Маккреди встал, прошелся вдоль стола, зачем-то посмотрел на подпись художника на портрете президента Мак-Кинли, потом снова вернулся за свой стол.
      - Хорошо, Джимми. Пока отдохни. Мы сообщим для прессы что у тебя что-то со здоровьем, например гипертонический криз. Я думаю что недели тебе хватит для принятия окончательного решения?
      Арисон кивнул головой, поднялся, и, ссутулив плечи пошел к выходу. Едва за ним закрылась дверь, как Маккреди вызвал своего секретаря.
      - Вызовите ко мне Кору Нельсон.
      - Это невозможно, ее сейчас нет в Вашингтоне.
      - А где она?
      - Она в данный момент в Ботсване. Там возникли некоторые трудности с рудниками, поставляющими уран для наших электростанций.
      - К черту Ботсвану! Она нужна мне здесь и сейчас. Немедленно отзовите ее.
      Уже на следующий день, вечером, Кора Нельсон получив статус полномочного представителя президента вылетела на Ближний Восток.
      Ей начало вести с самого начала. Она еще летела через океан, когда умер Ицхак Амит, самый непримиримый враг арабов. По заведенному многолетнему обычаю в этот день Амит совершал свою ежегодную провокацию - посещал Храмовую гору, вторгаясь в самые почитаемые мечети мусульман, Аль-Акса и Куббат ас-Сахра. После этого как всегда следовал взрыв возмущения со стороны палестинцев, интифада вспыхивала словно костер, политый бензином. Это и было нужно старому сионисту.
      - Израильский народ должен жить в постоянном напряжении, - частенько говорил он своим сподвижникам по партии "Ликуд". - Мир для нашего народа вреден. Только при постоянном напряжении и постоянной тренировке нарастают настоящие мышцы. А то, не дай боже, наши дети начнут дружить с детьми арабов. Потом же они не смогут в них стрелять!
      На Храмовой горе все прошло нормально, охрана премьер-министра сработала на славу, не подпустив близко ни кого из разгневанных мусульман. Но неприятный сюрприз ожидал Амита когда он приехал с докладом в израильский парламент. Около здания кнессета его ожидала большая толпа единоверцев с лозунгами протеста. "Амита - вон из премьеров!". "Мы хотим мира, а не камней и пуль!". Демонстранты не ограничились транспарантами, и когда через час премьер-министр снова показался на ступенях кнессета, из толпы в его сторону полетели гнилые помидоры. Два из них достались широким спинам телохранителей, но один перезрелый овощ попал точно в лицо старому "Льву сионизма". Уже в машине Амиту стало плохо, он начал задыхаться, лицо побагровело.
      - Предатели... они не понимают! - хрипел он пока секретарь на пару с телохранителем стаскивал с премьера галстук и расстегивал рубаху. Обширный инфаркт усугубился инсультом, и в ту же ночь Ицхака Амита не стало.
      Пришедший на смену Амиту Менахим Газит не стал более сговорчивым, но последовал парламентский кризис, и через месяц "Ликуд" вынужден был пойти в отставку.
      Кора Нельсон смогла сделать то, что не смог сделать более эрудированный Принстонский профессор. Ведя переговоры жестко и требовательно она заставила обе стороны пойти на уступки. Восточный Иерусалим остался под протекцией Израиля, но Храмовый комплекс отошел к международным войскам созданным на основе нейтральных стран: Швейцарии, Австрии и Финляндии. Кое какие послабления выторговали для себя палестинцы.
      * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. КРАСНАЯ МЕЛЬНИЦА. *
      ЭПИЗОД 44.
      Это строение в пятидесяти километрах от Новосибирска носило название "Охотничий домик". Когда-то здесь, среди нетронутой природы госзаказника действительно стояла простая сибирская изба с русской печью и банькой, но два года назад по приказу генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Анатольевича Месяцева была проведена хорошая дорога, выстроен трехэтажный особняк с автономным обеспечением, сауной, плавательным бассейном и прочими атрибутами силы и власти. Генерал появлялся здесь редко, раза два в месяц, но уж приезжая отрывался на полную катушку: въезжал во двор целым кортежем, с многочисленной свитой, девочками, ящиками шампанского - любимого напитка губернатора, и гудел дня три, спасаясь от повседневной нервотрепки, забот и однообразия семейной жизни. Но в этот зимний вечер кортеж машин, проехавших во внутренний двор "Охотничьего домика", был необычно мал, всего три машины и вместо веселого женского смеха звучали одни мужские голоса, большей частью озабоченные и даже злые. А вместо шампанского из машины выволокли связанного по рукам и ногам человека.
      - Тащите его вниз, - гулко рявкнул голос губернатора. - И займитесь им по полной форме, я подойду попозже.
      Поднявшись наверх Месяцев сбросил с плеч надоевший китель, расстегнул галстук, и, достав из холодильника бутылку шампанского, торопливо распечатал ее, пролив в пенном потоке добрый бокал щедрого подарка Абрау-Дюрсо. Выпив остатки солнечного напитка генерал немного успокоился, уже не торопясь переоделся в спортивный костюм, даже причесался перед зеркалом, привычно помассировав свою изрезанную морщинами, потасканную физиономию. Несмотря на свои сорок семь прожитых лет генерал-лейтенант выглядел гораздо старше своего возраста, рыжеватые волосы на голове изрядно поредели, обильные мешки под глазами и нездоровая синюшность дополняли эту нерадостную картину. Высокая и мощная фигура губернатора в последнее время изрядно раздалась вширь, а выработанный еще в училище командирский голос приобрел астматические оттенки старого, простуженного органа. Прихватив начатую бутылку и фужер генерал спустился в подвал. Увы, лишь войдя в большую комнату рядом с бойлерной Месяцев понял что опять случилось что-то не то. Его личный врач суетился над телом привезенного им человека, трясущимися руками раздирая полы пиджака и рубашки он пытался воткнуть шприц в хилую грудь пленника. Лица остальных трех человек стоявших рядом с доктором и его пациентом казались через чур бледными и растерянными.
      - Ну, что там еще, мать вашу!... - с ходу обрушился на своих приближенных губернатор.
      - Сердце у него оказалось слабое, - признался моложавый офицер со звездами майора на погонах. Удар тяжелого генеральского кулака немедленно обрушился на лощеное лицо майора. Отлетев к стене адъютант зажал лицо руками, а из под пальцев потекла обильным потоком кровь. Остальные спутники Месяцева невольно отшатнулись в стороны, но гнев генерала оказался направлен не на них.
      - Ты чего, Семен, охренел! - заорал губернатор на врача. Но плотный, коренастого сложения военврач отнюдь не оробел.
      - А я тут при чем?! - в ответ заорал он. - Это ваш костолом его сразу током шибанул, он мигом и загнулся!
      Теперь Месяцев обернулся к рослому, широкоплечему мужчине в короткой кожаной куртке. Большая, круглая голова его была выбрита наголо, голубые, нагловатые глаза смотрели весело и зло, во рту матово блестели улыбкой два ряда золотых зубов. Старый, беловатый шрам наискось пересекал всю голову управляющего делами губернатора Шикунова от левого виска и до затылка. Эта должность представляла из себя не что иное, как обычного завхоза всего обширного хозяйства губернаторской канцелярии, но таила под собой много самых разных обязанностей, столь странных для любого другого человека, но отнюдь не для Федора Шикунова. Сводник, сутенер, поставщик девочек и дефицитной выпивки, личный палач и киллер - все соединялось в лице этого явного уголовника, неожиданно получившего карт-бланш от одного из самых влиятельных людей страны.
      - Ну и хрен с ним, загнулся и ладно, - по блатному растягивая слова сказал Шикунов. - Самое главное мы узнали.
      - Что мы узнали?! - свирепым голосом спросил генерал. - Что!?
      - Кто у нас был стукачек. Был и нет его. Нет его, нет проблем.
      - Дурак, ты, Федор! - неожиданно сбавляя обороты сказал Месяцев. Самое главное не то, что он стукач, а то что он успел про меня настучать, понял?
      Но Шикунов по прежнему нахально улыбался своими золотыми зубами.
      - Много он все равно не смог накапать, что он там в своей канцелярии видел? Одни бумажки, ничего больше. А по бумажкам у нас все тип-топ.
      Генерал покосился на заливающего кровью адъютанта, буркнул ему.
      - Иди, умойся!
      После этого Месяцев долго мерил ногами длину подвала, потом обратился ко всем троим оставшимся подручным.
      - Надо было выяснить все, все его связи, всю подноготную, а вы его угробили! Стариков зря болтать не станет, он сказал что под нас всех копают, и глубоко копают. Так что и нам нужно рыть глубже, гораздо глубже, так, чтобы найти всех!
      Стариков был губернатором Поволжского округа. Этот хитрый лис сумел раскусить своего инспектора Федерального Агентства Безопасности, более того, переманить его на свою сторону. Неделю назад он во время очередного приезда в Москву по поводу заседания Верховного Совета поведал о своем открытии трем самым близким, избранным коллегам из гильдии генерал-губернаторов.
      - Ладно, - решил Месяцев, выпив шампанское он прояснил мозги с помощью своего любимого напитка. - Теперь надо организовать все так, будто с ним произошел несчастный случай. Там... под машину попал, либо еще что-нибудь. Ну, не впервой, придумаете что-нибудь!
      - Может лучше наоборот, закопать его где-нибудь в лесу, и всего делов? - предложил молодой мужчина в армейском пятнистом бушлате, но без знаков отличия, зять Месяцева Анатолий Молодечный.
      - Дурак! Так они больше всполошатся, начнут его искать, копать под меня. Делайте как я велел! Чтобы все было натурально, портфельчик его говнястый не забудьте.
      - Ясненько, - развел руками Шикунов. - Нет проблем.
      Когда генерал и его свита покинули подвал Федор Шикунов сморщился, выплюнул жвачку и пробормотав себе под нос: - А дерьмо Федору убирать, да? склонился над щуплым телом своей жертвы. Он деловито осмотрели лицо трупа, потом шею, руки. Здесь он присвистнул и, сняв с руки своей жертвы часы, долго разглядывал их.
      - Однако! Какой-то канцелярский придурок, а на руке настоящий "Ориент" с двумя нехилыми бирюликами.
      Недолго подумав, он снял со своей руки фальшивый китайский "Лонжин" и защелкнул браслет на руке покойного.
      - Махнем не глядя! - доброжелательно сказал завхоз покойнику, и кивнул двум вошедшим в подвал амбалам. - Берите его, повезем прокатиться.
      Через неделю, поздно вечером, обычную квартиру в центре Новосибирска потревожил звонок во входную дверь.
      - Кто там? - спросила невысокая, щупленькая женщина лет тридцати пяти, одетая во все темное, с явно покрасневшими и набрякшими после застарелых слез глазами.
      - А Виктор Семенов здесь живет?
      Женщина отперла дверь, за ней стоял очень высокий молодой человек лет тридцати, с большим, объемным пакетом в одной руке, и дипломатом в другой. Плечи позднего гостя явно намекали на его спортивное прошлое, а круглое, курносое лицо не портил даже большой, рваный шрам в углу рта, делающий его улыбку слегка перекошенной.
      - Я из Москвы, Александр Рубежный. Мы с Виктором год назад были на стажировке в столице, немного подружились.
      - Витя погиб неделю назад, - с трудом выговаривая слова произнесла вдова.
      - Да что вы говорите! - приглушенно ахнул приезжий. Как-то незаметно, по сантиметру он протиснулся в прихожую, поставил дипломат. - А я тут всяких гостинцев вам привез, сейчас такие времена, с продуктами туго. Но у нас, в столице, с этим полегче.
      После таких слов женщина не могла не пригласить позднего гостя.
      - Проходите.
      На звук голосов из соседней комнаты вышел серьезный, худосочный мальчишка лет двенадцати, в круглых очках. Выложив на стол обильный запас продуктов гость скинул куртку на спинку стула и, пока хозяйка наливала по чашкам чай, спросил.
      - Как это произошло?
      - Ни кто не знает, - вздохнула женщина. - Он задержался на работе, бухгалтер есть бухгалтер, такое было часто. Виктора нашли на пустыре за нашим домом, судя по всему он попал под машину. Как - неизвестно. Непонятно даже что он там делал, с работы он всегда возвращался с другой стороны. К тому же пока мы были на похоронах кто-то перевернул весь дом. Это было ужасно, все вывалено на пол, разгромлено...
      - Вот как? Это интересно, - сказал Рубежный. - А что еще было странного за эти дни?
      - Да... пожалуй, больше ничего...
      - У вас часы такие же как были у моего отца, - неожиданно сказал мальчишка. Все это время он не отрываясь смотрел на запястье гостя.
      - Да, верно, - согласился Александр, поднимая руку и так же всматриваясь в свои часы. - Мы брали их в одном спецраспределителе. Там как раз завезли большую партию конфискованного "Ориента".
      - Когда папу привезли домой у него были другие часы.
      - Какие?
      Мальчишка ушел в свою комнату и вскоре вернулся с часами в руках.
      - "Лонжин"? - удивился Рубежный. - Да, это явно не те часы.
      Вскоре московский гость распрощался и ушел. Около подъезда его ждала машина, с виду самое обычное такси.
      - В гостиницу, - велел Рубежный. Но не проехав и двух кварталов шофер сказал.
      - Александр Иванович, по моему нас пасут.
      Александр глянул в зеркало заднего вида и кивнул головой.
      - Да, и весьма откровенно. Значит сейчас покатаемся по городу.
      После этого он достал небольшую, явно нестандартную рацию и негромко скомандовал в микрофон.
      - Второй, пристройтесь к нашему хвосту и проследите откуда он растет.
      - Хорошо.
      Через десять минут группа наружного наблюдения новосибирского ФСБ потеряла объект своего внимания. Габаритные огни "Волги" словно растворились в черноте небольшого, неосвещенного переулка, а когда "десятка" группы наблюдения миновав его вырвалась на освещенный проспект, ни один из движущихся по нему автомобилей не напоминал нужную им машину.
      - Где он? Куда делся? - растерялся водитель.
      - Назад, - скомандовал старший по группе, но все поиски были напрасны. - Черт, похоже это ловкачи высшей пробы.
      - Столичные гастролеры, - сплюнул с досады шофер.
      - Поехали на ковер, - велел, заранее сморщившись, глава наружки.
      Спустя пять минут "десятка" остановилась у громадного здания бывшего обкома партии, ныне резиденции генерал-губернатора. В этот поздний час в здании горело только три окна дежурной части, да два окна на втором этаже.
      Той же ночью в дверь врача-паталогоанатома Сергея Кузьмина постучали.
      - Кто там? - хриплым с спросонья голосом отозвался доктор.
      - Открывайте, ФСБ.
      На такое предложение было опасно отвечать отказом. Не снимая цепочки Кузьмичев приоткрыл дверь.
      - Документы покажите, - попросил он. Рассмотрев их он хмыкнул. - Ого, Москва, главное управление ФСБ. Заходите.
      Рубежный не стал лить воду на мельницу, а сразу спросил:
      - Это вы примерно неделю назад делали вскрытие тела Виктора Семенова, букхалтера канцелярии генерал-губернатора?
      Кузьмичев наморщил лоб, потом согласно кивнул головой.
      - Да, а что?
      - Что послужило причиной его смерти? Не было ли чего особенного в этом деле?
      Доктор поскреб свою всклокоченную бороду, потом сказал.
      - Знаете, причину смерти установить было и легко, и трудно. Типичное дэтэпэ, но такое впечатление что его переехали как минимум раза три, и еще одно... - Кузьмичев прищурился. - На лодыжках ног остались темные пятна. Я как-то встречался с похожим случаем, лет семь назад братки пытали одного бизнесмена, у того не выдержало сердце. Так вот, похожие следы остаются после пыток электротоком.
      - Это все?
      Доктор пожал плечами.
      - Пожалуй да.
      - Ну что ж, огромное вам спасибо, и, пожалуйста, ни кому ни слова про этот разговор. Это в целях вашей же безопасности.
      Поздние гости отбыли восвояси, а доктор ушел к себе в спальню, но еще долго не мог уснуть, проклиная свою черную, неблагодарную, и, как оказалось, еще и опасную работу.
      Утром следующего дня вся столичная опергруппа Федерального Агентства Безопасности собралась в укромном мотеле в десяти километрах от города.
      - Вчера в два часа ночи в здании администрации кроме обычных для этого времени людей бодрствовал только один человек. За теми окнами на втором этаже находился кабинет заместителя начальника ФСБ губернии подполковника Молодечного, - докладывал первый зам Рубежного капитан Васильев. Он с остальными пятью членами своей команды прибыл в город на пять дней раньше своего начальника.
      - Он же по совместительству зять Месяцева, - дополнил его информацию сам Рубежный.
      - Да, именно. У него даже кабинет не в здании ФСБ, а как раз напротив кабинета тестя. К нему они и поднялись.
      - Хорошо, давайте-ка займемся другими действующими лицами в этой камарилье.
      Перебирая фотографии Рубежный задержал в руках один из снимков.
      - А это кто такой?
      - О, весьма своеобразная личность в окружении губернатора. Некто Федор Шикунов. Фигура необычная для этой офицерской компании. Бывший боксер, в свое время сидел, сейчас явно в фаворе у генерала. Числится обычным завхозом, но ездит на "Джипе", в подчинении пять таких же как он головорезов. За глаза его все величают "интендантом". Есть предположение что он выполняет самую грязную работу, ту, за которую не хотят браться господа офицеры.
      - Где-то я видел эту рожу, - пробормотал Рубежный. - Есть еще его снимки?
      - Даже видео. Поставить?
      - Давай.
      Поглядывая на экран телевизора Рубежный продолжал перебирать фотографии.
      - Стой! - внезапно вскрикнул он. - Перемотай-ка пленку назад! Останови!
      Васильев перемотал пленку назад, Александр подошел поближе.
      - Что это? - спросил он ткнув пальцем в экран. Васильев сначала подумал что это просто засветка.
      - Блик. Солнце отразилось.
      - Дай-ка еще чуть вперед.
      Кадр сдвинулся, острый блик на экране исчез.
      - Солнце было сзади? - рассуждал словно сам с собой Рубежный.
      - Да.
      - Есть еще фотокадры этого типа?
      - Есть, но они не готовы.
      - Мне нужна его левая рука. И как можно крупнее.
      Штатный фотограф группы кивнул головой и удалился в ванну. Через полчаса они рассматривали большие, еще мокрые листы фотоснимков.
      - Вот они, - сказал Рубежный с торжеством в голосе. - Блик был уж очень сильный. Бриллиантики сыграли на свету. "Ориент" Витьки Семенова, царство ему небесное. Безобиднейший был парень...
      Рубежный машинально взглянул на следующую фотографию и замер, не договорив предложения. На снимке была запечатлена другая, правая рука личного завхоза генерал-губернатора. На его запястье была четко видна наколка - красный ромб с эмблемой спортивного клуба "Спартак". И майор наконец вспомнил, где он видел этого человека.
      ЭПИЗОД 46.
      Это было в сыром, ветреном октябре две тысячи четвертого года. Рубежный тогда только начинал свою карьеру в ФСБ в бывшем Свердловске, ныне Екатеринбурге, и вызов к полковнику, начальнику областного управления, был для него событием чрезвычайным.
      - Разрешите войти, товарищ генерал-майор? - спросил он заходя в кабинет.
      - Проходи, Саша, садись.
      У генерала Марусева была своеобразная манера обращаться к своим подчиненным по именам: Саша, Коля, Петя. При седой голове и общем добродушии тона это походило не на оперативное совещание, а на добродушный разговор отца с малыми детьми.
      - Будет тебе, Саша, одно задание, довольно простое, но ответственное. Сегодня на десять часов назначен митинг протеста общественности против распространения наркотиков. Пройдет он на окраине города, в печально знаменитом Цыганском поселке...
      Увидев удивленное лицо подчиненного начальник кивнул головой.
      - Да-да, не удивляйся. Это не моя идея, и я бы его не разрешал, но... Раз губернатор дал согласие, то он состоится. Охрану обеспечивает милиция, а наше дело присмотреть за этим с точки зрения каких либо инцидентов. Возьмешь "Волгу", оператора, постоите в сторонке, поснимаете. На рожон не лезь, твое дело фиксировать все происходящее. Все ясно?
      - Так точно! - козырнул Рубежный, хотя на самом деле ему ни черта не было понятно в этом странном задании. Лейтенант знал что митинги и демонстрации запрещены по всей стране еще с пятнадцатого июня, а тут вдруг такое странное мероприятие, и не где-нибудь в центре города, а на окраине, как раз в одном из очагов распространения этой самой заразы. Цыганский поселок состоял из полутора сотен многоэтажных дворцов цыганских наркобаронов, и более сомнительного метода для митинга протеста было не найти.
      Все разъяснилось когда машина подъехала к пустырю на окраине Екатеринбурга. Вместо ожидаемых Рубежным пары сотен людей на обширной площади колыхалась многотысячная толпа. Выбравшись из "Волги" Александр окинул взглядом площадь и оценил всех собравшихся в три тысячи человек. На двух грузовиках стояли мощные колонки, а с платформы третьего вещали ораторы. В этот раз стояла бедно одетая женщина с двумя фотографиями в руках. До нее было метров пятьдесят, не меньше, но Рубежный и отсюда видел что это были фотографии двух детей.
      - ...Ей было всего тринадцать когда она умерла от передозировки! Сейчас они лежат рядышком на кладбище, а я одна доживаю свои дни. Зачем мне такая жизнь!?
      Голос женщины сорвался на рыдания, и ее тот час же оттеснил в сторону другой оратор, плотный, мордастый мужик лет пятидесяти. Голос у него не дрожал, а наоборот был хорошо поставлен, а дикция отменной.
      - Доколе русский народ будет терпеть эту свору отравителей! Мы, русские, слишком терпеливы, мы долго, триста лет терпели монгол, пока не скинули свое иго! Ни кто не смог завоевать русского человека и русской земли, ни поляки, ни немцы, ни французы. Сейчас же нас хотят сломить как народ с помощью наркотиков, вообще уничтожить его, неужели мы будем терпеть на своей земле это зло?! Долой эту цыганскую сволочь, выкинуть их из города и вообще из России!
      Толпа восторженным ревом встретила последний тезис оратора. Рубежный тем временем заметил что народ все прибывал и прибывал. Подходили со стороны города в одиночку и группами, но за пять минут прибыло и три больших "Икаруса" с эмблемами местных спортивных обществ. Откуда высыпали одетые в тренировочные костюмы парни с явно спортивными замашками. Александр обратил внимание и на другую, так же весьма многочисленную группу парней с одинаково бритыми головами и одетыми в кожаные куртки с многочисленными заклепками. Эти привлекали к себе внимание явно хорошей организацией, стояли как на параде, ровными рядами, по команде хором кричали либо: "Долой", либо "Да здравствует Россия!".
      "И скинхеды здесь? Явно будет заваруха", - подумал Александр.
      Ему пришлось изрядно покрутить головой, пока он нашел еще один, необходимый элемент столь многочисленного собрания людей. В стороне он митинга, около "Уазика" курил сигарету щуплый, чернявый милиционер с погонами лейтенанта.
      - Командир, кто у вас тут старший?
      - Чего тебе? - недовольно буркнул страж порядка.
      Рубежный показал свои корочки. Молодой, примерно его возраста лейтенант мрачно глянул на его документы и нехотя ответил:
      - Ну я тут главный, а что?
      - Сколько у тебя человек?
      - Десять.
      - Всего?! - поразился Александр.
      - Да, всего. Нас вообще отправили сюда только наблюдать, ни во что не вмешиваться.
      "И его тоже? Хороши гуси наши начальники. При случае есть на кого свалить вину," - понял Александр.
      - Вот что лейтенант, - сказал он. - Похоже нас с тобой подставили. Сейчас все это полыхнет, а нам с тобой потом прийдется отдуваться.
      Рубежный еще раз оглянулся по сторонам и нашел того, кто был ему нужен.
      - Вон, видишь! Съемочная бригада местного телевидения. Зааркань их и пусть зафиксируют, что ты просил подкрепления, понял?
      В унылых глазах милиционера мелькнула искра понимания.
      - Понял! А ты?
      - У меня свои киношники. Пошли.
      Минут через сорок толпа по прикидкам Рубежного достигла десяти тысяч человек. Она была уже достаточно разогрета, и когда очередной оратор с хорошо поставленным командирским голосом скомандовал: - Вперед, снесем эту нечисть с нашей земли! - многотысячная масса с ревом качнулась в сторону кирпичных особняков.
      Рубежный оглянулся на свою "Волгу", оператор исправно снимал все происходящее взобравшись на багажник, и тогда сам лейтенант поспешил вслед за толпой. У самого первого особняка толпа пыталась выломать ворота, но мощные, железные, они ни как не подавались. По верху двухметрового забора была натянута колючая проволока, и ни кто из нападавших не решался перебраться через нее и изнутри отпереть ворота и калитку. В первых рядах были скины, своей тренированной массой они ритмично раскачивали все более подающиеся во внутрь половинки ворот, дружно скандируя: "Раз, два, три!". Наконец ворота не выдержали и распахнулись, толпа с восторженным ревом ворвалась во двор, быстро заполнив его целиком. Звенело разбитое стекло, но железные решетки на окнах не давали нападавшим проникнуть вовнутрь. С крыльца доносились удары, это передовые скинхеды пытались выломать железные двери дома. Это им не удавалось, и тогда кто-то с явно командирским голосом крикнул: - Взрывай!
      Благодаря своему росту Александр возвышался над толпой, поэтому видел как двое парней немного повозились около замочной скважины, потом быстро сбежали вниз, где несколько скинов с матюгами осаживали народ назад, толпа отхлынула, раздались панические крики пострадавших при давке. Грохнул взрыв, у Рубежного заложило уши, дверь распахнулась сама, и народ с каким-то утробным рыком рванулся вперед. Откуда-то изнутри дома сразу донеслись отчаянные женские крики, грохот, звон битого стекла. Минут через пять трое парней с трудом вытащили на улицу женщину лет сорока пяти в черной юбке и белой гипюровой кофточке, с типично смуглым, цыганским лицом.
      - Роза! - раздался за спиной Александра женский надрывный крик. Лейтенант понял что это была знаменитая Роза по кличке "Баронесса", одна из самых богатых торговок смертельным зельем. Прославилась она тем, что даже дала интервью местному телевидению, заявив что все, что она делает это благо для ее клиентов.
      - Я им даю счастье, радость, а что можете дать вы? - сказала она тогда. - Нищету, убогую эту жизнь? Ну и что из того что они умирают, у меня самой сын умер от передозировки. Зато они живут ярко, весело, как мотыльки.
      В торговку смертью тут же вцепились несколько женщин. Трое из них с криками и плачем рвали с головы баронессы волосы, одну из низ Рубежный даже узнал, та самая, что выступала с грузовика, остальные тянули цыганку в разные стороны и в несколько секунд та лишилась верхней одежды. Роза попыталась сбежать, отчаянным жестом оттолкнув своих мучительниц она с воем рванулась вперед, ее догнали, кто-то упал и схватил ее за ноги, остальные навалились сверху, потащили в сторону, и отчаянный, хрипловатый вопль ужаса донесся откуда-то с самого низа людского круговорота. А из дома все выводили и вытаскивали цыган, мужчин, женщин, совсем юных и старых. Вопли, крики ужаса и мольбы, захлестнули Рубежного, его на время словно парализовало, лейтенант лишь поворачивал голову из стороны в сторону, выхватывая из калейдоскопа погрома то залитое кровью лицо старого, бородатого цыгана, из уха которого рослый скин одним рывком беспощадно вырвал с мясом золотое кольцо, то юную, симпатичную девчонку лет тринадцати, раздетую до гола и прикрывавшую маленькие острые груди ладонями. Из этого стопора Александра вывели донесшиеся издалека звуки ожесточенной перестрелки. Кто-то явно палил из автомата, и, стряхнув оцепенение, Рубежный поспешил со двора Розы Баронессы. Саму хозяйку дома он увидел уже за воротами. Ее неподвижное, неестественно вывернутое тело лежало на дороге, лицом вниз, из одежды остался только разорванный сзади черный бюстгальтер, лишь отдельные клочки волос на окровавленной голове напоминали о некогда пышной шевелюре Баронессы, и по белой, незагорелой коже ярко краснели содранные когтями женщин куски мяса.
      "Словно большая кошка точила когти", - почему-то подумал, притормаживая, Александр, и, снова стряхнув оцепенение, поспешил на звуки выстрелов.
      Стреляли из большого, трехэтажного дома с двумя помпезными, вставшими на дыбы лошадями на фронтоне. Выстрелы Рубежный слышал и раньше, но то все была явная пальба из охотничьих ружей, а здесь же стреляли как минимум из трех автоматов. Лейтенант и сам едва не схлопотал пулю, и лишь услышав над ухом неприятный свист укрылся за толстым стволом старого тополя. Там уже кто-то прятался и Рубежный едва не вытолкнул "старожила" под обстрел.
      - Куда, нахрен прешь?! Видишь здесь занято?! - обрушился на него мощного сложения, с его ростом скинхед. - Иди отсюда!
      - Ага, сам иди, - пробормотал Александр, прислушиваясь к выстрелам.
      Скин смерил его взглядом, и понял что с этим крепким парнем не стоит связываться.
      - Ну, если ты такой храбрый, то угости сигаретой.
      Рубежный достал сигареты, они закурили. Тогда он и увидел на руке его невольного напарника наколку в виде эмблемы "Спартака".
      - Счас наши быстро их прищучат. О! Уже "Буратино" тащат!
      Выглянув из-за дерева лейтенант увидел слева от себя, за забором соседнего дома двух парней деловито возившихся с внушительных размеров трубой.
      "Мобильный огнемет, жуткая штука", - подумал он. Автоматная очередь сбившая кору со старого тополя заставила его вжаться в ствол дерева, и он не видел всего действия до конца, услышал только нечто среднее между ревом и вздохом, серый фон осеннего дня осветила сильная вспышка, и когда Рубежный снова выглянул из-за дерева, дом уже нещадно полыхал по уровню всего третьего этажа.
      - Все, хана мазурикам! - засмеялся его собеседник, и побежал к воротам дома. А там уже несколько человек кидали через забор бутылки с бензином, быстро добавившим огню ревущую мощь. Через пять минут дом полыхал уже целиком, и снаружи, и изнутри. Несмотря на это входная дверь так и осталась запертой. Сквозь подавляющий гул пламени Александр услышал отчаянные женские крики, в окне второго этажа мелькнуло молодое, смуглое лицо, но предательские решетки не дали девушке выбраться наружу, и через несколько секунд повалил густой, черный дым, скрывший ее из виду.