Тихая провинция (Маятник мести)

      - Ну-ка, дай сюда! - обратился он к здоровяку, успевшему поднять портсигар с земли.
      - Может не надо, начальник? - расплылся в улыбке здоровяк, пытаясь спрятать портсигар в рукав. - Я его полгода делал, на воле козырнуть хотел.
      - Дай сюда, говорю! - повысил голос служака.
      Пока шел торг, Серый подцепил крючками объемный бак и, манипулируя
      кнопками, поднял его вверх. Сделав это, он свистнул, шофер глянул в зеркальце заднего вида и сдал машину назад. Ремизов, все это время стоящий за баком, поднырнул под него и ящерицей проскользнул в кузов. Упав плашмя на холодный, железный пол, он покосился на застывшую громаду массивной емкости, прикрыл заранее приготовленной тряпкой голову и замер в ожидании.
      - Эй, начальник, высыпать? - услышал Алексей голос Серого.
      - Погоди, проверю кузов, - донеслось до Ремизова, и сердце у него оборвалось.
      "Все, сгорел!" - подумал он, но тут сержант начал ругаться. За долгие годы эксплуатации под кран-балкой образовалась громадная яма с густой липкой грязью, куда пришлось бы лезть сержанту, пачкая зеркально-чистые сапоги.
      - Подними повыше, потом высыпай! - в конце концов крикнул он Серому и
      махнул рукой с зажатым в ней реквизированным портсигаром. Ремизов услышал, как загудел электродвигатель, затем послышался скрежет и стук, это Серый сбивал длинной палкой запорный крючок с откидывающегося днища. Раздался грохот, и куча опилок, обрезки деревяшек, пустые пачки из-под сигарет и чая - словом, весь этот мусор хлынул на Алексея. Что-то больно ударило его по ногам, удар пришелся и по почкам, рыхлая сыпучая масса перекрыла дневной свет. И, как ни
      старался укрыться Ремизов, содержимое бака упорно лезло через воротник и шапку, липло к телу, а еще хуже все это забивалось в рот и нос. Несмотря на кажущуюся воздушность опилок, придавило его солидно, но главная опасность состояла в том, что не смотря на все предосторожности часть опилок непостижимым образом все же проникла под тряпку и набилась в ноздри. Алексею нестерпимо хотелось чихнуть. Убрав руки с головы, Ремизов попробовал зажать нос, но это помогало мало, и он возблагодарил бога, когда машина все-таки тронулась Алексей успел от души чихнуть пару раз, но тут самосвал снова остановился, и затаившийся лейтенант услышал зычный бас начальника зоны:
      - Что везешь? - спросил он.
      - Мусор, товарищ подполковник! - бодро доложил сержант.
      - Места много осталось?
      - Да есть еще, - судя по звукам, охранник подтянулся и заглянул в кузов. - Треть кузова.
      - Тогда заверни к старому складу, пусть погрузят еще и половняк.
      Троица зэков, разыгравшая сценарий Выри, с беспокойством наблюдала издали за переговорами офицера и подчиненного. Когда самосвал, вместо того чтобы поехать к воротам, свернул в другую сторону, они машинально последовали за ним и, завернув за угол цеха, с полчаса наблюдали, как с десяток зэков кидали в кузов обломки кирпича и другой строительный мусор.
      - Хана парню, не повезло, - сказал Серый, когда осевший на рессорах, доверху нагруженный грузовик поехал к воротам.
      ГЛАВА 23
      Это было ужасно. Хорошо еще, что тяжесть нарастала постепенно, а опилки гасили удары кирпичей. Повинуясь интуиции, Алексей поднялся на четвереньки и уже в таком положении дожидался конца этого ада. Теперь он не мог защитить руками лицо от забивающих рот и нос опилок, временами ему нечем было дышать, и, отплевываясь, он глотал живительный воздух вместе с этими проклятыми опилками. А тяжесть все росла. Руки, ноги, шея - все затекло. От напряжения он истекал потом, тяжесть, давившая на него, казалась непомерной. Алексей уже начал
      постанывать под ее гнетом, но тут глухой стук ударов прекратился, и машина, покачиваясь на колдобинах, медленно тронулась с места. Ремизов каждой клеточкой своего тела ощущал кочки этой дороги. Груз колыхался, словно вода, и временами очень сильно. Сжав зубы, Алексей думал только об одном - лишь бы не упасть. Подняться он бы не смог.
      Вскоре машина остановилась, послышались голоса, лай собак.
      "Ворота", - понял Ремизов, но ни испугаться, ни затаиться не сумел: все силы
      уходили на борьбу с грузом. Ему показалось, что стоянка длилась целую вечность, но наконец грузовик тронулся и, судя по меньшей амплитуде толчков, выехал на асфальт. Алексей подумал, что теперь будет полегче, машина ехала ровней, но тут грузовик влетел в выбоину, и весь груз подпрыгнул вверх вместе с лейтенантом. Удар этой массы был чудовищен, Алексею показалось, что захрустели его кости, а в глазах поплыли цветные круги. Но он все же устоял, восстановил дыхание и попробовал выкарабкаться из-под груза камней. Сначала масса, давившая на плечи,
      даже не шелохнулась, на секунду проскользнул страх, что он не сможет выбраться, так и останется погребенным в этой могиле. Но Алексей отбросил прочь эту жуткую мысль и, продолжая задыхаться, тянулся и тянулся по миллиметру вверх, до звона в ушах, до кровавых пятен перед глазами.
      Наконец непомерная тяжесть дрогнула и поддалась. Алексей застонал,
      вкладывая в этот порыв всю свою ярость и, раскидывая кирпичи, вырвался на поверхность.
      Первым делом он выплюнул набившиеся в рот опилки, а выпростав из завала
      руки, прочистил нос и отдышался. С большим трудом вытащив из-под кирпичей ноги, Ремизов очутился наверху и тут же пригнулся. Слишком он был заметен на груженном с верхом самосвале. На его счастье, дорога на свалку не пользовалась популярностью среди автолюбителей, и машины попадались только на встречном курсе.
      Холодный осенний ветер сразу освежил его, и Ремизов начал раздумывать, что ему делать дальше.
      "А если самосвал не остановится, что тогда? Вывалит вместе с кирпичами, вот это будет хохма!" - подумал Алексей, но, на его счастье, машина вскоре остановилась, хлопнула дверца кабины.
      - Привет, Василь!
      - Здорово, Петро. Ты что, в колонию ушел?
      - Ну да, в РСУ ни черта не платят, да с механиком поругался.
      - А там кто, все Брызгалов?
      - Он, старый черт!
      - Ну, я с ним в свое время тоже хлебнул. Эх и змей!
      - Да еще какой!
      Под нехитрый разговор двух шоферов Ремизов кошкой выпрыгнул из кузова, перебежал кювет и скрылся в лесу.
      ГЛАВА 24
      А город, уже забывший и фамилию "того лейтенанта", продолжал жить обычной, суетной жизнью. Петля сокращений военного заказа все больше стягивала горло старых заводов, освоивших за сотню с лишним лет только продукцию, способную убивать. За воротами оказывалось все больше и больше людей, и только безбожно раздутые конторы никак не хотели сокращаться. В бюро трудоустройства каждый день приходили десятки людей. В июне, после выпускного бала, здесь преобладали выпускники школ. Им, без профессии и квалификации, было особенно трудно найти работу. Макеев до предела раздул бригады дворников, сотни людей ходили по улицам с лопатами и метлами, хотя результатов их усиленного труда как-то особенно не замечалось. Таким способом Спирин хотел ослабить напряжение безработицы.
      Выруч ал и рынок. Он давно окупил расходы на свое строительство и хотя половину доходов приходилось отдавать компаньонам, но это были живые деньги, позволяющие производить самые необходимые расчеты и выплату пенсий в срок.
      Кроме того, рынок создавал рабочие места. Трудились не только люди Нечая, сотни людей обслуживали торговлю: продавцы и дворники, электрики и грузчики - все они были нужны этому воплощению рыночной экономики.
      Наряду с выгодой торговый Вавилон вносил в обиход города и свои пороки. Среди подрастающей молодежи популярными стали профессии рэкетира и проститутки. Увлечение наркотиками стало принимать характер эпидемии, в связи с ней росла и преступность. Крупных криминальных деяний было немного: большинство старых деятелей на этой неблагодарной стезе благополучно сидели в тюрьме; убийства совершались большей частью на бытовой почве или в разборках между молодняком. Своих парней Нечай держал строго, зарабатывали они вполне прилично, так что подрабатывать на стороне он им запрещал.
      Зато возросло количество мелких краж. Летом - по дачам, зимой по гаражам и сараям. Процветал и сбор "шапочной дани". Горожанам приходилось охранять свои гаражи, дачи, огородные участки.
      Но хуже всего была укоренившаяся в душах людей безнадежность, неверие, что возможны и другие, лучшие времена.
      Спирин также получал от жизни свою долю мелких радостей и крупных
      неприятностей. Удалось быстро достроить три жилых дома и вселить труда людей, но строительство трех других никак не могло сдвинуться с нулевого цикла. Все упиралось в финансы, и хотя деньги губерния выделила, они странным образом сумели раствориться в сейфах крупнейшего в регионе коммерческого банка. Когда взбешенный Спирин в буквальном смысле слова взял за грудки управляющего Энского филиала этого банка, то тот признался, что пустил деньги в оборот, прокручивая их под большие проценты, и сделал это не без давления со стороны.
      - У нас в городе есть такой Нечаев, - объяснил финансист, поправляя помятый Виктором пиджак, - вы, может быть, знаете его. Это страшный человек. Он угрожал мне, собственно, даже не мне, у меня одна-единственная дочь, в шестом классе учится. Вы понимаете? Деньги будут, но через три месяца.
      Вернувшись от банкира, Виктор вызвал по телефону Нечая, назначил встречу через полчаса и, высадив из машины Виталика, помчался на рандеву, горя желанием поставить на место этого зарвавшегося уголовника.
      Нечай приехал на новой машине, черном джипе "Чероки". Выслушав обвинения Спирина, Геннадий спокойно пожал плечами, достал, по своему обыкновению, сигареты, и не спеша ответил:
      - Мне же надо было покрыть убытки от передачи вам моего одноразового борделя. Ты, Витя, не переживай. Деньги я отдам, правда, без навара.
      Спирина взбесил не смысл сказанного, иного он и не ожидал, а тон заявления энского мафиози.
      - Я тебе не Витя, а Виктор Николаевич! - с яростью в голосе попробовал он поставить на место зарвавшегося наглеца. - И ты не забывай кто ты, и кто я!
      В ответ Нечай усмехнулся своими бескровными, тонкими губами, поправил
      привычным жестом челку и спокойно, без эмоций ответил:
      - А ты часом не забыл, кто тебя сделал Виктором Николаевичем? Если б ни я, ты бы до сих пор на побегушках у Гринева был. Забыл уже, кто тебя в это кресло подсадил? Я ведь могу и напомнить.
      Он вытащил из кармана небольшой репортерский диктофон и нажал на
      одну из кнопок. Опешивший Спирин услышал как бы отдаленный, но явно свой голос.
      "... - Говоря про людей, способных на многое, вы имели в виду прежде всего себя? Я правильно понял?
      - Конечно..."
      Тут Нечай выключил диктофон и сообщил господину мэру:
      - Здесь все наши разговоры, можешь не сомневаться.
      Виктору показалось, что его горло сдавила тугая петля. В первый раз в жизни отчетливо кольнуло сердце. Он явно недооценил этого, как он считал, простоватого уголовника.
      - Ну и сволочь же ты! - с чувством сказал Виктор, рванул узел галстука и добавил пару слов матом.
      - Ого, господин мэр умеет ругаться! - рассмеялся Геннадий и, вытащив из кармана куртки еще один диктофон, глянул на кассету: вращается или нет. - Это надо зафиксировать для потомков.
      Затем он рассовал по карманам аппаратуру и примирительным тоном сказал:
      - Ладно, не дуйся. Свои люди, сочтемся. Можешь успокоить своих строителей, через три месяца деньги будут, Виктор Николаевич.
      Последние слова он сказал уже не издеваясь, а обычным, даже уважительным тоном. Умение сохранить чувство меры было едва ли не главным талантом Нечая. Не стоило доводить господина градоначальника до белого каления и наживать себе еще одного врага.
      Возвращаясь в город с места встречи, Спирин думал о том, что уже никогда не обратится за помощью к этому человеку, как бы ни повернулась судьба. Но жена его, Лариса, часто крутила на видике один старый фильм про Джеймса Бонда. Название его господин мэр забыл, а зря. "Никогда не говори никогда". Простая истина.
      ГЛАВА 25
      У Нечая жизнь текла менее хлопотно, чем у его астрологического близнеца. Хорошо отлаженная машина рэкета давала солидный доход, еще большую прибыль он получал от обычной торговли. Во многом этому способствовал главный бухгалтер торговой империи Нечая, Василий Ильич Шишкин.
      Для Энска он был личностью легендарной. Невысокого роста, с благообразной внешностью и умными глазами, Василий Ильич много лет возглавлял единственную в городе швейную фабрику, небольшую, но постоянно ходившую в передовиках. Грамоты и поощрения, красные знамена и ордена - все это щедро сыпалось на передовое предприятие. Шишкин сумел оснастить фабрику новейшим импортным оборудованием, работать там было очень выгодно: и деньги, и почет. Гром грянул внезапно. Шишкина арестовали прямо в Москве, на выходе из министерства. На суде ему дали десять лет с конфискацией за хищения в особо крупных размерах. Оказалось, что энская фабрика была небольшим звеном в огромной цепи подпольного цехового бизнеса, а сам Шишкин одним из организаторов этого синдиката.
      Отсидев свой "червонец" Василий Ильич вернулся в родной город, тут и
      подобрал его Нечай, о чем сейчас нисколько не жалел. Большинство идей, которые Спирин считал нечаевскими, на самом деле принадлежали Шишкину.
      Переложив бухгалтерию на финансового директора, Нечай занимался своим основным делом - сохранением собственной власти в городе. Хотя возникали еще проблемы с возвращающимися из тюрем старыми уголовными кадрами, но столкновение с безжалостным механизмом организации Нечая заканчивалось для них плачевно. Обычно они исчезали без следа, Нечай помнил о просьбе Спирина и не хотел портить ему статистику. Лишь изредка выныривал из речного омута
      раздувшийся труп, но эта смерть шла уже по другой статье.
      Но самая большая опасность состояла в другом. Время от времени в городе появлялись заезжие ухари, желающие откусить кусок от лакомого пирога под названием Энский рынок. Обычно такие попытки не шли дальше намерений. Геннадий создал что-то вроде службы безопасности. Все гостиницы города, а также мотели по окраинам города не зря контролировались им. Появление любой подозрительной группы людей бралось под наблюдение. Гостей селили в заранее подготовленый номер и сейчас же подключался к прослушиванию. Если подозрения подтверждались, и приезжие собирались покуситься на часть империи Нечая, то обычно их тут же сдавали уголовке. Подобная публика без оружия не обходилась и милиции было к чему придраться. За все это время в городе произошло лишь одно убийство заезжего бизнесмена, и то счеты с ним свел его же компаньон.
      Как-то в июле Нечай обедал в ресторане "Версаль" вместе с Шишкиным и
      верным Рыдей. В большом зале бывшего кинотеатра находились только они да парочка заезжих коммерсантов с Кавказа, мирно "курлыкавших" за развесистой пальмой. Ресторан только начинал работу, основной наплыв публики ожидался к вечеру, и парочка молодых официантов производила обычные манипуляции: меняла скатерти, расставляла приборы и цветы в хрустальных вазах. Во время еды Нечай обсуждал с подчиненными дела не первой важности. В разгар этой своеобразной
      "пятиминутки" двери ресторана широко распахнулись, и в зал с шумом ввалились четверо крепких парней, по одному виду которых можно было догадаться, кто они и каким занимаются промыслом. Идущий впереди высокий, мощного сложения человек с небольшой окладистой бородой оглянулся, радостно осклабился и двинулся прямиком к столику Нечая.
      - На ловца и зверь бежит, - добродушно пробасил бородач, широко улыбаясь и подавая руку Геннадию. - Здорово, Нечай! Тебя-то мне и надо.
      Геннадий напряженно взглядывая в лицо вновь пришедшего. Откуда-то он его знал, где-то видел этот курносый нос, нахальные голубые глаза, этот чуть перекошенный в ухмылке рот.
      - Ну ты даешь! - рассмеялся незваный гость, усаживаясь за их столик.Кичман для малолеток помнишь? Рядом ведь на нарах валялись. Макар я!
      - О Господи! - простонал Нечай. - Тебя и не узнать. Совсем окабанел. Рожа-то, вон - шире задницы.
      - Зато ты нисколько не изменился. Все тот же глист, - и, засмеявшись, Макар хлопнул Нечая по плечу. От этого толчка Геннадий чуть не свалился со стула. Рыдя, хорошо знающий хозяина, заметил, как промелькнул в его глазах огонек ярости. С ним давно уже никто так не обращался. Справившись с эмоциями, Нечай познакомил Макара со своими приближенными, а затем велел принести еще один прибор. Трое сопровождающих Макара устроились за соседним столиком.
      - А я к тебе по делу, - обратился гость к Нечаю. - Я три месяца как с кичи, жирку бы надо нагулять. Свояк тебе маляву прислал, на читай.
      Развернув мятую бумажонку, Нечай прочитал два слова написанных корявым почерком: "Поделись с Макаром".
      - Он мне посоветовал осесть здесь, у тебя.
      Нечая словно обдало ледяной водой, у него даже перехватило дыхание. Боясь выдать свои чувства, он в который раз перечитывал нехитрый текст. Свояк был тот человек, у которого Нечай в свое время испрашивал разрешение на правление в городе после смерти Алиева. Вор в законе, Свояк до поры до времени довольствовался присылаемой Нечаем данью.
      - Ах, как хорошо! - радостно взревел Макар, разглядывая принесенное официантом. - Пельмени и шашлычок! Все, что надо для души.
      Налив себе более, чем полстакана коньячку, бородач залпом вылакал его
      и с жадностью набросился на пищу.
      Пользуясь тем, что гость увлекся жизненно важным процессом, Нечай пристально разглядывал его. От худого, постоянно шмыгающего носом и вечно голодного подростка не осталось и следа. Округлые плечи, свешивающийся через ремень животик - для только что отсидевшего человека Макар выглядел чересчур хорошо. Кличку свою он получил от пристрастия к тюремному деликатесу - макаронам. Подняв голову и встретившись глазами с Нечаем, Макар спросил:
      - Ты чего?
      - Да так, - улыбнулся Геннадий, - смотрю, что с тобой стало. По тебе не похоже, что ты только что с нар спрыгнул.
      - Ну, ты бы посмотрел какой я до срока был! Мне мой вес еще набирать и набирать. Да, ты Махмуда то помнишь?
      - Ну как же? Татарчонок.
      - При мне копыта откинул. Зяблика помнишь, корешка моего первого? Десять лет как в тайге сгинул. Бежали два старика, его взяли как корову, на съедение. Ни они не вышли, ни он...
      Некоторое время Макар перечислял имена и клички сидевших с ними пацанов, некоторых Нечай не помнил, но кивал головой, ахал и охал. По ходу разговора Макар не переставал заниматься уничтожением съестных припасов.
      - Эй, шкет! - подозвал он молодого официанта. - Все повтори и пирожные у вас есть?
      - Бизе, заварные... - начал было перечислять официант, но Макар его грубо оборвал:
      - Засунь себе в задницу это бизе вместе с заварными! Мне нужно четыре обычных бисквитных пирожных, и чтоб с розочками наверху. Понял?
      - Ну ты и жрать здоров?! - не удержался поддеть Нечай.
      - А, не наемся никак после зоны. Да и вообще... От жизни надо брать все, а то зачем и жить. - И Макар по новой врубился в еду.
      Шишкин, поднявшись с места, попрощался и ушел. Макар покосился в его
      сторону и спросил:
      - Этот кем у тебя?
      - Мой бухгалтер.
      - А голован, - понял бородач, а потом хохотнул. - Ну ты заелся. Свой бух-галтер! Ты после того уже не сидел?
      - Нет, - отрицательно качнул головой Нечай. Свой обед он давно закончил, сидел, чуть откинувшись на спинку стула, и машинально вертел в руках вилку.
      - А я еще на две ходки раскрутился. Только поднялся выше, со сто сорок пятой на сто сорок шестую, - и довольный остротой, Макар заржал. Первый раз он действительно сел за ограбление, это в пятнадцать лет. Ну, а затем продолжил свой промысел, только уже с оружием в руках. - Там и со Свояком побратался.
      Геннадий слыхал эту историю. Макар прикрыл пахана от заточки собственным телом, после чего круто пошел в гору.
      - И сколько у тебя орлов? - спросил Нечай. - С тобой все что ли?
      Макар вдруг насторожился. Он уставился своими заплывшими глазками на лицо Нечая, а потом спросил:
      - Да с десяток еще будет, а тебе зачем? Ты смотри у меня, а то вон Колю-Чепчика в Нижнем Белый тоже вроде бы добром встретил, а потом всех замочил. Вон, только Жорик от всей бригады остался, - Макар ткнул вилкой себе за спину, там где обедали трое его бойцов.
      - Да ладно тебе! - рассмеялся Нечай. - Я думаю куда вас пристроить. Все места заняты, под завязку.
      - Как это заняты? Не понял, - Макар даже перестал есть.
      - Ну как, все при деле, - Нечай принялся объяснять ему структуру своей организации, ее принцип - наибольшую легализацию боевиков. - Кто в охранном кооперативе числится, кто здесь, в казино, за порядком присматривает...
      Макар прервал его странным смехом, больше похожим на поросячье хрюканье.
      - Ну ты лепишь! Может, ты еще хочешь, что бы я приходил на работу в восемь нуль-нуль! Ха-ха. Нет уж, - заявил он отсмеявшись. - Я займусь своим делом. Тебе я мешать не буду, не бойся. Прихвачу пару барыг, раскручу их по-крупному. Все просто, брат Нечай. Пока ты тут с бух-галтерами гроши считаете, я сразу, раз - и в дамки. Вон, в Питере прищучил одного индюка сразу на пол-лимона, не рублей,
      естественно. Только херово в Питере, ментов до фига... Обложили со всех сторон... Ну да ладно, я у тебя тут развернусь. Народу много приезжает, ты мне только вылови ершей покрупней, чтоб с наваром...
      Макар уже прикончил одну бутылку коньяку, взялся за вторую. Лицо его
      побагровело, движения стали неуверенными. Выпив свои очередные сто грамм, он снова занялся жратвой и не заметил, как Рыдя и Нечай переглянулись между собой.
      - Свояк обещал через пору лет короновать, - пачкая бороду кремом от пирожных, заявил Макар, затем, пьяно покачиваясь, обернулся к эстраде. - А почему музона нет? Хочу "Брызги шампанского" для работников лесной промышленности.
      И Макар захохотал, довольный своей шуткой.
      - Рановато приехал. Вечером тут будет не только музыка, но и девочки с канканом, - заявил Нечай, ломающий голову, что же ему делать с этим нежданным гостем.
      - О, верно! Слышь, Нечай, организуй пару телок для меня и моих парней?
      - Ладно, сделаем.
      - И еще, хату надо. Потом пацаны подъедут, я что-нибудь найду.
      - Поживи пока у меня на даче в Лысовке. Вон, Рыдя проводит.
      Тот покосился на хозяина. Он еще не понимал, что хозяин задумал, но по выражению лица Геннадия догадался, что дело добром не кончится.
      - Организуй им девочек, - велел ему Нечай, а уже на выходе шепнул одними губами на ухо своему "адъютанту". - Возьми побольше пойла, накачай их к вечеру мертвецки.
      Проводив гостей, Нечай вернулся обратно в ресторан и долго сидел в раздумье. Убрать Макара было делом плевым, не слишком пугала Геннадия и сидевшая где-то в засаде "пехота" старого друга. Вот как быть со Свояком? Бойцов у того было несравненно больше, чем у Макара и у Нечая, но не в этом дело. За Свояком стояли очень большие деньги, он контролировал один из крупнейших в стране автозаводов, а еще там были замешаны нефть и алюминий. Вряд ли он простит смерть своего любимца. Но зачем Свояк вообще прислал Макара в Энск, а не оставил рядом с собой?
      Нечай долго думал и вроде бы понял в чем дело. Его всегда интересовало, что происходит не только в городе, но и на верхушке криминального мира. Давно ходили разговоры о трениях между Свояком и Тенгизом, лидером кавказских группировок. Город был давно поделен, появление в нем банды Макара могло нарушить хрупкий баланс. Ну что ж это понятно, но что же теперь делать со старым другом?
      Займется Макар грабежом и этим, несомненно, отпугнет часть коммерсантов
      от города. Можно было бы сдать его ментам, но остается гнев Свояка. Вдруг он поймет, что за этим стоит Нечай? А оставить Макара погулять на воле, так это в первую очередь дурной пример для своих парней. Они и так поглядывают по сторонам, наровят урвать покрупней. А если любитель макарон сорвет банк, то как удержать их от подобных трюков? Но даже не это волновало Нечая. Прежде всего ему не хотелось делиться властью.
      Размышления Нечая прервал грохот бьющейся посуды. Обернувшись, он
      увидел перепуганного молоденького официанта, пытающегося собрать осколки на поднос, и стоящего над ним управляющего "Версалем".
      - Растяпа! Кто тебе только руки к заднице приделал... - начал было отчитывать парнишку управляющий, но, поймав недовольный взгляд хозяина и не поняв, к кому он относится, невольно понизил голос и продолжил разнос шепотом... - ...вычту в тройном размере... - донеслось до Нечая.
      Далее он не слушал. Как раз в эту секунду в голове Нечая возникло простое решение проблемы.
      - Ну что ж, бить посуду так всю, - пробормотал Геннадий.
      ГЛАВА 26
      Он приехал на дачу в Лысовку уже вечером, как стемнело. Вслед за машиной Нечая во двор въехало еще три машины, битком забитые его братками. Вышедшего встречать Рыдю он спросил:
      - Ну как они?
      - Трое готовы, а этот еще вошкается, - Рыдя мотнул головой. - Пьет как слон, хрен с ног свалишь.
      Геннадий присмотрелся и понял, что его "адъютант" тоже хорош, хотя на
      ногах еще держится.
      - Хорошо. Отправляй домой девок и освежись. Ты мне нужен трезвый.
      И он прошел в дом.
      Троица бойцов Макара отключилась на первом этаже в самых живописных
      позах. Один спал на диване лицом вниз, у другого на этом же диване лежали только ноги, а сам он валялся лицом вверх и сочно храпел, широко раскинув в сторону руки. У третьего были видны только ноги, торчавшие из-за дивана.
      "Погуляли на халяву", - брезгливо подумал Нечай, разглядывая эти живые трупы, раскиданную одежду, пустые бутылки, сломанный стул, остатки закуски на столе и следы блевотины на паласе.
      Сверху же доносилось басовитое гудение Макара и пьяненький женский
      смех. Поднявшись наверх, Нечай увидел самого "героя дня" во всем блеске. Из одежды на его теле была только обильная татуировка, а две девицы в костюмах Евы располагались по обе стороны его расплывшейся туши.
      - Нечай, бигсы у тебя, что надо!.. А помнишь, по малолетству в туалете... самообслуживанием... - он засмеялся мелким, противным смехом.
      Нечай поморщился и сделал девицам знак рукой. Одна из них, разомлевшая в объятиях бородача, не поняла его, зато вторая, постарше и поопытней, тут же подхватила свои шмотки и поволокла за собой не понимающую подружку.
      - Куда, эй! Шкуры, ко мне!.. Нечай, куда это они? - пьяно покачиваясь, Макар привстал с кровати.
      - Сейчас они прийдут, - успокоил его Нечай и, налив в фужер чуть ли не целый стакан коньяка, подал его гостю.
      - Давай выпьем что ли с тобой, а то ты со всеми пил, а со мной нет.
      - Давай, - охотно согласился Макар и в несколько глотков осушил фужер. Нечай чуть пригубил свой бокал, а потом отставил его в сторону и подошел к окну. Во дворе Рыдя сажал в машину девочек. Когда автомобиль выехал со двора, Геннадий обернулся и увидел, что его гость спит. Лежал он весьма живописно, раскинув руки и ноги во все стороны.
      "О, раскинул грабли по всей кровати, - подумал Нечай, рассматривая застарелого друга. - Даже тут побольше хапнуть хочешь. Дурак ты, братец. Нет у тебя будущего. Таких, как ты, отстреливают с неизбежностью восхода солнца. Урвать куш, а потом прожрать его, просрать и спустить в унитаз..."
      Его размышления прервал легкий хлопок, донесшийся снизу, а потом, с небольшой паузой, еще два. Вскоре наверх поднялся Рыдя с двумя здоровыми братками.
      - Готово, - доложил он хозяину.
      - Хорошо. Берите этого, - Нечай кивнул на Макара, - тащите в подвал.
      Подхватив под руки бесчувственное тело Макара, парни с трудом потащили его вниз, так, что ноги волочились по лестнице.
      Нечай, проходя по залу, бросил взгляд на гостей. Они лежали в тех же позах, только тот, что спал на ковре, уже не храпел, а из уха натекло немного крови.
      В подвале их встретил среднего роста широкоплечий человек лет пятидесяти с большой круглой головой, обильно украшенной сединами, и окладистой бородой, так же с проблесками серебра. В его облике выделялись большие черные глаза с застывшей навеки печалью, а дополнял картину кожаный мясницкий передник.
      Он и в самом деле работал мясником, но раньше, лет двадцать назад, Василий Федорович Сухачев был дипломированным врачом и жил на юге, в Сочи. Говорят, что ему не было равных в такой тонкой и малопонятной области медицины, как гинекология и акушерство. Время от времени Василий Федорович подрабатывал, делая криминальные аборты с поздними сроками беременности. К сожалению, одна из его пациенток умерла прямо на столе - не выдержало сердце. Сухачев получил десять лет и запрет работать в медицине. Жена развелась с ним на первом году отсидки, и после отбытия срока он осел в Энске. Здесь он приобрел новую, весьма денежную профессию, женился, купил квартиру и машину, у него родилось трое детей. Года три назад Сухачев решил открыть небольшой специализированный мясной магазинчик. Дело у него шло хорошо, но неожиданно на него наехал уголовник по кличке Перо. Кличку он получил не зря, с ножом не расставался никогда и владел им в совершенстве. Сумма, которую он запросил с мясника, повергла того в шок. Убедить туповатого уголовника, что расплатиться с ним Сухачев сможет лишь, продав магазин, ему не удалось. В отместку Перо похитил младшую дочку
      Сухачева, шестилетнюю Дашеньку, и продолжал настаивать на своем. У Василия Федоровича остались кое-какие старые связи в уголовном мире и, выяснив, кто из нынешних городских авторитетов в наибольшей силе, он обратился к малоизвестному тогда Нечаю. Агентура Геннадия работала гораздо эффективней милицейского сыска. Пройдясь по адресам родных и знакомых Пера, они разыскали его и еще двоих подельников на одной из заброшенных дач. Не желая испытать на себе искусство виртуоза ножа, Рыдя пристрелил Перо лишь только тот вышел справить на крыльцо малую нужду. Убили и остальных похитителей, а девчонку вернули отцу. Ребенок после этого стал заикаться, но это было не так страшно, главное, что осталась жива. От платы Нечай тогда отказался, но зато сегодня днем приехал сам и попросил помочь в одном деле.