1. ОДИНОКАЯ СОСНА. МИННЕСОТА

Парикмахер Джордж пощелкал в воздухе ножницами, потом со свистом свел лезвия вместе.

— Я вот что тебе скажу, Френк. Я не понимаю твоего отношения, — сказал он человеку, сидевшему в кресле парикмахерской. — Вчера я прочитал твою статью насчет рыбаков и туристов в резервации. Не буду касаться деталей, но мне кажется, ты не очень-то о них беспокоишься.

— Честно говоря, не особенно, — ответил Френк Нортон. — Не вижу здесь ничего такого. Если люди не хотят платить резервации за лицензию, то пусть ловят рыбу в другом месте.

Нортон был одновременно издателем, редактором, агентом по распространению, корректором и менеджером газеты «Стражник», издаваемой в Одинокой Сосне. Контора газеты располагалась через улицу от парикмахерской.

— Меня это страшно раздражает, — сказал парикмахер. — Нет, зря дали краснокожим право запрещать охоту и рыбную ловлю в резервациях. Они что, не часть Миннесоты или Штатов? Теперь получается, что белый человек уже и права не имеет рыбку там половить, даже по нормальной лицензии, годной во всем штате, кроме, скажите на милость, вонючей резервации краснокожих. Нужно, значит, покупать у местного племени лицензию. Нет, скажу тебе прямо — это не дело!

— Для нас с тобой это дела не меняет, — сказал Нортон. — Если мы хотим порыбачить, то у нас сразу за городом есть хороший ручей, там такие радужницы водятся, прямо перепугаться можно. Настоящая форель.

— Тут дело принципа, — упрямо гнул свое парикмахер. — Они, значит, говорят, что земля принадлежит краснокожим. Принадлежит, черт их возьми! Это ведь не их земля. Мы просто разрешаем им там жить. И вот едете вы в резервацию, а там с вас сдерут три шкуры за лицензию на ловлю рыбы или хотя бы на охоту, будьте уверены. Даже, возможно, больше, чем стоит государственная лицензия. Они сами будут устанавливать пределы и ограничения. Придется нам подчиняться этим законам, как будто мы их принимали.

— Успокойся, Джордж, — примирительно сказал Нортон. — Не думаю, что они станут кого-либо трогать. Наоборот, они хотят, чтобы туда приезжали. И сделают все, чтобы туда приезжали, чтобы приманить рыбаков. Ведь денежки пойдут в их карман.

Парикмахер снова щелкнул ножницами.

— Вот чертовы краснокожие, — пробормотал он. — Вечно поднимают вой насчет унижения их прав. Воображают! Себя зовут не иначе, как коренными американцами. Индейцами уже — ни-ни! Иисус Христос, теперь они коренные американцы! И кричат, что мы у них забрали землю.

Нортон тихонько усмехнулся.

— Ну, если взглянуть на дело с самих истоков, то так оно и есть. Ничего не поделаешь, мы действительно отобрали у них землю. И что бы ты ни говорил, Джордж, пусть это тебе не по душе, но все-таки они коренные американцы. Если они хотят, чтобы их так называли, то, думаю, это их право. Они были тут до нас, и именно мы отобрали у них землю.

— У нас было на это право, — с жаром возразил Джордж. — Земля пропадала без дела. Они не использовали ее. Ну, конечно, время от времени снимали урожай дикого риса или утку подстреливали, или енота убивали ради меха, а может, бобра и его подругу… Но землю-то они по-настоящему не использовали. Она у них пропадала. Не понимали они, как ее использовать. А мы понимали. Вот мы пришли и начали ее использовать. И скажу тебе, Френк, мы имели на это право. Взять землю и начать использовать ее. А теперь нас уже с нее выгоняют! Посмотри, вон земля по ту сторону реки. Более высокие деревья, прямые от волн — стоят там с того момента, когда Христос еще в люльке качался. Ждут, когда их на что-то используют. Есть компании, которые с удовольствием занялись бы этим массивом. И они попробовали через суд получить право на повал этих деревьев, но суд сказал-нет! Нельзя трогать эти деревья, так сказал суд. Лесная служба сказала в суде, что эти тысячи акров — национальное состояние, что их нужно сберечь для потомства. Отчего это мы так печемся насчет нашего будущего?!

— Не знаю, — сказал Нортон. — Меня это не удивляет. Там хорошо стоять, а вокруг такая первозданность. Так здорово там просто побродить. Очень мирно на том берегу реки. Хорошо, что у нас есть берег и его деревья. Лес…

— А мне плевать, — пожал плечами парикмахер. — Говорю вам, это не дело. Нас отпихивают, нами руководят. Всякие добрячки-беднячки с жиденькими мозгами вопят на каждом углу, что мы должны помогать им в деле сохранения природы, что мы не должны загрязнять воздух. Не знаю, по-моему, краснокожие сами во всем виноваты. Они — толпа лентяев. Они ни разу в жизни честно не трудились, ни один из них. Лежат себе брюхом кверху и стонут. Они только и делают, что требуют отдать им что-то, что будто бы мы им должны. Сколько мы им ни даем, им все мало. А я скажу — ничего мы им вообще не должны, кроме, разве что, хорошего пинка под задницу. Они имели свой шанс — они его прохлопали. Были слишком тупы, слишком ленивы. Вся эта огромная страна была в их полном распоряжении, пока не пришли белые люди, и что они с ней делали раньше? Ничего! А мы… годами мы о них заботимся, и чем больше делаем добра, тем наглее они становятся. И больше требуют — заметь, они уже не просят, а требуют. А какое они имеют право требовать? Кто они такие и что себе позволяют? Попомни мое слово, скоро краснокожие из этой резервации потребуют вернуть им всю Северную Миннесоту, и еще, может быть, кусок Вискосина впридачу. То же самое делают они сейчас в Блейк-хилле. Утверждают, что район Блек-хилл и Биг-хорп принадлежат им. Что-то такое лепечут насчет столетнего договора. Будто бы мы отобрали у них землю, не имея на это никакого права. Просунули билль в Конгресс и в суд еще имеют наглость подавать, требуют вернуть им Блейк-хилл и Биг-хорп, каково? А какой-то судья-тупица возьмет и скажет: правильно, они имеют право на эти земли, а в Конгрессе найдутся яйцеголовые умники, продались краснокожим, они скажут — да, у них есть законное право на эту землю. Белые люди истратили миллионы долларов, привели этот край в приличный вид, а теперь… А что здесь было раньше у этих индейцев? Просто пастбище для буйволов. — Парикмахер для убедительности помахал в воздухе ножницами. — Вот погоди, сам увидишь. То же будет и у нас.

— Твоя беда, Джордж, — беззлобно сказал Нортон, — в том, что ты расист.

— Можешь называть меня, как тебе вздумается, — ответил парикмахер, — потому что мы друзья и я не обижусь. Но я знаю, что такое хорошо и что такое плохо. И я не побоюсь сказать об этом во весь голос. Ты называешь человека расистом только за то, что он верит во что-то, во что не веришь ты. Тебе больше нечего сказать, нет у тебя, значит, других доводов, вот ты и начинаешь обзывать.

Нортон промолчал, а парикмахер, оборвав свой монолог, принялся за работу.

Снаружи дремали на теплом солнце погожего дня два квартала магазинов и деловых контор городишка Одинокая Сосна. Возле обочины стояли несколько автомобилей. Три собаки, бродячие дворняги, совершали неспешный ритуал опознания — три старых друга, встретившиеся на перекрестке. Стеффи Грант, местный бродяжка и пьяница, человек с подмоченной репутацией и в потрепанном костюме, сидел на перевернутом бочонке из-под гвоздей напротив хозяйственного магазина, сосредоточенно покуривая спасенный из сточной канавы окурок сигары. Салли — официантка кафе «Сосна» — неспешно подметала тротуар перед своим заведением. Она явно растягивала время работы, не спеша покидать теплое осеннее солнце и возвращаться в сумерки кафе. У самого конца восточного квартала Кермит Джоунс — местный банкир — подъезжал на автомобиле к станции обслуживания.

Джерри Конклин, студент-биолог, занимавшийся проблемами леса и работающий над диссертацией на соискание докторской степени в университете Миннесоты, остановил свою машину у моста, соединявшего Истривер, то есть берега реки Пайн ниже о течению от города, вытащил футляр с разобранной удочкой (это была специальная удочка для ловли на мух) и занялся тщательной ее сборкой. Несколько месяцев назад он остановился на заправке, направляясь в одно лесничество, и служитель рассказал ему о громадных форелях, что водились в запруде — заводи возле моста. Большой любитель рыбной ловли, особенно на муху, он держал эту информацию в памяти, пока не предоставился случай проверить ее достоверность. Сегодня он специально сделал крюк в несколько миль, возвращаясь из другого лесничества, где в ненарушенных экологических условиях изучал природные системы нетронутого леса белой сосны. Теперь он собирался попытать счастья в заводи возле моста.

Он посмотрел на часы и обнаружил, что может позволить себе не больше получаса удовольствия. Кэт купила билеты на симфонический концерт, которым управлял какой-то гастролирующий дирижер, чье имя он совершенно забыл, и Кэт уже две недели буквально сгорала от нетерпения. Сам он не очень восторгался такой музыкой, но Кэт без ума от симфоний и обидится не на шутку, если он не вернется вовремя в Миннеаполис.

Парикмахер Джордж сказал Френку Нортону, все еще сидящему в кресле:

— Сегодня ты выпускаешь очередной номер. Наверное, приятно бездельничать целую неделю?

— Вот тут ты сильно ошибаешься, — ответил Нортон. — Газета не возникает в готовом виде по щелчку пальцев, даже если это еженедельник. Нужно подготовить отдел объявлений и рекламы, сделать макет, набрать газету и еще много всего нужно сделать, чтобы собрать воедино целый номер.

— А я-то всегда думал, отчего это ты торчишь в нашем городишке? — сказал Джордж. — Молодой журналист, вроде тебя, всегда может отправиться в какое-о место получше. Зачем тебе здесь прозябать? В газетах Миннеаполиса тебе бы всегда нашлось место, стоит только попытаться.

— Не знаю, — ответил Нортон. — Наверное, мне нравится здесь жить. Сам себе хозяин. Сильно не разбогатеешь, конечно, но на жизнь всегда хватит. В большом городе вечно существует опасность затеряться. У меня есть друг в Миннеаполисе, работает в их «Трибюн». Весьма молодой для редактора такой газеты, но очень приличный работник. Его зовут Джонни Гаррисон…

— Вот он бы тебя точно понял, — предположил Джордж.

— Возможно. Не знаю. В первое время было бы нелегко. Сразу в тонкости газетного дела в большом городе трудно вникнуть. Но Джонни, как я тебе уже сказал, работает редактором и получает за это не в пример больше меня. Но и у него свои проблемы. Например, он не может отправиться половить рыбку, когда захочет, как это могу позволить себе я. И не может устроить себе выходной в любой день недели, чтобы потом наверстать упущенное. У него дом, за который нужно платить, семья, требующая больших расходов. Ему приходится преодолевать мили забитых машинами улиц, чтобы добраться до редакции, потом — чтобы вернуться домой. И на нем лежит чертовски огромная ответственность. Да и пьет он гораздо больше моего. И наверняка ему приходится делать массу вещей, которых ему не хотелось бы делать, встречаться и знакомиться с самыми различными людьми, с которыми ему вовсе не хотелось бы знакомиться. Он очень много работает, даже в кругу семьи.

— Конечно, есть свои недостатки, — согласился парикмахер, — как и в любой другой работе.

Сбитая с толку муха настойчиво кружилась и билась о зеркальную поверхность окна парикмахерской, проявляя чудеса тупого упрямства. Вдоль стены тянулась декоративная полка с разноцветными парфюмерными флаконами, редко сейчас используемыми — витрина былых времен. На стене на крючке висела двустволка тридцатого калибра.

За углом на бензоколонке служитель вставил шланг в отверстие бака машины банкира и посмотрел через плечо назад.

— Боже мой, Кермит, вы только посмотрите!

Банкир поднял голову.

Что-то большое и черное низко плыло в небе. Причем совершенно беззвучно. Предмет медленно опускался, заполнив собой половину горизонта.

— Это же НЛО! — воскликнул служитель. — Первый раз вижу такое своими глазами. И притом такой громадный. Никогда не думал, что они такие огромные.

Банкир молчал. Он был слишком потрясен, чтобы ответить, и не мог даже шевельнуться.

Официантка Салли, которая подметала тротуар возле кафе, бросила метлу и пронзительно завопила, а затем побежала, не разбирая дороги.

Стеффи Грант, удивленный внезапным криком, слез, покачнувшись, с бочонка и выгреб на середину улицы. Потом увидел черную громадину, повисшую в небе, и так сильно подался назад, что потерял равновесие. Это было результатом приконченной недавно бутылки дрянного самогона, который гнал Эйб Паркер где-то в лесу. В результате Стеффи переменил вертикальное положение на более устойчивое и сел прямо посредине улицы. Потом с панике тоже поднялся на ноги и бросился бежать. Окурок сигары выпал, но он даже не обернулся, чтобы поднять его. Он начисто забыл про сигару.

Джордж бросил стричь Нортона и подскочил к окну. Он увидел Салли и Стеффи, удирающих в панике, уронил ножницы и метнулся к стене. Схватив ружье, он рванул затвор, дослал патрон в патронник и выпрыгнул на улицу.

Нортон недоуменно поднялся с кресла.

— В чем дело, Джордж? Что происходит? — крикнул он вдогонку. Парикмахер ничего не ответил. Дверь громко щелкнула, захлопываясь за ним.

Нортон рывком распахнул дверь и шагнул на улицу. Парикмахер уже мчался вниз. Навстречу ему бежал заправщик со станции.

— Сюда, Джордж! — вопил заправщик. — Оно ушло в сторону реки. — Он махнул рукой на пустую стоянку.

Джордж ринулся в том направлении. За ним едва поспевали Нортон и заправщик. Сзади всех, пыхтя и отдуваясь, семенил Кермит Джоунс, местный банкир.

Нортон, преодолев пустую стоянку, выскочил на гравийную насыпь, тянущуюся вдоль реки. Поперек реки, накрыв собой мост, лежала гигантская черная коробка — достаточно длинная, чтобы опереться о противоположные берега реки. Длина значительно превышала ширину, высота тоже была впечатляющей. На первый взгляд, эта конструкция была предельно проста — параллелепипед без выступающих частей, выкрашенный самой черной краской, какую только можно представить.

Парикмахер, прибежавший первым, стоял ближе всех к черному гиганту, бесстрашно прижимая к плечу ружье.

— Нет, Джордж, не надо! Не стреляй! — завопил Нортон. — Не стреляй!

Негромко треснул выстрел и почти в тот же момент сверкнул ответный световой заряд со стороны черной громадины. Парикмахер ярко вспыхнул, попав под удар светового пучка, потом свет погас. Дымящийся манекен, еще недавно бывший милым человеком, весь черный и обуглившийся, несколько секунд сохранял подобие человеческой позы… Ружье в его руках раскалилось докрасна, ствол, размягчившись, обвис вниз, как макаронина.

Потом Джордж, бывший парикмахер и житель Одинокой Сосны, рассыпался, превратившись в горстку пепла, все еще дымящуюся и испускающую тонкие завитки отвратительно пахнущего дыма.

2. ОДИНОКАЯ СОСНА

Вода под мухой заволновалась. Джерри Конклин дернул удилище, но крючок оказался пуст. Форель — судя по движению, это была громадная рыба — в последний миг передумала и ушла в сторону.

Конклин с досады втянул в себя сквозь зубы воздух. Да, заправщик со станции не обманул, здесь действительно водятся здоровенные форели… В заводи живут радужные форели, и очень крупные.

Солнце ярко светило, пробивая лучами заросли деревьев вдоль реки. На ряби тихих маленьких волн танцевали солнечные зайчики — рябь вызывал небольшой перекат, образованный каменной плитой тут же, выше по течению.

Конклин осторожно подправил муху, поднял удилище, чтобы снова забросить, прицелившись точно в то место, где только что сорвалась рыба.

Но он так и не успел закончить движение. Солнце вдруг померкло. Черная тень окутала заводь, словно между солнцем и речкой вдруг возникла какая-то невидимая преграда.

Конклин инстинктивно присел, втянув голову в плечи. Что-то ударило в поднятое удилище и он почувствовал вибрацию бамбука, услышал отвратительный треск. Боже мой, мелькнула идиотская мысль, удилище за восемьдесят долларов, первая и последняя роскошь, которую он позволил себе за сегодняшний день.

Посмотрев через плечо, он увидел опускающуюся на него черноту, имеющую форму прямоугольника. За его спиной эта громадина ударила в берег. Он услышал скрип и стон сдавливаемого автомобиля, который буквально расплющило о мост.

Он хотел повернуться, споткнулся и упал на колени. В болотные сапоги набралась вода. Выронив сломанную удочку и не отдавая отчета в том, что делает, он бросился бежать вниз по течению, оскальзываясь на маленьких, отполированных течением камешках, хлюпая набравшейся в сапоги водой.

Дальний конец черного прямоугольника, подаваясь вперед и вниз, опустился на противоположный берег. С треском и стоном лопнули бревна моста, послышался визг вырываемых с мясом гвоздей, и мост развалился. Посмотрев назад, он увидел, как течение подхватило остатки моста и понесло вниз, в заводь.

У него не мелькнуло ни единой мысли о том, что же происходит. В безумном водовороте, в который погрузилось его потрясенное сознание, автоматический рефлекс спасения не оставил места для удивления. У него было лишь одно стремление — поскорее оказаться при свете солнца. И когда над его головой снова разлился солнечный свет, он почувствовал, что находится в безопасности. Высокие берега реки защитили его. Черный прямоугольный объект лежал поперек реки, опираясь на берега, но не мешал течению.

Заводь кончилась, и он вошел в мелкую воду позади нее. Оглянувшись назад и вверх, он впервые осознал, сколь громадны размеры опустившегося здесь объекта. Он навис над Джерри, как многоэтажное здание. Сорок футов, подумал он, а может, и все пятьдесят — и все вверх, в небо. И вчетверо больше в длину.

Откуда-то донесся зловещий сухой треск, соотносимый по звуку с выстрелом из ружья. И в тот же миг из точки, засветившейся на фоне черноты, сверкнул ослепительный луч и тут же погас.

Боже мой, подумал он, удочка сломалась, машину сплющило, а я, значит, стою. Кэт! Нужно скорее позвонить ей!

Он повернулся и начал карабкаться по крутому берегу. Это было нелегко. Мешали болотные сапоги, но снять их он не мог, так как туфли остались в машине, а машина лежала под массивной штуковиной, упавшей на мост.

Из ниоткуда со свистом выхлестнулось нечто и обвилось вокруг его груди — что-то тонкое и гибкое, вроде веревки или лески. Он в панике хотел ухватиться за щупальце руками, сдернуть с себя, но его дернуло вверх, прежде чем он успел поднять руки. В размазанный, ускоренный миг движения он успел увидеть реку, быстро бегущую воду под собой, зеленые берега с травой и деревьями. Он хотел крикнуть и уже открыл рот, но проволока или щупальце, обхватившее грудную клетку, выдавило из легких почти весь воздух, и крика не получилось.

Потом он оказался в темноте, и щупальце, которое подсекло его, как рыбу, исчезло. Он стоял на четвереньках. Поверхность, на которой он оказался, была твердой, но не жесткой, словно он приземлился на толстый ковер.

Сначала он не меня положения, оставаясь на четырех точках опоры, притаившись, стараясь победить охвативший его ужас. Желчь отдавала горечью во рту, и он сглотнул, чтобы избавиться от этого привкуса. Внутренности сплелись в плотный комок, и он старался преодолеть напряжение, заставить себя расслабиться.

Сначала ему показалось, что он в темноте, но потом он понял, что здесь есть свет, какой-то потусторонний и очень слабый, скорее голубоватый, чем белый. Не очень хорошее освещение, с каким-то оттенком туманности, и чтобы рассмотреть что-нибудь, приходилось сильно щуриться. Но, по крайней мере, он оказался не в полной темноте и мог видеть.

Он поднялся на колени и попытался определить, куда же попал.

Это было трудно — с голубоватым светом перемешались вспышки другого цвета, такие быстрые и яркие, что он не мог понять, что представляет собой этот свет и где находится источник. Мерцающие вспышки обрисовывали ранее не замеченные Джерри контуры странного помещения. Форма его была настолько странной, что он не мог ее определить. Забавно, подумал он. Форма — это форма, каковой бы ни была ее конфигурация, и никакого замешательства или запутанности она не должна вызывать. Но одна форма показалась ему знакомой — ряды круглых предметов, которые, как он сперва подумал, могли быть глазами. Все они одновременно поворачивались в его сторону, фосфорически светились, словно у животных ночью, когда их врасплох застает луч фонарика или свет фар машины. Но он чувствовал, что в действительности это не глаза и что они не являются источником голубого проникающего свечения, ровного и постоянного, заполняющего окружающее пространство. Но глаза это или нет, они продолжали следить за ним.

Воздух был сухой и горячий, но в нем необъяснимым образом чувствовалась какая-то влажная заплесневелость. Наверняка чувство это вызывалось запахом, пропитывающим воздух. Неприятный запах — не слишком сильный, не удушливый, но неприятный в том смысле, что его невозможно определить, словно каким-о отличным от обоняния образом запах уже проник через кожу и стал частью его самого. Он пытался подобрать характеристику запаху, но ничего не получалось. Это были не духи, но и не запах гниения. Это было нечто совершенно не напоминающее все ранее знакомые ему запахи.

В воздухе, как отметил, наконец, Джерри, явно не хватало кислорода, но тем не менее, дышать было можно. Он заметил, что дышит тяжело, делая долгие вдохи, чтобы полнее удовлетворить потребность организма в кислороде.

Сначала Джерри подумал, то находится в тоннеле. Почему — он и сам этого не понимал. Просто у него возникла такая мысль. Но потом он понял, что находится в каком-то более обширном пространстве, наподобие мрачной пещеры. Он пытался определить размеры, но безрезультатно, потому что голубоватый свет был слишком тусклым, а мерцающие стремительные вспышки отнюдь не улучшали видимости.

Медленно и осторожно поднялся он на ноги и выпрямился, опасаясь, что ударится головой о потолок. Но места, вопреки его опасениям, оказалось достаточно, и он выпрямился в полный рост.

Где-то на заднем плане сознания раздался шепоток подозрительной мысли. Он постарался ее подавить, так как это подозрение ему не нравилось. Он не хотел бы признать его правильным. Но постепенно, по мере того, как он все дольше стоял в загадочном свете загадочного пространства, он почувствовал, что начинает примиряться с подозрением.

Он попал, шептало подозрение, во внутренности той громадной черной коробки, которая легла поперек реки. Из коробки был выброшен некий отросток, захват в виде веревки, который обхватил его и втянул в коробку, каким-то образом протащив сквозь стену.

Вдруг он услышал рядом с собой некий звук, нечто среднее между глотком и смешком. Когда он повернул голову, чтобы определить источник звука, то обнаружил что-то, что шлепнулось на пол рядом с ним. Наклонившись, он увидел рыбу — радужную форель, судя по размерам и форме. Длиной она была дюймов шестнадцать. Он попытался поднять ее, но мускулистое упругое тело выскользнуло из рук и запрыгало, забилось на податливой поверхности пола.

Ладно, сказал сам себе Джерри, рассмотрим события реалистически. Не будем делать скоропалительных выводов, попытаемся судить объективно.

Первое: нечто огромное и черное упало с неба на мост и, судя по звуку расплющиваемого металла, прямо на его машину.

Второе: Он находится в месте, которое может, а скорее всего, действительно является внутренним пространством черной коробки. Это место совершенно не похоже на все, о чем говорит его опыт прожитой до настоящего момента жизни.

Третье: Сюда принесли не только его, но и рыбу из речки.

Эти пункты, один за другим, он ввел в воображаемый компьютер мозга, пытаясь свести вместе. Результат экстраполяции напрашивался сам собой. Он находится внутри… втянут каким-то образом во внутренности пришельца из космоса — пришельца, собиравшего фауну планеты, которую он посетил.

Так был пойман сначала он, Джерри, а теперь рыба. Немного позднее, быть может, появится кролик, белка, скунс, медведь, олень, рысь… Некоторое время спустя здесь может стать довольно тесно, сказал он себе.

Поблескивающие круглые штуки, следящие за ним, могут быть какими-то рецепторами, принимающими, записывающими, накапливающими данные, в которые уже занесены и он, и рыба. Возможно, они впитывают каждую вибрацию их психического поля, анализируют, выясняют, что он из себя представляет, классифицируют по какому-то признаку и запихивают эти сведения в ячейки памяти. Устанавливают его химический состав, нащупывают его смысл, его роль, функцию, место в экологии данной планеты.

Вероятно, эту задачу решают не только круглые блестящие штуки — «глаза». Возможно, вспыхивающий свет и тот организм, который за этими вспышками скрывается, тоже исполняют аналогичную анализаторскую роль.

Но я могу ошибаться, подумал Джерри. Если подумать как следует, то я наверняка ошибаюсь. Но пока что только это объяснение вмешало в себя все увиденное и все события. Он видел, как черная коробка опускается с неба, он был вырван из нормальной обстановки, с берега реки — он помнил момент переноса, воду под собой, зеленые берега речки, дома городка Одинокая Сосна, гравийную насыпь поблизости от моста. Он видел все это, а потом вдруг оказался в темноте, в этом пещерообразном пространстве. За исключением внутренности черного объекта, он больше нигде не мог оказаться.

Если все это именно так, если он не ошибается, то это значит, что объект, упавший поперек реки, живой, или им управляет некто живой, и не просто живой, а разумный.

Джерри почувствовал, что инстинктивно не принимает эту мысль, в контексте нормального человеческого опыта это чистое безумие — верить, что разумные существа из космоса высадились на Землю и выловили тут его, Джерри Конклина.

Он с изумлением обнаружил, что ужас, который преследовал его, который он испытывал в той или иной мере, совершенно исчез. Вместо ужаса пришел холод, угрюмый душевный холод, в каком-то отношении бывший даже гораздо страшнее ужаса.

Разумная жизнь… если здесь есть жизнь и есть разумные существа, то должен существовать и способ вступить с ними в контакт, выработать какую-то систему коммуникации.

Он попытался заговорить, но слова пропали, прежде чем язык смог произнести какую-нибудь идиотскую фразу. Он попытался еще раз и на этот раз сумел заговорить шепотом.

Он попробовал заговорить громче, слова эхом отдались в пустоте пещеры.

— Привет! — крикнул он. — Есть тут кто-нибудь? Кто-нибудь здесь есть?

Он ждал, но ответа не было. Он крикнул еще раз, громче, взывая к тем разумным, которые должны быть там.

Слова эхом дробились вокруг него и умирали. Круглые, похожие на глаза устройства продолжали следить. Мерцание не затухало. Но никто или ничто разумное ему не ответило.

3. МИННЕАПОЛИС. МИННЕСОТА

Кэт Фостер сидела за столом в редакции «Трибюн» и выстукивала на машинке рассказ. Глупый рассказ, глупые люди. Черт бы побрал Джонни за такое задание! Он вполне мог бы куда-нибудь послать ее, что-бы можно было обойтись без этой липы, сладкой кашицы вместо содержания, без этого слюнявого мистицизма. Любящие, как они себя называют. Она все еще видела сонную невинность в их глазах, мягкий, ровный поток эвфемизмов. Любовь есть все. Любовь побеждает. Нужно только очень сильно любить кого-то или что-то, и тогда любовь будет вам возвращена. Любовь — самая большая сила во вселенной, бытие, существование и конечный этап всех людей и вещей. И на любовь реагируют не только люди, не только живое. Любое вещество, материал, любой вид энергии вернет вам любовь и, вследствие любви к вам, будет делать все, что вы захотите, даже до такой степени, что перестанет подчиняться эмпирическим законам (которые, как ей сказали, возможно, вообще не существуют). Но чтобы достичь этого, сказали ей, торжественно сверкая невинными глазами, человек должен стремиться понять эти вещи, материю, энергию, что бы ни было, и так полюбить, чтобы объект любви почувствовал его присутствие. В этом пока что вся проблема, сказали они. Полного понимания нет ни у кого, а понимание достигается только через силу любви. Как только глубина любви будет достаточной, чтобы обеспечить понимание, человек поистине станет управлять Вселенной. Но это управление, сказали они, не должно быть управлением ради власти, а властью ради усовершенствования понимания и любви ко всему, что составляет Вселенную.

Чертов университет, подумала она. Плодит вот таких липовых философов, ищущих смысл там, где нет никакого смысла, убегающих от реальности с помощью поисков несуществующих значений.

Она посмотрела на часы на стене. Почти четыре, а Джерри до сих пор не позвонил. Он сказал, что позвонит, когда будет выезжать, чтобы она успела подготовиться. Если они опоздают на концерт, она снимет с него скальп. Он ведь знает, как ей хочется попасть на этот концерт. Она мечтала об этом много дней. Конечно, Джерри не любит симфоническую музыку, но один-то раз может сделать это для нее. Она ведь столько раз скучала из-за него, ездила и ходила туда, куда совсем не хотелось, но он просил ее об этом. Состязания по борьбе — боже мой! Подумать только, она даже ходила смотреть этот ужас!

Странный он, подумала Кэт, когда выходит из себя. Но одновременно и замечательный парень. Он и его вечные деревья! Джерри не представлял себе жизни без деревьев. Как можно, чтобы взрослый человек так любил деревья? Другие вырабатывают пристрастие к цветам, животным, а Джерри — к деревьям. Вот так. Он буквально спятил на этом. Он их обожал и понимал, а иногда казалось, он с ними разговаривает.

Она выдернула напечатанную страницу и вставила чистый лист бумаги, ударила по клавишам, кипя в душе злостью. Она напечатает, а потом, когда будет скажет Джонни, что думает об этой дурацкой статье. Что ее нужно вышвырнуть к чертям в мусорную корзину — тогда уж никто не спасет ее от забвения ради того, чтобы заполнить отсутствие свежих новостей в дневном выпуске.

В другом конце комнаты сидел Джон Х. Гаррисон, редактор. Он сидел за своим столом и осматривал комнату. Почти все столы были пустыми и он проверял список — Фримен отправился освещать встречу комиссии в аэропорту и наверняка ничего особенного эта говорильня не даст, несмотря на шум насчет необходимости строительства новых посадочных полос. Но все равно это событие должно быть освещено в новостях. Джей сейчас в клинике Рочестера, знакомится с новациями в области лечения рака, которые там разработаны. Кэмпбелл все еще в мэрии на заседании комиссии по охране и развитию парков. Скорее всего, как и в аэропорту, ничего существенного не получится. Джоунс уехал в Южную Дакоту, разрабатывает тему конфликта жителей Блейк-хилл и индейцев, собирает материал для большой статьи и воскресном выпуске. Найт на заседании суда, дело об убийстве. Уильямс в пригородном местечке Вайзата, берет интервью у одной старушки, которая утверждает, что ей сто два года (вряд ли это так). Слоун занят утечкой нефти в Виноне.

Боже мой! — с отчаянием вдруг подумал Гаррисон. Что, если с большой статьей ничего не получится? Хотя такое бывает редко и слишком волноваться пока не стоит. Все равно день был плохой и не видно симптомов к улучшению.

— Как дела с бюджетом? — спросил он помощника редактора Гоулда.

Гоулд посмотрел на вставленный в машинку лист.

— Очень дохлый, — ответил он, — почти ничего.

Зазвонил телефон. Гоулд снял трубку и что-то тихо сказал.

— Это тебя, Джонни. Линия два.

Гаррисон снял трубку с селектора и ткнул пальцем в нужную кнопку.

— Гаррисон у аппарата, — сказал он.

— Джонни, это Френк Нортон, — сообщил голос на другом конце линии. — Из Одинокой Сосны, помнишь?

— О, Френк! — воскликнул искренне обрадованный Гаррисон. — Рад, что ты позвонил. Как раз на днях я рассказывал одному парню, как ты великолепно устроился. Сам себе хозяин и еще речка с форелью у самого города. Собираюсь на днях к тебе заглянуть. Ты не против?

— Джонни, — сказал Нортон, — у меня есть для тебя материал.

— Френк, у тебя возбужденный голос. Что там происходит?

— Очень может быть, — взволнованно продолжал Нортон, — что к нам прибыли гости из космоса. Я, конечно, не уверен…

— Что?! Кто прибыл?.. — взревел Гаррисон, едва не слетев со стула.

— Не могу сказать наверняка, — ответил Нортон, — но какой-то большой предмет опустился с неба. Приземлился поперек реки. Разломал к черту мост.

— И он еще там?

— Да, лежит на том месте, где приземлился всего десять минут назад. Огромная такая штука, черная. Город сошел с ума. Уже погиб один человек.

— Погиб? Как?

— Выстрелил в эту штуку из ружья. Она выстрелила в ответ. Сожгла его дотла. Я стоял рядом и все видел. Как он дымился…

— Боже мой! — прошептал Гаррисон. — Вот так материал!

— Джонни, — сказал Нортон, — все случилось слишком быстро всего десять минут назад. Я и сам еще ничего не понимаю и ничего не могу утверждать определенно. Но я подумал, что ты был бы рад прислать кого-нибудь сделать пару снимков.

— Не клади трубку, Френк, — стремительно сказал Гаррисон. — Сделаем так, но сначала я передам тебя моему помощнику. Расскажи ему все подробно, а когда закончишь, трубку не клади. Я пока найду фотографа.

— Хорошо, я жду.

Гаррисон прикрыл трубку ладонью и протянул ее Гоулду.

— Френк Нортон, — сказал он, — владелец и редактор еженедельника в Одинокой Сосне. Мой старый приятель. Вместе в школу ходили. Говорит, какой-то огромный предмет упал с неба. Убит один человек. Упал всего пятнадцать минут назад. Запиши все, что он расскажет, потом передашь трубку мне. Я хочу еще поговорить с ним.

— Будет сделано, — сказал Гоулд и взял трубку. — Мистер Нортон, говорит Джим Гоулд, помощник редактора…

Гаррисон развернулся в кресле и обратился к секретарю городского отдела новостей Анни Даттон.

— Анни, свяжись с авиаагентством по найму самолетов. Пусть приготовят для нас машину. Пункт назначения… Черт побери, в каком городе возле Одинокой Сосны есть посадочная площадка?

— В Бемидже, — подсказала Анни. — Это самое ближайшее селение.

— Отлично! Свяжись еще с прокатом в Бемидже, пусть готовят машину. Пускай она стоит рядом с аэродромом. Мы им потом позвоним и скажем точное время.

Анни тут же принялась выполнять поручение.

Гаррисон поднялся, посмотрел на своих сотрудников и в ужасе содрогнулся.

В одном углу выстукивал свой репортаж Финчли. Но Финчли зеленый новичок. У него молоко на губах не обсохло. Сандерсон? Однако, она не намного опытнее. К тому же, любит писать чересчур вычурно и с иронией. Придется ей, мимоходом подумал Гаррисон, менять стиль, иначе дороги их разойдутся. Джемиссон?.. Но он слишком медлителен. Отличный репортер для дела, требующего глубокого анализа, но чересчур скрупулезен для молниеносного репортажа.

— Кэт! — взревел он.

Вздрогнув, Кэт Фостер перестала печатать, поднялась и направилась к столу редактора, подавив раздражение.

Джерри еще не позвонил, и статья, которую она печатала, казалась очень глупой. Если она пропустит и этот концерт…

Гоулд приник к телефонной трубке, время от времени вставляя слово. Пальцы его летали по клавишам — он делал заметки.

Анни была занята разговором по другому телефону. Гаррисон снова сел за стол и начал набирать номер.

— Говорит Гаррисон, — сказал он. — Нужен фотограф. Кто там у вас сейчас свободен?.. А где Аллен? Нужно ехать в другой город. Очень важно. Первостепенной важности!.. — Он выслушал ответ. — Черт побери! Значит, Аллена нет? Нам нужен именно он. А где он?

Пауза.

— Да, я забыл. В самом деле, Аллен в отпуске… Тогда ладно, присылайте. — Он повесит трубку и повернулся к Кэт. — У меня есть кое-какая работа для тебя.

— Только не сегодня. Не сегодня вечером, — уточнила она. — И не сверхурочно. Я уже почти закончила работу на сегодня. У меня билеты на симфонический концерт…

— Но, дорогая моя, это очень важно. Быть может, самое важное задание, которое ты когда-либо получала. Или когда-либо получишь. И… Возможно, нас впервые посетили пришельцы из космоса!

— Пришельцы из космоса?

— Вот именно… Возможно. Но точно пока сказать ничего нельзя. Может, да, а может… — Гоулд протягивал ему трубку. — Минутку… Это Френк, сейчас он с тобой поговорит.

— Самолет ждет, — сообщила Анни. — В Бемиджи будет машина.

— Спасибо, — сказал Джонни, потом обратился к Гоулду: — Что у тебя?

— Пока что все отлично, — возбужденно сказал Гоулд. — Масса деталей. Масса фактов. Звучит восхитительно. История получается что надо. Видимо, там действительно что-то свалилось с неба, в этом городишке.

— Значит, звучит достаточно солидно, чтобы заняться?

— Я в этом не сомневаюсь, — возбужденно сказал Гоулд.

Гаррисон снова повернулся к Кэт.

— Мне очень бы не хотелось доставлять тебе неприятности, — сказал он, — но больше просто некого послать. И я не успеваю связаться с кем-либо. Нужно спешить. Все разбежались по заданиям… Поэтому ты летишь в Бемиджи вместе с Уайти. Там вас ждет машина. Материал интереснейший, это я гарантирую. Твоя фамилия сверху крупным шрифтом. Вы должны быть в Бемиджи около шести… Нет, это уже в Одинокой Сосне вы будете около шести. Обязательно позвони мне до восьми. Мы дадим первый выпуск с твоим материалом.

— Ладно, — сказала Кэт, — но с одним условием. Вы покупаете у меня эти два билета. Будь я проклята, если потеряю эти деньги!

— Согласен, покупаю. Вставлю их в графу служебных расходов. — Он достал из кармана бумажник. — Сколько?

— Тридцать зелененьких.

— Ну, ты даешь! Не могут они столько стоить.

— Это лучшие места. И на меньшее я не согласна.

— Хорошо, — проворчал он, отсчитывая банкноты.

— И если позвонит Джерри Конклин, пусть ему кто-нибудь сообщит, что произошло. Мы должны были идти на концерт. Ладно?

— Обещаю, — проговорил Гаррисон, протягивая ей деньги. Он поднял трубку. — Извини, Френк, пришлось позаботиться о последних деталях. Ты слышал? К шести часам у тебя будут наши люди. Послушай, у тебя же есть своя газета. Почему ты отдаешь все мне?

— Сегодня у меня был пресс-день, — сказал Нортон. — До следующей недели я ничего не выпускаю. А такие новости не могут ждать. Вот я и решил дать вам «наколку»… Так, только что в город примчались две полицейские машины нашего штата. Все остальное, как и было, изменений нет никаких.

— Может, будешь держать нас в курсе, если не возражаешь? — попросил Гаррисон. — Пока туда не доберутся наши. Если что-нибудь произойдет, дай нам знать.

— Рад буду помочь тебе, — пообещал Нортон.

4. ВАШИНГТОН. ОКРУГ КОЛУМБИЯ

День был трудный. На раннем дневном брифинге журналисты требовали крови. В основном сыпались вопросы, касающиеся Ассоциации Коренных Американцев, требовавших возвращения территории племен в районе Блейк-хилл, Южная Дакота, и в районе Монтаны. Хотя достаточное внимание уделялось и обстрелу таких болезненных зон, как энергетический кризис, огонь сконцентрировался на предложении администрации развивать в юго-западной области солнечную энергетику и бросить дополнительные средства на разработку криогенных линий передач. Пресса бушевала, явно не удовлетворенная ответами, но Дэвид Портер сказал себе: все нормально. Все идет, как обычно. За последние несколько месяцев отношение прессы к нему колебалось между отвращением и яростью. Со дня на день можно было ожидать, что какая-нибудь газетная клика начнет требовать его отставки.

В зале пресс-центра повисла тишина, едва нарушавшаяся тихим стуком телетайпов, выстроившихся вдоль стены, которые продолжали выдавать новости с различных уголков планеты. Марсия Ленгли, его помощница, уже собралась покинуть свое рабочее место. Впервые за этот день перестали мигать сигнальные огоньки, говорящие о поступающих телефонных звонках. Спокойствие периода сбора информации. Вечерние выпуски уже пошли в печать и теперь готовились утренние новости на завтрашний день.

Вечерние тени начали исподволь заполнять комнату. Портер включил настольную лампу. Круг света четко обрисовал кучу деловых бумаг на столе. Портер застонал. Часы на стене показывали половину пятого. Он обещал, что заедет за Алис в семь тридцать, значит, на работу с бумагами времени почти не оставалось. В Мериленде появился какой-то новый ресторан, его порекомендовал один из знакомых Алис. Она уже две недели напоминала о нем и сегодня вечером собирается туда отправиться. Он откинулся на спинку кресла и расслабился. Мысли его были заняты Алис Давенпорт. Ее отец, старый сенатор, был в довольно плохих отношениях с Портером. Но старый стервятник, по крайней мере, не возражал против их свиданий. И в этом нужно отдать ему должное, подумал Портер. Несмотря на свою родословную, Алис во всем остальном была «олл райт». Отличная собеседница, эрудированная, жизнерадостная, умная. Правда, время от времени она имела склонность втягиваться в долгие, фанатичного накала дискуссии, имевшие в своем центре очередной конец Алис в социальной сфере. В данный момент это был спор из-за земель в Блейк-хилле и Биг-хорне, которые требовали вернуть им индейцы. Она страстно верила, что так и должно быть. Земли нужно вернуть этим племенам. Несколько месяцев назад место индейцев занимали чернокожие жители Южной Африки. А всему виной, кисло сказал себе Портер, слишком хорошее образование в совершенно не нужных и вредных областях.

Конечно, Алис не всегда говорила на подобные темы, и сегодня вечером, скорее всего, тоже не станет. За последние несколько месяцев они провели несколько восхитительных вечеров в обществе друг друга, потому что Алис, когда снимала тогу участника очередного крестового похода, была отличной, общительной женщиной.

Полчаса, не больше, прикинул Портер. Если он как следует наляжет, то успеет очистить стол от угрожающего завала бумаг. Еще останется время поехать домой, принять душ, побриться и переодеться. И он успеет заехать за Алис как раз вовремя. Но сейчас ему необходима чашечка кофе.

Он встал и пошел по комнате, по дороге спросив у Марсии:

— Ты не знаешь, в буфете осталось кофе?

— Вероятно, — ответила она. — Может, и сэндвичи остались. Но они уже не очень свежие.

— Мне нужна всего чашечка кофе, — проворчал он.

Он успел пройти половину комнаты, как ожил один из телетайпов, ударив безумной захлебывающейся очередью. Зазвенел звонок, требуя неотложного внимания.

Портер обернулся и быстро пересек комнату в обратном направлении. Это был телетайп линии Ассошейтед Пресс, как он обнаружил. Он остановился у печатающего устройства, уперев руки в бока. Принтер размазанной молнией бегал вдоль рулона, печатая строчки сообщения: «Как сообщают, в Миннесоте упал с неба большой объект».

Машина замолчала, принтер подрагивал, словно в ожидании.

— Что там еще? — спросила Марсия, подойдя к нему.

— Не знаю, — честно ответил Портер. — Метеорит, наверное… — Ну, давай дальше. Расскажи нам, что там такое, — обратился он к машине.

Пронзительно зазвенел телефон.

Марсия в два шага достигла стола и схватила трубку.

— Хорошо, Грейс, — сказала она. — Я передам ему.

Ожил телетайп:

«Возможно, первый гость из внешнего пространства приземлился сегодня возле Города Одинокая Сосна в северной Миннесоте».

— Звонил Грейс, — сказала за его спиной Марсия. — Вас хочет видеть президент.

Портер кивнул и отвернулся. Засигналили другие телетайпы, но он уже шел к двери, потом зашагал по коридору.

В приемной его кивком приветствовал Грейс. Он кивнул в сторону двери.

— Заходите, вас ждут.

— Что случилось, Грейс?

— Точно не знаю. Сейчас он говорит с начальником отдела военных кадров. Что-то насчет нового спутника, неожиданно обнаруженного на орбите.

Широким шагом Портер пересек приемную, постучал во внутреннюю дверь, потом повернул ручку и вошел.

Президент Герберт Тайн как раз клал телефонную трубку. Он жестом пригласил Портера в кресло.

— Это был Уайтсайд, — чему-то хмурясь, сказал президент. — У него уже бегают мурашки. Наши станции слежения засекли на орбите нечто новое и такое большое, что генерал сильно напуган. Объект не наш и очень маловероятно, что его могли запустить Советы. Слишком большой, чтобы кто-то мог вывести на орбиту такого гиганта. Уайтсайд сильно расстроен.

— Что-то из внешнего пространства? — спросил Портер.

— Этого Уайтсайд не сказал, но именно это подумал. Было отлично видно, о чем он думает. Он едва не проговорился. Он срочно едет сюда, прибудет, как только сможет.

— Какой-то объект упал или приземлился в Северной Миннесоте, — сообщил Портер. — Телетайпы как раз начали выдавать сообщение, когда вы мне позвонили.

— Думаете, эти два события взаимосвязаны?

— Пока не знаю. Точно еще не известно, что там, в Миннесоте. Я успел прочитать только начало сообщения. Может, это всего лишь большой метеорит. Во всяком случае, с неба что-то действительно свалилось.

— Боже, Дэйв, у нас и так хлопот выше головы, — вздохнул президент.

— Совершенно согласен с вами, сэр, — кивнул Портер.

— Как прошел брифинг?

— Они меня замучили. В основном, вопросы касались Блейк-хилла и Биг-хорна. И энергетического кризиса.

— У тебя все идет нормально?

— Сэр, я делаю то, за что мне платят, и честно отрабатываю свой гонорар.

— Да, — сказал президент, — я думаю, это так. Но это нелегко, верно?

В дверь тихонько постучали, потом она открылась и заглянул Грейс.

— Передала Марсия, — он помахал листком телетайпа.

— Дайте сюда, пожалуйста, — нетерпеливо протянул руку президент. Секретарь вошел, пересек кабинет и положил оторванный от рулона листок на стол президента. Тот быстро пробежал глазами текст и подвинул сообщение Портеру.

— Не понимаю смысла, — сказал он. — Большая черная коробка опустилась на мост через реку. Метеорит не может иметь вид большой черной коробки, не так ли?

— Едва ли, — согласился Портер. — Метеорит падает с ужасным шумом. Он оставляет на месте падения громадный кратер.

— Как и любой предмет, упавший с неба, — развил мысль президент, — если он большой и падает быстро. Например, сошедший с орбиты старый спутник…

— Именно так я и подумал, — сказал Портер. — Они падают с громадной скоростью, взрыв образует кратер, воронку. Конечно, если предмет достаточно большой.

— Этот, судя по всему, очень большой.

Оба посмотрели друг на друга через стол.

— Вы думаете… — начал президент, но не договорил.

На его столе ожил интерком.

Президент повернул рычажок.

— Что там, Грейс?

— Генерал Уайтсайд, сэр.

— О'кей. Включите его. — Президент взял трубку, уголком рта сказав Портеру: — Он уже знает о происшествии в Миннесоте.

Затем президент переключил внимание на телефон, сказал в трубку несколько слов и молча выслушал ответ. Со своего места Портер слышал жужжание далекого голоса, возникавшего в трубке.

— Ладно, — сказал, наконец, президент. — Только не будем горячиться. Позвоните мне, как только узнаете что-то новое. — Он положил трубку и повернулся к Портеру. — Кто-то из Национальной Гвардии позвонил ему из Миннесоты. Некий предмет опустился с неба без удара, находится на одном месте, имеет размеры огромного здания, весь черный.

— Странно, — сказал Портер, — что все зовут его большой коробкой.

— Дэйв, — сказал президент, — что будем делать, если это действительно пришельцы из космоса?

— Будем импровизировать по обстановке, — сказал Портер. — Пока нет особых причин паниковать.

— Нужно как можно быстрее получить достоверные данные.

— Правильно. Кое-что дадут телетайпы пресс-центра. Но нужно выслать специальную группу для расследования. Необходимо связаться с ФБР в Миннеаполисе.

— Район следует оцепить, — сказал президент. — Нельзя допустить туда наплыва людей. — Он поднял трубку и связался с приемной. — Грейс, соедините меня с управляющим в Сент-Пел. — Он взглянул на Портера. — Больше всего я боюсь паники.

Портер посмотрел на часы.

— Первые выпуски теленовостей дадут сообщение через час или того менее. Уже сейчас, возможно, пошли экспресс-бюллетени. Воображаю, как трезвонят телефоны. Все хотят знать реакцию Белого Дома, боже ты мой! А они наверняка знают сейчас больше нас.

— Марсия еще там?

— Она собиралась уходить, но теперь ей, конечно, пришлось остаться. Эта женщина настоящая профессионалка.

— Нам может понадобиться какое-то заявление.

— Пока нет, — запротестовал Портер. — Еще нет. Рано. Не стоит стрелять с бедра. Сначала нужно точно узнать обо всем…

— Что-то необходимо сказать людям, — повторил президент. — Что-то сказать, чем-то успокоить. Чтобы они были уверены, что мы делаем все, что можем.

— Некоторое время они будут думать лишь о происшедшем.

— Может, брифинг?

— Да, наверное, — нехотя согласился Портер. — Если только до утра накопится достаточно материала. Как я понял, о новом спутнике еще никто не знает. Только Уайтсайд и мы. И конечно, операторы слежения, но они будут молчать.

— Новость все равно просочится, — вздохнул президент. — Просачивается что угодно, дай только достаточный срок.

— Мне кажется, будет лучше, если первыми об этом скажем мы. Не хотелось бы создавать впечатление какого-то сокрытия фактов. Последние годы энтузиасты НЛО только об этом и твердят — что правительство сознательно утаивает информацию об НЛО.

— Согласен с вами, — сказал президент. — Наверное, надо собрать их на брифинг. Начните лавину сами, запустите первый ком. И возвращайтесь. Вы мне понадобитесь. К тому времени мы должны располагать более достоверной информацией.

5. ОДИНОКАЯ СОСНА

Рыба исчезла. Из темноты выскочил кролик, запрыгал туда-сюда, медленно шевеля ушами, втягивая влажным носом воздух. Весьма озадаченный кролик, подумал Джерри. Он понимает, что с ним что-то произошло и он оказался на незнакомой поляне. Скунс царапал когтями пол. Мускусная крыса тоже исчезла.

Уже некоторое время Джерри осторожно обследовал свое окружение, стараясь при этом не удаляться, чтобы не потерять ориентировку, держась возле места, на которое был выброшен, когда его втянуло в эту «пещеру». Он еще не нашел ничего определенного. Он попытался приблизиться к странным силуэтам, видимым в мерцающих вспышках света, но силуэты становились тоньше и как бы втягивались в пол.

Он осмотрел круглые пятна, которые поначалу принял за глаза. Сперва он думал, что они расположены по стенам, но оказалось, что они висят прямо в воздухе. Он мог провести по ним рукой и это не оказывало на них никакого воздействия. Они продолжали оставаться круглыми шарами света и следили за ним. Рука, проходя через них, не ощущала ни тепла, ни холода — вообще ничего.

Мерцание продолжалось, голубоватый туманный свет был таким же постоянным. Джерри показалось, что видно немного лучше, чем вначале. Вероятно, это благодаря адаптации глаз.

Он несколько раз пробовал заговорить с теми, чье присутствие чувствовал здесь, но никакого видимого ответа или реакции не получил. Не было ни малейшего указания на то, что его услышали. Кроме ощущения, что за ним следят, не было ни малейшего признака чужеродного присутствия в этом месте или того, что невидимый хозяин «пещеры» знает о присутствии Джерри. У Джерри не создалось впечатления, что воображаемый наблюдатель имеет злобные намерения или настроен враждебно. Скорее, любопытствует — и только. Странный чужой запах оставался, но Джерри привык к нему и почти не замечал.

Паника практически покинула его. Мрачные предчувствия и ужас — тоже. Их место заняло фаталистическое онемение и некоторое изумление: как же все это могло произойти именно с ним? Как могло случиться, что он оказался так расположен в пространстве и времени, что такое невероятное происшествие случилось именно с ним? Время от времени он вспоминал о Кэт и концерте, но помочь этому уже было нельзя, и мысль об этом постепенно смело озабоченностью его положением.

Ему казалось, что он замечает вокруг себя некоторое движение. Несколько раз пол вздрагивал под ногами и чуть покачивался, будто вся пещера передвигалась очень быстро и резко. Но, говорил он себе, это могло быть только воображением — какие-то конвульсии биологического приспособления организма к недостатку сенсорных ощущений.

А можно ли сказать, находится он внутри машины или живого организма? Скорее, машина, чем организм. Заранее запрограммированная компьютизированная машина, способная реагировать на большое количество ситуаций. Но почему-то возникло чувство биологического организма, чувство, что он попал внутрь чего-то живого.

Хотя доказательств или каких-то факторов, указывающих на это, не было, он все больше склонялся к мысли, что черная коробка — биологическое существо. И оно наделено функциональным сознанием, которое следит за ним. Посетитель Земли из звездного мира, который сразу после посадки принялся изучать местную жизнь, вытащив сначала его, потом рыбу, кролика, скунса и мускусную крысу. Этих пяти образцов, несомненно, было достаточно, чтобы получить некоторое базовое представление о характере принципов, по которым эволюционировала местная жизнь.

Он живое существо, сказал себе Джерри. Этот черный объект, эта коробка — живое существо. И пока он думал, почему так в этом уверен, внезапное озарение осветило его разум, словно какой-то голос прошептал на ухо. Эта штука вроде дерева, подумал он. Он тоже чувствует здесь поле жизни, которое излучают деревья. И это, сказал он себе, совершенно непонятно и нелепо. Гигантская черная коробка абсолютно непохожа на дерево. Но мысль, основанная на ощущении, не исчезла, поскольку не исчезло ощущение, что эта черная штука похожа на дерево.

Он попытался выкинуть эту идею из головы, потому что, на первый взгляд, это была глупая идея. Но идея отказалась покинуть его и к ней вдруг, как звено к цепи, присоединилась еще одна — незваная идея Д О М А. Он не знал, что означает эта новая идея. Что это за место — дом? Он внутренне восстал против такого объяснения. Это наверняка не его дом. Это столь далеко от понятия «дом», насколько можно вообразить.

И каким образом, удивленно подумал он, эта идея вообще могла прийти в голову? Возможно ли, что этот живой инопланетянин — если это вообще инопланетянин — пытается вступить с ним в контакт, непосредственно влияя на сознание, впечатывает идеи и образы, стараясь тем самым навести мост через пропасть, разделяющую два разума? И если это так — а он не мог заставить себя в это поверить и принять эту мысль, — то что хотел сказать ему инопланетянин?

Какая может быть связь между этими двумя образами — дерева и дома? Что здесь подразумевается, какие дополнительные мысли могут скрываться в этих образах?

Размышляя, он заметил, как все больше склоняется к исходному положению, что большая черная коробка — гость из космоса, и что эта коробка не только живой организм, но и организм, наделенный разумом.

Почва, подумал он, была хорошо подготовлена для таких мыслей. Многие годы говорили и писали, что в один прекрасный день разумная жизнь из космоса в лице одного своего представителя может посетить Землю. Сюда присоединялись разнообразные размышления, что тогда произойдет и как прореагирует на такое событие наша публика — великая, неопытная и непросвещенная. Идея была не нова. Она годами лежала подспудно, но у поверхности, в сознании масс.

К нему прыгнул кролик. Прижимаясь к самому полу, он вытянул шею, понюхал носки ботинок Джерри. Скунс, кончив теребить пол, куда-то удалился. Мускусная крыса так и не появилась.

Маленькие собратья, подумал Джерри, мои маленькие собратья, они оказались вместе со мной в этом месте, в сходной роли образцов фауны чужой планеты, которую собирает здесь пришелец из космического пространства.

Что-то тонкое и гибкое обхватило его, дернуло за ноги и швырнуло о стену. Но Джерри не ударился. В стене открылась щель, и в эту щель он вылетел наружу.

Он падал. В темноте почти ничего не было видно, но он различил под собой какую-то смутную тень и инстинктивно вытянул руки, защищая лицо. Он врезался в крону дерева, ветки замедлили его падение. Одной рукой он продолжал закрывать лицо, другую отчаянно протянул вперед, стараясь за что-нибудь ухватиться. Пальцы сомкнулись вокруг ветки. Ветка прогнулась под его весом, несколько замедлив падение. Он выбросил вторую руку — пальцы нашли ветку потолще и понадежнее. Эта ветка уже остановила падение.

Несколько секунд он болтался на ветке, чувствуя резкий свежий запах сосновой хвои. Дул ветерок, слышался нежный шорох кроны.

Он продолжал висеть, полный благодарности, потому что удалось бежать из «пещеры». Хотя «бежать» было не совсем подходящее слово, как он понимал. Его просто вышвырнули вон. Они, или оно, что бы там ни было, получило все, что хотело, и вскоре, вероятно, будут вышвырнуты кролик, скунс, крыса и рыба.

Глаза частично привыкли к темноте, и он осторожно перебрался к стволу дерева. Достигнув ствола, он вцепился в него, обхватил руками и ногами, замерев на несколько секунд. Ветки были такие густые, что он не видел земли и потому не знал, высоко ли находится. Не очень высоко, попробовал успокоить он себя. Едва ли его выбросили с большей, чем сорок футов, высоты, он успел пролететь совсем немного.

Он начал медленно спускаться по стволу. Работа оказалась нелегкой, учитывая темноту и то, что от ствола отходило множество веток. Приходилось умело маневрировать, чтобы пробиться сквозь них. Дерево, определил он, как специалист, не очень большое и не очень высокое. Ствол не более фута в диаметре, хотя по мере спуска несколько расширяется.

Наконец, ноги его неожиданно коснулись земли, колени подогнулись. Он осторожно постучал одной ногой, чтобы убедиться, что достиг твердой поверхности. Удовлетворенный, он выпустил ствол и выбрался из-под нижних ветвей.

Теперь он стоял рядом с деревом, вглядываясь в окружавшую темноту, такую густую, что практически ничего нельзя рассмотреть. Он рассчитывал, что находится неподалеку от дороги, по которой ехал на машине.

Но вдруг он пришел в ужас и поразился, обнаружив, что совершенно потерял ориентацию.

Он попытался наугад отыскать место, где деревья были менее густыми и у него появился бы шанс что-то разглядеть, но прошел всего несколько шагов, как тут же запутался в колючих нижних ветках соседнего дерева. Он попробовал двинуться в противоположном направлении и получил тот же результат. Он присел, глядя поверх земли и надеясь, что различит темный силуэт приземлившегося объекта, но был не в силах определить его местонахождение.

Отсюда, сказал он себе, должны быть видны огни Одинокой Сосны. Но как он ни старался, не мог различить даже искорку света. Тогда он попробовал сориентироваться по созвездиям, но созвездий не было. Или небо затянули облака, или кроны были слишком густые, чтобы можно видеть небо.

Боже, подумал он, сидя на корточках, значит, я заблудился в лесу, всего в миле от города… небольшого городка, конечно, но все же городка.

Он мог бы провести ночь здесь, дожидаясь утра, но уже сейчас воздух был пронзительно холодным, а к утру будет еще холоднее. Можно развести костер, подумал он и вдруг вспомнил, что у него нет спичек. И дело было не только в надвигающейся холодной осенней ночи. Нужно как можно скорее найти телефон и позвонить Кэт. Она уже наверняка в ярости. Он должен объяснить, что произошло и почему он задержался…

Он вспомнил правила заблудившегося — идти под гору. Таким образом, придешь к реке, а река приведет к городу. По берегу реки он доберется до места или, быть может, попробует перейти реку и тогда окажется на расстоянии протянутой руки от Одинокой Сосны, хотя такой вариант мало его привлекал. Он не знал реки и переход мог оказаться опасным. Он мог запросто угодить на глубокое место или даже на перекат.

Или, быть может, удалось бы найти черный объект, в котором еще совсем недавно он находился в плену. Если он найдет эту штуку, то, повернув налево, окажется на дороге, ведущей к раздавленному мосту. Но тогда все равно придется пересекать реку, потому что моста нет. И черная коробка все еще перекрывает пространство в том месте, хотя ему показалось, что эта штука двигалась. Впрочем, в этом он был не уверен.

Все равно, он не мог находиться слишком далеко от нее. Его выбросило из черной штуки, и он не мог отлететь далеко, когда врезался в дерево. Он чувствовал, что объект, в котором находился «в плену», не мог быть дальше тридцати футов.

Он двинулся вперед, вернее, попытался, потому что, в какую сторону ни двигался, везде натыкался на деревья. Нечего было рассчитывать на движение по прямой, да и то со скоростью улитки, не более. Он растерялся и понятия не имел, где находится.

Устав от бесплодных усилий, он прислонился спиной к дереву, нижние ветки которого почти касались земли. Боже, снова подумал он, почти невозможно поверить, что даже в полной темноте можно так заблудиться.

После короткого отдыха он поднялся и вслепую двинулся дальше. Время от времени он удивленно спрашивал себя, почему бы не бросить это бесполезное занятие и не устроиться на ночь с максимально возможным в его положении комфортом. Но он не смог убедить себя в необходимости остановки. Каждое новое усилие могло оказаться счастливым и принести долгожданную удачу. Он мог наткнуться на черный объект или на дорогу, или на что-то еще, что могло бы помочь определить, где он находится.

Но он нашел тропинку. Этого он не ждал, но все же лучше, чем ничего, и он решил держаться тропинки. Она наверняка должна куда-то привести, и он попадет туда, если будет идти по ней.

Самой тропинки он не видел. Нашел он ее случайно, зацепившись за что-то и упав. Тропинка была почти ровная и он нащупал ее, хлопая ладонями по земле, нащупал ее утоптанную твердую поверхность. По обе стороны плотно стояли деревья и кусты подлеска.

Двигаться по тропинке можно было только одним способом — на четвереньках, нащупывая руками, что-бы не потерять ее.

Итак, понятия не имея, где он находится и куда двигается, он полз на коленях со скоростью улитки по невидимой тропинке.

6. ОДИНОКАЯ СОСНА

— Я не знаю, где они, Джонни, — говорил в телефонную трубку Френк Нортон. — Они здесь так и не появились. Ты говорил, что они будут к шести, но их до сих пор нет. Может, что-то их задержало. Пробки на дорогах…

— Что за черт, Френк! — проскрежетал в трубке голос Гаррисона. — Откуда у вас появились пробки на дорогах? С каких это пор?

— У нас тут такое… хуже, чем в день открытия рыболовного сезона, — сказал Нортон. — Все рвутся в городок. Город закрыт, на всех дорогах расставлены патрули и никого не пускают. Хотя им приходится нелегко… В смысле, не пустить всех желающих. Как только новости появились в сводках радио и телевидения…

— Уже поздно делать снимки этой штуки, — с отчаянием сказал Гаррисон. — Говоришь, она передвинулась?

— Да, уже довольно давно. Через мост и вдоль реки вглубь леса. Но я успел кое-что снять, прежде чем эта коробка начала двигаться.

— О, ты сделал фотографии?! — завопил Гаррисон. — Что же ты молчал до сих пор, черт тебя побери!

— Ладно, Джонни, они не представляют ничего особенного и не идут ни в какое сравнение со снимками профессиональной камерой. У меня маленький туристический аппарат. Я снял две катушки, но не уверен, что получилось что-то стоящее.

— Слушай, Френк, ты можешь каким-нибудь образом переправить мне эти катушки? Ты не хотел бы их продать?

— Продать? Они твои, если нужны тебе, Джонни. Я только хотел бы получить несколько отпечатков.

— Не будь дураком, — сердито сказал Гаррисон. — Эти пленки стоят хороших денег. Очень хороших. Кто-нибудь может доставить их нам? Кто-то, кому ты доверяешь? Я бы хотел, чтобы ты оставался там, пока не появились Кэт и Чет.

— На заправочной станции подрабатывает в свободное время один парнишка. Он мой приятель.

— Ты можешь ему доверять в таком ответственном деле?

— Абсолютно. К тому же, у него есть мотоцикл. Он доставит вам пленки самым быстрым способом, если только не перевернется по дороге.

— Скажи, что он получит сотню, если доставит их мне в редакцию до полуночи. Мы придержим кое-что из утреннего выпуска, чтобы успеть до завтра с твоими снимками.

— Кажется, паренек должен быть сейчас на заправке. Я с ним свяжусь. Он найдет кого-нибудь, или я найду, подменить его. Если что, я сам этим займусь, черт возьми.

— В городке есть кто-нибудь из агентства новостей? Телеоператоры?

— По-моему, пока никого. Если бы появились люди с телевидения, я бы их увидел. Наверняка кого-то пришлет Даллас, но они свяжутся со мной, когда приедут. Пока что никого. Полиция надежно перекрыла дороги. В сам город успело проникнуть довольно ограниченное количество посторонних. Кое-кто оставил машину у заставы и добрался сюда пешком. Дороги просто забиты машинами, так что на мотоцикле из города будет выбраться намного легче. Паренек, о котором я говорил, сможет проехать где угодно: по канавам, по бездорожью, везде.

— Тогда постарайся, пожалуйста, устроить все максимально оперативно.

— Займусь немедленно. А если не получится, пошлю другого. Да, Джонни, скажи мне одну вещь: как реагирует на это событие страна?

— Еще рано судить об этом, — вздохнул Гаррисон. — Я послал одного человека, он узнает мнение людей прямо на улицах, в барах, у входа в кинотеатры, узнает, что думают люди. Реакция человека с улицы — такой будет репортаж. А почему ты спрашиваешь?

— Мне звонили из Вашингтона. Начальник штабов, что ли… Какой-то генерал. Фамилию я не запомнил.

— Пока что со стороны правительства никакой реакции не было, — сказал Гаррисон. — Им нужно время, чтобы нащупать почву под ногами. Ты все еще думаешь, что эта штука со звезд?

— Она двигалась, — сказал Нортон, — поползла от реки в сторону леса. Это может означать, что она живая или, по крайней мере, является очень сложной машиной, которой управляет разум. В Белом Доме в этом уже не сомневаются. Для них это пришелец из космоса. Если бы ты увидел эту штуку, Джонни, то сразу бы в это поверил.

Дверь кабинета открылась и вошла какая-то женщина. За ней следовал мужчина, нагруженный фотопринадлежностями и камерами.

— Минутку, — сказал в трубку Нортон, — кажется, появились твои люди. Только что вошли. — Он спросил женщину: — Вы Кэт Фостер?

Та кивнула:

— А этот вооруженный до зубов парень — Чет Уайт.

— Френк, — сказал Гаррисон.

— Да?

— Дай, пожалуйста, трубку Кэт.

— Хорошо, — ответил Нортон. — Я пойду узнаю насчет парня и мотоцикла. Пусть везет пленки. — Он вручил трубку Кэт. — На другом конце Джонни, — пояснил он ей.

— Вы кажется сказали — пленки? — спросил Чет.

— Да, я снял две катушки до того, как эта штука уползла в лес. Пока еще было светло.

— Так ее нет там?! — взвыл Чет.

— Да, она передвинулась вдоль дороги в глубину леса. А сейчас темно и ее не видно. Со снимками ничего не получится.

— Ты посылаешь пленки Джонни?

— Да, у меня тут один парень на мотоцикле, он отвезет.

— Хорошо, — сказал Чет, немного успокоившись. — На машине там не пробиться. Черт бы побрал эти ваши двухрядные дороги. Я такой пробки еще не видел. Мы шли около двух миль пешком, а машина осталась там.

— Еще увидимся, — сказал Нортон и выскочил за дверь.

Кэт в это время разговаривала с Гаррисоном по телефону.

— Это кошмар, Джонни! Сюда пытается пробиться уйма народу. Полиция никого не пропускает. Машины образовали чудовищную пробку.

— Ну, вы-то уже на месте, — довольно сказал Гаррисон. — Не упустите свой шанс. Дайте нам все, что можно. Поговорите с народом, узнайте его реакцию, что они думают об этой штуке. В общем, ты же знаешь, что делать.

— Джонни, Джерри не звонил?

— Джерри?

— Черт побери, Джонни, я же говорила перед отъездом. Джерри Конклин, мой парень. Я же тебе объяснила.

— Вспомнил, сейчас узнаю. Минутку… — Она услышала, как он заревел на другом конце линии: — Кто-ибудь слышал, звонил сюда парень по имени Джерри Конклин? Да, о котором Кэт говорила, что у нее с ним свидание?

Ему ответило неразборчивое бормотание голосов.

Кэт терпеливо ждала.

Снова заговорил Гаррисон:

— Нет, Кэт, никто не звонил.

— Черт побери, — только и смогла сказать Кэт.

— Так, посмотрим, — продолжал Гаррисон, уже забыв о существовании Джерри Конклина. — Сейчас четверть восьмого. Первую прессу дадим о том, что имеем. Нас держал в курсе Френк. Мы знаем, что черная коробка уползла за реку. Позвони мне через пару часов. Очень жаль, что вы застряли в пути. Но я очень рад, что вам все же удалось добраться.

— Джонни, что еще произошло? Просвети меня.

— Губернатор умудрился стянуть в Одинокую Сосну половину дорожных патрулей. Перекрыты все дороги. Национальная Гвардия приведена в состояние боевой готовности. Понятия о том, что происходит на самом деле, пока не имеет никто. Есть идея, что это корабль из космоса, но утверждать наверняка пока никто не решается.

— Если позвонит Джерри, пожалуйста, объясни ему ситуацию.

— Ну, конечно, — сказал Гаррисон.

— Я тебе позвоню, — продолжала Кэт. — Погоди, я только что подумала: ведь телефонные линии к городку наверняка будут заняты. Ты бы мог воспользоваться линией УАТС. К половине десятого. У тебя есть этот номер?

— Верно! Ты можешь посадить там кого-нибудь, чтобы он отвечал и держал линию до твоего появления?

— Конечно, я кого-нибудь найду, — заверила Кэт. — Сколько я могу ему заплатить? Как вообще насчет бюджета этой операции?

— Чем меньше, тем лучше, — сказал Гаррисон. — Плати минимум по мере возможности.

— Тогда пока все, — сказала Кэт. — Как только будет необходимость, выйду на связь.

Она положила трубку как раз в тот момент, когда вошел Нортон.

— Джимми уже в пути, — сообщил он, — с пленками. Один его дружок позаботится о насосах.

— Быстро ты это успел провернуть, — восхитился Чет.

— Повезло, рядом оказался этот дружок.

— Нам вот что нужно, — сразу взяла быка за рога Кэт. — Джонни будет звонить где-то в половине десятого. Нужно, чтобы кто-то подержал немного линию, пока мы не вернемся. Вероятно, все линии будут заняты и пробиться окажется трудно.

— Кажется, у меня есть такой человек, — задумчиво сказал Нортон. — Я только что видел его. Стеффи Грант, наш старый любитель самодельных горячительных напитков. За стоимость одной выпивки он сделает вам все, что пожелаете.

— Он надежный человек?

— Вполне, если речь идет о выпивке.

— Сколько ему заплатить?

— Пару долларов.

— Скажите, что я дам ему пятерку. И внушите, что он не должен доверять телефон никому и ни по какой причине.

— Можете на него положиться. У него мозги работают лишь в одном направлении. К счастью, сейчас он трезвый, так что все поймет.

— Не знаю, что бы мы делали без вас? — вздохнула Кэт.

— Не стоит благодарности, — смущенно сказал Нортон. — Мы с Джонни старые приятели. Вместе ходили в школу.

— Когда эта штука упала, она, как я слышал, раздавила машину, — сказал Чет. — Машина еще там?

— Да, насколько я знаю, — сказал Нортон. — Ее охраняет полицейский. Приказано не трогать обломки до следующего распоряжения. Пока не появится кто-либо из начальства.

— А кто должен появиться?

— Не знаю, — пожал плечами Нортон.

— Тогда за дело, — энергично сказала Кэт. — Я хочу взглянуть на эту машину и, если разрешат, сделать пару снимков.

— Идите прямо, — объяснил Нортон, — потом по дороге вниз к реке. Это недалеко. Там стоит полицейская машина с красными фонарями, по ней и найдете нужное место. А я пока поищу Стеффи Гранта, дам ему задание. Увидимся позже.

Дойдя до конца первого квартала, они увидели мигающие красные огни патрульной машины. Когда они поравнялись с ней, навстречу шагнул полицейский.

— Мы из газеты, — представилась Кэт. — «Миннесота Трибюн».

— Могу я посмотреть ваши удостоверения?

Кэт вытащила из сумки бумажник и вручила полицейскому пресс-карточку. Он достал из кармана фонарик и направил луч света на карточку.

— Кэтрин Фостер, — прочитал он. — Как же, помню, встречал ваше имя в газете.

— Со мной Чет Уайт, наш фотограф.

— О'кей, — сказал полицейский. — Правда, должен вас разочаровать, тут вы ничего особенного не увидите. Эта штука уползла в лес за реку.

— А машина? — спросила Кэт.

— Раздавленная? О, она еще тут.

— Как насчет пары снимков? Разрешите?

Полицейский молчал, колеблясь, потом махнул рукой.

— Я думаю, ничего страшного не произойдет. Снимайте. Только ничего не трогайте. ФБР отдало приказ оставить все, как было.

— А причем тут ФБР? — удивилась Кэт.

— Откуда мне знать, мэм? — пожал плечами полицейский. — Наше дело маленькое. Мне так приказали. Кто-то из ФБР уже направляется сюда.

Они обошли патрульную машину и прошли еще немного по дороге. Раздавленный автомобиль лежал у моста, вернее, у того, что от моста осталось. Самого моста больше не было. Автомобиль был сплющен, словно побывал под прессом.

— В нем кто-нибудь был? — спросила Кэт.

— Нет, мы не думаем.

Чет обходил машину, делал снимки, мигая вспышкой.

— Удалось установить, чья это машина? — спросила Кэт. — Номерной знак?

Полицейский пожал плечами.

— Знак должен быть, только его не видно. Это был «шевроле» недавнего выпуска. Какая модель, сказать не могу.

— И кто мог быть владельцем этой машины? Как вы думаете, с ним что-нибудь случилось?

— Видимо, кто-то остановился половить рыбу у заводи за мостом. Говорят, тут водится крупная форель, и люди часто останавливаются здесь.

— Если так, — развила свою мысль Кэт, — то вам не кажется, что пассажиры этой машины могли уже здесь появиться, чтобы рассказать о своих приключениях?

— Это действительно странно, — согласился полицейский. — Может, хозяин попал в реку? Мост сломался, когда приземлилась эта штука. Его могло ударить бревном или доской.

— Но ведь кто-то должен был попытаться найти его?

— Наверное, — равнодушно сказал полицейский. — Но мне об этом ничего не известно.

— А вы видели эту штуку, которая упала?

— Да, пока не стемнело. Она уже уползла за реку, от берега до нее было несколько сотен футов. Просто лежала там неподвижно. Здоровенная такая, черная.

— Она все еще была на дороге?

— Да, но гораздо шире ее. Уходила вправо и влево. Свалила несколько небольших деревьев, когда ползла.

— И она лежит там до сих пор?

— Я лично думаю, что да. Если бы она начала двигаться, то свалила бы деревья побольше, и был бы немалый шум. А с тех пор, как я прибыл, все тихо.

— Впереди по дороге что-нибудь есть?

— Мэм, за рекой идет заповедная зона. Леса. Нетронутые сосновые леса. Большие деревья. Некоторым по сотне лет и больше. Так что эта штука, что бы она собой ни представляла, попала в ловушку. Деваться ей некуда.

— Наблюдались какие-нибудь признаки жизни внутри коробки?

— Я ничего такого не заметил. Просто большая черная коробка. Вроде гигантского неуклюжего танка, только никаких гусениц у нее не видно. Понятия не имею, как она двигается.

— Таково ваше впечатление? Большой танк?

— Ну, не совсем. Скорее, черная коробка. Ящик. Длинный черный ящик. Черный-черный, какой только можно себе представить.

— А можно как-нибудь перебраться на ту сторону реки? — спросила Кэт.

— Вряд ли, — ответил полицейский. — Как раз под мостом была глубокая заводь, а впереди и позади нее сильное течение, перекаты.

— Может, на лодке?

— Спросите людей, может, кто вас и перевезет. Если только найдете лодку.

— Здесь у всех должны быть лодки, — вмешался Чет.

— Лучше бы вам не пытаться, — неохотно сказал полицейский. — Придется мне тогда опробовать свою рацию. Наверное, вас не пустят на тот берег.

— А другой путь есть?

— Только не по дороге. Дороги все перекрыты.

— А как те люди, что живут за рекой?

— Там не живут. Я же сказал, там заповедная зона. Много миль одного леса. Никто там не живет.

— Офицер, — сказала Кэт, — можно узнать ваше имя? Могу я процитировать некоторые ваши слова?

Полицейский гордо назвал свою фамилию.

— Только не слишком нажимайте на мои цитаты, — осторожно добавил он.

7. ВАШИНГТОН. ОКРУГ КОЛУМБИЯ

Стоя, Портер наблюдал, как они заходят. Журналисты были менее оживлены, чем он обычно, и их было гораздо больше, чем он ожидал. Ведь это было довольно позднее время для брифинга.

Они вошли и расселись по местам, затем в тишине ждали начала.

— Я должен попросить у вас прощения за столь поздний час, — начал Портер. — Наверное, лучше было бы подождать до утра, но я подумал, что некоторые из вас захотят узнать то, что уже знаем мы. Хотя, быть может, это не намного больше того, что вам уже известно. Собственно, нам известно только то, что неподалеку от городка Одинокая Сосна в северной части Миннесоты упал некий предмет. Прямо на север от городка течет река Пайн. Данный объект упал таким образом, что перекрыл пространство между берегами реки. Что любопытно, упал он на мост, соединяющий берега. Мост был разрушен, как и стоявший там автомобиль. К счастью, в автомобиле в этот момент никого не было. Уже в сумерках объект передвинулся в сторону от реки на другой берег, противоположный тому, где находится городок. И, кажется, он лежит там и в настоящее время. Кроме того, имеется дополнительная информация. Мы не знаем, связан ли этот факт с событиями в Миннесоте, но следящие станции засекли на околоземной орбите ранее неизвестный объект. Он был огромен.

— Мистер секретарь, — задал вопрос представитель «Нью-Йорк Таймс», — вы сказали «огромен». Не могли бы вы уточнить, насколько огромен, и дать данные об орбите?

— Мистер Смит, — ответил Портер, — конкретные размеры пока не определены достоверно. Что же касается орбиты, то она, кажется, называется синхронной. Удаление от поверхности Земли составляет двадцать тысяч миль, и скорость вращения на этой орбите равняется скорости вращения Земли. В данный момент объект завис где-то над Айовой.

— Дэйв, — поднялся человек из «Чикаго Трибюн». — Вы сказали, что был засечен ранее неизвестный объект. Это значит, что его засекли после появления на орбите, а не в момент выхода на эту орбиту?

— Я понял так, что объект был обнаружен на уже установившейся орбите несколько часов назад.

— Можно ли заключить, что этот объект является кораблем-базой для того объекта, который опустился в Одинокой Сосне?

— Мне кажется, — пожал плечами Портер, — ваше личное право делать такие предположения. Пока что, по имеющимся сведениям, я бы не спешил делать скоропалительные выводы. Это заставило бы нас думать, что эти два объекта — тот, что упал в Миннесоте, и тот, что появился на орбите — пришли из одного района космоса. А этого мы пока не можем утверждать с достоверностью.

— Первоначальная прикидка массы объекта, исходя из его размеров, исключает его запуск с Земли?

— Да, я так думаю. Но, как я уже говорил, особо мы этого гарантировать не можем.

— «Вашингтон Пост». Вы сказали, что объект в Миннесоте двигался. Вы сказали, что он упал поперек реки, а потом сдвинулся в сторону.

— Правильно.

— Вы можете нам сказать, как он передвигался? Как бы вы охарактеризовали его движение?

— Джордж, у меня просто нет слов. Я не знаю, как он двигался. Мы знаем только одно — он двигался. Только это. Я думаю, это может означать, что передвигался он самостоятельно, сам по себе. Вы должны давать себе отчет, что квалифицированных наблюдателей в этот момент там не было, и все, что нам известно, известно со слов местных жителей.

— Вы можете дать НВС более подробное описание этого объекта? Более детальное, что-то, что уже имеется у нас? Мы знаем, что это исполинских размеров черная коробка.

— Боюсь, я вас разочарую. По этому вопросу мы не имеем дополнительной информации. Насколько нам известно, снимков пока что сделано не было. Падение объекта произошло под вечер. Через несколько часов после этого наступила темнота.

— Вы продолжаете утверждать, — задал вопрос сотрудник «Ассошейтед пресс», — что не знаете наверняка, и, как я понимаю, никто не знает наверняка. И все же на основании того, что нам известно, можно сказать, все факты указывают на то, что неизвестный объект может быть представителем инопланетного разума, спустившегося на Землю из космического пространства. Вы можете как-то прокомментировать мои слова?

— Попытаюсь ответить вам прямо, — сказал Портер, — не впадая в рутинное «я не знаю». Эта штука упала на дорогу. Значит, можно предположить, что она заранее выбрала подходящее для посадки место. Она передвигалась сама по себе и это дает основание предположить, что на борту есть разумные существа, управляющие ею, или какой-то сенсорно-управляющий механизм. Как вы знаете, после выстрела из ружья этот объект выстрелил в ответ и стрелявший человек был моментально убит на месте. Это говорит о способности объекта обороняться. Вы сами уже могли отметить эти вполне очевидные факты. Но, доведя суммирование до этой точки, я больше ничего не могу сказать. Пока что нет никаких конкретных фактов, на основании которых мы могли бы сделать твердые выводы. Итак, нужно подождать. Нам нужны новые сведения, новые факты.

— Похоже, вы совершенно исключаете возможность земного происхождения объекта на орбите, — сказал представитель «Эй-Би-Си». — Может, это какой-то новый, экспериментальный тип корабля.

— Мне кажется, все возможно в свете положения на сегодняшний день. Прошу простить, если я вычеркиваю какие-то из возможных вариантов, если у вас создалось такое впечатление. Но мои люди заверили меня, что мы к этому никакого отношения не имеем.

— А кто-нибудь другой?

— Я лично сильно в этом сомневаюсь.

— Значит, это гость из космоса?

— Это вы так сказали, Карл, а не я.

— Можно перебить еще раз? — вмешался представи тель «Нью-Йорк таймс».

— Конечно, мистер Смит. — Вы не могли бы обрисовать в общих чертах, что конкретно делает правительство? Вы уже связались с другими странами? И, как я понимаю, район Одинокой Сосны закрыт. Это было сделано по распоряжению федерального правительства?

— Насколько мне известно, контактов, о которых вы спрашиваете, наведено не было. Позднее мы, возможно, вступим в переговоры, когда более точно узнаем обстановку. Район города закрыт правительством штата. Губернатор разговаривал с президентом, но мы приказа не отдавали, это целиком местная инициатива. Очевидно, некоторые федеральные организации направят туда своих представителей.

— Спасибо, сэр, — ответил «Нью-Йорк таймс».

— Но не согласитесь ли вы, — заговорил представитель «Лос-Анжелес таймс», — что если упавший объект и тот, что висит на орбите, — пришельцы из космоса, то это становится событием международного масштаба, а не чисто нашего внутреннего?

— Я не могу говорить от лица Государственного секретаря, — ответил Портер, — но скажу, что в вашем вопросе есть логика.

— Давайте продолжим эту тему, — сказал журналист из канзасской «Старр». — Если будет установлено, что упавший в районе Одинокой Сосны объект действительно является космическим кораблем со звезд или, по крайней мере, из-за пределов Солнечной системы, допуская такую возможность, смогли бы вы спрогнозировать реакцию нации и позицию правительства? Будет ли сделана попытка установить контакт, возможно, ограниченный обмен репликами, разговор с теми разумными существами, которые могут находиться на борту этого объекта?

— Пока что мы так далеко в оценке ситуации не заходили, — ответил Портер. — Пока нет и признаков того, что…

— Но если в течение нескольких дней такие признаки появятся, то какова будет реакция правительства?

— Если вы хотите спросить, не собираемся ли мы одним махом, без разбора и следствия, уничтожить пришельцев, то я не думаю, что реакция правительства будет таковой. Да, кто-то выстрелил в объект сразу же после посадки. Но это был поступок безответственного жителя Одинокой Сосны, который, видимо, потерял контроль над собой, оказавшись в экстремальной ситуации. Я надеюсь, что все мы будем действовать, как разумные люди.

— А как, по-вашему, должны действовать разумные люди?

— Думаю, — сказал Портер, — что разумные люди могли бы попытаться установить какую-то разумную альтернативу. Хотя основа этой связи, наверное, будет очень ограниченной. Но как только мы установим такую ограниченную связь, мы можем достичь чего-о большего. Но боюсь, вы заставили меня выйти за рамки моих полномочий. Пока мы не имеем никаких оснований давать официальные ответы на подобные вопросы. Эти вопросы еще даже не обсуждались. По крайней мере, насколько мне известно.

— Вы сознаете, конечно, — сказал журналист из «Эй-Би-Си', — что если это в самом деле случай… если мы имеем дело с иным разумом откуда-то из другого района Галактики, то это может оказаться самым значительным событием за всю историю человечества?

— Лично я вполне это сознаю, — ответил Портер. — Но, опять-таки, сейчас я не отражаю официальной позиции. Я уже сказал, что вопрос еще не обсуждался. Наше понимание ситуации еще не дошло до этой точки.

— Мы понимаем это, Дэйв, — сказал представитель «Эй-Би-Си», — мы просто задаем вопрос, который может прийти в голову очень многим.

— Спасибо, что вы понимаете это, — вздохнул Портер.

— Но если мы перейдем к более насущным вопросам, — включился в разговор корреспондент балтиморской газеты «Сан», — то не могли бы вы сказать, какой следующий шаг предпримет администрация?

— Я думаю, это могло бы быть наблюдение и сбор дополнительной информации. В течение следующих двадцати четырех часов мы собираемся привлечь к этому максимальное количество квалифицированных наблюдателей. И не только людей, связанных с правительством. Большую часть составят ученые, доставленные из различных частей страны. А в основном, я думаю, наши действия будут направлены в соответствии с развитием событий. Сомневаюсь, чтобы сейчас кто-то мог предсказать, как они будут развиваться.

— Я бы хотел вернуться к объекту, обнаруженному на орбите, — сказал представитель детройтской «Ньюс». — Не может ли это массивное образование оказаться просто скоплением космического мусора? Над Землей давно носится масса всяких бесполезных вещей, отработавшие свое спутники, ракетоносители и прочее. Может быть, они каким-то образом стянулись в кучу взаимным притяжением?

— Возможно, это самое простое объяснение, — согласился Портер. — Но в физике я профан и не могу сказать, возможно ли это. Вероятно, космическое агентство уже рассматривает такую возможность.

— Нельзя ли послать корабль на орбиту, чтобы поближе рассмотреть, что там такое? Что вы об этом думаете?

— Сомневаюсь, что рассматривался такой шаг. Но, возможно, будет послан один из челноков космической станции. Вероятность такой операции вполне возможна. Это реальность. Но это дело будущего.

— Если будет установлено, что нас посетили гости из Галактики, как бы вы оценили воздействие этого события на… на все человечество? Осознание факта, что там, наверху, кто-то в самом деле есть?

— Воздействие, несомненно, будет значительным. Но я не могу давать сейчас никаких комментарий. На такой вопрос вам следует искать ответ у наших ведущих социологов.

— Мистер секретарь, — сказал человек из «Нью-Йорк таймс», — благодарим вас за встречу в такой поздний час. Надеемся, вы будете держать нас в курсе событий?

— Как всегда, мистер Смит, — усмехнулся Портер.

Он смотрел, как они один за другим покидают зал брифинга. Марсия поднялась из-за стола и стояла рядом.

— Кажется, все прошло довольно хорошо, — сказала она.

— Сегодня они были настроены довольно мирно. Крови никто не жаждал, — согласился Портер. — Позднее дело может получить политическую окраску, но пока что об этом рано говорить. Новость слишком свежа и с политикой пока никак не связана. Но дай ребяткам на Холме пару дней, и они ее свяжут.

Он вернулся к столу и сел, глядя, как готовится покинуть комнату Марсия. Наконец она ушла.

В комнате было тихо. Где-то далеко звонил телефон, кто-то шел по коридору и звуки шагов гулким эхо раздавались в пустом помещении.

Портер взял трубку и набрал номер. На его удачу, ответила Алис.

— Я ждала, что ты позвонишь, — сказала она, — сидела у телефона. Ну, как прошел брифинг?

— Неплохо. Они меня не съели.

— Бедняга Дэйв, — сказала Алис.

— Все нормально, я сам хотел этого. Я отрабатываю свою зарплату.

— Ты никогда не просил.

— Ну, вероятно. Но все равно, я сразу же ухватился за шанс такого поста.

— А у тебя есть шанс сбежать ко мне? Я уже приготовила выпивку.

— Боюсь, не получится, Алис. Лучше остаться здесь, где со мной можно легко связаться. Пока что, по крайней мере.

— Тогда… Стоп, минутку. Папа подает мне отчаянные знаки. Он хочет с тобой поговорить.

— Тогда передай трубку сенатору. Я всегда рад возможности поговорить с ним.

— Спокойной ночи, дорогой. Включаю папочку.

В ушах Портера загудел голос сенатора:

— Дэйв, что там у вас происходит? Телевидение дает сообщение за сообщением, но, черт побери, ничего конкретного! Похоже, никто не знает, что происходит. Скажи, есть ли что-то реальное в том, что нас действительно посетили пришельцы из космоса?

— Мы знаем об этом столько же, сколько телевизионщики, — устало ответил Портер. — Еще одна свежая новость. Следящие станции засекли на орбите что-то необычное.

Он быстро пересказал сенатору сообщение о неопознанном объекте над Землей.

— Видимо, действительно что-то есть, — согласился сенатор. — Пока что все это не похоже на глупые телевизионные фильмы. Никаких маленьких зеленых человечков.

— Никаких человечков, — согласился Портер. — Мы должны примириться с мыслью, что если т а м кто-то и живет, то это могут быть совсем не человечки. Не люди.

— Если там действительно кто-то есть.

— Совершенно верно.

— Мы, американцы, любим делать поспешные выводы, — вздохнул сенатор. — Но у нас избыток воображения и недостаток здравого смысла.

— Пока что страна воспринимает все это нормально. Никаких истерик. Никакой паники.

— Пока что, — сказал сенатор. — Пока нет причин для истерики. Но еще немного и пойдут самые нелепые и дикие слухи. Всегда найдутся чертовы дураки, чтобы распускать дурацкие слухи. И еще одно, Дэйв…

— Да, сенатор?

— Есть ли намерение вступить в контакт с другими правительствами по этому поводу?

— Я не совсем понимаю…

— Расскажем ли мы остальным о том, что происходит?