- Я изучил карту, - ответил Джоунз, - и догадался.
      - Но здесь нет никаких карт.
      - В моем мире есть. Там нет таких названий как Сожженная равнина или Туманные горы, но рельеф тоже есть. В моем мире это обычная местность, населенная обычными людьми. Местность изучена, нанесена на карту. Она вся покрыта дорогами. Итак, я использовал машину, соединяющую миры, и вернулся в свой мир. Там я изучил карту, взял грузовик - это другая машина, погрузил на него машину, соединяющую миры, и добрался до того пункта, где по моим предположениям, должен быть университет. Если все это звучит для вас непонятно...
      - Именно так, - сказал Снивли.
      - Потом я вернулся в этот мир и увидел, что моя догадка подтвердилась. Я высадился всего лишь в нескольких милях от университета. Провел там несколько дней, нашел книги и документы. Но не смог их прочесть. Тогда я понял, что нуждаюсь в помощи, и вспомнил о вашем отряде, который собирался пересечь Сожженную равнину. Я подумал, что Корнуэлл, с его годами занятий в Вайлусинге, сумеет прочесть эти книги. К тому же, возможно, вам тоже нужна была помощь.
      - А университет? - спросил Корнуэлл. - Что он из себя представляет?
      - Я никогда не видел ничего подобного. Это одно огромное здание, хотя издалека кажется, что там много зданий. Можно подумать, что оно построено феями. Это здание, сэр Марк, не иначе как создание вашей магии, похоже на пену и кружева и выглядит так, как будто рука человека к нему не прикасалась.
      - Может, так оно и есть? - сказал Снивли.
      - Вокруг ухоженные поля и сады, урожай с которых уже убран, полно свиней, кур и уток. Там достаточно скота и дичи, чтобы прокормить значительное население. Но я никого не видел, хотя иногда мне казалось, что за мной следят, что кто-то сопровождает меня. Они, кто бы это не были, прятались от меня.
      - Мы были рады вашему рассказу, - сказал Снивли. - Конечно, он очень интересен, но вопрос в том, что нам теперь делать?
      - Надо идти вперед, - сказал Корнуэлл. - Мы не можем возвратится через Сожженную равнину: без лошадей мы не дойдем.
      - К тому же, там церберы, - напомнил Джиб.
      - Вы говорите, что мы не можем вернуться, - сказал Снивли. - Но это потому, что вам смертельно хочется увидеть университет. Но дело в том, что вы не должны его видеть. И никто из вас не должен. У вас есть ваши священные места, а у нас свои. И многие наши святыни осквернены. Университет - это одна из немногих оставшихся святынь, и он остался только потому, что знание о нем строго охранялось.
      - Не знаю, как остальные, - сказала Мери, - а я пойду искать родителей. Родители прошли здесь и, если они еще живы, я намерена их найти.
      - О ваших родителях, - сказал Джоунз, - я очень мало знаю. Я перерыл весь Ведьмин Дом в поисках свидетельств, но ничего не нашел. Я думаю, что если бы подвесить эту ведьму за пятки и развести под ней костер, то эти свидетельства нашлись бы очень быстро. Но на это мне не хватает пороху. В моем мире о них нет упоминаний, то есть о тех, кто, кроме меня, тоже побывал в вашем мире. Но судя по тому немногому, что я знаю, мне все же кажется, что они из моего мира. Может, они родились через несколько столетий после меня? Я для передвижения использую металлическую конструкцию, а они - нет. Но, может, в будущем исследователи из моего мира смогут путешествовать без машин?
      - В том, что Снивли сказал об университете, много правильного, - с глубокомысленным видом заявил Корнуэлл. - Нам не следовало бы вторгаться туда, куда нас не звали, но дело в том, что нам некуда идти. Я думаю, все согласны, что возвращаться назад мы не можем. И дело не только в церберах на Сожженной равнине. Есть еще и древние. Утром они подберут свои копья, и к ним вернутся отвага и храбрость. Но сомневаюсь, чтобы они пошли за нами через хребет. Они его искренне боятся. Но пытаться пройти мимо них для нас опасно. Мы можем только обещать Снивли, что будем держать рот на замке и не допускать осквернения святынь.
      Снивли хмыкнул.
      - Я бы не стал на это полагаться. Большинство людей при случае становятся болтунами. Но, видно, нам придется идти вперед. Я согласен, что мы не можем возвращаться тем путем, каким пришли.
      - Все это с самого начала было опрометчиво и глупо, и я чувствую свою ответственность за это, - сказал Корнуэлл.
      - Вина главным образом на мне, - возразил Джиб. - Это я настаивал, что должен собственными руками отдать топор древним.
      - Ничья это не вина, - сказала Мери. - Ну кто мог знать, что древние себя так поведут?
      - Итак, мы идем вперед, - сказал Хол. - Интересно, что мы так обнаружим?
      Где-то вдалеке завыл волк. Вслушиваясь в далекий вой, они ожидали ответного, но его не было. Костер горел слабо, и Хол подбросил в него дров. Выше по склону гулко треснула ветка, и все вскочили на ноги.
      По склону спускалась оборванная фигура, опираясь на посох. Изъеденный молью, отчаянно цеплялся за плечо ворон, сзади прихрамывала белая собачка.
      - Боже, - воскликнул Корнуэлл. - Это же Сплетник. Мы совсем забыли о нем.
      - Он этого и добивался, - сказал Снивли. - Проскользнет в сознание и выскользнет из него. Такова его природа. Ты его сейчас видишь, а в следующее мгновение его уже нет. А когда ты его не видишь, то и не думаешь о нем. Его легко забываешь, потому что он хочет, чтобы о нем забывали. Скользкий тип.
      - Эй, - закричал Джоунз, - где вы были? Куда вы исчезли?
      - Если нос меня не обманывает, - сказал Сплетник, - тут есть доброе жаренное мясо. Отличное мясо. Я ужасно голоден.
      - Вы вечно голодны, - сказал Джоунз.
      36
      К полудню они почти миновали хребет, когда в небе появилась первая точка, потом к ней присоединилась другая.
      - Это всего лишь птицы, - сказал Джиб. - Мы становимся пионерами. Мы уже почти на месте, но древние внушили нам, что что-то обязательно должно было случиться. Вы говорите, мистер Джоунз, что мы уже почти перевалили через хребет?
      Джоунз кивнул.
      - Меня в этих точках беспокоит одно обстоятельство, - заметил Хол. Древние говорили о Тех, Кто Размышляет В Горах, а ведь птицы высиживают там яйца.
      - Вы проходили через хребет? С вами что-нибудь случилось? Что-нибудь угрожало вам? Ведь ничего же не угрожало? - спросил Корнуэлл, обращаясь к Джоунзу.
      - Я убежден, - ответил Джоунз, - что это лишь потому, что я шел в обратном направлении. Те, кто здесь скрываются, охраняют университет. Они не обращают внимание на уходящих.
      Точек стало множество. Они кружились в воздухе и постепенно снижались. Стены узкого ущелья круто взмывали вверх, закрывая солнце. Только в полдень оно могло осветить дно ущелья. Тут и там росли деревья, главным образом кедры, упрямо карабкаясь на стены, используя трещины и карманы земли на уступах. Зловеще выл ветер.
      - Мне не нравится это место, - пожаловался Снивли. - У меня от него холодно внутри.
      - А я совершенно безоружный, если не считать дубины, - пожаловался Джоунз. - Если бы только иметь ружье...
      Робот стоял, не обращая внимания на слова Джоунза. Все его щупальца, кроме одного, были втянуты. Точки продолжали спускаться, и теперь стало ясно, что это большие птицы с огромным размахом крыльев.
      - Если бы у меня был бинокль, то я бы рассмотрел их, - сказал Джоунз. - Но у меня, конечно, нет бинокля. Я убедил себя, что должен путешествовать налегке. Удивительно, что я вообще что-то захватил. Мне было достаточно ружья и мотовелосипеда, но теперь у меня нет ни того, ни другого.
      - Я могу сказать, кто это, - сказал Хол.
      - У вас острое зрение, мой друг?
      - У него глаза лесного жителя, - сказал Джиб. - Глаза охотника.
      - Это гарпии, - сказал Хол.
      - Это самые злобные существа в Диких Землях, - заявил Снивли. - Более того, они опаснее церберов. А мы на открытом месте.
      Корнуэлл извлек меч.
      - Вы уже хорошо овладели им, - небрежно заметил Хол. - Еще бы немного практики.
      Гарпии пикировали, наполовину сложив крылья, вытянув вперед жестокие человекообразные головы, вооруженные смертоносными клювами.
      Щелкнула тетива Хола. Одна из гарпий, прервав свое пикирование, перевернулась и, неуклюже растопырив крылья, полетела вниз. Снова щелчок тетивы, и вторая гарпия последовала за первой. Остальные путники, ожидая приближения гарпий, стояли наготове.
      Сплетник, прижавшись спиной к стене, поднял свой посох. Маленькая хромая собачка скалилась у его ног, ворон громко кричал.
      - Мне бы только добраться до них, - сказал Сплетник, - я поломаю их глупые шеи. Я ненавижу этих мерзких существ. Мне не следовало бы оставаться здесь, но я не могу уйти просто так. Я пировал с этой компанией не один раз, а мой Фидо подружился с их Енотом.
      - Ложитесь на землю, - сказал Корнуэлл. - Прижмитесь ко мне, Мери, и оставайтесь со мной.
      Снивли и Оливер торопливо собрали вокруг себя камни покрупнее и теперь стояли, сжимая их в руках.
      Гарпии, изменив направление полета, повернулись в воздухе так, что теперь к путникам были обращены не клювастые головы, а массивные когти.
      Корнуэлл взмахнул мечом и отсек лапы нападавшей гарпии. Тяжелое ее тело ударилось о землю и покатилось. Злобный клюв раненого чудовища нацелился было на ногу Хола, но промахнулся.
      Стоявший рядом со Сплетником Жестянка превратился в центр бьющейся сети щупалец. Он хватал щупальцами гарпий и швырял их на скалы.
      Джоунз, размахивая дубиной, сбил двух нападавших гарпий. Но третья сумела пробиться и вцепилась одной лапой ему в руку, а другой нацеливалась ему в лицо. Хол, услышав крик Джоунза, повернулся и послал стрелу в тело чудовища. Гарпия и Джоунз тяжело упали. Джоунз высвободился и дубиной добил гарпию. Его окровавленная левая рука бессильно повисла. Сплетник отбивал нападение посохом, ворон торжествующе кричал. Оливер и Снивли продолжали швырять камни. Джиб топором сшиб двух гарпий, а Корнуэлл размахивал мечом, сбивая их одну за другой. С полдюжины гарпий прыгали или лежали на дне ущелья. Воздух был полон перьев.
      Одна из гарпий вцепилась в пояс гнома и начала подниматься с ним в воздух. Снивли в ужасе закричал, и Хол, увидев, что происходит, пронзил чудовище стрелой. Гарпия, не выпуская Снивли, тяжело упала.
      Строй гарпий сломался, и внезапно все они, мощно работая крыльями, поднялись в небо - перестроиться для атаки.
      Корнуэлл опустил меч. У его ног, скорчившись, лежала невредимая Мери. Снивли, выкрикивая проклятья, высвобождался из когтей мертвой гарпии. Хол опустил лук и глядел вслед отступающим гарпиям.
      - Они вернутся, - сказал он. - Им нужно лишь перестроиться. А у меня осталось только три стрелы. Конечно, можно извлечь несколько из тел гарпий, но на это потребуется время.
      Снивли, разгоряченный, подошел хромая к Холу.
      - Ваша стрела чуть не проткнула меня. Я ощутил ветер, когда она пролетала мимо меня.
      - Вы предпочли бы, чтобы гарпия утащила вас? - спросил Хол.
      - Нужно быть осторожнее! - воскликнул обидчиво Снивли.
      Корнуэлл спросил Джоунза:
      - Вы тяжело ранены?
      - Глубокий порез на руке. Боюсь, что попала инфекция.
      Затем он сказал, обращаясь к Холу:
      - Благодарю за выстрел.
      - В следующий раз нам придется хуже, - заметил Корнуэлл. - Тут нам просто повезло. Думаю, что наше сопротивление удивило их.
      Ущелье затянулось густой тенью, солнце больше не освещало его дно, а лишь верхние края стен.
      - Есть один способ получить помощь, - сказал Сплетник. - Я не уверен, что он подействует, но попробовать можно.
      Жестянка неподвижно стоял на месте, втянув щупальца, за исключением одного, которое было сложено у него на груди. Сплетник протянул посох и коснулся этого щупальца, одновременно вытянув другую руку.
      - Дай это мне, пожалуйста, - сказал он, - может, именно эта вещь спасет нас.
      Жестянка шевельнулся и развернул щупальце. Тут все увидели, что он держит ручной топор древних.
      - Он очистил всю пещеру древних от дубин и корней, - предположил Джиб. - Тогда-то он и подобрал его.
      Жестянка протянул топор Сплетнику.
      Сплетник начал петь дикую, но мелодичную песню, одновременно высоко подбрасывая топор. Звуки песни отражались от стен ущелья, и вскоре все пространство заполнилось множеством голосов. Пение продолжалось, и тени все углублялись и в этой тени вдруг что-то зашевелилось и послышался топот множества ног.
      Мери закричала. Корнуэлл поднял меч, но потом медленно опустил его.
      - Боже, спаси нас, - прошептал он.
      Их было сотни, но что это такое - огромного роста грубые мускулистые люди, большей частью обнаженные, но некоторые с поясами на бедрах? Ноги их не распрямлялись, и они шли полусогнувшись. Они несли грубые каменные топоры, глаза их сверкали во тьме.
      Высоко в небе гарпии прекратили выписывать спирали и начали пикировать. Они неслись к земле, и Корнуэлл понял, что в этот раз их не остановить. Он обнял Мери свободной рукой и прижал к себе.
      Свирепые крики заглушили пение Сплетника. Мускулистые люди просто кричали и потрясали копьями навстречу гарпиям. Теневые люди придвинулись ближе, казалось, все ущелье заполнилось ими.
      Гарпии ринулись вниз меж узких стен, но вдруг их нападение прервалось. Они забили в воздухе крыльями, чтобы остановить падение, сталкиваясь друг с другом.
      Сплетник прекратил петь и громким голосом крикнул:
      - Берегите, спасайте свои жизни!
      Корнуэлл подтолкнул Мери:
      - Иди за мной, не отставай. Я пойду первым.
      Он опустил голову и шагнул вперед, ожидая встретить сопротивление теснившихся тел. Но сопротивления ее было. Он двигался сквозь мускулистых людей, как будто их и не было. Перед ним оступился и упал Джоунз. Ударившись раненой рукой, он вскрикнул. Корнуэлл наклонился, подхватил его и взвалил себе на плечи. Теперь все остальные, включая Мери, шли перед ним, проходя сквозь толпу мускулистых людей. Они вырвались из узкого ущелья под залитое солнцем небо.
      Впереди ущелье кончалось и начиналась равнина. Мускулистые люди исчезли. Корнуэлл обогнал Сплетника, который торопился изо всех сил, кряхтя от усилий. Перед Сплетником бежала, прихрамывая, собака, а рядом с ней Енот.
      Вырвавшись из ущелья, они замедлили скорость. Перед ними на небольшой равнине, окруженной со всех сторон горами, возвышалось причудливое здание. Как и говорил Джоунз, оно казалось построенным из пены и кружев, но даже в своей неестественности оно производило грандиозное впечатление.
      - Опустите меня, - сказал Джоунз. - Спасибо за все. - Он указал на раненую руку. - Проклятая, вся в огне и гудит, как колокол.
      Он пошел в ногу с Корнуэллом.
      - Моя машина впереди, можете увидеть ее там, справа. У меня там есть шприц. О, дьявол, не просите меня объяснять, что такое шприц. Это такая волшебная игла. Вы можете посмотреть на нее, а заодно и помочь мне с ней. Я покажу, как именно.
      На лугу, между ними и прекрасным зданием, двигалась толпа существ. Они были еще далеко, чтобы можно было разглядеть подробности. Видно было только, что одно из них выше остальных.
      - Будь я проклят! - сказал Джоунз. - Когда здесь бродил я, никто не вышел мне навстречу, а теперь только поглядите на эту делегацию.
      Впереди всех с криками радости бежала крошечная фигура; выражая свой восторг, она кувыркалась.
      - Мери! - вопила она.
      - Да ведь это Скрипичные Пальцы! - удивленно воскликнула Мери. - А я все гадала, куда подевался этот маленький мошенник.
      - Это тот, который с тобой делал пироги из грязи? - спросил Корнуэлл.
      - Он самый, - ответила Мери.
      Она наклонилась, и малыш с криком радости бросился ей в объятия.
      - Мне сказали, что ты меня ищешь, - кричал он радостно, - но я не мог поверить.
      Он освободился и попятился, чтобы взглянуть на нее.
      - Ты выросла, - обвиняюще сказал он. - А я все такой же.
      - Я спрашивала о тебе в Ведьмином Доме, и мне сказали, что ты исчез.
      - Я здесь уже много лет, - сказал маленький домовой. - Мне столько нужно показать тебе.
      Тем временем остальная группа приблизилась настолько, что можно было разглядеть их всех. В остальном это был маленький народец - танцующие и подпрыгивающие домовые, тролли, эльфы и феи. Среди них двигалась человекоподобная фигура, одетая в длинное черное платье с черным капюшоном, надвинутым на голову и лицо. Казалось, что у этого существа совсем нет лица. Да и вся фигура его была покрыта какой-то дымкой, каким-то туманом, скрывающим его очертания.
      Подойдя ближе, фигура остановилась, и произнесла таким же мрачным голосом, как и ее одежда:
      - Я Сторож. Добро пожаловать. У вас, наверное, были неприятности с гарпиями, иногда они слишком агрессивны.
      - Неприятности были, но не очень значительные, - сказал Корнуэлл. Мы им слегка всыпали.
      - Мы не очень следим за ними, - сказал Сторож, - потому что у нас редко бывают посетители. Мне кажется, моя дорогая, - продолжал он, обращаясь к Мери, - что это ваши родители жили здесь много лет назад. С тех пор у нас не было гостей.
      - Я был здесь несколько дней назад, - заявил Джоунз. - Но вы не обратили на меня внимания, вы даже постарались сделать вид, что это место покинуто.
      - Мы заметили вас, сэр, - проговорил Сторож, - но прежде, чем показаться, мы хотели выяснить, кто вы такой, а вы ушли несколько торопливо...
      Мери прервала его:
      - Вы говорите, что они были здесь, мои родители? Значит, их здесь больше нет?
      - Они ушли в другое место, - ответил ей Сторож. - Немного позже я вам расскажу об этом и о многом другом. А теперь пора за стол.
      - Услышав ваши слова, - сказал уверенным тоном Сплетник. - Я вспомнил, что ужасно голоден.
      37
      Сторож сидел во главе стола, и теперь стало очевидно, что у него действительно нет лица. На том месте под капюшоном, где должно было находиться лицо, виднелось нечто туманное, в котором изредка мерцали две искорки вместо глаз.
      Сторож ничего не ел. Он просто сидел и разговаривал, расспрашивал их о путешествии, говорил об урожае, обсуждал капризы погоды или просто говорил какие-то пустяки, чтобы не молчать.
      "Туманность и неясность охватывает у него не только лицо, - подумал Корнуэлл, - но и всю фигуру, как будто он привидение. Ничего удивительного не было бы, если бы он вдруг растаял от порыва ветра".
      - Не знаю, что и думать о нем, - шепотом сказал Снивли Корнуэллу. Он не подходит ни подо что из моих сведений о Диких Землях. Можно подумать, что он дух. Но он не дух, в этом я убежден. Мне эта туманность не нравится.
      Пища была простая, но хорошая, и ее было много. Сторож уговаривал их не стесняться.
      - У нас много еды, хватит на всех.
      Когда стало ясно, что все наелись, тогда Сторож сказал:
      - Ну, теперь, когда вы поели, можно и объясниться. Вероятно, у вас есть немало вопросов?
      Снивли торопливо прошептал:
      - Мы задумались...
      Но Сторож остановил его:
      - Не вы одни задумывались, кто я такой, и я отвечу всем вам, но в должное время. Я сказал вам, что я Сторож, и так оно и есть. Но вообще меня можно назвать философом, хотя это слово не совсем точно подходит ко мне. В вашем мире нет слова, которое точно бы соответствовало моему занятию. Может быть лучше всего подойдет определение "философский инженер". Но если вы, мистер Джоунз, и вы, сэр Марк, хотите обсудить этот вопрос, я попрошу вас немного подождать.
      - Мы подождем с вопросом, - сказал Корнуэлл, - но одно я все же хотел узнать. Вы знаете наши имена, хотя мы вам их не называли.
      - Вам не понравится то, что я вам скажу, - ответил Сторож, - но честный ответ таков: я читаю ваши мысли. При желании я могу заглянуть в ваш мозг очень глубоко, но это было бы невежливо, поэтому я лишь скольжу по поверхности. Только поверхностная информация: кто вы и откуда. Но даже если бы я заглянул глубже и проник в ваши сокровенные мысли, вам не следовало бы смущаться. Я не с вашей планеты и мои ценности совсем не такие, как у вас, даже если бы они совпадали, я не стал бы судить вас, потому что по многовековому опыту знаю о великом расхождении разумов.
      - Я хотела бы знать, что с моими родителями, - торопливо спросила Мери.
      - Они вернулись домой, - ответил Сторож.
      - Без меня? Они не подумали вернуться за мной?
      - Возможно, вы возненавидите меня за это, - сказал Сторож. - И будете иметь на это право. Это я убедил их и даже представил доказательства, что вы умерли.
      - Какая низость! - презрительно сказала Мери. - Надеюсь, у вас были на это причины...
      - Были, моя дорогая. И я утешил себя тем, что в конце концов все будет хорошо.
      - Значит, вы к тому же еще и ясновидец, - заметил Джоунз. - Это вдобавок ко всем прочим вашим вызывающим мурашки качествам.
      - Не вполне, - ответил слегка польщенный Сторож. - У меня есть некоторое чувство судьбы. Я чувствую, что необходимо сделать, и...
      - Давайте забудем о судьбе, - холодно сказала Мери. - Расскажите нам о действительно важном.
      - Если вы прекратите кричать и дадите мне возможность...
      - Я не кричала...
      - Мы даем вам эту возможность, - сказал Корнуэлл. - Но предупреждаю вас, сэр, что причины ваших действий должны быть основательными.
      - Вероятно, мне следует начать с самого начала, - сказал Сторож. Это нужно было сделать сразу. Моя раса очень древняя и возникла на планете в центре галактики. Задолго до появления человека, может быть, задолго до того, как живое существо на вашей планете выползло из моря, мы создали великую цивилизацию. Я знаю, сэр Марк, что вы в растерянности.
      - Он будет в порядке, - сказал Джоунз. - Свои вопросы он еще сможет задать позже. Он уже понял, что здесь нечто большее.
      - Хорошо, - согласился Сторож. - Мы могли бы создать величественную культуру, единственную в Галактике, а может и во всей Вселенной. Потому что у нас у первых появился разум и мы начали намного раньше остальных. Мы могли бы создать образ жизни, превосходящий всякое воображение, но среди нас в древние времена нашлись мудрецы, которые поняли, что если мы пойдем таким путем, то окажемся в одиночестве, в изоляции от остальных разумных существ. Мы должны были принять решение, и оно было принято. Мы решили жить не для себя, а для других разумов, которые могли возникнуть в Галактике.
      - Мистер, - хрипло сказал Джоунз, - знаком я с вашим племенем. В моем мире мы по горло сыты вами, добротворцы, которые вмешиваются в дела других народов, хотя эти народы не хотят никакого вмешательства.
      - Вы ошибаетесь, - сказал Сторож. - Мы только наблюдатели. Мы стараемся не вмешиваться, и только в критичных пунктах мы...
      - И вы считаете, что сейчас именно такой момент?
      - Мне кажется, что это именно так. Не потому, что грозит катастрофа, а потому, что может не произойти то, что должно произойти. Здесь, на этом маленьком клочке земли, существует возможность величия. Если этого не произойдет, уникальная культура будет потеряна для галактики, а может и для всей Вселенной. И если это принесет вам утешение, мистер Джоунз, я озабочен скорее не из-за вашего народа, а из-за остальных разумных существ в Галактике. Я не хотел бы, чтобы все думали о нас как о миссионерах. Мы только наблюдатели, а не создатели всеобщего благополучия. Мы лишь следим и надеемся. Мы обнаруживаем себя лишь тогда, когда для нас нет альтернативы и необходимо вмешательство.
      - Все это хорошо, - сказал Корнуэлл, - но я все же не понимаю ситуацию. В чем вы видите величие этого места? Конечно, это хранилище преданий Диких Земель и его нужно сохранить, но...
      - Тут не только предания Диких Земель, мой друг. Здесь предания, надежды и возможности трех великих цивилизаций, происходящих от одного источника, трех различных философий, которые, если их совместить...
      - Трех, вы говорите? - прервал его Джоунз. - Кажется я понимаю, к чему вы ведете, но их только два, а не три. Культура мира Корнуэлла и культура моего мира. Культуры магии и технологии. Они, я в этом с вами согласен, могут работать вместе.
      - Есть еще один мир, - сказал Сторож. - Мир родителей Мери. Ваш мир раскололся не один раз, а два. У вас три мира в одном.
      - С меня хватило двух миров, а тут целых три, - сказал Корнуэлл. - Мы ведь думали, что родители Мери, пришли из того же мира, что и Джоунз, только на несколько столетий позже.
      - Я не мог упустить такой шанс, - начал было Сторож.
      Но Мери перебила его:
      - И в этот третий мир вернулись мои родители? Но почему это было нужно?
      - Я не мог их упустить, - повторил Сторож. - Если бы с ними что-нибудь случилось, то не было бы никакой гарантии, что появится еще кто-нибудь из этого мира. Я убедил их вернуться в свой мир и принести сюда описания и элементы их культуры.
      - У вас все предусмотрено, - сказал Джоунз, - все разложено аккуратно и просто.
      - Я надеюсь, что это так. Это место сделается хранилищем знаний трех миров. Из вашего мира, мистер Джоунз, тут будет технология. Из мира родителей Мери гуманистическая концепция, которую по-видимому, оба ваших мира утратили, и магия мира Корнуэлла. Возьмите все это, сплавьте воедино, создайте культурную концепцию, которой нет ни в одном мире, но которая воплощает все лучшее из них... Пригласите ученых из других областей Галактики, представителей наук, о которых вы даже не слышали.
      - Я понял, что здесь у вас большое количество древних рукописей, сказал Корнуэлл. - Я не могу дождаться, когда будет можно взглянуть на них. У меня есть некоторые познания в древних языках. Хотя, мне кажется, у моего друга гоблина их гораздо больше. Он провел много лет в библиотеке Вайлусинга.
      - Это прекрасно, - сказал Джиб, - но как же остальные? У вас есть цель, вы будете заниматься древними рукописями, но у Хола с Енотом и у меня тут нет цели, мы завершили то, зачем шли сюда. Мы отдали топор древним, хотя можно было сберечь время и не делать этого.
      - Мы даже не умеем читать, - подхватил Хол. - Нас никогда этому не учили. Ни болотников, ни жителей Холмов...
      - И меня тоже, - сказал Снивли. - Хотя я хочу вернуться не из-за этого. Меня ждет шахта, и там остались мои друзья. Но возвращаться тем же путем мне не хочется.
      - Я могу отвезти вас назад, - сказал Джоунз. - Я должен вернуться в свой мир, чтобы вылечить руку. С инъекцией, которую мне сделал Марк, и с перевязкой Мери рука меня не очень беспокоит, но...
      - Я уверен, - сказал Корнуэлл, - что если бы мне дали возможность покопаться в старых томах, то я нашел бы определенную магию...
      Джоунз застонал.
      - Я сыт по горло вашей магией. Предпочитаю вернуться к антибиотикам. Но я могу взять с собой остальных, перевезу их в соответствующее место и аккуратно вернуться обратно в этот мир. Только им придется прятаться. Нельзя, чтобы их увидели в моем мире.
      - С удовольствием, - пообещал Джиб. - Мы будем сидеть тихо, как мыши.
      - Но вы вернетесь? - спросил Сторож у Джоунза.
      - О, боже, конечно же! - воскликнул Джоунз. - Ни за что на свете я не упущу такую возможность. Не ради вашей драгоценной Галактики, понимаете? И не ради создания величественной культуры, о которой вы здесь размышляли. Просто для меня это все интересно.
      - И вы захватите с собой основные документы вашей технологии, труды ваших философов, работы ваших великих художников...
      - Вы, должно быть, шутите, - сказал Джоунз. - Вы же знаете, о чем говорите. Даже если я привезу с собой несколько тонн, то это все равно будет каплей в море. О, дьявол! Что вам нужно - технические руководства, чертежи, теории, научные журналы? Я постараюсь привезти все лучшее, а потом буду стоять и смеяться, пока вы будете разбираться в этом.
      - Я рад, что вы найдете себе развлечение, - сказал Сторож.
      - Итак, трое из нас, несомненно, решили остаться, - сказал Корнуэлл. - И, вероятно, Жестянка тоже. Вы говорите, что умеете читать наши мысли. А его? Он не умеет разговаривать с нами, хотя, кажется, он понимает. Не скажете ли вы нам, что вы думаете о нем?
      - Он расположен к вам, - ответил Сторож, - если это вас интересует. Он вам благодарен и он вам друг. Вы можете полностью доверять ему. Но вот кто он такой, я не знаю, потому что он сам не знает. Возможно, со временем он это узнает, но пока он еще слишком молод. В нем заложено какое-то знание его родителя, который был беглецом из далекого космоса. Он не повторение своего родителя, вы знаете это. Их раса, вероятно, может изменять генетику своего потомства и придавать ему по желанию любую форму. Родитель Жестянки сформировал его таким, чтобы он обладал идеальным выживанием и мог спастись от преследователей, которые свою ненависть перенесли с его родителя на потомство. Я знаю, что Жестянка еще не осознает пока все способности, которые в него заложил родитель. Вероятно, он обнаруживает их тогда, когда в них возникает необходимость. Пока мы должны его признать неопределенным фактором.
      - Чертовски забавно, - сказал Джоунз.
      - Возможно, мистер Джоунз, но вы, наверно, согласитесь, что именно в неизвестных факторах заключается надежда.
      - Надеюсь, - согласился Джоунз, - что этот неизвестный фактор не разнесет нас на куски. После случая с ружьем...
      - Тише, мистер Джоунз, - сказал Сторож. - Среди нас есть один, который еще не говорил. Мистер Сплетник, есть ли у вас, что сказать?
      - Я всегда лишь посыльный, - ответил Сплетник, - я вестник, исполнитель мелких поручений, следящий, чтобы все было на месте и ничего не было забыто.
      - Вы ничего не хотите сказать нам?
      - Мне нужно пройти еще много миль и сделать еще много дел, так что я начну.
      Он вытащил руку из кармана и извлек топор.
      - Поскольку древние отказались от него, его следует вернуть тому, кто нес его и сберег в опасном пути. Может, это слишком незначительная компенсация за пережитые неприятности, но как память о происшедшем он пригодится.
      Он бросил топор Джибу, и тот, улыбаясь, поймал его.
      - Будет, что показать, когда я стану рассказывать о нашем путешествии. Спасибо, Сплетник.
      Сплетник протянул костлявую руку к Мери.
      - А теперь, пожалуйста, рог единорога. Он вам больше не нужен. Дайте его мне.
      - Охотно, - ответила Мери. - Но я не понимаю...