.. - Смогли, потому что искали, - перебила Элиза. - Надо было ловчее прятать концы! Сохранились его библиотечные заказы и несколько непонятных записей. Разумеется, намучились порядочно. И все-таки когда увидели, что он что-то слишком интересовался акупунктурными точками - знаешь, что это такое? - Даже я знаю, - вмешалась Марианна, - мой папочка лечится иглоукалыванием от переутомления после разговоров с мамочкой! - Нынче считается, что это контактные точки всеобщей космической связи и взаимодействия, узлы единой кристаллической решетки. Но такую точку зрения разделяют не все. - Элиза!.. - Извини, такая программа!.. Секундочку! - Она сделала над собою усилие и продолжала. - В общем, в конце концов догадались, что надо делать, начали ставить опыты - ну и вот... - Но это модно? - допытывалась Марианна. - Это хоть прилично? - Да, - сказала Элиза, - потому что у всех! Если посмотришь на мою кожу в микроскоп, увидишь такие же точечки, у меня идеальная схема, и, кстати говоря, это имеет некоторое самостоятельное значение, адресовалась она к Рею, - так что не таращи на меня глаза и не воображай, что я такая же механическая дура, как та кукла! - Та тоже прелесть! - сказала Марианна. - Она дорога мне как память, хорошо бы мамочка догадалась ее привезти! - Постараемся с ней подружиться, - довольно холодно ответила Элиза. - Точечки ей тоже нанесем, - сказала Марианна, - раз теперь полагается... Конечно, так жить непривычно, но я думаю, все-таки хорошо, когда не надо ни одежды, ни пищи, ни дома, чтобы жить! Рей, Элиза говорит, что когда ты одет этим полем, можно купаться хоть в вулкане, в кипящей лаве! - Да, - сказала Элиза, - и моя хозяйка иногда это делает, это даже полезно - для молодости и красоты. - Я прямо хоть сейчас готова искупаться! - воскликнула Марианна. Может, у меня веснушки пропадут! - Тебе рано, - остудила ее Элиза. - У тебя идет процесс изменения метаболизма.., ну, перестраивается вся схема обмена веществ, это довольно долго.., и небезболезненно! - А я-то думала... - разочарованно проныла Марианна. - Чудес не бывает, - отрезала Элиза. - Ты сказала про свою хозяйку, - вступил осторожно Рей. - Где она сейчас? Это не тайна? - Ее хозяйку зовут Эльза, - влезла тут же Марианна. - Элиза и Эльза это чтобы можно было различать. Они большие подруги! - Почему же ты не с ней живешь? - спросил Рей. - Потому что ее младший - дрянной карапуз. Он чуть меня не изломал! пожаловалась Элиза. - Пускай подрастет, тогда я к ним, может, вернусь. Только не захочет он со мной играть, надо бы им для меня новую девчонку завести! - Где все-таки она? - допытывался настойчивее Рей. - В другом городе? - В городах давным-давно никто не живет, зачем людям теперь города? ответила с недоумением Элиза. - И ты одна тут, бедненькая, скучаешь? - фальшиво посочувствовал Рей, испытывая охотничий азарт. - Почему одна? И я не скучаю. Я хожу в гости к другим куклам, мы устраиваем пикники и чаепития, беседуем о воспитании детей! А когда у Эльзы появится новая девочка, я буду учить ее жить! - Что?! - Ох, какой бестолковый! Когда-то я учила детишек умываться, сморкаться, говорить, играть на музыкальных инструментах - всему... Теперь другие времена, другие заботы, но все равно детей учим мы, куклы! Думаешь, это легко? Надо ведь все на свете знать, все на свете уметь! Ты не нашел кое-чего в книгах, верно? Это оттого, что мы, куклы, теперь живые книги. - Так-та-ак! - протянул Рей. - Да, так. Я теперь свободна и готова заняться вашим воспитанием, только сперва должна поговорить с хозяйкой. - Когда ты сможешь это сделать? - Немедленно. Эльза! - проговорила Элиза, ничуть не Повысив голоса. Я хочу тебя видеть. Тебя и семейство. Через часок-другой, это подходит? Да, наверху, в парке. Нет, не сейчас, видишь ли, у меня гости, я хочу показать им город. Надеюсь, не очень тебе помешала? Поцелуй малыша, но пускай не вздумает пугать моих гостей! Никаких его дурацких шалостей, ты слышишь? Ох, не нравится мне это нынешнее поколение! - пожаловалась она, обращаясь снова к Рею и Марианне.
      ***
      Наивность наших персонажей может показаться чрезмерной иному читателю - ну так пускай он вообразит себя очутившимся внезапно в их собственном времени - в том отдаленном прошлом, из которого они к нам пришли и он увидит хоть на миг воочию урбанистический кошмар XX столетия, зная при этом, что ею глаза, уши, кожа и легкие никак не защищены. Из книги, прочитанной ночью, - книги, к которой и нам было бы не худо обращаться, чтоб поучиться у предков умению обращать зло во благо, - Рей узнал подробности долгой всечеловеческой битвы за сохранение жизни на планете. И, поскольку его занимала больше загадка города, в который он попал, вся история городов за последние три века прошла перед его глазами. На фотографиях и рисунках он видел первые кустарниковые скверы на плоских крышах зданий, а затем целые парки, соединенные пешеходными мостиками. Напомним: не такова ли была мечта странника, не это ли он себе вообразил вдруг когда-то, пускаясь в странствие, которому не знаем мы конца? А дальнейшее? Не говорится ли в толстой тетради о Золушке-деревне, которая могла бы прийти в город сперва тайком, а затем устроиться полной хозяйкой? Странник не знал, как это можно было бы сделать. Весьма вероятно, что позднее он нашел все-таки путь к столь ясно обозначенной цели, - во всяком случае, так или иначе, она оказалась достигнута. Не без, труда: бетонные коросты городов еще долго разрастались, губя плодоносные почвы, и не так мало времени прошло до появления этого чуда города, удивляющего и нас, далеких потомков великих строителей. Любой промышленник его времени озолотил бы Рея за вычитанные из книги формулы легких и практически неразрушимых строительных материалов, позволивших возвести город, где каждое семейство обитало в особом выстроенном по собственному вкусу жилище с просторным двором или садом, а затем и полем желаемой величины, город, который мог вмещать миллионы населения, отнимая для себя всего лишь несколько десятков квадратных метров на поверхности планеты! Главным его элементом была мачта-башня, фундаментом ей служил подземный небоскреб, где располагались все общественные помещения - театры и магазины, спортивные и цирковые арены, университетские аудитории. Отсюда же линии метрополитена уходили к другим центрам цивилизации, поэтому шалопаи-студенты прозывали подземную часть города Кротовыми Норами. Более, однако, привилось прозвище Консервной Банки: оно так верно обрисовывало контур невидимого небоскреба, что сделалось официальным термином архитектуры, фигурирует в документах без иронического оттенка. Дамло и сыщик побывали на изрядной глубине, но не добрались до самого дна - к сейсмическим станциям, к лабораториям гравитологов и нейтринологов. Такое путешествие и теперь еще возможно, хотя, говорят, автоматическая защита нарушена, в нижние этажи проникает вода. Стало быть, когда-нибудь хозяевами там на вечные времена сделаются слепые белые рыбы, но кого этот предмет занимает!.. Подземный небоскреб снаружи вовсе не заметен, над землей поднимается одна только мачта-башня. К ней подвешен пандус, восходящий спиралью от подножья к вершине. На его плоскости размещены и дома, и сады, и поля. Каждый занятый под мачту квадратный метр возвращался планете в виде новосозданных квадратных километров искусственной земной поверхности. Деревня ли, обслуживаемая всеми достижениями развитой технической цивилизации, город ли, способный себя прокормить, все равно. Понятия эти сделались равнозначны. Такому поселению не могли более угрожать подземные толчки, от капризов погоды он не зависел. Стоило подуть ветру, ударить заморозку, опускались прозрачные шандоры. Под их защитой стояло вечное лето, позволяющее собирать три-четыре урожая в год. Город был энергетически автономен, обогревался подземным теплом, все поверхности служили солнечными батареями, энергия ветра также не пропадала впустую, так что не требовалось сжигать и грамма топлива. Бензиновый двигатель ушел в прошлое, движение по мостовой дозволялось лишь велосипеду и электромобилю, помимо этого, действовали пневматические лифты, но когда изобретен был кэб, способный двигаться в горизонтальном и вертикальном направлениях, мостовая осталась во владении пешехода. Внизу же, у подножья городов, планета возвращалась к первозданности. Поднимались истребленные когда-то леса, плодились без опаски звери, для которых человек становился кормильцем, нередко другом, а мог стать учителем - оставалось сделать следующий шаг... Архитекторы научились вносить разнообразие в рельеф пандуса, королями моды сделались японские мастера искусственных ландшафтов, повсюду появлялись миниатюрные садики, озерца, гроты и водопады. Но город, где очутились Марианна и Рей, не узнал в этих забавах большого размаха. Выстроенный одним из первых, он был вообще невелик - одномачтовый, с единственным пандусом. И все же он и сегодня прекрасен, покинутый посреди одичавшей природы и сам похожий на громадную, головою в облаках, шатровую ель, начинающую дряхлеть... Рей к утру знал, что всякое строительство прекратилось много десятилетий назад, но не вычитал причины и очень тревожился: война, всеобщий мор? Где человечество, уцелел ли хоть кто-нибудь? Теперь он это знал.
      ***
      Кэбы по плавной кривой вылетели на открытый воздух. Солнце всходило за лесом, и сияло уже все небо, словно нежно-голубое пламя. Первое, что увидели они во дворе, был Звереныш, окруженный собратьями вроде него самого, только шестиногими! Он желал вместе с ними работать, суетился из всех сил, но больше, пожалуй, мешал: его дружелюбно оттесняли в сторону и словно бы пытались что-то ему объяснить... Этот ранний час был час труда, а потому шестиногие крутились повсюду, куда ни глянь. Тот полол грядку на огороде, тот, ловко лазая по веткам, обирал плоды и швырял их другому, который укладывал их в корзину на колесиках. Стригли газоны, подрезали живую изгородь садовыми ножницами, полировали оконные стекла, мыли стены и кровли домов, бегая по ним, как ящерицы. Приведя город в порядок, они опять попрячутся под полом, сделаются заботливыми невидимками. На ночь включают свет в необитаемых жилищах, чтобы город, словно маяк, приманивал огнями ушедших хозяев, - и какая же была радость, если кто-то являлся на зов, а если кто-то бы нуждался в пищей заботе!.. Они оберегали город также от вторжения диких зверей и иных незнакомых существ, что вскоре поставило перед г-ном мэром трудноразрешимую проблему... Кэбы поплыли в высоте под самым пандусом, нависавшим над расположенными внизу зданиями и садами, словно искусственный небосвод, только зеленый, потому что здесь нашли приют вьющиеся растения, образуя общую крону с гигантами-деревьями. Последние, хоть и встречались довольно редко и расположены были словно бы прихотливо, служили деталью инженерной конструкции - опорою следующего этажа. Элиза, сидя на руках у Марианны, указала вниз, и обе они прыснули: там брела по тропинке маленькая, вконец запуганная процессия. Жюстип, озираясь, держа пистолет наготове, составлял арьергард. Тот праведный муж, которого нагрузили продовольствием, помимо полегчавшего мешка, тащил теперь еще кустарно сработанный крест для отпугивания с пути нечистой силы. Он шел впереди. Между ними поеживался в носилках г-н Эстеффан. Там, посреди кустарника, солнце не начинало еще припекать, стояла чувствительная прохлада, к тому же пресвятой аптекарь чувствовал себя вконец разбитым. - Не покинуть ли нам сие место, где столь силен Сатана и аггелы его? - пролепетал г-н Эстеффан. - Мне солонее вашего пришлось, - глухо отвечал Жюстип, ощупывая шею. - Спасибо петуху!.. Сам бы удрал, да некуда... - По крайней мере, - вибрирующим голосом заговорил г-н Эстеффан, после тяжкого испытания стоило ли выходить в такую рань? - Мэр проснулся еще раньше! - Что мэр!.. Он далеко отсюда? - Скоро будет близко. - Вот как? Вы мне про это не говорили. Вы сказали, что зачем-то нужно сделать какую-то рекогносцировку - и все! И одеяла не взяли!.. Как вас понимать, господин Жюстип? - спросил вероучитель суровым голосом. - Господин Эстеффан, когда я предложил вам план операции, возражений не было. Вы - наш главнокомандующий. Отмените ее. - Не обижайтесь, господин Жюстип, я только желаю быть в курсе... - И выйдет, как вчера! Захотелось рекламы и молитвословий, апостолы послушались, я пикнуть не успел, как вы нас выдали! Не буду никого упрекать: обошлось!.. Пускай он хоть теперь не догадается, что мы целехоньки! Пускай ему подчиняются беспрекословно. Мы-то с вами знаем, что на самом деле все подчиняются вам! - Г-н Эстеффан сладострастно хихикнул, на миг позабыв о ночных страхах. - На мэра вы соблаговолили возложить все хлопоты, связанные с перемещением и бытоустройством населения, вот и дайте ему выполнить эту задачу. Он отличный администратор, лучше него никто не справится... - Но он должен понести ответственность... - В свое время. Покушения на вашу жизнь мы, конечно, ему не простим! Г-н Эстеффан подумал, что бытоустройство по соседству с нечистой силой и г-ну мэру может оказаться не по зубам. Бр-р!.. Жюстип, однако, не дал ему предаваться опасным воспоминаниям. Он сказал, что дюжины попов под командованием г-на Эстеффана должно хватить для наведения порядка в этом вопросе. Так они шли и толковали, не ведая возможности взмыть почти мгновенно хоть до самой вершины, к которой стремились и которую не могли даже увидеть отсюда. Зато она, не скрытая облаками, была хорошо видна снизу. И в эту самую минуту из лесных дебрей разглядывал ее г-н мэр. Очень пристально, очень внимательно смотрел он на сверкающий золотом шар над верхушкою пирамидального холма... - По-моему, он что-то задумал, - сказал сыщик. - Да, - хмуро ответил Дамло, - и мне понадобятся ваши свидетельские показания! Лесной лагерь приходил в движение. Африканский охотник возглавлял авангард. Специально выделенные люди, орудуя ножами, рубили ветки и передавали для маскировки мотоциклеток, которые катились по просеке без моторов, подталкиваемые множеством рук, ибо г-н мэр приказал двигаться в полной тишине. Г-н Доремю оказался превосходнейшим индуктором: вся масса людей повиновалась, как слаженный оркестр, без промедления! - Гонители ваши времени зря не теряют! - сообщил Эстеффану Жюстип. - Бирнамский лес идет на Дунсингам! - горестно процитировал г-н Эстеффан слова старинной телепередачи. - Вы вполне уверены в успехе? Кусты диких роз, в которые были обращены мотоциклы с колясками, а заодно пешее воинство, даже издали производили на его впечатлительную душу сильное действие уже самой неотвратимостью своего медлительного, едва заметного продвижения. Жюстип в успехе был, конечно, уверен, однако то, что вскоре произошло, оказалось для него такою же неожиданностью, как и для г-на мэра.
      Глава 16
      Г-н мэр, сопровождаемый гипнотизером и г-ном Доремю, самолично отправился в разведку. Разумеется, было обидно - с его опытом, заслугами, житейской мудростью! - ползти на карачках, но он все-таки полз, кряхтя и морщась, когда приходилось опираться на поцарапанную в кустах и обмотанную его единственным платочком руку. Уф!. Вот, наконец, и берег! Вот и мост, вполне пригодный для проезда. Пропустить вперед мотоциклы с десантом! Не все: один оставите на берегу и развернуть на случай отступления... Итак, дружно, стремительно - марш!.. Г-н Доремю передал войску сигнал. Ножи со свистом врезались в кустарник перед самым мостом. И тут необыкновенно изящный, но широкий и, наверное, не такой уж легонький металлический мост начал подниматься на дыбы - быстрей!., еще быстрей! Сверкающим прямоугольным щитом прикрыл он вход в тоннель на противоположном берегу реки. Разумеется, г-н мэр никак не мог бы догадаться, что грубые, воняющие бензином механические чудища-мотоциклы не понравились шестиногим, которые ведали охраною моста! "Экая незадача", - думал г-н мэр. Появиться внезапно, по-видимому, не удалось. Кто знал, что у них тут такие порядки? Должно быть, решили, что на них нападают. Но никто не собирался нападать! Обыкновенный дружественный визит. Всяческая агрессия не в его правилах. Пришли поглядеть как и что, вот вам и все. Отношения с властями были бы установлены отменные, с цивилизованным населением - миролюбивые, ну а дикари - они есть дикари. Место глухое, изолированное, никаких тебе дорог, эти дикари небось напали, всех вырезали, сняли скальпы, научились кое-как управляться с электричеством и мостами и думают, что некому будет их наказать. Ошибаются, голубчики! Наверное, опять отправились в какой-нибудь набег: народу-то не видать! Ну, гадай не гадай, подходящий момент упущен. Н-да, положеньице! Он тщетно припоминал эпизоды из американских фильмов, которые могли бы послужить руководством к действию. Там для осад применялись лестницы, но где тут стены, а были бы, так до них надо бы еще добраться!.. Кипящая смола? Ее используют осажденные... Ни к селу ни к городу он вспомнил Эстеффана, который с трудом отмывался от дегтя - вот смолой бы его! Далась ему эта кипящая смола... Лезет в голову всякое... Сорок пулеметов на сорока мотоциклетках - и ни одного понтона, лодки, амфибии! О чем думали эти г-да стратеги? Он застонал как от зубной боли. Послать кого-нибудь вплавь через реку навести справки: надо ли ждать отпори, стоит ли вообще осторожничать? Нет, зря себя только выдашь прежде времени. Предупредишь противника. Сони никудышные разведчики. С ума сойдешь дожидаться! И медлительны, не доплывут, перетонут, козявки... Гм, перетонут!.. Кто-то из древних, кажется, китайцы, мэр где-то слыхал, очутившись в подобном положении, посылали вперед отряд за отрядом, а когда ров заполнялся телами утопленников, остальные по ним шли на штурм. Н-да... Послать-то не штука. Дисциплинка, слава создателю, на высоте, пойдут как миленькие. Ни один не поймет, что с ним сталось. Каждый счастлив до последнего вдоха! Самая гуманная война в истории! А чтоб быстрее, прорвы, тонули, из пулеметов по ним! И настильчик чтоб был заготовлен, легонький, в три звена, прижать трупы ко дну: иначе пешие-то, может, и пройдут, а мотоциклы завязнут, заскользят да и свалятся. Только хватит ли у него народу? Их тысяч десять, сколько это выйдет кубометров? Река не промерена, течение не учтено, зря потеряешь налогоплательщиков... Пустое упражнение ума... - О чем он думает? - повторил Дамло вопрос г-на сыщика. - Девяносто девять лет каторги. Но лучше повесить.
      ***
      Разумеется, прогулка по городу началась с посещения подземного универмага: иначе и быть не могло!.. - Нравится? - вертясь перед зеркалом, спросила Марианна. Рыжая шубка, и верно, ей шла, но длинное платье со смешнейшим декольте - уж расстаралась! - Жуть, - сказал Рей. - Гентчер бы оценил, - спокойно отвечала Марианна, - и тебе советую! Никуда ты не денешься, у меня наследственная хватка. Считай, что тебя к этому приговорили, приучайся любоваться, а не фыркать, тебе же лучше, а то будешь мучиться всю жизнь. Выбирай башмаки: вечером танцевать! Что делать с этой чертовой сыпью: не замазывается? "Еще бы!" - с тихим торжеством подумал Рей. Как он обнаружил, созвездия оранжевых точечек на коже слабенько светились в темноте. Легкое, не раздражающее жжение распространялось от них и вширь, и в глубину тканей, сочилось по нервным каналам. Рей теперь знал, что этот процесс будет длительным, но уже сейчас вокруг тела возникла собственная атмосфера, создалась как бы вторая кожа: уплотненное защитное поле облекало его, совпадая с контурами натуральной оболочки. Теперь он следил за постепенным упрочением этой невидимой брони, которая сможет уцелеть в вакууме и на дне океана, выдержать прямое попадание снаряда. И все только оттого, что будет приведен в согласие беспорядочный хоровод внутриатомного движения. Организм сделается цельным живым магнитом. Управляемый сознанием, он приобретет способность усиливать свою мощь в любой степени за счет энергии среды. Даугенталь, знавший об этом эффекте и первым его применивший, утаил свое открытие, полагая, что подобные следствия должны явиться к человеку не извне - по существу, от механического воздействия на организм, но от развития и усиления самого сознания, что, как он думал, принесло бы еще более впечатляющие результаты. По сравнению с этими последними, уплотненное поле - жалкая частность, чечевичная похлебка, - сказал Даугенталь Рею в том долгом ночном разговоре, который они вели в доме Биллендона после ухода странника. Он никак не мог покончить с этой темой, и Рей только теперь начинал догадываться почему!.. "Это конечная станция - отставка человечества!" - сказал еще Даугенталь. Рей, уже слегка позевывая, осведомился, чем бедное человечество будет заменено. "Не знаю, - угрюмо ответил приятель. - Пускай это будет хоть дельфин, он лучше нас. Вы знаете, коллега, дельфинов учили прикреплять мины к судам, они это делали ловко! Но стоило ему услышать взрыв и понять, что он натворил, он ни за что не хотел делать это снова. Что тогда, думаете, делали люди, коллега? Они давали дельфину наркотик! И он соглашался взрывать. Скажите, так-перетак, кто скотина, а кто разумное существо?" Они почти поссорились. Рей сказал, что конечная станция - не обязательно конец дороги, возле нее может располагаться аэропорт. Новая несокрушимая человеческая оболочка не только защитит, она даст удовлетворение в пище, воде, воздухе, крыше над головой - чуть ни во всем, что служило когда-то причиною раздоров. Мало того, что она станет сама источником существования, одинаково доступным всем, она сделает бессмысленным все то, что человека угнетало, невозможной всяческую агрессивность враг твой столь же неуязвим, как ты сам!.. "Бессмысленно или невозможно все, чем он жил, и жить ему больше нечем и незачем, поскольку он не стал другим", - подвел итог Даугенталь. Теперь у Рея появилась возможность на собственном опыте проверить, кто прав, но очень уж рад этому он почему-то не был... Путешествие по Консервной Банке продолжалось только до тех пор, пока Рей, Марианна и Элиза не очутились в кладовой, где посреди стеллажей с золотыми слитками сберегались также г-да генералы и прочая почтеннейшая публика. Зрелище привело Марианну в восторг. - Усыпляльщикова работа! - поняла она мигом. - Ого, братец Бонд, и ты здесь?! - восклицание относилось к спящему начальнику разведки. Гляди-ка: ваш полицейский! Наш сыщик!.. Эй, господин репортер, сенсацию проспите! Как их разбудить? Орать погромче, что ли? - Биллендон и Аусель подходят к переправе, - пробубнил более внятно репортер, которого она встряхнула за плечо. - Биллендон и Аусель? - повторил Рей, приближаясь, чтобы вслушаться в бормотание. - Сержант Дамло в тревоге следит за развитием событий, - продолжал репортер, - Браво, Дамло! Вам предстоит... - Бред какой-то! - сказала Марианна, ибо Дамло мирно похрапывал в двух шагах от репортера. - Не мешай! - Подъемный механизм моста, как вы уже знаете, дорогие радиослушатели, был приведен в действие роботами, которые приняли мотоциклетки за механических диких зверей или что-нибудь в этом роде. Из-за этого остановилось продвижение войск господина мэра... - Войск господина мэра! - Марианна покатилась со смеху. Не далее как вчера Рей охотно посмеялся бы вместе с нею. Он и теперь помедлил, затем неохотно сказал: - Отчего бы не поглядеть?.. Кэбы помчались наверх.
      ***
      Биллендон и г-н Аусель, в уцелевшей резиденции которого - отсеке десантной ракеты - они заночевали, утром настигли сперва арьергард наступающей армии, затем обогнали его и вскоре очутились вместе с передовыми частями на берегу реки перед поднятым на той стороне мостом.: С г-ном мэром им на этот раз не довелось увидеться: он сидел в своей засаде и был занят цитированными выше размышлениями. Золотой шар, увенчивающий пирамиду холма, и этот мост, хоть и поднятый, говорили о возможности встретиться, наконец, с бодрствующими цивилизованными людьми, которые, вероятно, знают, где находятся Даугенталь, Марианна и Рей. Последние оказались легки на помине. С противоположного берега донеслось: - Эй, господин Биллендон! Здравствуйте, ректор! Мост начал опускаться! Мэр, высунувшись из кустов, пронаблюдал, как полотнище моста безо всяких усилий со стороны этих господ, улеглось прямехонько к ногам Биллендона и. Ауселя. Вот какова она - жизнь! Он взмахнул рукой. Кусты диких роз окутались бензиновой гарью, мотоциклетки бешено рванулись с места - и загудел под колесами мост, по которому неторопливо шествовали себе эти двое... Никто не успел опомниться - кроме Дамло. Только мелькнули перед носом сыщика сточенные подковки на сапогах сержанта. Тот действовал с необычайной стремительностью: ухватив поперек корпуса, он швырнул в воду сперва Биллендона, за которым следом полетел через перила г-н Аусель - на это хватило и мига... Победоносная армия двинулась на приступ.
      ***
      Не встречая сопротивления, нагруженные до отказа мотоциклетки с автоматчиками мчались по виткам спирального пандуса, и шум моторов достиг слуха ересиарха, расположившегося со своей свитой в зале здания под золотым куполом. - Теперь все зависит от вас! - сказал Жюстип, с тревогой наблюдая смятение в мыслях своего главнокомандующего. - Дело ваше простое: думайте! Думайте очень настойчиво, как мы договорились, ведь вы же наизусть выучили... Может быть, выйдете к ним? - Чтобы меня подстрелили? - взвизгнул вострепетавший ересиарх. Выходите сами! Я лояльный гражданин и уважаю власти! Надеюсь, господин мэр вспомнит все-таки... - Предатель! Ты всех пас погубишь! Дверь распахнулась. Вошел г-н мэр в окружении эскорта автоматчиков. Он широко улыбался. Город взят без единого выстрела! При виде Эстеффана и Жюстипа улыбка ею несколько подкисла, хотя Эстеффан отвечал на нее собственной - сладчайшею! - Ах, господа, господа! - с грустью произнес мэр - Все ловчив, все обманываем!? Только номер больше не пройдет! Я принужден соблюдать твердость, ничего не попишешь, таков закон войны. Распорядитесь! приказал он, обернувшись к Доремю, с которым сделался неразлучен. Автоматчики пошли вперед - Кое-кто назовет это жестокостью, но если бы вы не мешали моим планам, которые, могу смело сказать, ведут ко всеобщему благу... - Не договорив, г-н мэр прижал ко глазам своим грязный платок. Прощайте, господа! - Думайте! - страшным шепотом проорал Жюстип в самое ухо ересиарха. Тот, в пароксизме ужаса, казалось, этого даже не услыхал. Вся его жалкая и забавная жизнь проносилась перед вытаращенными очами, в которые уставились черные зрачки автоматов. - Господин мэр, но я же сдаюсь!.. - успел и смог он все-таки проверещать. Мэр молча взмахнул рукой, зажал уши, отворотился: - Пли! - Аве! - нараспев провыли автоматчики. - Аве, господине Эстеффане! Они опустились на колени. Грянула "Глория", мощно подхваченная тысячами голосов пешею воинства, бредущего снизу. Святые позабытые слова гремели над дремучим лесом, сливаясь в нечто единое со святым запахом розы, властвующим над этим краем... У того, кого все это напрямик не касалось, могло и сердце защемить от умиления! Но в зале здания под куполом ни одного такого не нашлось. Гипнотизер, держась руками за свое разнесчастное горло, ошалело метался от г-на мэра к г-ну Доремю, не в сипах будучи хоть что-нибудь предпринять - Слишком громко поют! - блаженствуя, прокричал г-н Эстеффан в ухо г-ну Жюстипу. - Надо сперва окончательно обезвредить этою, - Жюстип указал на гипнотизера. - Прикажите мысленно, связать и заткнуть рот! Через минуту гипнотизер, упакованный, словно почтовая посылка, лежал под ногами г-на Эстеффана. Изо рта у него торчал кляп. - Пение можно прекратить, - сказал Жюстип. "Глория" немедленно умолкла, ибо хотя звуки ее для уха вероучителя были сладки, но для оною же утомительны. - А теперь, - продолжал Жюстип, - давайте удалим посторонних! Я имею в виду тех, кто находится.., в бессознательном состоянии. - И это было исполнено. Автоматчики вышли. - Господа, я буду предельно краток. Разбудить всех несложно, только стоит ли? Должен признать, в мыслях господина мэра было немало здравого смысла. - Весьма обязан, - отозвался мэр. - Продолжайте, господин Жюстип! - Я протестую! - зазвеневшим голосом выкрикнут г-н Эстеффан. - Почему этот.., этот субъект ведет себя здесь председателем, ему дозволяется?.. Он задохнулся от негодования. - Пусть сперва даст отчет.. - Не время, - возразил Жюстип смиренно, - и не место... Все ли отдают себе отчет в нашем положении? Мы отрезаны от мира надолго или навсегда. - Скорее всего, последнее, - вставил г-н мэр. - В этом случае наши десять тысяч человек составят ядро будущего человечества. Неужели непонятно, как важно сразу, с самого начала установить настоящий порядок! - Например, женщин у нас маловато, - сказал озабоченно мэр. - Из-за этого одного знаете какая поднимется буча, если их всех разбудить! - Слыхали? - сказал Эстеффану Жюстип. - Нам с вами это в голову бы не пришло. Без деловых людей не обойтись! Бросьте обижаться на пустяки. Мы ему тоже свинью подложили! - Уж что да, то да! - весело откликнулся мэр. - Сказали бы, как изловчились? Ну, понимаю, специалист мой без голоса остался, так ведь. - ..вы сделали Доремю индуктором! - подсказал Жюстип. - Да! И что? - А то, - со злорадством отвечал Жюстип, - что господин капельмейстер никуда не годен ни как индуктор, ни как реципиент! Он совершенно неспособен воспринимать!! транслировать телепатеммы! - Почему? - Потому что антенной служат волосы, понятно? Без волос никак не обойтись. - Понятно, почему он брился! - Мэр сердито пихнул связанного незнакомца ногою. - Главное-то утаил, негодяй! Но что до волос, то Доремю - самый волосатый человек во всей округе! - Он лыс как коленка! - завопил Жюстип с долгожданным торжеством. Считайте, сделали индуктором глухонемого! - Доремю - лысый? - мэр не верил ушам. - Смешно не знать, - сердито сказал Эстеффан. - Всем известно, что это парик! - Тоже мне, специалист! - воскликнул мэр, с отвращением глядя на незнакомца. - Я насчет волос не компетентен, у меня своих мало, но... - и тут он вдруг захохотал, долго, заливисто, курлыкая, теряя дыхание, шмыгая в кулак и вытирая платочком глаза... - Ловко, ловко заморочили!.. Я с вами, ребята! Мы заживем тут неплохо. Это вольная, никому не принадлежащая территория, кодексы я знаю наизусть. Если местное население объявится, гм.., посмотрим, посмотрим! Думаю, следует создать здесь свое правительство, а не думать о возвращении. Что мы там хорошего оставили? А здесь? Эстеффан - живой бог, никакой конкуренции! Мы с господином Жюстипом... - Не забывайте, я могу читать мысли, - сказал Жюстип, хотя телепатическая антенна у вас никудышная! Опять запели про себя "Августина"? Не поможет! Вам, господин мэр, придется ограничиться хозяйственной деятельностью, причем под надежным контролем! - Что ж, - сказал мэр, лучась в улыбке, - может быть, в этом и заключено мое истинное призвание! - Надеюсь!.. Со временем мы, конечно, разбудим кое, кого из подследственных.., из подопечных, - поправился он, - которые почище! - Элиту! - подключился г-н Эстеффан.