— Правосудие! На помощь! — крикнул он падая. — Меня убили!
— Ты требуешь правосудия — вот тебе оно! — сказал ему я. — Ты погибнешь от моей руки, точно так же как Генриет погиб от твоей.
Он глухо зарычал, вгрызся зубами в песок и испустил дух.
Я взял обе шпаги и направился было на поиски моей гондолы; но когда я проходил по острову, какое-то неведомое волнение охватило меня, терзая на тысячу ладов. Силы мои внезапно иссякли. Я присел у одного из многих полузаросших травою еврейских надгробий, которые суровый и соленый морской ветер разъедает изо дня в день. Луна понемногу выходила из пелены тумана, и белые камни этого обширного кладбища ярко выделялись на фоне темной зелени Лидо. Я раздумывал над тем, что сейчас совершил, и месть моя, от которой я ждал столько радости, причиняла мне только грусть. Меня словно мучили угрызения совести, и вместе с тем я полагал, что поступаю вполне законно и совершаю даже благодеяние, очищая землю от этого сущего дьявола и избавляя от него Жюльетту. Но я никак не ожидал, что он окажется трусом. Я надеялся встретить отважного бретера и, вызывая его на поединок, мысленно прощался с жизнью. Меня смущало и даже как-то страшило, что его я заставил расстаться с нею так просто. Я чувствовал, что не месть упоила мою ненависть, — ее заглушило презрение. Убедившись, что он такой трус, думалось мне, я бы должен был его пощадить; следовало бы забыть о злобе на него и о любви к женщине, которая способна предпочесть мне такого человека, как он.
Смутные мысли, тревожные и горестные, теснились у меня в голове. Холод, ночь, зрелище могил порою меня успокаивали; они погружали мою душу в какое-то сонное оцепенение, от которого я внезапно пробуждался, мучительно припоминая свое собственное положение и представляя себе отчаяние Жюльетты, которое прорвется завтра, когда она увидит этот труп, что лежит на окровавленном песке неподалеку от меня. «Быть может, он не умер», — подумал я. У меня появилось смутное желание убедиться в этом. Мне почти что хотелось вернуть ему жизнь. Первые проблески утра застали меня в этом нерешительном настроении, и тут только я осознал, что осторожность диктует мне удалиться отсюда. Я разыскал Кристофано, который спал глубоким сном в своей гондоле, и с трудом его разбудил. Я позавидовал такому безмятежному сну: подобно Макбету, я расстался с ним надолго.
Я возвращался домой, медленно покачиваемый на зыби вод, которые встававшее солнце уже окрашивало в розовые тона. Мы проходили вблизи парохода, который курсирует между Венецией и Триестом. Был час отплытия; колеса уже пенили воду, и красные искры летели из трубы вместе с кольцами черного дыма. Несколько лодок доставляли последних пассажиров. Чья-то гондола прошла вплотную мимо нашей и уцепилась за пакетбот. Мужчина и женщина вышли из этой гондолы и легко взбежали по спущенному трапу Как только они очутились на палубе, пароход мгновенно отошел. Он и она, опершись на поручни, глядели на струю за кормой. Я узнал в них Жюльетту и Леони Мне почудилось, что я вижу сон. Я провел рукой по глазам и окликнул Кристофано.
— Неужто это барон Леоне де Леони едет в Триест с какой-то дамой? — спросил я.
— Да, синьор мой, — ответил он.
С губ моих сорвалось ужасное ругательство.
— А кто ж тогда тот человек, которого мы привезли вчера вечером на Лидс? — снова обратился я к гондольеру.
— Эччеленца его отлично знает, — отвечал тот, — это маркиз Лоренцо де ***.
КОММЕНТАРИИ
Роман «Леоне Леони» вышел в свет в мае 1835 года. Он был написан во время пребывания Жорж Санд и Мюссе в Венеции в 1834 году Роман был начат в дни карнавала, во второй половине февраля, и закончен в первых числах марта. Для создания образа заглавного героя, авантюриста и игрока, Жорж Санд использовала многое из истории Тренмора — одного из персонажей предшествующего романа «Лелия». В первом варианте романа «Лелия» (1833) Тренмор в юности был изображен страстным игроком. Пагубная страсть к картам и нечестная игра привели его на каторгу После того, как во второй редакции романа Жорж Санд изменила характер Тренмора, она включила рассказ о его пагубной страсти к игре в роман «Леоне Леони»
«Леоне Леони» был задуман как своеобразное противопоставление известному роману аббата Прево «Манон Леско» (1731). Жорж Санд меняет взаимоотношения героев и, верная одной из главных тем своих романов — раскрытию достоинств и душевного богатства женской натуры, показывает беспредельность самоотверженной женской любви, страдающей от эгоизма и порочности героя. «Это позволит создать трагические ситуации, ибо порок у мужчины подчас граничит с преступлением, а восторженность женщины близка порою к отчаянию», — писала Жорж Санд.
Самопожертвование, слепота любви правдоподобна и психологически оправдана у юной Жюльетты, находящейся всецело во власти Леоне Леони. Жорж Санд придает Леоне Леони черты исключительности, наделяет его необыкновенным даром убеждения, пылким красноречием. Это незаурядный человек, становящийся жертвой своей роковой страсти к картам. Писательница впоследствии подчеркивала, что образ Леоне Леони — один из примеров романтической фантазии автора, что ее интересовало изображение таинственной, непреодолимой силы человеческих страстей.
В.Г.Белинский отмечал психологическую правдивость основного конфликта книги. Говоря о героине романа Эжена Сю «Тереза Дюнуйе», любящей негодяя и преступника, он замечает: «Мысль верная, но не новая. Ее уже давно прекрасно выразил аббат Прево в превосходном романе своем „Манон Леско“. Еще шире, глубже и полнее развила эту мысль Жорж Санд в одном из лучших романов своих — „Леоне Леони“.
Роман «Леоне Леони» интересен также и тем, что здесь Жорж Санд впервые стремится соединить особенности психологического романа с романом сюжетным, изобилующим неожиданными ситуациями, происшествиями, резкими поворотами действия, загадками и тайнами. Это сочетание станет характерным для творческой манеры писательницы.
У современников роман пользовался большим успехом, он привлекал занимательностью сюжета, в отличие от предшествующих романов, он не пугал буржуазного читателя остротой затронутых проблем, не требовал ответа на «проклятые вопросы», как «Индиана» или «Лелия». Однако и на этот раз не обошлось без упреков и негодования: Жорж Санд обвиняли в крайней безнравственности героя, в отсутствии нравоучительных выводов.
В России роман «Леоне Леони» вышел в свет в 1840 году и с тех пор не издавался. В настоящем издании он печатается в новом переводе.
…грубая дробь австрийского барабана… — В описываемое в романе время Венеция, потерявшая в XVIII веке независимость, находилась под властью Австрии.
«Валери» (1803) — роман баронессы Барбары Юлии Крюденер, прибалтийской немки, писавшей по-французски.
«Эжен де Ротелен» (1808) — роман французской писательницы Суза-Ботело (Аделаида Мария-Эмилия-Фянель).
«Мадемуазель де Клермон» (1802) — роман, французской писательницы Стефании Фелисите Дюкре де Сент-Обен, графини де Жанлис (1746-1830).
«Дельфина» (1802) — роман французской писательницы Анны-Луизы Жермены де Сталь (1766-1817).
Верный пастух — герой одноименной драматической пасторали итальянского поэта Джамбаттисты Гварини (1538-1612).