За обыкновенном столом я пишу Вам письмо, которое будет отправлено по почте Вот она, жизнь, какая мне по сердцу! Никому из окружающих не закрадывается в голову малейшего подозрения, даже мой обычай держать дверь всегда на запоре объясняют старческой причудой. Но, г-н Аусель, стоит уснуть или крепко задуматься - и Вы догадываетесь, что происходит. А ведь с каждым днем мне труднее передвигаться и процедура возвращения, все же требующая усилий, кажется ужаснее и отвратительнее. Пуще всего боюсь, что когда-нибудь не смогу этого сделать. Попыток избавления предпринято было немало, ни одна не оказалась удачна: ведь действовал я наугад, не имея доныне объяснения чудовищной своей судьбе. Возможно, что я не оказался достаточно настойчив, когда еще хватало сил, что существовал более достойный выход, чем свалить ношу на чужие плечи. Поздно пришедшая догадка обличает вновь мою несостоятельность, однако и каяться поздно! Впрочем, это было затеяно поначалу лишь в виде опыта. Я однажды предположил, что недоступное мне может сделаться доступным для других, не подвластных никаким зарокам. Честный нотариус получил известные Вам указания, которые весьма его удивили: я готов был на любые условия, ничуть не веря в успех, проявил крайнюю неосторожность. Как был я поражен, узнав, что и нотариус, и все им приглашенные нашли без труда дорогу в покинутый, забытый миром городок, сознаюсь, это повергло меня даже в трепет. На мое счастье, среди вас не нашлось человека с воображением, никто, как догадываюсь, не проник в истинный смысл предложенных условий, а потому все требования, включая даже Ваши, г-н Аусель, оказались далеко не чрезмерны! Они могли быть любыми - и были бы все непременно исполнены, как исполняются в свой срок без остатка уже высказанные пожелания, за исключением тех, которые вступают в несовместимое противоречие, - тут дело решается в пользу того, кто высказался первым. Своими руками вы изготовили себе судьбу, таково было ваше право, такова цена моей свободы. Нет смысла спрашивать у меня, как и когда сбудется все занесенное на скрижали г-на Когля, я не могу этою знать и не смею вступать в дальнейшие разъяснения: мы касаемся опасной темы. Для себя я хотел немного: лишь надеялся, что, когда городок будет вновь населен, кто-то пойдет опять прогуляться по лесу, кто-то откроет дверь... Но сразу вспоминается сказка о перевозчике. Случались минуты уныния, я все же, г-н Аусель, сознательно я никогда и никому подобной участи не пожелал! Может быть, в Вашей власти ускорить события. Может быть, зная об опасности, позаботясь о том, чтоб не подвергнуть ей ни себя, ни другого несведущего, Вы захотите отворить дверь темницы. Тогда, прошу Вас, будьте осмотрительны! Поиски следует вести в ближайшей окрестности, самое большее, в двух часах ходьбы, в направлении примерно к югу или юго-востоку от окраины. Ничего не могу добавить к описанию дома, из которого вышел на эту прогулку, да и цел ли он нынче! Сад, должно быть, заглох окончательно, изгородь и сарай превратились в труху, однако никуда не мог подеваться небольшой холм посреди леса, ничего не сделалось каменной стене под его травянистым покровом и бронзовой двери. Это единственный способ нам увидеться, о котором могу Вас даже умолять. Ни при каких обстоятельствах не измышляйте другого: без того достаточно людей, по моей вине страдающих, а наказание было бы тяжким буду ли я в силах Вас спасти? Остерегайтесь! Благодарю Вас заранее. Подписи не было. - "Кто-то стоит у штурвала"! - проговорил после долгой паузы Рей, с печальной иронией передразнив патера. - У штурвала! - буркнул Биллендон, перебирая и рассматривая листки почтовой бумаги, исписанные четким, каллиграфическим почерком - позабытым "рондо". - Знаете, что я на вашем месте бы сделал? - Догадываюсь, - суховато отвечал г-н Аусель. - Но я не настолько недоверчив - я просто искал, и искал добросовестно, всеми средствами вплоть до аэрофотосъемки. Консультации с геологами, археологами, геофизические приборы... - Он махнул рукой.. - И ничего, за все эти годы ничего ровно!.. Мае тоже приходило в голову, господин Биллендон.., но не то, что вам: я думал иной раз - не ошибся ли он? Та ли эта местность? Тот ли город?.. - ..тот ли это дом, из которого он вышел? - закончил за него Биллендон. - Значит, неспроста вы все принюхивались! Тот, господин Аусель, зря сомневаетесь. Штофные обои - они: были, остатки я ободрал вместе со штукатуркой, паучья тут тоже было - страх!.. Можем вам показать еще фокус. Рей!.. Рей вскочил и направился к зеркалу, но Даугенталь остановил его жестом, протянул руку... Ее невидимое продолжение заставило дрогнуть и медленно отвориться массивную раму. Даже зная, в чем дело наблюдать это было все-таки чуть страшновато! Г-н Аусель кинулся к открывшейся арке. - Поле, - хмуро произнес Даугенталь - другого качества. - Он опустил руку. - Ну, кто хочет взять весло? - Шутка - если это была шутка прозвучала нерадостно. Шаги г-на Ауселя затихли в глубине арки, на лестница Слышно стало, как он чиркает там зажигалкой. - Иероглифика?.. - донеслось бормотание. - Но послушайте!.. Или это та самая дверь, или... Но я не могу ее открыть! - Спускайтесь, профессор, - сказал Даугенталь. - Осторожней, там круто!.. Что пришло в вашу умную голову? - Улетучилось и то, что было, - признался г-н Аусель, щурясь на свет и пошатываясь. - Биллендон, не найдется глотка?., нет, не надо! Неизвестная система письма. Думаю, система фонетическая, но знаки происходят от иероглифов - не египетских и не китайских. Узор - своего рода стенография, традиционный изобразительный стиль.., только на это нужна не одна тысяча лет развития! С чем мы имеем дело, господа? Как она отворяется? - Никак, - ответил Рей, - но если сумеете... - Что? - перебил Биллендон. - Так ты думаешь.. - Он чуть не заикался от волнения. - Дверь-то тут при чем? Думаешь, господин Аусель в той стороне не искал? Какая разница?.. - Помолчите, не тревожьте свою совести, - сказал Даугенталь - на редкость мягко. - Никто Не виноват. Так надо: плод поспел и скоро упадет. Кто хочет взять весло? - Мы слишком много рассуждаем и ничего не делаем, - проговорил г-н Аусель в нетерпении, - Если он там... - г-н Аусель указывал на дверь. - ..то вы ничего не сумеете сделать, - закончил за него Даугенталь, да он и не там - не по ту сторону двери. Все в изумлении умолкли. - Храм Януса, вы говорили? - продолжал в тишине Даугенталь, обводя помещение взглядом. - Храм Януса, профессор, был копия этого храма, фальшивка... Он не работал. Этот работает, - он тоже указал на дверь, - и будет работать, пока не... Гм... - Вот как? - воспользовался паузой г-н Аусель. - Значит, я не слишком ошибался! - Он даже чуть порозовел от удовольствия. - Но ведь это только остатки здания! - Ничего не значите сказал Даугенталь, - все пустяки.,. Это машина. Нет машины древней и надежнее, можете даже взорвать, но... - Простите, дружище! Янус - двуликий бог, один из ликов его глядит в прошлое, другой... Господи, так что же выходит-то у рас, Даугенталь? Машина!.. Машина... - язык его не слушался. - Нет, - сказал Даугенталь невозмутимо, - не машина времени, хотя насчет эффекта этого Р, ван Винкля вы молодец: догадались... А это, можете считать, автоматический экзаменатор. Помните, я провалился у вас на истории искусств? Так-перетак, теперь, думаю, все провалимся! Справку о Болезни не примут, экзамен не будет отложен! Профессор Аусель, вставайте: профессор Космос хочет задать вам вопрос!.. Садитесь, очень плохо, приходите опять через сто, через двести, через триста лег! Но и это еще не все, что машина умеет. - Какой-то кошмар... - прошептал г-н Аусель. - Ха-ха, не беспокойтесь, вам не дадут весла: вы психопат и алкоголик. Нет, необходим нормальный Зрелый человеческий экземпляр, а норма - большая редкость, годится, может быть, один человек на планете думаю, что так и есть, и, судя по всему, он готов.., почти готов это сделать!.. - Где найти его, как узнать?.. - Дожидаться, - отвечал Даугенталь преспокойно. - бы еще не все нам рассказали, профессор Аусель. - Да, - сказал г-н Аусель после минутного колебания, и признаюсь во всем!.. Видите ли, в конце концов я все же усомнился, заподозрил мистификацию и... - остальное он проговорил с отвращением, медленно присоединяв слово к слову, - нанял сыщика, чтобы проследить за нотариусом и установить местонахождение Клиента... - Ого! - воскликнул Биллендон. - И что ваш сыщик?.. - Понятия не имею ни о чем, кроме того, что заплатил ему вперед... Я ничего ему не открывал, он должен рыл проследить все контакты - любые... - Но донесения поступали? - Господин Биллендон, - г-н Аусель это произнес не без торжественности, - я в тот самый день запил и провел это время в абсолютном беспамятстве! - Вам повезло, - сказал Даугенталь. - Но правильнее, вас спасли. - Так-так-так!.. - сказал Биллендон, скребя в затылке. - Перета!.. Реванула синена, странным образом - дважды. Из прихожей послышались шаги: Молодой человек возвращался после того, как увидел, что в окнах Дамы, трижды мигнув, погас свет. - Вот еще случай!.. - Сказал Биллендон. - Эй, зайдите-ка сюда! позвал он гостя, и тот появился в дверях.
      ***
      Всем почти одинаково запомнилась эта минута и последовавший разговор, уточнить пришлось лишь отдельные реплики, так что, можно считать, восстановлен он здесь с точностью до Запятой. - Вы много чего знаете, - с такими словами обратился к страннику Биллендон. - так не сумеете ли отворить вон ту дверь? Пожалуй, эти слова привели собеседника в замешательство, но поручиться трудно. - Ваше ли дело об этом просить? - отвечал он, довольно некстати. - И не поздновато ли для прогулок? - Это уж кому как!.. - Отчего не попробовать? - сказал молодой человек, рожав плечами. Только сами уж, ради бога, гуляйте: я ни за какие коврижки не соглашусь! Удивил ли его обнаруженный за зеркалом тайник? Хоть вид такой он обязан был сделать - или уж решил откинуть всякое притворство? Не располагаем ничьими показаниями на этот счет. Рей протянул ему фонарик, молодой человек его не взял. Все столпились возле арки у подножья лестницы, затаив дыхание... Дверца не скрипнула, отворяясь... Она оставалась открытой, когда странник спускался по ступенькам назад в мастерскую. Не дух древних мистерии ворвался в нее, но обыкновенный влажноватый ночной воздух! - Я могу идти спать? - Спокойной ночи, - сказал Биллендон. - А на сон грядущий, - добавил молодой человек, - если господин Аусель не против, я прихватил бы это письмо! - он указал на стопку каллиграфически исписанных листков. - Его содержание вам известно, - уверенно сказал Даугенталь. - Не могу припомнить всех подробностей... Даугенталь кивнул. - Да, память могла быть получше! Меня вы помните? Да нет, не в эти дни! - Даугенталь опережал ответы. - Это было несколько.., могу сказать точнее.., нет, ничего не скажу!.. - Коллега! - сказал г-н Аусель в страшном волнении. - О чем мы... Боже мой, если этот юноша - только он! - может войти.... - Ха! - отвечал Даугенталь. - Мы все войдем в эту дверь отправляйтесь хоть сейчас, пожалуйста! Только кто, интересно мне, выйдет? А он вообще не желает входить и может этого не делать, его право. - Верно, - сказал молодой человек, поворачиваясь к нему и глядя на него во все глаза. - Доктор Даугенталь!.. - голос его сделался глуховат. Вы правы, память у меня оказалась похуже, чем я думал, но все же я припомнил кое-что - нет, не все... Почему вы так недобры? Я знаю, что вы можете больше, чем говорите, - нам всем не в пример. Кто из них, - он указал на окружающих, - знает, что вы способны видеть даже мысль в момент ее рождения? Я не говорю... - И не говорите, - невозмутимо отвечал Даугенталь. - Почему вы не хотите ничего отдать из того, что имеете? Почему не пойдете туда сами? - Отвечаю: потому что я урод - машинка для размышления, у меня не развита душа, она - зародыш. Если бы я оказался на вашем месте, знаете, что я стал бы делать? Я но стал бы делать ничего! Вы - жаль огорчать, но скажу в лицо: вы тоже не принесете удачи! - Может быть, еще не поздно изменить.., я хочу сказать - заменить... - И вакансия останется свободной. Это будет означать хаос, катаклизм, хотя, наверное, что-нибудь предусмотрено... - Кого же хотели бы вы на этом месте видеть? - Не знаю, - сказал Даугенталь. - Если бы коллега Рей и эта девчонка сделались одной личностью, это было бы самое лучшее из всего, что мне известно. Но этого нельзя, и они еще не люди. Пойдете вы, ждут вас... - Я не пойду. - Вы пойдете и причините огромный вред. Я знаю, что вы намерены сделать. - Я не пойду, но снова спрашиваю вас: почему вы так недобры? Да, я сделал бы то, чего вы боитесь, если бы пошел, но почему вы этого боитесь? - Потому что этим способом вы можете покончить вообще с человечеством - расой разумных существ. Да, горько, что люди страдают, но страдая, они развиваются, эволюция продолжает идти... - Пусть развиваются не страдая? - Он думает, это возможно! - желчно произнес Даугенталь. - Страдание - плата за эволюцию, а эволюция - единственный признак того, что существование имеет логический смысл. - Оно его имеет? - И он обнаруживается в эволюции! Что могли бы, думать о смысле своей жизни вирусы, водоросли, мхи, лишайники, на какое отчаянье были бы осуждены? Но мы знаем, что жизнь их имела великий смысл: они подготовили для нас планету, сделались нашими предками. Рассуждайте по аналогии, смысл всякого существования обнаруживается только в следующем эволюционном слое - только потомки... - Обнадеживающее заявление!.. - Ха! - отозвался Даугенталь. - Но я пока говорю о логическом смысле, коллега! Наша логика, наш интеллект не обнаруживает в существовании этого смысла, намек на него усматривается в эволюции. Но душа о нем подозревает! Это нелогично, что человек желает жить, нелогично, но мудро. Смотрите-ка: логично поступивший самоубийца объявляется сумасшедшим - и никто из вас не удивлен. Когда вы стоите там, под окошками, вы думаете о смысле жизни? Нет, вы его просто имеете! Правильно, что человеку этого мало, потому что он не вирус и не мох, он может сам вести свою эволюцию, искать логический смысл, который есть тайна. Отвечу, сколько сейчас могу: человек - сам ключ ко всем тайнам, а лучше сказать, он сам должен превратить себя в этот ключ, как это делается - не загадка, мы каждый день это делаем, только всегда ошибаемся. Мир же не так глуп, как нам кажется, чтоб нам довериться. Испорченный ключ открывает фальшивые двери! Так и останется, пока вся наша деятельность будет пародией на те, что мы должны были бы делать по-настоящему. Вот вам еще: жизнь кажется бессмысленной тому, кто не ищет в ней смысла или делает это вяло. Энергичные поиски - даже одни только поиски, коллега! - уже снабжают нас этим смыслом до отказа. Величайшие тайны открываются не умнейшим, а настойчивейшим - тем, кто неотступен Думаете, зря называли греки Платона божественным, думали, что Пифагор и Эмпедокл имеют сверхъестественные возможности? Не входя в детали, одержимость, углубленность в тайны мироздания на самом деле приносят знание этих тайн.., и кое-какое умение! Может быть, и сама логика не столь неуязвима и должна быть преобразована. Может быть, должны быть преобразованы мы сами, чтоб возникла новая логика. - И может быть, - подхватил странник, - то, чего вы боитесь, - это и есть нужный путь... - К тупику, - сказал Даугенталь. - Не может быть! Но если и так, пускай человечество даже не развивается, только не страдает.., не страдает, как нынче - горько, унизительно, недостойно даже существ, которые не обладают разумом! Сказано это было с истинной страстью. Даугенталь ничего не ответил. - Ну. - сказал Биллендон, - я так и не понял, кто победил маленький Давид.., или маленький Голиаф! Даугенталь рассмеялся. - Поздно спорить! Профессор Аусель, если вы хотите взять у своего сыщика отчет, вытащите его из-под лестницы, Иначе он стащит письмо. По сведениям, полученным от г-на сыщика, за истекшие месяцы? нотариус отлучался из своей конторы только однажды: на прошлой неделе он посетил некое частное убежище для престарелых в пригороде столицы...
      Глава 2
      Г-н Аусель еще вечером чуть не ринулся продолжать срои поиски. Его кое-как уговорили дождаться хотя бы рассвета - решающий аргумент Биллендон выставил из своего шкафчика со спиртным... Надобно отметить, что интерес, проявленный г-ном Ауселем к содержимому шкафчика, был на этот раз не слишком пылок - только достаточен, чтобы внять разумным советам. Но на заре, когда внезапный звон колоколов взбудоражил весь дом, г-н Аусель окончательно собрался в путь. Его не удерживали Даугенталь напоследок сказал: - Не надейтесь найти то, что ищете, коллега: найдете то, чего не ищете! Г-н Аусель не ответил. Он поднялся по ступенькам до открытой двери, перешагнул высокий каменный порог и оттуда, из глубины ниши, ведущей наружу, крикнул им: - Я скоро вернусь! - Ты уже вернулся, - как бы про себя - и довольно загадочно пробормотал Даугенталь. Рей покосился на него с некоторым недоумением. Он не все понял в той довольно сложной теории, что излагалась ему вечером. Эта теория трактовала время как особое пространство, где процессы можно себе представить в ролях, обладающих протяженностью и массой, рельефом... Выводы противоречили очевидности: Рей видел за таинственной дверцей всего-навсего г-на Ауселя, с трудом продирающегося сквозь тот самый кустарник, который вчера доставил кучу хлопот и царапин ему самому. А там, дальше, за кустами, белела плитняковая ограда усадьбы Ничего не изменилось, кроме только запаха, - ровно и мощно вливался в открытую дверь запах цветов шиповника... Это лишь и помешало Рею выскочить вслед за г-ном Ауселем. Ректор может вести себя как ему угодно, а Рей должен в срок явиться в колледж, хотя при этой мысли у него зубы ныли: Марианна сразу в подробностях распишет девчонкам, и класс весь будет хохотать, а ты сохраняй невозмутимость... Не отвяжется она, как видно, никогда - чего зря надеяться!.. - Рей! - послышалось из прихожей. "Легка на помине!" - подумал он и заспешил навстречу, рассудив справедливо, что тайну двери Марианне знать ни к чему. Он думал, он решал, но ничего уже от решений его не зависело, последний случай задать Даугенталю несколько важных вопросов - и тот был упущен. - Рей! - затараторила Марианна. - "В городе будет мятеж, вот тебе браунинг - отстреливаться! Ой, запах - как в оранжерее! Это что тут у вас? Не дав ему опомниться, она проскользнула мимо - в мастерскую, охнула... Рей, вбежав следом, увидал ее уже на лестнице! - Сумасшедшая, постой! - завопил он. Куда там...
      ***
      Когда начальник оккультного отдела, согласно предписанию, проник в незапертый дом, там уже не было никого - даже Звереныша, но это обнаружилось не сразу: реципиенты ничего не учуяли. Начальник был ужасно расстроен: организовывать оборону - вовсе не по его части, разбазаривание интеллекта - таково имя этому, господа! Топчась в прихожей, он, отдавал довольно бестолковые распоряжения своим сомнамбулическим сотрудникам, они медлительно их исполняли и невозмутимо принимали новые, противоречащие прежним. Прибытие агентов, доставивших оружие, довершило дело к инструкциям президентши эти типы добавили несколько слов от себя.., или своего настоящего шефа, какая уж разница!.. Да-с: переплет!.. И дернул же черт за язык сказануть президентше, что ее телохранители - люди Тургота. Думал оказать услугу государству, чтоб ему пусто было! Как теперь быть? Использовать особые способности? Не выйдет, агенты явно предупреждены: мешают говорить, смотрят в сторону. Кто, интересно, их проинструктировал? Сотрудникам хорошо, они в состоянии транса, даже за собственные поступки не несут ответственности Бандиты, конечно, потребуют, чтобы он истребил лишние сведения, из памяти подчиненных, прежде чем примутся за него самого. И все будет шито-крыто: приближаются уже с ревом. и грохотом, под звуки духового оркестра те, кого обвинят потом в злодеянии... Пожаловаться ее превосходительству? Э, ворон ворону глаз не выклюнет, все, по-видимому, согласовано.., или соответствует имеющемуся давно соглашению - опаснейшая мысль!.. Самому пустить в ход оружие? Пистолет ходуном ходил в его руке. А уж у них-то ручка не дрогнет, не в таких бывали переплетах, профессионалы, не управишься... Агенты вышли на крыльцо, чтобы стеречь входную дверь снаружи. Оккультист отер пот. Чего он так разволновался? Ничего не потеряно, пока в его руках Даугенталь и еще кое-кто поважнее: мадмуазель Марианна. Где они, кстати? Передышка была использована для того, чтобы обыскать дом, где не обнаружилось ни одного обитателя. Начальник оккультного отдела пришел уже в полнейшее отчаяние, когда один из реципиентов, повинуясь случайно отданному распоряжению, взял мысленно след Марианны. С этой минуты пошла без перебоев информация - довольно увлекательная!.. Им неплохо, черт побери - там, где они находятся, всем неплохо, - и никому нет никакого дела до его переживаний! Где у них этот запасной выход? Никто не имел приказа оборонять пустой дом. Агенты, коли им угодно, пускай отбиваются, это их специальность, пускай даже доблестно падут на пороге, окажут такую любезность... Итак?..
      ***
      Марианна легко перемахнула через ограду, которая накануне показалась Рею гораздо выше, чем на самом деле, - правда, она была почти скрыта кустами. Там, дальше - должен быть пологий склон... Дальше и впрямь был пологий склон, но над кустарником возносили деревья свои тяжелые разлапистые кроны - начинался лес! Рей на бегу оглянулся. Дом был еще виден...
      ***
      Но как из наружной ниши выбралась в заросший двор команда оккультистов во главе со своими позеленевшим от неприятностей начальником - этого увидеть было уже некому. Что сейчас там у них в доме начнется! Рев толпы и грохот оркестра сотрясали даже циклопические стены мастерской. Хорошо, что существует этот запасный выход, найти его оказалось пустячным делом, ушедшие не догадались сызнова его замаскировать. Ну, понятно, разве можно было ждать такого оборота! Оккультисты проявили зато осмотрительность: рама зеркала надежно прикрывала арку у них за спиной. Обороняйтесь без нас!.. Начальник ждал пальбы, а потому не сразу обратил внимание на странную подробность: шум толпы и звуки оркестра, которые здесь, снаружи, должны были звучать гораздо громче, были теперь едва слышны. Что за непонятная акустика? Загадка не показалась опасной, она ничего не могла значить рядом с тем, чего удалось избежать. Они живы, они на свободе - ну так за дело! И Даугенталь не уйдет: вся местность оцеплена войсками, откуда-нибудь да поступит сигнал о его появлении - долго ли своевременно подоспеть... А еще важнее приглядеть за мадмуазель Марианной - это зачтется! - Где она? - обратился он к реципиенту, и тот голосом Марианны ответил: - Гляди: река! Давай-ка искупаемся! Черт побери, откуда здесь река? Да и леса никакого вроде бы не значится... Впрочем, чего они стоят, эти карты генштаба? Копируют с одних и тех же образцов, а выдают за новые - и получают денежки, старый фокус. Но вот ведь дрянь - задумала купаться! Он мысленно прикусил язык. Что за пропасть - никакого контроля над мыслями! Знает же сам, что начисто их стереть ни в одном мозгу не удастся, всегда останутся хоть следы следов - при некотором опыте... Вот, опять! Ну-с, начинаем думать как положено: следует позаботиться о том, чтобы милая мадмуазель не утонула случайно в этой паршивой речонке благоговейней, почтительней! - и не огорчила тем свою уважаемую матушку, вот так будет правильно. Да и самим не мешает оказаться подальше от этого разнесчастного дома, да поскорее! Бр-р! Он бы сам с удовольствием искупался, но его удерживает долг. Оккультисты, перебравшись через ограду, углубились в лесную чащу. И опять же некому было увидеть, когда наступило время, как громадный черный пес, приплясывая от нетерпения, выволок за собой на веревке сержанта Дамло и как тот упирался, как сапожищи вспарывали дерн... Пес рванулся изо всей силы, веревка лопнула, славный сержант повалился на спину, пятная форменный сюртук соком травы. Выбежавший следом репортер с легким злорадством прокомментировал событие, затем продолжал на бегу, преследуя собаку и полицейского: - Мы очутились в очаровательном уголке, дорогие радиослушатели, я не подозревал, что окрестности так хороши - полная неожиданность! Какие краски и ароматы, а цветы - это что-то невиданное, райский сад в день творения! Не могу поверить собственным глазам - спрашивается, где они были прежде? Честное слово, хочется остаться здесь навсегда: небо.., солнце.., не нахожу слов! Репортер испустил в микрофон очень внятный лирический вздох.
      Глава 3
      Железный Звереныш настиг их уже на берегу. Облепленный рыжими муравьями, он выкатился из кустов, замер от счастья: сыскалась работа! И сразу принялся набивать свой контейнер чистейшим речным песочком, вообразив, будто это особая пыль. Вскоре он уже суетился, выбирая участок для свалки. Муравьи деловито за ним наблюдали. Марианна сразу плюхнулась в воду, Рей задержался, увязывая пожитки в узлы. Прозрачная вода лесной реки была прогрета солнцем до самого дна, отличалась от воздуха только на ощупь. А течения почти не было, хоть против него плыви вдоль плавных медлительных изгибов берега, по которому, иногда пропадая из виду, колесил нагруженный узелками Звереныш. - Скоро есть захочется, - сказала Марианна, - тогда сбегаем накупим всего и опять удерем сюда!.. - "Дурочка, бедная дурочка!" - подумал Рей с жалостью, но промолчал. - Так рада, что приехала! В резиденции, конечно, веселее, музыка играет целый день, но тебя гвардейцы не пропустят... Здесь, стояла бы хорошая погода, жить бы до старости, зачем нам колледж! "Как еще туда запросишься!" - подумал Рей. - А он чтобы нас не нашел! - Кто? - спросил Рей. - Детектив, - сказала Марианна, - скоро пришлют! Когда мамочка едет на воды, папочка всегда нанимает детектива, так принято, но это ерунда: развестись я все; равно не разрешу! И ты думаешь, когда единственная дочь сбежала с бесприданником... Поперхнувшись, взглянула исподтишка. Не обратил внимания, или не расслышал, или давно перестал слушать Слава богу, хотя и обидно. Угораздило мамочку делать запросы в особое бюро!.. Лучше бы вовсе ничего не знать. Молчать тяжело, болтать неделикатно. Марианна перевернулась на спину, подставив солнцу носик - пускай его облупится, раз она такая несчастная! Речка потихоньку несла энергичное тельце в глубину леса под смыкающиеся над головою своды древесных крон, не знающие угомону руки плели под водою венок из водяных лилий. Как Офелия! Стриженая голова Рея мрачновато чернела в тени, он устало сопел и, кажется, непрочь был обсушиться. "Тучен и одышлив", - вспомнила Марианна и хихикнула из воды. - Чего ты? - спросил Рей. - Сравнила тебя с Гамлетом, - ответила Марианна - Опять глупости!.. - Ой!.. Они открыли этот мир и думали, что он принадлежит им. Оказалось, что не совсем. С берега донесся рев и топот.
      ***
      Виноват был Звереныш. Продолжая колесить меж стволами, он обнаружил нечто восхитительное: покрытый глинистой подсохшей коростою бок незнакомого существа, растянувшегося в сладкой дремоте поперек лужи. Звереныш скинул узелки, удлинил телескопические конечности, выдвинул коготки и ринулся производить уборку! Животное, фыркнув, вскочило. Марианне и Рею видывать такое доводилось только в зоопарке да на картинке! С клыками, со щетиною, свисавшей до земли, зверь устремился к воде. Звереныш за ним, а над кустами, подобно взрывам, возникали другие мохнатые туши: оказалось потревожено целое стадо. Под топотом трясся берег. Первый беглец всколыхнул реку, словно катер. Вода забурлила как кипяток, когда в нее обрушились остальные. Фыркая, злобно косясь, проплывали они мимо человечьих детенышей, но либо не сочли их стоющей добычей, либо, полагая, что для такой паники должна быть важная причина, спешили спастись. И не одни они: воздух потемнел от птичьих стай и пчелиных роев, и чьи-то стремительные силуэты пронеслись в ветвях, свисающих к воде!.. Когда все успокоилось, Марианна спросила дрожащим голосом: - Рей, откуда здесь обезьяны? - Что?! - Обезьяны! Белые, без шерсти! - Это тебе с перепугу почудилось? - Ничего не почудилось, я плыла на спине и увидела! Без шерсти, без хвостов... Послушай, Рей, это не обезьяны, это еще хуже: дикари, белые дикари! Как интересно! Они прыгали там, будто Тарзаны! Такова была первая встреча с обитателями нового мира, и она кажется нам не лишенной своего значения... Понятная наивность, - скажут нам. Да, разумеется. Но не только! - Ты с ума сошла, - сказал Рей. Тут-то Марианна и ответила: - Если я сошла с ума, то очень хорошо, что вместе с тобой, а не с Арнумом Гентчером, вот был бы ужас-то, правда? - Для Гентчера! - буркнул Рей. - Враки: Арнум бы очень обрадовался! "Где твой Арнум? - подумал Рей, содрогаясь от бесполезной, а потому и бессмысленной жалости. - Где Арнум Гентчер, великий лоботряс, где его инкрустированный аэробус для веселых компашек, где сами компашки, а также слуги, егеря, пилоты, матросы и вся эта хлопотливая скукота? Где все? Где все?" Он был в предположениях поспешен. Стрелки таинственного механизма не завершили своего оборота, и помянутый Гентчер не рассыпался пока еще во прах, был живехонек и, стало быть, развлекался вовсю, добивая каникулы, и не оборвалась еще невидимая нить связи со всем, что оставалось позади, вскоре предстояло в этом убедиться. Рей ничего не сказал Марианне. Та продолжала плести свой венок, который как-то умудрилась не выронить даже в суматохе.
      ***
      Они вышли на белую песчаную косу, попрыгали, избавляясь от воды в ушах, разлеглись на горячем песочке. - Есть ужасно хочется, - призналась Марианна, - поднялась из-за тебя в такую рань! Рей пропустил это мимо ушей. Обломком ветки он пытался начертить на песке план местности, нанося на него все, что удалось сегодня увидеть. Внимание его особо привлекал холм довольно правильных пирамидальных очертаний, отличавшийся от других этой формой и значительной высотою: вершина его была скрыта облаком! - Когда мы поженимся, - продолжала Марианна, рассердившись, - я буду варить тебе кофе и вообще работать не покладая рук, как мамочка, но пока что раздобыл бы хоть кусок хлеба, честное слово! Рей и тут промолчал, хотя услышал. Не хотелось объяснять девчонке, что им придется самим изыскивать теперь способы пропитания и, должно быть, не слишком привычные, но какие? Над этим он сам ломал себе голову. Поныв еще немножко, Марианна успокоилась и замолкла. Солнышко так славно пригревало, и спать, пожалуй, хотелось даже больше, чем есть... Внезапно она встрепенулась: - Ты слышишь? Издали донесся чей-то крик. Рей вскочил на ноги.
      ***
      Черный пес появился в кустах на берегу беззвучно, как призрак, затем под его лапами с шорохом взорвался песок: пес мчался к ним! - Кьерк! - закричала Марианна. Он попросту взлетел от счастья и приземлился ей пол ноги, взвился снова, облизал ей нос, прижался боком к коленкам, почти обняв ее гибким, глянцевым корпусом, так что хвост чуть не касался мокрого черного носа!