Холт подозревал, что Третий видит и чувствует все, что они в это время делают. Кроме того маленький, неподвижный ребенок с блуждающим взглядом порой подсказывал ему решения многих сложных, и неразрешимых проблем. Оказался он правым и сейчас. Сначала из-за занавесей веселым клубком выкатились оба клоуна Третьей, а затем показалась и она сама. Третья у них почему-то оказалась огненно рыжей, единственная такая изо всего многочисленного потомства. Кудрявая, с рыжими же глазами и с многочисленными конопушками по всему лицу, она была тонкой, гибкой как лиана, и детское выражение удивления никогда не покидала ее лица. Страстью ее были джунгли, и чем дальше она проникала в эти дебри, тем все больше ей хотелось идти дальше и дальше. Ее клоуны тут же врезались в чинно рассевшуюся рядком стаю своих сородичей, мгновенно превратившуюся в одну кучу малу. Дети тут же со смехом вскочили на ноги, и начали растаскивать клоунов, стараясь при этом защитить свою пару.
      - Хватит здесь пылить! - закричала Ева. - Садитесь есть, а то скоро будет темно.
      Дети с шумом и гамом расселись вокруг большой циновки, заменяющей им скатерть, и набросились на еду. Кроме фруктов на столе была еще жареная рыба, которую добывал в сплетенные женщинами сети Второй. В этот раз ее было особенно много, это Первая с помощью пересмешников загнала в сети целый косяк рыбы. Рыбьи головы и кости дети кидали клоунам, просто обожавшим эту экзотическую добавку к их обычному змеиному рациону. Первый же взял очищенный, продолговатый плод желтого цвета и, почти не глядя, кинул его в сторону гамака Третьего. Тот не долетел до лица Третьего сантиметров двадцать, а повис в воздухе, затем расслоился на дольки, а затем уже опустился в крохотные ладошки вечного малыша. Старшие Холты переглянулись.
      - С каждым днем он делает это все лучше и лучше, ты заметила? - тихо сказал Ник.
      - Да. Я за него рада. Если что, он сможет добывать себе пищу.
      Темнота наступила сразу, почти мгновенно, и Первый тут же подбросил в огонь хворосту. Огонь не был для них большой необходимостью, в джунглях было очень тепло даже ночью, но все любили живое пламя, и подолгу сидели около костра беседуя о самом разном. Так было и в этот раз.
      Уже засыпая, Ник в сотый раз подумал, что они правильно назвали эту найденную ими планету Раем. Похоже, мифический блаженный уголок существовал на самом деле. И как хорошо, что он попался им с Евой. Здесь можно было жить без больших хлопот, тратя минимум энергии для затрат на добычу пищи, и производя многочисленное, и красивое потомство.
      Глава 2
      За завтраком Ник сказал уже ерзавшей от нетерпения Третьей: - Не уходи одна. Сегодня пойдем за черным медом.
      - Кто? - торопливо спросил Пятый.
      - Все, кроме Второй и Шестого.
      Вторая не высказала ни каких эмоций. По характеру она была домоседка, и первая помошница матери. А вот Шестой обиженно надул губы. Все остальные радостно взвыли: - Ура!
      Ева нахмурилась. Она не любила, когда решения принимались вот так, спонтанно, без нее.
      - Ты хочешь взять их всех?
      - Конечно. Мы давно уже не ходили в большие джунгли. Пятый вообще не был в тех краях.
      Он обернулся к детям, и сказал: - Собирайтесь по походному.
      Когда дети разбежались в поисках нужного снаряжения Ник пояснил жене свои действия.
      - Третий сказал, что черный мед хорошо помогает развиваться мозгу. Он прежде всего нужен Пятому. Да и нам может пригодиться. У него такой своеобразный вкус.
      - Но это опасно!
      - Ничего, мы будем осторожны.
      К концу этого разговора дети уже были готовы к походу. Обычно по джунглям они ходили босиком, но в тех краях, куда они собрались идти преобладали болота, кишащие разными ядовитыми гадами, так что сейчас на них были сапоги, сшитые из прочнейшей кожи с хвоста морского змея, а обычно голые руки и ноги защищали штаны и подобия свитеров.
      "Ева и Вторая хорошо научились вязать, - подумал Ник, посмотрев на свое воинство, - все словно подогнано по фигуре".
      Единственным исключением был Пятый. Свитер, что женщины связали для него всего месяц назад, сейчас был для него уже мал, так что пришлось его разрезать на боках, да и руки у маленького гиганта выглядывали из рукавов едва ли не по локоть. На боку каждого пилигрима был пояс из кожи мамбы, на котором висела фляжка, сделанная из тыквенного плода в плетеном чехле. На поясе висело и оружие, длинный кинжал из засушенной колючки Злого дерева. В высушенном состоянии его невозможно было сломать руками. Злым его прозвала Вторая, обрезавшаяся однажды об такую же обоюдоострую колючку. Кроме того в руке у каждого странника был посох, с непременной рогатиной на конце - для защиты от змей. Критично осмотрев снаряжение детей Ник кивнул головой, и караван выступил вперед. Вела его, конечно же, Третья. За ней увязались Пятый и Второй, причем они не поделили место, и едва не подрались, так что Нику пришлось прикрикнуть на своих отпрысков. Чтобы не возникало спора за лидерство вслед за Третьей пошел он сам, а дальше уже все остальные: Второй, Пятый, Четвертый, и замыкал колонну Первый. Рядом бежали клоуны, по паре с каждой стороны. Это были потомки той, первой пары клоунов, так удачно приведших их к Черной и Первому. По мнению Ника без клоунов им бы было трудно прожить в этом царстве змей. Это были идеальные убийцы пресмыкающихся, с обостренным нюхом, с прекрасным ночным зрением. Со своими похожими на руки лапками они могли как бегать по земле, так и так же спокойно лазать по деревьям, почти не уступая в мастерстве шустрым болтунам. Сами болтуны, небольшие обезьянки размером с кулак Ника, так же сопровождали караван, отчаянно и возбужденно крича что-то на своем языке, похожем на человеческий, но словно оратор при этом говорил с забитым кашей ртом. Именно за эту особенность Холты и прозвали забавных зверюшек болтунами.
      За пятнадцать прошедших лет Нику не обнаружил на этой земле никаких хищников размерами больше клоунов. Все остальные специализировались исключительно на вегетарианской пище, да змеи вносили свой вклад прореживая поголовье лягушек, ящериц. А многочисленные мамбы охотились практически исключительно за болтунами.
      Они поднимались по склону все выше и выше, природа постепенно менялась, лес становился реже, исчезали одни деревья, и появлялись другие. Не стало занавесей, в отличии от тихих джунглей в этих местах бушевали ветра, разрывая хрупкую связь между звеньями этого своеобразного вида растений. К обеду они достигли альпийских лугов, и вышли на каменистый перевал. Здесь они устроились на привал, перекусили припасенными, в зависимости от вкусов фруктами. С этой точки был виден и океан, и большая часть лежащей на севере суши. В основном это была такая же зеленая, холмистая местность, и только справа полгоризонта заслоняла громадная махина горы Олимп. Назвал ее так сам Холт. По устоявшейся традиции на всех покоренных планетах именно так называли самую высокую точку планеты. Откуда это пошло Ник не знал, не знал он самая ли это высокая гора планеты, но свято следовал устоявшимся правилам. Гора это странно манила к себе Холта. Ее пропорции были идеальны с точки зрения эстетики, ровная пирамида с чуть срезанной вершиной, покрытой вечными снегами. Увидев эту гору первый раз Нику почему-то нестерпимо захотелось подняться на ее вершину, но за его спиной была беременная Ева, он знал, что если уйдет не сказав ни слова, то она будет волноваться. А потом закрутили повседневные дела, все возрастающие по мере прибавления семейства.
      С сожалением бросив последний взгляд на Олимп, Ник дал команду двигаться дальше.
      Они спускались в долину все ниже, снова пошли деревья, затем настоящие джунгли, а потом под ногами захлюпала вода. Клоуны не любили эти топкие места, и прыгали с дерева на дерево, а в некоторых местах пришлось просто тащить их на руках. Пятый озадачено вертел во все стороны головой, он хотел все увидеть и все потрогать. Подобных растений он еще не видел. На ветках деревьев висели лианы с корнями, вбиравшими влагу из воздуха, цвели удивительные, огромные цветы. Пятый протянул было руку к прозрачному, словно отлитому из хрусталя, почти эфемерному цветку диаметром не менее метра, но идущий следом Первый сразу оттолкнул его.
      - Не суй руки куда не знаешь! - строго начал выговаривать он своему меньшому брату.
      - Что там у вас? - спросил, оборачиваясь, Ник.
      - Он хотел потрогать росянку, - пояснил Первый.
      Все засмеялись, а Третья нагнулась, ловко поймала небольшую лягушку, и бросила ее в самую середину цветка. Прозрачная плоть мгновенно сомкнулась, и было видно, как внутри ее бьется в напрасных потугах лягушка, затем ее судорожные движения стали стихать, она замерла, зеленый покров ее начал меркнуть. Через пару минут они уже видели все мышцы и косточки несчастного земноводного, а еще через десять от нее не осталась и следа. Затем гигантская росянка медленно, и, как показалось Нику, довольно, раскрыла свои хрустальные объятия.
      - Тебя бы она не съела, но от нее такие болезненные ожоги, - пояснил Ник, показывая свой локоть со сморщенной кожей. - Ладно, пошли дальше.
      После этого Пятый шел уже осторожно, шарахаясь от всех незнакомых растений и цветов.
      Путь по болоту занял у них добрых полдня, и выбравшись на более сухое место Холт велел готовиться к ночевке. Неразлучная парочка: Пятый и Второй, занялись сбором сушняка, остальные вешали гамаки. Вскоре откуда то близко раздался треск, а затем Пятый притащил здоровущее сухое дерево, выкорчеванное им с корнем. Огонь развел Первый, старым, первобытным способом с помощью двух кусков кремня и высушенного древесного гриба. Все это требовало большого навыка и ловкости, но первенец Холтов хорошо освоил это занятие. Так что в темноте они сидели у костра, неторопливо поглощали запасы фруктов, и обсуждали все увиденное на пути.
      - Вот эти красные лягушки, они жутко ядовитые, - сказала Третья, при этом возбужденно подпрыгивая на месте и размахивая руками. По другому она не умела, такая уж была непоседа.
      - Да, - подтвердил Ник, - На этой планете все, что имеет яркий цвет опасно. Красный гриб, красная мышь, красная змея - все они ядовиты.
      - А зачем это им нужно? - спросил Пятый.
      - Каждый защищает свою жизнь по своему.
      - А красный уж все равно ест красную лягушку, - добавила Третья.
      - Да, у него выработалось противоядие, - подтвердил Холт. Про себя он удивлялся знаниям Третьей. Джунгли она знала уже лучше него, и Нику приходилось порой только делать умное лице и соглашаться со своей дочкой.
      Единственной неприятностью в этих местах были комары, поэтому каждый из детей старался поближе пододвинуться к костру, к дыму. Ночи на этой планеты была необычно черны, небо заполняли миллиарды очень ярких звезд, но в отличии от многих планет у этой не было спутника, так что океан не знал, что такое приливы и отливы. За разговорами просидели добрую половину ночи, а с восходом солнца уже двинулись в путь.
      Ближе к полудню они достигли нужных им мест. Первыми вестниками этого стали огромные, синевато-черные цветы причудливой, скорее даже изысканной формы.
      - Вот она! - воскликнула Третья, возбужденно ткнув пальцем в один из цветок. Все уставились на него, сначала Ник ничего не понял, затем заметил в самом центре что-то темное, мохнатое и явно живое. Вскоре это мохнатое выбралось наружу, и все увидели огромную, размером с кулак человека, пчелу, своими круглыми формами скорее напоминающего шмеля. Желтые полоски у ней чередовались с черными, мохнатыми, а под брюшком торчало жало длинной не менее пяти сантиметров. Удовлетворенно потерев лапки пчела тяжело поднялась в воздух и полетела куда-то вверх по склону.
      - За ней! - крикнула Третья, но Ник ее поправил.
      - Мы идем за ней, а вы чуть отстаньте.
      Идти им пришлось недалеко. Метров через сто Ник увидел в стволе огромного дерева большое круглое дупло.
      - Похоже вот оно, - сказал он, и тут же, в подтверждении его слов из дупла показалась пчела. Третья призывно махнула рукой, и скоро все семейство наблюдало за неторопливой жизнью пчелиного клана.
      - А она кусается? - шепотом спросил Пятый Второго.
      - А как же, и еще как! Видел какое жало у нее?
      Вскоре они увидели подтверждение этих слов. На дереве появился болтун, необычного больших размеров, чуть ли в два раза больше обычных. Некоторое время он наблюдал за ульем, а когда пчелы в очередной раз разлетелись за добычей, он подскочил и засунул руку в дупло. Вытащив полную горсть чего-то темного он все это торопливо съел. Нужно было убегать, но жадность уже овладела обезьянкой. Болтун снова сунул руку в дупло, съел и эту порцию лакомства, и лишь заметив приближающуюся пчелу кинулась бежать. Увы, хозяйка разоренного улья настигла болтуна на верху кроны и пошла в атаку. Лишь на секунду она прикоснулась к спине своей жертвы, но мохнатый вор успел только отчаянно крикнуть, затем тело его неестественно выгнулось и упало на землю. Трава около корней зашевелилась, и зеленая мамба неторопливо поглотила упавший с неба подарок судьбы.
      Пятый невольно поежился.
      - Придется переждать, - сказала Третья. - Теперь они долго не успокоятся.
      - Хорошо, - согласился Ник, - как раз соберем хворост для костра.
      Они разбрелись по лесу, Третья вскоре притащила целую связку плодов дынного дерева, так что за обед им уже не приходилось беспокоится. Последним из зарослей выбрался Пятый. Как всегда он принес что-то совсем несуразное, громадный пень упавшего дерева. Сгрузив свою ношу он уселся на нее, и набросился на ярко-оранжевые, продолговатые плоды. Но еще до этого Ник отметил для себя что его малыш-переросток выглядит через чур довольно. Прикинув все возможные варианты он спросил его:
      - Пятый, и сколько ты сейчас съел синих фруктов?
      Тот даже поперхнулся от неожиданности, но врать он не умел, поэтому нехотя признался.
      - Пять.
      Второй, негласный воспитатель "малыша", схватился за голову.
      - Вот дурак! - простонал он.
      Ник осуждающе покачал головой.
      - Тебе же говорили, что тебе сейчас нельзя это есть!
      Пятый сидел насупившись, огромный младенец трехметрового роста. И Ник махнул рукой.
      - Ладно, пора заняться пчелами. Первый, нужен факел. Затем сделаем так...
      Через пять минут все было готово. Обмазанная смолой ветка горела жарко и с треском. Дождавшись когда в очередной раз пчелы покинут свое жилье Ник махнул рукой, и нагруженные хворостом они быстро пробежали к дереву. Развести костер было делом двух минут, затем на открытый огонь бросили ветки колючего дерева, и дым с острым, специфичным хвойным запахом заполнил всю поляну. Этот дым вовсе не отгонял пчел, скорее он был для них чем-то, вроде наркотика. Вскоре все вернувшиеся домой пчелы с громким жужжанием ползали по земле, время от времени заваливаясь на бок, а то и вовсе, переворачиваясь на спину и беспомощно мотая в воздухе лапками. В это время Третья ловко забралась наверх, повесила на одном из суков свой гамак, и, используя его как веревочную лестницу, добралась до дупла. Затем к ней на помощь к ней пришел Второй. Третья выуживала из дупла черную, тягучую массу и складывала в подставленный Вторым сосуд сделанный из тыквенного дерева. Они наполнили его, затем начали второй. Ник нетерпеливо поглядывал то в их сторону, то в сторону пьяных пчел.
      - Давайте быстрей! - крикнул он - Еще немного, и они очнутся!
      Вскоре Второй спрыгнул вниз, Третья хотела было подняться наверх и снять гамак, но Холт отрицательно махнул рукой.
      - Брось его, сплетем еще! Уходим!
      Напоследок он еще раз окурил тлеющей веткой черных пчел, бросил ее в костер и они ударились бежать. Можно было просто раздавить пчел какой-нибудь палкой, но Ник прекрасно понимал, что они им пригодятся еще не раз.
      Впереди всех неслась Третья, сзади, с драгоценными тыквами в руках Пятый. У первого же ручья они остановились, Третья тщательно обмыла сосуды, так, чтобы ни капли меда не осталось снаружи. Заодно вымылись и сами. Это была необходимая процедура, иначе пчелы по запаху нашли бы их и за несколько километров. Весь путь, который они преодолели за полдня, теперь они пронеслись за какие-то два часа. И Третья и Холт подстегивали своих спутников, заставляли их бежать не останавливаясь. Слава богу никто из них не был слабаком, даже хлипкий на вид Второй был жилистым и выносливым. Лишь когда под ногами захлюпало болото Третья притормозила, а, когда они миновали и его, она повалилась на траву, и, с трудом переводя дыхание, сказала: Все.. за болото они... не летают.
      После этого она вдруг начала хохотать, весело и заразительно. Настолько заразительно, что вскоре все Холты катались на траве от смеха.
      - Нет, ты чего смеешься!? - наконец спросил ее вытиравший выступившие от смеха слезы Первый. - Что смешного-то?
      - А ты чего смеешься?
      - А я глядя на тебя.
      Третья снова закатилась от всей души.
      - А я глядя на ваши испуганные рожи.
      И снова все начали смеяться.
      Глава 3
      Четырехчасовой марафонский забег утомил всех, даже малыша Пятого. Третья, чуть отдышавшись после своего затяжного смеха нырнула в джунгли, и вскоре вернулась со связкой плодов ярко-оранжевого цвета. Ник одобрительно кивнул головой. Эти плоды хорошо помогали восстанавливать силы, тонизировали. Хотя однажды Ник съел их слишком много, штук пять, и полдня ходил, не чувствуя под ногами земли и смеясь без всякого на то повода. Кроме того попробовали они и черного меда, понемногу, на кончике ножа. Его кисловато-сладкий, приторный вкус особенно понравился Пятому. На этот раз Ник разрешил ему даже добавку.
      Перевалить через перевал они уже не успевали, поэтому решили заночевать тут, на самом краю леса, там, где выше уже начинались только альпийские луга. После длительного и оживленного обсуждения прошедшей операции все угомонились далеко за полночь. Третьей пришлось спать в одном гамаке со своим любимцем Пятым, они обнялись и отключились мгновенно. Не спали только охранявшие лагерь клоуны, да не спалось самому Нику. Думая о прошлом и будущем он бездумно смотрел вверх на звезды. Сон уже почти подкрался к нему, как Холт заметил в привычной звездной картине что-то неладное. Он рывком поднялся с гамака и уставился наверх. Да, он не ошибся. Одна из звездочек перемещалась по небосводу. Это мог быть и метеор, вошедший в атмосферу по скользящей орбите, но больше это походило на космический аппарат шедший на низкой, планетарной орбите. Сердце Ника забилось сильней. Все эти годы он мечтал связаться с соплеменниками, особенно сильно они с Евой тосковали о своих первые годы, потом это чувство притупилось. Неужели их кто-то обнаружил? Но кто, свои или чужие? Люди или тарки?
      Рукотворная звезда ушла за горизонт, но Холт не стал ложиться. Развернувшись лицом в сторону восхода солнца он ждал. И примерно через полчаса именно там снова появилась быстро перемещающаяся звездочка. Ник не выдержал.
      - Подъем! - заорал он. - Всем подъем! Смотрите!
      Дети, ничего не понимая, таращились спросонья на беснующегося отца.
      - Дети, это космический корабль!
      Ему стоило большого труда объяснить детям, почему он поднял их среди ночи смотреть на какую-то маленькую звезду. Когда истину уяснили все произошло еще нечто для них совсем уж невероятное. Звезда разделилась сначала на две, потом на три, и эти две новые звездочки начали быстро увеличиваться в размерах.
      - Спасательные шлюпки! - закричал Ник. - Похоже они идут к нам.
      Через несколько минут два огненных шара опустились по другую сторону гор, как раз в том районе, где была их стоянка. И, не дожидаясь рассвета, без всякой команды семейство Холтов снялось с ночлега.
      Часть третья.
      Нашествие.
      Глава 1.
      Так быстро они не бежали даже от пчел. До перевала они добрались всего за час, еще столько же занял путь родных джунглей. Здесь Ник резко остановился, глаза его расширились. Он явно услышал мысли Третьего, в них был страх, отчаянье, вопль о помощи. И еще - самое главное, что там, у них дома - чужие. Ник оглянулся, и по глазам детей понял, что они тоже слышали это. И тогда он сказал то, что они ни как не ожидали от него услышать.
      - Теперь тихо и осторожно. Они не должны нас увидеть.
      Уже рассвело, и последние полкилометра они крались почти бесшумно, похожие скорее на тени, чем на живые существа. Ник, идущий первым коротким жестом указал на скалу, возвышающуюся над их лагерем. Именно туда они и пробрались. Края скалы густо обросли кустами, так что они не боялись, что их кто-то заметит. Холт первый выглянул вниз, и душа его похолодела. Да, это были чужие. Их было пятеро, высоких, не менее трех метров в высоту, и несуразно худых, со странными головами, затылки которых украшали скошенные костяные гребни. Вытянутое лицо пришельцев не красили ни круглые, немигающие глаза, ни большие отверстия ноздрей. Сама кожа захватчиков, зеленовато-серая, была покрыта многочисленными бородавками и состояла как бы из сотен чешуек. Ник тряхнул головой и еще раз внимательно рассмотрел пришельцев. Этого не могло быть, но это было так! Это были хинки, представители цивилизации с Плеяд. Именно они погубили родину человечества Землю. Пять других инопланетных цивилизаций долгие пятьсот лет вели борьбу с этими беспощадными убийцами. Считалось, что хинки уничтожены до основания, по крайней мере уже три тысячи лет никто и ничего не слышал о них. Их портреты изучали в школах в разделе "Бывшие враги человечества". И вот они, здесь, живые, настоящие!
      Ник поискал взглядом своих, и, к своему удивлению, не нашел никого. Он вздрогнул, увидев как двое его врагов жарят на костре на вертеле что-то красное. Лишь лежащая рядом шкура клоуна заставила его облегченно перевести дух. Еще он увидел огромную тушу дрейфус, и полная неподвижность из громадной кормилицы не оставляла надежды на добрый нрав их незваных гостей. Еще один из хинков валялся на гамаке Третьего, но ни самого Третьего, ни женщин в лагере не было. Все прояснилось в ту же минуту. Где-то на побережье блеснуло острым светом, приземистое тело в форме ромба серебристого цвета поднялось в воздух, и через несколько мгновений исчезло в зените.
      "Они там", - сразу понял Ник. Он отполз от края, и дети последовали его примеру. Холт коротко рассказал им о нежданных врагах.
      - Похоже они увезли наших на свой корабль, - закончил он. - Что будем делать?
      - Надо их освободить, - по праву старшего высказался Первый.
      - Но как?! - спросил Второй.
      - Сначала надо справится с этими, - сказала Третья. Такой серьезной Ник ее еще ни разу не видел.
      - Да, это точно, - согласился он. - Надо понаблюдать за ними, узнать их слабые стороны, и дождаться ночи. Вы оставайтесь тут, а я пока посмотрю за ними.
      Он вернулся на скалу, а дети что-то долго и оживленно обсуждали, затем исчезли в джунглях. Ник, занятый наблюдениями, не обратил на это никакого внимания.
      А зрелище действительно было крайне любопытное. Ник помнил, что хинки были совсем другой, отличной от землян ветвью цивилизации, потомками древних ящеров. Они растеряли свою жесткую чешую и стали прямоходящими, обрели теплокровность, но по прежнему откладывали неимоверное количество яиц. Это приводило к неизбежному росту населения, заставившие их искать новые планеты для расселения. Все это выросло в конфликт с другими цивилизациями, окончившуюся затяжной и кровавой войной.
      Ник наблюдал за своими врагами. Поведение их было любопытно и отвратительно одновременно. Один из них устроился на самом высоком дереве, том самом, под котором любили плести свои одежды женщины. Обрубив все верхние ветки ящеры соорудили наверху что-то, вроде площадки и превратил его в наблюдательную вышку. При этом остальные четыре дерева они вырубили под корень, расчистив площадку размером метров триста в диаметре. Особенно Ника, как специалиста, интересовало оружие своих врагов. У хинка, сидевшего на смотровой площадке, было нечто огромное, метровая труба, куда залез бы кулак Ника, с массивным механизмом, и небольшим прикладом. Все это крепилось на круговой турели. Все остальные были вооружены оружием поменьше, нечто вроде лазерного бластера ближнего боя, так определил это оружие Ник. Сейчас оно было сложено в пирамиду посредине лагеря, но на бедре каждого ящера висела кобура еще с каким-то ручным оружием, а еще ножны с солидным клинком полуметрового размера. Два ящера как раз пустили его в ход, разрезая поджаренную на вертеле тушку клоуна. Процедура принятия пищи хинками вызвала у Холта спазму отвращения. Они не жевали мясо, они рвали его зубами и заглатывали большими кусками, причем по морщинистой шее было видно, как куски продвигаются по горлу. Один из ящеров спал на гамаке, но его насытившиеся братья решили над ним подшутить и обрезали веревку. Рухнув на землю тот с диким ревом вскочил на ноги и схватился за кобуру. Его обидчики кинулись врассыпную, и небольшая изогнутая штучка успела изрыгнуть два куска пламени и металла, прежде чем грозный оклик одного из ящеров остановил разборку. Ник сразу постарался запомнить этого командира. Присмотревшись, он понял, как его можно различить. На рукаве черного комбинезона офицера была вышита серебристая ящерка.
      От созерцания врагов Ника отвлекло появление на скале Второго. К радости и удивлению Ника он привел Шестого, нещадно исцарапанного и ободранного. Увидев отца тот кинулся навстречу, а когда тот обнял его, разрыдался. Холт погладил сына по голове и, дрогнувшим голосом, спросил:
      - Как все это было?
      - Нас разбудил Третий, - Шестой говорил сбивчиво, глотая слезы, - Они уже опустились, шли к нам. Третий сразу сказал, что они плохие. Мы пошли в горы, но было темно, и они очень быстро догнали нас. Они хорошо видят в темноте. Мама толкнула меня в сторону, в кусты, и велела затаиться.
      - Ты видел как убили дрейфус?
      - Да, она не хотела отдавать им Четвертую. Тогда этот, с ящерицей на рукаве выстрелил в нее из этой длинной штуки. Они убили обоих моих клоунов.
      Ник еще раз погладил сына по голове и обернулся ко Второму.
      - Где все? - спросил Холт.
      - Кто где. Первый пошел в обход к морю, Пятый затаился с другой стороны лагеря, Третья с Четвертым ушли обратно в большие джунгли.
      - Зачем? - удивился Ник.
      - Есть одна идея, - уклончиво заметил Второй, вытягивая вперед шею. Проследив за его взглядом Ник увидел одного из ящеров, с беззаботным видом отправившегося к ручью с большой емкостью в руках. Вся фигура Второго вызывала такое напряжение, что Холт заподозрил что-то неладное.
      - Ты что? В чем дело? - спросил Ник.
      - Там где-то должен быть Пятый, - пояснил Второй.
      Ящер тем временем скрылся из глаз, Второй явно чего-то ждал, но ничего не происходило. Они и не могли этого видеть. На берегу полноводного, со стремительным течением ручья, откуда земляне всегда брали воду, было только одно удобное для этого место. Хинк внимательно осмотрелся по сторонам, на всякий случай расстегнул кобуру, взобрался на большой, плоский камень, встал на колени и наполнил свой термос водой. Вода в этом ручье была такая чистая, такая стремительная и прозрачная, что ящер не удержался, и, нагнувшись, начал пить прямо из ручья. В это время из ближайших кустов высунулись громадная рука Пятого и опустила голову хинка в воду. Теперь ящеру было не до блаженства, он попытался скинуть с себя неимоверно тяжелую длань, но это было просто невозможно. Тогда он схватился за кобуру, но Пятый просто нажал на длинную и тонкую руку хинка двумя пальцами левой руки, раздался хруст, тело ящера забилось еще быстрей, раздалось отчаянное бульканье, а рука повисла под неестественным углом. Похоже легкие у хинков были устроены по другому, чем у людей, и еще долгих пять минут Пятому пришлось держать под водой голову бьющегося в отчаянных попытках освободится ящера. Наконец он затих, Пятый вытер со лба трудовой пот, снял с пришельца портупею с кобурой и ножнами, а тело его пустил в дальнее плаванье вниз по течению ручья.
      Время шло, ничего не происходило, но наконец и до командира ящеров дошло, что с его водоносом произошло нечто непредвиденное. Зычным ревом он поднял свое воинство на ноги, те расхватали оружие, и, выстроившись в каре, двинулись в сторону ручья. Примерно через полчаса они принесли в лагерь тело своего собрата, за это время бурное течение успело его раздеть почти до гола, и, судя по жестам и бурным разговорам хинков, они долго обсуждали причину смерти своего товарища. Наконец командир прервал все эти прения, разослал всех в разные концы лагеря, а затем обернулся к своему караульному и крикнул ему что-то односложное. Тот кивнул головой, опустил ствол своего оружие, при этом командир торопливо отбежал в сторону. Полыхнуло яркое, слепящее пламя. На несколько секунд Ник ослеп, а когда зрение вернулось, он увидел, что от тела мертвого хинка осталось только горстка пепла.
      - Неплохо! - пробормотал Ник. - Сильная штучка.
      Офицер что-то крикнул снова и показал руками на тело дрейфус. Черная нянька оказалась слишком большой, и для ее кремации понадобилось целых два выстрела. После этого солдат неторопливо отсоединил от плазменной пушки расположенную сверху небольшую квадратную коробочку и вставил на ее место точно такую же. Со стороны пещеры командира ящеров окликнул один из его подчиненных, тот что-то сердито сказал в ответ, но подошел, и долго что-то говорил в круглый микрофон, невольно при этом поглядывая вверх.
      "Значит те, на корабле, видели вспышку выстрела, и спрашивают, в чем дело, - понял Ник. - Они что же, не выпускают их из поля зрения? Не может такого быть, для этого спутник должен висеть на геостанционарной орбите. Может просто корабль проходил в это время над этим местом? Как бы это выяснить?".
      Тем временем один из ящеров размел веником то, что осталось от его собрата, и сердце Ника сжала тоска и тревога.
      "Если они так со своими поступают, то что будет с Евой и остальными детьми"?
      Глава 2.
      В это время Ева стояла в круглой рубке вражеского эсминца. На руках она держала Третьего, Вторая стояла за спиной и чуть сбоку, машинально стараясь прижаться к матери. При этом она держала за руку насупленную Шестую. Никто бы не сказал, что этой девчонке всего три недели от роду. Сочетание молока Черной кормилицы и синих плодов вытянули ее как минимум до трехлетнего возраста. За спиной женщин стояли два хинка с оружием наготове в руках.