью и с четко разделенной на зоны внутренней структурой. В области электромагнитных излучений псевдозвезда излучает неравномерно: спектр ее излучений изменяется от фазы к фазе, но на протяжении одной фазы он достаточно стабилен. В целом во второй фазе в видимом свете этот будущий космический монстр выглядит очень привлекательно: его волнующаяся поверхность переливается всеми цветами радуги, разноцветные молнии постоянно вспыхивают то там, то здесь, а небольшие разноцветные звездочки хаотически вспыхивают и гаснут, чтобы затем вспыхнуть снова — и так будет продолжаться долго, вплоть до самой четвертой фазы. Игра света композиции из разноцветных драгоценных камней довольно грубо передает игру света истинного короля в этой области — псевдозвезды во второй фазе эволюции.

«Переливающаяся малышка» пока еще почти ничего не выделяет в окружающее пространство, однако астероид имеет значительную массу, поэтому в данном случае даже этого «почти ничего» хватает для незначительного повышения силы гравитации по сравнению с силой гравитации близлежащих планет, что многие люди на них уже почувствовали, как изменение веса своего тела.

Я внимательно смотрел на экран, на котором рисовался график изменения уровня гравитации на самой далекой от того астероида, в который я попал, планете этой системы — в самой безопасной точке планетарной системы. Многократные перегрузки от ускорения налили свинцом мое тело, а я все смотрел и смотрел на черную линию на белом фоне, которая отныне показывала судьбу триллионов людей.

Гравитационная сила, создаваемая псевдозвездой, направлена к центру самой звезды, и ее действие на жителей планеты зависит от их взаимного расположения. Если представить, что на месте астероида с эволюционирующей псевдозвездой находится шаровой источник света с диаметром равным диаметру астероида, то любая планета относительно этого источника света будет иметь две половины: освещенную светом и теневую, а также линию, проходящую между светом и тенью по планете. В целом, результирующая сила от суммы сил тяготения планеты и псевдозвезды создает два ускорения: касательное и вертикальное, и только из-за небольшого значения касательного ускорения по отношению к вертикальному усилию его значением можно пренебречь и в дальнейшем рассматривать исключительно вертикальное ускорение; правда, принять касательное ускорение равным нулю можно почти на всей поверхности планеты, за исключением полосы, проходящей между «освещенной» и «теневой» сторонами — там касательное ускорение значительно превышает вертикальное, которое, в свою очередь, тоже условно нельзя приравнять к нулю.

Все предметы, а также люди, находящиеся на «освещенной» стороне планеты или любого другого небесного тела, будут испытывать силу тяготения псевдозвезды, которая будет направлена вверх и которая будет уменьшать вес тела. До тех пор, пока сила тяготения псевдозвезды в данной точке не достигнет значения силы тяжести планеты в той же самой точке, до этих пор вес тела будет уменьшаться, а когда обе силы уравняются, тогда наступит состояние невесомости. Если же сила тяготения псевдозвезды превзойдет значение силы тяжести планеты в данной точке, то тогда на все находящиеся в состоянии невесомости объекты начнет действовать одинаковое по значению ускорение, и все незакрепленные в грунте тела будут подниматься в воздух со всевозрастающей скоростью. Если на планете нет атмосферы, то все предметы будут подниматься с одинаковой скоростью, а если она есть, то из-за различного сопротивления воздуха для разных тел, скорости их будут отличаться одна от другой. Люди, домашние животные, разные предметы, всякий мусор, камни и пыль начнут подниматься вверх, и в этом движении их может остановить только какое-нибудь препятствие, например, ветви деревьев или же потолок помещения. Реки, озера и прочие водоемы начнут выливаться вверх, струя фонтана и не «подумает» возвращаться вниз — планета не сможет удержать принадлежащее ей, и все оно начнет покидать ее.

Если же сила гравитации псевдозвезды за вычетом силы тяжести планеты — результирующая сила — превышает предел прочности потолка, стен и же веток деревьев, то тогда им наносятся повреждения, и с дальнейшим возрастанием усилия они разрушаются: потолок проламывается вверх, стена разрывается по длине и ширине, а ветки выламываются кверху, — и все эти обломки: — части стен, куски потолка, ветки деревьев — устремляются вверх. Если же результирующая сила будет достаточно велика, то она вырвет из земли камни, столбы, опоры и прочие предметы и тоже понесет их вверх; скорее всего, это может произойти в третьей фазе, потому что во время второй фазы сила гравитации псевдозвезды еще недостаточно велика, поэтому здания, сооружения, деревья, люди, животные и прочие физические тела не получают сколько-нибудь значительных повреждений; правда, нужно не забывать, что силы гравитации зависят от квадрата расстояний между телами, поэтому, чем тело находится дальше от псевдозвезды, тем ее сила тяготения меньше — вот почему, когда в выбранной точке на «освещенной» стороне планеты вес тела становится равным нулю, то на противоположной ей точке, на «теневой» стороне, вес тела всегда меньше двукратного.

Вторая фаза может продолжаться несколько минут, поэтому люди поднимаются на высоту в двадцать и более километров, имея скорость свыше пятидесяти метров в секунду, — и там, на этих высотах, несчастные задыхаются от недостатка кислорода, а затем и погибают от леденящего холода.

На «теневой» стороне небесного тела происходят другие явления: там сила гравитации псевдозвезды увеличивает вес тела, складываясь с силой тяжести планеты, и когда сила гравитации псевдозвезды станет равной силе тяжести планеты в данной точке, тогда вес любого тела увеличится в 2 раза по сравнению с обычным. От изменений силы тяжести начинают провисать висячие конструкции, ветки и листья деревьев изгибаются вниз, цветы никнут, а фонтан с трудом поднимается над зеркалом пруда. На «теневой» стороне, кажется, что тела наливаются свинцом, двигаться становится все труднее, предметами пользоваться все тяжелее; живые существа начинают задыхаться. Здесь нет такого чувства легкости и облегчения, чувства полета, чувства освобождения, которое присутствует на «освещенной» стороне — здесь присутствует только лишь ощущение гнетущей тяжести и недостатка воздуха.

На линии, проходящей между «освещенной» и «теневой» стороной, сила гравитации псевдозвезды перпендикулярна силе тяжести. Все тела, находящиеся в районе этой линии, весят столько же, сколько и раньше, но зато там возникает тянущее усилие, которое тянет все в одну сторону — в сторону псевдозвезды. Это похоже на равномерный сильный ветер, который не давит на кожу и не мешает дышать: все деревья и травы изгибаются в одну сторону, фонтан образует дугу, люди ходят наклонившись, а незакрепленные предметы, сначала мелкие, а потом и покрупнее, движутся, приостанавливаются, потом снова движутся, будто гонимые ветром. С течением времени слабозакрепленные и относительно легкие тела покидают полосу раздела «освещенной» и «теневой» сторон и оказываются в пределах «освещенной» части планеты, где они и отрываются от поверхности и начинают подниматься вверх, постепенно сгорая в атмосфере; в то же время прочно закрепленные в грунте объекты вместе с достаточно массивными телами так и остаются на своих местах.

Все это — вторая фаза, во время которой любая псевдозвезда представляет собой «жесткий сгусток» — очень устойчивое, почти ничего не излучающее, космическое образование. С третьей фазы начинается расход энергии, продолжающийся до самого конца существования псевдозвезды: в третьей фазе ее энерговыделение увеличивается в 2-3 и более раз — это самая долгая фаза, обычно продолжающаяся до десяти минут. В это время излучается в основном гравитационная энергия и немного тепловой, поэтому этот период и называют фазой гравитационного излучения. Псевдозвезда уже не столь красива — она становится почти равномерно яркой: на ней уже не видны ни звездочки, ни переливы, и только разноцветные молнии время от времени разрезают ее светло-белую колеблющуюся поверхность.

Во время третьей стадии на ближайших планетах от тяжести уже начинают гибнуть люди — это, в основном, больные, старики и люди с ослабленным здоровьем, — но это еще не самое страшное. Здания получают серьезные повреждения, валятся старые и трухлявой сердцевиной деревья, в массовом количестве начинают рушиться висячие и большепролетные конструкции. Вообще говоря, где тонко — там и рвется, но в целом, третья фаза еще вполне терпимая.

Затем идет четвертая стадия — фаза паузы, когда на несколько секунд псевдозвезда почти перестает выделять энергию. Красочная игра света осталась в прошлом: в четвертой фазе пропали все блестки и переливы, исчезли молнии — в сером сумраке окончательно растворилось все, даже тяжесть предыдущих стадий, отчего тем, кто еще остался жив, становится легче, но это затишье перед бурей… За это время можно успеть последний раз окинуть взглядом мир, что-то вспомнить и попытаться приготовиться к шестой, к последней фазе. Четвертая фаза как бы дается судьбой, чтобы человек приготовился к смерти, чтобы он очистил свою душу от грязи, накопившейся в ней за время земного существования, и приготовился к вечности. Нет смысла что-либо делать во время этого краткого затишья: не нужно ни помогать кому-нибудь, ни стремиться куда-то, ни желать чего-либо — смерть приходит, и нужно достойно встретить ее в своей душе.

В пятой фазе энерговыделение псевдозвезды вновь начинает нарастать. В это время идет большой выброс антиматерии, элементарных частиц и жесткого излучения, чего не наблюдалось в предыдущие этапы, отчего весь этот период называют фазой излучения частиц. Сила гравитации начинает увеличиваться от почти нулевого значения до примерно среднего между значениями силы тяготения во втором и третьем периоде; пятая фаза продолжается несколько десятков секунд. Если на этапе паузы псевдозвезда выглядела как мрачный темно-серый шар с ясно очерченной неподвижной поверхностью, то в фазе излучения псевдозвезда становится ослепительно белой с широкой интенсивной короной.

К шестой фазе псевдозвезда успевает израсходовать менее одной десятой доли всей энергии, которую она выделит за время своей эволюции — остальные девять десятых энергии высвобождаются в последней, шестой фазе, высвобождаются мгновенно, менее чем за секунду, — и страшный гравитационный удар входит в мир, как жестокий господин! Именно по шестой фазе это сложное нестабильное образование, преобразующее материю, пространство и время, называют не только по-научному — псевдозвездой, но и по-простому — звездой смерти. Шестая фаза — это фаза вспышки, во время которой излучается все: гравитация, всевозможные волны, антиматерия и элементарные частицы. В целом, последний взрыв и является сутью псевдозвезды, ее прямым назначением, а все предыдущие этапы — лишь красочной прелюдией к нему.

Так эволюционирует любая псевдозвезда. Псевдозвезда, сформировавшаяся на астероиде, живет дольше псевдозвезды, сформировавшейся в открытом космосе: чем выше плотность и общая масса пространства, в котором образуется псевдозвезда, тем дольше она будет эволюционировать, и тем более чудовищным будет энерговыделение во время шестой фазы — к примеру, обычная псевдозвезда, сформировавшаяся в открытом космосе, проходит все стадии своей эволюции за ничтожную долю секунды.

Если псевдозвезда эволюционировала на астероиде обычных размеров, то в шестой фазе светимость ее вспышки будет сравнима со светимостью звезды типа Солнца, а ее гравитационный удар может вызвать такие приливные силы, которые вполне могут разорвать ближайшие планеты, — но это может произойти только в самом худшем случае.

А суть дела заключается вот в чем: задавая определенные энергетические и временные параметры основного луча, можно влиять на эволюцию самой псевдозвезды, а значит, и на ее шестую фазу в частности — можно, к примеру, задать такие характеристики основного луча, при которых большая часть энергии, высвобождающейся в фазе вспышки, будет или гравитационной, или электромагнитной, или же в виде определенного вида элементарных частиц; таким образом, если почти вся энергия псевдозвезды высвободится в виде нейтрино и антинейтрино, то катастрофических последствий для населения планет не будет — на них вообще никто не погибнет! Обычно в момент выстрела оператором задаются стандартные характеристики основного луча, то есть обычные усредненные характеристики; таким образом, звездой смерти будет выделяться весь положенный ей спектр частиц и излучения в среднестатистической пропорции, однако во время боя изменяющееся пространство-время тоже влияет на направление эволюции псевдозвезды, в результате чего может быть усилен или же ослаблен любой из компонентов ее спектра, причем независимо от желания самих стрелков, — именно поэтому сила взрыва псевдозвезды носит в определенной мере вероятностный характер, и поэтому во время боя всегда можно вполне надеяться на то, что противнику не повезет, а тебе повезет; вот почему, при задании результатов эволюции псевдозвезды, обычно не делается акцент ни на один из компонентов спектра ее взрыва, ибо можно прогадать и, поставив все на гравитационный удар, получить в результате поток антинейтрино. В псевдозвезде все процессы взаимосвязаны, и если делать согласно среднестатистической пропорции, то и результат, скорее всего, тоже будет находиться где-то в этих пределах.