Советы экзаменатору

1. Прежде всего разъясните экзаменуемому, что вся его профессиональная карьера может рухнуть из-за его неудачного ответа. Подчеркните ему важность ситуации. Поставьте его на место с самого начала.

2. Сразу задайте самые трудные вопросы. Если первый вопрос достаточно труден или запутан, экзаменуемый слишком разнервничается, чтобы отвечать на следующие вопросы, как бы просты они ни были.

3. Обращаясь к экзаменуемому, сохраняйте сдержанность и сухость, с экзаменаторами же будьте очень веселы. Эффектно обращаться время от времени к другим экзаменаторам с насмешливыми замечаниями по поводу ответов экзаменуемого, игнорируя его самого, как будто его нет в помещении.

4. Заставляйте экзаменуемого решать задачи вашим методом, особенно если этот метод необычен. Ограничивайте экзаменуемого, вставляя в каждый вопрос множество указаний и оговорок. Идея состоит здесь в усложнении задачи, которая без этого была бы весьма проста.

5. Вынудите экзаменуемого сделать тривиальную ошибку, и пусть он ломает голову над ней как можно дольше. Сразу же после того, как он заметит ошибку, но как раз перед тем, как он поймёт, как её исправить, презрительно поправьте его сами. Это требует высокой проницательности и точности выбора момента, что достигается только большой практикой.

6. Когда экзаменуемый начнёт тонуть, никогда не помогайте ему выкарабкиваться. Зевните… и перейдите к следующему вопросу.

7. Задавайте экзаменуемому время от времени вопросы типа: «Разве вы не проходили этого в начальной школе?»

8. Не позволяйте задавать экзаменуемому выясняющие вопросы и никогда не повторяйте собственные разъяснения и утверждения.

9. Каждые несколько минут спрашивайте, не волнуется ли он.

10. Наденьте тёмные очки. Непроницаемость нервирует.

11. Заканчивая экзамен, скажите экзаменуемому: «Ждите за дверью. Мы вас вызовем».[45]

Бор блестяще излагал свои мысли, когда бывал один на один с собеседником, а вот выступления его перед большой аудиторией часто бывали неудачны, порой даже малопонятны. Его брат Харальд, известный математик, был блестящим лектором. «Причина простая, – говорил Харальд, – я всегда объясняю то, о чём говорил и раньше, а Нильс всегда объясняет то, о чём будет говорить позже».

– Прикрой люк. Твой ход.

– Ракета готова, Брэдли, и поздно говорить: «Я передумал».

Математизация

Н. Вансерг[46]

В статье, опубликованной несколько лет назад, автор уже намекал (со всей приличествующей в данном случае тонкостью), что, поскольку большинство научных истин (если в них разобраться) относительно просты, любой уважающий себя учёный должен в целях самозащиты стараться помешать своим коллегам понять, что его собственные идеи тоже просты. Поэтому, если вы сумеете придать своим публикациям достаточно непонятную и неинтересную форму, никто не попытается их читать, но перед вашей эрудицией все будут преклоняться.

Дальнейшим развитием хорошо ныне известных способов писать статьи на языке, лишь приближённо напоминающем английский, может служить тонкое искусство употребления математических символов везде, где можно. Недостаток этого искусства только один: а вдруг найдётся ловкий пройдоха, не хуже вас поднаторевший в этих примитивных хитростях, который разберётся в запутанной аргументации и обнаружит скрытую простоту. К счастью, существует много способов пресечь в самом зародыше такого рода гнусную попытку.

Самый древний способ – писать в формулах не те буквы, которые надо, например

Эта уловка – сознательное мошенничество, но она редко влечёт за собой наказание, поскольку всегда можно свалить вину на наборщика. Вообще-то автору, как правило, не приходится трудиться над изобретением подобных ловушек, ибо машинистки и вписчики формул тонко чувствуют запросы авторов и сами проявляют в этом отношении инициативу и добрую волю. Стоит вполне положиться на них и потом только не читать корректуру.

Ну а если благодаря случайному стечению обстоятельств формулы избежали искажения до неузнаваемости? Ведь читатель, если ему известно, что означает каждый символ, разберётся в них. Тут-то и проходит передовая линия вашей обороны: сделайте так, чтобы он этого никогда не узнал. Например, вы можете чёрным по белому напечатать в примечании на странице 35, что V1 – полный объём фазы 1, а на странице 873 спокойно ввести его в уравнение. И ваша совесть будет абсолютно чиста – ведь вы же в конце концов сказали, что значит этот символ. Введя тайком все буквы латинского, греческого и готического алфавитов, вы можете заставить любознательного читателя, интересующегося каким-нибудь параграфом, прочитать всю книгу в обратном порядке, чтобы выяснить смысл обозначений. Наибольшее впечатление производят книги, которые читаются от конца к началу ничуть не хуже, чем от начала к концу.

Когда чтение задом наперёд войдёт у читателя в привычку и именно этот способ он будет считать нормальным, запутайте следы. Вставьте, например, «мю» в равенство на странице 66, а с определением его подождите до страницы 86…

Но вот настал момент, когда читатель думает, что знает уже все буквы. Самое время использовать этот факт, чтобы осадить его немного. Каждый школьник знает, что такое «пи», и это поможет вам снова оторваться от противника. Бедняга-читатель будет долго автоматически умножать всё на 3,1416, прежде чем поймёт, что «пи» – это осмотическое давлении. Если вы будете осторожны и не проговоритесь раньше времени, это обойдётся ему часа в полтора. Тот же принцип можно, конечно, применять к любой букве. Так, вы можете на странице 141 абсолютно честно написать, что F — свободная энергия, и если проницательный читатель привык к тому, что F — свободная энергия в определении Гельмгольца, то он потратит массу собственной свободной энергии на расшифровку ваших уравнений, прежде чем поймёт, что вы всё время имели в виду свободную энергию Гиббса, про которую читатель думает, что она G. Вообще F — прекрасная буква, ею можно обозначать не только любую свободную энергию, но и фтор, силу, фараду, а также функцию произвольного числа вещественных и комплексных переменных, тем самым существенно увеличивая степень хаотизации dS (S, как известно, обозначает энтропию и… серу).

Звёздочки и цифровые индексы, которыми обозначаются примечания внизу страницы, тоже можно использовать для военных хитростей. Обозначьте, не говоря худого слова, какое-нибудь давление через Р*, чтобы ничего не подозревающий читатель поискал примечание, которого на этой странице, само собой разумеется, вообще нет. А когда искатель истины прочтёт, что S составляет 10^14 кал, он подумает: «Ого, какая чёртова пропасть калорий!» – и будет продолжать так думать, пока не прочтёт страницу до конца, наткнётся там на примечание номер 14 и скажет: «А-а-а…»

Но наибольший успех достигается с помощью такого приёма: из готовой рукописи вы вырываете две страницы выкладок, а вместо них вставляете слово «следовательно» и двоеточие. Гарантирую, что читатель добрых два дня будет гадать, откуда взялось это «следствие». Ещё лучше написать «очевидно» вместо «следовательно», поскольку не существует читателя, который отважился бы спросить у кого-нибудь объяснение очевидной вещи. Этим вы не только сбиваете читателя с толку, но и прививаете ему комплекс неполноценности, а это одна из главных целей.

Всё сказанное, конечно, элементарно и общеизвестно. Автор заканчивает сейчас двухтомный труд по математизации, включающий примеры и задачи для самостоятельных упражнений. Засекреченных обозначений, загадок, опечаток и ниоткуда не вытекающих следствий в нём будет столько, что этот труд никто не будет в состоянии прочесть.[47]

Инструкции для авторов

Джек Эвинг

В тот журнал, который я возглавляю, как правило, принимаются статьи, которые никуда больше нельзя протолкнуть. Если вам вернули статью из очередного журнала (с маленькой буквы), прогладьте её утюгом и пришлите в наш Журнал (с большой буквы).

Текст: Рукопись должна быть напечатана на стандартных листах пергамента размером 8 1/2 х 11 дюймов. Печатать следует не больше чем на двух сторонах листа, каждый параграф начиная с новой страницы. Оставляйте с двух сторон страницы поля по 4—4 1/2 дюйма.

Автор должен пользоваться ясным, прозрачным, кристальным английским языком, применяя предпочтительно не менее чем двусложные слова, состоящие не более чем из четырех букв. Не следует употреблять слов, понятных вашим коллегам. Например, не пишите «сокращённый», а пишите «редуцированный», не «изменённый», а «модифицированный». Не употребляйте предложений длиннее 120 слов, не включив в них по крайней мере одного глагола или деепричастия.

Во всём, что касается правописания, употребления заглавных букв и прочего, следуйте словарю Вэбстера. Редактор всё равно всё переделает. Сокр. д. б. свед. к мин. Не изготовляйте таблиц из данных, которые можно перечислить в тексте. Не перечисляйте в тексте данных, из которых можно сделать таблицу. Не выражайте отношения в мг/кг.

Литературные ссылки. Назовите автора, его адрес и номер тома. По возможности год. (Вместо фамилий авторов можно приводить их прозвища, если они общеизвестны.)

Иллюстрации. Их можно изготовлять разными способами. Особенной чёткости не требуется. На обороте каждой фотографии кратко изложите инструкции для редактора (избегайте непечатных слов).

Выводы. По возможности выводы должны быть короче основного текста и представляться в форме, допускающей их использование в качестве аннотаций для реферативных сборников.[48]

– Ты что-нибудь чувствуешь, папочка?

Инструкция для читателя научных статей

Во всех основных разделах современной научной работы – во введении, изложении экспериментальных результатов и т. д. – встречаются традиционные, общеупотребительные выражения. Ниже мы раскрываем их тайный смысл (в скобках).

«Хорошо известно, что…» (Я не удосужился найти ссылку на работу, в которой об этом было сказано первый раз.)

«Имеет огромное теоретическое и практическое значение». (Мне лично это кажется интересным.)

«Поскольку не удалось ответить сразу на все эти вопросы…» (Эксперимент провалился, но печатную работу я всё же сделаю.)

«Был развит новый подход…» (Бенджамен Ф. Мейсснер использовал этот подход по меньшей мере 30 лет тому назад.)

«Сначала изложим теорию…» (Все выкладки, которые я успел сделать вчера вечером.)

«Очевидно…» (Я этого не проверял, но…)

«Эта работа была выполнена четыре года тому назад…» (Нового материала для доклада у меня не было, а поехать на конференцию очень хотелось.)

«При создании этой установки мы рассчитывали получить следующие характеристики…» (Такие характеристики получились случайно, когда нам удалось, наконец, заставить установку начать работать.)

«Поставленной цели мы добились…» (С серийными образцами вышли кое-какие неприятности, но экспериментальный прототип работает прекрасно.)

«Был выбран сплав висмута со свинцом, поскольку именно для него ожидаемый эффект должен был проявиться наиболее отчётливо». (Другого сплава у нас вообще не было.)

«…прямым методом…» (С помощью грубой силы.)

«Для детального исследования мы выбрали три образца». (Результаты, полученные на остальных двадцати образцах, не лезли ни в какие ворота.)

«…был случайно слегка повреждён во время работы…» (Уронили на пол.)

«…обращались с исключительной осторожностью…» (Не уронили на пол.)

«Автоматическое устройство…» (Имеет выключатель.)

«…схема на транзисторах…» (Есть полупроводниковый диод.)

«…полупортативный…» (Снабжён ручкой.)

«…портативный…» (Снабжён двумя ручками.)

«Типичные результаты приведены на…» (Приведены лучшие результаты.)

«Хотя при репродуцировании детали были искажены, на исходной микрофотографии ясно видно…» (На исходной микрофотографии видно то же самое.)

«Параметры установки были существенно улучшены…» (По сравнению с паршивой прошлогодней моделью.)

«Ясно, что потребуется большая дополнительная работа, прежде чем мы поймём…» (Я этого не понимаю.)

«Согласие теоретической кривой с экспериментом:

Блестящее… (Разумное…)

Хорошее… (Плохое…)

Удовлетворительное… (Сомнительное… )

Разумное… (Вымышленное…)

Удовлетворительное, если принять во внимание приближения, сделанные при анализе…» (Согласие вообще отсутствует.)

«Эти результаты будут опубликованы позднее…» (Либо будут, либо нет.)

«Наиболее надёжные результаты были получены Джонсом…» (Это мой дипломник.)

«На этот счёт существует единодушное мнение…» (Я знаю ещё двух ребят, которые придерживаются того же мнения.)

«Можно поспорить с тем, что…» (Я сам придумал это возражение, потому что на него у меня есть хороший ответ.)

«Справедливо по порядку величины…» (Несправедливо…)

«Можно надеяться, что эта работа стимулирует дальнейший прогресс в рассматриваемой области…» (Эта работа ничего особенного собой не представляет, но то же самое можно сказать и обо всех остальных работах, написанных на эту жалкую тему.)

«Наше исследование показало перспективность этого подхода…» (Ничего пока не получилось, но мы хотим, чтобы правительство отпустило нужные средства.)

«Я благодарен Джону Смиту за помощь в экспериментах и Джону Брауну за ценное обсуждение». (Смит получил все результаты, а Браун объяснил, что они значат.)[49]

– Вот мы и здесь. Ну и что?

На выставке современной скульптуры.

Лиза Мейтнер – первая в Германии женщина-физик, смогла получить учёную степень в начале 20-х годов. Название её диссертации «Проблемы космической физики» какому-то журналисту показалось немыслимым, и в газете было напечатано: «Проблемы косметической физики».

Автор третьего начала термодинамики Вальтер Нернст в часы досуга разводил карпов. Однажды кто-то глубокомысленно заметил:

– Странный выбор. Кур разводить и то интересней.

Нернст невозмутимо ответил:

– Я развожу таких животных, которые находятся в термодинамическом равновесии с окружающей средой. Разводить теплокровных – это значит обогревать на свои деньги мировое пространство.

Как не слушать оратора

У. Б. Бин[50]

Ни один оратор, какова бы ни была его энергия, не имеет шансов победить сонливость слушателей. Каждый знает, что сон во время длинного выступления значительно глубже, нежели состояние гипнотического оцепенения, известное под названием «полудрёмы». После такого сна вы просыпаетесь освежённым. Вы хорошо отдохнули. Вы твёрдо знаете, что вечер не пропал даром. Немногие из нас имеют мужество спать открыто и честно во время официальной речи. После тщательного исследования этого вопроса я могу представить на рассмотрение читателя несколько оригинальных методов, которые до сих пор не публиковались.

Усядьтесь в кресло как можно глубже, голову уклоните слегка вперёд (это освобождает язык, он висит свободно, не затрудняя дыхания). Громкий храп выводит из себя даже самого смиренного оратора, поэтому главное – избегайте храпа, все дыхательные пути должны быть свободными. Трудно дать чёткие инструкции по сохранению во сне равновесия, но чтобы голова не моталась из стороны в сторону, устройте ей из двух рук и туловища прочную опору в форме треножника – ещё Архимед знал, что это очень устойчивое устройство. Тем самым уменьшается риск падения на пол (а ведь выкарабкиваться из-под стола обычно приходится при весьма неприятном оживлении публики). Так у вас и голова не упадёт на грудь, и челюсть не отвалится. Закрытые глаза следует прятать в ладонях, при этом пальцы должны сжимать лоб в гармошку. Это производит впечатление напряжённой работы мысли и несколько озадачивает оратора. Возможны выкрики во время кошмаров, но на этот риск приходится идти. Просыпайтесь медленно, оглянитесь и не начинайте аплодировать сразу. Это может оказаться невпопад. Лучше уж подождите, пока вас разбудят заключительные аплодисменты.[51]

– Генерал особенно хотел бы посмотреть, как бомбардируют атомные ядра.

Альберт Эйнштейн любил фильмы Чарли Чаплина и относился с большой симпатией к созданному им герою.

Однажды он написал в письме к Чаплину:

На это Чаплин ответил так:

Административная физика

В РАЗДЕЛЕ:

Как Ньютон открыл закон всемирного тяготения • Принципы научного администрирования • Прогресс в управлении наукой • Эффект Чизхолма • Среднее время, которое учёный отдаёт работе • Закон Мэрфи • О стандартизации статей* • Доклад специальной комиссии • Отчёты, которые я читал… и, возможно, писал* • Основные закономерности научной работы • Исповедь инженера-акустика* • О профессиональных предубеждениях • Типология в научном исследовании* • Перечень типовых экзаменационных вопросов для аспирантов-физиков*