- М-м-р-дай, мр-р.
      Глядя в эти светящиеся глаза при свете невесть откуда взявшейся в непогоду Луны, Валентайн дрожащей рукой протянул Камень, не смея даже думать о том, чтобы кинуть его в водопад.
      Огромные челюсти осторожно взяли Камень, из пасти донеслось удовлетворенное:
      - Мр-р, - и черная Диана тенью скользнула обратно в темноту.
      Опустошенный Валентайн вытер испарину со лба, сел на холодный выступ скалы и... заплакал, как дитя.
      ***
      Космопорт "Северный" гудел, как улей. В его многотысячной сутолоке никто не обращал внимания на четырех путешественников, ожидающих отлета, расположившись вокруг столика в кафетерии.
      Только официант, да несколько наиболее близко сидящих людей периодически оглядывались, будто силясь отыскать источник чувственного тепла, исходящего от того столика, где сидели двое мужчин, женщина и огромная черная кошка.
      - Любопытно наблюдать за реакцией людей на Камень, - сказал Вадим, когда официант, в очередной раз пройдя мимо, пристально вгляделся в его лицо.
      - Не менее любопытно, чем ощущать его влияние на себе, - откликнулась Джой.
      - Вообще-то, нам пора, - прервал их Алексей Григорьевич, глядя на электронное табло.
      Через полчаса, глядя в иллюминаторы небольшого частного корабля, люди молча прощались с голубой планетой. И только Диана размурлыкалась, как никогда, будто предвкушая что-то долгожданное.
      Через несколько часов, обманув несколько дозорных кораблей сатурнян, они зависли недалеко от одного из внутренних туннелей Сатурна, построенных тысячелетия назад династией Императора Ридо, где по-прежнему жили гиганты и карлики. За последние десять тысяч лет после бегства последнего Императора, связанного со взрывом Плутона, и остановкой психотронных генераторов, здесь не прекращались беспорядки и гражданские войны.
      Две привнесенные цивилизации - карлики и гиганты - испещрили внутренности окольцованной планеты огромным количеством туннелей и подземных городов. Они создавали временные правительства и свергали их, а порой количество правительств достигало одновременно двадцати единиц. И весь этот хаос не собирался сменяться периодом стабильности.
      Джой и Вадим прилетели на эту планету, чтобы в одном из подземелий, заброшенном давным-давно, но имеющем нормальную циркуляцию воздуха, создать колонию мира и стабильности, от которой через века потянутся нити мудрости ко всему Сатурну, удерживая его всякий раз, когда он окажется на грани самоуничтожения.
      Пролетев через заброшенную шахту, корабль приземлился на площадке полуразрушенного космопорта. Об этом месте Алексей Григорьевич знал давно. Прилетев сюда как-то по торговым делам, он попал в эпицентр очередной междоусобицы, и вынужден был искать безопасного убежища.
      Земляне осторожно вышли из своего корабля.
      - Все спокойно-мр-р, - буркнула Диана в сторону подземного города.
      Пройдя несколько метров, Джой сказала:
      - У меня такое ощущение, что я уже видела это место.
      - Ты же не бывала на Сатурне, - удивился Вадим.
      - Нет, но видела фильмы. Сейчас, сейчас, - она наморщила лоб, собираясь с мыслями, и воскликнула радостно: - Ну, конечно, в школе Ордена... Кристофер и Маргарита Лендел... Всемирный Потоп. Это тот же самый Космопорт, куда привезли первую экспедицию землян перед попыткой Императора Ридо колонизировать Землю.
      - Хм, - откликнулся Вадим, - а ведь верно, я тоже видел фотографии. Где-то здесь должна быть гостиница, - он оглянулся вокруг, и ткнул пальцем в сторону огромного строения, выдолбленного в стене, - да, вот она!
      Быстрыми шагами они прошли поле Космопорта и вошли в здание. Их радости не было предела, когда они обнаружили, что отсек, построенный сатурнянами для землян, сохранился в первозданном виде. Отсутствие влаги и богатой микрофлоры сохранило в исправности технологические системы отопления и вентиляции.
      Здесь, конечно, уже не было цветов, которые никто не поливал тысячи лет. Но пластиковая мебель, книги, изданные, правда, на скудных языках древности, и даже телевизоры, которых астронавты не видели в глаза, довольствуясь лазерными стереопроекторами - все осталось в целости.
      Поразмыслив немного над устройством электрических цепей, Алексей Григорьевич нажал какие-то кнопки, и через пару минут раздался радостный вопль Джой:
      - Вода! Настоящая вода!
      - Да, - откликнулся отец, - только вам предстоит разбираться с тем, как тут все работает, и как они производят эту самую воду.
      - И воздух пошел, - указал Вадим на какой-то циферблат на своем скафандре.
      Они сняли шлемы.
      - Вот вам и дом, - довольно сказал Алексей Иванович, - а мои друзья с Земли позаботятся о вашем питании, по крайней мере, в первое время.
      - Спасибо, па, - Джой улыбнулась.
      - Теперь о главном, - Алексей Григорьевич достал из внутреннего кармана "Семеричный Пылающий Огонь".
      Атмосфера в комнате сразу сгустилась, но затем неохотно стала отступать, не в силах противостоять всепроницающей мудрости.
      - Вадим, подготовься к ритуалу, не стоит тянуть.
      Из рюкзаков появились свечи, угольный карандаш, и в течение следующих сорока минут Вадим чертил пентакль Логоса Сатурна, бормоча под нос какие-то слова.
      Оглядев свое творение, он торжественно взял Камень в руки и стал в центр магического круга. После этого попросил трех своих спутников занять равноудаленные друг от друга позиции вокруг пентакля. С началом молитвы изо всех щелей снова пополз сумрак. Чем выше было напряжение в голосе ученого мага, тем больше сгущался туман. И настал момент, когда Джой тихонько вскрикнула: перед ней находилась та фигура, что стояла за спиной Валентайна в пустыне Гоби.
      - Дай, - прошелестело в комнате, и всем было ясно, что черная фигура хочет Камень.
      - Пожалуйста, - ответил Вадим, - но при определенном условии.
      - Нет! - хлопнуло в души людей, а Диана рыкнула, показав зубы.
      - Что ж, попробуй возьми!
      В комнате возник смерч. Джой и ее отец ухватились за какую-то панель, Диана уцепилась зубами за дверную ручку. Вокруг грохотало, носились какие-то предметы, сквозь все это раздавались выкрики Вадима о Солнечном Логосе и "Семеричном Пылающем Огне", и вдруг все стихло.
      Земляне огляделись: Вадим стоял на прежнем месте, держа в руках Камень, полыхающий невиданно ярким сиянием. Это была уже не просто любовь-мудрость, а царственное величие Высшей Воли Будь-И-Оно-Бывает. Бесформенный туман мелко вибрировал, забившись вглубь комнаты, а внутри Камня Джой разглядела новый магический знак.
      - Итак, Именем Логоса Солнца, - раздался зычный голос Вадима, - готов ли ты заключить договор с Солнцем и Космическим Братством, условия которого знают даже дети на Земле?
      - Да, - прошелестело в ответ.
      - Отныне всякое твое действие против сил Солнца и Космического Братства будет расцениваться, как невыполнение договора о мире и сотрудничестве. Ты становишься участником космических конференций и должен выполнять их решения, принятые большинством голосов. Ты - Логос Сатурна - брат шести планет Солнца, и не можешь совершать действия за их спиной и против них, как это делают все черные силы, но можешь совершать любые действия в партнерстве с ними, как это делают члены Братства. Ты согласен?
      - Да! - уже тверже прозвучало в ответ.
      - Мы, Вадим и Джой Селиван, являясь Хранителями "Семеричного Пылающего Огня", клянемся всеми силами служить делу мира и любви на планетах и звездах Космического Братства. Мы обещаем Логосу Сатурна всемерно поддерживать Его начинания при вступлении в Братство, и клянемся защищать Его против всяческой несправедливости и скверны. Мы клянемся, что не допустим саморазрушения и разрушения планеты, где произносится эта клятва, до срока принятия ее в ряды Космического Братства. Только после этого наша миссия на Сатурне будет закончена, и наш договор и клятва морально устареют. Джой, ты клянешься в этом вместе со мной?
      - Клянусь! - заворожено ответила женщина.
      Свет, сияющий из глубины Камня, померк, туманная фигура Логоса Сатурна растворилась.
      - Что это было? - бросилась к устало опустившемуся на пол мужу Джой.
      - Я не знаю, - хмыкнул он в ответ, - я и сам ничего не понял. Знаю только одно, что, если бы эта штука не появилась внутри Камня, нам пришлось бы очень, оч-чень плохо.
      - Это была какая-то сила?
      - Конечно, но я даже не берусь анализировать, какого уровня.
      ***
      - Слава Богу, что все так кончилось, - опустился в свое кресло Пресвитер Иоанн, - хотя уже во второй раз я сталкиваюсь с чем-то, неведомым мне.
      - Быть может, это был Логос Солнца? - спросила молодая женщина.
      - Нет, его рисунок я знаю хорошо, хотя и видел лишь несколько раз.
      - Странно, - сказал рыжеволосый, - мне кажется, это не к добру. Зря вы отдали Камень.
      - Человек всегда боялся перемен и неведомого, - ответил старец. - Глупо бояться неизвестности, ибо в ней эволюция и жизнь, а когда все известно, то жить незачем.
      - Учитель, - вмешалась полноватая особа, - Оги Валентайн отказался от политической карьеры.
      - Естественно, - последовал ответ, - ему есть, о чем подумать, но, если он выберет верный путь, то среди нас может появиться новый сияющий Адепт.
      ***
      Оги стоял на берегу потока, с шумом низвергающегося со скал. Он старался ни о чем не думать. Мысли в последнее время доставляли ему физическую боль. Они замыкались в круги, из которых не было выхода.
      Валентайн бродил по горам, бездумно наблюдая за природой, и ее невероятная жажда жизни удерживала его сознание на границе пропасти безумия.
      Он не знал теперь ничего: ни о себе, ни о Земле, ни о Джой, ни о Логосе Сатурна. Все его мировоззрение рухнуло в одночасье, и только в глубине души пробивался к свету жизни росток чего-то нового, еще неясного. Да и росток этот не был еще вполне осязаем, Валентайн только ощущал его присутствие, но не мог пока различить, что он такое и зачем.
      Но именно этот росток, будто породнившись с бурлящей природой гор, давал надежду на новую жизнь, на любовь, на радость.
      Все начиналось для него заново. И сможет ли он, некогда считавший себя способным перевернуть весь мир, сберечь в себе то, что зовется верой в Мудрого и Всеобщего Бога, чьими детьми были и Сатурн и Земля, и все, что мог бы себе представить кто-либо во Вселенной?
      ***
      На такой скорости я еще не летал, да и корабль тоже. Впервые в жизни, а это все-таки восемьсот с хвостиком лет, я напоминаю себе мальчишку, на полной скорости проносящегося на мотоцикле по улицам спящего города.
      Этот корабль я модернизировал сам, и маршрут, по которому летел сейчас, создавал годами, с робкой надеждой готовясь к будущему полету.
      От звезды к звезде, от созвездия к созвездию я разгонялся через сингулярности, застревая в них сначала на недели, а позже и на десятилетия. К концу пути я уже понимал, что никого из тех, кого я оставил на Земле и Сатурне, теперь уже нет в живых.
      И тогда Сириус вспыхнул передо мной на мгновенье, как метеор, и мой корабль вонзился в то место, где я был рожден.
      Всю жизнь я ждал этого, но будто кто-то держал меня среди живых для достижения лишь ему одному известной цели. И теперь, когда он отпустил меня, я сел в кресло и положил руку на голову моей вечной спутнице.
      - Мр-р, - раздалось в ответ, - мы дома.
      - Да, девочка моя, мы дома.
      - Я чувствую это даже кончиком мр-моего хвоста. Как мы долго здесь про-мр-будем?
      - Всегда.
      - Мр-разве это возможно?
      - Да. Я рассчитал все так, что скорость корабля и времени в сингулярности равны и противоположны.
      - Значит, мр-мы стоим на месте?
      - Да, навечно.
      - Это здор-мр-рово. У нас теперь мр-мр-много времени для разговоров.
      - До конца времен.
      - Скажи мр-тогда, а что это было там-мр-р, на Сатурне?
      - Тоже, что в Гоби и раньше, на планете, что близ Беты Цефея.
      - Мр-р, это был твой Бог?
      - Этой был Бог этой сингулярности - прародительницы целой системы галактик.
      - Я чувствовала мр-р-это. Ведь он мр-р и во мр-мне.
      Я с удивлением смотрю на свою спутницу и впервые понимаю, что чего-то о ней не знал. Ведь и в ней тоже был Бог. Как же я проглядел это?
      Теперь между сном и реальностью у меня будет с кем поговорить на вечные темы о вечности в вечности.
      - А ты помнишь, когда мы пролетали над... Ведь и там ощущалось Его дыхание.
      - А как, мр-р, я мр-много поняла о настоящей мр-р-любви и пр-р-еданности.
      - А как красиво и геометрически правильно выглядит... И это - тоже Его отражение.
      - А Он...
      - А Его...
      - А Ему...
      Москва, 1995-1996 г.