- Понимаете, мы с вами - как и те автоинспекторы с большой дороги, как и номенклатурные прохиндеи в "доме отдыха И." - крупнее атомов и нуклонов, но поменьше галактик и Метагалактики. Попадаем в диапазон действия. С другой стороны, и галактика М31 (по каталогу Месье), как бы она ни была велика и прекрасна в сиянии своих трехсот миллиардов звезд, тоже хоть и побольше атомов и нас, но меньше Вселенной. То есть и она попадает в диапазон Великой Связи.
      - Ну и что?
      - Ну... мы во ВсеБытии, в том же потоке. Так почему не быть связи между всеми тремя происшествиями? Все они акты Вселенской драмы бытия.
      - Ага... так что?
      - Да ведь это пишется, чтобы пробудить в вас - в каждом! - Вселенское, читатель. Иной задачи автор просто не может теперь ставить. Воспринимайте с этих позиций. Тогда из пестрого калейдоскопа глав, идей, фактов и - да! чисел Вы извлечете нужное.
      - Ага... А зачем?
      Тьфу.
      КНИГА ПЕРВАЯ. В р е м я к р а с т ь
      Когда приходит воровской час, то и
      честный человек ворует.
      Н.Лесков "Грабеж"
      Часть первая. ПОСЛЕ ШАРОТРЯСА
      Глава первая. Совещание на проходной
      "Нет такого забора, в котором не
      было бы дыры."
      1-й закон развитого социализма
      1.
      Было что-то фатальное в том, что именно люди, на которых дрейф в Небе галактик то ли Фантома М31, то ли самой М31 не произвел бы столь оглушительного впечатления, как на прочих, деятели Катаганского НИИ НПВ, ничего не знали об этом. Даже астрофизик Любарский, что уж совсем нехорошо; впоследствии ему будет очень неловко. В самом деле, во-первых, они знали, что пространство может быть и неоднородным, а благодаря этому качеству управляемым полями; во-вторых, поднимаясь в кабине ГиМ в Меняющуюся Вселенную в Шаре, они видывали и не такое; могли приближаться к галактикам, смещаться в стороны, удаляться.
      Тем не менее так. Не ведали. В самые последние дни это было чем оправдать, но до этого... Главным была заполненность их умов исследованием МВ плюс уверенность, что в Большой Вселенной ничего подобного быть не может; там все стабильно.
      Да и вообще: много ли мы уделяем внимания тому, что выходит за границы прямых интересов и обязанностей? Будь то даже вселенная. "Хватит и одной, зачем нам две!" Наш мир тоже корыто - хоть и безусловно более обширное и затейливое, чем у хрюшек.
      А в последние дни, после обрушившихся на Институт бед: крушения системы ГиМ, гибели Корнева, Шаротряса, едва не обрушившего Башню, и напоследок смерти Валерьяна Вениаминовича - им и вовсе стало не до внешних событий. Теперь и в свою (!) Меняющуюся Вселенную они не могли подняться; не на чем.
      (Впрочем, насчет внешних событий - не совсем. Одно, происшедшее в эти недели, было крайне важно и для Института: крушение великой страны, в которой они жили. Важно в простом деловом смысле: какая она ни была, эта страна, на нее можно было положиться и в больших делах, и в большой беде. Помогла бы, поддержала. А теперь, это становилось все яснее с каждым днем и с каждым событием развала СССР, положиться было не на кого. Только на самих себя.)
      И хоть прибыли на совещание "отцы города", в том числе и Виктор Пантелеймонович Страшнов, много ждать от них не приходилось. Во-первых, они были уже не в прежнем качестве; тот же Страшнов теперь частное лицо, обладавшее высоким авторитетом просто потому, что всюду находились его протеже и ставленники. Во-вторых, их явно больше беспокоило, не грядут ли еще беды и неприяности от Шара, чем все иное.
      2.
      День текущий 16.4669 сент ИЛИ
      17 сентября 11 ч 12 мин
      348-й день Шара
      17 сент 22 ч 25 мин в зоне
      ... добела раскаленное острие башни вонзалось во тьму Шара
      в ней мощно жила иная Вселенная: рядом - и недостижимо далеко
      в их власти - и властвовала над ними
      В помещении коменданта Петренко на проходной стол был буквой Т, как у больших начальников; правда, типа топчан, из струганных досок. Здесь он, сидя во главе, давал накачку вахтерам, уборщицам, сантехникам - своей команде, раздавал инвентарь и указания. В углах стоял этот инвентарь: лопаты, швабры, совки. Единственное новое, что Петренко внес в интерьер, это фотографии Пеца и Корнева в траурной рамке на стене.
      Сейчас на шатких стульях здесь восседала элита НИИ и элита города. Друг против друга. Больше негде было, зона завалена обломками, искареженой, как после бомбежки, техникой; путь к башне закрыт.
      Начисто смел Шаротряс и спиральную подъемную дорогу.
      От города присутствовали мэр Катагани - еще недавно краевой комсомольский вождь, ныне банкир - румяный, пышноволосый; Страшнов был при нем вроде эксперта по Шару. По обе стороны от них расположились начальники краевых служб безопасности и охраны порядка - два генерала.
      От Института были Любарский, Буров с перевязанной, как у партизана, головой и левой рукой в косынке (он сам занял главное место под фотографиями Пеца и Корнева), Мендельзон (уже закуривший ароматную сигару), Юрий Зискинд, Валя Синица в строгом костюме, Анатолий Андреевич, Малюта, Иерихонский, начплана Документгура, сам комендант, военпред Волков.
      Несколько позже, когда разговорились, вошел - через внутреннюю дверь, со стороны зоны - кудлатый рослый Миша Панкратов. На него не обратили внимания. Только Толюн удивленно поднял брови.
      ... Совещание было долгим и сумбурным; выделим мы из него лишь важное для дальнейшего повествования. Наиболее значимо было разбирательство о том, что Бор Борыч, попыхивая сигарой, авторитетно определил как Явления Последействия - после Шаротряса то есть. Релаксация объема НПВ, взбудораженного этим событием. С выпячиваниями НПВ и звуками. Они наблюдались всю ночь.
      И потом еще кадровые дела. Самые увлекательные.
      - Но почему Шаротряс-то произошел? - наседали отцы города.
      (Замечательно то, что главного о Шаре, что в нем Меняющаяся Вселенная, ни они, ни другие за пределами НИИ, включая и ученый мир, не знали. И в самом Институте большинство людей тоже. Дело было не только и не столько в запрете Пеца - в натуре каждого человека. Даже вот Ястребов Герман Иваныч, который на крыше башни дневал и ночевал, сам аппаратуру для исследования МВ делал... а вот не воспринимал. И Бор Борыч Мендельзон, можно сказать, "ученый в законе", хоть и знал, но - не признавал.
      Здесь был интеллектуальный водораздел. "Могий вместить да вместит". И оказалось, что большинство не смогли. Не вмещалось. Даже если и знали фактику, воспринимали как-то так - приземленно, под свой размер: вот есть кинотеатр "Космос", пивная "Спутник", гостиница "Галактика"... ну и в Шаре что-то в этом роде. Вселенная в кавычках. Игрушечная. Даже то, что из этой "игрушечной" чуть не вырвалась звезда, коя испепелила бы все и вся, не прочистило мозги.)
      3.
      Из сидящих здесь НИИвцев только двое достаточно внятно представляли, что произошло вчера: Буров и Зискинд. И что МОГЛО произойти. Но и они глядели на значительные ПРЕЗИДИУМНЫЕ лица городских деятелей с сомнением: не стоит им правду говорить, не дойдет. На кой этим промозглым карьеристам еще одна Вселенная - да к тому еще в зоне их ответственности? Им и обычная-то без надобности.
      И Виктор Федорович изложил все обтекаемо. Мол, что ж - и в обычном мире бывают тайфуны, смерчи. Глубины Шара изучены недостаточно, хотя делаем все, стараемся. Вот оттуда и пришло. Корнев первым обнаружил, пытался предотвратить. Валерьян Вениаминович тоже что-то знал, поэтому и объявил "учебную эвакуацию". Но специфика работ в Шаре такова, что все разнесены не только в пространстве, но и по времени, сутки ведь за тысячу часов длятся; собрать всех и объяснить все непросто...
      - Да, - вступил Иерихонский. - Валерьян Вениаминович, видимо, это и имел в виду, когда задал мне три дня назад расчет блуждания Метапульсаций. Так что расчетную дату крайнего выпячивания их он знал.
      - Метапульсаций? - поднял брови Страшнов.
      - "Мета" это по-гречески "пере", то есть чрезмерные, - пришел на помощь Любарский. - Глубины Шара пульсируют, мы это наблюдаем. Бывают и чрезмерные... то есть МЕТАпульсации. Происходят они не на том же месте, смещенные, блуждающие.("И пусть меня ударят, если я хоть что-то соврал", - подумал Варфоломейй Дормидонтович про себя.)
      - Ага, - сказал Страшнов, поглядел на мэра.
      - Ну, так что? - спросил тот.
      "Вот именно", - подумал Панкратов, наблюдая сцену из своего угла.
      - Что - что? - в тон ответил Любарский.
      - Есть ли гарантия, что это не повторится? - спросил мэр. - Получается, что от Шара, следовательно, и от вашего НИИ - опасность городу и его жителям. Моим избирателям. Оказавшим доверие.
      Он значительно возвел брови.
      - Сделаем все, что в наших силах, - баском пообещал Буров. - Ведь врасплох нас не застало. Во-время эвакуировались, никто не погиб. Кроме... - он поглядел на фотографии Пеца и Корнева в рамке, вздохнул. - Проникнем глубже в Шар, возьмем под контроль это явление.
      - Как теперь в него проникнешь, - вздохнул военпред Волков. - Мы вон в зону и башню пройти не в силах, в свои помещения - здесь сидим.
      4.
      День текущий 16.4829 сент ИЛИ
      17 сентября 11 ч 35 мин
      17+0 сент 22 ч 25 мин в зоне
      17+69 сент 12 ч на уровне К144
      Миша Панкратов тоже посмотрел на фотографии в траурных рамках на стене.
      - Пец, что с ним случилось? - негромко спросил он у сидевшего рядом Толюна.
      - Нету. Кровоизлияние в мозг. Вчера в половине шестого. Здесь, в самый разгар событий, - глухо молвил тот. И в свою очередь поинтересовался. - Ты из зоны пришел, сверху? Пройти можно?
      - Да... - рассеянно сказал Миша, думая о своем. Он здесь уже десять минут, на уровне К144 минуло больше суток. "Как там мои?"
      Смерть Пеца это была неожиданность и удар. К гибели Корнева (который оскорбительно пренебрег его новшеством) Панкратов отнесся спокойно, не пошел на похороны; а Вэ-Вэ, который позавчера (господи, как давно, почти полгода физических!) вник в это дело, оценил и поддержал, - его Миша рассчитывал застать живым, рассказать о своих проблемах и что у него получается. Ради этого и спустился, знать не знал ни о каком совещании.
      Пеца нет, кругом разгром, рассчитывать не на кого - только на себя. Ну, еще на Алю... и Дусика Климова? "Двое умерло, двое родится - а все в дело годится." - вспомнилась вдруг Мише фраза из Гоголя. - "Ничего, прорвемся."
      Глава вторая. С чего начинается цельность
      Быть патриотами - удел провинциалов. Удел
      метрополий внушать им это чувство с выгодой
      для себя.
      К.Прутков-инженер
      1.
      День текущий 16.4849 сент ИЛИ
      17 сентября 11 ч 38 мин 20 сек
      17+11 сент 15 ч на уровне К24
      ... сразу за проходной они оказывались не на Земле
      - чем выше, тем космичней
      - А эти явления последействия долго еще будут продолжаться? - напирал, набычив на Бурова крутой лоб, генерал СБ. - Тоже хорошего мало, и людей нервирует. Особенно вой. Да и исчезновения, пропажи. Это, знаете...
      - Обуздаем, - так же твердо пообещал Виктор Федорович (он понятия не имел, о чем речь и что они такое, но решил держаться тона всеведения). - Понимаете, ведь любая большая система после встряски долго релаксирует.
      - А что было-то? - поинтересовалась Люся Малюта. - Я вчера ночь провела возле Шара, ничего не видела.
      - Так это вы, наверно, не с той стороны находились... - СБист достал блокнот, надел очки.
      - Было следующее. В 23 часа 20 минут из нижней части Шара в сторону реки Катагань выпятился светящийся вырост, конец которого как бы шарил по местности. Попавшие в него предметы уменьшались и тоже начинали светиться. А когда вырост их оставлял, становились темными и нормальных размеров...
      - Ну, это в НПВ в порядке вещей, - сказал Буров.
      - Вырост был длиной 300-400 метров, - продолжал генерал, строго покосившись на него. - Явление наблюдали несколько минут. После полуночи, в 0.43 и в 1.12, были замечены еще два выроста. Эти были длиной до километра, светились ярко-голубым светом, как прожекторные лучи, но... - он поднял палец, - изгибались. Первый протянулся к дебаркадеру на реке, второй, что позже, в сторону поселка Ширма. У дебаркадера вырост накрыл пятитонный грузовик с мешками цемента; тот засветился, уменьшился и поднялся в воздух... - генерал укрепил голос; к комнате стало тихо. - Так грузовик переместился в сторону Шара и вверх. Потом вырост погас, а машина упала на пустырь у ограды примерно со стометровой высоты. Натурально разбилась и загорелась... Появления и исчезновения выростов сопровождали взрывные и воющие звуки. Далее... - он перелистнул страницу в блокноте. - Под утро, в 5.22 и в 5.38, в ту же сторону из низа вашего Шара выскочили... воющие светлячки. Тройные. Звук был пронзительно высокий со скрежетом. Носились несколько минут, потом исчезли в Шаре...
      - Есть еще заявление о пропаже в тех же местах мотоцикла марки "Иж", но не проверено. Может, просто угон. - Генерал закрыл и спрятал блокнот.
      - В Таращанске Шар не такое выделывал, - сказала Малюта, чтоб как-то смягчить впечатление, указала на Васюка. - Вот наш Анатолий Андреевич фотографировал тогда, какие он беды натворил и сколько. Обьект серьезный.
      - Насчет звуков это ясно - перекачка, - вступил Мендельзон. - А вот с выростами НПВ такой длины действительно интересно. Что-то новое там во взбулгаченном Неоднородном пространстве. Это моя парафия, краевые явления. Я этим займусь.
      - Против того, что творилось вчера, это пустяки, - добавил Зискинд. - И падало, и взлетало, и ревело, и рвалось. В жизни подобного не видел...
      "Елки-палки, так это же..." - чуть не сказал Панкратов, но сдержался. Ему было что сказать о "выростах" и "явлениях последействия". Даже о воющих светлячках на-троих...
      Если бы выступал кто-то из своих, он бы так и сделал, внес ясность. Но речь вел генерал, глава местной Службы Безопасности - той, что в разные времена именовалась
      КГБ,
      МГБ,
      МВД,
      НКВД,
      ГПУ,
      ВЧК
      - и здания, в коих эти учреждения размещались, все дружно считали самыми высокими - потому что из них завсегда Сибирь была видна.
      Правда, времена не те - но охранка все равно охранка, люди с этого живут и этим самоутверждаются. Не тот случай, чтоб зря ляпать языком.
      2.
      Разговор между тем свернул в иную сторону. Геройский вид Бурова, рука в косынке, поведение его как лидера некоторых озадачили, иных подзавели - и повернуло присутствующих к животрепетной теме, не то что какие-то "выросты": а кто теперь будет главным?
      Этот вопрос прямо поставила Люся Малюта. И начался скандал.
      - Как кто, - сказад Любарскй. - Валерьян Вениаминович вчера назначил Виктора Федоровича и.о. главного инженера. Это было при мне. Да и кому теперь, как не ему?
      - Ну, здрасьте! - пророкотал Иерихонскй. - Валентин Осипович, вас же назначил Пец исполнять обязанность главного вчера... Это было при мне. Что же вы молчите!
      - Да... - Лицо Вали Синицы пошло красными пятнами. - Это было в 15.25 в кабинете Корнева... моем теперь, собственно. Видеозапись должна сохраниться.
      - Какие теперь видеозаписи, доберись до них, - вздохнул снова Волков.
      И пошло-поехало. Никто не остался в стороне.
      - Значит, Валерьян Вениаминович уже тогда был не в себе, - молвил Мендельзон, пыхнув сигарой. - Назначил одного, потом забыл и назначил другого.
      - Во-первых, нехорошо так о покойном, - строго взглянул на него поверх очков Документгура, - а во-вторых, на проверку-то выйдет, что Валерьян Вениаминович провидчески поступил, да! Видно, чуял кончину, это бывает. Ведь лишились мы двоих. И уважая волю Пеца, ясно, среди кого нам искать директора и главного инженера. Виктора Федоровича как человека авторитетного в научных и технических делах надо главным. А заместителя по общим вопросам кандидата наук Синицу - директором.
      Малюта всплеснула ладонями:
      - Ну, Василиск Васильич, вы сейчас тоже не в себе: Валю Синицу директором НИИ НПВ!
      - Но он же заместитель, это нормальная практика! - сказал Иерихонскй.
      - Зам по общим вопросам это старший куда пошлют, - поддал военпред Волков с другого конца стола. - Это несерьезно.
      Выделились два лагеря. Причастные к исследованиям стояли за Бурова и начисто отвергали Синицу. Деятели административно-снабженческие поддерживали Валю. Два претендента холодно и зло взирали друг на друга.
      3.
      "Сидят среди развалин после непонятного сверхсобытия, ничего не понимая, делают вид... - и вот, набрели, о счастье, на тему, доступную с мезозоя. Вместо "ага!" и "ну и что?" могут произносить слова и фразы... Зло берет."
      - Знаете, это такая пещера, что слушать тошно! - послышался из угла около двери молодой сильный голос; и было в нем столько уверенного возмущения, что все повернули туда головы. Это заговорил Миша Панкратов. - Руководство, единоначалие... оно и в обычном мире, в однородном, ныне отдает пещерой, а уж у нас... Вы все прекрасно знаете, что в силу нашей специфики, растянутого на тысячи часов дня и громадности дел, руководил не директор и не главный инженер, а тот, кто в это время находился на командном уровне К24. Где кабинеты и координатор. Да и то, если честно, не руководил, а сводил концы с концами, принимал ответственные решения. Да и те выше уровня К24 часто перерешивали сами исполнители. Пец же и Корнев были не просто руководители, а естественные лидеры. Это разные вещи. Один как незаурядный теоретик, если хотите, мыслитель НПВ, другой как столь же незаурядный практик. Их на эти посты выдвинула сама жизнь. И направляли они дела не административно, не волевыми решениями, а идеями, знаниями и замыслами... - он перевел дух, осмотрел всех. - Можно ли кого-то из присутствующих назначить или избрать Валерьяном Вениаминовичем Пецем и Александром Корневым? Ясно, что нет. Других таких не будет. По-моему, лучше вообще отказаться у нас от понятий "директор" и "главинж" - создать координационный совет. Обсуждать проблемы будем все вместе... а решать и делать те, кто наверху. Вот и все.
      Речь произвела неприятное впечатление. Не резкостью - все говорили резко, а правотой. И тем, что говоривший был молод.
      - А сколько времени вы работаете у нас, молодой человек, - спросил БорБорыч, - не знаю, к сожалению, вашего имени-отчества. Да и фамилии тоже.
      - Я Михаил Аркадьевич Панкратов, - четко представился Миша. - Работаю в НИИ после окончания радиофакультета Ленинградского политеха с марта, в лаборатории МВ. Это пять "нулевых" месяцев. С учетом участия в эпопее ГиМ, которая отняла у каждого "верхнего" не один год... а вы, Борис Борисыч, кстати, поднимались к нам только критику наводить, - мой реальный стаж побольше вашего. Это тоже специфика НПВ.
      - Да-да, - Любарский решил поддержать своего подчиненного, - Михаил Аркадьевич много и успешно работает наверху.
      - Ну, все равно, - вступил Документгура, - скромней надо бы, здесь не мальчишник. И высокие гости.
      Панкратов и сам досадовал, что влез в разговор, да и вообще что пришел сюда, тратит "нижнее" время. "У меня наверху дела куда важнее этого трепа. За полчаса здесь там прошли полтора суток. И как-то там мои?.."
      Он поднялся - рослый, кудлатый, плечистый. Поглядел на начплана, улыбнулся всем:
      - Ну, по признаку скромности, конечно, нужно назначать директором Валю Синицу. А я зашел сюда так, посмотреть... пойду, извините.
      И вышел во внутреннюю дверь, в зону.
      4.
      День текущий 16.4891 сент ИЛИ
      17 сентября 11 ч 44 мин 15 сек
      17+70 сент 10 ч на уровне К144
      ... пока Миша сидел на совещании, там минули сутки
      - Ну и подчиненные у вас, Варфоломей Дормидонтович! - бросил Документгура Любарскому.
      - А это тоже специфика верха, - огрызнулся тот. - Там у нас, знаете, самостоятельность в цене.
      - Самое интересное, что он прав, - сказала Малюта. - Не только о руководстве в условиях НПВ, но и о БорБорыче.
      - Почему же вы не сказали это при нем? - спросил Любарскй.
      Под этот диалог поднялся со своего места Толюн - и тоже вышел через внутреннюю дверь. Без слов. Его проводили глазами.
      Его поступок тоже отдавал чем-то Вселенским.
      - А ваше какое мнение, Виктор Пантелеймонович? - повернулся начплана к Страшнову. - Подбирали нам руководителей тогда, помогите и сейчас.
      Тот прижмурил набрякшие веки, усмехнулся:
      - Я нынче частное лицо, здесь вроде эксперта, какая от меня помощь. Да и тех не я подобрал, а сама жизнь, парень правильно сказал. И насчет совета тоже. Выбирайте на альтернативной основе, как сейчас принято, кого сочтете нужным.
      На том и порешили. Главным инженером на альтернативной основе утвердился Буров. Директором избрали Любарского (несмотря на его протесты). Создали и предложенный Мишей Координационный совет с правом для каждого члена его принимать самостоятельные решения наверху. Ни Панкратова, ни Васюка в него, разумеется, не включили.
      Валя Синица как был, так и остался замом по общим вопросам; старшим куда пошлют.
      ... И был эпизод. Небольшой, коротенький - но многое определивший далее. Вновь избранные директор и главный инженер воспользовались ситуацией и обратились к присутствующим городским властям с просьбой о помощи. Сами, мол, видите, в каком мы положении. Неплохо бы и финансово-экономически поддержать, да и технику для разборки завалов прислать. Буров даже напомнил, как всем миром год назад обуздали Шайтан-Шар - при высоком содействии Виктора Пантелеймоновича Страшнова; вот и сейчас бы...
      На что власть в лице мэра, выбираясь из-за стола, отреагировала так:
      - Финансово... техникой... всем миром!.. Будьте благодарны, что на первый случай не наложим на вас штрафные санкции.
      - За что?! - в один голос спросили Любарский и Буров; да, кажется, не только они.
      - Найдем за что. Город переполошили, имущество исчезло и повреждено. Вот у меня где ваш Шар! - и "румяный комсомольский вождь", ровесник Бурова, ныне банкир и мэр, постучал себя ладонью по полной белой шее.
      Страшнов молча пошел к двери; он более не был властью.
      Впечатление было настолько сильным, что никто кроме коменданта Петренко не пошел провожать высоких посетителей к их лимузинам (что, конечно, тоже было ошибкой). Все остались в комнате и ошеломленно смотрели друг на друга.
      - Сволочь какая... - растерянно сказал главинж Виктор Федорович; у него по-мальчишески кривились губы. - Вот у него где наш Шар!.. - он тем же жестом постучал себя по шее. - Вошь сановная. Он даже не знает, что там!
      - Н-да! - крякнул Волков. - Прости им, господи, ибо не ведают, что творят. А прощать-то нельзя. Да и допускать творить такое тоже бы...
      Люся Малюта рассмеялась звонко и зло:
      - Что, мальчики, получили... помощь!
      - Ясно. Полагаться нам надо только на самих себя, - сделал верный вывод новоиспеченный директор; и озабоченно потер лысину. - М-да... Как говорил Людвиг ван Бетховен: "Человек, помоги себе сам!"
      - Во! Предлагаю лозунг: "НИИвец, помоги себе сам!" - оживился Буров.
      - И другим тоже, - молвил Мендельзон.
      - Что другим тоже?
      - Лозунг дополнить надо: помоги себе сам - и другим тоже. Ничего, если это не по Бетховену.
      На том и порешили. Но лозунги не развесили, забыли, заморочились. Было не до рекламы.
      Впрочем, и без этого эпизода НИИвцы, как избранные, так и обойденные, понимали - если не словесно, то чувствами: эти взаимодействия и налаженные отношения с властями, с внешним мирком... не то, мура. Лишняя трата нулевого времени.
      Потому что незримо присутствовали - и на совещании, и вообще здесь - два покойника: Пец с его тезисом, что мир НПВ суть более общий и мощный, ПЕРВИЧНЫЙ случай действительности, и Корнев, который возглашал и делами утверждал необходимость решать проблемы именно так: используя ускоренное время, обширные пространства его - и поля. Это было посерьезнее любого начальства. Их мир был куда крупнее, чем у того "вождя".
      И немногословный уход с совещания в зону, в мир Неоднородного Пространства-Времени, в Первичку сначала Панкратова, затем Толюна весил больше мелких решений здесь - на обочине, на проходной.
      Нам с вами, читатель, так же придется применяться к этой НПВ-ситуации. Это ведь именно потому, что в медленном течении времена, на однородной обочине, удалось развернуть повествование о совещании в комендантской каморке. Едва ли не протокол: кто что сказал, да что ему ответили, какое у кого было выражение лица...
      Потому что прочие дела в Шаре сейчас замерли. А дальше - нет, не выйдет. Урывками о крупном, эпизодиками про сложное, вплоть до одной фразы - иначе не охватим. И счет, счет времени.
      Не времени - ВРЕМЕН.
      Да и замерло ли там все? Ну-ка вперед...
      Глава третья. Старания молодого Панкратова
      (Рождение в грозе и буре)
      Самое близкое к Божественному творению мира:
      роды, созидание и творчество.
      Из Книги Сутей
      1.
      День текущий 16.4905 сент ИЛИ
      17 сентября 11 ч 46 мин 22 сек
      17+0 сент 23 ч 32 мин в зоне
      17+70 сент 15 ч на уровне К144
      ... сразу за проходной они оказывались не на Земле;
      чем выше, тем космичней. Космично светилось то,
      что обычно темно. Космично искаженнались голоса,
      гул, лязги и рыки машин.
      Но сейчас здесь ничего не звучало.
      ... Всего за полчаса участия Миши в этом совещании ТАМ прошло трое суток; да еще многие часы за время спуска и подъема. "Оно мне надо было - туда лезть!" - с досадой думал он.
      Да, попыхивающий душистой сигарой Мендельзон принадлежал к элите, мог осадить; и те, что приехали в длинных черных машинах с охраной, тоже, И тем не менее сейчас от проходной к аркам башни пробирался по обломкам и завалам - где -то перепрыгивая, где-то даже подтягиваясь на руках - подлинный хозяин ситуации в НПВ, в Шаре. Реальный лидер - хотя до самого конца без официального статуса. Главное: он знал это.
      ... Все началось с того, что их выгнала квартирохозяйка Александра Владимировна.
      Сперва то, что Аля за недели на ее глазах из стройной миловидной молодки разбухла в даму на последнем месяце беременности, подвигло ее потребовать двойную плату. А сегодня, когда Миша попросил отсрочить это до получки, нервы ее окончательно сдали:
      - Ничего не надо, уходите. Идите в институт акушерства и геникологии, куда хотите, у меня сердце, у меня давление - я этого не вынесу. Так не бывает. Может, вы инопланетяне. Отправляйтесь обратно на свою тарелочку или в свой телевизор!
      Александра Владимировна была остроумная женщина.
      Собрали чемодан, ушли. Не в телевизор - сюда. Благо путь от поселка Ширмы близкий, через пустырь. Миша поддерживал Алю.
      Верх Башни был особой территорией. Сразу и Земля, и космическая станция, летящая в иной Вселенной. Главное, что здась можно было исполнять космического масштаба дела - при надлежащем обеспечении. Надежность и обилие обеспечения раскрутили еще при создании системы ГиМ и дальше поддерживали. Коммунизм на 400 мест, по выражению покойного Корнева.
      400 мест имела гостиница "Под Крышей", сотворенная к Первой - и, увы, последней Всесоюзной конференции по проблемам НПВ. Затем стараниями Адольфа Карловича Гутенмахера в Подкрышии наполнили бассейн, возник и тренировочный зал с аппаратурой, сауна + римская терма, искусственный солярий. Компьютеры в каждом номере, библиотека. Автономная энергетика - ибо перебой электричества даже на малые доли секунды внизу мог обернуться бедой, гибелью для поднявшихся в кабине ГиМ.
      Этаж над гостиницей занимала Лаборатория МВ. Вместе с ней то, что именовали просто Верх (а его обитателей Верхними - вкладывая в это понятие отнюдь не только геометрический смысл), охватывало пять последних этажей под Крышей, от уровня К142 до К150. Здесь были и мастерские, лабораторные стенды, чертежный зал - все для работы.
      И всегда - запас продуктов для бесперебойного качественного питания. Бесплатного, только готовить самим. Пец и Корнев сломили сопротивление бухгалтерии и снабженцев: платить людям не можем по их трудам, так пусть сама работа-жизнь здесь - многосуточная, как правило - будет им в удовольствие и вознаграждением. Чтоб не отвлекались.
      Так и было.
      Секунда земного времени здесь весила две с половиной минуты.
      Коммунизм был и в незапираемых дверях всех помещений и отсеков. Правда, от иной специфики: при больших К, невзирая на все метрономные ухищрения, трудно было совпасть во времени - так пусть пришедший раньше хозяина гость не мается в коридорах.
      Здесь могли наполненно жить и насыщенно трудиться. Кроме одного: легко можно отвыкнуть от Земли. И от того, частью чего она есть, - от Большой Вселенной.
      Поэтому Миша и отклонял прежние приглашения Александра Ивановича решить свои жилищные проблемы здесь. Отдыхать отдыхали, имели свой номер-люкс. Но оставаться жить... А теперь вот пришлось.
      2.
      День текущий 15.5801 сент ИЛИ
      16 сентября 13 ч 55 мин
      347-й день Шара
      16+85 сент 20 ч на уровне К148
      ... Жизнь была ежечасное чудо - и она была жизнь
      Когда поднялись в номер, Аля прилегла. Миша спустился на два этажа в мастерскую-лабораторию к своим НПВ-концентраторам. Там и застал его директор в свой последний подъем наверх.
      Если бы знали эти двое, что встретились последний раз, они нашли бы о чем поговорить помимо этого изобретения. Но будущее неведомо, даже близкое.
      Когда была объявлена "учебная эвакуация", Миша поднялся в их люкс, запер дверь. Улыбнулся жене:
      - Мы с тобой эвакуировались раньше всех. - Подсел к ней. - Как я тебя в роддом-то повезу? Никого не будет. Пока вызову машину, пока приедет... Нужно заранее спуститься вниз?
      - Какой еще роддом! Там и грязно, сепсис возможен, и плати всем за все... Здесь и рожу. Ты поможешь. Умел делать, сумеешь и принять. Интересный вы народ, мужики. То так от этого места за ноги не оттянешь - а когда приходит самое-самое, для чего это природой и придумано, норовите в сторону. Роддом!..
      - Ну, Алюнь, разве я против? Тебе видней. Как скажешь.
      - Во! Я в воде рожу, в бассейне. Помнишь, мы видели. И я читала. Мишунь, это идея.