(20)

В столовой Брейеров, спустя несколько минут.

Брейер сидит за столом напротив Матильды. Всегда величественный и тщательно одетый, он готов уходить. Матильда – в халате.

Они завтракают: кофе и гренки. Матильда пристально смотрит на Брейера, в ее взгляде смешаны досада и любовь. Она пытается привлечь внимание мужа. Тщетно.

Брейер держится отчужденно, смотрит в одну точку, погрузившись в свои молчаливые раздумья. Он смотрит на часы, которые вытащил из жилетного карманчика, тут же опускает их на место, мгновение стоит, задумавшись, потом почти машинально берет со стола большой фарфоровый кофейник и наливает себе чашку кофе.

Матильда вздрагивает.

Матильда. Ты мог хотя бы предложить мне кофе.

Брейер, слегка смутившись, нежно улыбается.

Брейер. Извини меня, забыл.

Он склоняется над столом, чтобы налить ей кофе. Она прикрывает чашку ладонью.

Матильда. Не хочу. Спасибо.

С легкой досадой он ставит кофейник на стол.

Брейер. Что с тобой?

Матильда. А с тобой? (Она смотрит на него. Со сму­щенным видом он выдерживает ее взгляд.) Ты, вопло­щенная вежливость, в моем присутствии наливаешь себе кофе, словно меня здесь нет. Это на тебя совсем непохоже.

Брейер (пытаясь улыбнуться). Ты не будешь осуждать меня за простую забывчивость.

Матильда. Буду! Потому что ты хочешь меня забыть.

Брейер (с искренним возмущением). Ты с ума сошла!

Матильда (с очень жестокой иронией). О нет, смерти моей ты не желаешь! Но, если бы я была очень, очень счастлива в любом месте вдали от тебя… тебя это вполне устроило бы!

Брейер (раздраженно). Матильда!

Слуга открывает застекленную дверь.

Слуга. Доктор Фрейд спрашивает, могут ли господа его при­нять.

Брейер (в восторге, что может избежать бурного объяснения). Ну, разумеется! Проси.

Матильда этим сильно недовольна, но берет себя в руки и весело улыбается.

Входит Фрейд. Брейер встает и с подчеркнутой любезностью предла­гает ему сесть. Матильда протягивает ему руку с кокетливой, сияю­щей улыбкой.

Матильда. Вы должны выпить с нами кофе. (Слуге.) При­бор господину Фрейду.

Фрейд берет руку Матильды и подносит ее к губам, но Брейер уже взял его за плечи и усадил на стул.

Фрейд – вошел он решительным шагом – похоже, совсем ошарашен этим демонстративно теплым приемом.

Слуга поставил перед ним чашку. Брейер наливает ему кофе.

Брейер. Я рад вас видеть, Фрейд. Да еще так рано. Будет великолепный день.

Фрейд(скороговоркой, пытаясь остановить Брейера, который наполняет ему чашку по самый верх). Спасибо! Спасибо!

Брейер (ставит кофейник и весело смотрит на Фрей­да). Выглядит молодцом! (Оборачивается к Матильде.) Ты не находишь, что он прекрасно выглядит?

Матильда (она лжет). Я никогда не видела его таким цветущим. Марта хорошо заботится о вас, Фрейд. Надеюсь, вы цените ваше счастье.

Фрейд (любезно, но слегка растерявшись). Но Брейер тоже прекрасно выглядит.

Матильда (смеется с какой-то растерянной весе­лостью). Ну да, все прекрасно выглядят! Прекрасно! Йозеф, как розовый цветок. Только вот счастья своего он не ценит.

Брейер, видя, что разговор рискует принять нежелательный поворот, поспешно меняет тему.

Брейер. Вы хотели поговорить со мной?

Матильда. Да подожди минутку, дай ему кофе выпить! (Обращаясь к, Фрейду.) Пейте спокойно, Фрейд. Пейте!

Фрейд от возбуждения выпивает полную чашку.

Фрейд (ставя чашку на стол, говорит чуть нарочито манерным тоном). Я явился испросить у вас одну милость.

Брейер (весело). Заранее дарую ее вам!

Фрейд. Возьмите меня к Сесили.

Молчание. Матильда побледнела. Кусая губы, она смотрит на Брейера грозными глазами. У Брейера смущенный и злой вид. В конце концов он отвечает, разглядывая свои ногти.

Брейер (затрудненно, что делает его тон почти непри­ятным). Но я больше не лечу ее! Она выздоровела, как вам известно!

Фрейд в полном изумлении. Он говорит с наивным видом – нельзя быть полностью уверенным, сознает ли он, что совершил оплош­ность, – и тем совершенно особенным тоном совершивших оплошность людей.

Фрейд. Как выздоровела? Но Флисс мне сказал, что вы были…

Матильда (резким и громким голосом). У нее? Когда?

Фрейд (излучая невинность). Да вчера.

Матильда, обезумевшая от ярости, поворачивается к Брейеру.

Матильда. Ты мне солгал!

Брейер рассержен на Фрейда из-за того, что попал в столь тяжелое положение.

Брейер (оправдывается с достоинством, но вяло). Полно, Матильда!

Матильда не уступает.

Матильда (обрушивая поток слов). Вы видели ее, Фрейд, может быть, вы скажете мне: что в ней есть такого, в этой женщине, которая отняла у меня мужа?

Пришла очередь Фрейда, который, испугавшись, опускает голову с видом нашалившего школьника. Он, конечно, не ожидал, что вызовет этот приступ ярости.

Брейер (с чуть большей властностью). Матильда!

Матильда (говорит очень быстро и по-прежнему злоб­но). Она отняла его у меня! Ему со мной скучно, он думает только о ней. Мы больше никогда не бываем одни, между нами стоит эта девка. Постоянно! Всегда!

Этот взрыв ярости преобразил Матильду: она выглядит постаревшей, а главное, ее изящество уступило место почти пошлой грубости. Она говорит, даже сама не сознавая что, и, несмотря на свои вполне реальные страдания, ее преувеличенные суждения имеют налет ко­мизма.

Матильда. Но я тебя предупреждаю, Йозеф, ты ничего от меня не добьешься. Ни развода, ни раздела имущества. Для этого придется меня просто-напросто убить, и я спрашиваю, не к этому ли ты придешь в конце концов! Вы свидетель, Фрейд, вы слышите меня: ваш друг кончит тем, что убьет меня!

Брейер изумлен тем, что открыл ревность Матильды. Пока она гово­рит, он смотрит на нее так, словно видит впервые. Она тоже смотрит на него, багровая от гнева. Фрейд пользуется этим мгновением молчания, во время которого ни Брейер, ни Матильда не обращают на него внимания, чтобы попытаться ускользнуть «на анг­лийский манер», незаметно.

Он осторожно отодвигает свой стул, тихо встает и делает шаг к двери. Но Брейер, который вновь обрел уверенность, припечатывает его на месте грозным окриком.

Брейер. Фрейд! (И снова весьма любезно.) Прошу вас, сядьте на свое место. (Строго глядя на Матильду.) Я сожа­лею, что Матильда сочла нужным разыграть перед вами этот тягостный спектакль.

Фрейд (крайне смущенный, возвращается, но стоит по­зади своего стула). Это я сожалею…

Брейер. Оставьте! Я хотел бы не посвящать вас в эту исто­рию, но, поскольку теперь вы в нее вмешались, вы должны остаться, чтобы выслушать мои объяснения.

Матильда обессилена приступом своей ярости. Теперь она, сгорая от стыда, неловкости, с каким-то мрачным и апатичным видом устави­лась на свою чашку.

Брейер. Я даже не подозревал о ревности Матильды. Если бы только она сказала мне об этом… (Обращаясь к Матиль­де.) Ты все-таки дочь врача. Тебе следовало бы знать, что чувствуем мы, врачи, когда природа предоставляет нам воз­можность изучить какой-либо из ряда вон выходящий случай.

Он говорит с достоинством и искренностью. Его недовольство скрыто слишком глубоко, чтобы его можно было ощутить.

Брейер (смеется). Ревнивица! Бедняжка моя дорогая, если б ты знала…

Матильде – несмотря на эти его слова – стыдно, что она обнаружила свои чувства. Сейчас она в униженном положении лишь потому, что совершила, как сказала бы в те времена хозяйка дома, «серьезную ошибку».

Но ее недовольная мина позволяет Брейеру произнести свою маленькую речь. Он встал, и двое мужчин, стоя за спинками стульев, взирают на Матильду с видом судей.

Брейер. Фрейд! Скажите ей, что я проявляю к Сесили строго профессиональный интерес. В ней, дорогая моя, мне нравится только метод, благодаря которому она вылечилась.

Пауза. Матильда молчит, опустив глаза, бледная и настороженная.

Брейер. Ты хочешь, чтобы я доказал тебе это. Давай уедем в Венецию.(Матильда вскидывает на него изумленные глаза и смотрит с недоверием. Он повторяет с полной непринужденностью) Поедем в Венецию. Приблизим время отдыха. Если Фрейд захочет за меня присмотреть за несколь­кими больными, вызывающими кое-какое беспокойства.. Мне необходимы три дня, чтобы привести свои дела в порядок. Можешь брать билеты на четверг.

Матильда(просияв). В Венецию?!

Она разрыдалась. Брейер обходит стол и успокаивает ее, как ребенка.

Брейер. Ну, ну! Хватит! Ты хотя бы довольна? (Она кивает в знак согласия, закрыв лицо руками; плечи ее трясутся от рыдании, Брейер, совсем по-отечески гладя ее по затылку, говорит.) Я не хочу больше слез! Я уступаю твоим прихотям, чтобы срубить зло под самый корень. Сесили вылечена. И ты больше никогда не будешь о ней вспоминать. Обещаешь?

Она кивает, сдерживая слезы.

Брейер (небрежным тоном). Сегодня утром зайду к ней попрощаться, но ты не ревнуй: Фрейд пойдет со мной.

Матильда (поворачивается и с тревогой на него смо­трит). Я действительно могу брать билеты?

Брейер (снисходительно). Ну да, дитя мое, хоть сейчас.

Матильда. Я так счастлива!

Она встает и обнимает его за шею. Он нежно освобождается от объятий.

Брейер. Вот и хорошо! Полно! Пойдемте скорее, Фрейд. Раз уж вы здесь, я совершу обход моих больных и представлю вас тем из них, кем вы займетесь.

Матильда оборачивается к Фрейду и с извиняющейся улыбкой про­тягивает ему руку.

Фрейд – для нас, кому известна его резкость, и для Матильды этот жест очень необычен – склоняется, целует ей руку. Брейер с раздражением увлекает его за собой.

Они выходят из комнаты, слуга подает им шляпы. На лестничной площадке, прежде чем сойти вниз, Брейер берет Фрей­да под руку и говорит ему доверительно, как мужчина мужчине.

Брейер. Я считаю ревность невротическим симптомом.

(21)

У Сесили. Двери-окна широко распахнуты в сад.

Сесили, очень красивая, выглядящая совершенно нормально, сидит за туалетным столиком.

Высокий молодой человек лет двадцати – тоже очень красивый, с виду итальянец – иссиня-черные волосы, черные глаза – стоит рядом с ней. Он одет в рабочую блузу, в руке держит широкополую соломенную шляпу.

За кадром шум останавливающейся коляски.

Сесили разговаривает с ним любезно, но как со слугой. Ясно, что никакой симпатии к нему она не питает.

Сесили. Вы обещаете мне не топить их?

Молодой человек (почтительно). Да, мадемуазель.

При стуке коляски Сесили напускает на себя еле уловимый хитрова­тый и лукавый вид. Она нарочито затягивает разговор с тем, чтобы Брейер застал ее с молодым человеком.

Сесили. Двух я возьму себе, а остальных раздам подругам.

В это мгновение Брейер и Фрейд появляются в двери; они прошли прямо в комнату Сесили.

Брейер смотрит на молодого человека с удивленным и слегка недо­брожелательным вниманием.

Услышав, как под их ногами скрипит гравии, Сесили не спеша встала и повернулась в сторону сада.

Сесили (очень естественно, почти равнодушным тоном). Здравствуйте, доктор. (Она идет им навстречу. На ней сво­бодное домашнее платье, которое скрадывает ее формы. У нее несколько тяжеловатая походка. Увидев Фрейда, она озарилась улыбкой.) Здравствуйте, доктор Фрейд. Я так счастлива снова вас видеть. (Она поворачивается к молодо­му человеку. Роняет небрежно.) До свидания, Ганс, до ско­рого.

Ганс (кланяясь). До свидания, мадемуазель.

Он выходит в дверь, ведущую в холл.

Когда дверь закрылась, Брейер бросает на Сесили серьезный и мрач­ный взгляд.

Брейер. Кто это?

Сесили. Сын садовника.

Брейер. Что вы с ним делали?

Сесили отвечает естественно, но смотрит с легким лукавством. Чувствуется, что это ее забавляет.

Сесили. Вы сами выразили пожелание, чтобы я чаще встре­чалась со своими ровесниками.

Брейер (сухо). С людьми вашего возраста и вашего положе­ния.

Сесили (с улыбкой). Успокойтесь, доктор. Наша сука още­нилась, и я попросила Ганса не топить щенков. (Она смеется.) Только и всего. Садитесь, прошу вас.

Все идут на середину комнаты. Брейер замечает на столике связан­ные из шерсти детские пинетки и какое-то вязанье из той же шерсти, в нем торчат спицы.

Брейер. Что это такое?

Сесили. Детские вещи.

Брейер. Вы вяжете?

Сесили. Да. Для одной из моих подруг, которая ждет ре­бенка.

Пауза. Все усаживаются. У Брейера натянутый и мрачный вид.

Брейер (с некоей торжественностью). Сесили, вы здоровы.

Сесили (простодушно улыбаясь). Конечно.

Брейер (снисходительно улыбаясь). Я пришел попрощать­ся с вами, дитя мое, вы больше не нуждаетесь в моих услугах.

Сесили (с нежностью, которая, однако, не предвещает ничего хорошего). Я еще увижу вас, доктор?

Брейер. Ну естественно, Сесили. У нас наверняка будет воз­можность встретиться.

Сесили. Когда?

Брейер. Позднее. В четверг мы с женой уезжаем в Венецию.

Сесили (обратив внимание на догу). В ближайший чет­верг? Прекрасно. (С абсолютно светской любезностью.) О Венеция! Это второе свадебное путешествие, не правда ли?

Кажется, Брейер разозлился, он делает громадное усилие, чтобы ов­ладеть собой, и сдается обессиленный.

Брейер. Свадебное путешествие? После стольких лет супру­жества? Вы достаточно взрослая, Сесили, чтобы говорить подобные глупости, и слишком молоды, чтобы рассуждать о браке.

Сесили (с еще большим лукавством). Слишком молода? Но, доктор, мне двадцать лет. Через год, благодаря вам, я выйду замуж.

Брейер чувствует себя все хуже, вытирает платком потный лоб.

Брейер (дрогнувшим голосом). Выходите замуж, дитя мое, и будьте счастливы. Я от всего сердца желаю вам счастья.

Он резко встает, чтобы уйти.

Сесили (говорит быстро, с искренним и обезоруживаю­щим удивлением, в котором по-прежнему слышится не­жность). Но ведь у вас есть сердце?!

Брейер (нахмурив брови, строго). Сесили!

Сесили (смеясь). Я говорю глупости, доктор. Я знаю, с какой преданностью вы меня лечили. (Она поворачивается к док­тору Фрейду; говорит с ядовитой ласковостью.) Доктор Фрейд, я счастлива, что доктор Брейер, проявив тонкую дели­катность, привел вас сюда. (Она порывисто,почти с нежностью, протягивает ему руку.) Боюсь, что я не сумею вас отблагодарить.

Фрейд (поклонившись, тоном весьма резким и отрешен­ным). Здесь нет моей заслуги, мадемуазель.

Сесили. Вы меня вылечили, доктор! Доктор Брейер открыл метод, а вы применили его.

Фрейд искренне возмущен. На Сесили он смотрит гневно, а на Брейера – с тревожной симпатией.

Фрейд. Я нахожу вас очень неблагодарной, мадемуазель. Я лишь скромный ученик.

Брейер поднимает руку, чтобы его прервать. Брейер по-прежнему улыбается, но в глубине души он уязвлен. Го­ворит сухо, однако рассержен он не на Сесили, а на Фрейда.

Брейер. Мы потом обсудим наши взаимные заслуги. У врачей нет гордыни, мадемуазель Сесили. Для них главное – излечить больных. Любыми методами.

Он поворачивается к Фрейду, Сесили кокетливо приближается к Брейеру и подставляет лоб.

Сесили. Вы меня не поцелуете?

Брейер смотрит на нее страдальческим и нежным взглядом. Мгнове­ние поколебавшись, он наконец целует ее. Сесили оборачивается к Фрейду с явным намерением и ему подставить лоб для поцелуя. Но Фрейд видит лицо Брейера: он разочарован тем положением, в каком оказался его учитель, несчастен, видя, как страдает Брейер, и зол на Сесили.

Он хмурит брови и бросает на Сесили взгляд, который заставляет ее отпрянуть.

Фрейд. До свидания, мадемуазель.

Он поворачивается и размашистым шагом идет к двери-окну.

Брейер следует за ним. Сесили закашливается.

3а кадром слышен кашель Сесили.

Теперь в кадре только спины двух мужчин. Кажется, что они спасаются бегством.

Голос Сесили (прерываемый кашлем, за кадром). Счастливого пути, доктор, счастливого путешествия.

Перед парадной лестницей.

Двое мужчин поспешно усаживаются в коляску.

Издали все еще слышатся приступы кашля.

Брейер (кучеру). Дом 12, Парковый проспект. Живо!

Коляска выезжает из парка.

Слышно, как за ней закрываются решетчатые ворота. Брейер привстает, оборачивается и смотрит на удаляющуюся виллу, которая исчезает за первым поворотом.

Он опускается на сиденье рядом с Фрейдом, который, сурово глядя прямо перед собой, уже успел раскурить сигару.

Брейер. Вот и все. Они появляются, мы только над ними и хлопочем, они исчезают, и, спокойной ночи, мы больше никогда их не увидим.

Фрейд, чьи раздумья прервали, смотрит на него с таким ошарашенным видом, что Брейер не может сдержать смех.

Фрейд. Кто они?

Брейер (смеясь). Где вы витаете? Я говорю о наших больных..

Фрейд (равнодушно и рассеянно). Ах, вот что…

Брейер (скорее утверждающе, чем вопросительно). Она ведь выздоровела?

Фрейд (озабоченно). Но этот кашель…

Брейер. Всего один приступ! (С раздражением.) Последние дни она совсем не кашляла. Это лекарства Флисса вызвали у нее раздражение горла. (Фрейд, не отвечая, курит сигару.) Все, конец. Страница перевернута.

Пауза. Коляска сворачивает на улицу, застроенную высокими новыми зданиями.

(22)

Четверг, девять часов угря.

Чудесный солнечный день.

Перед домом Брейеров стоят два экипажа. В один (это открытый фиакр) горничная и слуга Брейеров складывают чемоданы.

У другого Брейер, Матильда, Фрейд и Марта оживленно беседуют, хотя Матильда успевает следить за фиакром с багажом.

Все очень веселы.

Марта. Вас ждет великолепная погода.

Матильда. Тетушка пишет, что в горах дождь. Но в Милане жара, как летом.

Она на мгновение отходит и идет к прислуге.

Матильда(показывая на последний чемодан). Не убирайте его. В нем мой несессер. Поставьте рядом с кучером. (Прислуга исполняет распоряжение. Кучер осторожно берет чемодан и ставит рядом с собой.) До свидания. Мари, до свидания, Хайнц…

Слуги (хором). Счастливой дороги, госпожа, счастливой дороги.

Матильда (подойдя к Брейеру и Фрейду). Пора. (Обращаясь к чете Фрейдов.) Вы нас проводите?

Фрейд. Естественно.

Марта (смеясь, говорит Брейерам). Вот как он вас любит! Ведь он до ужаса боится вокзалов и поездок.

Все смеются. Фрейд добродушно смеется вместе со всеми.

Фрейд. У кого нет своего маленького невроза? (Обращаясь к Брейеру, говорит более серьезно) Вы знаете, о чем мечтаю написать? О психопатологии обыденной жизни. Я показал бы, что нормальные люди – это сумасшедшие, чей невроз обернулся не злом, а добром.

Брейер слушает вежливо, но без интереса.

Матильда (энергично перебивает Фрейда; дружески настойчивым тоном). Конечно, но вы расскажете ему всем этом после нашего возвращения. Я не хочу, чтобы опоздали на поезд. Садитесь, Марта.

Марта садится в коляску. Фиакр с чемоданами объезжает неподвиж­но стоящую коляску.

Матильда(беззаботно спрашивает, из простой предо­сторожности). Йозеф, билеты у тебя?

Брейер(машинально). Да.

Он вынимает бумажник, уверенный, что в нем билеты. Там их нет. Он кладет бумажник в карман и методично начинает обшаривать наружные и внутренние карманы сюртука, жилета, брюк.

Брейер. Нет.

Матильда (потрясена). Быть не может, поищи хорошенько. Ты же никогда ничего не забываешь.

Брейер послушно снова роется в карманах. Он отворачивает кожаную ленту, которая крепит подкладку его ци­линдра. Беспомощно разводит руками. Лицо Матильды розовеет от гнева.

Матильда. Ну это уж слишком!

Брейер (Матильде). Садись в коляску. Я оставил их в ящике письменного стола. Уверен. Они у меня перед глазами.

Он хочет пойти в дом.

Матильда (сухо и резко). Ты не пойдешь! (Объясняет всем.) Когда перед дорогой выходишь из дома, ни в коем случае нельзя возвращаться.

Брейер. Почему?

Матильда. Это приносит несчастье!

Фрейд (в каком-то невольном порыве). Не волнуйтесь, Брейер, пойду я.

Брейер (с несколько желчной иронией). Фрейд, и это вы, материалист, атеист, уступаете суевериям моей жены?

Фрейд (весело). Когда ты атеист, нужно быть суеверным! Иначе что нам останется?

Матильда. Спасибо, Фрейд!

Марта (Брейеру). Пусть он сходит.

Брейер. Хорошо, хорошо. (Вынимает связку ключей, ука­зывает на один из них Фрейду.) Первый ящик справа.

Фрейд берет ключи и бросается в дом.

Брейер (Матильде с наигранным возмущением). И не стыдно тебе?

Марта. Прекратите же!.. Это настоящее свадебное путешествие. Не огорчайте вашу жену уже до отъезда.

При словах «свадебное путешествие» лицо Брейера мрачнеет. Пауза. В письменном столе Брейера Фрейд открывает указанный ящик. Вынимает связку бумаг и ищет билеты. Наконец находит: Брейер засунул билеты в маленький бумажник для визитных карточек, куда вложил еще и фотографию Сесили.

Он поспешно собирает бумаги, убирает в ящик, закрывает его на ключ и выходит из комнаты. Быстро сбегает по лестнице.

На улице перед домом.

Когда Фрейд выходит из парадного, декорация уже переменилась. Позади коляски стоит запряженная парой лошадей громоздкая карета «скорой помощи».

Брейер говорит с санитаром.

В коляске сидят две женщины, молчаливые и натянутые. Марта бледна от волнения, Матильда, сжавшись, сидит с горящими от ненависти и гнева глазами, кажется, что она находится по ту сторону отчаяния, в состоянии какого-то безумного веселья.

Фрейд (с удивлением подходя к коляске). Что случилолось? (Марта не отвечает. Он смотрит на женщин.) Что произошло?

Матильда (смеясь). Да ничего, Фрейд, просто маленькая шутка! Сесили рожает.

Фрейд(в полнейшем изумлении). Что?

Матильда смеется, не отвечая. Марта кивком головы показывает на Брейера.

Марта. Ступай к нему. И не оставляй одного.

Фрейд подбегает к Брейеру, мертвенно-бледному, с исказившимися чертами лица.

Дверь кареты «скорой помощи» распахнута.

Брейер, не удивляясь присутствию Фрейда, делает ему знак садиться. Фрейд садится в карету, за ним – Брейер.

Они присаживаются на узкую скамью – напротив пустого места для больного, – предназначенную для санитаров.

В это время санитар забирается на переднее сиденье и устраивается рядом с кучером.

Пара лошадей галопом помчала карету.

(23)

В карете «скорой помощи».

Фрейд и Брейер молчат. Брейер потеет и вытирает лоб.

Через несколько секунд он начинает говорить отрывистым голосом.

Брейер (кажется, что его убила эта новость). Похоже, схватки начались сегодня утром. Они перевезли ее в клинику Святого Этьена. Она хочет меня видеть. (Он ехидно смеется.) Вы можете быть довольны, вы оказались правы. Секс! Я счи­тал ее девственницей, а она в это время…

Фрейд (смотрит на него с удивлением). Бросьте. Вы… вы не могли не знать, что она беременна… Вы же ее прослушивали.

Брейер. Не прослушивал уже больше года. Ей не нравилось, когда я к ней прикасался. (Смеется.) Я думал, что это от стыдливости. (Он поворачивается к Фрейду и спрашивает его полутрагическим, полукомическим тоном.) От кого она беременна? Я вас спрашиваю? От того парня, от этого садов­ника… (С бешенством.) Я оказался игрушкой шлюхи.

В коридоре клиники, перед закрытой дверью.

Слышны характерные крики рожающей женщины.

За кадром – вопли Сесили.

Врач, повивальная бабка, мать Сесили. Они молча поджидают Брейера. Мать Сесили не проявляет ни ма­лейшего признака волнения. Просто ее лицо еще больше ожесточи­лось. Из коридора доносятся звуки шагов.

Госпожа Кёртнер. Наконец-то!

Появляются Брейер и Фрейд, они почти бегут. Заметив госпожу Кёртнер, Фрейд снимает шляпу. Но Брейер так взволнован, что оста­ется в шляпе.

Брейер(едва переводя дух). Что с ней?

Госпожа Кёртнер, не говоря ни слова, указывает на врача и повиваль­ную бабку (смысл жеста: «Они вам лучше скажут»).