- Хуже некуда, - согласились Пип и Джип.
      - Правда, есть еще каморка для прислуги, - сказала девушка. - И в ней живу я. Вот так здесь приходится даже королям. А представляете, каково принцам? И о чем эти несчастные принцы могут думать, кроме как о принцессе с собственной жилплощадью?
      - Конечно, - сказал Джип, - конечно. Но, дорогая крошка... как, кстати, вас зовут?
      - Маргарита.
      - Стало быть, Марго? Славно. Так вот, милая Марго, приятно в наш черствый век видеть, как близко к сердцу вы принимаете несчастья ваших господ. Я лично тронут. Ты, Пип?
      - Кошмарно, - просипел Пип.
      - Мне хочется вас утешить, - продолжал Джип, - мы явились сюда специально для того, чтобы облегчить бремя страдания высочайших особ. Прошу вас, пойдите и доложите его величеству Людовику...
      - Сейчас мы это устроим, - сказала Марго. Она подергала бельевую веревку за свободный конец, в доме задребезжал звонок, и на крыльцо выскочил королевский камердинер.
      - Филипп, - сказала Марго, не оборачиваясь, - доложите королю, что его умоляют об аудиенции кавалер де Сан-Доминго де Синг-Синг и кавалер...
      - Пип, - подсказал Пип.
      - ...де ла Пип, - закончила Марго.
      - Слушаюсь, ваше королевское высочество! - Филипп исчез. Ошарашенные Пип и Джип переглянулись. Маргарита поднялась со скамейки.
      - Рада была познакомиться с вами, господа. Надеюсь, мы еще увидимся. Прощайте!
      - Принцесса! - сказал ошарашенный Джип, глядя ей вслед.
      - Принцесса... - просипел Пип, стоя за его спиной.
      - Милашка, - убежденно сказал Джип, и Пип подтвердил:
      - Милашка!
      Джип перевел дух.
      - Ну, дело в шляпе, Пип. Сейчас увидим нашего первого короля.
      2. ЕВРОПА В ОГНЕ
      Камердинер Филипп снова появился на крыльце.
      - Господа, - сказал он голосом, исполненным сочувствия и грусти, аудиенция не может состояться по техническим причинам: аудиенц-зал закрыт на ремонт. Но, - в его голосе появилась дружеская интимность, - не огорчайтесь. Принцесса уговорила своего августейшего отца невзначай встретиться с вами в дворцовом парке. Можете войти, - Филипп распахнул перед ними калитку, Пип и Джип вошли в палисадник. - Сейчас его величество завершит государственные дела и вый...
      Чей-то вопль в глубине дома прервал его речь. Дверь распахнулась, и на крыльцо, пятясь, с поднятыми руками выбежал человек в белой куртке и колпаке - королевский повар. Он попытался нащупать ногой ступеньку, не смог и спикировал на клумбу. Следом из дому выскочил сам король Людовик. Он размахивал старинным дуэльным пистолетом. Король кричал:
      - Я тебе сто раз говорил: если снова подашь на стол вчерашнюю индейку... Кончено! Мое августейшее терпение лопнуло! Филипп, палача!
      - Помилуйте, ваше королевское величество!
      - Не помилую, не проси! - свирепо сказал король.
      Повар заныл:
      - Ваше величество, войдите в мое положение: вас много, а я один и...
      - Что? Вот как! Выражаешь недовольство существующим порядком? Ты красный агент? Палач, повесьте этого шпиона вон на том дереве!
      Палач, дряхлый старичок с веревкой, сошел с крыльца, но повар увернулся, и палачу пришлось гоняться за ним по палисаднику. Несмотря на дряхлый вид, в нем чувствовалась уверенность и профессиональная хватка. Повару приходилось туго. Он бегал по палисаднику и в отчаянии вопил:
      - Ваше императорское величество! Ваше императорское величество!
      На втором этаже распахнулось окошко, из него высунулся лысенький толстячок.
      - Что за шум? - спросил он сердито.
      Повар кинулся на колени, закричал:
      - Бурбон приказал меня повесить!
      Толстячок покраснел, захлебнулся гневом:
      - Эй вы... бывший! - крикнул он королю. - Чего ерепенитесь? Это мой повар!
      - Нет, мой! - закричал Людовик.
      - Мой! - заспорил Наполеон.
      Король топнул ногой.
      - Нет, не ваш!
      - Слушайте, старый придира! - прокричал Наполеон VII. - Мой кузен император изволил разделить весь обслуживающий персонал пополам. Это наш общий повар! Так что же вы вздумали вешать его в одиночку?
      - Хорошо, - отозвался король Людовик. - Филипп! Принеси палачу топор. Половину повара повесим, а вторую отдадим Бонапарту.
      - Вы зарываетесь! - отозвался король. Внезапно он заметил белье на веревке. Шея у него вздулась. - Как вы... посмели... - выговорил он, повесить свое тряпье на государственной границе? А? Да я... я...
      - Это моя граница! - взвизгнул Наполеон VII.
      - Нет, моя! - закричал Людовик XXIV и обернулся к камердинеру, выбежавшему в палисадник с топором в руках. - Филипп! Конфискуйте контрабанду!
      Камердинер с невозмутимым видом собрал белье, унес его в дом. Наполеон всплеснул руками.
      - Императрица! Императрица! Погляди: Бурбон наше белье упер!
      С треском распахнулось соседнее окно, из него высунулась растрепанная голова заспанной женщины.
      - Ах ты, Бурбошка разнесчастный! - завопила она пронзительно на весь квартал. - Лопнули бы твои глаза бесстыжие! Да чтоб твоя бабушка тридцать раз в гробу...
      - Я не желаю с вами разговаривать, - оскорбленно отвечал король. - Вы прачка, вот кто вы, сударыня!
      Императрица завопила еще пронзительнее:
      - Напа, ты слышишь, как оскорбляют твою жену? Какой ты после этого мужчина? Я - прачка? Хорошо, пускай я прачка! - И она завизжала: Аристократов на фонарь!
      Людовик XXIV зажал уши ладонями. Старичок палач в страхе выпустил повара, которого только что поймал и приволок под дерево. Повар кинулся к соседнему палисаднику, где возле изгороди стоял тот самый человек в плаще и шелковом трико, который недавно вызвал такое восхищение Пипа. Он с интересом прислушивался к скандалу. Это был испанский король Карл. Повар подбежал к нему, крича:
      - Не хочу больше тут жить! Эмигрирую! Ваше величество, прошу политического убежища!
      - Вы католик? - бесстрастно произнес король Карл.
      - Я перейду в католичество!
      - Паспорт? Виза?
      - Нету - в отчаянии вопил повар.
      Тогда король отвернулся и шепотом сказал:
      - Полезайте!
      Повар мигом перемахнул через ограду.
      - Что это такое, ваше величество? - закричал испанцу король Людовик.
      - Не понимаю вас, коллега, - невозмутимо ответил король Карл.
      - Филипп, - приказал Людовик, - пишите ноту королю испанскому: "Нам стало известно, что вы дали приют..." так, так, правильно... "Требуем немедленной выдачи..."
      - Дон Орельяно-Хуан-Родригес-Санчес-Мария-Эмилиано ди Тонтуррадо, сказал король Карл в окошко через плечо, - ответьте: "Королевскому правительству ничего не известно ни о каких эмигрантах. Королевское правительство глубоко сожалеет..."
      - Филипп, предъявите ультиматум: в течение двадцати четырех часов...
      - Герцог ди Тонтуррадо, вы отвергаете ультиматум, как унижающий честь...
      Людовик XXIV взорвался:
      - Филипп! Объявите войну и в поход!
      Филипп выхватил из кармана штопаную дамскую перчатку, швырнул ее через ограду, убежал в дом.
      - Герцог, в ружье! - приказал король Карл.
      Филипп и герцог ди Тонтуррадо выскочили наружу с ружьями наперевес, прицелились друг в друга. Толстенькая физиономия Наполеона VII сразу исчезла, императрица с визгом захлопнула окошко. Джип рванулся вперед:
      - Постойте, ребята!
      Но поздно: уже щелкнули курки. Правда, оба ружья дали осечку, так что никто не пострадал, но это лишь пуще раздосадовало короля Людовика. Он покрепче насадил корону, засучил рукава.
      - Филипп, шпагу!
      - Герцог, шпагу! - отозвался испанец.
      Короли со шпагами в руках сошлись у ограды, разделявшей палисадники, и клинки, лязгая, засверкали, завертелись в их руках, словно велосипедные спицы. Принцесса Маргарита, выйдя на крыльцо, сказала с досадой:
      - Ах! Опять!
      Джип бросился, вперед.
      - Ребята, то есть ваши величества! Нельзя же так истреблять королевские кадры! Прекратите! Я призываю вас к единению... перед лицом...
      - Чьим? - спросил король Карл своим чопорным скрипучим голосом.
      - Акционерного общества "Пип и Джип"!
      Король Людовик ничего не слышал. С криком "Дени монжуа!" он нанес испанцу удар, достойный д'Артаньяна, однако тот невозмутимо парировал и, проскрежетав: "Бог и король!" сам ответил отличным ударом, который француз отразил с изяществом и блеском.
      - Дени монжуа!
      - Бог и король!
      Бой разыгрался совсем нешуточный, ни один из противников не отступал и не давал спуску другому. Развести их можно было только силой, на это никто не осмелился бы. Марго, побледнев, замерла на крыльце. Джип продолжал свою речь:
      - Ваши величества! Акционерному обществу стало известно о возникновении военного конфликта между ведущими державами Европы. Опыт истории говорит о том, что в подобных обстоятельствах высокие враждующие стороны, как правило, испытывают финансовые трудности. Компания "Пип и Джип" выведет вас из затруднений...
      Короли отвечали ему только звоном шпаг.
      - Компания "Пип и Джип" даст вам деньги!
      Звон шпаг затих.
      3. ГЕРЦОГ В КВАДРАТЕ
      Короли, отдуваясь, отошли от ограды.
      Людовик XXIV сказал:
      - Филипп, проведите переговоры о перемирии.
      - Спасибо... - шепнула Джипу Марго.
      Филипп и герцог ди Тонтуррадо с белыми флагами с двух сторон двинулись к ограде.
      - Что вы сказали, э... - заговорил король Людовик.
      - ...шевалье де Сан-Доминго, - подсказала Марго.
      - Вот именно, - продолжал Людовик. - Деньги? Сколько? Когда? Условия?
      - Компания "Пип и Джип" работает на началах полной честности и взаимного доверия. Соблюдая эти краеугольные принципы во всей чистоте, вынужден вам сообщить, что денег у нас нет.
      - Какое... гм!.. - рассвирепел Людовик. - Филипп! Отзовите парламентеров!
      - Как хотите, - сказал Джип, - но деньги будут. Много. Сколько захотите.
      После короткого раздумья Людовик махнул рукой:
      - Филипп! Продолжайте переговоры.
      - Мне можно послушать? - смущенно спросил король Карл.
      - Филипп! Можете заключить мир, - великодушно заявил Людовик.
      И вот они сошлись у палисадника - Пип, Джип и два короля. Тут же, чуть в сторонке, ди Тонтуррадо и Филипп быстро писали что-то на одной бумажке, поминутно вырывая ее другу друга из рук и фыркая, как коты.
      - Итак? - сказал Людовик.
      - Ваши величества, - заговорил Джип, - вы лишились ваших королевств, ваших столиц и ваших дворцов, а вместе с ними - ваших доходов. Но вы сохранили кое-что более ценное, чем золотые рудники Аляски, алмазные копи Африки, жемчужные отмели южных морей.
      Тон произвел впечатление. Король Людовик, наморщив лоб, сдвинул корону на затылок.
      - Про что это вы, черт побери?
      - Он говорил о ценностях духовных, - разъяснил своим скрипучим голосом Карл. - Мы как-никак помазанники, избранники, законнейшие пастыри народов. Правильно, молодой человек?
      - Тысяча дьяволов! - воскликнул король Людовик. - Если он пришел читать проповедь, он у меня через минуту будет висеть на дереве с языком чуть покороче моей шпаги! Вы действительно имели в виду духовные ценности, молодой негодяй?
      Он выразительно взмахнул шпагой перед носом Джипа. Пип отбежал к калитке. Джип, следя глазами за кончиком блестящего клинка, ответил:
      - Ваши величества близки к истине. Но не беспокойтесь. Эти ценности вполне рентабельны. И удобны в эксплуатации. Не надо лазить в грязные шахты и штольни, нырять на морское дно. Вся работа - раскрыть кошелек, когда хлынет золотой дождь. Истинно королевская работа!
      От напряженной работы мысли лоб Людовика XXIV покрылся испариной.
      - Соблазнительно. Где же они тогда, почему я их не вижу? Не томите, говорите, друг мой! - взмолился он.
      - Они в руке вашего величества, - произнес Джип загадочным тоном. - В той самой, в которой вы держите шпагу.
      - Мне надоели загадки. Нельзя ли отгадку?
      - Она проще простого. У вас никто не отнимал и не может отнять право подписывать дворянские грамоты. Верно?
      - Верно-то верно... - Людовик запустил пятерню в волосы под короной. Да толку что?
      - В изгнании, - сказал Джип, - хоть на Луне, ваша подпись останется подписью взаправдашнего живого короля. Между тем в стране уйма дураков, которым жаль денег на пару подтяжек, но ничего не жаль на самый пустяковый титул.
      - Тоже верно, - сказал Людовик. - Однако в наших обстоятельствах это... не практикуется.
      - В том-то и ценность идеи! Это так просто, а никто не догадался. Вы знаете, какие денежки платят за фальшивые грамоты? А ведь наши-то будут подлинные! Иной за звание простого дворянина отвалит... тысяч сто!
      - Ого! - сказали короли, краснея от удовольствия.
      - Если вы доверите это дело компании "Пип и Джип", она начнет переговоры с покупателями. В нашем активе - сотни кандидатур. Этот городишко прямо кишит будущими дворянами, настоящее золотое дно, другого такого места нет на всей планете. Комиссионные...
      Король Карл перебил его.
      - Скажите, дон... Сан-Доминго, - спросил он мечтательно, - сколько, по-вашему, может стоить титул графа?
      - Я думаю, не меньше миллиона-двух.
      - Ого! - сказали короли.
      - А герцога? - спросил король Людовик.
      - Десять... нет, сто! Не меньше ста миллионов.
      - Ого-го! - сказали короли.
      - Решено? - сказал Джип. - Вы вступаете в акционерное общество "Пип и Джип"?
      Короли переглянулись. Людовик XXIV сказал:
      - Мы обсудим этот вопрос. Приходите, шевалье, за ответом этак... месяца через полтора-два. Думаю, нам удастся выбрать несколько минут для аудиенции.
      - Я не уйду без ответа сейчас, - преспокойно заявил Джип. - Я вас понял, ваши величества. Говоря начистоту, вы считаете, что можете обойтись без посредников?
      Король Людовик угрожающе заворчал. Король Карл сказал вкрадчиво:
      - Говоря начистоту, почему бы и нет? Не вижу у вас возможности помешать нам.
      - А я вижу, - сказал Джип нахально и направился к калитке. - Пока, монархи!
      - Эй, эй! - закричал король Людовик. - Куда вы, милый шевалье?
      - К одному знакомому, тут неподалеку, - ответил Джип уже из-за ограды, - к Францу Габсбургу. Пип, за мной!
      - Ну-ну, не надо спешить. Мы же еще не уточнили деталей нашего договора!
      - Это другой разговор, - сказал Джип. - Что ж, побеседуем.
      - Какие меры, дорогой Сан-Доминго, - сказал король Карл, будто и не было никакой заминки, - мы с вами предпримем против инфляции титулов, которая непременно наступит, когда о нашем... предприятии проведают другие? Ведь, к сожалению, мы не можем... э-э... запатентовать идею.
      - Я думал об этом. При первых признаках опасности мы соберем всех венценосцев этого города и предложим им совместно разрабатывать нашу золотую жилу. Мы расширим общество...
      - Мы организуем профсоюз! - воскликнул Людовик XXIV. - Профсоюз королей! Каждый будет иметь право продать строго определенное количество титулов в год по цене не ниже минимальной. Таким образом мы сможем поддерживать цены на хорошем уровне. Иначе каждая кухарка, продав лукошко краденых яиц, вознамерится получить дворянскую грамоту.
      - У вас подлинно государственный ум, ваше величество, - сказал Джип.
      - Да и вы изрядная шельма, - лукаво ответил король. - А кто вздумает продавать грамоты из-под полы, того мы лишим короны!
      - Но пока не проведали другие, мы успеем снять сливки, - сказал Джип.
      - Значит, решено? Вы вступаете в наше общество?
      - Разумеется! - сказали короли.
      Джип сказал:
      - Делайте вступительные взносы.
      Король Людовик надвинул корону на лоб.
      - Гм... Кхм... Это сложно, милый Сан-Доминго... Впрочем, Филипп, принесите тот луидор - знаете, в жестянке из-под леденцов.
      - Герцог ди Тонтуррадо, по-моему у вас в кармане случайно завалялось три пиастра, - сказал король Карл. - Дайте-ка их сюда.
      - Не густо, - задумчиво сказал Джип, пряча монеты в карман.
      - Это верно, приятель, - король Людовик на минуту задумался. - Впрочем, есть выход. Вы дворянин?
      - До н-некоторой степени, - сказал Джип.
      - Ясно, - сказал Людовик. - Тем лучше! - он взмахнул шпагой. - На колени! Но-но, не брыкаться! - Людовик ударил Джипа шпагой по плечу. Король Франции дарует тебе рыцарское достоинство. Это - сто тысяч моего вклада в вашу фирму. Встаньте, рыцарь!
      - Один момент! - проскрипел король Карл и ударил Джипа по другому плечу. - Станьте рыцарем также испанской короны. Хотя, - прибавил он задумчиво, - нечего скряжничать: жалую вам титул виконта. Всего, значит, шестьсот тысяч.
      Король Людовик побагровел.
      - Переплюнуть меня захотели? Рыцарь, с этой минуты вы граф! Два миллиона сто тысяч!
      - Ди Тонтуррадо, - невозмутимо произнес король Карл, - приготовьте синьору грамоту на титул маркиза. По меньшей мере три миллиона.
      - Так-так, ваши величества, кто больше? - сказал Джип.
      - Филипп! Грамоту на титул герцога! - закричал король Людовик.
      - Сан-Доминго, - произнес король Карл, - вы - дважды герцог! Тонтуррадо, произведите подсчеты.
      - Герцог в квадрате, - сказал Джип. - Тонтуррадо, не трудитесь. Арифметика - моя страсть. Что ж, ваши величества, спасибо за доверие. Мы немедленно приступим к работе. Прощайте.
      - Прощайте, герцог, - сказали короли.
      - Прощайте, ваша светлость, - сказали Филипп и ди Тонтуррадо.
      - Моя - что? - переспросил Джип. - Ах, да! Дорогая принцесса!
      - Милашка, - шепотом поправила Марго.
      - Кстати, что вы делаете сегодня вечером? - шепотом спросил Джип. И они еще немного пошептались у крылечка, пока король Людовик говорил:
      - Филипп! Объявите указ о помиловании королевского повара. После всех этих волнений я что-то... гм... - он выразительно похлопал себя по животу.
      В ближайшем переулке, откуда королевский особняк уже не был виден, Пип, дождавшись, когда Джипа перестанет корчить от смеха, мрачно сказал:
      - Слушай, зачем мы связались с этими салагами? Голоштанники какие-то. Тоже мне, короли. Джип, Джип!
      Джип разъяснил:
      - Не Джип, а ваша светлость. Зато мы теперь существуем легально. Фирма! И, - он подкинул на руке монеты, - я знаю одного хрыча - тут, за углом, который скупает всякие древности, особенно золотые. Пойдем-ка, отпразднуем день моего рождения.
      - Джип, Джип! - снова заныл Пип.
      - Заткнитесь, шевалье!
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. СНОВА "УГРЮМАЯ УСТРИЦА"
      1. СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ
      Несмотря на объявленное чрезвычайное положение, город почти не изменился внешне и жизнь продолжала течь по заведенному распорядку. Шумел, одурял запахами влаги и зелени рынок, на улицах рабочие выламывали ломти асфальта: укладывалась новая мостовая из булыжника. Посреди прежней автомагистрали, пересекавшей город с юга на север, продолжалось строительство новых городских кварталов - между рядами облупленных закопченных домов современного типа уже засияли первые новехонькие средневековые домики с выступающими верхними этажами. Вместо одной широченной улицы должны были появиться две тесные и узенькие. Все равно ведь через два-три года в столице и стране покончат с автотранспортом, так что магистрали уже ни к чему, телегам и каретам не требуется простора.
      Но спокойно было только с виду. По городу, словно круги по воде, расходились тревожные странные слухи. Из уст в уста передавались жуткие подробности раскрытого этой ночью заговора. Горожане с особенным вниманием прослушивали ежечасную порцию последних известий и инструкций.
      Трактирщику не было до этого никакого дела. Навалившись на стойку, он думал свое: "Разбередили душу, ироды... Какая публика была! Окна зеркальные. Дым коромыслом... - трактирщик с отвращением оглядел углы. Паутиной зарастает. Редко кто зайдет. А соберутся трое, так один - слухач, другой - стукач, глядишь, третьего, раба божьего, повели-и... Кому охота... Сидишь день-деньской одинешенек..."
      Тут послышался тихий вежливый стук в дверь погреба. Трактирщик выскочил из-за стойки, подбежал, отпер. Вышел профессор с книгой в руках.
      - У меня свеча кончилась, - сказал он. - А вы дверь заперли. Зачем?
      - А затем, чтобы вы не ушли, - ворчливо ответил трактирщик.
      - Почему такое недоверие? - обиделся профессор. - Я же обещал вам, что не уйду.
      - А вы сами не заметите, как уйдете.
      - Разве? Впрочем... Практика показала... Он еще не появлялся?
      - И не думал.
      - Вы обещали навести справки.
      - Будьте спокойны, - сказал трактирщик, - уж я-то знаю, где его искать, если он только появится в городе. От меня не уйдет.
      - Боюсь, что вы меня просто успокаиваете.
      - А чего мне успокаивать? Наводил я справки, наводил! У "Пудреных париков" - бывшая "Фемида" - его не было, это понятно, у "Горячей собаки" - бывший "Лукулл" - его тоже не было, это уже странно, в "Веселых молодчиках" - бывший "Барабан" - в глаза его не видали, к "Дядюшке Мирбо" он не ходит, а "Трое калек" закрыты на ремонт. Так что, похоже, нет его в городе. Но еще не все потеряно. Для улицы Фонарных Столбов сейчас рановато, к тому же он наверняка не при деньгах, а это значит - сюда придет. Чтобы удрать, не заплативши. Только уж на этот раз я его, голубчика, сразу за ворот, - сказал он, свирепея. - Я с ним за все посчитаюсь, коли появится!
      - Не надо обижать мальчика, трактирщик. Это негуманно.
      - А пить и жрать задарма - гуманно? - яростно жестикулируя, ответил хозяин трактира. - Да еще нос из дверей состроит, вот так!
      - Он часто вам оставался должен? - сказал профессор. - Я не знал. Я заплачу.
      - А я все к вашему счету приписывал, - угрюмо сказал трактирщик. - Так что не надо, баланс в порядке.
      - Тем более не стоит волноваться...
      - Тс-с! - трактирщик сунул профессору в руку свечу. - Спрячьтесь, идут!
      Он схватил старичка за плечи, увел назад в погребок и вернулся к стойке, ворча:
      - Ох-хо-хо, чистый младенец, несмышленыш, ей-богу! "Не обижайте мальчика!" Буду я наводить справки, как же, дожидайся! "Рано или поздно все равно придет". Да его уж, наверно, повесили десять раз. Или пристрелили, как собаку. И это к лучшему, он бы тебя до кондрашки довел, сорванец лопоухий, бродяга, шаромыжник, фокусник нестриженный!
      2. СТАРЫЕ ВРАГИ
      Увлекшись, он не заметил, как в дверь вошли те люди, которые несколько секунд назад заглянули в окошко, что и заставило его водворить профессора в погребок.
      - Кого это вы так честите, любезный? - произнес Джип, который услышал конец этой пылкой речи. - Не вижу собеседника.
      - Никого, - буркнул трактирщик, опешив при виде двух элегантных господ. - Сам с собой разговариваю.
      - Самокритика, любезнейший? - вцепился в него Джип. - Повышаете моральный уровень? Продолжайте, вы мне доставили высокое эстетическое удовольствие.
      - Коньяк? Арманьяк? Бургоньяк? - спросил трактирщик, обретая прежнее угрюмое равновесие.
      - И то, и другое... - сипло начал Пип, но Джип остановил его:
      - Ни то, ни другое, ни третье.
      - Джип...
      - В разгаре рабочего дня? Не выйдет. Трактирщик, подайте нам обед. Сытный, но не чрезмерно плотный.
      - А что подавать? Прочитайте меню и покажите.
      - На ваш вкус. У вас есть вкус?
      Трактирщик малость повеселел.
      - Тогда обождите маленько, - сказал он и ушел на кухню. Пип и Джип уселись за столик в шляпах, надвинутых на глаза. Джип сказал:
      - Ты почему молчал? Я же сказал, что ты будешь задавать вопросы.
      - А я забыл, какой первый вопрос, - сказал Пип.
      - Не видал ли он старичка... - напомнил Джип.
      - Ага, вспомнил. Задам.
      - Я его сейчас позову, - сказал Джип. - Эй, вы! Шаромыжник! Фокусник нестриженый!
      Трактирщик высунулся из кухни.
      - Сейчас подам... а вы чего ругаетесь?
      - Вы сами так отрекомендовались. Идите сюда, мой друг имеет к вам вопросы.
      - Да, приятель, - сказал Пип, - не видел ли ты тут одного старого хрена? Четырехглазый, - он изобразил очки, - в удавке, - он изобразил галстук, - гляделки...
      - Шевалье, - прервал Джип, - эта грубая личность может не оценить по достоинству ваш новомоднейший великосветский способ выражаться. Для черни это слишком экстраординарно.
      - В общем, этот хрыч - профессор кислых щей... Понятно я говорю?
      - А чего тут не понять? - угрюмо сказал трактирщик. - Господа из полиции?
      - Джип, откуда мы? - шепотом спросил Пип.
      - Мы...
      Трактирщик не дал ему договорить. Он вдруг схватил гостей за воротники, поднял их над столом. Он был чудовищно силен, несмотря на возраст.
      - Ищейки вонючие! - рычал он. - Вынюхиваете? А я вас лбами сейчас стукну - мозги брызнут!
      Пип с трудом выдавил:
      - Пусти... пиджак порвешь... заплатишь!
      - А некому будет деньги получать. Я вас в канализацию спущу!
      - Это уголовно наказуемое... - барахтался Пип.
      - Э, поди, сам знаешь, сколько там вашего брата плавает. Говори, трактирщик тряхнул Пипа, как котенка, - кто тебе дал задание?
      - Он... - просипел Пип в сторону Джипа.
      - Он? - трактирщик сильно встряхнул Джипа, так что шляпа слетела у того с головы. - Ты?!
      - Как поживаете, старый скряга? - сказал Джип, который все это время искренне забавлялся.
      - Ты?! - повторил трактирщик, не в силах прийти в себя. Он с грохотом водрузил их на сиденья и непреклонно заявил:
      - Деньги вперед! Да у вас их все равно нет, так что...
      Джип кинул на стол луидор.
      - Сдачи не надо!
      Трактирщик недоверчиво повертел монету в пальцах.
      - Не волнуйтесь, настоящая. Можете попробовать на зуб. Если он у вас есть.
      - А я уже попробовал, - сказал трактирщик, - вот след. А где ты ее взял?
      - Дал один приятель, - сказал Джип. - Тут, за углом живет.
      - Он самый, - сказал трактирщик. - Хороши ж у тебя приятели!
      - А что? - спросил Джип с невинным видом.
      - Вылакает дюжину бутылок - и ни в одном глазу. Фамильная, говорит, особенность. И, коли не забудет, монеткой этой заплатит. А потом ее же взаймы возьмет: фамильная, говорит, ценность. Я уж было думал - ты исправился. Я думал... я хотел...
      - Ну, - сказал Джип.
      - Нет, ничего я не хотел, - сказал трактирщик, покосившись на дверь погребка. - Остался ты, какой был, и компания твоя шарлатанская, даю от ворот поворот.
      - А я к вам не сватаюсь, король подливок. Я пришел спросить, что слыхать про моего старика.
      - Про какого старика?
      - Ну, про папашу, какая разница.
      - Ты как смеешь... - запыхтел трактирщик. - Ты про кого такими словами... шалопай неумытый?!
      - Ладно, не сердитесь, - сказал Джип мирно и даже ласково. - Я-то думал, вы обрадуетесь. - Как-никак не виделись...
      - Пять лет одиннадцать месяцев тридцать дней. Ровно шесть лет, - угрюмо сказал трактирщик.
      - Двадцать девять дней, - поправил Джип. - Дня не хватает.
      - Тридцать, - упрямо сказал трактирщик.
      - Двадцать девять, трактирщик.
      - Ты грамотный? Посмотри, на столе надпись правильная сделана?
      - Правильная, - прочитав надпись, сказал Джип с усмешкой.
      - Вот! А ты последний раз был накануне. А в этот день прошлялся где-то, за что я тебя презираю. И не видел ты...
      - Ошибочка, трактирщик: видел.
      - Врешь! Видел, как били, гнали? Не смеялся бы тогда! Я на твоем месте зубами бы грыз...
      - Вы и грызли, - сказал Джип. - Свой кулак. До крови. Шрамчика не осталось?
      - Правда... - трактирщик на миг онемел. - И промолчал ты, выходит? Не пикнул? Пальцем не шевельнул?
      Джип засмеялся.
      - А что мне оставалось делать? Не дали бы шевельнуть. А пищать уж и вовсе не стоило.
      - И, значит, все знаешь? - накалялся трактирщик. - Видел, как голову ему отрубили? Так чего же ты спрашиваешь? - загремел он. - Издеваться пришел? А в тот день, слыхать, праздничек себе устроил с приятелями своими фармазонами?
      - Должен же я был как-то отметить день своего рождения, - смеясь, ответил Джип.
      - Джип, это правда? - сказал Пип с ужасом.
      - Иуда Искариотский! - прошипел трактирщик.
      Пип был потрясен.
      - Ну и нервы у тебя, приятель! - сказал он с восхищением. - Я и то бы эдак не смог, расстроился бы маленько: папаша как-никак. Хоть для виду. А ты не успел схоронить...
      - По... по... - заикался трактирщик. - Пошел вон!
      - А мы еще не пообедали, - сказал Джип. - Но уже уплатили.
      - Я вам деньги верну!
      - А мы не возьмем.
      - Пошли вон!
      - Несите обед.
      - Я вас... - трактирщик потянул к гостям свои мощные лапы. Но в это время за входной дверью раздался шум и гомон, в трактир ввалилась орава солдат во главе с Верховным привратником.
      3. СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
      Верховный привратник был уже заметно навеселе.
      - Что скажете, друзья? - говорил он солдатам. - Неплохо придумано обшарить все кабаки подряд? - язык у него заплетался. - Сейчас мы с вами единодушно сядем за стол, все вместе исполним нашу боевую песню "Мы врагов победим, мы им всем зададим!" - и пусть после этого наши враги говорят, что в империи нет демократии! Трактирщик!
      - Коньяк? Арманьяк? Бургоньяк? - с угрюмой предупредительностью спросил трактирщик.
      - И то, и другое... и третье! - откровенно заявил привратник. - Кстати, господа, приятная новость: завтра на арене императорского цирка большой праздник - День Закрытия Электричества.
      - Как - закрытия? Непонятно, ва-скродь! - сказал сильно подвыпивший солдат.
      - Кто-то когда-то электричество это открыл, - благодушно объяснил привратник. - А мы теперь его закроем - и шабаш.
      - А как же электрогильотина? - приставал солдат.
      - Она, само собой, останется, она в гербе империи! - привратник поднял палец. - Не прерывайте, слушайте: главным номером программы будет знаете что? Не стоит, все равно не догадаетесь: казнь рыжих! Интересное мероприятие! Построено что-то вроде конвейера. Последнее достижение электротехники. Пропускная способность - сто голов в минуту. Всех выявленных рыжих...
      - А за что их, ва-скродь? - не унимался все тот же расхрабрившийся солдат. - В нашей роте взяли четверых. Ребята как ребята...