– Это несерьезно, Адам! – сказала Кэролайн Уэлком. – Пока ни одна из проб не дала таких результатов, на какие мы надеялись, и ты еще смеешь просить об отсрочке проб в четвертой зоне?!
      – Мы планируем начать разработки по проекту «Рейнбоу», – вступил в разговор мужчина, сидящий в противоположном конце стола, – только в том случае, если хотя бы в среднем…
      – Да-да, я все прекрасно знаю, – нетерпеливо перебил его Адам. Начавшаяся вчера головная боль напоминала о себе тупой пульсацией в висках. Громкие голоса присутствующих сливались в монотонный шум. Перед глазами все плыло, яркие краски интерьера раздражали, а если кто-то слишком быстро вставал или поворачивался, то у Адама начиналось головокружение. Даже остывшая бурда в чашке, именуемая кофе, не помогала.
      – Итак, вы еще очень далеки от средних результатов в… – снова заговорил мужчина, но Кэролайн Уэлком его резко оборвала:
      – Мы все ознакомлены с результатами исследований, Марта. И мы продолжим брать пробы руды в Рейнбоу. Адам, у тебя какие-то проблемы?
      – Не у меня. У Айрис Мерлин.
      Айрис.
      Айрис, заблудившаяся в старом руднике. Айрис, обнимающая его в темноте. Айрис, отвечающая на его поцелуи с неимоверной страстностью. А ее губы! Мягкие, нежные, со вкусом шоколада. Айрис, пробудившая в нем такие эмоции!
      Сколько же неразрешимых вопросов подкидывает нам любовь! – горестно подумал Адам. Том и Кэтрин Фримонт устраивали настоящие баталии во имя того, что они называли любовью…
      – …пробы в четвертой зоне очень важны, поскольку это самое перспективное место, – снова забубнил Марти, – а вы хотите их отложить.
      Нетерпеливым постукиванием холеной руки? Кэролайн прервала его бормотание.
      – Адам! Кто такая эта Айрис Мерлин? Кажется, я уже слышала это имя, – требовательно поинтересовалась она.
      Адам нахмурился, раздраженный резким голосом Кэролайн. Голова вновь заболела, причем сильнее, чем раньше.
      – Настоящая Айрис Мерлин, – терпеливо разъяснял он, проклиная боль, – выступала в салунах в конце прошлого века. Была довольно известной личностью в Фелисити и Рейнбоу. Шахтеры ее прозвали Женщиной-Радугой.
      – Ты пытаешься сказать, что в рудниках появилось ее привидение, и оно сможет помешать плановым работам? – язвительно спросила она.
      – Нет, разумеется, нет. Есть другая Айрис Мерлин. Внучатая племянница той, настоящей. В третьем поколении, если быть точным.
      – И она оспаривает твои права на земли?
      – Нет; с какой стати? – удивился Адам. – Она даже живет не в Неваде, а в Миннеаполисе. А в Рейнбоу приехала, пытаясь отыскать легендарное ожерелье Женщины-Радуги.
      – Ожерелье? – переспросила Кэролайн Уэлком.
      – Это долгая история, – пояснил Адам. – Считалось, что Женщина-Радуга слиняла из города, испугавшись эпидемии холеры, и оставила рудокопов умирать.
      – Струсила, значит, – констатировала Кэролайн. – Спасала собственную шкуру. Так что же?
      Адам почувствовал, как в нем нарастает безудержная ярость.
      – Современная Айрис Мерлин считает эту историю выдумкой, поскольку уверена, что ее прапрабабка осталась в Рейнбоу и ухаживала за больными, пока не слегла сама. Ожерелье сможет подтвердить это, и, как считает Айрис, оно спрятано где-то в пределах города.
      – Ага! – догадалась Кэролайн. – Все понятно. В зоне номер четыре.
      – Верно, – согласился Адам.
      – На землях, принадлежащих тебе.
      – Да.
      – Что ж, если она нарушила границы частной собственности, да к тому же мешает нашим работам, тебе следует пригласить шерифа.
      – Она не нарушала границ, – подчеркнул Адам. – Причем сегодня она улетает домой, в Миннеаполис.
      – Тогда в чем же проблема? – нахмурилась Кэролайн.
      Адам покрепче вцепился в крышку стола. Глубоко вздохнув, он продолжил:
      – Давайте рассуждать здраво. У нас общая цель – найти золото. Это обогатит – сказочно обогатит! – вас и позволит жить более-менее сносно жителям Фелисити.
      – И вы получите свою часть, – снова встрял Марти.
      – И я, – кивнул Адам. – Но чтобы разрабатывать старые рудники, нам нужны люди. Население Фелисити – если не брать в расчет детей – и в лучшие-то годы не превышало пятидесяти человек. Нам же надо рабочих как минимум в пять раз больше.
      – Допустим, – осторожно предположила Кэролайн.
      – А как мы сможем убедить людей ехать в Фелисити? Никак. А вот Айрис сможет. Найдя ожерелье, она поднимет шум в прессе, и Фелисити станет знаменитым. Вот тогда люди и хлынут к нам толпами.
      Кэролайн с силой опустила кулак на стол.
      – Проклятье! Но кто гарантирует, что все так и будет?
      – Сама Айрис, возможно, и не станет поднимать шума, но вот когда она не позволит Дональду Фонтеноту опубликовать его книгу, пресса начнет охотиться за ней. Внучатая племянница Невесты-Радуги очень красива и умна, и, когда она выведет этого Фонтенота на чистую воду, я могу дать голову на отсечение, что за ней будут ходить толпы журналистов. Надо только ей дать возможность найти ожерелье.
      – А если мы не дадим ей такой возможности, она, без сомнения, выставит нас величайшими злодеями мира сего, – медленно, будто размышляя вслух, проговорила Кэролайн Уэлком. – Тогда рабочих нам не видать как своих ушей.
      До этого момента Адам не был уверен в положительном ответе на свою просьбу. Но после слов Кэролайн понял, что бой не просто выигран, а выигран блестяще. Теперь Айрис Мерлин не скромная просительница, а героиня дня. При подобном повороте дела в выгоде остаются все.
      – Послушайте, – предложил Адам, – давайте вначале займемся пробами в третьей зоне. А в четвертой возьмем пробы пока только с поверхности. Тогда мы не потеряем ни единого дня.
      – А что? – пробормотал Марта. – Неплохо.
      – Мы продолжим наши работы, а Айрис Мерлин сможет беспрепятственно искать милое ее сердцу ожерелье, не мешая нам.
      Кэролайн подозрительно хмыкнула:
      – Но я думала, что эта женщина уехала. Ведь ты же сам, Адам, говорил, что она не может остаться.
      – Сможет, – уверенно ответил он, – если мы предложим ей поработать у нас летом. Зарплата позволит ей оплатить текущие расходы.
      – Как-то подозрительно все это выглядит, – снова начал бурчать Марта, но на него, как всегда, не обратили внимания.
      – Я спрошу у тебя совета, когда сочту необходимым, – усмехнулась Кэролайн, даже не глядя на беднягу, сжавшегося в своем кресле. – Ну ладно. Адам, какую именно ты хочешь предложить ей работу?
      – Поскольку нам надо привлечь людей в Фелисити, – начал он, – предлагаю устроить праздник, специально посвященный золотому буму прошлых лет. Многие захотят приехать к нам вместе с семьями отдохнуть, повеселиться. Вот тогда-то мы и расскажем им о проекте «Рейнбоу».
      – Праздник… – задумчиво протянула Кэролайн. – Хмм… А что, мне нравится!
      – Но для его подготовки понадобится человек, который смог бы возродить атмосферу былых времен. А Айрис – библиотекарь. Она знает очень много об истории Рейнбоу и Фелисити. Она человек организованный, трудолюбивый, к тому же обладает невероятным упорством.
      – А зовут сие чудо Айрис Мерлин, – добавила Кэролайн. – Раз в ней течет кровь Женщины-Радуги, то кому, как не ей, и заниматься этим делом? К тому же она обеспечит нам поддержку прессы. Ты прав, Адам.
      – Но как она сможет заниматься сразу двумя делами – поисками ожерелья и подготовкой к празднику? – снова послышался голос Марта.
      – Она – сможет, – убежденно ответил Адам.
      – Хорошо, – заявила Кэролайн. – Мне нравится идея праздника на тему «золотой лихорадки». И лучше пускай Айрис Мерлин работает на нас, чем против. Так что делай все, что считаешь нужным. Позвони в мой офис в Карсон-Сити и попроси Пегги выслать тебе нужные бумаги.
      – То есть как это – уехала? – переспросил пораженный Адам. – Но ведь сейчас только десять утра. Она не могла так быстро собраться.
      – Что ж, проходи, загляни под кровать, если не веришь, – невозмутимо ответила Лена Максон. – У нее же в два часа самолет. А до Вегаса, как ты знаешь не хуже меня, пара сотен миль. Она уже минут двадцать как выехала. Но если очень хорошо попросишь, дам ее телефон в Миннеаполисе.
      – Она не уедет в Миннеаполис, – сказал Адам.
      – Уедет. Послушай, милый, ты прекрасно знаешь, что никто не сможет удержать эту девушку против ее воли. А остаться здесь, как бы ей ни хотелось, она не может.
      – Теперь может. Я встречался с инвесторами из «Золотой Долины», и они решили, что нужно организовать праздник в конце лета. В духе «золотой лихорадки» прошлого века. С ковбоями, с песнями и танцами под кантри-музыку!
      Лена засияла.
      – Ого! Вот это идея! Просто фантастика! Погоди-погоди, а при чем тут Айрис?
      – Этот праздник невозможно организовать без нее. Нужен сведущий человек, знакомый с историей Среднего Запада и знающий много о Фелисити и Рейнбоу. Мы хотим, чтобы все получилось как можно лучше и правдоподобнее, поскольку цель этого праздника – привлечь внимание людей к проекту «Рейнбоу», ты же знаешь, как нам нужны рабочие руки. А Айрис…
      – А поскольку Айрис – родственница той самой Айрис Мерлин, то ей и карты в руки, – закончила за Адама проницательная Лена.
      – Правильно.
      – И раз она библиотекарь, то сумеет найти нужные материалы.
      – Тоже правильно.
      – Вот только хватит ли ей двух-то месяцев? Хотя она девушка проворная, должно хватить.
      Адам неожиданно ухмыльнулся. Последние признаки головной боли исчезли. Он обнаружил, что снова все видит и слышит. Мир снова стал ярким, красивым, живым, полным звуков, таких милых его сердцу.
      – Да, Айрис справится, – уверенно заключил он, улыбаясь. – И теперь она сможет остаться у нас до конца лета. Но я должен ее догнать прежде, чем она сядет в самолет, и сообщить эту приятную новость.
      – Ты уже не успеешь перехватить ее по дороге. А в аэропорту, среди всей этой толчеи, тебе ее и вовсе не найти. Подожди пару минут, я позвоню и выясню, у какого выхода надо ее ловить.
      Айрис, досталось место у окна, но ей не хотелось даже смотреть на Неваду – так сильна была еще боль. Хотя это и не Рейнбоу, а окрестности аэропорта Лас-Вегаса. Невада. Фелисити. Рейнбоу… Сколько мечтаний, планов. И надежд. Ожерелье закопано в старом руднике. Где-то там, она уверена…
      Но все это кончилось. Кончилось крахом, поражением. Болью в глазах цвета дождя… Нет, я вернусь. У меня есть несколько недель. Адам сам сказал так. Я непременно раздобуду деньги и вернусь.
      А как насчет поцелуев? – зашептал в ней какой-то голос. – Может, из-за них тебе так не терпится вернуться?
      – Эй! – возмущенно вскрикнул мужчина, сидящий через проход. – Здесь какой-то парень рвется в самолет без билета!
      Айрис оглянулась. Две или три женщины в темно-синих костюмах и красно-белых галстуках старательно, но безуспешно пытались вытолкнуть из самолета высокого худощавого мужчину в джинсах, с поразительными серо-зелеными глазами.
      Адам Фримонт.
      На Айрис нахлынуло… что? Что-то непонятное, неожиданное, хрупкое. Но не успела она определить это чувство, как кровь глухо застучала в висках и уровень адреналина в крови поднялся до опасного предела. Проклятье, выругалась она сквозь зубы. Что еще он хочет от меня? Неужели не понимает, что я бы осталась, будь хоть какая-то возможность?
      – Айрис! – крикнул он через головы персонала. – Ради Бога, скажи им, что я не опасен для общества. Я просто хотел поговорить с тобой пару минут.
      – У вас нет билета, сэр, – как можно вежливее пояснила одна из стюардесс. – Поэтому вы не имеете права находиться в самолете.
      – Я знаю, что не имею. И извиняюсь. Но тут срочная необходимость. Мне надо переговорить с одной из пассажирок. Одну минуту. Пожалуйста.
      – Я вызову командира корабля, если вы немедленно не покинете самолет. Через пять минут мы взлетаем, – не сдавалась стюардесса.
      Айрис в панике огляделась вокруг. Спрятаться было решительно негде. Но если она сползет по сиденью пониже и отвернется к окну… Тогда, может, Адам не успеет увидеть ее. Может, ей повезет…
      – Да вон она, у окна! – Голос Адама разрушил все надежды на спасение. Он протискивался к ней все ближе сквозь строй решительных стюардесс в темно-синих костюмах, изо всех сил пытавшихся помешать ему. – Ее зовут Айрис Мерлин. Дайте нам одну минуту. Только одну. Пожалуйста!
      – Простите, сэр, но…
      – Да дайте же ему пройти, в конце концов! – вмешалась дама, сидящая через ряд от Айрис. – Разве преступление – поболтать со своей девушкой пару минут? О, если бы он шел ко мне, я бы разорвала в клочья любого, кто осмелился бы встать между нами!
      – Айрис, – нетерпеливо повторил Адам своим хрипловатым, чувственным голосом. – Ты не хочешь помочь мне?
      – Уходи! – прошептала Айрис. Все смотрели на них. Все улыбались – «Эсмеральда», облепленная зеками, на главной улице в Фелисити.
      Адаму удалось отпихнуть одну из стюардесс, но две другие, стоя плечом к плечу, загораживали собой проход. Однако и их Адам понемногу оттеснял.
      – Умоляю, – в его голосе прорезались непривычные нотки. – Только выслушай меня. Ты не можешь вот так просто уехать.
      – Кажется, сегодня ты чувствуешь себя получше? – вежливо осведомилась Айрис.
      – Угу. Представляешь, головная боль прошла, когда я… Короче, сегодня утром она исчезла. Айрис, я…
      – Стюардесса уже побежала за командиром. Если тебе действительно есть что сказать, то говори быстрее.
      – Как я уже говорил тебе прошлой ночью, я постараюсь отсрочить бурение в старом руднике на несколько недель…
      – Знаю.
      – Так вот, сегодня утром я переговорил с людьми из «Золотой Долины». Они согласились на отсрочку, но ненадолго. Если ты сейчас уедешь, то упустишь драгоценное время.
      – Я все это прекрасно понимаю, Адам. Но ты же знаешь, что у меня нет денег. Мне остается только уехать домой.
      Перегнувшись через мужчину на соседнем сиденье, Адам схватил ее за запястье. Все аргументы тотчас вылетели из головы. Одного его прикосновения было достаточно.
      – Да нет же, послушай. Мы намерены организовать в конце лета праздник в духе времен «золотой лихорадки». И хотим, чтобы ты занялась им. Нам жизненно необходим распорядитель, организатор и просто знающий человек. Мы готовы заплатить, сколько бы ты ни потребовала.
      – Работа для меня? – повторила пораженная Айрис.
      – Эй, вы, двое! – возмутился мужчина, сидящий рядом с ней. – Если вы не разожмете рук, то удушите меня! – Он был и правда, вжат в сиденье мускулистой рукой Адама, крепко державшей Айрис за запястье.
      – Да, работа. Айрис, забудь про то, что случилось вчера. Если ты сбежала только из-за этого, то обещаю, что…
      – Я не сбегала! – гневно перебила его девушка.
      Адам пристально смотрел на нее, не выпуская запястья. Айрис не смела, отвести от него взгляда.
      – Ладно, уехала, – поправился он. – Но теперь в этом нет необходимости. Не думай, что я прошу тебя вернуться… по личным причинам.
      – Тогда зачем же ты это затеял? – требовательным тоном спросила она.
      Мужчина, прижатый к креслу, с любопытством следил за их перепалкой, явно наслаждаясь бесплатным спектаклем.
      – Мы не можем продолжать наш разговор в самолете, – сказал Адам. – Послушай, Айрис, мы все хотим, чтобы именно ты организовала этот праздник. Поверь, ты нужна нам! Фелисити ждет твоего ответа. Ну же, решайся! И у тебя будет достаточно времени для твоих поисков…
      – Эй, парень! – окликнул кто-то Адама, и на его плечо легла холеная, но весьма сильная рука. Нашивки на рукаве не оставляли сомнений, кто этот человек. – Вали-ка отсюда по-хорошему, пока не ПОЗДНО.
      Адам рывком скинул руку с плеча и сильнее наклонился над Айрис.
      – Пожалуйста. Мы все хотим, чтобы ты осталась. Ты нам нужна.
      Мы все хотим, чтобы ты осталась. Ты нам нужна…
      По телу Айрис пробегали токи, сравнимые разве что с электрическими. Кожа, где сомкнулись железные пальцы Адама, горела. Двум мужчинам удалось наконец-то оттеснить Адама к выходу. Едва ли сознавая, что делает, Айрис отвернулась к окну и, невидяще глядя на бетонное покрытие аэродрома, отстегнула ремень.
      У выхода разгоралась потасовка.
      Айрис резко поднялась с кресла. Иди, иди, твердил ей внутренний голос. Не выходи, шептал ей разум. Пассажиры, улыбаясь, смотрели на застывшую в проходе девушку.
      – Айрис! – снова раздался голос Адама, общими усилиями выталкиваемого из самолета. – Ведь ты же говорила, что хочешь этого больше всего на свете. Что тебе нужен шанс. И ты найдешь ожерелье.
      Только с ним ты сможешь остановить опубликование лживой книги Дональда Фонтенота. Ты не должна сдаваться!
      Эти слова разрешили последние сомнения Айрис, и она бросилась к нему.
      Пассажиры дружно зааплодировали.
      – Извините, – бормотала Айрис, протискиваясь к выходу. – Пустите меня, я спешу.

      Выстрел потряс ветхие стены салуна.
      Айрис вскочила на ноги. Она разбирала старые фотографии, раскладывая их вокруг себя в аккуратные стопочки. Поскольку комнатенка, в которой она сидела, была крошечной, девушка в два прыжка достигла выхода, распахнула дверь в зал и застыла на пороге.
      Едкий дым заполнил все вокруг, а посреди этого гама, в голубой дымке, сильно смахивая на привидение, стояла Саманта Киллиан, держа в руке старинный шестизарядный револьвер. Она казалась больше удивленной, чем испуганной.
      – Саманта! – в ужасе воскликнула Айрис. – С тобой все в порядке? Что произошло?
      – Да, я в полном порядке, – ответила девочка и подняла револьвер повыше. – Просто я не знала, что он заряжен. А он взял да выстрелил.
      Айрис покачала головой. Полированная высокая стойка красного дерева была безнадежно испорчена – пуля расщепила панель прямо посередине.
      – Ты могла ранить кого-нибудь, – сурово сказала Айрис, потупившейся Саманте. – Где ты взяла револьвер?
      – Это папин. У него их целая куча, висят без дела на стене в гостиной. За них предлагали, знаешь сколько денег! Айрис, я, честно, не знала, что он заряжен.
      – Боже, – вздохнула Айрис. – Предупреждал же меня Адам, что ты местный чемпион по всякого рода несчастным случаям. Отдай мне револьвер, Саманта!
      – Но он мне нужен! – заявила девочка. – Я буду самой красивой на детском маскараде. Я надену черную ковбойскую шляпу, расшитый на индейский манер жилет и заткну за пояс этот револьвер. Представляешь?!
      – Я думаю, что надо прежде спросить разрешения у отца, – сказала Айрис, забирая опасную игрушку. – Кстати, а о каком маскараде ты говоришь?
      Саманта в ужасе прижала ладошки ко рту.
      – Ой, я же не должна была рассказывать!
      – Ну, теперь тебе придется рассказать.
      – Это Адам придумал, – сказала Саманта. – Только просил ничего тебе не говорить. Он хотел вначале сам с тобой потолковать.
      – Ну, это не такой уж важный секрет, – успокоила девочку Айрис. – Рано или поздно я бы все равно узнала. Но у меня не будет времени…
      Саманта подняла к ней разочарованное личико с ясными наивными глазами, и сердце Айрис екнуло.
      – Что же вы такое собираетесь устроить? – поинтересовалась она.
      Личико Саманты просветлело.
      – Мы будем представлять, как жили в Рейнбоу и Фелисити во времена «золотой лихорадки». Мы все-все будем участвовать.
      – Но кто же сочинит вам сценки? Кто сошьет костюмы и будет с вами репетировать?
      – Адам знает кучу всяких историй, – уверенно отозвалась Саманта. – Он нам поможет. Костюмы мы будем делать сами, но думали, что ты поможешь…
      Она в надежде взглянула на молчаливую Айрис.
      – Знаешь, по-моему, нам надо поговорить с Адамом Фримонтом, – немного подумав, сказала Айрис, бросив взгляд на часы. – Так, уже почти шесть. Должно быть, он возится с «Эсмеральдой», хотя, видит Бог, старушке давно пора на покой. Ну что, пошли?
      – Ага… Погоди-ка, ты сказала, что уже шесть часов?!
      – Почти шесть.
      Саманта вздохнула.
      – Значит, я снова опоздала к обеду. Опять мама рассердится. Ох, теперь она меня не пустит с папой в Рейнбоу! А что скажет папа, узнав про револьвер… Слушай, Айрис, отдай мне его, клянусь, что повешу на место. Может, папа и не заметит, что я его брала?
      – Нет, я отдам его Адаму, – сказала Айрис. – Он же друг твоего папы, верно? Вот и попросим его отдать револьвер и позаботиться, чтобы тебе не очень сильно попало.
      – Ну, ладно, – вздохнула Саманта. – Адам, наверное, уже дома. Пошли.
      Айрис грустно улыбалась. Господи, это ж надо представить – возиться с целой оравой детей! Помоги мне, Боже!
      – Зачем тебе револьвер? – едва открыв дверь и увидев на пороге Айрис, резко спросил Адам. – Нет, я, конечно, понимаю, что лазать по заброшенному тоннелю – весьма опасное занятие, особенно для девушки, но револьвер – это уже чересчур!
      – Не смеши меня, – отмахнулась Айрис. – Я не собиралась пристрелить тебя. Хотя после того, как я узнала о детском маскараде, эта идея уже не кажется мне абсурдной.
      – Мда? Ну что ж, прости. Надо было мне сразу тебе сказать.
      – А где собака? – осторожно поинтересовалась Айрис.
      – Заходи, не бойся. «Киманчи» на языке индейцев обозначает «чужой». Ее кто-то бросил в прерии одну, еще совсем крошечную, только-только глазки открылись. Тогда мы оба были чужими здесь, Киманчи и я.
      Айрис с опаской вошла. Внутри дом оказался отделан золотисто-красным деревом – и высокий потолок, и стены, и наличники. В доме царило солнце, и взгляд поражало количество книг в огромных книжных шкафах.
      – Как красиво! – восхищенно выдохнула она. – Знаешь, здесь все напоминает… тебя, твой характер. Лена Максон говорила, что ты сам здесь все отделал.
      – Большую часть, – согласился Адам, стоявший за ее спиной. – Но у меня сейчас мало времени. Гак как у тебя оказался этот револьвер? Ты же, как никто другой, знаешь, что Томми Киллиан отнюдь не отличается хорошим характером.
      – Томми давно пора бы знать, что оружие – не игрушка, и не держать его там, где любой ребенок может преспокойно взять его.
      – Ребенок? Саманта?.. Она, случайно, не…
      – Нет, она не поранилась и никого не пристрелила, – поспешила ответить Айрис. – Но вот стойка в баре пострадала.
      Вздохнув с облегчением, Адам улыбнулся.
      – По-моему, эта история заслуживает более подробного разговора, да и детский маскарад… Давай обсудим все за ужином. Я сейчас живо приготовлю сандвичи, а потом провожу тебя до самого дома.
      – Но меня ждет Лена, – пробормотала удивленная Айрис. – Я всегда завтракаю и ужинаю с ней.
      – Так позвони ей.
      Голос Адама звучал подозрительно бесстрастно. А огонек, мелькнувший в его удивительных глазах, неожиданно навеял воспоминания о темноте, о шоколадном печенье… По внезапно потемневшим глазам Адама Айрис поняла, что он думает о том же.
      Глубоко вздохнув, она ответила:
      – Ладно. Но я остаюсь только потому, что мне надо поговорить с тобой. Надо же мне знать, что именно ты собираешься учинить на празднике, который организую я. И, кстати, зачем тебе провожать меня до дому?
      – Мне нужно закончить компьютерные программы. Не забывай, уже конец июля. Телефон вон там, видишь? – кивнул он в сторону аппарата и ушел на кухню.
      – Да, а о каких компьютерных программах ты говорил? – осторожно поинтересовалась она, останавливаясь в дверях кухни.
      Закончив разрезать помидор на тонкие ломтики, Адам взял огурец и принялся ловко очищать его от кожуры. Не поворачиваясь, он ответил:
      – О компьютерных программах разработки четвертой зоны.
      – То есть моего тоннеля?
      – Да.
      – Но ты же обещал, что я смогу там искать ожерелье! Я ведь совсем недавно нашла карты, а это уже четверть успеха. Ну ладно, я все равно продолжу поиски.
      Наконец Адам повернулся к ней.
      – Когда мы начнем бурить, находиться в тоннеле будет слишком опасно, Айрис, – спокойно сказал он.
      – Если вы начнете.
      – Начнем, Айрис, начнем. Пробы и так уже отложили. Я даже мечтать не мог, что дадут такую большую отсрочку.
      – Значит, когда начнется бурение, мне придется прекратить поиски? – упавшим голосом спросила Айрис.
      – К сожалению, да. Иначе я буду вынужден запереть тебя в доме. Я не могу допустить, чтобы на моих рудниках погиб человек.
      И он сделает это, можно не сомневаться, да и остальные мужчины Фелисити помогут ему. Все они сделали ставку на золото Рейнбоу, и она слишком велика.
      Глубоко вздохнув, Айрис все же сказала:
      – Что ж, тогда я буду продолжать поиски столько, сколько смогу. Когда скажешь прекратить, я тебя послушаюсь, не сомневайся. Ну ладно, хватит об этом. Давай я лучше расскажу, что произошло в салуне.
      Адам кивнул:
      – Давай, я слушаю, – и вновь занялся овощами.
      – Я уверена, Саманта выстрелила не нарочно. Видимо, она просто примеряла револьвер для маскарада, но он оказался заряженным – и выстрелил. У нее был очень испуганный вид, когда я примчалась на звук выстрела. Она не виновата.
      – Да, но Саманта могла ранить себя или кого-нибудь другого.