Как случилось так, что память святого апостола Андрея больше чтится во владениях пиктов, которые ныне именуются Скотией, чем в других местах. И каким образом произошло так, что там еще в древности были основаны аббатства, права владения которыми по сию пору светские люди передают по наследству

Андрей, чье имя, согласно еврейской этимологии, означает «красивый» или «откликнувшийся», а по-гречески — «мужественный», так вот, Андрей — брат святого апостола Петра, равный ему по благодати, а согласно Иоанну Евангелисту, первый из апостолов, избранный Господом нашим Иисусом Христом, согласно же Матфею и Марку — второй. Ему выпал жребий проповедовать среди северных народов Скифии, он проповедовал пиктавам, затем ахейцам и городу Патры, где и был на вторые календы декабря подвешен к кресту, там же и почил, и там хранились его кости вплоть до времен Константина Великого, сына Елены, и сыновей его Константина и Константа, то есть на протяжении двухсот семидесяти лет. В их правление его прах константинопольцы забрали оттуда, перенесли в Константинополь и с великими почестями и славой поместили там, где они и оставались вплоть до времен христианского императора Феодосия, то есть на протяжении ста десяти лет.

И вот по вдохновению свыше король пиктов по имени Унгус, сын Ургуиста, вместе с большим войском выступил против бриттов, населявших часть его острова, предал их жесточайшему опустошению и избиению, а затем добрался до долины Мерк, где и зазимовал. В это самое время почти все обитатели острова одновременно собрались и окружили его, чтобы полностью уничтожить его войско. На следующий день случилось вышеупомянутому королю отправиться на прогулку вместе с семью своими наиболее преданными сотоварищами, и вот их поразил божественный свет, и они закрыли лица, не в силах его вынести, и пали на землю, и тут раздался глас с небес: «Унгус! Унгус! Услышь меня, Христова апостола по имени Андрей, ибо я послан, чтобы защищать тебя и охранять. Видишь знак креста, что появился на небе и устремляется на врагов твоих? Воистину, отдай десятую часть своих наследных владений на раздачу милостыни во имя Всемогущего Бога и на почитание Андрея, святого Его». На третий день, вдохновленный божественным гласом, король разделил свое войско на двенадцать отрядов, и знак креста был впереди каждого из них, и божественный свет озарял главу каждого из них. Став победителями, они возблагодарили Всемогущего Бога и святого апостола Андрея. Возвратившись, десятую часть своих наследных владений они пожелали передать Богу и святому Андрею апостолу, исполнив завет Писания: «Даруйте милостыню, и все мирское будет принадлежать вам». И только неведомо им было, какое место им передать в дар Господу, где возвести столицу святого апостола Андрея.

Собрав совет, они постились один день, и два, и три, и четыре, уповая на милосердие Всемогущего Бога, тут на одного из охранявших тело святого апостола Андрея в Константинополе снизошло божественное видение, благодаря которому он обрел вдохновение и был наставлен словами: «Изыди из земли своей, от родни своей и из дома своего и отправляйся в землю, которую я тебе укажу». И вот, следуя за ангелом, указывавшим ему путь и охранявшим его, он достиг подножия королевской горы, то есть Ригмонда. В тот же час, когда он присел там, утомленный, с семью сотоварищами, просиял божественный свет, и король пиктов вместе со всем своим войском достиг места под названием Картенан, и, не в силах выдержать сияния, они пали ниц, и излечились тогда семеро хромых и слепых, а один, слепой от рождения, прозрел и увидел, что в этом месте собрался сонм ангелов, и вот он воскликнул: «Вижу, что в этом месте собрался сонм ангелов!» Затем движимый Богом король вместе со своим войском добрался до того места, которое Господь указал прозревшему слепцу.

И тут монах Регул, паломник из города Константинополя, появился перед королем вместе с мощами святого Андрея апостола, которые он принес оттуда, и в порту под названием Мафа, то есть Жгучий, приветствовали друг друга хозяева и гости и разбили шатры там, где ныне стоит королевский дворец. А король Унгус это место и этот город навечно передал Всемогущему Богу и святому Андрею апостолу, дабы быть этому месту матерью всех церквей, что стоят в королевстве пиктов. И к этому городу стали приезжать из Иерусалима паломники с пальмовыми ветвями. Римляне, греки, армяне, тевтоны, алеманны, саксы, датчане, баски, галлы, англы, бритты, мужи и жены, богатые и бедные, здоровые телом и больные, хромые и слепые, немощные на лошадях и в повозках — все стекались туда и, благодаря милосердию Всемогущего Бога, во славу и честь святого апостола Андрея непременно излечивались. Множество чудес и знамений Господь совершил и продолжает совершать там через Своего святого — всего и не описать.

Аббат, монах Регул, вместе со своими пресветлыми сотоварищами поселился в этом месте и вел там монашескую жизнь, служа Богу днем и ночью, в святости и справедливости на протяжении всех дней своей жизни. Там же упокоились их тела. В руках у этого Регула была третья часть всей Скотий, там он управлял и через аббатов привел эти земли в порядок. Затем эта область привлекала своей красотой и расположением поселений пиктов, скоттов, датчан, норвежцев и всех тех, кто устремлялся на разорение острова. И если кому приходилось искать убежище, то он всегда мог обрести оное там, и его принимали так, словно оказывался в своем собственном замке.

Послесловие к «Хронике пиктов». 971 — 995 гг., XII в

Поскольку здесь было упомянуто о пиктах и скоттах, мы считаем не лишним будет рассказать и о том, что нам удалось собрать из различных книг, а именно, что это за народы, из каких земель и по каким причинам они оказались в Британии. Итак, пикты, которых Вергилий называл «агатирсы» [84] согласно историческим книгам обитали возле Скифских болот. О них и Сервий, комментирующий Вергилия, объясняя выражение «пикты агатирсы», говорит: «Мы называем их пиктами и агатирсами или клеймеными, ибо у них в обычае было клеймить или прижигать свое тело из-за изобилия флегмы. Эти народы тождественны готам. И поскольку от частых прижиганий они повсюду покрываются рубцами, их тела кажутся разукрашенными, и, таким образом, из клейменых они превращаются в раскрашенных, вследствие чего и получили свое название — „раскрашенные", то есть „пикты"».

Когда узурпатор Максим вместе с множеством мужей, силами и мощью всего острова переправился из Британии во Францию, собираясь захватить империю Грациан и Валентиниан, соправители империи и родные братья, племя этих самых готов, мужественных и искусных воителей, приходившееся им союзниками и подданными и наделенное имперскими бенефициями, посадили на корабли и отправили из пределов Скифии на север Британии, чтобы подвергнуть разорению бриттов и тем самым призвать назад тирана, покинувшего королевство вместе со всем цветом юношества, которое не предполагало возвращаться. Они же, поскольку готам свойственны врожденные мощь и воинственность и потому что остров, как мы сказали, был покинут мужами, захватили и заняли немалые северные области и провинции и, таким образом, из грабителей превратились в оседлых жителей. По прошествии времени они женились на женщинах из Ирландии, находившейся по соседству, поскольку не смогли добыть себе жен у бриттов, и племена Ирландии, называемой также Скотия, взяли себе в сотоварищи, и часть захваченных земель на побережье, тех самых, что из-за узости моря расположены особенно близко к родине оных и называются Галвейдия, отдали им на поселение. Оттуда они, объединившись, стали нападать на бриттов, пытаясь расширить пределы своих владений. «…»

Бритты не были ни сильны в сражениях, ни честны в соблюдении мира. Из-за этих самых нападений племен и притеснений, испытываемых со стороны врагов, более того, неспособности защищать себя своими силами в отсутствие римлян, они в недобрый час и себе на погибель отправили послов в Германию набрать наемников. И вот саксы прибыли, чтобы воевать за бриттов, а вернее сказать, завоевать их. Не соблюдая ни клятв, ни договоров, они присоединились к врагам, которым должны были противостоять, стали их союзниками и с течением времени, совершая невероятные и неслыханные предательства, ведя великие и изнурительные войны, прогнали жителей и захватили королевство Британии.

Теперь поведаем о том, как могучий народ пиктов после стольких побед исчез без следа. Остров, как мы сказали, был захвачен саксами, которые заключили с пиктами постоянный мир. И тут скотты, родственные пиктам и призванные ими, чтобы поселиться на их землях, поняли, что числом они, по причине близости Ирландии, намного превосходят пиктов, которые в свою очередь намного превосходят скоттов оружием и боевым духом. И тогда вновь проявилось врожденное свойство скоттов — предательство, ибо именно этим они выделяются среди всех племен. Они собрали будто бы на пир всю знать пиктов, соблазненных чрезмерным изобилием еды и питья, пьянством и обжорством. И тут, почувствовав, что наступил их черед, они выбили чурбаки, на которых держались столы, и столешницы обрушились, зажав колени сидевших, словно в капкане, так что ни один не мог освободиться. Тогда они, внезапно и нежданно, набросились всем скопом и сразу перебили тех, кто не опасался ничего подобного со стороны своих родственников, союзников, милостями своими облагодетельствованных, и соратников по оружию. Так из двух народов один, наиболее воинственный и могущественный, полностью сгинул, а другой, который ни в чем не мог сравниться с ним, а из всех прочих выделялся долгой историей запятнавших его предательств, занял все земли от моря до моря, дал этой стране имя Скотия, или Шотландия, которым она называется по сей день.

Подобно тому как бритты получили свое название от вождя Брута, ирландцы от вождя Эбера или, согласно другим, от реки Ибер в Испании, откуда они и родом, гойделы прозываются так от своего вождя Гойдела, а от его жены, Скотты, получили свое название скотты. Некоторые, однако, полагают, что от вандалов, от которых оные изначально и произошли, гойделы получили не только начало, но и название.

Гиральд Уэльский. «Об обучении правителей», часть первая. XII в.

КОРОЛЕВСТВО ИРЛАНДИИ

История Ирландии еще туманней, чем предания о происхождении прочих варварских королевств. В «Книге захватов Ирландии»[85] события и генеалогии изложены весьма подробно, но до того запутанно… что не каждому читателю под силу разобраться. Пример тому — приводимый ниже отрывок из «Топографии Ирландии», написанной в XII веке Гиральдом Уэльским. Гиральд, человек изрядной начитанности, попытался вникнуть то ли в содержание самой «Книги захватов», то ли одного из ее кратких изводов, а уж дальше оставалось только пересказать события на свой лад. История заселения Ирландии в устах Гиральда превратилась в повествование короткое и упорядоченное. Прилежный историк, Гиральд не мог отказать себе в сопоставлении сведений, почерпнутых из книг ирландцев, с тем, что ему было известно о легендарном прошлом бриттов. Подобный метод оказался весьма продуктивным. Гиральд отбросил все, что ему казалось нестройным и неправдоподобным, украсил повествование цитатами из Лукана[86], Овидия и Горация, заменил некоторые имена (так, Туан мак Кайриль превратился в Руана), а в остальном, сохранил поступательный ход ирландской истории. Начиная с 1183 года Гиральд побывал вместе со своими братьями в Ирландии дважды, так что его записи 1185 — 1188 годов — рассказы очевидца, наблюдавшего за покорением страны. Гиральд, как человек, подвизавшийся при дворе Генриха II, правителей Ирландии за королей, собственно, не считал, другое дело те, кто был увенчан короной Англии или Франции. На беду, Гиральд был не чужд высокого стиля, а его покровитель Болдуин, архиепископ Кентерберийский, поощрял в нем это качество. Поэтому после 1188 года Гиральд перерабатывал свой труд неоднократно, добавляя, расширяя, украшая, обильно цитируя подходящие места из Отцов Церкви и классиков. Короче, книга раздулась вдвое, а содержание оказалось чрезмерно разбавлено и приправлено нудой. К счастью, изначальная, вполне стройная версия известна по трем рукописям XII, XIII и XV веков, одна из которых была переписана рукою ирландца, и именно этот текст мы предлагаем вниманию читателей.

Определенную сложность составляет передача имен, разумнее всего норвежцев называть именами норвежскими, бриттов — британскими, а ирландцев — ирландскими (в особенности если последние удается опознать). Для перевода была выбрана самая ранняя версия «Топографии», написанная в период с 1185 по 1188 год.

О первом заселении Ирландии, а именно о Цезаре, внучке Ноя, обосновавшейся там еще до Потопа

Согласно древнейшим историям Ирландии, Цезара, Ноева внучка, узнав о скором приближении Потопа, вместе со своими сотоварищами отправилась в бегство по морю — прямо к расположенным на крайнем западе островам, прежде не заселенным людьми; уповала она, что земли, не несущие на себе отпечатка греха, избегут карающего возмездия Потопа. Она, отправившись в плавание вместе с тремя мужчинами и пятьюдесятью женщинами, потеряв во время кораблекрушения всех своих спутников, за год до Потопа случайно добралась до берегов Ирландии на оставшемся корабле. И хоть она проявила немалую проницательность и врожденную женскую прозорливость, пытаясь избежать рока и уготованной горькой участи, однако никому не суждено было миновать погибели. Берег, куда впервые пристал ее корабль, прозывается берегом корабельным, а то место, где похоронена сама Цезара, и по сей день называют Цезаревой могилой. Само собой, справедливо вызывает сомнение, как же сохранилась память обо всех, кого уничтожил Потоп, равно как и о делах их, свершенных и замышлявшихся, однако те, кто первыми записывали эти истории, видели все своими глазами. Право же, я тут выступаю как обстоятельно изучающий истории, а вовсе не как ниспровергатель оных. Но ведь и история сохраняется куда лучше, если она запечатлена в чем-то материальном — будь-то камень или кирпич — или вот как, например, пишут у них, что музыка была изобретена еще до Потопа.

Утверждают, что, как минуло три сотни лет после Потопа, Бартолан, сын Сера, из колена Иафета, Ноева сына, вместе с тремя своими сыновьями и их женами нарочно или случайно, то есть заблудившись в пути или желая обосноваться в наиболее подходящем месте, достиг берегов Ирландии. Его трех сыновей звали Лангнин, Салан и Рутуруг. Они, назвав своими именами вещи весьма выдающиеся, удостоились вечной памяти и пребывают в стране, словно живые. По первому сыну стало называться озеро Лагилин, по второму — высокая гора, возвышающаяся над морем, разделяющим Ирландию и Британию, получила имя Саланга. Прошли века, и у ее подножия был возведен достопочтенный монастырь Святого Доминика, и с тех пор она стала называться горой Доминика. Нам не удалось найти почти никаких следов деяний, сохранившихся со времен Бартолана, кроме четырех огромных озер, внезапно появившихся из недр земли, и четырех диких чащ, вырубленных и выкорчеванных ради занятия земледелием, беспрестанными и неисчислимыми трудами превращенных в пахотную целину. В те времена почти вся земля, за исключением разве что редких гор, была покрыта густыми лесами и дикими, плодоносившими чащами: едва ли можно было найти поле под пахоту. Да и по сей день поля встречаются редко, не то что лес, который повсюду. У Бартолана вместе с его сыновьями и внуками приумножалось добро и прирастало семейство. Сообщают, что спустя триста лет после того, как они высадились на острове, в роду их потомков насчитывалось девять тысяч мужчин. Они одержали победу в великой войне с гигантами, однако… процветание смертных не может длиться вечно. Ведь «высшие блага легко вы даете, о боги, — но трудно // вам этот дар защищать!» [87], ведь «…ограничила этим пределом // рост благоденствия воля богов…», ведь «рушат громады себя», ведь «судеб завистливых ряд, не дающий великому долго // выстоять; тяжкий распад от его непомерной громады» [88]. Так вот, их род был полностью истреблен внезапной эпидемией, ибо тела убитых гигантов наполнили воздух заразой. От этой эпидемии, как утверждают, спасся только Руан, и этот Руан, как рассказывается в древнейших историях, прожил намного дольше, чем в это можно поверить — дожил до времен святого Патрика и был окрещен им. Он-то и был истинным повествователем истории Ирландии, и поведал самому святому Патрику обо всех делах, которые из-за своей древности оказались погребены в недрах памяти. Ибо все, что запечатлено в душе, стареет от времени и пренебрежения. Этот самый Руан, который был словно отнят у смерти, чтобы продолжать жить, не обрел мира, и хотя срок его жизни оказался куда больше обычного и привычного течения бытия земного, однако он не избежал участи, которая уготована жалкой плоти.

О третьем заселении Ирландии, или О Немеде, прибывшем вместе с четырьмя своими сыновьями из Скифии

После того как Бартолана и все его потомство уничтожила безжалостная и нескончаемая чума, землю некому было возделывать до тех пор, пока к берегам опустошенной страны не пристал Немед, сын Агоминия, по происхождению скиф, вместе с четырьмя своими сыновьями. Старн, Йарбонель, Аннинд и Фергус — вот его сыновья. Во времена этого самого Немеда внезапно и непредвиденно появились четыре озера, множество чащ и лесов были превращены в пахоту и пастбища. С пиратами, которые опустошали берега Ирландии, он вел четыре кровопролитные войны и во всех одержал победу. В один из дней он почил на острове, расположенном на юг от Ирландии, оставив этому острову в извечное наследство свое имя. Сыновья Немеда, его внуки и правнуки за короткий срок столь приумножились, что от изобилия распространились по всему острову, заселив даже самые отдаленные уголки. Но поскольку «все тяжелее становится вещам, что приумножаются от времени», и за столь короткое время их число так увеличилось, то от внезапных и нежданных событий конец их был куда как более быстрым, чем появление. От постоянных войн с гигантами, которые в те времена во множестве населяли остров, различных болезней и эпидемий большая часть их за короткое время погибла. Оставшиеся же, решив избежать неминуемой угрозы обрушившихся на них бедствий, отправились на кораблях кто в Скифию, а кто в Грецию. Двести семьдесят лет род Немеда владел Ирландией, и двести лет после него она оставалась покинутой (незаселенной).

Следуя череде событий, пять вождей, которые были родными братьями и приходились сыновьями Деле, из числа тех самых потомком Немеда, что обосновались в Греции, приплыли в Ирландию. Обнаружив, что страна пуста, они поделили ее между собой на пять равных частей, главы которых сходились у некоего камня, расположенного в Меди или Меате, неподалеку от замка Киллайре, и камень этот назывался пупом Ирландии, поскольку был помещен в центре и посредине ее земель. Да и Меатом названа эта область Ирландии потому, что расположена прямо в центре (in medio) самого острова. Однако она не принадлежит к числу тех пяти областей Ирландии, о которых мы говорили выше.

О том, как эти пятеро братьев впервые поделили остров на пять областей

Когда эти пятеро братьев, а именно Ганн, Генанн, Сенганн, Рудрайге и Сланга, разделили остров на пять областей, каждый стал владеть своей частью и наделом в Меди, где стоял вышеупомянутый камень. Ведь поскольку эта область с самого начала отличалась прекрасными пастбищами и изобильным плодородием, никто не хотел заполучить ее в единоличное владение.

Время шло, и в короткий срок переменчивой судьбе было угодно распорядиться так, чтобы Сланга стал единоличным правителем всей Ирландии. Поэтому он и называется первым королем Ирландии. Он первым объединил все пять наделов Меди и передал ее королевскому престолу. Поэтому, отделенная от пяти областей и объединенная Слангой, Меат и по сей день сама по себе и не находится во власти ни одной из областей. Со времен Сланги в каждой из пяти областей насчитывается тридцать два «кантареда», а в Меате — только шестнадцать. Всего же в Ирландии дважды восемьдесят и шестнадцать «кантаредов». «Кантаред» — это слово на языках Британии и Ирландии обозначает участок земли, на котором располагается сто поместий. Из рода этих братьев и их потомков девять королей наследовали один другому, однако недолго; и около тридцати лет они правили. Сланга был похоронен в Меате на горе, которая с тех пор носит его имя.

О пятом заселении, а именно о четырех сыновьях короля Миля, прибывших из пределов Испании. И о том, как Зримой и Эбер поделили между собой королевство

После того как народ их был истреблен по большей части и приуменьшился вследствие междоусобных распрей, а главное из-за той войны, которую они с огромными потерями вели с другими отпрысками Немеда, приплывшими из Скифии, из пределов Испании с флотом в шестьдесят кораблей приплыли четверо благородных сыновей короля Миля. И они быстро завоевали весь остров, жители которого не в силах были сопротивляться. По прошествии времени двое из завоевателей, наиболее выдающиеся, а именно Эбер и Эримон, поделили королевство между собою на две равные части. Эримон получил южную половину, а Эбер — северную.

После того как некоторое время они счастливо и благополучно правили вместе, однако («верности нам не знавать в соучастниках власти, и каждый // будет к другим нетерпим») слепая заносчивость, мать зла, понемногу разрушила и узы братства, и узы мира, внесла раздор, все перемешала и перевернула. И вот после различных стычек между братьями и войн, которые они вели друг с другом, Эримон вышел победителем, в последнем сражении он убил Эбера и получил королевство в единоличное управление. Он был первым единоличным правителем ирландского народа, который по сию пору населяет остров. Согласно одним, ирландцы (Heberaienses) получили свое название от Эбера (Heber), но, скорее, следует принять мнение других, которые считают, что они называются так от реки Ибер в Испании, откуда и прибыли. Называются они и «гойделы», и «скотты». Как сообщается в историях древности, некий Гойдел, внук Фения, после смешения языков у башни Нимрода был весьма сведущ в различных языках. За эти способности царь Фараон отдал ему в жены свою дочь Скоттию. И поскольку ирландцы, как говорят, ведут свое происхождение от этой пары, а именно Гойдела и Скоттии, то как рождены гойделами и скоттами, так и названы. Гойдел этот, как говорят, сочинил ирландский язык, который по нему и называется гойдельским, а составлен оный из всех языков. Скотией же называется северная часть Британии, ибо известно, что народ, ее населяющий, произошел от них, ведь языком своим, одеждой, оружием и нравами они и по сию пору наглядно подтверждают свое родство.

О Гюргюине, короле бриттов, который отправил басков в Ирландию и передал им ее для того, чтобы они там селились

Как сообщается в «Истории бриттов», Гюргюин, король Британии, сын благородного Беллина и внук прославленного Бренния, возвращаясь из Дании, которая когда-то была покорена его отцом и ныне, после восстания, была сокрушена и усмирена им самим, возле Оркадских островов обнаружил флот, который вез басков из Испании. Когда их вожди предстали перед королем, а он поинтересовался у них причиной их появления, они предложили ему указать им на западе землю, где обосноваться. И поскольку всеми силами они настоятельно требовали, чтобы он выделил им какую-нибудь землю на поселение, король, посоветовавшись со своими, отдал им для поселения тот самый остров, который уже получил название Ирландия, но пустовал и был им облюбован. Из числа своих мореходов он дал им предводителей. «…»

Мне кажется, будет нелишним рассказать здесь немного о телесном и душевном устроении, то есть о внешнем и внутреннем облике этого народа. Люди эти с самого своего рождения воспитываются и взращиваются не должным образом. Так, за исключением грубой пищи, да и то в том количестве, чтобы только не умереть с голоду» они не получают от родителей ничего. Все остается на усмотрение природы: в люльки их не укладывают, в пеленки не заворачивают, купают редко, члены обмывают не чаще, а о том, чтобы выправлять, — и не заботятся вовсе. Повивальные бабки теплой водой не пользуются, носы не выправляют, лица не разглаживают, голени не вытягивают. Лишь природа создает их, как умеет, безо всякого постороннего вмешательства, сочленяет все части тела или не сочленяет. И поскольку она действует сама по себе, то не перестает творить и создавать до тех пор, пока ее заботами не появляются на свет и не вырастают с годами могучие, рослые и пропорционально сложенные тела людей красивых и наделенных приятной внешностью.