Глайдер развернулся, и под ним потянулось бесконечное зеленое море - с высоты полета кроны похожих одновременно на пальмы и сосны деревьев выглядели совершенно неподвижными. Глазу не за что было зацепиться на этой монотонной поверхности, и Олег завертел головой, пытаясь найти что-нибудь поинтереснее.
      Слева, на самом пределе зрения, виднелась тонкая голубая полоска. Возможно, то был великий южный океан, который Олег видел только с орбиты; или по крайней мере - его отражение в причудливой и богатой миражами атмосфере Офелии. Лес простирался до самого горизонта, и Олег снова повернул голову. Справа, тоже в неведомой дали, лес обрывался, сменяясь каким-то светло-зеленым пространством, усеянным белыми пятнами. Что это было такое, Олег не понял и прекратил на том всякие попытки сориентироваться.
      Невеселые мысли, точно ждавшие этого момента, мигом вернулись к нему. Пусть посланник подменен Гроном, и душа его пребывает в потусторонней Обители; пусть загадочная сила Звезды - кстати, еще один повод для беспокойства, - захватила его врасплох... Но почему тогда в бортовом компьютере нет ни малейшего намека на происхождение глайдера? И сам этот глайдер не несет никаких следов, хоть как-то раскрывающих, из какой части галактики он прибыл? Олег вспомнил собственный бот, на котором даже самый начинающий Шерлок Холмс мигом нашел бы с десяток неистребимых отпечатков земной культуры - хотя бы астроэнциклопедию или тотасериал "Земля, 3000", - и покачал головой. От кого таится посланник? Или его цель - вовсе не контакт с Землей?
      Никакая ксенопсихология не могла объяснить и поведение посланника. Вызывать представителя для контакта - и самому же прятаться от него? Или это вообще не тот посланник, а Офелия - что-то вроде фонтана у Большого Театра?
      К тому же - зачем в глайдере вот это?
      Олег положил руку на розовый шар - сенсор управления системой огня. Опробовав в первый же день ее мощь - скала в добрый миллион тон рассыпалась в прах - Олег тут же заблокировал управление, и сенсор превратился в декоративное украшение. Но факт оставался фактом: посланник опасался чего-то посерьезнее одного человека с чужой планеты. Вооружаться так для простой дипломатической миссии было бы просто глупо.
      Загадки, загадки... Олег с трудом заставил себя прекратить строить фантастические гипотезы (большей частью повторяющие самую первую его мысль на Офелии - все это подстроено, чтобы захватить его в плен). Прояснить все мог только сам Дино Кагер.
      Высоко над головой Олега замаячили первые облачка. Время шло, сотни километров остались позади глайдера, но внизу от горизонта до горизонта по-прежнему простиралась изумрудная зелень. Герт, давно уже проснувшийся, о чем-то беседовал с Гроном и Сорком, и Олег решил предоставить дальнейший полет автопилоту. Казалось глупым терять время в бесплодных размышлениях, имея под боком такой прекрасный случай пополнить образование: Сорк и Грон вовсю вербовали Герта.
      - ...ведь это справедливо, - спокойно и рассудительно говорил Грон, а Сорк, сидя чуть поодаль, слегка наклонял голову в такт его убаюкивающим словам, - что души чистые и свободные получают доступ во многие тела. Вспомни, Герт, свои самые сокровенные мысли - разве тебя не тяготит привязанность к единственному телу? Разве не способность к превращению получали герои древности в дар от богов? И вот ты узнаешь, что это чудо возможно; зачем же озлобление, зачем проклятия?
      - Привязанность к телу не преодолевается в несколько минут, возразил Сорк, все так же качая головой. Размеренная речь пастырей гипнотизировала, их хотелось слушать и слушать, раскачиваясь взад-вперед в удобном и мягком кресле. Олег взглянул на Герта и понял, что не у него одного возникло такое желание. - Вспомни, Грон, свой первый харсунг...
      А! Так вот что это такое! Олег мысленно потер руки.
      - ...Разве не стонал ты и не готов был заплакать, когда узнал, что никогда не вернешься в тело своего детства? Разве не проклинал завершение Обряда, как все мы? Но только в борьбе с собой может человек обрести подлинную свободу; только тем, что не считаешь принадлежащим себе, можно распорядиться во благо Сияния...
      - Да, - согласился Грон, несколько раз кивнув, - тяжко делать первые шаги по истинному пути. Но сделать их можно только добровольно, только осознав их необходимость. Скажи, Герт, для чего живет человек?
      Неплохо, оценил Олег. Любая религия должна противопоставлять несовершенному миру - истинный, неправедному пути - праведный; но культ Звезды обещал нечто большее. Едва приняв веру, неофит получал от Сияния все преимущества канонизированного святого. Неудивительно, что история Храма не знала неудач в обращении.
      - Это глупый вопрос, - ответил тем временем Герт. - Я знаю, что я люблю, и знаю, что ненавижу; я добиваюсь своего, не зная, чего захочу завтра. Это вы, рабы Сияния, живете для чего-то; я - свободный человек...
      - ...и жизнь твоя полна случайностей, - подхватил Сорк. - И нередко случается так, что ничтожная рана вызывает смертельную горячку, и ты уже не можешь любить и ненавидеть. А бывает и так, что жизнь кажется конченной, и тень человека скитается под небесами, тщетно пытаясь найти смерть в битвах и путешествиях. И пока нет над нами Сияния, вся наша жизнь - жалкая насмешка над желанием человека вершить свою судьбу.
      - Разве принявшие Освещение не умирают? - усмехнулся Герт. - Разве отчаянию нет пути в их души?
      - Просветленные умирают, но лишь добровольно, как все, что свершается под Сиянием. - Сорк придвинулся ближе к Герту. - Ведь тот, кто не свершил всего ему предназначенного, не должен покидать этот мир. А отчаяться в исполнении своего долга может лишь слабый духом, одинокий, одержимый гордыней человек. Хоть и тяжко выходит грязь из человеческих душ, но мудрость и терпение пастырей возвращает надежду заблудшим.
      - Ты хочешь сказать, что вы меняете тела, пока не сочтете нужным умереть? И я тоже получу возможность жить вечно, делая то, что мне хочется? - Герт недоверчиво покачал головой.
      - Делая то, что тебе истинно хочется - то, что тебе предназначено, поправил его Грон. - Ибо вскоре ты сам убедишься, как плохо ты знаешь себя. Прими освещение, и истина изгонит сомнения из твоей души.
      Олег бросил короткий взгляд за борт и отметил, что бескрайний изумрудный лес остался позади. Глайдер плыл над возделанными полями, раскинувшимися на многочисленных холмах селениями, над змеящимися во всех направлениях ниточками дорог.
      - Грон, - негромко произнес Олег. - Кажется, настало время вновь указать направление.
      Грон подошел к нему и несколькими фразами объяснил, что дальше их путь лежит вдоль дорог. Сливаясь и переходя во все более широкие, к вечеру они должны были привести глайдер к самой главной, священной Серебристой Дороге, соединяющей восток и запад страны и ведущей прямиком к Храму.
      Олег обратил внимание, что Грон не попросил сбросить скорость. Очевидно, просветление продвигалось успешно, по веками отработанному графику. Это должно было обрадовать Олега - судьба его товарищей решена, и не самым худшим образом, никто больше не будет отвлекать его от поисков посланника... Но почему-то Олег чувствовал глухое раздражение, и даже больше того - желание вскочить с кресла, вырвать Герта из звездного транса, вышвырнуть пастырей прочь или еще лучше - взять их в заложники... От досады на себя Олег поморщился; чего это я в самом деле, сказал он себе? Все в порядке, Герта никто не принуждал, да и Хамп сам взглянул на звезду; окажись они в подобной ситуации без меня, все кончилось бы точно так же; я не имею права вмешиваться в их судьбы - это было бы произволом всесильного пришельца... Да, все правильно, заключил Олег и печально вздохнул; и тут же в голову пришла другая мысль, окончательно испортившая настроение.
      Что, если посланник добровольно принял освещение?!
      Довольно заманчивая перспектива - меняться телами, рассудил Олег. Я и сам не прочь получить такую способность! Шутка ли - работа с негуманоидными цивилизациями, на Шарго, Ортисе или даже Джерри... Черт возьми!
      Внезапно Олег с силой сжал кулаки. Да что это я?! Притащить на Землю такое?! И без того минуло всего семь лет с последней вспышки ксенофобии; Содружество чудовищно не приспособлено к обмену телами; первому же члену Совета, прочитавшему мою докладную, прежде всего придет в голову, что я вот-вот вселюсь в его тело и назначу самого себя Инспектором... Нет уж, как-нибудь пока обойдемся.
      Он поморщился, чувствуя, что к списку первоочередных задач добавилась еще одна, быть может, самая сложная. Что делать с этим обменом телами? Ведь о таком открытии, как ни крути, следует сообщать немедленно...
      Э, нет, решительно оборвал себя Олег, ощутив внезапное желание оказаться в своей группе анализа и обмена опытом, среди экспертов и компьютеров. Он откинулся в кресле, расслабляясь, изгоняя из сознания раздвоенность неопределенности. Никаких решений до встречи с посланником; в итоговый отчет войдет все.
      А пока самое время немного вздремнуть.
      Клавиатура мягко скользнула на колени. Олег ввел образ пути в память компьютера и включил автопилот. Завтра потребуется быть в очень хорошей форме; целый Храм все-таки...
      Глаза Олега закрылись, и он задремал.
      Пробуждение было спокойным и уверенным. Олег знал, что выспался на все сто; каждая клеточка тела была налита энергией; хотелось творить чудеса и воскрешать мертвых. Глайдер плыл на прежней высоте над широкой лентой, серебрившейся в свете звезд, и прямо по курсу, в облаке алых блесток, над ней висела священная звезда Альцор.
      Рефлекс сработал, и взгляд Олега непроизвольно сместился вправо. Темные громады проплывали внизу - то ли древние развалины, то ли причудливо выветренные скалы. Во всем ландшафте таилась древняя мощь святого места, и Олега охватил странный восторг. Лента, которую он принял поначалу за реку, оказалась невероятно широкой дорогой, и таинственные развалины по обеим ее сторонам стояли грозным напоминанием о силе Сияния.
      Шум осевшего на пол тела заставил Олега оглянуться.
      - Свершилось! - сказал Грон, глядя на Герта. Тот сидел, привалясь спиной к стене, со взглядом, прикованным к Звезде, и Олег ощутил легкое беспокойство.
      Все правильно, успокоил он себя. Герт принял новую веру; я сам слышал, как он поддакивал пастырям. Займемся посланником!
      - Поздравляю, - сказал он Грону. - Далеко ли еще до Храма?
      - Мы будем там на рассвете. Принял ли ты решение, пришелец?
      Голос Грона был тих и бесстрастен. Профессионализм, или ему действительно все равно?
      - Еще нет. Прежде я должен поговорить со своим другом, в теле которого ты находишься.
      - Это легко сделать, если предназначение его еще не открыто. Но если он уже получил назначенное тело... - Грон покачал головой. - Тебе придется разыскивать его среди миллионов живущих под Сиянием.
      - Разве вы, пастыри, не знаете, где находятся ваши подопечные?
      - Исполняющие Предназначенное - свободные души, и мы видим их только по их желанию. Даже все ярусы Храма не в силах опекать сто миллионов слуг Звезды!
      - Сто миллионов?! Проклятье, - буркнул Олег по-тритски. - Тогда нам стоит поторопиться.
      - Нет, - возразил Грон.
      - Почему?
      - Закрытым душам нет входа в Храм. Святое место не для сомнений таких как ты. Ты поместишь свою машину за чертой святости и будешь ждать, когда слуги Сияния объявят тебе его волю.
      - Прошу прощения, - заметил Олег, - а если я не подчинюсь?
      На лице Грона отразилось минутное колебание.
      - Я не должен говорить этого, - пробормотал он. - Но почему-то не могу не сказать... Ты будешь умиротворен смирителями первого яруса.
      Олег довольно улыбнулся. Давно бы так.
      - Они захватят мою душу против моей воли?
      - Да, и отведут твое тело на должное расстояние. Ты ничего не добьешься, отвергнув милость Звезды.
      - Ну что ж, - Олег перестал улыбаться, - я подожду вашего решения.
      Грон оттолкнулся от пола и вскочил на ноги. Взгляд его устремился вниз и вперед, к самому горизонту, где в предрассветном сером сумраке искрящаяся дорога взбиралась на огромный курган. На вершине его Олег увидел гроздь остроконечных шпилей, возносящихся к небу с поверхности огромного многогранника, и понял, что он у цели.
      - Храм Звезды, - сказал Сорк, поднимаясь вслед за Гроном.
      Раздался мягкий удар: это Герт, повалившись на бок, распластался на полу глайдера.
      Хорошо, решил Олег. Я подожду их решения. Немного соберусь с мыслями, запротоколирую последние события, отъемся, позагораю... Теперь, когда скрывать свое звездное происхождение более не было нужды, Олег с удовольствием пользовался благами цивилизации, которые в изобилии предоставлял глайдер посланника.
      - Правь вниз, - сказал Грон, касаясь плеча Олега. - Там, где священная дорога теряет свой блеск, проходит грань, за которой тебе нет места.
      Олег кивнул, и глайдер скользнул в глубокую тень, залегшую у кургана. Придорожная роща отлично укрыла его от любопытных глаз. Олег завел глайдер в самую чашу и выключил антиграв. Глайдер бесшумно опустился на мягкую влажную землю.
      - Скоро ли служители Храма явят мне свою волю? - поинтересовался Олег, покидая кресло. Сорк и Грон стояли перед ним, скрестив руки на груди, один - в огромном теле Хампа дель Райга, другой - в изящном облике посланника, но тем не менее похожие друг на друга удивительной уверенностью и величавостью каждого движения. Олег внезапно подумал, сколько им может быть лет. Переселение из тела в тело переводило смерть в разряд мелких беспокойств; быть может, пастыри уже много веков свозят в Храм посланцев далеких миров?
      - Еще до захода солнца, - ответил Сорк, и глаза его указали на дверь. - Мы оставляем тебя на попечении пастыря Хольта, который только что занял тело твоего друга.
      Олег невольно взглянул на Герта; тот уже стоял, скрестив руки на груди, и неторопливо разглядывал своего нового подопечного. Кивнув, Олег отдал мысленную команду, открывая пастырям выход, которым они тут же воспользовались.
      Когда Сорк и Грон скрылись в сумеречном лесу, Олег повернулся к Хольту. Самое время было выяснить наконец, что же произошло с посланником.
      - Как я понимаю, - спросил Олег, с интересом наблюдая за тем, как Хольт ощупывает новое тело, напрягая и расслабляя мышцы, - "осветлившись", я могу занять любое тело по своему выбору?
      - Его выберет твое Предназначение, чужеземец, - ответил Хольт, подобравшись, точно готовясь к схватке. - А когда ты исполнишь Предназначение, тело и дальше будет служить Сиянию!
      - А я?! - вырвалось у Олега.
      - Исполнившие Предназначение вечно блаженны. - Хольт твердо смотрел Олегу в глаза.
      - В чем же мое предназначение? - так же жестко спросил Олег.
      Хольт указал на кресло:
      - Я могу попытаться узнать. Садись и смотри мне в глаза!
      Риск, подумал Олег, ну как загипнотизирует насовсем? Однако привычка не переоценивать опасность взяла свое, и Олег покорно опустился в кресло. Хольт встал напротив, медленно вобрал в себя воздух, раскрыл ладони и слегка развел руки в стороны, словно ныряя под водопад энергии. Почти сразу же теплая волна пробежала по телу Олега, и вокруг серых глаз Хольта вспыхнули яркие видения.
      Я... я... я... думал Олег, и никак не мог додумать. Сон наяву кружился перед ним, мелькали знакомые лица - коллеги, друзья с половины Галактики, Хамп дель Райг, бьющийся с черепаходраконом - потом все это медленно ушло на задний план, и все пространство заняло лицо посланника, из черных овальных зрачков которого на Олега хлынул леденящий ужас.
      Олег вздрогнул, и видение мгновенно исчезло.
      - Ты видел сам, - сказал Хольт, словно обвиняя. - Ты видел ужас, который должен выпустить в мир.
      - Что-о?!
      Олег зажмурился и покачал головой, стряхивая наваждение. Что за бред; выпустить в мир какой-то ужас? чего ради?
      Впрочем, что это я так разволновался, спросил себя Олег. Мало ли что бредится слугам Сияния; воспользуюсь случаем - как им понравится такое Предназначение?
      - И вы поможете мне выполнить это? - спросил Олег, качая головой.
      - Предназначение каждого священно, но трудно познать его до конца, туманно ответил Хольт. - Лишь семь чувствователей и пророков, семь раз выслушав твою душу, могут постичь его во всех деталях. Но каким бы оно ни было, благо Сияния всегда над тобой!
      - Какое же тело я получу для выполнения?..
      - Тело мученика, если мой слабый дух приоткрыл истину. Ужасную смерть надлежит принимать в подходящем обличье.
      - Приятная перспектива, - буркнул Олег, морщась от ощущения, что прогноз Хольта в чем-то верен. За годы, проведенные в разных мирах, он научился доверять всяческим туманным пророчествам. И все же Олег был обескуражен. Предназначение могло означать - что бы там не придумывал Хольт - только одно: посланник несет в себе (или с собой) нечто ужасное, готовое обрушиться на Содружество, если у Олега достанет сил выпустить его "в мир".
      И сколь не абсурдна была эта интерпретация, Олег поежился.
      - Прими Освещение, чужеземец, - спокойно сказал Хольт. - Только Сияние может тебе помочь.
      Конечно, мысленно поддакнул Олег, мало напугать, надо еще и подать надежду. Добрый старый способ, однако... Овальные зрачки посланника так и стояли перед глазами; Олег тряхнул головой, отгоняя внушенный бред.
      - Позавтракаем, - весело предложил он. - Сейчас я приготовлю кое-что, чего ты никогда не пробовал.
      - Да падут последствия выбора на твою совесть, - ответил Хольт, скрещивая руки на груди. - Я сделал все, что мог.
      Олег открыл пищеблок и сочинил завтрак.
      - Если до вечера ты не примешь освещения, никто не сможет тебе помочь...
      - Креветки, шашлык и апельсиновый сок, - ответил Олег. - Прошу к столу!
      Хольт послушно присел. Очевидно, этикет пастырей предписывал не брезговать ради обращения неверных никакими средствами, в том числе и завтраком.
      - Не можешь ли ты сказать, что это за ужас, который мне предначертано выпустить в мир? - спросил Олег, сосредоточенно жуя.
      - Есть только один ужас для человека, - туманно пояснил Хольт, принюхиваясь к незнакомым блюдам. - Перестать быть самим собой. Но ты сам испытаешь все, и не мне поучать тебя, чужеземец.
      Олег пожал плечами, и завтрак прошел в спокойном молчании. Затем потянулись часы ожидания.
      Олег валялся в кресле, время от времени перебрасываясь несколькими словами с Хольтом. Пастырь не проявлял более никакого желания склонить Олега к освещению; он просто отвечал на вопросы, и постепенно у Олега сложилась ясная картина происходящего в Троухоре.
      Обмен телами под мудрым надзором Храма Звезды составлял самую суть жизни троухорцев. Извечное противоречие деятельного духа и немощного тела было изжито здесь раз и навсегда. Каждый получал тело, наилучшим образом способствующее его персональному Предназначению (чем-то напоминающему кастовые обязанности традиционных обществ). Пастырям Сияния удалось преодолеть первоначальную сложность переселений - только под воздействием священной звезды Альцор - выстроив по всей стране сеть шпилеобразных храмов, где сохранялся особым образом - как именно, Олег так и не понял, ночной свет звезды. Глядя на ее искрящееся изображение, каждый освещенный мог под руководством служителей храма сменить тело в любой момент, если того требовало Предназначение. Представив себе, сколько хлопот требовало управление подобным обществом, Олег проникся некоторым уважением к служителям Сияния.
      - Но как вы поступаете с теми, кто не хочет умирать, даже исполнив предназначение? - спросил Олег. - Отказываете в новых телах?
      - Исполнивший Предназначение желает только покоя. То, о чем ты говоришь, невозможно - завершив свои земные дела, каждый счастлив присоединиться к Сиянию.
      - И все-таки, неужели не бывает исключений? Что, если Предназначение было выявлено неверно, и желание жить не исчезает после его выполнения?
      - Если человек хочет жить, ни один пастырь никогда не сочтет его выполнившим Предназначение. Семь ярусов слуг Сияния следят за тем, чтобы в выявлении Предназначения не вкралась ошибка. И поверь мне - все смерти в Велбемоне происходят легко и счастливо.
      Может быть и так, подумал Олег. Особенно если учесть, что у троухорцев нет другого выхода. Смерть страшна лишь своей бессмысленностью; здесь она стала частью ритуала, закономерным завершением жизненного пути, таким же достижением, как получение нового назначения...
      Он взглянул на солнце, касавшееся верхушек деревьев. За разговорами с Хольтом и написанием отчета день пролетел незаметно; удлинившиеся тени легли на поляну перед глайдером, в глубине леса стал собираться мрак. Близилось время ответа.
      Олег встал и сделал несколько шагов, унимая нетерпение. Я уже два месяца жду этой встречи, уже неделю гоняюсь за посланником по всей Офелии. Не стоит портить все в последний момент. Я должен быть спокоен и готов ко всему; сделаем-ка гимнастику!
      Олег вышел на середину поляны и привычно превратился в расплывчатое туманное облако. Разминка на полной боевой скорости разгорячила тело; Олег почувствовал, что сутки отдыха принесли свои плоды. Энергия била через край; тело превратилось в отточенный клинок; мысли прояснились и сверкали как грани алмаза.
      Олег на миг приостановил свой бешеный танец вокруг деревьев имитацию боя с восемью противниками - и оглянулся на Хольта. Тот стоял у глайдера, неестественно вытянув шею, и в лице его не было ни кровинки. Олег замер, сообразив, что не на шутку напугал пастыря. Но чем?
      Хольт упал на колени и запрокинулся назад, раскинув руки с вывернутыми вперед ладонями. Лицо его расслабилось, глаза закрылись; он вслушивался в чей-то неслышный разговор, созерцал невидимые Олегу картины. Внезапно лицо его исказилось, и губы дрогнули, почти вслух произнеся то, что кричал он мысленно своим неведомым собеседникам:
      - Нет! Остановитесь! Вам не удастся...
      Конечно же не удастся, согласился Олег, почувствовав, что речь идет о нем. А потом темная волна захлестнула сознание, и только опыт борьбы со Звездой помог Олегу удержаться на грани беспамятства. Кажется, напали, констатировал он, глядя как чернота пожирает мир, напали без предупреждения, а я-то ждал, что сначала со мной поговорят... Ну что ж!
      Сжатая пружина собранной за день мощи распрямилась, выбрасывая прочь клочья тьмы. Шалите, ребята, подумал Олег, фактор внезапности не сработал, сейчас я вам... ох! В голове точно лопнула струна, и пока Олег гасил боль, мир исчез.
      В наступившей гулкой тишине Олег услышал шепот: "еще, еще чуть-чуть..."; затем из темноты проступила каменная стена, изрезанная сложным орнаментом, то освещающаяся багровым светом факелов, то снова погружающаяся во мрак. Олег почувствовал себя сидящим на жестком холодном камне, попытался напрячь мускулы - и тут же снова оказался на поляне, шатающимся, с кружащейся головой. Э, сообразил он, я ж только что был в чужом теле!
      Но свет вновь померк; его уводили прочь из собственного тела, и на этот раз Олег не сопротивлялся, решив разобраться, как это делается. Вот, сначала контакт - похожий на телепатический, кто-смотрит моими глазами, а потом потихоньку гонит свою картину, другого мира, ощущения другого тела, перехватывая на себя мои собственные... Олег напрягся, фиксируя происходящее: что-то в нем сопротивлялось смирителям, несмотря на твердо принятое решение не мешать, и борьба эта вызвала боль - такую же, как в первую стычку со Звездой; по телу медленно покатилась волна бесчувствия, только на этот раз за ней все яснее проступали другие чувства - он вновь сидел на камне в полутемном подвале, концентрируя взгляд на ритуальном изображении Звезды. Ее изображение начало искриться, приковывая взгляд, и Олег счел за благо прервать наблюдение.
      Секунду ему казалось, что борьба проиграна - ощущение собственного тела не возвращалось, и лишь припомнив некоторые навыки, почерпнутые от смирителей - сперва достаточно самой тонкой ниточки присутствия - Олег просочился назад, выпихнув из глаз видение чужого мира. Хольт все еще стоял перед ним на коленях, обреченно склонив голову, и ветви дробили солнце на куски - но большего он рассмотреть не успел.
      Новая атака ударила по нервам неожиданной болью - подлый прием! заставив искать спасения. Олег в панике нырнул в темный мир межсознанья, мысленно устремляясь во все стороны в поисках свободного места - боль гнала его из собственного тела, нужно было перевести дух, научиться отражать эти поистине ужасные телепатические удары - и только тогда возвращаться с победой... Внезапно огненный фейерверк вспыхнул перед глазами - безумный мир тысячи красок и миллионов форм; многоголосый гул наполнил голову, совершенно оглушив - он видел сотнями глаз, он проник сразу в тысячи тел - Олег потерялся в этом карнавале, забыв, кто он и что здесь ищет.
      Ничтожная заминка оказалось достаточной. Мозаика миров погасла, уступив место быстро летящей навстречу серой земле. Удар он еще успел почувствовать.
      Потом пришел мрак.
      Бледное солнце заглядывало в щели убогого шалаша. Пучок сухой травы щекотнул шею, Олег шевельнулся и тут же замер, мигом покрывшись потом.
      Тело было чужое.
      Сумели-таки, скрежетнул он зубами, и осторожно приподнялся. Движения были странно замедлены, словно воздух превратился в кисель, и Олег с ужасом понял, что теперь ему придется жить в этом хилом, под завязку налитом усталостью теле.
      - Ч-черт, - ругнулся он, неуклюже сгибая ноги и садясь в жалкое подобие падмасаны. - Ну и развалина...
      Он сделал глубокий вдох - легкие не наполнились и наполовину, а голова уже пошла кругом, - и поспешно закрыл глаза, пытаясь вчувствоваться в свое новое тело. Шесть раз Олегу пришлось открываться миру, собирая энергию, прежде чем на острие внимания зажегся слабый шарик тепла. Теперь можно было начинать осмотр...
      Когда он закончил, белесая дымка уже застлала небо. Солнце скрылось из виду, землю укутала мягкая тишина. Олег поднялся на ноги, дотронулся до нечесанной бороды, до проступающих ребер, до язв на ногах - на своих ногах - и покачал головой.
      - Дня три, не меньше, - заключил он. - Хорошо еще, что это мужик... Да, так чем же он тут питался?
      Олег не спеша осмотрел окрестности примостившегося на каменистом выступе скалы шалаша. Шагах в ста внизу начинался карликовый лес, справа раздавался шум близкого водопада, вверх уходили причудливые скалы, увенчанные безумными, колющими небо пиками. Типично троухорские горы; пища могла быть только внизу.
      Олег вернулся в шалаш, выгреб наружу нехитрый скарб - плотный плащ и заплечный мешок, доверху набитый большими продолговатыми плодами, напоминающими орехи, - и не без колебаний зашагал вниз, по змеящейся меж камней едва заметной тропинке. Тропинка эта беспокоила Олега больше всего: видимо, шалаш посещали многие. Похоже, я попал в тело местного святого-отшельника.
      Сейчас отшельник в Храме Звезды в сотый раз повторяет пастырям, как найти его потерянное тело. Мне еще повезло - безлюдье, до ближайшего селения полдня пути; но смирители наверняка уже там, в куда более подходящих для скачек по скалам телах, и теперь скорее всего поднимаются мне навстречу.
      Олег на миг пригасил сознание, проверяя, сохранился ли навык, приобретенный столь недавно. Мир послушно померк, открываясь тонким ниточками чужих далеких миров. Олег удовлетворенно хмыкнул - ему достался тренированный мозг; скрыться не составит большого труда. Оставалось выбрать подходящее направление.
      Он посмотрел вниз и тут же скривил губы. С каменистого выступа, на который привела тропа, открывался прекрасный вид на зеленую долину. Дымок курился над десятком миниатюрных домиков, правильные прямоугольники полей выстилали все видимое пространство, у подножия горы вилась узкая полоска дороги. И по этой дороге медленно двигалась группа людей.
      - Уже в пути, - пробормотал Олег, поспешно делая несколько шагов назад. Он нисколько не сомневался, кто шел по дороге ему навстречу, и огляделся по сторонам в поисках пути к отступлению.
      Слева горный хребет быстро терял высоту, превращаясь в тянущуюся до самого горизонта цепь невысоких холмов. Там и тут среди них виднелись поля; Троухор заселен очень плотно, в обжитых местах от смирителей не скрыться. Олег повернул голову направо, и наконец повеселел.
      Скрываясь в белесой дымке, справа высилась величественная прямоугольная громада, поражающая воображение. Дорога далеко огибала ее бесплодные, мертвенно-серые склоны, скрываясь за горизонтом; лес у подножия выглядел дикой чащей, куда не ступала нога человека. Сама гора, или скорее хребет, тянущийся на много километров на запад, впечатлял высокими даже для Троухора отвесными стенами - в добрый километр, насколько смог оценить Олег. Несомненно, в этих каменных джунглях найдется место для одинокого беглеца.
      Олег еще раз осторожно глянул вниз - преследователи заметно приблизились - и решительно повернул направо. К сумеркам, прикинул он, я затеряюсь во-он в тех скалах...
      Уже через час он стал сомневаться, что все будет так просто. Тело святого-отшельника, сухое и жилистое, ослабело от долгого поста. Олег был вынужден сбавить ход и пойти легким, скользящим шагом, размеренно дыша и постоянно вбирая энергию.
      Миновав каменистую ложбину, разделявшую два хребта, Олег ступил на серый камень грандиозной горы и остановился, пораженный внезапной переменой пейзажа. Серость, разлитая вокруг, или склонившееся к горизонту солнце были тому причиной, но дневной свет ощутимо померк, и шаги по камням не давали звука. Что-то гнетущее таилось в окружающем пространстве; безжизненная тишина не нарушалась ни дуновеньем ветерка, ни птичьим криком. Олег пошел было быстрее, но тут же запыхался и вынужден был снова остановиться; желудок с новой силой напомнил ему, что тело голодно.
      Он присел на камень, раскрывая мешок, и удовлетворенно проследил взглядом пройденный путь - оставшуюся внизу ложбину, отроги напоминающих морских ежей троухорских гор, узкую полоску леса. Преследователей по-прежнему не было видно, но Олег знал, что они давно достигли его шалаша и теперь уже идут прямо за ним, по свежему следу.