Александра Сашнева
      Наркоза не будет
      ПРОЛОГ
      Все так и было.
      Конечно, все имена и фамилии изменены.
      Кроме тех, кому уже все равно.
      Странно.
      Наступает момент, и какая-то случайная мелочь - жест, предмет, оброненная невзначай фраза - абсолютно меняет не только твою жизнь, но и жизнь тех, кто оказался рядом.
      И мало того, вдруг понимаешь, что жизнь - совсем не то, что ты думал. И та земля, что двадцать пять лет честно держала тебя, ни с того, ни с сего оказалась хрупким ледком над бездонной пропастью, в которую ты летишь и летишь, как в детском сне, сорвавшись с качелей. И не за что уцепиться, потому что ничего нет.
      Все перевернулось.
      Люди стали призраками, призраки плотью, предметы символами; слова, звуки обрели угрожающую твердость; смерть стала привычкой или прихотью.
      И надо выбрать...
      Просто выбрать то или это.
      Свободу, любовь, свет, предательство, безопасность, истину, прошлое, будущее... Будущее уже началось, оно зреет внутри каждого твоего шага, внутри каждого взгляда, слова, жеста. Оно зреет в тебе таинственным плодом. Зло в нем или благо?
      Никто не скажет, как все на самом деле.
      Но надо выбрать...
      Просто выбрать то или это.
      Я слышу голос флейты, мягко вплетающийся в голос прибалтийских волн. Слышу шелест осоки и шорох песка, текущего тонкой струйкой из руки. И огромное безграничное небо, пронизаное силой ветра и света.
      КАЛЕЙДОСКОП
      ЯМА
      Рита лежала в глубокой яме. Далеко вверху, на фоне синего прямоугольника неба ходили какие-то люди и кидали вниз горсти земли. Комки попадали в лицо, но Рита не могла их стряхнуть - руки не чувствовались, будто их нет. Рита только жмурилась и пыталась сдуть земляную пыль, направляя воздух нижней губой. Кричала, чтобы ее вытащили, но люди то ли не слышали, то ли делали это нарочно и горка земли на лице становилась все больше. Рита начала задыхаться, заплакала в отчаянии, дернулась и увидела, что на самом деле ее лицо закрыто пледом, поэтому нечем дышать, а на груди лежит что-то тяжелое. Она стянула плед и разглядела вытаращенные глаза на черной негритянской морде.
      - Мудак, что ли? - сказала Рита раздраженно. - Другого-то места...
      В этот момент она поняла - что негр ее не слышит и даже не знает, что лежит в такой неудобной позе, потому что у него в виске аккуратная дырочка. Рита подняла голову и увидела около себя огромный "Десерт Игл". Она подумала, что скорее всего еще не проснулась, но решила по любому уйти отсюда. Как можно быстрее.
      Выбравшись из-под негра, Рита увидела на диване, мокром от крови, еще парочку черных. Напротив окна - рыжий тощий Лоер без половины черепа. Комок кровавого фарша у его ног - скрюченный остаток Леры. Ее окоченевшая рука продолжала сжимать "Вальтер ППК".
      Бутылки, бычки... Светло-рыжие клочья волос Лоера покачивал сквозняк, и ненужные ему теперь адвокатские мозги жирными пятнами стекали по стене. Весь этот натюрморт был слегка припудрен белой кокаиновой пылью.
      За окном, над фрагментом тусклого питерского пейзажа, клубились пепельные февральские облака.
      Рита ошалело пыталась сообразить, что же случилось. В памяти было ровное гладкое место. Руки стали удивительно легкими и как бы не настоящими. Рита опустилась на четвереньки и прямо с пола втянула по очереди обеими ноздрями.
      В голове чуть просветлело.
      Нужно вытереть стаканы и все остальное, за что могла схватиться. Слава богу, не испачкалась ни в каком дерьме. Рита направилась в ванную, чтобы посмотреть в зеркало. Полоска желтого света падала в полумраке коридора на затоптанный пол. Дверь жалобно скрипнула.
      На очке, придерживая штаны посиневшими пальцами, с дыркой во лбу, сидел Мишенька. Лицо его сохранило не то грусть, не то разочарование, не то просто усталое выражение человека, который долго над чем-то мучился, но и наступивший отдых не принес ему долгожданного покоя. На полу, лицом вниз, со снесенным черепом валялся еще один негр. Из ванны торчали синие женские ноги. Рита не стала смотреть на то, что скрывалось под водой, быстро вышла назад. Она хотела запомнить Анечку живой, без трупных пятен.
      - Кто же это все устроил? - спросила она сама себя вслух.
      В ответ жалобно скрипнула рассохшаяся половая доска. Рита сделала еще несколько шагов по комнате. На столике около магнитофона обнаружилась небрежная груда сидюков. Луч света бликанул на голубом зеркале пластинки и выхватил из провала памяти крупным кадром первый, еще неосознанный проблеск.
      Рита резко оглянулась и посмотрела на руку Леры, сжимающую пистолет. Точно - перстня с пятикратным алмазом не было и жалобно оттопыренный палец уже посинел.
      Рита почувствовала, как по спине пробежал холодок.
      Вспомнила. Все вспомнила...
      КРАСНАЯ СТРЕЛА
      Поезд медленно приближался к перрону Московского вокзала. Низкое влажное небо без конца сыпало на питерские крыши, вечно тоскующие по Европе, белую труху снега. Рита стояла у забрызганного влагой вагонного окна и смотрела на проплывающие мимо мутные очертания города. Пассажиры с чемоданами пробирались к выходу, спотыкаясь об ее ноги в огромных экстремальных ботинках. Рита с трудом пыталась сдержать зевоту, и то и дело, протирала чуть припухшие глаза. Какая-то маленькая девочка, лет пяти, внезапно остановилась около Риты и дернула ее за рукав.
      - На... Тетя! Посмотри! - сказала она и протянула Рите трубку калейдоскопа.
      Рита послушно взяла игрушку. В призме зеркального колодца шевельнулись цветные стеклышки и сложились в завораживающий рисунок, будто неведомое инопланетное животное шевелилось в своей норе, давая возможность подглядывать. Разноцветная кристаллическая решетка, неожиданно меняя цвет и форму, уводила взгляд в бесконечность, продолжая состояние сна.
      - Спасибо... - сказала Рита мрачновато улыбнувшись и протянула игрушку назад.
      Девочка засмеялась тихим по-детски шелковым смехом:
      - Правда красиво?
      - Правда, - ответила Рита и посмотрела в окно на приближающийся вокзал.
      - Теть! - настойчивая девочка опять потянула за рукав. - А ты не знаешь, где все это помещается? Ведь тут так мало места!
      - Там система зеркал... - начала объяснять Рита.
      Но в это время появилась родительница девочки и, схватив ребенка за руку, повела к выходу.
      Рита снова с трудом сдержала зевок и помахала вслед. Мимо спешили самые нетерпеливые пассажиры, но она не торопилась оказаться в тамбуре в первых рядах.
      Еще в окно она увидела, как на платформе среди человеческой сутолоки нетерпеливо топтались две знакомые фигуры с утренней "Балтикой" в руках. Поезд остановился, Рита вышла из вагона.
      Анечка с Мишенькой запрыгали от радости и с криками кинулись навстречу. Несмотря на раннее утро, парочка была уже "нарядна" - отчетливый запах спиртного и блестящие глаза говорили о том, что к приезду Риты готовились. Друзья принялись наперебой рассказывать последние новости. Рита сонно улыбалась, еще не в состоянии толком что-либо сообразить.
      Мишенька нет-нет да щипал ее за бок и приговаривал:
      - Ой! Похудела-то! Ну как ты? Как?
      Однако, как только Рита собиралась открыть рот, чтобы сказать, как она, Мишенька тут же начинал тараторить.
      Выйдя на площадь Восстания, они направились к парковке, где в коричневых влажных торосах дремали разнообразные машины.
      - Видишь "Шевроле"? - важно спросила Анечка. - Вон тот, серебристый. С затемненными стеклами.
      Рита посмотрела в указанную сторону: чистенькая, словно только из салона, машина поблескивала тусклым в утренним светом.
      - Вижу.
      Они прошли еще несколько метров, подскальзываясь в сырой коричневой каше городского снега, и Рита услышала за спиной крик лоточника.
      - Карты, справочники! Карандаши, ручки! Три по цене одной!
      Она оглянулась и увидела на развале среди канцелярских товаров пластмассовые трубочки, сильно напоминающие калейдоскоп.
      - Подождите секунду! - сказала Рита и вернулась, чтобы купить игрушку - как раз занятие для такого многообещающего утра. И, взглянув на таинственного зверя в тубочке, улыбнулась.
      - Ты нашла что-то забавное? - крикнула Анечка и приподнялась на носках, стараясь издали разглядеть, что купила подруга.
      - Да! - ответила Рита и, догнав приятелей, с улыбкой сообщила. Калейдоскоп!
      - Дай и мне, - попросила Анечка и заглянула в глазок. - Достойная вещь! Утешающая. Давно не приходилось радоваться по такому простому поводу!
      - Да! Утешающая, - подтвердил общественное мнение Мишенька.
      Когда они добрались до машины, он распахнул багажник и гордо сообщил:
      - Смотри, что у нас есть!
      Рита заглянула: ящик водки, четыре ящика пива.
      - Ну как? - спросил Мишенька и швырнул туда Ритину сумку. - Круто?
      - Круто! - сказала Рита растерянно. - Это сколько же надо человеко-дней, чтобы все выжрать?
      Парочка расхохоталась.
      - Хе! На прошлой неделе мы выпили в два раза больше! - гордо выпрямился Мишенька.
      - Правда, классно, что ты приехала! Мы тебя сейчас так развлечем, что ты никогда этого не забудешь, - пообещала Анечка.
      Впоследствии ее обещание роковым сбылось.
      - Плиз! - сказал Мишенька и распахнул перед девчонками заднюю дверцу.
      Они погрузились в глуховатый сумрак салона, и Рита заметила за рулем "Шевроле" шикарную тетку лет тридцати. Она повернулась к Рите и приветственно махнула рукой, сверкнув огромным алмазом, карат примерно пяти, оправленным в огромный золотой перстень.
      - Это Лера, наша подруга. - Объявил Мишенька. - А это Рита.
      Рита отметила красоту женщины сдержанной улыбкой и разглядела прямо перед ее лицом прищепленного к зеркалу резинового паучка на черной веревочке.
      - Странный талисман, - заметила Рита.
      - У меня муж заткйник... - усмехнулась Лера. - В паучке - видеокамера. Так что он всегда знает, что и с кем я делаю. Он гей, но почему-то очень меня ревнует. Странно, да?
      Рита недоверчиво выслушала пояснение, но не стала ничего уточнять.
      Пятикратный алмаз сверкнул, рассыпав острые лучи. Рука Леры мягко шевельнула рукоятку кулисы, поставив ее в положение "D". Машина рванулась так, что всех вдавило в спинки.
      Мишенька достал из-под сидения начатую бутылку текилы.
      - Что-то ты уж очень бледная. - повернулся он к Рите. - Сейчас мы тебя покормим каким-нибудь вкусным завтраком в каком-нибудь хорошем ресторане, а пока чуть-чуть выпей. На! Не грусти!
      С этими словами он хлебнул из горлышка сам и протянул бутылку Рите. Та вздохнула и сделала пару глотков. Сначала она подумала, что это слишком для девяти утра, но через пару минут стало понятно, что это как раз то, что доктор прописал. Бутылка сделала круг по салону. Лера, не отпуская руля, приложилась к пузырю и закурила косяк запросто, как другие закуривают сигареты.
      Косяк тоже сделал круг. Мишенька, совсем уже счастливый, распахнул бардачок и показал пол-литровую банку анаши.
      - О! Смотри! - он добровольно взял на себя роль экскурсовода. - Ты очень удачно приехала. Жаль, что не надолго... Слушай! Может, ты не поедешь в эту свою сраную Голландию? Там тебе так весело не будет!
      - Да... Правда! - Анечка обняла Риту. - Давай все каникулы проведем вместе! Мы тебя не видели целый год! Ну ее эту Голландию... Правда, Лер, там фигово?
      Лера улыбнулась в зеркальце, надавила на кнопку, дверца неслышно втянула стекло. Ворвавшийся ветер выхватил из ее пальцев пустую папиросную гильзу и отшвырнул в слякоть. Бутылка сделала еще круг и закончилась, Анечка беззаботно отправила ее вслед за окурком. Старенький жигуль позади еле увернулся, водила высунулся в окно и долго махал кулаком, стремительно уменьшаясь в размерах.
      - А менты? - спросила Рита, проводив его взглядом.
      - С такими номерами, как у нас, никакие менты не страшны, правда Лерочка? - улыбнулся Мишенька.
      Лера кивнула в зеркале.
      - И вообще, они нас не догонят! - поддержала его Анечка и еще раз пропела фразу на импровизированную мелодию. - Нас не догонят! Нас не догонят!
      Мишенька отстучал указательными пальцами по коленке ритм и пропел вместе с Анечкой:
      - Нас не догонят!
      Лера усмехнулась:
      - Ну еще раз!
      Анечка с Мишенькой вдохнули воздуха и уже втроем вместе с Лерой проорали:
      - Нас не догонят!
      И правда, машина легко обходила все, что попадалось на пути. Казалось, для Леры не существует ни скользкой слякоти, ни косолапого потока раздолбанных жигулей. "Шевроле" двигался по особой, словно начертанной в воздухе траектории.
      - Что у вас тут творится-то? - поинтересовалась Рита. - Хочется приобщиться к общественному бытию. Кто-кого-куда?
      - Что твориться? Что твориться... А мы знаем? Нас все это не волнует. Мы уже две недели вот так... - Мишенька призадумался. - Гуляем. Работы нет. Денег валом. Гуляем!
      - Да... А что вообще творится? - задорно крикнула с заднего сидения Анечка. - Надо купить газету! В газетах пишут!
      - Лер! Ты как насчет притормозить? Я бы добежал... - попросил Мишенька.
      Лера мягко поставила "Шевроле" у киоска.
      - Сходи! - разрешила она и тронула пальцем паучка.
      Этот жест заставил Риту еще раз обратить внимание на сувенир. Она не очень поняла, зачем Лере понадобилось сообщить о том, что кто-то постоянно наблюдает за происходящем в салоне. Странная откровенность. Если только... Если только у нее есть общие с Анечкой и Мишенькой секреты от мужа. Что ж... вероятно так и есть.
      Через пару минут Мишенька вернулся с местным изданием СМИ.
      - Поехали, - сказал он, падая на сидение и разворачивая тусклые газетные листы.
      - Что там пишут-то? - лениво поинтересовалась Анечка.
      Лера в своей обычной манере резко тронулась с места.
      - Так... так... - деловито начал Мишенька. - Да ты знаешь... Ничего! Бредятину какую-то. Даже читать не хочется. На! Ты просила!
      Он протянул газету Рите. Она утащила ее и попыталась прочитать несколько абзацев.
      Несколько светских сплетен. Собчак. Пара питерских музыкальных звезд и неизбывная питерская претензия на столицу. Несколько мошенников, обещающих решить все проблемы по фотографии, пяток гадалок с причудливыми именами...
      - "Телепатия - миф и реальность. Профессор Легион раскручивает торсионные поля!" - прочитала она вслух и поморщилась. - Интересно, он так и родился с этой фамилией?
      Мишенька хохотнул:
      - Крутая фамилия! Имя им - легион! Сатана, мазафака!
      - Исцеление во сне... мысли сквозь бетонную стену... Тьфу! Желтизна какая! Как вы это читаете? - пробормотала Рита. От букв начало мутить. Она сложила газету и снова достала калейдоскоп.
      Газета перекочевала к Анечке.
      - А мне по приколу... - сказала та и полюбила газету.
      Некоторое время они ехали молча, каждый занимаясь своим делом. Лишь когда тряхнуло на какой-то колдобине, Рита отвлеклась от трубочки и обнаружила, что мимо уже проносятся леса.
      - Куда едем-то?
      - Ну ты же должна помыться, позавтракать. Мы едем в сауну, - объяснил Мишенька и принялся набивать косяк.
      Они свернули на боковую дорогу и вскоре остановились у небольшого кемпинга, рядом с которым стояло еще два черных мерса.
      Рита поспешила выйти из машины. Она остановилась в нескольких шагах и с наслаждением вдохнула отрезвляющий, по-весеннему влажный воздух. Было приятно слушать тихие шорохи ветра и позволять ему нежно прикасаться к щекам. Бесформенное пасмурное небо еще сильнее навалилось на плоскую питерскую землю. Казалось, облачность лежит прямо на верхушках леса.
      - Какая-то она плоская, ваша планета... - Сказала Рита.
      - Ага, - кивнула Анечка.
      Далеко - то ли где-то за лесом, то ли за облаками послышался низкий еле ощутимый гул. Хмель выдувало, но мир от этого не становился обыденнее. Он становился угрожающим. Неизвестная и неведомая душа стихий чувствовалась в его обманчивом умиротворении.
      - Кажется, я понимаю, зачем вам так много всего... - пробормотала Рита.
      - Ага. По-другому нельзя. Пойдем. Здесь мы только позавтракаем и помоемся! - объявила Анечка и направилась к зданию. - Знаешь, когда я сюда переехала, меня все это прикалывало. А сейчас - надоело. Пустое это все. От этого у каждого питерца какое-то свое безумие выращивается. Мишкина матушка, например, экотомит на туалетной бумаге, чтобы антикварные издания поэтов-модернистов скупать. На фиг они ей?
      В коридоре заведения была вызывающая поддельная роскошь. Роскошь для новых русских. Не для тех новых, которые, горбатясь под сумками, летали в Турцию за кожаными куртками, и не для тех, которые поверили в яркие лозунги о свободе и кинулись трудиться в маленьком робком кооперативчике, а для тех, кто вложился сразу во взятки, пушки, бронированные джипы, и собирал со всех этих глупырей дань.
      - Внутри тут вполне... Мур-мур. - Мишенька потерся об Ритину щеку носом и поцеловал ее в ухо.
      Рита улыбнулась. Надо будет потом, без Леры узнать, что заставило приятелей так глубоко погрузиться в дружбу с Лерой. Собственное желание или суровая необходимость?
      Компания шумно миновала еврокоридор и загрузилась в еврономер. Электрический свет снова привел притихших было Мишеньку и Анечку в бодрое состояние. Они сразу, без ненужных условностей разделись и поторопились в сауну. И Рита не спеша разделась, наблюдая, как Лера освобождает свое холеное тело от фирменных тряпок. Надо же иметь такое кукольное лицо. Манекен, а не девушка. Хотя и красивая.
      Все должно быть естественно, подумала Рита и не стала затягивать процесс раздевания дольше. В конце концов, если Лера хочет проверить ее шмотки, если ее это утешит - пусть проверит! Ничего она там не найдет. Потому что все у Риты в голове.
      В сауне было хорошо. Пар сделал тело легким и чистым. Ополоснуть покрытые россыпью пота распаренные тела под душем, смывая время, прошлое, напряги. Нет. Неплохо, что Рита поехала пораньше. Перед Голландией надо придти в подходящее состояние. В голландское. Если в состояние не войдешь, то будешь выглядеть, как дурак и все провалишь. Все должно быть естественно.
      В дверь позвонили. Рита приоткрыла глаза и сквозь потоки душевой воды увидела, как смиренная перепуганная обслуга принесла креветок, устриц, пиво, коньяк, опять текилу, икру, фрукты. Мишенька забивал третий косяк. Лера молча улыбалась и курила. Из одежды на ней остался только перстень. Пепел она аккуратно стряхивала в пепельницу, держа ее во второй руке.
      - Й-йех! - воскликнула Рита, обняла Анечку, и они рухнули вместе в бассейн.
      Вода сомкнулась над головами. Рита нащупала около дна вибрирующий от напора шланг и поднялась, держа его в руках. Она направила струю в Анечку. Та завизжала, закрываясь руками.
      - Девчонки! Идите пить и курить! Будем сладостно погибать! - громко позвал Мишенька.
      Анечка выбралась из бассейна, побежала к Лере и, с хохотом упав на диван, уронила голову на колени Лере.
      Та холодно улыбнулась, и ее ноги чуть-чуть раздвинулись, показав розовые створки раковины. Анечка схватила со стола вазу с икрой сыпанула Лере на живот. Икринки покатились вниз, застревая в светлых волосинках черным жемчугом.
      - О! Что Вы творите! Феи! Лесные нимфы. Дикие, дикие самки! Ох-ох-ох! Пустите меня к этому источнику. Уйдите все! Я один!
      Мишенька рухнул на четвереньки и принялся за икру.
      - Ну и подумаешь! - сказала Анечка. - А я буду есть салат!
      И высыпала его красотке на грудь. Лера сползла наискозь вниз и уже не сидела, а лежала на диване. Ее лицо выражало не больше, чем лицо сосущего грудь младенца. Она была в раю новых русских. Рита села на диван напротив и, чтобы не смущать общество, решила позавтракать оливками. Все-таки она была приглашена на завтрак.
      Анечка, перемазав все лицо, воодушевленно собирала розовые кусочки креветок зубами, языком слизывала с груди Леры майонез.
      Самое главное свойство, за которое Риту держали на работе, была способность не напрягать. А обладала Рита этой способностью потому, что никого не осуждала. Просто потому что ей все было параллельно. Рита потянулась к столу и, взяв бутылку шампанского, осторожно открыла ее. Заткнув горлышко большим пальцем, взболтала. Поймала в воображаемый прицел Анечкину попку и убрала палец.
      Шампанское выпустило толстую пенистую струю. Попадание было точным.
      От удивления Анечка отвлеклась от майонеза.
      - Ага!Ага! Еще! Вау! Ух ты! Как круто!
      - Это сто три тысячи четвертый способ! - сказал Мишенька, похлопав Риту по плечу. - Мы не зря ее вызвали! Я знал, что она совершит подвиг! Медаль! Орден! Срочно!
      - Нет, правда круто! Лерка! Приколись! - все еще возбужденно повторяла Анечка.
      - Да! Я попробую, - едва улыбнулась размякшая Лера. - Пусть принесут побольше шампанского. Позвони.
      Мишенька энергично нажал на кнопку.
      - Ящика нам хватит? - спросил он деловито и, услышав шелестящий голосок дисптчерши, заказал. - Три ящика... четыре ящика шампанского! Я придумал раци...ик...анализацию, нет это я икнул. Рацианализацию... ну, улучшение.
      Через пару минут на зов явился официант. Свежий загорелый мальчуган лет двадцати. Он остановился в дверях так, будто прямо перед ним была непроницаемая стена и он ничего не видел сквозь нее. Ни Леру в вольготной позе, ни Анечку, ползающую над ней на четвереньках, ни Мишеньку с восставшей плотью.
      - Четыре ящика шампанского! - повторил Мишенька.
      Официант ждал.
      - Что встал! - вдруг неожиданно грубо сказала Лера. - Неси скорее!
      - Одну минуточку, - вежливо поклонился официант и свалил.
      - Странно, что у них нет внутреннего телефона. Ничего нет пошлее присылать одетого мужика, - недовольно сказала Лера. - Хотя по большому счету мне все равно!
      Анечка едва заметно шевельнула бровью и махнула рукой.
      - Иди к нам. Ритусь!
      Бывают вещи, которых не избежать. Рита повалилась в общую кучу, благоразумно выбросив все из головы. Они валялись в липкой луже шампанского. Диван терпеливо скрипел, и Рите все сильнее хотелось покурить и опять сходить под душ.
      Официант вернулся с заказом.
      Лера высвободилась из клубка тел.
      - Сколько стоит твоя послушность сладкий? - властно спросила она и шевельнула бедром.
      - Смотря что Вы имеете в виду, - едва заметно покраснев, пробормотал парнишка.
      Его взгляд резко дернулся, но он тут же совладал с собой.
      - Сколько стоит, чтобы ты был нашей подругой? - уточнила Лера.
      - Э-э-э... - не очень довольно протянул Мишенька, но тут же передумал возражать.
      За тройку сотен парнишка согласился раздеться и пренебречь на полчаса своими непосредственными обязанностями. Мастерство его оказалось выше всех известных прежде границ. Поэтому Лера добавила еще сотку, чтобы испытать все варианты услуг до конца.
      Рита же, пользуясь случаем, свинтила опять под душ.
      К концу завтрака шампанского в номере было по щиколотку, в нем весело плавали апельсиновые дольки и маслины. На коже дивана в подсыхающих майонезных разводах остался покусанный Лерой парнишка. Он тяжело вздыхал и бережно расправлял купюры, оставленные на столе.
      Компания скоропостижно ополоснулась, оделась и, не обременяя себя зрелищем оставленного свинства, направилась по коридору прочь.
      ЛОХМАТЫЙ
      Лохматый уже полчаса топтался возле Исакия. На его всклокоченной голове вырос маленький сугробчик. Лохматый прибывал в глубокой задумчивости. Его тщедушная, с характерной печеночной сутулостью фигура ежилась, перемещаясь вдоль тротуара. В таком состоянии его всегда одолевали мрачные мысли о правильности выбранного пути. Ему нужны были деньги, много денег, очень много денег.
      Наконец-то показался двухэтажный автобус из Австрии.
      Лохматый встал в стойку. Из автобуса начали выкатываться румяные зубатые европейцы, их улыбчатые глаза с восторгом поглощали красоты Питерского экстерьера. Лохматого передернуло - он вдруг увидел, как из зрачков одной широкозадой буржуйки высунулись два тонких хоботка и, дотянувшись до сумрачной стены Исакия, начали высасывать с нее остатки цвета. Казалось, зыбкая душа камня заструилась в здоровое смачное тело европейки.
      Лохматый тряхнул головой и резко выдохнул.
      Видение пропало.
      В выходящей толпе показался крупный розовомордый блондин с сумкой и большим свертком в руках. Лохматый, заметив, что бюргер обратил на него внимание, направился к дороге. Блондин последовал за ним.
      Лохматый, поскальзываясь и спотыкаясь, дотащился до бордюра и поднял руку, высматривая бомбилу попроще. Со второй или третьей попытки поймал попутку. Худенькую, дребезжащую "копейку" еще самой первой "фиатовской" штамповки.
      - На Васильевский! Первая линия, мимо Эрмитажа проедешь? - сказал Лохматый и, услышав утвердительный ответ водилы, нырнул в салон на заднее сидение.
      Австриец ни слова не говоря втиснул свое огромное тело следом. У Дворцовой Лохматый попросил водилу притормозить, и австриец вышел с сумкой, а сам Лохматый со свертком поехал дальше.
      ПРЕВРАТНОСТИ ПУТИ
      После горячего сумрака сауны свежий воздух казался необыкновенно легким. Хлопья снега мотыльками танцевали перед лицом. Рита поправила свитер и пробежалась по карманам куртки. Паспорт, билеты, деньги, мобила. Все хорошо. Все на месте.
      - Поехали в музей! Я хочу духовной пищи! - Анечка вприпрыжку побежала по лестнице на улицу.
      На последней ступеньке она поскользнулась и упала задницей на снег. Мишенька, который шел следом, споткнулся об Анечку и упал сверху.
      Лера снисходительно улыбнулась. В ее сумочке зазвонила мобила, и красотка, вытаскивая телефон, отошла в сторону. Рита скосила глаза и сосканировала глазами содержимое сумочки - оно поразило своим порядком. Лера в сауне никак не вязалась с этим идеальным расположением дамских штучек. Было бы естественно, если бы она вытряхнула сумочку на ступеньки, чтобы найти телефон. Да. Так было бы естественно. В противном случае, вся эта оргия была бы для Леры бессмысленным занятием нужным только для поддержания имиджа. Но платит-то она! Для кого же нужен этот имидж? Для двух жалких журналистов? Для Анечки и Мишеньки? Или для кого-то еще, кто должен узнать об этом из рассказов?
      Лера улыбнулась и сказала в трубку:
      - Очень весело... Сейчас едем в музей... Мы еще не решили... - Она нажала кнопку отбоя и неожиданно противным голосом крякнула. - Хватит валяться. Пора!
      Приятели послушно выкарабкались из снега и, отряхиваясь на ходу, устремились к машине.
      - Так куда мы едем? - спросила Рита, когда все наконец уселись в "Шевроле". Мишенька впереди, Рита с Анечкой сзади.
      - В Кунст-камеру. На Каменный остров! А потом в Петропавловку! сказал Мишенька.
      - Сразу всюду? - с сомнением переспросила Лера.
      - Да-да! - Анечка захлопала в ладоши. - Непременно! Там есть ресторан "Каземат". Ты должна попробовать " Обед вертухая". Там все, как в настоящей тюрьме. Так здорово! Поехали!
      - Миша! Забей еще штакету... А то что-то заносит, - попросила Лера и рванула с места в своей обычной манере.
      Мишенька справился с косяком, и сизый сладкий дым опять заволок салон машины.
      Они летели стрелой в тусклом безвременьи пасмурного дня. И машины, попадающиеся по пути и навстречу, казались нарисованными в компьютерной игрушке. И чем быстрее они ехали, тем более нарисованным казался весь мир. А потом и вовсе стало казаться, что никуда они не едут, а сидят где-то в комнате и смотрят ящик. Или спят, а все вокруг им снится.
      - А почему ты не возьмешь шофера? - спросила Рита, пропуская свою порцию каннабиса.
      Лера усмехнулась:
      - Ты знаешь хоть одного шофера, который сможет столько выжрать, а потом ехать?
      Рита понятливо кивнула - они обгоняли все машины на шоссе.
      Лера включила музыку. Низкий черный голос принялся твердить одну и ту же фразу: "Сын дъявола", по-кошачьи взвизгивали далекие женские голоса. Вдруг предметы в Ритиных глазах как-то размазались, словно замедлились во времени.
      - Странная музыка... - оценила Рита. - Необычная. У меня не очень хороший слух, но я слышу нечто особенное.
      - Ага... - кивнула Анечка, блаженно улыбаясь. - Классная. Меня так прет от нее, будто Череп знал, как подействует трава. А под кислым под нее вообще очень классно. Можно даже увидеть что-нибудь типа Африки. И племена пигмеев. Ты видела пигмеев?
      - А кто это, Череп? - спросила Рита, пропустив текст про пигмеев и Африку.
      - Один наш приятель. Он пишет музыку для дискотек. Он очень прикольный. От передоза у него выпали все волосы и даже бровей теперь нет. Он, типа, переродился и уже не совсем человек... Мы тебя познакомим. Правда, мы уже давно не видели его. Но это не проблема.
      - Да-а... Круто. Волосы выпали - это круто, - кивнула Рита.
      Мишенька, пыхнув, протянул косяк Лере. Его рука двигалась замедленным стробоскопическим образом.
      Бормотание на диске сменилось низкими спусками звука. На полтона вниз. Еще раз вниз. И немного медленнее. Будто самолет начал снижаться в багровую тьму преисподней. И с каждым спуском вещи теряли по одному из своих реальных свойств. Сначала связь с названием, потом наполненность объема. Рита тупо смотрела на бутылку текилы, которая откуда-то появилась у Анечки в руке и удивлялась, как можно держать бутылку, которой не существует. Откуда-то из пищеварительной системы поднялось ощущение тихого первобытного ужаса. Предметы отслоились от названий. Рита тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.
      - Черт!
      Анечка улыбалась идиотической улыбкой и, ни слова ни говоря, протянула бутылку.
      - Классно? Правда?
      - Ага, - согласилась Рита и, дорожа проблеском сознания, отхлебнула из горлышка.
      Каннабис отпустил.
      Предметы снова соединились со словами. Мишенькино лицо расплылось в невинной блаженной улыбке, он протянул к Рите руки. И вдруг она узнала, что больше всего на свете любит Анечку и Мишеньку, и даже Леру, хоть у нее в сумке порядок. Сумка не шла из головы, крутясь вертолетом, она увеличилась до непостижимых размеров и затмила все пространство.
      Струя холодного воздуха опять выдернула Риту в реал.
      Хозяйка машины не спеша чуть приспустила окно. Ненамного. На пару сантиметров. Но этого было достаточно, чтобы кумар в салоне начал развеиваться.