Свободный Охотник

— Ты что, один остался? Есть у тебя бабушка-дедушка? Или сестра, брат?

— Старший брат был, — равнодушно отозвался мальчик.

— Что значит — был?

— Погиб. Убили на войне.

— На ка…какой войне? — Я остановился, забыв идти.

— В боях за Грозный, в июле.

Это было слишком. Чересчур. Запредельно. В июле — значит, совсем недавно, два месяца назад… Что за демон играет с несчастной семьёй, думал я, понимая, что никаких вопросов больше задавать не захочу. Какие тут могут быть вопросы? Разве что один, спустившийся с высших сфер термодинамики: «Есть ли у хаоса цель или только ограниченный набор функций?» Я пошёл домой, а мальчик остался, сказав, что ещё погуляет, поиграет с моей дочкой. Дочь была на детской площадке, качалась на качелях. Возвращайтесь вдвоём, сказал я в ответ, жена блинов напечёт, приходи, не стесняйся. Вот такие последние слова он услышал от меня, до того как исчез.

Не моё это дело, убеждал я себя непонятно в чем, стиснутый кабиной лифта. Все это — не моё дело…

CONTINUE

LOAD (загрузка)

12.

Ещё и ещё раз — поражающие воображение картины Первой Атаки.

Сначала имитационная модель, подготовленная пятнадцать Единиц назад инженерами-тактиками врага. Бессчётное число стай — в одно и то же мгновение! — внедряются в Узлы слияния, замыкают Узлы ветвления, нейтрализуют пояса призматических ловушек, блокируют Входы-Для-Всех, заполняют трехмерное пространство. Сигнализация сходит с ума, и пусть. Гипархат Узора до смешного мал — всего десяток объектов, занимающих крохотный объём в центре колоссального Фрагмента. Мгновения достаточно, чтобы окружить их. Мгновение — и сломлен растерявшийся персонал…

Однако к этому секретному документу, украденному из информационного хранилища музея Славы, есть приложение: реальная запись Первой Атаки! Грянувшие события значительно отличаются от манящих имитаций, и это обстоятельство бесконечно радует стянутого коконом мальчика.

Он хохочет.

Отвратительная лохматая морда, прикрытая дыхательной маской, склоняется над ним…

На самом деле персонал атакованного гипархата Узора отнюдь не сломлен! И контроль Узлов не становится всеохватным, и технические Входы свободны. В занятых звероидами объёмах обнаруживаются военные Тоннели, не учтённые в картах, по которым агрессор получает чувствительный ответный удар. И раскручиваются, плескаясь огненными каплями, вихри боев, быстро превращаясь в суетливую бойню. Увы, силы слишком уж неравны. Ни храбрость, ни ярость защитников не могут разжать звериную хватку, однако вполне способны скорректировать просчитанный заранее результат. И вот — короткая осада уже доносит до раздутых ноздрей гарь победы, крепости разделены, расчленены, уже почти захвачены, безнадёжное сопротивление уже почти угасло, когда все вдруг кончается. Там, где были аккуратные пластиковые планеты, вспыхивают звезды. Одна за другой. Безымянные герои-инженеры, руководимые мужественным гипом, успели за столь малое время — успели! — накопить и запустить спасительную аннигиляционную волну, сжигая тайну Метро, сжигая себя вместе с тайной. В пространстве нет больше ничего. Лишь нестерпимая яркость. Лавина света накрывает системы записи: стоп, перегрузка информационных куполов.

Огонь, огонь, огонь… «Я люблю огонь!» Мальчик зажмуривает глаза, пряча поглубже эти прекрасные воспоминания. Именно так — пятнадцать Единиц назад, — и перестала существовать Полная Карта. Но где он сумел увидеть подобное, откуда в его памяти возникли столь странные картинки?

— Опять не то, — старчески ворчит кто-то. — Попробуем ещё сместить спектр.

Отвечает монотонный голос декодера: «У вас, людей, на мозгах такая короста, что разбивать её нужно камнем, а не модулирующими программами. Ты знаешь, что такое камень, старик?» — Мне же больно! — обижается мальчик. Он тщетно растягивает руками кокон, пытаясь выбраться.

«Ваша Резвость, в соседнем Октаэдре раскручивается фотонная воронка, — сотрясает купол чьё-то сообщение. — Прикажете заблокировать базу?» Это боец-оператор посмел напомнить властителю о своём существовании. Лингвистическая аппаратура неспособна передать то почтение и ту преданность, что наполняет пространство лаборатории.

«Пока подождём».

— Да выньте из меня эту дрянь! — кричит мальчик.

Он возмущён, он хочет освободиться и вырвать, наконец, застрявшие в ноздрях провода. Руками не получается, значит — зубами, зубами. Провода твёрдые, прямые, мучительно острые. Иногда они шевелятся, вызывая в носу гадкий зуд, а то вдруг нагреваются и оказываются нестерпимо горячи… «Это называется „нейро-антенна“, — вспоминает мальчик, гордясь своей сообразительностью. Да, но что такое нейро-антенна?

Вновь включается декодер:

«Возможно, нам и в самом деле следует заблокироваться. С фотонной бурей не шутят. Как ты думаешь, старик?» — Неужели величайший из надстаевых испугался бури, идущей к тому же не в нашем Октаэдре? — насмешливо удивляется некто. — Я думаю, твоему вождю сильно не понравится, если мы по этой причине прервём исследования.

«Эй, вы там! — внезапно рычит зверь, обрывая спор. — Куда смотрите! Он вам модулятор перекусит!» Морда, стянутая дыхательной маской, мгновенно возникает над коконом. Провода в носу пленника становятся нестерпимо большими, заполняют собой все, разрывают голову. «Больно! — мечется пленник. Обступающий его пластик заволакивается красным. Наверное, это кровь. „Враги точно знали, насколько ценна служба Узора, — плачет он, — ведь без стратегической информации о сплетениях Нитей невозможно контролировать Галактику, невозможно организовать сколько-нибудь целенаправленное передвижение по Тоннелям и Узлам…“ Кровь повсюду. Купол раскалывается…

Безудержный хохот сменяет боль и слезы, потому что вернулось время радости! В результате провала Первой Атаки звероидам не удался стремительный захват Галактики. Гипархат Узора взорван, Полной Карты больше не существует. Число Фрагментов огромно, а как проникать в них — неизвестно, разве что тычась по Тоннелям наугад. Война затянулась. Враг медленно, но все же распространялся вглубь, вширь, по каждой из десяти осей в Системе Координат. Увы, другие гипархаты, обслуживающие Метро, равно как и живущие собственными жизнями Фрагменты, также лишились Полной Карты, оставшись со стихией один на один. Конечно, в любом из административных и инженерных центров хранились копии каких-либо межфрагментарных маршрутов — тех, что использовались до войны. Кто-то обладал выходами на курьерские Прямые Тоннели, позволяющие двигаться вдоль Координат, кто-то тщательно оберегал, держа в строжайшем секрете, местные карты. Однако все это не позволяло преодолеть внезапную губительную разобщённость. А расколотость Галактики на куски, в свою очередь, неизбежно вела к тому, что люди целиком сосредоточились на обороне. Гипархаты — в Метро; Фрагменты — в пространстве; каждый — сам за себя. Глухая защита стала единственным средством сдерживать врага. Никто всерьёз не думал о настоящей, сокрушительной контратаке, чтобы прямо в сердце, одним ударом, не думал, не планировал и не мечтал. Никто, кроме рождённого стихией мальчика, взрослевшего вместе с войной, чьё прозвище теперь произносилось либо с ненавистью, либо с удивлением и гордостью…

— Священная Восьмёрка! Что за мусор у него в голове?

«Ты прав, старик, мы зря расходуем отпущенное нам время».

— Я совсем не это хотел сказать, надстаевый.

«Ваша Резвость, фотонная буря смещается в направлении Сорок Седьмого. Какие будут приказания?» «Уходим. Консервируем аппаратуру».

— Я остаюсь.

«Конечно, старик, возвращайся к своим подданным. Вас тут скоро здорово потрясёт».

— И оставь мне парня.

«Ты хочешь продолжать исследования?»

— Хочу выполнить приказ вождя, довести дело до конца.

«Приказ вождя известен только мне.» — Послушайте, вы, друзья мои лохматые, работать с ним — это моё право! Кто, в конце концов, придумал всю эту комбинацию?

«Я не могу рисковать пленным».

— Твари! Носитель Гнева вам в темя!» «Мы тебя прощаем, бывший властитель. Твоё единственное право — ненавидеть нас».

— Тоннели вам в резонанс…

13.

…Тоннели здесь — словно червями изъеденные, словно сгнившие, осыпавшиеся, космическими ветрами растрепленные. И количество, огромное их количество! Сплетаясь в пучки, соприкасаясь трухлявыми плоскостями, призрачные ленты Тоннелей тянутся сюда со всех сторон трехмерного мира, чтобы слиться в сплошной бесформенный ком. Клубок, намотавший на себя брошенные концы Нитей… Однако первые впечатления обманчивы. Вовсе не к этому крохотному куску галактической паутины направлены вектора Метро, а наоборот, Тоннели выходят отсюда, расползаются отсюда по Фрагментам, ибо здесь их начало. Все просто. Это — Центр.

У Метро есть Центр, как же иначе. Который, что совершенно естественно, никаким образом не привязан к топологии или к нулям всевозможных координат, мало того, смешно сказать, расположен на самом краю Галактики. Он ведь Центр в историческом смысле, в легендарном. Легенды не нуждаются в унизительных проверках или доказательствах, вот почему было принято считать, что когда-то очень давно, бездну времени назад, Метро ограничивалось именно этим Фрагментом. Или (невозможно представить!) занимало ещё меньший объём. И оттого, что кто-то не соглашается с подобными гипотезами, техническое состояние здешних Тоннелей и Узлов не станет лучше. Центр — самая дряхлая часть Метро, с этим трудно спорить. А значит, самая древняя. Центр не обновлялся никогда, из-за чего превратился в лохмотья, бестолково плавающие в трехмерном пространстве. Тоннели и Узлы слиплись комьями, скрутились жгутами, заполнили почти весь объём гигантскими невидимыми облаками, их здесь было понастроено бессмысленно много, и строились они с недопустимой спешкой, недопустимо близко друг от друга, при полном отсутствии хоть какого-либо плана, попросту наугад, словно древние инженеры соревновались — кто больше, кто дальше, кто быстрее, — эта непомерная скученность, очевидно, и была причиной всех бед…

Стая останавливается на границе Фрагмента. Слаженно рассредоточившись по Тоннелям и Узлам, построившись классическим «боевым октаэдром», стая ждёт.

«Грани под контролем, Ваша Резвость», — докладывает стаевый, непосредственно руководящий операцией.

Их Резвость следит за ходом событий издалека, из штабной резиденции. Связь по Всеобщей приносит его высочайший отклик: «Партнёр на месте?» Да, партнёр на месте. Вот он, спрятался во Входе, готовый шмыгнуть в трехмерное пространство, чуть что не так. Представлен всего одним кораблём — транспортного класса «Толстяк». Впрочем, партнёр явно не опасается подвоха, если прислал на встречу один-единственный плохо вооружённый аппарат. Это понятно — стая звероидов вряд ли рискнёт пересечь запретные грани, ведь по ту сторону — Центр.

Никто не смеет вторгаться в Центр, ни бойцы гипархатов, ни звероиды. Бортовые системы безопасности дают возможность оценить состояние рабочих плоскостей Тоннелей, их невообразимую скученность, оценить и ужаснуться. Не только атаковать, но и просто передвигаться здесь невозможно без редкостного знания маршрутов. Иначе выскочишь в одну из миллионов дыр и не найдёшь траекторию входа. Навсегда потеряешь свой мир. Так и останешься в бесконечном Космосе, без связи и без надежды. Или, если повезёт, выбросит тебя не в пространство, а в другую плоскость…

Как здесь живут люди?

И не сон ли все это?

«Покажите им нашего дурачка, — командует господин надстаевый. — Пусть убедятся».

От стаи отделяется «Универсал» с бортовым знаком «Плюс». Необычный для звероидов аппарат ползёт к центру, повинуясь командам вожака. Включается Всеобщая. Внутри корабля обнаруживается человек, крепко схваченный капитанским коконом, и более никого, только этот одинокий обездвиженный пленник. Изображение уходит в канал связи. Пусть партнёр убедится, что все без обмана!

— А мне? — говорит пленник, бессмысленно улыбаясь в нависающий над ним купол. — Мне тоже покажите дурачка. — Он вдруг обижается. — Почему мне не показали?

На его реплику никто не обращает внимания. Движение «Универсала-Плюс» сопровождается коротким самодовольным рычанием, и декодер исправно переводит: «Мы доставили того, кто вам нужен. Мы дарим вам его».

Только тогда пугливый «Толстяк» оживляется, неуклюже выбираясь в Тоннель. Операция началась…

Как здесь живут люди? Однако живут — на удивление всей Галактике. Древние маршруты никто не обновляет, потому что это бесполезная трата сил и средств. Ни один гипархат Пустоты не желает взвалить на себя обслуживание гигантского полуистлевшего клубка, потому что местные Тоннели и Узлы придётся сначала уничтожать, и только затем, уже в освободившемся пространстве, скручивать новые. Что же удерживает людей в этом Фрагменте, расположенном на краю Галактики и носящем нелепое название Центр? Что позволило им добиться влияния, сравнимого с влиянием могущественных гипархатов? Возможно, та самая невозможность нормальной жизни, сделавшая их свободными от всего и всех. А может, вера в то, что именно здесь Метро получило своё Начало. Легендарная планета-источник, превратившаяся за многие тысячи галактических циклов во вселенскую Точку, целиком принадлежала Центру, независимо от того, существовала она когда-нибудь или была выдумана системными жрецами. Сила древних легенд заключена в простых словах, написанных с большой буквы. «…И вспыхнула Точка, и родилась из Точки Плоскость…» Красивый сон, не хочется просыпаться…

Всеобщая принимает ответное сообщение, пришедшее из Центра:

— Наш подарок тоже готов, раскройте ваши пасти пошире.

Чтобы понять эти слова, декодер не требуется, потому что сказаны они человеком. Человеком, знающим свою силу, привыкшим повелевать. Это слова собеседника, равенство которого признает Их Резвость из династии Бархатных, и даже, наверное — страшно подумать! — тот, чьё имя вслух не произносят… Пленник «Универсала» восторженно кричит: «Ух ты, обожаю подарки!» Пленник ни на миг не прекращает идиотски улыбаться, разглядывая картинки, которые дарит ему Всеобщая. Он напряжённо размышляет: сон все это или не сон? Изображение высочайших собеседников заблокировано, зато отлично виден путь вперёд.

Состояние Тоннелей здесь, по эту сторону границы, не намного лучше — близость к Центру даёт себя знать. Прогрессирующая ветхость расползается по Метро, как опухоль в теле грешника. Структура плоскостей уже настолько нарушена, что своды попросту дырявые. И скопление Нитей здесь столь же бессмысленно, что и там, впереди. Плоскости наслаиваются друг на друга, сбивая с толку бортовые системы. Теснота и фотонный мусор.

Недоброе место.

Впрочем, построение «боевым октаэдром» позволяет избежать неожиданностей, так что стае звероидов нечего бояться. Операция началась.

— Ловите, мохноухие, — смеётся бестелесный голос, — это теперь ваше.

Из подбрюшия «Толстяка» выталкивается некий предмет.

— Хочу посмотреть! — просит, вибрируя от любопытства, юный зритель из «Универсала». Он изо всех сил тянет шею, но капитанский кокон держит его крепко. К счастью, информационный купол отрабатывает прозвучавшую просьбу, приняв её за команду. Изображение несколькими стремительными прыжками укрупняется, словно раздвигая борта корабля. «Подарок» виден в деталях: прозрачный овоид, внутри которого, в густом сплетении разноцветных волокон, висит ванночка.

— Фу, так это же Яйцо, — узнает пленник. — Какая гадость… — он перестаёт трепыхаться, полностью удовлетворённый, но слегка разочарованный. И вдруг спохватывается. — Эй, бластомеры! В такой кювезе человека не получить. Сами не видите, что ли?

Ванночка, называемая кювезой, и в самом деле очень странной формы. Подсаживать туда эмбрион нельзя, иначе вылупится из Яйца несчастный полуживой урод — если, конечно, не погибнет раньше срока. Инкубатор явно не годен к употреблению, хоть и новёхонький. Зачем все это понадобилось?

Юный зритель хохочет:

— Кто-то кого-то здорово обжулил, ребята!

«Пора отключить дурака, — переводит декодер ворвавшееся во Всеобщую рычание. — По-моему, партнёр уже убедился. Партнёр, ты убедился?» — В определённых ситуациях тебе можно доверять, твоя резвость, — откликается человек из Центра. — Так же, как и мне. Нельзя только злоупотреблять этим чувством. Надеюсь, я не сказал ничего обидного?

Пленник все отдаляется и отдаляется от стаи, погружаясь в пучины Центра. «Универсал-Плюс» управляется на расстоянии: бортовая система корабля замкнута на резиденцию господина надстаевого. Инкубатор, наоборот, скользит навстречу, быстро приближаясь, и узловые капсулы звероидов уже разматывают транспортный язык, чтобы принять этот странный подарок.

«Канал управления „Универсалом“ мы передадим, когда ваш объект будет осмотрен, — сообщает своё решение Их Резвость.

— Согласен. Со своей стороны предупреждаю, что ключ от системы самоуничтожения инкубатора я тоже пока придержу у себя, вместе с кодом активизации Яйца и настроечными матрицами.

Операция завершается. Участники встречи вот-вот обменяются драгоценными дарами и растворятся в Метро, недолго осталось ждать…

Нет!

Тщательно просчитанный план рушится до смешного легко. Внезапно начинает пульсировать Всеобщая, отключаясь и через микро-миг снова включаясь — синхронно во всех капсулах звероидов, и в «Универсале», и в «Толстяке», и в каждом из прочих аппаратов, имевших несчастье оказаться в этой точке плоскости. Словно лихорадка охватывает системы связи. Больная нервная дрожь. Мало того, картинки под информационными куполами вдруг теряют объёмность и цвет. И тогда Тоннели сотрясаются от дружных воплей: «Блуждающий текст!.. Он проснулся!.. Он нас видит!.. Это Носитель Гнева!.. Носитель Гнева проснулся!.. Носитель Гнева!..» «Всем стоять! — ревёт господин надстаевый. — Соблюдать строй!» — Гоните «Универсал» к нам! — беснуется человек из Центра. — На максимальной скорости!

Однако поздно, связь уже полностью утрачена. Никто никого не слышит и не видит. Теперь лишь блуждающий текст сверкает в почерневших куполах:

«Есть существа, которые делом своей жизни полагают придумывание Меня. Меряя шагами выстроенную для них Келью, они самозабвенно делают это. Они устремляют взгляд в сияющую бездну, а глаза их видят только ими видимое. Они прилежно молятся Мне Придуманному, забывая о братьях, о матери, о детях, об истинном Отце своём, с наслаждением забывая обо всем, обо всем истинном. Ты — один из них?»

— Я? — удивляется пленник.

Слова рассыпаются. Ослепительные буквы кувыркаются в мёртвом пространстве Всеобщей, безмолвно заглядывают в лица и морды, затем, невообразимо увеличившись в размерах, выпрыгивают из капсул и кораблей прямо в Тоннели. «Носитель Гнева» веселится.

Связь утрачена, однако бортовая система позволяет контролировать небольшой участок пути в зоне прямой видимости. Жаль, но хозяин «Универсала» не имеет возможности привстать, найти боевую маску и полностью подчинить бортовую систему своей воле, поэтому он просто смотрит. Он с искренним любопытством наблюдает за событиями, которые разворачиваются вокруг него. «Сплю или не сплю?» — думает он, и только эта неопределённость мешает получить удовольствие в полной мере.

Появляются новые действующие лица, проникшие в Тоннель сквозь многочисленные дыры. Они похожи на большие кристаллы, брошенные чьей-то исполинской рукой. Их пять. Они мчатся к месту событий, будто связанные одной нитью — устрашающе вращаясь, маневрируя между стенами, чтобы уйти из фокуса боевых призм.

«Толстяк» и в самом деле панически лупит по вёртким мишеням из своего рассеивателя. Но промахивается, отправив убийственные импульсы к себе же в тыл. Впрочем, его неповоротливая туша почему-то не интересует летающие кристаллы. Не сбавляя хода, они огибают транспортный корабль Клона и мчатся дальше.

Дальше — инкубатор. Святой предмет для тех, кто называет себя «детьми Клона», он же источник гадливой ненависти для всех остальных обитателей Галактики. Совершенно беззащитен и потому обречён. «Толстяк», правда, успевает развернуть боевую призму, и даже ударить вслед загадочным объектам, отчаянно пытаясь спасти свою святыню. Но опять промахивается: оба импульса уходят к звероидам, в качестве новых «подарков», заменяющих прежний. Кто-то из стаи наверняка будет разложен по спектру, вряд ли это понравится Их Резвости…

Ничего загадочного в новых объектах, конечно, нет, хоть и носят они грозное название «зубы Странника». Сгустки сверхплотного света, полученные в тайных лабораториях. Созданы и посланы людьми, кем же ещё. Чтобы управлять ими, Всеобщая не требуется, не нужны ни закрытые, ни открытые информационные каналы. Зубы Странника наводятся в цель по экситонному лучу — единственно возможный способ атаки, если связь не работает. Наведение «по лучу» — старинное дедовское искусство, возрождённое людьми Центра. В наше бездарное время, когда все накопленное стремительно превращается в прах, подобная бережливость должна только радовать.

Мальчик искренне радуется.

Первый из сгустков настигает инкубатор. Мгновение, и проекции двух тел полностью совместились. То, что невозможно в материальном мире, срабатывает на Плоскости — атакующий как бы входит в жертву, исчезает в ней. Меньший поглощается большим. Обычная тактика воров и контрабандистов. А также диверсантов, засылающих к врагам управляемые беспилотные снаряды.

Ещё мгновение, и снаряд взрывается. Или, возможно, срабатывает система самоуничтожения, предусмотренная создателями Яйца. Овоид лопается, волоконная плацента жалкими лохмотьями разлетается по Тоннелю, тут же превращаясь в страшные огненные капли… «Как красиво!» — радуется мальчик. Он в восторге, он очень любит огонь.

Четыре оставшихся снаряда пронзают бурлящую завесу, умывшись чистым светом. Они устремлены к завершающей точке своей траектории. «Универсал-Плюс» прямо по курсу — такой же беззащитный, брошенный всеми, каким был инкубатор мгновение назад. Стая — далеко, вне зоны прямой видимости. Звероиды растерянно крутятся на месте. Связь заколдована, сожги их всех Жёлтый Глаз!

Связи нет. Черно-белые картинки в информационных безднах искажены, смяты под напором стихии. Пляшущие буквы вновь складываются в огромные бессмысленные фразы, ибо проснувшийся Носитель Гнева все швыряет и швыряет в Тоннели горсти своего Абсолютного Отчаяния:

«Эти существа ослеплены тайной гордыней. Их сжигает жажда высоты — чтобы оставшиеся внизу не сомневались в их избранности. Они мечтают быть ближе ко Мне, бесконечно сражаясь с трепыхающимися в них тварями. В точности, как ты сейчас…»

Нет, нападавшие просчитались! «Универсал» оказывается не столь уж лёгкой добычей, как это кому-то хотелось бы. Управление вовсе не потеряно — бортовая система неожиданно активизируется. Чья воля, чья сила помогла этому? Пленник не знает ответ. Так или иначе, но корабль уже развернулся, уже убегает прочь от Центра.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.