– На вот, положи под голову. А ноги тебе придется поджать…
      Договорить он не успел – в подъезде над их головой вдруг раздался звон бьющегося стекла и женский крик, подхлестнувший Леонида сильнее, чем пистолетный выстрел:
      – Лёня-я-я, беги, Лёня-я-я!!!
      Леонид рванул с места, резким вывертом руля вписываясь в арку ворот, выводящих из двора на улицу, и смутно заметил бегущую к ним фигуру, размахивающую чем-то в руке.
      Лёня, не успевший нормально улечься, скатился на пол и замер между сиденьями.
      – Жив? – не сбавляя скорости, крикнул Леонид, моля Бога, чтобы на его пути не оказалось пешеходов или встречных машин.
      Выскочив из арки двора на Греческий проспект, Леонид резко повернул направо, едва не врезавшись в проезжающую мимо машину. Та, вильнув в сторону, дала Леониду возможность завершить поворот и проехать до перекрестка.
      – Жив, а что там случилось? – озабоченно спросил Лёня, поднимаясь с пола.
      – Не знаю, но думаю, что нам нужно драпать. Ты сядь пониже и упрись ногами в пол.
      Притормозив перед перекрестком, Леонид глянул в зеркало и увидел, как из их двора следом за ними выскочил человек и замахал руками в их сторону. Стоявшая у обочины на другой стороне улицы невзрачная «девятка» тут же рванула с места, развернулась и помчалась за ними, резко набирая скорость.
      Эту «девятку» он видел у въезда во двор уже несколько дней подряд. Вот, значит, кого она пасла…
      «Плохо дело…» – подумал Леонид и, не дожидаясь зеленого сигнала светофора, свернул направо и помчался по завьюженной и колдобистой улице Некрасова, инстинктивно вжимая в пол педаль газа.
      Свернув на улицу Маяковского и глядя в зеркало, как «девятка», показавшись из-за перекрестка, неумолимо настигает их, повторяя все их маневры, Леонид пытался просчитать, что сейчас сидящий в ней человек будет делать – пойдет на обгон и вынудит их остановиться, или, как показывают в боевиках, будет подрезать и таранить? Или, может, вообще вытащит базуку и пальнет по ним…
      Несмотря на тревогу за сына Леонида вдруг охватил азарт, который приходил к нему не часто и в самые неподходящие моменты.
      Предупредив сына, чтобы тот крепче держался, Леонид с криком: «Гады немцы!!!», не показывая поворота, резко повернул влево в Манежный переулок, а потом тут же крутанул руль вправо, влетая в махонький переулочек Радищева, ведущий к улице Салтыкова-Щедрина.
      Сзади раздался визг тормозов – преследующая их «девятка» с разгону проскочила поворот, и теперь возвращалась задним ходом назад.
      Леонид прибавил газу и, выскочив на Салтыкова-Щедрина, рванул на другую сторону улицы перед носом отчаянно затормозившего грузовика и, повернув влево, понесся к перекрестку с Литейным проспектом. Под уже мигавший зеленый свет светофора Леонид быстро повернул направо в сторону Литейного моста и, поворачивая, успел заметить, как позади, из переулка, появилась преследовавшая их «девятка».
      «Интересно, он успел заметить, куда мы поехали?» – подумал Леонид, врубая полную скорость и мчась по направлению к мосту, благо на проспекте было свободно.
      Заметив стоявшего у «Большого Дома» одинокого гаишника, или «гибона», как их стали называть после переименования ГАИ в ГИБДД, Леонид вынужден был снизить скорость.
      «Только бы он нас не остановил!» – взмолился он про себя, сосредоточенно глядя на дорогу.
      Но «гибон» лишь равнодушно проводил их взглядом, пряча в воротник обожженное морозным ветром лицо.
      «Дай Бог тебе здоровья, и чтобы на бананы всегда хватало!» – мысленно поблагодарил его Леонид, въезжая на мост.
      – Милиционер останавливает ту машину, – вдруг послышался сзади голос Лёни. – О! А он не остановился… гонится за нами…
      – Не высовывайся! – прикрикнул на него Леонид, прибавляя газу.
      Они съехали с моста и помчались по улице Академика Лебедева к повороту на Лесной проспект, при этом чуть не оторвав подвески на трамвайных рельсах при переезде Боткинской улицы.
      Нужно было срочно отрываться, иначе их побег терял смысл…
      «Дороги, черт бы их побрал!» – с досадой думал Леонид, жалея машину Марии Ивановны, нещадно подпрыгивающую на ухабах, когда Леонид лавировал, уворачиваясь от ям и выезжая на трамвайные пути.
      Впереди уже виднелась станция метро «Выборгская», как вдруг, со стороны Гренадерской улицы выехал старенький «москвич» и медленно потащился впереди них прямо посреди дороги.
      Леонид, прижавшись к обочине, обогнал «москвич», и понесся дальше, поглядывая время от времени в зеркало заднего вида.
      «Девятка», от которой они немного оторвались на Литейном, уже вновь настигала их, яростно сигналя оказавшемуся между ними «москвичу».
      Водитель «москвича», то ли занервничав, то ли разозлившись, резко дал по тормозам, его машину потащило юзом по присыпанному снегом гололеду. Поелозив по шоссе, «москвич», наконец, остановился, встав боком и перегородив дорогу поперек.
      «Девятка», которой некуда было деваться, со всего маха въехала носом в зад «москвича». Раздался сильный удар, обе машины отлетели друг от друга и, крутанувшись вокруг своей оси, остановились: одна – уткнувшись носом в тротуар, другая – развернувшись задом к движению.
      Леонид, слегка сбавив скорость, оглянулся.
      – Что там такое? – послышался голос Лёни, который послушно распластался на заднем сиденье.
      – Доездился наш голубок, – улыбаясь, прокомментировал аварию Леонид и, вдруг крикнув: – Лежи!!! – рывком послал машину вперед, резко набирая скорость.
      Сзади раздались какие-то хлопки, потом треск и шорох осыпающегося стекла. Одновременно с этим ошеломленный Леонид увидел, как на лобовом стекле, прямо перед ним, вдруг появились одна за другой две аккуратных дырочки, от которых тут же побежали радиальные трещинки. В салоне моментально похолодало.
      Проскочив поворот под железнодорожным мостом, Леонид, резко затормозив, остановил машину и оглянулся.
      Заднего стекла практически не было, а Лёня, зажмурившись и закрыв голову руками, неподвижно лежал на сиденье под грудой стеклянных квадратиков, казавшихся под светом фонарей россыпью сверкающих льдинок.
      – Лёня, тебя не ранило?! – Леонид выскочил из-за руля и, бросившись к задней дверце, распахнул ее, замирая от страха за сына.
      Мальчик нерешительно открыл глаза и пошевелился.
      – Что это было? – спросил он, покосившись на рассыпавшееся по его груди стекло.
      – Ты не поверишь, но в нас стреляли! – не стал скрывать от него правды Леонид. – Ты можешь встать? Быстренько перебирайся ко мне на переднее сиденье, нам нужно срочно мотать отсюда.
      Он помог сыну выбраться из машины, стряхнул с него оставшуюся стеклянную крошку, а потом подтолкнул к дверце:
      – Забирайся скорей!
      «Да, все это уже становится более чем серьезно!» – потрясенно думал Леонид, отъезжая и пытаясь сдержать нервную дрожь в руках. У него так и стояла перед глазами картина, когда из отброшенной в сторону «девятки» выскочил человек и остановился, вытянув руку в их направлении. В Леонида никогда раньше не стреляли, но по позе человека он сразу понял, что сейчас последует, и рванул, что было мочи, пытаясь скрыться за поворотом. Но немного не успел… Счастье, что сына не задело! В какую же историю они влипли?!
      Глянув на часы, Леонид удивился, что у них до встречи с Сергеем еще остается пятнадцать минут, а ему казалось, что прошло не меньше часа, и они безнадежно опаздывают.
      Пролетев Лесной и 1-й Муринский проспекты за несколько минут, Леонид повернул еще под один железнодорожный мост и выехал на Политехническую улицу.
      Поглядывая в зеркало, он следил за дорогой, но не заметил больше никаких машин, которые бы их преследовали, видимо «девятка» застряла на месте аварии.
      «Кажется, оторвались», – с облегчением подумал Леонид и посмотрел на Лёню.
      Тот, нахохлившись и спрятав подбородок в воротник меховой куртки, сидел, сосредоточенно глядя на дорогу впереди. Почувствовав взгляд отца, он повернул к нему голову и вдруг неожиданно улыбнулся.
      Леонид невольно улыбнулся ему в ответ:
      – Ну что, испугался?
      – Еще как! – признался Лёня. – Хотя сначала даже не поверил, что такое может быть.
      – Мне тоже не верится! – согласился Леонид и задумчиво добавил: – Кто-то очень чего-то боится… А ты, случайно, ничего больше не привез оттуда?…
      – Ничего, только письмо и себя… – отрицательно покачав головой, ответил Лёня.
      Леонид машинально похлопал себя по карману куртки, в котором лежало второе, запечатанное, письмо, и поежился то ли от нервного озноба, то ли просто от холода – поступающий через разбитое заднее стекло морозный воздух мигом выстудил машину, сравняв температуру в салоне с «температурой за бортом».
      «Хорошо, что у Марии Ивановны спереди „триплекс“ стоит, если бы „каленка“ была, как сзади, не представляю, как бы мы сейчас ехали…» – подумал Леонид, поглядев в зеркало назад, где вместо стекла торчали только какие-то обгрызенные края рамы, ощетинившейся уцелевшими осколками.
      Чтобы не особо светиться на широком проспекте Мориса Тореза, Леонид решил проехать по Политехнической улице до улицы Курчатова и задворками выехать к Сосновскому парку.
      Оставшийся путь до тира Сергея они преодолели без приключений.
      Уже подъезжая к самому тиру, Леонид увидел стоящий у обочины джип Сергея. В машине никого не было.
      Притормозив у входа в тир, Леонид два раза посигналил. Дверь тут же распахнулась и на пороге появился Сергей.
      С недоумением посмотрев на незнакомую ему «шестерку», он нахмурился, но, разглядев махавшего ему из машины Леонида, махнул ответно рукой и пошел к ним.
      Леонид открыл дверцу и протянул руку:
      – Привет, Серега! Куда можно поставить машину, чтобы ее не было видно?
      – Привет, Лёнька! – поздоровался Сергей и спросил, улыбаясь: – Что стряслось у нашего боевого и задиристого бухгалтера? Переквалифицировался на угон машин, что ли? – заглянув в салон и заметив Лёню, он рассмеялся: – Да еще и с напарником?…
      Несмотря на то, что Леонид давно имел свою аудиторскую фирму, Сергей продолжал называть его бухгалтером и подтрунивал над его профессией, считая бухгалтерию тихим женским занятием. Впрочем, его ирония никогда не была обидной, хотя Сергей несколько лет серьезно пытался привить Леониду какое-нибудь мужское, на его взгляд, хобби. Леонид пассивно сопротивлялся этому, выполняя все пожелания Сергея так, что тот через какое-то время махал на него рукой. В итоге из всех мужских занятий, предложенных Леониду, остались еженедельные походы на лыжах и тренировки в фитнесс-центре с баней, которые Леонид посещал более-менее регулярно. Сергей бы ни преминул «подколоть» друга, если бы узнал, что Леонид тайно от всех предается еще одной, оставшейся от бухгалтерских времен, страсти – разработке различных финансовых схем и ситуаций, которые он сам же и распутывал. Более того, эти схемы у него оживлялись и воплощались на страницах его романа, который он начал писать лет пять назад. Роман этот имел недвусмысленное название «Похождения бухгалтера», и его героем выступал он сам, только наделенный всяческими мужскими умениями и талантами, и совершающий массу не только финансовых, но и реальных подвигов. Кстати, кое-какие схемы, успешно работавшие в его романе, не менее успешно были воплощены в жизни некоторыми заинтересовавшимися клиентами Леонида, что существенно пополнило и его личный бюджет…
      И сейчас, глядя на Сергея, Леонид ловил себя на мысли, что реальная жизнь и его роман еще больше начали смещаться по отношению друг к другу, а где-то уже даже сливаясь.
      «Дописался! – подумал он. – Напридумывал на свою голову приключений, вот они и явились… Вы песен хотели – их есть у меня!»
      Тем временем Сергей обвел взглядом «шестерку» Марии Ивановны и вдруг заметил выкрошившееся заднее стекло. Оборвав смех, он перевел сразу ставший серьезным взгляд на Леонида, потом на лобовое стекло и снова на Леонида.
      – Я вижу, у тебя, действительно, проблемы, – тихо сказал он. – Давай ключи и быстро пересаживайся в мою машину.
      Дважды приглашать Леонида было не нужно.
      Забрав вещи из промерзшей и покалеченной «шестерки», они вместе с сыном забрались в Серегин джип, в котором было тепло, видимо, Сергей приехал незадолго до них.
      Сам Сергей, взбежав по ступенькам, ушел в тир и вернулся через минуту с каким-то парнем, которому он, видимо, приказал отогнать «шестерку» к стоявшим поодаль гаражам.
      Подойдя к своей машине, Сергей сел за руль, завел двигатель и выехал на Северный проспект, направляясь в сторону Выборгского шоссе.
      – Куда ты нас везешь? – спросил его Леонид.
      – Подальше отсюда… – коротко ответил Сергей, а потом настороженно поинтересовался: – Ленька, за вами что, гнались?
      – Гнались, но не беспокойся – я оторвался на Лесном, – ответил тот, напуская на себя бывалый вид.
      – А тачка чья?… Угнали?
      – Да ты что! Соседка одолжила! – возмутился Леонид.
      – Ладно-ладно, на месте расскажешь, – сказал Сергей и замолчал.
      Леонид тоже молча уставился вперед.
      «Надо же, как все может мгновенно измениться! – думал он про себя. От его первоначального азарта не осталось и следа: его мигом выдуло в две дырочки в лобовом стекле… – Еще на прошлой неделе Сосновка была для меня лишь местом отдыха, где мы с Серегой гоняли на лыжах, а теперь… Никогда не предполагал, что буду здесь скрываться… Серега тоже дает: какой из меня, к чёрту, угонщик! Нет, бред какой-то, фантастика…»
      Выехав на Выборгское шоссе, Сергей свернул направо, проехал немного и притормозил у обочины недалеко от бензозаправки. Вытащив из кармана радиотелефон, он набрал номер и с кем-то коротко переговорил. Леонид ничего не понял из его разговора, хотя и внимательно прислушивался. Он впервые видел друга в деле.
      Подружившись с Сергеем Ноговицыным в восьмом классе, Леонид поддерживал с ним отношения все эти годы, хотя после школы судьба их на некоторое время разбросала.
      Леонид тогда сразу же поступил в Финансово-экономический институт, а Сергей, проработав полтора года автослесарем, ушел в армию. Год отслужив, он неожиданно подал документы в военное училище, после окончания которого его загнали куда-то на север Казахстана, на реку Ишим. А еще через несколько месяцев ему предложили перейти на службу в ГРУ. Он согласился и пропал на два года, проходя обучение в учебном лагере где-то в Подмосковье. В 1985 году его командировали в Афганистан, где он служил до самого вывода оттуда советских войск. А после этого произошла какая-то непонятная история. Его неожиданно уволили из ГРУ и направили по основной специальности в танковую учебную часть в поселок Сертолово, где у него началась полоса неприятностей, завершившаяся грандиозным скандалом и поставившим крест на его военной карьере. Дело в том, что Сергей на новом месте службы от одиночества и затаенной обиды запил по-черному и однажды, по пьянке, устроил концерт «ночных серенад» под окном приглянувшейся ему девушки. Суровый отец девушки не оценил его замечательных вокальных данных и вызвал милицию, приехавшую на удивление быстро. Милиционеры, увидев подвыпившего и распевающего во все горло офицера, сначала попытались утихомирить его по-хорошему. Но пьяный и добродушный Сергей продолжал горланить о Марселите, вызывая ее срочно на балкон и, не понимая «чего от него мужикам нужно», ласково отпихивал милиционеров от себя. При очередном его тычке один из них, молодой сержант, неожиданно отлетел в сторону и очень неудачно приземлился, изрядно приложившись к земле копчиком. После этого Сергея, естественно, уже не церемонясь, скрутили и отвезли в кутузку. Потом был процесс, в результате которого Сергея скоропалительно выдворили из рядов доблестных Вооруженных сил за «дискредитацию высокого воинского звания».
      Вернувшись в Питер к родителям, Сергей завязал с пьянкой, устроился в охранную фирму к своему другу, через год женился на Нине, девушке, из-за которой тогда загремел в милицию, а еще через два года открыл свою собственную охранную фирму.
      Дела его неожиданно пошли в гору, фирма приобрела в городе известность. Однако это привлекло внимание не только потенциальных клиентов, но и налоговой инспекции, начавшей слишком часто напоминать ему о том, что «Бог велел делиться»…
      Налоги Сергей платил исправно и делиться сверх положенного по закону не считал нужным, но у налоговой инспекции, как известно, существовал свой негласный закон: прав, не прав, а штраф начислить – повод всегда найдется! И как-то раз начислили… Сергей платить отказался, начались разборки, суды… Засуживать у нас умеют, и «наказали» бы Сергея на немалую сумму, если бы не Леонид с его знаниями и аудиторской фирмой. Короче говоря, процесс они выиграли. Сергей был Леониду за это очень благодарен, услугу его не забыл и впредь всегда с ним советовался при возникновении непростых ситуаций. Сам же Леонид даже не представлял, что ему когда-нибудь тоже пригодится профессиональная помощь Сергея…
      Глядя сейчас в спокойное лицо друга, Леонид видел, что за этим внешним спокойствием скрываются напряжение и готовность к действию.
      – Поедем ко мне на дачу, там сможем спокойно все обсудить, – сказал Сергей, вновь заводя машину.
      – Ты имеешь в виду Осиновую Рощу? – спросил Леонид.
      – Да, тут нам минут десять езды. Погода, правда, шепчет… Но ничего, доедем, – ответил Сергей. – Зато там в нас никто стрелять не будет…
      – Хорошо бы, ощущение не из приятных, – хмыкнул Леонид.
      – Да уж!.. – согласился Сергей, серьезно глянув из-под бровей на Леонида.
      Несмотря на снежную завируху, дорога, действительно, не отняла много времени. Добравшись до Осиновой Рощи, они пронеслись по ней, не снижая скорости и, свернув в одну из последних улиц, подъехали к высокому и длинному забору.
      Остановившись перед железными воротами, Сергей нетерпеливо посигналил. Ворота тут же плавно поползли вбок, а из-за них выглянул мужчина в военном полушубке и валенках.
      – Это Николай Степанович, – сказал Сергей, заезжая в ворота. – Подполковник в отставке, полгода назад комиссовали по здоровью. Никому на фиг теперь не нужен, ни семьи, ни дома. Я его к себе забрал, работает и живет здесь, пока идет стройка.
      – Я смотрю, у тебя тут дела хорошо продвинулись, – сказал Леонид, разглядывая через стекло большой дом.
      – Да, дом уже закончили, обживаем теперь, – подтвердил Сергей, въезжая в открытые двери гаража, расположенного под верандой дома. – Осталось мастерскую и сарай закончить. Да еще Нинок загорелась оранжерею соорудить, в последнее время она очень цветами увлеклась, – лицо его при упоминании жены просветлело, и Леонид подумал, что Сергею удалось найти свое счастье – он очень любил свою жену, и та отвечала ему взаимностью.
      – Как там твой тесть поживает? – улыбаясь, спросил Леонид, вспоминая, как тот сдал Сергея в милицию, подведя этим черту под его военной карьерой.
      – Обещает нам, недорезанным буржуям, что народ скоро воспрянет ото сна и покажет кузькину мать! Железный старик… – рассмеялся Сергей. – Умрет, жалко будет, таких искренне-идейных мамонтов немного осталось… Ну все, мужики, вылезаем, приехали!
      Леонид с сыном вышли из машины и, забрав свои вещи, направились за Сергеем в дом.
      Раздевшись в просторной прихожей, они прошли в гостиную.
      В комнате было тепло и уютно. Бревенчатые стены, ничем не обшитые, придавали дому деревенский колорит, хотя мебель и другие предметы в нем были современными и могли стоять в любой городской квартире.
      У задней стены в камине едва слышно потрескивали дрова.
      Сергей присел перед камином на корточки и, протянув к огню руки, предложил:
      – Мужики, располагайтесь! Лёнька, не пора ли тебе представить молодого человека? Кто это?
      – Серега, знакомься: это мой сын – Лёня, – ответил Леонид, обнимая сына за плечи.
      Сергей удивленно выпрямился и, несколько раз переведя ошарашенный взгляд с Леонида на мальчика, недоверчиво спросил:
      – Заливаешь?
      – Нет, он говорит правду, – ответил за Леонида Лёня и застенчиво посмотрел на отца.
      – Никак в «капусте» его нашел? Даром что ли, бухгалтер! – рассмеялся Сергей, хлопнув Леонида по плечу. – Да, сегодня явно день открытий!.. Ну что ж, Лёня, давай знакомиться, я – дядя Сережа, друг твоего отца еще со школьной скамьи, – и он протянул мальчику руку.
      Лёня серьезно пожал ее.
      – Э, брат, а чего это ты такой горячий? – озабоченно спросил Сергей, ощупывая его руку.
      – Да, Серега, ему бы лечь нужно, он болен, – сказал Леонид и, потрогав лоб Лёни, расстроился – температура у того опять подскочила.
      – Плохо тебе? – тихо спросил он.
      – Да, не очень, – признался Лёня.
      – Сейчас мы тебя устроим, – решительно сказал Сергей и, выходя из комнаты, бросил на Леонида удивленно-восхищенный взгляд.
      – Посиди пока, – предложил Леонид, указав сыну на диван, а сам полез в сумку за пакетом с лекарствами.
      Сергей вернулся через несколько минут с одеялом и подушкой.
      – В других комнатах еще холодно, придется тебе, Лёня, полежать здесь, пока там нагреется, – сказал он, укладывая на диван принесенные вещи и, повернувшись к Леониду, спросил: – А что с ним, может, врача вызвать?
      – Пока не надо, нам все необходимое уже дали, – ответил Леонид, вынимая из пакета упаковку с антигриппином и жаропонижающим. – Воды нужно.
      – Вон, на столе, в кувшине, а ты, Лёня, ложись, – сказал Сергей.
      Мальчик, скинув ботинки, лег на диван. Леонид укрыл его одеялом и отошел к столу за водой.
      В этот момент за дверью послышались шаги, и в комнату заглянул Николай Степанович:
      – Сергей Вадимович, вам что-нибудь нужно? Самовар я уже поставил, может, баню затопить?
      – А, может, действительно, попаримся? – спросил Сергей, поворачиваясь к Леониду. – Лёне при температуре нельзя, а тебе-то стресс снять не мешает, а?
      Леонид согласно кивнул, и Сергей обернулся к стоящему на пороге Николаю Степановичу:
      – Затопите баньку, Николай Степанович, и веничков наших фирменных запарьте, пожалуйста.
      – Сей момент! – козырнул Николай Степанович и вышел.
      – Вы есть не хотите? – спросил Сергей у Леонида.
      – Нет, спасибо, мы поели перед отъездом, – поблагодарил его Леонид.
      – Ну, тогда рассказывай, что у тебя там стряслось? – сказал Сергей, садясь в кресло у камина.
      Леонид хлопнул себя по нагрудному карману и, вспомнив, что забыл вытащить письмо Есении из куртки, вышел в прихожую.
      Вернувшись, он протянул Сергею записку Есении, а толстый конверт начал вскрывать сам.
      Сергей прочел записку и озабоченно поднял взгляд на Леонида:
      – А письмо ты еще не читал?
      – Пока нет, вот как раз сейчас собираюсь, – ответил Леонид, отрывая край конверта.
      – Только сначала объясни, чтобы я понял, – остановил его Сергей, – что это вообще за «разлучная» история произошла у тебя пятнадцать лет назад, и почему я об этом ничего не знаю?
      – Ты тогда служил в Казахстане, а я находился в таком состоянии, что писать об этом не мог, да и потом старался лишний раз не вспоминать об этом, – ответил Леонид и, сев в кресло напротив Сергея, принялся подробно рассказывать ему о тех давних событиях.
      Лёня, лежа на диване, тоже внимательно слушал.
      – Лёнька, но в этом деле было столько узких мест! – воскликнул Сергей, когда Леонид завершил свой рассказ. – Как ты этого не увидел? Почему не пошел на биофак разузнать о жизни их студентки? У тебя ведь была ее фотография. Даже если бы органы заставили молчать о ней администрацию, то студентам вряд ли бы рот закрыли. Да и в клинику нелишне было заглянуть.
      – Не трави душу, – попросил Леонид. – Я после того, как увидел ее обгоревшее тело, ни о чем думать не мог. Видишь ли, у меня есть в жизни одна особенность – мне ничего не достается легко или просто так, более того, когда мне кто-то начинает очень нравиться или становится дорог, так это у меня обязательно через какое-то время «отнимают». Потому я и старался ни к кому сильно не привязываться. И когда мне сказали, что Есения погибла, я даже не усомнился, что у меня ее попросту отняли, уж слишком у нас все было тогда хорошо… Я посчитал, что это все тот же проклятый рок, довлеющий надо мной. Мне и в голову не могло прийти, что все это было инсценировано.
      – Ну, допустим, – согласился Сергей, – хотя объяснение какое-то мистическое, а я в судьбу и прочие такие вещи не верю. Ну ладно, давай посмотрим письмо.
      Леонид вытащил из конверта несколько сложенных вчетверо листочков и начал читать вслух:
      –  Леонид Аркадьевич, надеюсь, что это письмо Вы читаете, находясь вместе с нашим сыном в безопасном месте.
       Я не знаю, как Вы живете, не знаю, женаты ли Вы и есть ли у Вас другие дети… Если да, то передайте им от меня извинения, но примите Лёню под свой кров и защиту, он сейчас в Вас очень нуждается. Со мной оставаться ему уже небезопасно – я не знаю, что меня ждет в ближайшем будущем, и не хочу оставлять нашего мальчика заложником у этих бездушных монстров, называющих себя учеными…
       В 1983 году меня забрали прямо на вокзале.
       Телеграмма, которую мы дали тогда моим «родителям», вывела «кураторов» прямо на меня. Какая я была наивная, думая, что информация, неожиданно обнаруженная мною в тот злополучный день, была шокирующей только лично для меня. Мне потом популярно объяснили, что я чуть не выдала важнейшую государственную тайну, и что я сама являюсь частью этой тайны.
       Меня перевезли сначала в Новосибирск, а потом куда-то в тайгу на секретный научный объект, замаскированный под золотоносный рудник, где я и провела все эти годы вместе с нашим сыном.
       На этом объекте, который представляет собой огромный научно-исследовательский комплекс, еще с конца тридцатых годов проводятся закрытые и очень серьезные генетические исследования. Здесь сделаны открытия такого уровня, которые давно опередили все современные мировые достижения в этой области.
       Работники комплекса, а здесь собрано немало выдающихся голов, читая научные журналы, улыбаются над восторгами вокруг достижений западных ученых… Да это и не удивительно, ведь в нашем комплексе еще в брежневские времена был полностью расшифрован геном человека, в то время как мировые ученые планируют завершить эту работу только к 2003 году . Здесь же был разработан и впервые успешно осуществлен метод клонирования животных и человека. Расшифровка генома человека позволила здешним специалистам создать технологии по выращиванию человеческих органов и тканей со стопроцентной приживаемостью, более того, ими был создан ГУС – гормон ускоренного созревания, позволяющий доращивать детей в считанные годы до стадии «Z», т. е. до взрослого физического состояния.
       В настоящий момент в комплексе работают над созданием методики выращивания и последующей трансплантации сетчатки и роговицы глаз, а также клеток спинного и головного мозга. Для остального мира это запредельная фантастика. Если бы я сама не принимала участие в этих разработках, то никогда бы не поверила в их возможность на данный момент. Так что, несмотря на все мое подневольное положение, я получила здесь потрясающее образование и захватывающую работу. Казалось бы, я должна гордиться за свою страну, но то, что мне пришлось здесь вынести, то, что у меня было отнято, задушило все мои патриотические чувства.
       Комплекс в целом финансируется из закрытых правительственных источников и работает на ППРГСН – Правительственную Программу Репродуктивной Генетики Стратегического Назначения под символичным названием «КЛОНдайк». Это название символизирует не только работу по клонированию, но и то, что официальным прикрытием нашего комплекса является большой золотоносный рудник «Озерный», эдакий сибирский Клондайк.
       В комплексе содержится огромный генный архив жителей нашей страны. Пополняется он довольно просто – каждый человек хотя бы раз в жизни сдает анализ крови, а для генетических исследований и получения полной генетической картины, достаточно нескольких кубиков крови, клетки которой для подобной работы наиболее удобны, поскольку малые лимфоциты представляют собой клетку, состоящую из большого ядра, окруженного тонким слоем оболочки. Удалить эту оболочку и получить чистый ядерный материал гораздо легче, чем, образно говоря, «выковыривать» его из других, более «толстостенных» соматических клеток, как это сделали доктор Вильмут с коллегами из Рослинского института, где в 1996 году был получен клон овечки по имени Долли.
       Все работы в комплексе проводятся на новейшем и самом современном оборудовании, которое мы получаем из Великобритании и США за счет бартерной реализации выращенных органов и тканей для их последующей трансплантации больным людям в западных клиниках…
       Что касается клонирования, то эта работа ведется на комплексе давно. Оказывается, я тоже была «создана» здесь, так что можно сказать, что меня вернули на «родину»…
       В комплексе существует целый зоопарк клонированных животных, причем уже не первого и даже не второго поколения… А в медицинско-клиническом отделении лежит в коме человек, тоже, как и я, клон первой волны, которому скоро исполнится тридцать восемь лет… Говорят, что до Гагарина в космос летал тоже не обычный человек.
       Нынешних клонов, как изначально повелось, вынашивают женщины, ранее содержавшиеся в ИТК за совершение тяжких преступлений.
      – Пальцем деланные дети… – вдруг сказал Сергей.
      – Что, прости? – поднял на него удивленные глаза Леонид, отчеркнув ногтем строку, на которой он остановился.
      – Говорю: пальцем деланные дети, – тихо повторил Сергей, покосившись на Лёню, который уже спал, сморившись под монотонный голос отца. – Так называют детей, рожденных зечками на зоне для облегчения своего положения. Они добывают сперму и вводят себе, куда надо, и забеременивают. Известно, что такое делали и на воле те бабы, которых никто не хотел…
      – Ну и ну… – растерянно протянул Леонид и, помедлив, принялся читать дальше: – Они играют роль лишь инкубаторов, поскольку их клетки не задействуются в экспериментах – уже точно известно, что «преступные» гены передаются вынашиваемым детям. Думаю, что в будущем возникнет положение, когда работодатели будут подбирать сотрудников для своих фирм на основе генетического скрининга, который позволит им достаточно точно прогнозировать, какие последствия можно ожидать от человека в плане здоровья и даже социального поведения.