Толстый поднялся. Он подходит к краю сцены и потрясает кулаком.

— Что же получается? Выходит, можно перепихиваться с подружкой совершенно не думая о женитьбе, даже если это чревато последствиями, о которых я говорю. Но тогда нужно не препятствовать тому, чтобы девчонка сбросила свой груз в открытом море. Граждане! Вместо этого ее заставляют вынашивать мальца до победного конца! Да еще и по всякому поносят. Я знаю больницы, в которых богобоязненные акушерки подвергают самым последним унижениям матерей-одиночек. Они испытывают радость, когда видят, как те мучаются при родовых схватках. Очи упиваются этим зрелищем. У этих каракатиц даже щеки розовеют от удовольствия. Если бы боженька не присматривал за ними, они вводили бы им внутривенно молотый перец, чтобы наказать их, этих бесстыдниц, чтобы научить их не жить, этих паршивых овечек, неспособных откопать себе какого-нибудь мужа!

Толстяк сморкается в рукав, вытирает рукав о брюки, чтобы потом, когда будет садиться, вытереть брюки об сиденье стула. Он прекрасен в социальном гневе.

— Если бы мы все не были такими равнодушными, может быть, все было бы по-другому, а? — с пафосом вопрошает он. — Если бы мы постановили, что быть матерью-одиночкой это особая привилегия? Если бы это давало право на льготы, на хорошие места, на талоны на бензин, на бесплатный проезд, на награды, на воинские почести, а? Если бы от этого вернулось беспрекословное уважение к девственницам и бабушкам, черт возьми! Если бы о матери-одиночке говорили в порядке вещей, как говорят об обыкновенной матери, которая сорвала крупный куш на бегах! Если бы старые сплетницы шепотом говорили друг другу: "Вы знаете, что дочка таких-то — мать-одиночка! Как же им повезло. Им всегда везет. У них просто полоса везения. Это началось, когда они выиграли дом на конкурсе газеты «Паризьен Либере»… Да, если бы все мы подходили к этому инциденту с таких позиций, то, наверняка, девицы смело пользовались бы своей молодостью. Они бы ничем не рисковали. Они были бы ко всему готовы. Потому что, в общем, половой акт — то же самое, что жратва: когда подходит время, тело начинает требовать! Ведь никому в голову не придет обозвать девчонку шлюхой из-за того, что она лопает бутерброд! Почему же тогда она не имеет права переспать с мужиком, когда ее распирает желание? Я категорически против утверждения, что удовольствие ищут ради своего удовольствия! Это — нужда. Какой же болван считает постыдным ходить по нужде? Я хотел бы с ним встретиться и поставить ему запор на молнию кальсон, чтобы показать ему, что задний проход ни на что не годится, если им нельзя пользоваться.

И он высмаркивает эмоции, скопившиеся во второй ноздре.

— Немедленно, сейчас же, мы должны поддержать матерей-одиночек нашим уважительным отношением к ним. И для начала надо называть их мамашами-одиночками: это гораздо нежнее. Что, в конце концов, важнее, что они одинокие девы или одинокие матери? Надо дать им почувствовать, что мы их уважаем, парни! Вы улавливаете мою мысль? И даже сделать вид, что мы им завидуем. «Как вам везет, что у вас нет мужа!» «Какое счастье быть матерью и быть свободной!» Вот каким языком следует вести с ними разговор. Нет других вопросов?

Мои товарищи с серьезным видом качают головой.

Берюрье садится.

— Прекрасно.

Он что-то читает в своей книге.

— А теперь я хотел бы поболтать с вами о выборе имени. Кажется, все просто. Но по моему мнению, в этом деле, как и других делах, следует проявлять такт. Слишком многие родители пользуются своей фамилией, чтобы покаламбурить. Им наплевать на то, что потом их чадо будет выглядеть идиотом и иметь полный короб неприятностей.

Так вот, если ваша фамилия Фильмазер, ни в коем случае не называйте своего мальца именем Жан, а тем более, если у вас фамилия Петард, Кюласек, Барасс или Нэвюдотр. Я знавал некоего г-на Терьера, у которого родились двойняшки. Он назвал их Алекс и Ален. Но это же несерьезно. Это то же самое, если бы господин по прозвищу Корзинкин назвал своего сына Гансом. Или возьмите моего приятеля Дондекурса, которого его папаша окрестил именем Ги. И еще один вам совет, ребята: если у вас короткая фамилия, выбирайте подлиннее имена. Это компенсирует краткость, вы понимаете? И то же самое, но наоборот: подбирайте к фамилии длинной имя короткое. Для парня по фамилии Трудюдекуаплентю вполне подойдут имена Поль, Луи, Люк. Он ничего не выиграет, если возьмет составное имя типа Люсьен-Морис или Максимилиан-Шелл. И еще одно: если вы носите фамилию ближе к заурядной, например, Дюран, Дюпон, Мартэн, надо вдохнуть в нее мужество посредством звучного имени —Гаетан, Гораций, Гонтран, Гислен, Магдалена, Леоне, Альдебер, Ригобер, Ромуальд, Лезндр, Арнольд, Пульхерия, Сабина или Годфруа. И наоборот, если у вас слишком претенциозная вывеска, положим, если вас зовут Ля Брутий-ан-Бранш или Пальсамбль-Аляюн, выберите имя попроще, например: скромное Рене, славное Жорж или незамысловатое Эмиль. Это мой вам совет. Ну, а те, кому достались от родителей неприличные фамилии, как этому разгильдяю Жану Кикину, должны смириться и носить их с хорошим настроением. Салями с орехами, как говорят арабы!

Г-н преподаватель хороших манер расстегивает жилетку, затем рубашку и начинает с ожесточением скрести свою каракулевую грудь. Закончив чесаться, он разглядывает кончики ногтей и, видимо что-то обнаружив под ними, чистит их в своих волосах на голове.

— Раньше, — развивает он свою мысль, — на новорожденного навешивали кучу имен. Господин, который хотел тряхнуть всем своим генеалогическим деревом, должен был таскать за собой вагон и маленькую тележку имен. Теперь — баста, дают самый голодный минимум: два или три имени, не больше. Но хохма в том, что аристократы продолжают нанизывать их как бусы! Между прочим, их, этих аристократов, осталось не так уж много, правда? И перепутать их невозможно. Но я не хочу соваться в их дела. За этими людьми бдительным оком присматривает Армия Спасения. И если бы мы отняли у них последнюю радость поиграть в имена, то стали бы самыми настоящими крохоборами! Ребята, потомство благородных деградирует. И хохмить над ними не надо. С тех пор, как Людовику XVI снесли черепок, голубая кровь все больше приобретает красный оттенок. Принцессы ложатся в постель с работниками физического труда, а короли женятся на парикмахершах. Да я и сам могу подтвердить: сейчас я упражняюсь в кровати с одной дамочкой с дворянским вензелем, и представьте только себе — у ее папаши в поместье нет даже водопровода!

Он энергичным глотком допивает бутылку и от внутреннего наслаждения закрывает веки.

— Ничего не осталось, — подытоживает он. — От этого нектара начинает петь все внутри!

Он два или три раза причмокивает губами и вновь обращается к заинтригованной аудитории.

— Итак, малец появляется на свет. Из двух одно: либо это мальчик, либо это девочка. Может случиться и так, что сразу не определишь, потому что первый этаж у малютки еще окончательно не достроен. Надо дать ему шанс завершить строительство к своему совершеннолетию. Чтобы не пришлось однажды писать на конверте: «Господин Жюль Дюран и его муж». Отсюда вывод: не рискуйте, и назовите его двухполым именем Клод или Доминик, чтобы не оказывать на него давление и дать ему полную свободу выбора пола!

Давайте посмотрим вещам в глаза. Вы в родильном доме. Вы искурили две пачки «Житан» с фильтром, умоляя бородатого, чтобы он послал вам парня, а акушерка объявляет вам, что у вас дочка. Немедленно сгоните с вашего лица огорчение, а то ваша дама, которая с тревогой следит за малейшими оттенками выражения на вашей физиономии, может объявить дочке бессрочную молочную забастовку. Забота о здоровье малышки — прежде всего. Утешьтесь тем, что ребенка не призовут на военную службу.

Если вам скажут, что у вас двойня, не возмущайтесь: вы не первый, кто занимался любовью под копирку, ну, и потом это может оказать им хорошую услугу в жизни, особенно если позднее они будут выступать в мюзик-холле.

А если вдруг вы сделали пять близнецов, не падайте в обморок: ваше будущее обеспечено. Вы в темпе причесываетесь и ждете телевизионщиков и журналистов. С ума не сходите. Хорошо продумайте ваши ответы, потому что они засыпят вопросами вас, а не маман и не мальца: те пока не в форме и не в состоянии выступать перед микрофоном. Дайте понять, что у вас уже есть двойняшки (между прочим, после такого события никому и в голову не придет усомниться, что у вас не менее двух детей!), и ради бога не несите околесицу вроде: «Я не знаю, как это могло получиться». Они этого не любят, журналисты. Хотя они все могут сочинить сами, сделайте для них приятное и придумайте что-нибудь для них. Это избавит их от лишней работенки, и они за это вам будут очень признательны. Вы, например, говорите: «Я много времени изучал трактат д-ра Годмуса о стимуляции гормонов в современной черной металлургии» или что-нибудь эдакое в этом роде. Позаумнее и позаковыристее. И развиваете свою мысль дальше: «Согласно расчетам, которыми я занимался весьма продолжительное время, я пришел к неоспоримому выводу, что, войдя в совокупление с моей половиной на следующий день после полнолуния между двумя часами ночи и Вандомской колонной, у меня появляются некоторые шансы зачать одним ударом пятерых». Вы соображаете? Надо все продумать заранее, чтобы вас не застали врасплох. Настоящий мужик должен вертеть своей судьбой, как баранкой своего «Ситроена». Публика всегда лелеет надежду, что отыщется какой-нибудь прохиндей, который может послать к черту будущее и вертеть им по своему усмотрению.

Может случиться, ребята, и такая штуковина: мадам ваша супруга произвела на свет черного малыша, а вы сами белый, как стиральный порошок «Персиль».

Друзья мои, я ненадолго прерву лекцию Толстяка, чтобы раскрыть кавычки. По поводу «Персиль». Некоторые типы воображают, что если я назвал этот продукт, то, следовательно, я хлебаю из одного котла с дядюшкой Жан-Жаком. Я протестую. Я никогда и ни от кого не получал ни одного сантима за рекламу его продовольственных товаров. Я не продаюсь. А когда наступит такой день, я дам об этом объявления в газетах. Хотя, не скрою, у меня есть люди, правда очень мало, которые в знак благодарности присылают изредка какой-нибудь небольшой скромный образец. Однажды, причем очень давно, это сделал г-н Банания. Вы догадываетесь, что он прислал. В последний раз я получил ножи от г-на Опинеля. Потом «Чинзано» от г-жи Чинзано. Естественно, к Новому году. Затем брелок, я уж не помню от кого, и автоматический карандаш «Ватерман». И это все. С восьмидесяти с лишним книжек — навар негустой, согласитесь? Если я в своих книгах упоминаю названия фирм, то только потому, что мы живем в мире рекламы, который просто глупо игнорировать, который стал неотъемлемой частью нашего существования и который на каждом шагу бросается в глаза! Почему человек считается на хорошем счету, если он поет дифирамбы г-ну Помпиду, и на плохом, если треплется о Люстюкрю? Почему, я спрашиваю? Оба они накладывают отпечаток на нашу жизнь, и Люстюкрю, между прочим, не меньше. Если разговоры о фирмах «Гиббс», «Левитан», «Персиль», «Чинзано», «Скандал» (женские пояса) или «Астра» делают им рекламу — тем лучше для них. Я им преподношу подарок! Лично от меня. Бесплатно. Остается только взять совок и веник и подбирать за мной. Как катыши из-под хвоста мерина. Ясно? Ну, а теперь можешь продолжать, мой Берю, свое дело Армии спасения.

Толстяк с пониманием подмаргивает.

— Согласен, цветной бэби может привести вас в шоковое состояние, но постарайтесь как можно быстрее преодолеть свое отвращение. Продублировав вас с черным, ваша дама внесла, в общем и целом, лепту в дело соединения рас. Я так думаю: когда-нибудь наступит день, когда не будет ни белых, ни черных, ни желтых, а только люди одного сероватого цвета. Все обесцветят современные средства передвижения. Можно сказать, что до последней всемирной драчки каждый сидел у себя дома и медленно томился в своем цвете. Но скоро благодаря транспорту люди будут все больше сближаться и смешиваться. Расисты пытаются затормозить мировое развитие, совокупляясь только с особями своего колера, как подбирают цвет штор к цвету обоев. И что характерно: особенно усердствуют те, кто при посещении подпольных борделей, лезут исключительно на негритянок. Им не удастся ничего затормозить. Когда вы взбиваете яйца с растительным маслом, получается майонез. Мир идет в майонез, как картофель в ботву.

Берюрье над чем-то задумывается и качает своей благородной кроной.

— Продолжим. И вот — ты отец. Теперь надо сообщить об этом деле родне и знакомым. Если у вас тройня, то этого не стоит делать: в лучшем случае о вас тиснут в газете крохотную заметку. Другое дело — четверня: вы уже имеете законное право на свою фотографию. А если у вас пятерня, я вам об этом уже говорил, ваше объявление напечатают на первой полосе все газеты мира! А поскольку это встречается не так часто, давайте посмотрим, как составить текст обычного объявления.

Дойдя до этого сложного раздела энциклопедии хороших манер, он снова берет в руки свою библию и начинает лихорадочно бегать глазами по строчкам.

— У вас есть тетради? — спрашивает он, не отрываясь от книги.

— Да, мсье! — отвечаем мы хором.

— Хоккей! Тогда пишите…

Он начинает читать, запинаясь на словах (он к этому предрасположен):

— "Господин и госпожа Рене де ля Дессант рады сообщить о рождении своей дочери Мари-Мишлен.

"1 октября 1910 г.

Ул. Риволи, дом № 105".

Он кладет книгу на стол.

— Вы, естественно, заменяете фамилию ля Десант на свою, но называть вашу малышку Мари-Мишлен вовсе не обязательно, — предупреждает Толстяк. —Что касается даты, то она, как и адрес, условна. Я думаю, что вы поняли? Но, между нами, я считаю, что текст образца немножко суховат, правда? Можно составить его поизящнее. Замрите!

Он закрывает глаза рукой и погружается в светскую медитацию.

— Я видел уведомительную открытку, в которой о своем рождении извещает пацан, — продолжает Информированный. — Он выдал примерно следующее: «Ку-ку, вот и я. Меня зовут Рири, и я сын господина и госпожи Трикар-Детэн».

Как образец, текст заслуживает внимания. Но я все же хочу высказать вам свое личное мнение. Рождение ребенка — событие радостное, следовательно, и сообщать об этом надо радостно. Без всяких сюсюканий и прочих фигли-мигли!

Он отодвигает энциклопедию в сторону.

— В качестве самого себя, если бы у меня родился мальчишка, я бы составил такую открытку.

Он сильно, как пустой тюбик зубной пасты, когда выдавливают последнюю каплю, сдавливает двумя пальцами нос. Потом гипнотическим голосом произносит:

— «Чета Берюрье в результате того, что их Ванька-Встанька регулярно посещал ложе в цирке и разучил там сложные трюки под названием „Укол авторучкой без колпачка“ и „Загон кенаря в клетку“, наконец заимела карапуза и счастлива вам сказать, что вышеупомянутого карапуза зовут Жюль-Феликс».

Он широко вздыхает и прогуливает по аудитории взгляд, облагороженный напряженной работой серого вещества.

— Вы можете это взять за образец, ребята. С такой открыткой вас никогда не обвинят в том, что вы корчите из себя пижона. Это просто, душевно и в хорошем вкусе, короче, модерново!

Он опять берет свою книгу — позвоночный столб своего курса хороших манер.

— Естесьтьнно, есть не только те открытки, которые посылают, но также и те, которые получают. По этому случаю в книге дается такой образец ответа: «Шлем пожелания процветания младенцу и поздравления счастливым родителям».

— Я еще раз с сожалением должен заметить, что в нем не хватает теплоты.

Неотразимый ухмыляется:

— Шлем пожелания процветания младенцу! Как бы не так, Жак! На какое процветание он может надеяться, этот несчастный козленок, когда существует водородная бомба ручной работы! Его люлька на атомном арсенале! Чтобы сбылось это пожелание, надо в срочном порядке звать на помощь добрую фею Маржолену, чтобы она окропила его святой туалетной водой из цветков четырехлепесткового клевера.

Он аристократически покашливает в кулак.

— Я не понимаю, как в таком учебнике, утвержденном дворянством, духовенством и охотничьим обществом небесного свода, могут приводить такие вычурные образцы поздравлений. «Шлем поздравления счастливым родителям!» хмыкает Толстый.

Он тычет в нас своим повелевающим перстом:

— Записывайте!

Мы ложимся на тетради, высунув от старания языки.

— Пример открытки-ответа, — энергично произносит он.

"Мои шалунишки!

Итак, насколько я понимаю, ваша дудка сыграла с вами шутку? В конце концов, лучше это, чем сломанная нога! Надеюсь, что ваш малый будет таким же писаным красавцем, как его мамон, и не таким зачюханным, как его папон! Если у вас возникнет идея повторить и сделать ему сестренку, дайте мне знать, подготовительные работы беру на себя!"

Он потирает свою трудовую мозоль.

— Вы чувствуете, что это гораздо мягче?

Мы отвечаем в один голос: «О! Да, мсье!»

Его понесло.

— В жизни, друзья мои, — философствует он, — нужно использовать любую возможность, чтобы показать свое расположение к людям. Пусть это будет просто маленькая шутка над одним или над другим. Неприятности в жизни происходят оттого, что люди мало смеются. Они сами делают для себя плохую погоду. Присмотритесь к ним! На улице, в ресторане, в киношке: везде видны одни постные рожи, как на поминках. Почему они, бедолаги, так зажаты и всем недовольны? Почему они таскают свое тело, как будто оно уже стало тухлятиной, изъеденной червями, а? Почему они не радуются солнцу, вину, пока они еще держатся на своих двоих? Временами, когда я всматриваюсь в эти угрюмые, как при запорах, рожи, я спрашиваю себя: «На какой доход живут ассенизаторы?»

А может, все от нервов? Может, они мало потребляют артишоков? Но наверняка во всем этом кроется какой-то порок! А сейчас давайте завершим этот первый урок разговором о крещении.

Он открывает двойные скобки.

— Если среди вас есть мужчины-некатолики, я им разрешаю смотать удочки, так как это особый раздел правил хорошего тона. Примите к сведению, что мне было бы интересно иметь конфиденциальную информацию относительно рамадана у арабов и обрезания у евреев.

Он не скрывает своего удовлетворения от того, что все остались на своих местах.

— Прекрасно. Я продолжаю. Крестные отцы и крестные матери — это люди, которых выбирают родители для того, чтобы те в случае необходимости могли их заменить при своих детях. Так говорится в моей книге. Следовательно, они имеют полное право давать им оплеухи или коленом под зад. Но у них также есть перед ними определенные обязанности, и среди них — я опять цитирую из книги — обязанность идти навстречу их потребностям! Но! люди забывают об одной вещи: крестный и крестница или крестник и крестная не имеют права жениться друг на друге без особого разрешения церкви.

Толстяк облокачивается на стол, подпирает подбородок руками и озабоченно хмурит лоб.

— Вывод: не нужно выбирать слишком молодых крестных отца и мать! Мужики, я сошлюсь на собственный пример. Свою крестную я помню, как будто это было вчера. Мамашина племянница. У нее зад был, как чердачная дверь, а груди, как два буя, так что она могла спокойно бросаться в воду, не боясь утонуть. А я, хоть и был в ту пору совсем пацаном, уже питал слабость к толстым бабам. Так вот, когда крестная приходила к нам в гости, я всегда забирался к ней на колени. Оттуда декольте было видно, как на ладони. Эх! Скажу я вам, старики, если бы вы только видели эту пару буев! Однажды я не утерпел и запустил между грудей свою ручонку и завопил, что туда забралась муха и что я хочу поймать эту нахалку. Вранье, конечно! Про меня говорили, что для своего возраста я был мальчиком очень услужливым и все такое прочее! Еще бы! Крестная кудахтала, что ей щекотно, но мне все же думается, что прогулка моей ручонки в ее лифчике доставляла ей определенное удовольствие! В какой-то момент я закричал: «Поймал! Поймал!» Это я ухватил ее за сосок. Такой мягкий, скажу я вам! Несмотря на свои шесть или семь годков, во мне было что-то такое, что сулило моей крестной, когда я стану повзрослее, весьма приятные мгновения. Хотя я уже тогда мог бы сделать ей маленький подарочек. Только жизнь, вы знаете, — есть жизнь! Мои предки поссорились с ней из-за наследства. Вся каша заварилась из-за настенных часов моего деда, после того как он отбросил копыта. Такие симпатичные ходики, разукрашенные от руки и с маятником, инкрустированным более или менее драгоценными камнями. В конечном итоге эти антикварные часы заграбастала себе крестная. А может, у нее дома не было часов! Я не хочу ее оправдывать, но ведь так могло быть, разве нет?

Вот так накрылись мои мальчишеские планы. Когда я снова встретился с крестной, она стала морщинистой вдовой с миллионным состоянием. Она так исхудала, что груди свисали ей на живот. Как ни старался я оживить воспоминания, сердце мое к ней не лежало. Чтобы возникло желание залезть на подруг, парни, одной ностальгии мало. Я это к тому говорю, что нет никакого смысла выбирать молоденьких крестных. Но, с другой стороны, не надо брать и слишком старых. Если вы выберете старого крестного, то он сможет сойти с дистанции еще до того, как его крестник станет на ноги, и тогда наверняка уже пацану придется носить цветы на его могилу в день праздника всех святых. Таким образом, в идеале надо брать крестных среднего возраста. Да, я чуть не упустил. Никогда не выбирайте крестных среди тех, с кем сношаетесь. У меня есть двоюродный брат. Когда у него родился малец, он, не раздумывая, взял в крестные подружку, с которой крутил шуры-муры и амуры. И вот результат: в один прекрасный день его женушка накрыла их за постельными делами, и малый больше никогда не увидел свою крестную. Не нужно путать божий дар с семейным церемониалом. Не путайте биде с купелью — от этого, рано или поздно, пострадает ребенок!

На мгновенье Берюрье умолкает. Он что-то переваривает про себя, а потом спрашивает:

— Случайно ни у кого не завалялся пузырь красного для служебных целей? Я просчитался и на первую лекцию запас мало боеприпасов, у меня так горит язык, что я боюсь расплавится челюсть.

И поскольку в зале не заметно никакого шевеленья, он тяжело вздыхает.

— Я не хочу вас обижать, парни, но у вас нет никакой организованности. Когда мне было двенадцать лет, я зимой всегда брал в школу фляжку самогонки: в результате чего я никогда не болел.

Он осуждающе поводит плечами.

— Еще несколько замечаний по поводу крещения, и я заканчиваю.

По моему мнению, не следует тянуть с крещением ребенка. Предположим, что он слаб на легкие и может загнуться, так и не став христианином, каково? Из-за этого Святой Петр притворится глухим и не откроет ворота наверх. Католическая религия в этом отношении очень строгая. Некрещеным не дают входных билетов в рай. Я хочу сказать, что у входа в рай будет настоящая давка, а ведь католики в общей массе составляют лишь небольшую часть. Так зачем же тянуть с этим делом, хотел бы я знать? Целую вечность торчать у ворот и звонить в колокольчик: это многовато. Но не только по этой причине я выступаю за быстрое крещение. А еще из-за того, чтобы папаша успел организовать грандиозную попойку, пока маман находится в роддоме. Он же избавит себя от ругани со стороны своей благоверной!

Срок пребывания дамы в родильном доме зависит от ее социального положения. Чем богаче молодая мама, тем больше времени ей нужно на восстановление сил. Моя мать, например, поднялась с постели прямо в день моего рождения и тут же стала заниматься по хозяйству, а вот хозяйка замка в нашей округе пролежала в клинике целых две недели. Голубая кровь не такая сильная. И приходится изрядно помучиться, прежде чем передать ее ребенку! В общем, это продукт особой пробы, надо понимать! И что любопытно — у мужчин все наоборот. Мой врач рассказывал, что сломанная рука у работяги заживает три месяца, потому как за него платит служба социального страхования, а у хозяина сломанная рука срастается за две недели. Следовательно, у хозяина больше кальция.

Толстяк явно доволен, что мы дружно киваем головами в знак одобрения.

— В церкви, — продолжает он, — когда священник посыпает солью и напомаживает младенца, крестная держит его на руках. А крестный стоит рядом и держит в одной руке большую свечку. Я так мыслю, что он мог бы воспользоваться случаем и пощекотать ее кое-где мизинцем с головкой самонаведения. В жизни надо пользоваться обстоятельствами!

После церемонии я рекомендую крестному окропить священника. Не водой, разумеется, а монетами. Я прекрасно знаю, что процедура крещения сама по себе не обременительна, но он же работает на сдельщине. Да за то время, пока этот попик выжимает слезы из пацана (а во время крещения пацаны всегда плачут, поэтому их и держат над купелью), он мог бы ходить с протянутой рукой и собирать пожертвования. Значит ему нужно возместить то, что он мог бы заработать. Встречаются скупердяи, которые считают, что с них довольно баночки драже от кашля. Это уж слишком. Особенно в тех случаях, когда в баночку подкладывают несколько драже-сюрпризов. Однажды я и мой друг Альфред, парикмахер, проделали такую шутку на одних крестинах. Как человек в общем не зловредный я подложил в кулек его преподобия несколько драже с перцем. А Альфреду с его экстремистскими наклонностями этого показалось мало. Он сыпанул в пакет целую горсть драже для поднятия половой потенции.

Не смейтесь — это хулиганская шутка. Особенно в отношении священника, совсем юноши, у которого под сутаной курчавился еще пушок семинариста. После этой мальчишеской выходки его, кажется, лишили права читать катехизис девочкам. Так можно сокрушить всех апостолов, должен вам заметить.

Берю страшно хрипит. Сама щедрость, он для первого раза говорил слишком много.

— И последнее, — с хрипом выдавливает он. — Можно ли петь полковые песни во время крещения? Одни говорят «нет», другие — «да», при условии, что они будут пристойными. Я вам, ребятки, так скажу: можно!

Можно, ведь бамбино еще слишком мал и ничего не соображает. Тогда чего же стесняться? Взрослым редко выпадает возможность собраться вместе и от души погорланить. И потом, я думаю, что для церемонии крещения как раз и показаны песни с крепкими выражениями.

* * *

И тут он замолчал. Изнеможенный, величественный!

Это выше наших сил. Мы встаем и начинаем ему аплодировать. Он приветствует нас, подняв над головой руки в виде римской "V". Он выражает благодарность за горячий прием. И еле слышно бормочет: «Довольно, довольно».

Аплодисменты нарастают, гремят, сотрясают громадину зала. Тогда, от переполнявших его чувств, Берюрье восклицает:

— Я, Берюрье, я говорю большое спасибо этой толпе молодых людей, которые собрались передо мной. Да здравствует Высшая школа полиции! Да здравствует просто полиция! И да здравствуют студенты!

Неописуемый исступленный восторг охватывает всех собравшихся, все слушатели запевают знаменитый гимн:

"Да здравствуют студенты, мать моя, Да здравствуют студенты!

У них есть жены, но нет детей, Да здравствуют студенты!"

Подрагивая, как в ознобе, от распирающей его гордости, Толстый забирает распоротую папку, пустую бутылку и учебник. И задом пятится к выходу: бабочка на боку, горящие в экстазе глаза, распахнутая настежь ширинка. Растроганно отвешивая поклоны налево, направо, прямо перед собой! Великолепный, торжествующий, тающий от доброты. Поразивший всех своими учеными познаниями светских премудростей, которыми он щедро делился в течение дня, но до конца не исчерпал себя.