Лодки мягко толкнулись бортами.
      – Извини. – Пашку качнуло, он схватился за борт. – Извини, – смущенно шмыгнул носом, – глупость, конечно.
      Аркадий с Виталием были такие же мокрые и очумелые, как и приятели-одноклассники.
      – Как это случилось? – негромко спросил Егор.
      – А черт его знает!
      Козырек бейсболки Виталия повис, как клюв у утконоса. В глазах стояло полное непонимание.
      – Так. – Павел пришел в себя. – Гребем к берегу, будем разбираться.
      – Как гребем! – вскинулся Виталий. – Человек пропал! Искать…
      – Член свой в штанах ищи! – рявкнул Забелин так, что Егор вздрогнул. – Какого… Какого, мать твою, искать, когда течение нас несет! Думай башкой!
      – Давай к берегу, – коротко сказал Аркадий.
      В четыре весла ударили к берегу, правому, от которого отчалили. Виталий бессмысленно причитал и сквернословил.
      «Вот те на…» – просквозило у Княженцева в голове, и тут же он вспомнил свой разговор с тетей Раей. Лешие, водяные… Вот тебе и деревенская болтовня!
      Берега достигли быстро. Егор выскочил на глинистый откос – совершенно сухой! – закрепил лодку швартовом за корягу, другую лодку прочно зацепил за первую.
      Убедившись, что лодки закреплены надежно, вылили из них воду и вскарабкались по откосу на неширокий горизонтальный уступ.
      – Ну, твою мать… Весь мокрый! Как обоссали! – выругался Павел.
      – Сушиться надо. – Егор поморщился. Мокрые джинсы препогано натирали кожу в паху, приходилось ступать, как ковбою, в раскоряку.
      – Ладно, – бросил Павел, повернулся к Аркадию: – Как это случилось?
      – Понятия не имею, – Кауфман обеими руками пригладил волосы, высморкался наземь. – Убей, не понимаю. Плыли, плыли, все нормально. Он, – Аркадий кивнул в сторону реки, – говорит, дескать, покемарю я, сил нет. Я ему: да ради бога… Пристроился он возле рюкзаков, вижу – задремал. Ну, хорошо. Плывем дальше. И тут вдруг эта напасть. А как она исчезла… так, собственно, и Семен исчез с ней вместе. Вот такая картина происшествия.
      – Да, – сказал Пашка и бессмысленно огляделся. – И вы не слышали ничего… крика там, всплеска?
      Аркадий только криво усмехнулся, да Павел и сам понимал нелепость таких вопросов, просто так уж спросил, для очистки совести.
      – Мать твою так! – воскликнул Павел с досадой. – Ну не вознесся же он на небо!
      Егор, чертыхаясь, сел на траву, начал стаскивать обувь. Аркадий с Виталием угрюмо молчали.
      – Слушайте, коллеги. – Княженцев снял кроссовки и взялся за джинсы. – Как говорят в Одессе, не трясите воздух бесплатно. Сейчас я вам кое-что любопытное расскажу.
 

* * *

 
      И рассказал – то, что услышал от Раисы. А закончил так:
      – Теперь мне кажется, что она знала, о чем говорит. Это вовсе не бредни.
      Пашка хмыкнул – то ли недоверчиво, то ли с интересом.
      – Да уж! Феномен, что и говорить… Ладно, давайте-ка вещи сюда, сушиться будем, а уже параллельно и думать будем.
      Раздевшись до трусов, Егор заковылял за сучьями и шишками. Здесь почему-то сухих сучьев оказалось немерено, и Княженцев за один раз приволок целую охапку.
      – О, – одобрил Забелин, – отлично. Наломай помельче, чтобы жар был равномерным… Так ты говоришь, места тут с причудами?
      – Не я. Продавщица говорила. Уроженка здешних мест.
      – Ну да… А в чем это выражается?
      – Вот те раз! Ты что, не видел, в чем это выразилось? Ты когда-нибудь, за всю свою жизнь что-нибудь подобное видел?
      – Я видел, – вклинился в разговор Виталий. – В Забайкалье. Как шваркнул ливень! Неба не видать. Сплошная стена воды!
      Егор сдвинул брови.
      – А когда это было? Весной, летом?
      Тут Виталий глубоко задумался.
      – Да как когда… Не помню точно. То ли весной, то ли летом…
      – То ли осенью…
      – Может, и осенью…
      – Вы, товарищ рядовой, – раздраженно проговорил Павел, – если у вас голова, как унитаз, где ничего не держится, заведите записную книжку, или…
      – Или лучше две, как у меня, – закончил за него Аркадий. – Спокойно, спокойно, не надо ссориться, горячие русские парни. Давайте-ка попытаемся все проанализировать.
      – Это ты, – Павел поджег скомканную бумагу, – анализируй, холодный немецкий парень…
      Костер заполыхал вовсю. Забелин поворошил его длинным сучком.
      Аркадий задумчиво покивал головой.
      – Попробую… Конечно, загадки должны объясняться максимально просто, согласен с этим. Но это в том случае, если все события текут в привычном режиме. А уж если происходит что-то необычное, то тут обычная логика перестает работать.
      – Черт… – тоскливым голосом произнес Виталий. – Телефон вырубился… Намок, что ли.
      Егор полуобернулся: Обносков сидел на траве и без толку давил кнопки своего мобильника.
      – Слышь, Павел, – спросил он, не поднимая головы. – А как твой агрегат, работает?
      – Он у меня в чехле. – Пашка усмехнулся с видом какого-то превосходства. – Влагонепроницаемом…
      Сказав это, он почему-то обернулся к своим вещам. Усмехнулся вновь, повернулся и тут же опять отвернулся, словно что-то там не давало ему покоя.
      – Что там у тебя такое? – спросил Егор.
      – Потом, – неясно ответил Павел и вернул разговор к центральной теме: – Так ты говоришь, обычная логика не действует?
      – Очевидно, так, – Аркадий пожал плечами.
      – Так. Ну а ты, философ, что скажешь?
      Егор сказать ничего не успел, потому что Виталий в сердцах откинул свой телефон в сторону и выкрикнул:
      – Ну, чего вы бодягу какую-то разводите! Делать что-то надо!
      Павел не на шутку рассердился:
      – Ну, твою мать! Что делать?! «Что-то!» – передразнил он. – Ну, делай что-то! Делай! Можешь нырять. Можешь рыбой обернуться или раком – вот, давай, исследуй дно. Или птицей давай обернись – вот индюком, самое то! Взлети да просторы с высот огляди!
      – Хорош, Пашка, – осадил его Аркадий. – Я тебя понимаю. Но ты и сам тормозни. Это не дело – орать, тут все на нервах.
      Забелин примолк, губы сжались в тонкую линию. Посидел несколько секунд с таким мрачным видом, затем все же заставил себя кое-как усмехнуться.
      – Ладно, – вымолвил он. – Извини, Виталик… Ни хрена теперь уже не сделаешь, это я вам говорю как человек не просто военный, но повоевавший. Если человек пропал на реке, то вариантов два: либо он утоп, либо нет. Во втором разе он когда-нибудь сам объявится. В первом – нет. Но в любом случае ничего от нас не зависит. Ни-че-го! Не знаю я, как там в Забайкалье, но нам повезло так повезло. Я правду говорю, – с неудовольствием добавил он, заметив на лицах кривые ухмылки, – никаких тайных смыслов. Это ж не ливень, это катастрофа! Я вот сейчас задним числом как вспомню – так и оторопь берет. По идее, всех должно было этим водопадом смыть! Так что легко отделались… А вообще, хорош болтать, давайте сушиться.
 

* * *

 
      Вещи из рюкзаков вытряхнули, сами рюкзаки также подтащили поближе к углям. Пашка велел Виталию отправляться за новой порцией веток, и тот молча ушел. Аркадий сказал, что он тоже сходит за топливом, и направился в другую сторону.
      Егор был хоть и философ, но человек наблюдательный, и он заметил, что Павел, покуда возился со своими вещами, что-то там перепрятал. Что? Княженцев подумал, что это спиртное. Ничего говорить он не стал – заметил и заметил, промолчал и ладно. К тому же ему в голову пришла другая мысль.
      – Слушай, Пабло, – сказал он. – А может, позвонишь, сообщишь о ЧП? Дело-то не шуточное.
      – Не спорю, – согласился Павел, тщательно раскладывая одежду. – Только вот звонить не имеет смысла.
      – Почему это?
      – Да потому это! Ну что объяснишь по телефону за триста верст? И чем они помогут?.. Ну, то-то и оно. А что вообще касается юридической стороны дела, то я об этом, естественно, и сам думал.
      – Надумал что-то?
      – А как же. По карте ближайшая деревня – недалеко, часа два-три…
      – Ну, мы уже сегодня с картой один раз дали дрозда!
      – А хоть бы и так. Что это, собственно, меняет? Будем плыть, пока не встретим какой-нибудь очаг цивилизации, мать его. А там должны ведь быть какие-то коридоры власти, их мать тоже! Сельсовет там, или еще какая ни на есть богадельня… Но впрочем, ты прав, звякнуть надо. Таньке-то обещал… Переверни штаны, я позвоню пока.
      И Павел сунулся к своим вещам. Егор же занялся переворачиванием Аркашкиных джинсов, чуть не уронил их на угли, матюгнулся.
      Появился Виталий с огромной охапкой хвороста, свалил его кучей подле костра.
      – Видал? – спросил со значением.
      Княженцев глянул на кучу, подумал, что подвиг не велик, однако вслух сдержанно похвалил:
      – Молоток.
      Виталий, кажется, хотел что-то сказать, но не успел, поскольку тут раздался голос Павла. И голос этот был озабоченный.
      – Однако, мужики… – протянул Забелин.
      – Что? – обернулся Егор.
      – Ха-ха, – без смеха ответил Пашка. – Как выражаются наши младшие братья по разуму, янки: я не думаю, что это хорошая идея… Я вот тоже не думаю, что это хорошая идея, но мой телефон не работает.
      И продемонстрировал табло телефона с надписью «Нет сети».
      – Первый раз такое, – промолвил он грустно.
      Из еловых зарослей появился Аркадий, также с охапкой веток.
      – Как мои портки? – спросил он, видя свою амуницию распяленной на траве.
      – Коптятся. – Егор усмехнулся.
      Это словечко, видимо, вызвало у Виталия рыболовные ассоциации.
      – Слушайте-ка, – оживился он. – Может, удочки побросаем пока?
      Пашка поднял голову, оценивающее обозрел реку.
      – Можно, – вынес он вердикт. Кивнул Егору: – Пошли, князь. Порыбачим, посмотришь, что это за штука – рыбалка.
      Княженцев отказался. Рыбная ловля всегда казалась ему занятием, рассчитанным на субъектов, чья нервная система отмерла за ненадобностью, вместе с головным мозгом… Не пошел удить и Аркадий.
      – Не люблю, – коротко сказал он. – Да и за костром кто-то должен смотреть.
      Павел с Виталием долго собирали какие-то свои рыбацкие манатки, потом спустились к воде. Слышно было, как они о чем-то там неразборчиво переговариваются, затем утробно булькнуло упавшее в воду грузило.
      Егор пощупал раскинутые джинсы.
      – Сырые, черт, – сказал он.
      – Подкинь дровишек, – посоветовал Аркадий.
      Сделали так. Сухие ветки радостно вспыхнули, затрещали, закорежились на углях.
      – Послушай, Егор… – Кауфман понизил голос. – Скажи, пожалуйста, что ты обо всем этом думаешь?
      Княженцев поморгал.
      – Трудно сказать… А ты?
      Аркадий сделал маленькую паузу, прежде чем спросить:
      – Скажи, в поезде ничего странного ты не заметил?
      Этот вопрос заставил Егора усмехнуться еще раз.
      – Заметил, – сознался он. И рассказал о случае со спичками. Да и вообще с Семеном…
      – Вот! – воскликнул Аркадий приглушенно и обернулся. – Вот именно. Семен! С ним начало твориться неладное еще задолго до того… Согласен?
      – Есть резон, – спокойно произнес Егор. – Скажи, а ты что… не хочешь, чтобы они слышали наш разговор?
      – Чтобы Виталий не слышал, – еще тише ответил Аркадий.
      – Почему?
      Аркадий дернул уголками рта.
      – Пока не скажу. Сам не знаю.
      Егор пожал плечами.
      – Дело, конечно, твое… А у тебя что, тоже нечто странное в поезде было?
      Аркадий как бы замялся:
      – Похоже, что да.
      – Уточни.
      – Уточнить не просто. Это довольно смутно… Сон какой-то странный; точнее даже не сон – не картинки то есть, – а какая-то тревога. Мрак, клубящаяся тьма. Будто бы это обступает меня со всех сторон… Обступало, но я вырвался.
      – И то уж хорошо, что вырвался, – улыбнулся Егор.
      – Я тоже так думаю. Вырвался и проснулся. Думаю: вот, черт возьми, этакая дрянь приснится… Встал, пошел в сортир. За окнами темень, все спят, весь вагон. Зашел я в сортир, сделал дело, ручку повернул, чтобы выйти, а дверь не открывается. Ну, думаю, спросонья фиксатор не повернул. Смотрю: а он стоит на «открыто». Я дверь еще раз дернул – она как будто поддается, и в то же время нет, будто ее кто-то придерживает снаружи. Я еще сильнее дернул – то же самое… – Аркадий прервался, покачал головой. – Надо сказать, мне малость не по себе сделалось. Что за дела? Повернул на «закрыто», дернул – да, закрыто. Вновь на «открыто», дернул – та же штука, словно кто-то мешает. Тут, признаться, мне стало жутковато, остановился. Перестал дергать. Стою, вслушиваюсь. Вагон мотается, колеса по рельсам стучат, вроде бы за дверью ничего не слышно. Ну, постоял я полминуты, взялся за ручку…
      – И тут она легко открывается, как в сказке, – закончил в тон рассказчику Егор.
      – Совершенно верно, – сказал Аркадий, даже не улыбнувшись.
      – И никого за дверью не было?!
      – Абсолютно, – подтвердил Кауфман. – Спящий вагон, ни одного бодрствующего объекта.
      – А в тамбур ты не заглянул?
      Аркадий усмехнулся.
      – Побоялся. Поверишь?.. Подумал об этом, но не стал. Пошел к себе…
      Он не успел договорить, потому что тут, как чертик из коробочки, появился Пашка со спиннингом в руке. Вид у него был злой.
 

* * *

 
      И выругался он неприлично.
      – На… … …!! Дурак!
      – Кто? – искренне удивился Егор.
      – Да я, кто же еще. Других у дурака дел нет – пошел рыбу ловить! Вот уж действительно, нашел, кого слушать!
      Не прекращая самокритику, он сунулся к своим вещам, словно бы проверял что-то.
      Здесь появился и тот, кого сдуру послушал Забелин. Выражение его лица было крайне недовольным и обиженным – похоже было, что, прежде чем подняться наверх, Пашка сперва высказал напарнику свои созревшие после рыбалки умозаключения.
      – Не клюет ни хрена, – пожаловался он, подойдя к костру. – Что, блин, за место такое!
      – Место, положим, и впрямь замысловатое, – с неуловимым сочувствием сказал Аркадий.
      Виталий присел у костра.
      – Да уж… – протянул он. – Если уж люди пропадают неизвестно куда…
      Павел проверил одежду. Повеселел немного:
      – Сохнет отлично, скоро тронемся.
      – А если нас еще один такой дождичек накроет? – Егор ухмыльнулся.
      – Ты предлагаешь здесь сидеть? – скосился на него Пашка.
      Княженцев только плечами повел, ссутулился.
      Пашкино «скоро» оказалось не таким уж скорым. Солнце уже перевалило зенит, тени укоротились и вновь стали удлиняться… Жара усилилась, накаленная за день земля начала отдавать тепло снизу. Видно было, как над дальним перевалом дрожит, призрачно переливаясь, горячий воздух. Здесь же, у костра, под елями, он казался насыщенным запахами дыма, смолы, хвои и реки – вольный, неспокойный, с диковатым ветром воздух бескрайнего, как океан, изменчивого мира.
      Княженцев залюбовался видом, но тут Пашка бесцеремонно ткнул его пальцем в бок:
      – Эй, герр профессор! Подъем.
      Егор откашлялся.
      – Замечтался.
      – О чем?
      – Ну… трудно сказать. Просто сидел, смотрел… Красиво.
      На миг вспомнились свои странные видения на пути к реке; не забыл Егор и рассказ Кауфмана о снах в поезде – явная схожесть этих двух событий, конечно, не прошла мимо внимания философа, но пока он не стал обнародовать её.
      – Да уж. Ну, туши костер, да поехали.
      Погрузились быстро, отчалили, поплыли.
      – Дистанцию держим небольшую, метров пять! – крикнул Павел.
      Аркадий в ответ махнул рукой – понял, дескать.
      Забелин оглянулся, подправил курс.
      – Хорошее течение. Если так идти будем, часа через два будем в деревне… Кстати, – он натянуто улыбнулся, – деревня называется Метеля. Занятное название, правда?
      Княженцев улыбнулся тоже, но ничего не сказал. Он отклонился вправо, чтобы взглянуть на большую лодку, как там дела. Взглянул и убедился, что дела там в порядке: Аркадий с Виталием на месте, плывут и, кажется, о чем-то переговариваются.
      После этого Егор посмотрел по сторонам. Ничего нового. Все то же. Густо поросшие еловым лесом склоны… вот только двигалась лодка гораздо быстрее, чем в прошлый раз.
      Он сказал об этом Пашке.
      Тот осмотрелся.
      – Пожалуй, – согласился он. – Мне и самому так показалось …а теперь-то вижу, что не показалось.
      – Этак мы до деревни твоей мигом долетим.
      – Не моей… А то, что скорей доберемся, это может быть. Там река должна делать изгиб, и такой каменный выступ… утес…
      Забелин умолк.
      – Ты что? – удивился Егор, поднял взгляд и увидел, что его друг, повернув голову смотрит вперед. И сам он тоже поднял взгляд – и увидел скалистый утес с одинокой сосной наверху, резко выдающийся от левого берега, и крутой поворот реки.

ГЛАВА 6