Верховный привратник хитро сморщил свой сизый нос.
      - Э, вам скажи! А вы по всему городу...
      - Ва-скродь, разъясните! Мы никому...
      - Их казнят, - таинственно начал привратник, - в силу важнейшей государственной необходимости. Понятно? Во имя высшей идеи, перед которой отступает жалость и прочие дряблые личные чувства. Государь суперимператор сказал: "Если врагов нет, их надо выдумать!" - тут трактирщик принес и поставил на стол бутылки. Привратник слегка отрезвел.
      - Трактирщик, ты что-нибудь слышал?
      - Некогда мне слушать, - буркнул трактирщик.
      Привратник обвел солдат грозным взглядом.
      - Вы осмелились задавать мне не те вопросы! Не те! Да еще при посторонних! Я думал, соберемся, попоем, демократично, а вы... бесстыдники! Ну, сами виноваты. Встать! - солдаты вскочили. - На поиски преступников ша-агом марш!
      Солдаты вышли. Привратник остался один за столиком, уставленным бутылками. Тут только он заметил Пипа и Джипа.
      - Ваше здоровье, господа! - сказал он. Язык у него здорово заплетался. - Приятно встретить в такой дыре порядочных людей. - Пип и Джип поклонились в ответ. - Кого-то вы мне напоминаете... Ваше здоровье!.. А вот скажите: сколько вас?
      - Нас? - быстро ответил Джип. - Один.
      - Значит, уже... - пробормотал привратник. - Я так и думал. Твое здоровье, приятель! Можно, я к тебе подсяду?
      - Валяй, - разрешил Джип. Привратник, прихватив стакан и бутылку, пересел.
      - Ты мой друг, да? - сказал он, обращаясь в пространство между Пипом и Джипом. - Я тебя сразу узнал. Нет, каковы негодяи! - кивнул он на дверь, в которую вышли солдаты. - Спрашивают! А разве им доступны мотивы высшего милосердия, которое порой обязывает нас... тех, кто наверху... в разумных, конечно, пределах... Скажу не хвастаясь, - он приосанился, - я сыграл выдающуюся роль в этом деле с рыжими! Само собой, недруги... Главный Контролер и другие... могли быть неприятности, но государь сказал: "Оставьте его. Он дал нам главное - повод". Какова проницательность! А мудрость! А дальновидность? Конечно, не подскажи я вовремя... насчет заговора рыжих, гм... Здоровье государя, господа! Твое здоровье, приятель! Где-то я вас... я тебя видел, господа!
      - Твое здоровье, - сказали Пип и Джип.
      - И кого... ты мне напоминаешь? - Верховный привратник пригорюнился.
      Пип и Джип встревоженно переглянулись, встали.
      - Мне пора, - сказали Пип и Джип.
      - А-а! - сказал привратник. - Ты мне напоминаешь золотое детство. Садись.
      - Мне некогда, - сказали Пип и Джип.
      Привратник поднес к губам свисток.
      - Сидеть, коли начальство велит! Не то как свистну - со всех постов сбегутся. Нет, мы с тобой выпьем, единодушно исполним нашу боевую песню "Мы врагов победим, мы им всем зададим!" А потом придут мои солдатики и препроводят тебя в жандармерию для проверочки. Кстати, где мои солдаты? Я же им приказал обшарить этот кабак от погреба до чердака! Забыл... приказать... Выгнал... А отсюда за квартал рыжим духом пахнет! Ничего, сейчас вернутся, знают обычай начальства, и мы тут все... железной рукой... во имя... - трактирщик побледнел. Пип тоже. - Кого-то вы мне напомина... - сказал привратник и клюнул сизым носом.
      Трактирщик выглянул в дверь.
      - Жандармы, - сказал он. - Все дома подряд обшаривают. Господи, пронеси!
      - Смоемся! - зашептал Пип.
      - Нет, погоди, - сказал Джип. Он быстрым движением коснулся головы привратника.
      - А может, это был не он... - бормотал тот. - Просто Дольфик моментально... того... Хе-хе, господа, это я императора так зову, мы с ним приятели... попросту. Конечно, между нами, какие там колдуны...
      Пип и Джип, переглянувшись, встали.
      - Сиди, - грозно сказал привратник. - До выяснения. У вас нет спичек, господа? Странно, мне вспомнилось...
      - Трактирщик! - повелительно сказал Джип. - Позовите жандармов.
      - Зачем? - слегка ошалело спросил Верховный привратник. Трактирщик кинул на Джипа взгляд, полный страха и ненависти. И заметался между стойкой и дверью, ведущей в подвал, словно необычайно толстый стриж около разоряемого гнезда.
      - Зачем? - повторил Джип. - А чтобы передать в руки властей важного государственного преступника.
      - Серьезно? - оживился привратник. - Так не трудитесь, я сейчас! - он поднес к губам свисток, но отнял его, спросил заинтересованно:
      - А где преступник?
      - Сидит здесь, - сказал Джип.
      - Почему... я его не вижу? - спросил, озираясь, старикашка в мундире.
      - Посмотрите в зеркало, господин Верховный привратник! - отчеканил Джип. - Впрочем, здесь темновато. Трактирщик, свечу!
      Тон его был так внушителен, что привратник, поперхнувшись заготовленным ругательством, повиновался. И, став перед зеркалом, сразу протрезвел: сквозь закопченное стекло на него глядела его собственная лиловая образина, но...
      - Боже мой... я рыжий! - пролепетал привратник. - Откуда? Еще вчера...
      - Вчера вы были скрытым рыжим, - внушительно сказал Джип. - А сегодня стали явным.
      - Но это... не мое! Это краска! Я не знаю...
      - Если даже вы покрасили волосы, - сказал Джип, - то вы тем самым показали, на чьей стороне вы стоите в той борьбе с рыжей опасностью, которую сегодня единодушно ведет население нашей великой империи. Кажется, у тебя где-то были наручники, Пип?
      - Не троньте меня... не надо! - умолял привратник, зеленея от ужаса.
      Джип был неумолим.
      - Слыхали про радиоинструкцию? - сказал он. - Все рыжие в городе и за его пределами, независимо от чина, звания, занимаемой должности, без всяких исключений, - это он подчеркнул, - подлежат... Преступник, что вы делаете? Знаете, что полагается за попытку уничтожить улики?
      Привратник яростно рвал на себе волосы.
      - Я не рыжий! - визжал он. - Не рыжий!
      Джип презрительно усмехнулся.
      - Вы хотите, чтобы мы не поверили собственным глазам? - сказал он. - И вообще я вас не понимаю, господин бывший Верховный привратник. Как! Вы не хотите послужить топливом для священного пламени всенародного гнева? Разве вам недоступны мотивы высшего милосердия, которые порой обязывают сами знаете к чему! Вы помните, государь суперимператор сказал: "Если врагов нет, их надо выдумать". Наручники, Пип!
      - Не подходите ко мне! - визжал несчастный старикашка. - Это ошибка! Я вам объясню: рыжие ни в чем не виноваты, не надо их трогать! Они просто одной масти с преступником, который нынче ночью проник в город по причине моей преступной халатности! Боже мой, вы же умный человек, понимаете, как работает наша кухня! Было дано указание поймать рыжего, полиция, как всегда, проявила усердие, стала хватать всех рыжих подряд. Ну, хватились, хотели отменить... а мы - там наверху - подумали-подумали: чем его упускать, так лучше и верно всех рыжих... сразу! Глядишь, и он среди них... невыявленный! И полезно для чистоты расы, а то все разных мастей непорядок! И для умонастроения... Я же все знаю, идея-то моя! Я говорю вам: рыжие не виноваты!
      - Вы, кажется, хотите отменить решение государя? - сказал Джип пугающим голосом. - Все слыхали, как этот человек говорил не те речи? Не те, бывший привратник! Это несомненно послужит отягчающим вину обстоятельством.
      Привратник упал на колени.
      - Добрые люди, - сказал он, - пожалейте меня, дурака старого!
      В глазах Джипа вспыхнули какие-то странные огоньки.
      - А ты других жалел? - сказал он не знакомым Пипу голосом. Вспомни-ка: на этом самом месте шесть лет назад... Ну, вспомнил? И не каешься?
      - Не надо, - сказал привратник, отползая на четвереньках в угол, - не надо! Может, я... ночей не сплю все эти годы... откуда вы знаете! Господа... даже клоп хочет жить! Пожалейте, умоляю... Я богат, все будет ваше. Хоть сейчас. Не надо меня... Господа, я вам еще пригожусь!
      - А на что ты нам? - сказал Джип.
      - Я ведущий специалист по воротам! - заявил привратник, учуяв надежду. - Я открою перед вами любую дверь в империи! - он значительно поднял палец. - Не выдавайте!
      Огоньки в глазах Джипа погасли.
      - Что же, - сказал Джип своим обыкновенным голосом. - Об этом можно подумать. Надевайте свою треуголку, привратник. Да поаккуратнее, чтобы видно не было... Так-так... Прежде всего вы откроете перед нами одну дверь - дверь вашего дома. Здешние гостиницы мне не нравятся, поживем пока у вас.
      - Я буду счастлив, господа! - привратник поклонился самым униженным образом.
      - Тогда пошли, - сказал Джип.
      Обходя столик, Пип потянул Джипа за локоть.
      - А если он снимет парик?.. - зашептал он.
      - Только вместе с кожей, - ответил Джип. - Я его таким составчиком смазал - у старика своего бутылочку спер, когда удирал...
      Окаменевший от ужаса трактирщик так и не понял, что произошло. И едва посетители вышли, кинулся к двери погребка...
      ГЛАВА ПЯТАЯ. НОЧЬ НА КОРОЛЕВСКОЙ УЛИЦЕ
      Ночью по Королевской улице брели двое. Уже не слыхать было выстрелов: кампания по выявлению рыжих была в основном завершена. Ничто не мешало тихой беседе.
      - Спасибо вам, - говорил рыжий молодой человек, так неожиданно ставший брюнетом. - Я даже не знал до сих пор, как это хорошо - жить.
      - Бросьте, - смущенно сказал профессор.
      Но рыжий продолжал:
      - Я даже не увидел бы этой ночи. А она такая теплая. И, может быть, мы только не замечаем, как вокруг цветут... ну там, апельсины...
      - Они зацветут, - сказал профессор. - Я занимался этим вопросом. Я сперва думал повернуть земную ось, это довольно простое дело. Но посчитал и вышло, что трогать ее нельзя. Сюда пришел бы благодатный климат, а там, - он указал куда-то рукой, - затонули бы целые континенты. Мировая катастрофа, понимаете? Другой способ посложнее, но почти безвреден: искусственное солнце.
      - Искусственное? - изумленно спросил рыжий.
      - Да, - спокойно ответил старый ученый. - Я могу его сделать.
      - Солнце?!
      - Вы не думайте, это хорошее солнце. Оно ничуть не хуже настоящего. А когда оно истощится, его легко будет заменить.
      - Это не сон? - сказал рыжий. - И не сказка?
      - Уверяю вас, - сказал профессор. - Хотите, покажу расчеты. Вы видали апельсины только на картинках. А лет через... десять здешние мальчишки будут швырять ими друг в друга, словно камешками. Если только Адольф мне снова не помешает.
      - Какой Адольф? - спросил рыжий. И, тут же догадавшись, ужаснулся: - Вы так называете императора?
      - Я позабыл его настоящее имя, - сказал профессор. - Когда-то мы прозвали его Адольфом, и за дело.
      - За что? - спросил рыжий страдающим голосом.
      - Он слишком походил на другого Адольфа.
      - Да, - сказал рыжий, - на святого Адольфа. Государь принял это имя при короновании.
      - На святого? Гм... Не слыхал.
      - Государь не станет вам мешать, - убеждал рыжий. - Он...
      - ...прикончит меня, если сумеет, - продолжил профессор. - Однажды он чуть это не сделал, да меня вовремя спрятали. Я скрылся...
      - Вы скрывались... - повторил рыжий, немея, - вы скрытый...
      - Но он и там не давал мне работать, - говорил профессор. - Ему вздумалось отрубать людям головы. Необычайно дурацкая затея. Она отняла у меня уйму времени.
      - Вы работали палачом? - спросил рыжий с почтительным ужасом.
      - Этих людей потом привозили ко мне, - объяснил профессор. - Тайно, с большими опасностями. Я их лечил, как лечат больных. Это довольно просто оживить казненного, но... по рассеянности, бывало, то голову приставишь к чужому туловищу, то... - он засмеялся и махнул рукой. - Впрочем, никто особенно не обижался, знаете... Но было много чисто технической работы, отвлекался... Да еще пришлось открывать способ превращения булыжника в золото. Лечебницы требовали много денег, пациентов приходилось потом переправлять через границу, так что...
      - Врагов... - шелестели губы рыжего, - лечили... переправляли...
      - А самый страшный случай... - взволнованно сказал профессор. - Вы слышите? Кто-то идет! Давайте спрячемся!
      И они свернули в переулок. И не увидели, как к особняку Людовика XXIV подошли две темные фигуры. Одна из них перегнулась через калитку палисадника, отыскивая крючок. Потом послышался шепот:
      - Джип, Джип! Что ты опять затеял?
      - Не Джип, а ваша светлость, - ответил звонкий нахальный голос.
      - Ва-аша светлость, давайте смоемся отсюда!
      - Ваша презренная трусость вызывает во мне сильнейшее негодование, дорогой шевалье де ла Пип! - сказал Джип, распахнув калитку. - Умоляю проследовать.
      - Джип, Джип...
      - Где же ее окошко? - размышлял Джип, входя в палисадник. - Забыл спросить... Вот досада! Ку-ку, Марго!
      Окошко второго этажа сразу распахнулось.
      - Ку-ку, Джип! - ответил голос Марго. - Но я не могу выйти: там внизу Филипп стоит на страже.
      - Ничего, - сказал Джип. - Шевалье, станьте здесь! - он указал Пипу место под окном, ловко вскарабкался к нему на плечи, ухватился за подоконник. И тут его вдруг покинула развязность.
      - Какой... э-э... прекрасный вечер, - сказал Джип.
      - Да, - согласилась Маргарита. - Прекрасный.
      - Отличная погода... вообще, - проговорил Джип.
      - Превосходная, - светским тоном произнесла Марго.
      - В такую погоду, - в отчаянии промямлил Джип, - того... приятно смотреть на луну, а?
      Марго, еле сдерживая смех, ответила:
      - По-моему, вы никогда не ошибаетесь.
      Помолчали, глядя в темноте друг на друга. Джип переступил с ноги на ногу на плечах Пипа, у него уже завертелись в голове какие-то по-обычному складные фразы, он раскрыл рот и выдавил:
      - А вы... любите музыку?.. Играете... на чем-нибудь?
      - На клавесине, как моя прапрабабка Мария-Антуанетта, - чинно ответила принцесса Маргарита. Джип вздохнул, повертелся на плечах у Пипа.
      - Я тоже очень люблю музыку, - сказал он, наконец. И снова возникла ужасная нелепая пауза, которую прервал недовольный ноющий голос Пипа:
      - Ну, скоро вы там?
      - Пип, Пип! - быстро заговорил Джип. - Подожди немного, что тебе сделается?
      - Не могу, - сказал Пип сердито. - Устал я, понимаешь? Слезай!
      - Он прав, - сказал Джип, глядя вверх на смутный белый силуэт в окне.
      - Вы уже уходите? - шепотом спросила Марго, наклоняясь.
      - И не подумаю! - храбро сказал Джип и полез в окно.
      - Ой, как вы смеете! - зашептала Марго ему в лицо. - Ночью, в окно принцессы! Ой, Джип!
      - Не Джип, а герцог, - хладнокровно ответил Джип, спрыгивая с подоконника на пол. - Эй, Пип!
      - Ну? - послышалось снизу.
      - Иди за калитку. Будешь стоять...
      - На стреме? - с надеждой осведомился Пип.
      - На страже, шевалье!
      И окошко захлопнулось.
      Пип гулко вздохнул, задрав голову, восторженно промычал:
      - Мил-лашка! - снова вздохнул и покорно пошел за калитку. Там он облокотился на ограду и честно лупил глаза в кромешную темень, пока его не сморило. Пип принялся клевать носом и дергать головой, будто кивая. Он не услышал шагов, не увидел, как по улице к калитке подошел король Людовик, охая, почесывая грудь, с короной в руке.
      - "Закрыто на учет", - бормотал король. - Выдумал, болван! За столько лет первый раз... Какой ему учет?! Куда бы податься, а? - тут он заметил Пипа. - Это кто? - король схватился за шпагу. - А, это вы? - Пип кивнул. Я вижу, у вас тоже философский склад ума! - Пип снова кивнул. - Хотите выпить?
      - Выпить? Давай! - сказал Пип спросонок. Очнулся, увидел перед собой короля. - Ой! - затрепыхался он. - Простите, мистер король!
      - Ничего, ничего, я инкогнито, - ободрил его Людовик XXIV. - Пойдемте!
      - Ой! Мистер король!
      - Без чинов, шевалье, - сказал король, обняв Пипа за плечи и подталкивая к крыльцу, - попросту. Я ведь, - он понизил голос, просвещенный монарх, почти... демократ! Ну-ка, скажи мне: Луи...
      - Луи... - дрожа, повторил Пип.
      - ...пойдем дерябнем... - продолжал король.
      - ...пойдем дерябнем... - жалобно отозвался Пип.
      - ...по маленькой! - закончил Людовик XXIV.
      - ...по ма... - дверь за ними захлопнулась. Осветилось окно нижнего этажа: король с Пипом садились за стол.
      Королевская улица была тиха. Город спал, утомленный круглосуточной борьбой с заговорщиками. Но не всем, видно, спалось этой ночью. Снова послышались голоса, это, обойдя квартал, вернулись на прежнее место профессор и рыжий.
      - Я вылечил мальчика, - продолжал профессор, взволнованный рассказом, но он мне так ни в чем и не признался. Ни за что не хотел сказать. Смеялся только... - профессор задумался. - Вы представьте: когда его привезли, я ведь его не узнал! Да-да! Он совсем не походил на себя. Он был похож на кого-то другого... Только никак не могу вспомнить, на кого.
      - Зачем вы меня позвали? - вдруг резко спросил рыжий.
      - Вы мой естественный помощник, - сказал профессор. - Мне здесь больше не на кого рассчитывать. Понимаете?
      - Пытаюсь понять.
      - Отлично. Сегодня трактирщик рассказал мне о фокусе, который выкинул один ловкий малый в его трактире... Очень забавно, я бы даже подумал, но нет... зачем ему скрывать? Но к делу. Это происшествие натолкнуло меня на неплохую мысль... Мой друг трактирщик староват и несколько неуклюж. Я сказал ему: позовите вчерашнего рыжего молодого человека. И вот вы здесь. Согласны помочь?
      - В чем?
      - Вы слыхали о завтрашней казни? Надо повредить одно устройство, чтобы казнь не состоялась. Это я сделаю сам. А вы возьмите эту бутылочку. Выльете в резервуары городского водопровода. Здесь очень сильный концентрат, его хватит...
      - На что?
      - Чтобы окончательно спасти всех рыжих. И еще...
      Рыжий гневно сказал:
      - Вы старый диверсант!
      - Как вы сказали? - недоуменно осведомился профессор.
      - Я пытался сдерживаться... больше не могу! - заговорил рыжий страстно. - Не надо мне вашего солнца! У меня одно солнце - мой государь. Он велик, он мудр.
      - Не спорю, - перебил ученый, - он неглуп, но... как поверить в эту нелепую идею о том, что счастье человечества - не в будущем, а в прошлом... - он развел руками. - Ну, знаете!..
      - Этой великой идеей живет вся страна! - почти выкрикнул рыжий.
      - Да? - сказал профессор. - Время, помнится, было тяжелое... он многих увлек, им показалось, что путь назад - это вправду выход. Думаю, они с тех пор опомнились. Человечество вышло из пещер, потому что ему там было несладко. И назад в пещеры его можно загнать только насильно.
      - И загоним, если оно не хочет быть счастливо по доброй воле! Само спасибо скажет.
      - Не скажет. Начнет все сначала. Да не получится у вас, пустяки все это. Послушайте, у нас мало времени. Давайте-ка за дело.
      - Разве вы не понимаете, что я отказываюсь? - рыжий был изумлен.
      - Серьезно? - сказал профессор. - Странно. Разница взглядов, да... Но мы же с вами сейчас были около тюрьмы, - он сказал это обиженно, огорченно. - Вы слышали, как там... кричат. И знаете, почему?
      - Такова воля государя, - сказал рыжий, не колеблясь. - Государь всегда прав. Вы его предали, оклеветали, как оклеветали святого Адольфа, - рыжий перекрестился. - Я понял, кто вы! - сказал он вдруг. - Я слышал о вас... вы - Старый Колдун!
      - Вы обещали молчать, - презрительно сказал профессор.
      - Да, - ответил рыжий. - Не беспокойтесь. Я не послушаю веления своей чести. Я промолчу и умру бесчестным человеком. Но лучше бы вы убили меня!
      - Это не по моей части, - сказал профессор. - Я верю вам, но боюсь, что все-таки надо скрываться как можно скорее. Прощайте, глупый человек. У меня еще столько дела!
      И он ушел. А рыжий бессильно опустился на мостовую, сжимая голову руками.
      - Позор... - простонал он. - Вечный позор...
      С грохотом распахнулась дверь особняка короля Людовика. Из нее выскочил Пип, а следом - король. Он подгонял Пипа пинками.
      - Вон! - кричал король. - Пошел вон! На дочери моей захотел жениться, ишь, прощелыга! А кто ты такой? Забыл, что сам мне сейчас выболтал? А приятель-то твой... Ох-хо-хо! Филипп! Выпишите себе верительные грамоты! Вы отправляетесь чрезвычайным и полномочным послом в ранге министра к королю испанскому Карлу... Впрочем, нет! Дайте мне плащ и маску! Я сам отправлюсь на тайную встречу двух дружественных монархов.
      Он надел плащ, маску, сунул под мышку шпагу и перемахнул через ограду.
      Через несколько минут осветилось окно спальни Карла, и стали видны силуэты королей. Они ссорились, бурно жестикулируя, похоже - обвиняли друг друга в чем-то.
      Тем временем Пип медленно брел по палисаднику. Остановился перед окном Марго. Он задрал голову, широко ухмыльнулся.
      - Мил-лашка... дуся! - и задремал стоя.
      Окно Марго открылось. Стал слышен голос Джипа:
      - До свиданья, девочка! Нет, погоди-ка... Ты точно знаешь, что папаша будет против?
      - Да, Джип, он никогда не согласится.
      - Но ведь я теперь как-никак герцог?
      - Моим мужем может стать только король. Или самое малое принц крови.
      - Мокрые дела не по мне, - Джип засмеялся. - Лучше уж... А ну-ка, ну-ка... Знаешь? Сделаюсь-ка я королем! Честное слово, сделаюсь! Слушай-ка, это мне еще как пригодится!
      В соседний палисадник выбежали короли Карл и Людовик.
      - Жулье! - кричали короли. - Надули! Обманули! Мошенники! Негодяи! Аферисты! Бог и король! Дени монжуа! - они полезли через изгородь.
      Джип выпрыгнул из окна прямо на плечи спящему Пипу, схватил его за уши, пришпорил пятками. Пип, не просыпаясь, вприпрыжку выбежал из калитки, галопом помчал Джипа по улице. Ему явно снилось, что он лошадь. И скоро и Карл и Людовик, которые бежали следом, размахивая шпагами, безнадежно отстали. И Людовик XXIV, отдуваясь, сказал:
      - А в сущности, брат мой, почему мы с вами подняли этот шум? Можете объяснить? Какая нам разница?
      - Я-то спросонок, - скрипуче буркнул Карл, - а вы... Разницы, действительно, никакой. Вот только этот Джип... подозрительный парень. Вы уже дали ему грамоты?
      - Лучше бы он был и вправду жулик, - сказал Людовик. - Я дал пятьдесят бланков, - сколько успел Филипп.
      - Ладно, донести на него мы всегда успеем, - сказал Карл. - Пускай уж сперва наладит дело. Мой Тонтуррадо успел заготовить семьдесят три.
      - Он меньше загружен. - Людовик поскреб в бороде. - И все они?..
      - Да, у его светлости герцога де Сан-Доминго. Надо...
      - Надо завтра же восстановить с ним дипломатические отношения, - сказал король Людовик.
      ГЛАВА ШЕСТАЯ. БУНТОВЩИК
      Город был шумен. Словно в воскресный день, не поднимались железные шторы на окнах лавок и магазинов, тяжелые замки висели на дверях мастерских, не открывались еще кабаки и трактиры. И понапрасну завлекали покупателей вывески, средневековые вывески для неграмотных: над дверью сапожника - сапог, башмачника - башмак, булочника - крендель, мясника окорок. Народ валом валил мимо, не глядя. И лишь торговки с лотками, затесавшиеся в середину движущихся людских потоков, бойко разделывались со своим товаром - орешками, леденцами и другими лакомствами.
      Правила уличного движения не действовали. Нормальное движение стало невозможным. Если бы потребовалось пересечь город по обычному маршруту, то на улицах св.угодников Освальда или Ральфа вы имели бы уйму попутчиков, толпа сама потащила бы вас в нужную сторону, не давая остановиться. Зато на улице св.великомученика Германа вы попадали во встречный поток, сквозь который уже совершенно невозможно было пробиться. Еще хуже было в мелких боковых улочках, перестроенных так, что едва разойдешься втроем.
      Все эти потоки сливались и двигались в одну сторону по улице святого Адольфа, в конце которой уже были видны искусно закопченные стены и башенки дворца суперимператора.
      Место, куда шли все эти люди, еще недавно было городским стадионом, но называлось теперь суперимператорским цирком. Над воротами висело издали видное объявление: "Все билеты проданы", и в воротах уже много раз возникала давка: городская стража теснила безбилетников, понятно, все больше мальчишек. В толпе шныряли какие-то типчики, которые, жалко хлюпая носами, спрашивали шепотом: "У вас нет лишнего билетика?" Бюргеры топали ногами, не отвечая.
      Слоновый топот толпы скверно действовал на Джуджелиса. Помимо воли лезло в голову всякое, давно забытое другими: нервирующий шелест знамен над головами, нетерпение в ожидании команды, неудачно брошенная граната со слезоточивым газом - упала слишком близко, пострадал взвод, и чересчур удачная автоматная очередь - по студенту на гильзу... Джуджелис боялся, что забудется и нажмет гашетку вот сейчас - по толпе, приглашенной властями, по лояльной толпе, помышляющей не о бунте - о развлечении, которое нынче заменило бокс. Джуджелис крякнул и отвернулся. Он был слишком хорошо дрессирован, чтобы спокойно переносить зрелище безнаказанного передвижения множества людей. Давно ли он считался образцовым воином империи? Времена меняются. Ох, меняются времена...
      - Рядовой Джуджелис, как стоишь? - раздался грозный окрик. Джуджелис вытянулся, повернул голову на голос. Перед ним, едва заметно усмехаясь, стоял вчерашний новобранец, блестя новенькими капральскими нашивками. Награжден за бдительность. А Джуджелис разжалован за ее отсутствие. У парня оказался хорошо подвешенный язык, как выяснилось в жандармерии.
      - Не те у тебя мысли, Джуджелис. Не те! - обронил новый капрал, проходя дальше. И Джуджелис запоздало прохрипел:
      - Так точно. Не те, господин капрал.
      "Далеко пойдет, бесстыжий", - подумал капрал с примиренной стариковской завистью. Что делать, гнилую подпорку заменили новеньким столбом, это правильно.
      Очень довольный тем, как отщелкал по носу бывшее начальство, капрал пошел дальше показывать свои нашивочки. Не без досады он убедился, что ребята во взводе таки знают службу: ни у одного во взгляде не удалось прочитать что-нибудь, кроме старательности и рвения. Блестящий взлет вчерашнего товарища, казалось, оставил их равнодушными. Но в общем, это, конечно, не меняло дела. "Удача есть удача, - думал капрал, - она не каждому дается. И упускать ее нельзя, не то..."
      Но похоже, что удача решила не оставлять молодого капрала. Не лишенные приятности мысли его были внезапно оборваны чьим-то очень знакомым ноющим голосом:
      - Джип, Джип! - проговорил этот голос.
      Капрал дернулся, будто его ударило током, завертел головой по сторонам. Черт побери, в этот яркий день, когда вокруг гудит толпа и рядом послушные солдаты, разве испугаешься каких угодно колдунов? Капрал дернул лопатками, стряхивая легкий - самый легкий озноб при воспоминании о той непроницаемой кромешной темноте, когда впервые услыхал этот голос. Откуда же донесся он сейчас?
      С риском подорвать свой новорожденный авторитет капрал вскочил на урну, вгляделся в кипящее вокруг море соломенных шляп. "Узнаешь его, как же! пронеслось в голове капрала. - Он, поди, опять обличье переменил". Потому что среди этих тысяч панам, даже обладая зрением ворона, невозможно было найти ту, которая принадлежала государственному преступнику.
      Но удача все еще была тут, и капралу довелось еще раз ощутить ее волнующее дыхание.
      - Джип, Джип! - повторил ноющий голос. - Давай лучше бросим все это дело, а? Ну его... Неохота мне...
      В стороне от главного входа находились особые ворота - для тех, кто по занимаемому положению имел право проехать в собственном экипаже. В эти самые ворота въезжала небольшая карета, черная, лакированная, запряженная парой лошадей. Такие экипажи были сейчас в моде среди высших сановников империи. Карета медленно продвигалась в самой гуще толпы. Капрал мог поклясться, что именно из ее оконца и донесся тот голос. Пробиться к карете с того места, где он стоял, было нелегко, почти невозможно. Во всяком случае это грозило невозвратимой потерей времени. "Чей там пост? стал гадать капрал и вдруг вспомнил. - Рядового Джуджелиса!"
      - Джуджелис! - закричал он, не слезая с урны. - Джуджелис! Рядовой Джуджелис!
      Даже сквозь гул и гомон толпы Джуджелис должен был расслышать этот голос. Ведь в конце концов услыхал же капрал не слишком громкий разговор из оконца кареты. И этот штрафник пускай слышит, тем более когда начальство зовет.
      Но Джуджелис, задумавшись, ничего не слышал.
      - Джуджелис, задержите! - еще кричал капрал, понимая, что это бесполезно. Он только обращал на себя общее внимание, а удача, неслыханная удача в черной карете, хоть медленно, но уходила из рук. Ругнувшись, капрал спрыгнул с урны и полез сквозь толпу напролом. Но даже свойственный населению империи трепет перед мундиром не мог с нужной быстротой расчистить ему дорогу. Да еще капрал потерял карету из виду, так как не отличался могучим ростом. Впрочем, это не меняло дела. Когда капрал, наконец, добрался до ворот, карета давно проехала, а перед ним скрестились алебарды гвардейцев, раздалось грубое:
      - Куда прешь?
      - Там, в карете, - забормотал капрал, - преступники!..
      - В какой карете?
      - В черной, вот-вот...
      - Их тут полно, черных. А насчет преступников... Не позвать ли капитана? - сказал один гвардеец. - По-моему, у парня ум за разум заехал, болтает невесть что.
      - Пускай катится, - ответил второй, более добродушный. - Иди, парень, пока цел, иди.
      - И наперед знай порядок: не лезь с суконным рылом в калашный ряд, наставительно объяснил тот, что был посуровее. - Ежели что не так, обращайся по начальству. А теперь - кыш!
      - Скажите хоть, чья карета проехала последней! - взмолился несчастный капрал, надеясь еще добыть перышко из хвоста удачи, но гвардейцы не ответили. Чуть не кусая локти с досады, капрал отошел, закружился в толпе. И случай вынес его снова к посту Джуджелиса. Все нутро капрала взыграло злобой.
      - Рядовой Джуджелис, - сказал он ледяным голосом, - вы намеренно не выполнили моего приказания, сделав вид, будто не слышите. Благодаря вашей строптивости, на охраняемую территорию проникли важные преступники, - эти слова вдруг избавили молодого капрала от растерянности. В самом деле, ведь все, кто проезжает в эти ворота... Ого! Капрал даже вспотел от волнения. Необходимо немедленно принять самые решительные меры. Нация, империя не простят, если... Но с чего начать? Не такая это простая штука. Лучше всего было бы посоветоваться с этим Джуджелисом - опытная старая крыса... Но нельзя так унизить себя. Почти автоматически он закончил речь: - Я позабочусь о том, чтобы вы были преданы военно-полевому суду. Такую вину искупить невозможно.