- Лер! Не май месяц! - упрекнул ее Мишенька.
      Но Лера отмахнулась:
      - Глаза выедает!
      Мишенька деловито откинув переднее сидение, перевалился назад.
      - Что ты делаешь, придурок? - без интонационно возмутилась Лера.
      Машина круто вильнула, болтнув компанию, будто мешки. Раздался дружный хохот единственной причиной которого было обилие употребленных веществ.
      - Э-э-э! - сказала Лера. - Какие вы хитрые!
      Она остановилась, съехав, не глядя, в какой-то кювет, и тоже откинула свое сидение. Таким образом куча стала общей. Взгляд Риты упал на паучка, и она с интересом подумала, в постоянном ли режиме мифический муж следит за своей фешенебельной красоткой. И почему бы ему не записывать все это на кассету и не продавать потом в качестве легкой эротики?
      Но Леру наличие паучка не смущало. И Рита подумала, что сообщение про камеру могло быть шуткой. Просто шуткой.
      Издали машина напоминала дымовую шашку. Дым конопли валил из приоткрытого окна, а от заснеженных сосновых стволов упруго отражался заводной танцевальный микс.
      Компания предавалась самозабвенному сладострастию, когда кто-то постучал по крыше машины.
      Рита подняла голову - мент. Пузан в серой форме упорно долбил кулаком по крыше.
      - Ань, - позвала Рита подругу, и та, не смотря на занятость, стремительно вскинула голову.
      - Лера, Лера! Где твоя ксива? - Анечка дергала ее за руку. - Доставай ксиву!
      - Что там такое? - Лера нехотя повернула голову.
      - Гы-гы! Менты. Приколись, - сказал Мишенька и засмеялся, лихорадочно разыскивая предметы своей одежды.
      Красотка поправила волосы, протянула руку за сумочкой и, достав оттуда какие-то корки, высунула руку в приоткрытое окно.
      Усатый капитан повертел корки в руках, вернул уже с уважением и сказал заботливым голосом:
      - Вы в курсе, что вам отсюда не выбраться самим?
      Тут как-то стало холодно и не так весело.
      - В смысле? - озаботился Мишенька.
      - В прямом. Вы по самые окна в снегу.
      - Мамочка дорогая! - сказала Анечка, открыв свое окно и высунувшись из машины.
      - Ну так вытаскивайте нас! - раздраженно распорядилась Лера.
      - Сотка баксов... - сказал мент.
      - Где моя сумка? - заволновалась Лера и, как была голая, перебралась на свое сидение. - Весь кайф обломал. Из-за поганой сотки!
      Сумка нашлась на полу. Анечка подняла ее и протянула хозяйке. Та вытащила деньги и рассчиталась.
      - Забивай! - скомандовала она Мишеньке, и тот послушно полез вперед за банкой с каннабисом.
      - Ага. Только я оденусь, - пыхтя, сказал он.
      Лера не спеша одевалась. Ей было настолько все равно, одетая она или нет, будто она родилась и выросла среди каких-нибудь туземцев, не ведающих ни первородного греха, ни стыда, ни комплексов неполноценности. Ее спокойствие и красота вполне заменяли ей одежду. И даже менты, остановившиеся поодаль с оторопелыми изумленными лицами, не отпускали обычных в их кругу сальных шуточек.
      - Черт! - выругалася Мишенька, путаясь в незавязанных шнурках, незастегнутых пуговицах и перепутанных рукавах. - Так часто приходится раздеваться и одеваться! Может быть, купить шубу и носить ее поверх трусов?
      - Хорошая идея, - хохотнула Рита. Опасность всегда отрезвляла ее.
      - А зачем тебе трусы? - равнодушно поинтересовалась Лера.
      Менты с незлобными матерками остановили грузовик. Ползая по пояс в снегу, зацепили машину тросом.
      - Пошел! - крикнул серый пузан. Грузовик натужился, разбрызгивая колесами слякотную жижу, и "шеврик" поволокся за ним на дорогу.
      - Все! Надо осторожнее! - заискивающе сказал мент, наклонясь к окну.
      - Спасибо, - поблагодарила Лера и поправила волосы.
      Люди в серых униформах сели в служебную машину, друг за другом хлопнули четыре дверцы, и ментовский жигуль покатил дальше. Искать сотки, полтинники, а между делом исполнять неизбежные служебные обязанности.
      Лера тупо смотрела перед собой. Снег падающий с неба становился гуще и тяжелее. В "шевроле" наступила тишина.
      - Ну, мы же хотели в музей... - грустно сказал Мишенька. - Так обломали.
      Он наклонился к Лере и попыхтел ей на ухо. Та улыбнулась.
      - Но зато они нас вытащили... - резонно заметила Анечка.
      - Да. В музей, - сказала Лера и завела мотор.
      Шевроле рванулся, плотно вдавив пассажиров в кресла.
      Анечка вздохнула и обняла Риту. Они свалились на сидение и остались лежать. Рита смотрела, как ручьи бегут по стеклу, пока глаза не закрылись сами собой. Сквозь дрему она слышала, как Мишенька еще некоторое время сосредоточенно перебирал кассеты, бурча что-то под нос.
      - О! Это пойдет, - наконец объявил он.
      Теперь не зловещий шепот, а сладкие семплированные войсы заполнили салон благовонием летних растений. Запах казался настолько сильным, что Рита захотела проверить, не глюк ли это, и приоткрыла глаза. Нет. Это не был глюк. Мишенька добыл откуда-то благовонную палочку и, подпалив, воткнул в прищепку к паучку. Мутноватый перламутровый дым опять затянул салон. Взглянув на Леру, приятель затих.
      Рита смотрела сквозь приоткрытые веки на зеркальце, в котором отражалось лицо хозяйки "Шевроле". На лице Леры появилось строгое, таящее в себе необъяснимый ужас, выражение. Кажется, именно оно остановило Мишеньку от активных действий. Скука заставила его зевать, а потом уснуть, уронив голову на грудь. Лера краем глаза покосилась на часы и еще притопила газ.
      Машина птицей летела по середине шоссе, распугивая неуклюжий отечественный транспорт.
      СОЗЕРЦАНИЕ ВОДЫ
      На берегу Невы, подле задумчивых египетских Сфинксов, стоял высокий человек с бритой непокрытой головой. Несмотря на постоянно сыплющийся снег, его лицо сохраняло благостное, отсутствующее выражение, точно такое же, как у обоих египетских статуй. Глаза, четко очерченные веками, неподвижно смотрели за горизонт.
      Похоже, мокрый, беспрестанно валящий снег, не доставлял ему никаких хлопот. Даже на плечах черного пальто не оставалось снежинок. И непонятно было, таяли ли они там, точно в темной воде, или не смели коснуться.
      Человек стоял довольно долго.
      За его спиной пытался преодолеть пробку на светофоре троллейбус. Потом появилась парочка маньячных туристов, которым приспичило именно зимой изучать каменных зверей, вспыхивая японской "мыльницей". Потом лохматый чумазый пес, начертав лапами петлю, пометил гранитные углы набережной и колесо черного "Лексуса".
      Наконец троллейбус выбрался из затора и понесся к Петропавловке.
      Обгоняя его на прямой дороге, рванула стайка машин.
      Затем световор опять зажег красный свет, остановливая следующую порцию транспорта, и на набережной наступила внезапная тишина.
      ОБЕД ВЕРТУХАЯ
      Снег пепелом сыпался на тротуары, крыши, прохожих, ветки, ларьки. Город просвечивал сквозь него точно сквозь папиросную бумагу. Бледно-желтые пятна фар блудили в этом снегу, и машины пробирались сквозь него медленными робкими стадами.
      С площади Труда Лера поехала по набережной направо. Черная, густая от холода вода качалась в тисках набережных, точно в корыте, которое кто-то случайно качнул. Тускло отражались сфинксы, заваленные шапками снега. Возле них одиноко торчала неподвижная человеческая фигура.
      Рита открыла глаза и выбралась из-под спящей подруги. Взгляд ее машинально зафиксировал композицию на том берегу Невы. Что-то удивило ее, но она не могла понять - что.
      - Черт! - ругнулась Лера. - Как меня бесит это! Как можно ехать на такой скорости? Коровы на льду, а не водилы!
      Она даже не пыталась пойти на обгон.
      - Да ладно! - Мишенька встрепенулся и, зевая продолжил. - Чуть раньше, чуть позже. Даже по приколу.
      - Тебе по приколу дрыхнуть. - усмехнулась Лера.
      Мишенька икнул и развел руками.
      - О! А чего так тихо? Давай музыку включим! - он снова полез в бардачок за дисками.
      - Включи...
      - Черт! А где это про дьявола? Там такие саксы гаденькие. Сладкие такие... А! Вот. - Наконец он нашел нужный диск и врубил на полную. Динамики ломанули воздух тугой волной низов и напугал спящую Анечку.
      - Мы все проспали... - хрипло пробасила она, протирая глаза. - А мы что, не едем в музей?
      - Нет. Он уже закрыт, - обронила Лера. - В другой раз.
      Анечка вздохнула с легким сожалением.
      - М-м-м... - Рита встряхнула головой.
      Мишенька на переднем сидении буйствовал, размахивая в такт музыке руками.
      Анечка, проследив за пристальным взглядом Риты, спросила:
      - А ты была в Кунст-Камере?
      - Не-а...
      - Значит ты уродцев не видела?
      - Не-а... - Рита помотала головой.
      - И индейцев в лодках не видела?
      - Не-а... - снова произнесла Рита и посмотрела сквозь заднее стекло.
      На другом берегу, возле удаляющихся в пепельный сумерек Сфинксов, все еще стояла смутная фигура в долгополом черном пальто.
      - Зря... - зевнула Анечка. - Петр I был, типа, масоном. Прикалывался ко всяким таким штучкам. Но там не только уродцы. Самое прикольное - всякие божки. Этнография. Это сейчас очень модно. Кастанеда и все такое.
      - Приколись, - пробормотала Рита. - Какой-то мужик на том берегу стоит уже минут десять. И не холодно же ему. И снегом его не замело.
      Рита произнесла эту фразу и снова резко повернула голову. Человек в черном пальто все еще стоял около сфинксов. И точно - на его пальто не было ни снежинки, точно над ним нависал купол, непреодолимый для снега.
      - Говорят, там есть действующие вещи, - продолжала Анечка. - Если знать, как... Жаль, что мы туда не едем.
      "Шевроле" наконец-то дотащился до Дворцового моста.
      Лера поглядывала на часы.
      - Действующие, это как? - минуту подумав, переспросила Рита.
      Черный силуэт, так и не шевельнувшись, растворился за пеленой снега.
      - Э-э-э-э... - Анечка задумалась, подыскивая слова. - Они как-то действуют. Необъяснимо. В общем, можно изменять события по своей воле, если знать, как с ними обращаться...
      - Это, типа, магия и все такое?
      Анечка вздохнула:
      - Ну... Типа.
      Рита усмехнулась и, оставив тему без комментариев, отвернулась к заплаканному стеклу.
      Снежинки прикасались к его поверхности и тут же таяли.
      ***
      В "Каземате" их встретил портье в форме тюремщика петровских времен, с пищалью через плечо. Не менее странно одетый гардеробщик принял верхнюю одежду. В предбаннике, перед зеркалом, стоял худощавый альбинос в маленьких черных очках и черной же кожанной куртке. Его тонкие губы шевельнулись, изобразив невнятную эмоцию.
      Лера, с напряженным по-прежнему лицом, скользнула в туалетную комнату.
      - Ну что? - сказал Мишенька. - Пойдем. Займем место, пока она там.
      Они пошли в зал и сели за столик в уголке возле сцены. Шест для стриптиза очень странно смотрелся в этом заведении. Должно быть, девушки выходили в кандалах и полосатых робах? Хотя нет. В то время никаких полос не было. Только дерьга и кандалы.
      Официант в камзоле принес меню.
      Разглядывая список блюд, Рита услышала, как Мишенька говорил Анечке:
      - Да она дура!
      - А.... Вы про кого это? Про Леру? - Рита вздохнула. - Кстати - пока вашей подруги нет - кто она такая?
      - Нет. Не про Леру. Лера хорошая, - весомо пояснила Анечка. - Лера жена одного очень нового русского. Ну просто очень нового. Мы случайно познакомились с ней на одном вернисаже. Осенью. На самом деле она классная. Она не только красотка дикая. Она такие вещи может! Однажды она прямо у меня на глазах человека загипнотизировала.
      - Да!? - Рита проявила интерес. - Психолог, что ли?
      Она видала психологинь с холодными рыбьими лицами, но никогда не видела среди них манекенщиц. Хотя... Почему нет?
      - Да психолог... - подтвердила догадку Анечка. - Только она нигде не работает. Или работает, только никто не знает где.
      Рита усмехнулась. Психолог, который на глазах может ввести в гипноз и нигде не работает - это ново.
      Мишенька вздохнул, мило улыбнулся и помешал трубочкой коктейль.
      - А мы ее по злачным местам возим. Всякие вещества ей покупаем (на ее деньги, разумеется) и все такое... И нам весело, и она довольна. С артистами разными, с депутатами! Ну, в общем... Но мы уже ничему не удивляемся. Хочется только летом куда-нибудь на дачу свалить. Отдышаться чуть-чуть. Иногда, конечно, выматывает этот круговорот.
      - А чем ее гей-то зарабатывает? - задала Рита дурацкий вопрос, не особо ожидая ответа.
      Ответом было выразительное молчание. Понятно.
      Анечка подожгла в пепельнице салфетку, и тотчас появилась Лера, неся свою обычную рекламную улыбку.
      Рита заметила, что она чем-то очень довольна.
      Лера весело улыбнулась и опустилась на свободное место.
      - Уже заказали?
      - Ага... Обед вертухая. - кивнул Мишенька. - Нормально?
      - Да... - томно согласилась Лера. - Хорошо.
      Пришел официант с подносом.
      "Обед вертухая" состоял из черного ломтя хлеба с горой красной икры, жирного куска осетра в соусе с лимонными дольками, который плавал в алюминиевой миске с выбитыми номерами и графина с водкой. Миску сопровождал обломок ложки, гнутая алюминиевая вилка и граненый стакан с сивухой.
      - Круто... - оценила Рита имидж заведения, вертя огрызок вилки.
      Лера со скукой зацепила кусок осетра:
      - Хочется чего-то бурного, яркого...
      - Да?! - Мишенька оторвался от сжигания салфеток.
      Лера томно улыбнулась:
      - Ну, Мишенька, я хочу туда. Туда!
      - А мы же собирались сегодня как раз... и вообще... бум-бум-бум и все такое, клево! - сказала Анечка, хлопая ресницами.
      Анечка обладала волшебной способностью объясняться без слов, практически междометиями, и Рита каждый раз удивлялась, как люди безошибочно понимали многосмысленные Анечкины конструкции. И менты, и депутаты, и журналисты. Все. Как-то они ее понимали. Только не Рита. Хотя зарплату она получала, чтобы понимать непонимаемое. Впрочем, Анечка с Мишенькой не входили в сферу профессиональных интересов Риты Танк. До сих пор. Пока не связались с хозяйкой "Шевроле". Она явно тянула на профессиональный интерес. В Ритиной конторе считались интересными все люди, доход которых позволял обладать пятикаратным алмазом.
      Лера надавила на Мишеньку взглядом и тот торопливо пообещал:
      - А-а-а-а-а... ну да. Конечно! Какой базар! Сейчас звоним! Анька! Давай телефон. А вообще зачем звонить? Зачем нам звонить? Поедем сразу!
      Он отодвинул стул, демонстрируя готовность встать.
      Анечка закурила и философски заметила:
      - А что мы куда-то опаздываем? Или спешим?
      - Ах, ну да... Там раньше полуночи никого не бывает. - Мишенька развел руками. Он снова оглянулся на Леру, которая выжидающе молчала, потом на Анечку, которая, улыбаясь курила, потом на Риту, ища соучастия, и добавил. - А вообще, мне все фиолетово. Как скажете, так и сделаем...
      В этот момент к нему подошла стриптизерка и, покачивая бедрами, выпятила прикрытый белыми трусами лобок. Почему-то она ждала от Мишеньки денег.
      Но тот махнул на нее рукой. Однако девица не осознала этого. Тогда тихий, добрый Мишенька взял со стола горчицу и, мгновенно оттянув трусы красотки рукой, вывалил туда всю банку. Девица завизжала, и, схватившись обоими руками за трусы, неуклюже поскакала за кулисы.
      Рита одним глотком добила свой виски.
      - Ха-ха-ха! - Лера одобрительно захохотала. - Тысяча тридцать пятый способ?
      - А что она? - Мишенька не находил слов. - Трясет у меня перед лицом своей немытой... Я просил ее? Я ем, между прочим.
      - Откуда ты знаешь, может мытая? - продолжала хохотать Лера.
      Подошел мрачный человек с очень важным выражением на лице. Лера вздохнула и молча протянула ему сотку. Тот взял и повернулся спиной, чтобы уходить.
      - Постой! - остановила его Лера, хватая за ляжку. - Пусть подойдет к нам еще.
      - Лера, - Анечка, дернула ее за рукав. - Зачем она тебе? Поедем лучше...
      - Я хочу...
      - Ну понятно... бум-бум-бум... все такое, конечно, кстати, классный этот обед вертухая... а вот мы были на той неделе там... ну где это... ну там вообще.... Скажи, да?
      - Да... Точно...- Мишенька с очень серьезным выражением повернулся к Рите. - Ты непременно должна это испытать.
      - Да! К неграм! К неграм!!! - Лера капризно скривила красивые губы. Я сегодня заработала кучу денег!
      - Когда успела-то! - подцепила ее Рита.
      - Успела! - усмехнулась Лера и плотоядно улыбнулась.
      Риту удивила эта перемена в поведении рыбообразной красотки. Но возможно, виной тому деньги, которые Лера успела получить где-то. Где? Не здесь ли? Рита как бы невзначай скользнула взглядом по Лериному лицу, замечая огромные темные зрачки.
      Лера потрогала под носом и поднялась.
      - Поехали. Гуляем!
      Когда компания вынырнула на свет, света уже не было, только где-то на западе был жиденький разбавленный закат. Кроме "Шевроле" около кабака стояла еще пара навороченных машин. Начало знобить, сырость пролезла в ботинки.
      Они сели в машину, раскурили косячок.
      Лера повернула ключ зажигания, и мотор беспрекословно завелся. В переднее стекло было видно, как по тропинке к БМВ с затемненными стеклами прошел альбинос в очках. Сел в машину, бросив мгновенный взгляд в сторону "шевроле".
      - Твой знакомый? - со смешком спросил Мишеника.
      - С чего ты взял? - Лера тронула машину.
      - Ну, он на тебя все время посматривает так...
      - Лер! Он глаз на тебя положил! - хихикнула Анечка.
      - Член... - спошлила Лера с довольно мрачным выражением и, притопив газ, обогнала БМВ.
      СОБАКОГОЛОВЫЙ
      БМВ проехал по набережной, повернул в сторону Васильевского, и на восьмой линии остановился. Альбинос, хлопнув дверцей, направился в проходной подъезд. Из подъезда он проследовал в арку, потом в другую и оказался у железной двери с глазком. Альбинос вытащил мобильный телефон и что-то коротко сказал. Промозглый ветер больно резанул по щеке. Альбинос поднял воротник и поежился.
      Дверь отворил всклокоченный парень лет тридцати. Поправив очки, он напряженно улыбнулся, и впустил Альбиноса внутрь. Они протиснулись по тусклому коридору в маленькую мастерскую, окна которой были наглухо заколочены черной тряпкой и листами ДВП. Вдоль стен и на стеллажах стояли груды холстов грязно-коричневого колорита. Посредине мастерской - станок для прокатки гравюр.
      Все было покрыто толстым слоем пыли.
      Альбинос брезгливо поморщился и остановился около станка, следя за тем, чтобы ничего не коснуться.
      - Лера меня предупредила, что я Вас узнаю сразу. Я и узнал, - начал парень не очень уверенно. - А деньги с Вами?
      - Да... - резко перебил его Альбинос.
      - Сейчас принесу.
      Лохматый вышел в соседнюю комнату и вернулся с тяжелым свертком.
      - Вот! - сказал он и поставил сверток на стол.
      Альбинос сорвал крафт, небрежно обронив куски на пол, и в руках его оказалась бронзовая статуя египетского бога Нубиса, высотой сантиметров сорок.
      - Хорошо, - сказал Альбинос и вытащил из кармана плотную пачку зеленых. - Держи.
      Лохматый поймал деньги на лету и принялся пересчитывать. В глубине глаз мелькнуло сытое удовлетворение, кожа на щеках порозовела. Он торопливо запихнул пачку в карман джинсов и начал собирать с пола обрывки крафта.
      Альбинос все еще разглядывал приобретение.
      Когда Лохматый выпрямился, его бледное пергаментное лицо было покрыто потом.
      - Не подвезете ли Вы меня? - нерешительно попросил он.
      Альбинос бросил на тощего продавца антиквариата жесткий взгляд и, ни слова не говоря, вытащил из кармана плотный черный пакет. Он осторожно засунул туда фигуру бога и, достав мобилу, позвонил.
      - Она у меня, - коротко сказал он в трубку. - Хорошо.
      Лохматый начал торопливо одеваться.
      - Так Вы не подвезете меня? - снова заискивающе спросил он.
      Альбинос отрицательно качнул головой и направился к выходу, справедливо полагая, что дал парню достаточно денег, чтобы тот мог взять тачку, если ему куда-то надо.
      Лохматый, продолжая на ходу застегивать пуговицы, побежал за ним.
      Внезапно Альбинос остановился. Его посетила одна идея.
      - Хотя, впрочем... Полчаса у меня еще есть... Пойдем.
      Они вышли.
      Хлопья снега все сильнее клубились в свете качающегося фонаря. Лохматый нервно подергивался.
      - Куда тебе? - спросил его Альбинос, когда они сели в машину.
      - На Невский или просто поближе туда. К Пассажу. Хочу герыча прикупить.
      - О`кей, - кивнул Альбинос и завел мотор.
      Он презирал людей, которые готовы были преступить закон ради порции дури. Вот власть - это другое дело. Власть - это чистый продукт. Она возвышает, она поднимает человека из дерьма, из зловония нищеты и зависимостей. Зависимости от денег, от девок, от ментов на дорогах, от сраных законодателей, от погоды, от времени суток. Только власть освобождает. Дурная карма - это отсутствие власти.
      Альбинос вожделел. Он был уверен, что у него получится. Только надо переступить собственную трусость. Тот, кто боится, никогда не сможет воспользоваться властью Нубиса.
      БМВ несся сквозь тихую белую пургу. Начало подмораживать, но шипованные колеса вели себя уверенно. Лохи и чайники попрятались, предпочитая поберечь машины, и улицы были почти пусты. Только угловатые трамваи, светясь китайскими фонариками, пробирались сквозь снежную кутерьму.
      Собакоголовая статуя покоилась на заднем сидении.
      Лохматый, тупо покачиваясь, глазел по сторонам. Притормозив у светофора, Альбинос поправил зеркало заднего обзора.
      Тощий всклокоченный пассажир БМВ нервно оглянулся и, испуганно вытаращив глаза, тряханул головой.
      - Чего ты? - спросил, Альбинос, заметив, как спутника передернуло.
      - Да... - тот неопределенно махнул рукой. - Глючит... Хотя знаете. Как только я эту дрянь принес домой, мой кот куда-то свинтил...
      Альбинос мрачно пошутил:
      - Это не простая статуя. Это проводник... Он провожает людей на тот свет... - Его прикололо, как Лохматый побелел и заерзал. - Хорошо, что ты мне его продал, - добавил Альбинос и ухмыльнулся.
      Он понял, чего испугался Лохматый, и с удовлетворением посмотрел на свои красноватые глаза в зеркало.
      - Измена. Наверно, надо двинуться, - успокаивал себя тощий любитель герыча.
      - Точно измена! - улыбнулся Альбинос.
      Наверное, Лохматый что-то заподозрил, потому что начал вертеть головой и зыркать глазами.
      У ЧЕРТА НА РОГАХ
      - А теперь куда? - поинтересовалась Рита скорее из праздного любопытства. Ей-то как раз не было никакой разницы, куда ехать. Даже просто ехать - это было уже развлечение. Анечка задумчиво ковыряла в носу. Лера отстукивала ритм по рулевому колесу. Пятикаратник на ее пальце нагло поблескивал в свете фонарей и витрин.
      - Да. Есть одно славное местечко. - Анечка потянулась. - Тебе понравится. Там так славно. Короче, это сюрприз.
      И снова все замолкли, погрузившись в сумеречную заторможенность.
      Ехали долго.
      Молча.
      Рита разглядывала незнакомые улицы, вывески, тусклые фигуры питерских прохожих. Город постепенно серел, становясь все более современным. Показалась сталинская застройка, потом шоссе, окруженное промышленными конструкциями. Трубы, бесконечные бетонные заборы. Рита подумала, что это уже другой город, но оказалось, что это все еще Питер. На этот раз они ехали куда-то на северо-запад. В сторону Финляндии.
      Впереди неторопливо, даже демонстративно лениво дорогу пересекала черная кошка.
      - Черт! - нарушила тишину Лера. - Эта дрянь испортит нам всю обедню!
      Она выжала педаль до отказа. Стрелка спидометра уперлась в правый край. Анечка подняла голову от газеты.
      - Зачем ты? Ты задавишь кошеньку! Пусть она пройдет... - жалостливо вздохнула она.
      - Да, правда... - Мишенька прикоснулся в Лериной руке. - Она такая пушистая.
      Кошка неумолимо приближалась.
      - Дрянь! Черная кошка - это дрянь! Я ее убью! - зло сказала Лера и подалась вперед.
      Рита резко привстала с сидения и молча дернула руль. Машина метнулась, но было уже поздно - кошка скрылась прямо под левой стороной капота.
      - Никогда! - резко бросила Лера. - Не смей мешать мне!
      Рита, оставив без внимания реплику Леры, оглянулась - в заднем стекле неторопливо продолжала свой путь черная кошка. Никогда не знаешь, как и отчего тебя проглючит, подумала Рита. И никогда не знаешь, как ты на это отреагируешь. В принципе, можно, конечно, не обратить на это никакого внимания, но... Иногда хочется отключить мозги и действовать по наитию. Главное, чтобы в поступках не было никакой логики. Тогда их нельзя просчитать.
      - Блин! Мы просто обдолбились. - сказала Рита. - С ней ничего не произошло...
      Анечка, Мишенька, Рита - вся компания уставилась в заднее стекло. Кошка вспрыгнула на тротуар и скрылась в груде бетонных плит.
      Лера закурила.
      - Черт! Черт! Черт! - с неожиданным темпераментом крикнула Рита.
      - Да успокойся ты! Это галюцинация... - погладил ее Мишенька по плечу.
      Рита спустилась на сидение и наткнулась взглядом на неприязненные колкие зрачки Леры в зеркале заднего обзора.
      ЖАДНОСТЬ ФРАЕРА СГУБИЛА
      БМВ несся сквозь тихую белую пургу. Начало подмораживать, но шипованные колеса вели себя уверенно. Лохи и чайники попрятались, предпочитая поберечь машины, и улицы были почти пусты. Только угловатые трамваи, светясь китайскими фонариками, пробирались сквозь снежную кутерьму.
      Собакоголовая статуя покоилась на заднем сидении.
      Лохматый оглянулся, чтобы еще раз оценить, за что же он хапанул такой кусок лавэ. Пакет приоткрылся и бронзовая морда выглянула наружу.
      БМВ притормозил у светофора. Красный свет мазнул Нубиса как будто с его морды потекла кровь.
      Лохматый тряханул головой, наваждение пропало.
      - Чего ты? - спросил Альбинос.
      - Да... - но тот неопределенно махнул рукой. - Глючит... Хотя знаете. Как только я эту дрять принес домой, мой кот куда-то свинтил...
      Альбинос ухмыльнулся и мрачно пошутил:
      - Это не простая статуя. Это проводник... Он провожает людей на тот свет...
      Лохматый побледнел и опять беспокойно оглянулся.
      - Хорошо, что ты мне его продал, - удовлетворенно добавил новый хозяин стутуэтки.
      Лохматый потрогал бабки во внутреннем кармане и успокоил себя:
      - Измена. Наверно, надо двинуться...
      - Точно измена!
      Лохматого несколько насторожило, что БМВ повернул на площадь Труда. С этим местом у него связывались самые неприятные воспоминания. Тут его как-то чуть не сгребли в метовку. Тут он лишился зубов и лучшей своей куртки. Причем по-дурацки. Абсолютно нормальный, абсолютно трезвый. Чистый, как стекло. Зубы он потерял, потому что однажды его толкнула в зад неизвестно откуда вырулившая машина, и Лохматый долбанулся со всего маху мордой о трамвайные рельсы. А куртку он просто потерял, но при загадосных обстоятельствах. Сколько Лохматый ни размышлял, он так и не мог понять, как это произошло. Спустился с моста на площадь он в куртке, на трамвайной остановке у Малой Голландии он остановился покурить и полюбоваться течением воды. Но, увидев попутный трамвай, "единицу" идущую до Репина, он вскочил в него и только тогда обнаружил, что куртки на нем нет. Куда она делась?
      Впрочем, и Апраксин двор Лохматого напрягал не меньше. Поэтому когда альбинос сказал про Апраксин, Лохматый опять призадумался.
      - А что, Апраксин-то? Чего там особенного? - Спросил он осторожно.
      - У ребят свежая партия. Ты можешь взять по низкой цене на все эти бабки. Я подумал, чего ты попрешься куда-то... Но если хочешь... - альбинос развел руками и остановился на пустынной набережной.
      - А... - сказал Лохматый. - Да нет. Поезжайте.
      В конце концов, все равно, у кого брать. Лишь бы было что. А насчет страхов... Двинуться, и все пройдет.
      Почти у самого Апраксина Лохматый, сделав во времени небольшую петлю, снова спросил:
      - А что Апраксин-то?
      - Да ты утомил! Я же сказал только что! - процедил альбинос и остановился у подъезда в темном закутке между двумя домами и протянул руку. - Давай баблы. Я сейчас вынесу.
      Лохматый усмехнулся и покрутил головой:
      - Э-э-э-э! Нет! Я сам пойду.
      - Как угодно! - усмехнулся бесветный хозяин БМВ и вышел из машины.
      Лохматый, ежась от холода, выбрался тоже и побрел следом в темный подъезд. На лестнице он приотстал, но не очень, чтобы видеть, куда идет альбинос.
      Тот шагнул в кабину старого лифта и, дождавшись Лохматого, нажал кнопку. Лифт с грохотом поднял их на третий этаж.
      Альбинос позвонил в квартиру напротив лифта.
      Дверь открыл маленький мулат. Он с удивлением стрельнул глазами, поморщился и отступил внутрь. Альбинос с Лохматым вошли в огромную темную прихожую. Старинное зеркало отражало кусок комнаты, из которой доносилась громкая кислая музыка.
      - Сколько? - коротко спросил мулат.
      - Почем?
      Мулат на пальцах выбросил сумму.
      Лохматый кивнул и достал бабки. Он отщипнул от пачки половину и, протянув мулату, прохрипел:
      - На все...
      Мулат шевельнул бровью и взял купюры. Махнул рукой и молча проследовал в комнату, Альбинос вздохнул и направился за хозяином.
      - Ты здесь постой, - бросил Лохматому мулат.
      Лохматый попятился и не заметил короткого цепкого взгляда, который его бесцветный спутник бросил на те деньги, которые попали к мулату в руки. Лохматый прислонился к стене и предвкушал. Его больное, истерзанное депресняком тело трепетало и радовалось, будто пустыня предчувствующая дождь.
      Парни вернулись.
      Мулат протянул пакет. Большой пакет. Лохматый надорвал его и жадно втянул по очереди обеими ноздрями.
      - Ну что? - Альбинос хлопнул Лохматого по плечу. - Идем?
      Лохматый некоторое время стоял с опущенными веками. Потом кивнул и развернулся.
      Грохочущий лифт спустил их вниз.
      На улице Альбинос неторопливо одел тонкие лайковые перчатки, протянул левую руку, широко улыбаясь, приобнял ободрившегося наркота и шепнул на ухо: