Впрочем, какое-то название все же было. Правда, оно никак не вспоминалось. Что-то очень знакомое, много раз слышанное и читанное, оно крутилось, крутилось рядом, но так и не вспоминалось. А кроме того, в этот дивный и счастливый свет вкралось какое-то недоразумение. Что-то стало не так в чудесной бесконечности, а что – никак не угадывалось, только раздражало…. Но вот зазвучало отчетливее и наконец оформилось в дребезжание, издалека идущее сюда, ближе, ближе….
      Егор проснулся.
      И понял, что это звонит телефон.
      Он понял это ещё с закрытыми глазами. Открыл – и увидел знакомый потолок над собой. «Побелить бы…» – рассеянно подумал он.
      Телефон упорно звонил. Егор протянул руку, взял трубку:
      – Слушаю, – сказал хрипловатым со сна голосом.
      – Дрыхнешь долго, князь! – радостно заорали на другом конце провода.
      Это был Пашка Забелин – старый, еще со школы, друг.
      Прокашливаясь, Егор покосился на часы. Будильник показывал 8.20.
      – Пусть пролетарии встают с зарей, – ответил он.
      Пашка там, у себя, громко захохотал:
      – Кто рано встает, тому Бог подает! А ты, блин, так все на свете проспишь.
      – Все не просплю, – буркнул Егор. – Ладно, ты чего в такую рань трезвонишь, война началась?
      – Ну, скажем, не война, а поход! Труба зовет! Трум-турум-турум!
      – Слушай, трубадур, – сказал Егор с неудовольствием. – Ты опять за свое. Я же тебе сто раз говорил…
      – Э, нет, нет! – Пашка даже слушать не захотел. – Это я тебе сто раз говорил, что я тебя, байбака, из твоей норы вытащу, и я вытащу…
      Егор ожесточенно заспорил, но попытка переговорить Пашку оказалась бесполезной. Он какое-то время пытался пререкаться, потом понял, что ничего из этого не выйдет, плюнул – и рявкнул в трубку:
      – Ладно, черт с тобой!
      – А! – Пашка ничуть не обиделся. – Значит, согласен?
      – Хрен с тобой, согласен.
      – Ну вот, слышу слова не мальчика, но мужа. Теперь можно к делу переходить. Слушай сюда, даю вводную…
      И дал. Подробно перечислил все необходимое, затем заставил повторить. Егор вновь обложил настырного благодетеля последними словами, но Пашку пронять этим было невозможно, и он отстал лишь после того, как убедился, что дружок его все усвоил.
      – Ну вот, я вижу, рядовой, что вы начинаете стараться, – похвалил он. – Вольно, расслабиться… Значит, все по плану, ровно в семнадцать ноль-ноль я у тебя. Будь готов! Ну, все, князь, отбой!
      Егор только вздохнул, положив трубку.
      Почему Пашка называл его Егором, понятно: Егор, Георгий, Юрий, Жора – всё это варианты одного и того же имени. С князем тоже дело простое – от фамилии. Георгий Сергеевич Княженцев, просим любить и жаловать. Дело же, из-за которого он был разбужен в такую рань, состояло в следующем: Павел Забелин был ярым туристом, настолько ярым, что просто не понимал, как это можно быть равнодушным к путешествиям. Георгия же почти невозможно было вытащить даже на дачу. Пашка давно грозился, что, дескать, когда-нибудь он обязательно приобщит Княженцева к «экстремальному отдыху», Егор несколько сезонов успешно отбрыкивался, но вот этим летом Пашка решительно заявил, что уж теперь-то Жорке не отвертеться, и никуда он не денется, и пойдет в поход как миленький… Егор прибегнул к своим обычным аргументам.
      – Слушай, – говорил он, кривясь для убедительности, – я же помню эти вылазки на природу, когда студентами были! Самые сильные впечатления оттуда: сушняк, головная боль и полный рот нечищеных зубов. И потом на электричке трясешься вот с такой, – он широко разводил руки в стороны, – башкой…
      Пашка все это уверенно опровергал.
      – Ерунда! Зубы можешь чистить сколько влезет, щетка и паста много места не займут. Пить тебя никто не заставляет: хочешь – пей, хочешь – сиди трезвый, как дурак. Да с таким воздухом, как там, никакого похмелья и не будет! Ах, Жорка, да ты, городской червяк, себе и представить не можешь, какой там воздух! Бальзам! Амброзия!
      На червяка Егор Княженцев никак не походил. Мужик он был крепкий, широкоплечий, за здоровьем своим следил, не курил, выпивал очень умеренно, два раза в неделю ходил в спортзал. Насчет червяка – это Забелин в полемическом задоре, конечно, перегнул. И тем не менее своим напором он добился того, что Егор все-таки начал колебаться. Он начал давать уклончивые ответы, а Пашка тут же почуял слабину и с удвоенной энергией насел на приятеля. Тот мялся, мялся, тянул время… Так протянул почти весь июнь. И вот в одно прекрасное утро Пашка, видимо, решил, что хватит крутить, и взял Княженцева за жабры, огорошив его тем, что, мол, к вечеру собираемся и едем, и никаких гвоздей.
      Между прочим, насчет прекрасного утра – вовсе не метафора, оно действительно было прекрасным. Егор, встав с кровати, долго стоял у окна, глядел в высокое, голубое-голубое небо. Потом улыбнулся и решительно пошел бриться.
      Сделать предстояло много. Инструктаж Забелин провел обширный.
      – Значит, так, – диктовал он. – Форма одежды самая говенная. Джинсы какие-нибудь старенькие напяль, кроссовки или кеды такие же, футболка, куртка. Ну и что-нибудь теплое и непромокаемое, это обязательно. Сапоги резиновые…
      – У меня в кладовке где-то плащ-палатка армейская должна быть, – вспомнил Егор. – Такая, знаешь, с капюшоном, типа брезентовой.
      – Гут! – одобрил Пашка. – Отлично, самое то. Бери. Потом соль, спички охотничьи возьми. Фонарь… ну нет, фонарь не надо, сам возьму. Ладно, теперь о продуктах…
      И вот теперь, зайдя на кухню, Егор поставил на плиту чайник и, пока тот грелся, написал на бумажке список продуктов. Список получился внушительный.
      Н-да… – подумал он с некоторым даже удивлением. Несмотря на свои занятия спортом, просто так таскать тяжести он не любил. Однако, что же делать, влип так влип… Позавтракав, Княженцев взял деньги, хозяйственную сумку и поперся в ближайший магазин.
 

* * *

 
      Магазин «24 ЧАСА» находился во дворе, в двух шагах от дома. Георгий был там постоянным покупателем, все продавщицы его знали. Сегодняшняя, тетя Рая, низенькая толстушка средних лет, работала недавно, но с Княженцевым у нее отношения успели сложиться почти приятельские.
      – Здравия желаю, красотка тетя Рая! – с ходу сочинил Егор и засмеялся, очень довольный своим остроумием.
      – Здорово, студент, – немедля откликнулась продавщица.
      – Я – аспирант, – с назиданием в голосе сказал Георгий.
      – Ну, это все едино, – отмахнулась она.
      Георгий, понятно, не стал объяснять ей разницу – один черт, не поймет.
      – Ладно, – сказал он и вынул из кармана список. – Ну, тетя Рая, готовься. Сейчас я тебе половину дневной выручки сделаю…
      И начал закуп. Пять банок тушенки. Три пачки макарон. Хлеб. Сухари. Чай, перец, соль, спички…
      – А охотничьи спички есть?
      – Это толстые такие? Есть, вот.
      – Ну, тетя Рая, у тебя прямо-таки универсам!.. Давай. Так, еще вот кофе в пакетиках тоже давай, пригодится.
      – Пожалуйста… А ты что это, в турпоход куда-то собрался?
      – Точно, тетя Рая. В поход… Правда, не любитель я таких дел, да друзья уговорили. Сплавляться по реке.
      – На плотах, что ль?
      – Нет, до плотов, слава богу, дело не дошло. На резиновых лодках. Небольшая компания, четыре человека… Так, что он там еще мне говорил?.. Сгущенка. Давай одну банку.
      – На… А куда идете?
      – Куда?.. Еще овощные консервы… Река Кара-су! Слыхала о такой?
      – А то! Я ж сама, можно сказать, оттуда родом. Ну, недалеко.
      – Ну, вот видишь. Можешь передать привет своей малой родине.
      – Ладно, передам… – Тетя Рая городского юмора не понимала. – Так вы хочете там сверху плыть по течению, а потом сюда?
      – Именно так. Именно, именно… М-м, овощные консервы…
      Тетя Рая что-то замолчала. Егор поднял взгляд и увидел, что она внимательно смотрит на него маленькими своими круглыми глазками.
      – Ну, тетя Рая? Прием, седьмой на связи!
      Тетя Рая очнулась и моргнула.
      – Чего ты говоришь? Овощные консервы?.. Вот есть фасоль в томате, болгарская. Бери, не пожалеешь. В походе первая вещь.
      – А-а, отлично! Где, покажи-ка… Ага. Давай четыре банки.
      Расплатившись, Егор сгрузил все добро в пакет, уважительно покачал его на весу:
      – Солидно!.. Ну да своя ноша не тянет. Верно?
      – Ага… – протянула тетя Рая с какой-то странной интонацией.
      Егор уже произнес, было «До…», намереваясь попрощаться, как она перебила его:
      – Слушай-ка, – и пожевала губами. – Я тебе… может, оно и не надо бы напоследок… Но на всякий случай скажу.
      И замолчала, выжидающе глядя на путешественника.
      – Ну, тетя Рая? Сказала «А», не будь, как «Б».
      Продавщица нерешительно покряхтела.
      – Да оно может и ничего… Так, глупости. Но все-таки… У нас там про эту Кара-су, да еще про озеро одно всякие такие темные слухи ходили.
      – То есть?
      – Ну, то есть, будто там нечисто что-то. Проклятое место. Люди там часто пропадают, и вообще…
      – Что вообще? Там течение сильное?
      – Да нет. – Тетя Рая поморщилась досадливо. – Не в течении дело. Я же тебе русским языком объясняю: проклятое место, всё там не так, как надо. Непонятные события происходят.
      – Ах, вот что, – Егор понял. – Аномальная зона?
      – При чём тут аномальная зона? Я тебе уже третий раз говорю – проклятое место! Ты чё, русского языка-то не понимаешь? Так я других-то не знаю!
      – А кто проклял-то?
      – Ну, а я знаю? Да и никто не знает толком… Я только помню, что в детстве в деревне у нас болтали: мол, как будто леший водит или водяной там. Пойдешь и можешь не вернуться… Когда-то, говорят, там, до войны ещё, деревня под воду ушла.
      – Что значит – ушла?
      – Да я не знаю толком. Вроде как случилось что-то… Была деревня Авзяново, стало озеро Зираткуль. Да ты в голову-то не бери. Просто там, в лесу, конечно, поосторожнее надо быть. Лес, он такой…
      – Буду, – пообещал Княженцев и закинул сумку с продуктами за спину. – А аномалии эти привнесут в наше путешествие некую остроту… Ладно! Прости-прощай, подруга Рая, мы оба изгнаны из рая!..
      Имечко продавщицы ни с того ни с сего оказалось для него поэтическим кладезем. Егор развеселился, шагая домой, припомнил и прочие шедевры:
      – Приятно, ежели клиенты вежливы, сказала Рая, вся играя, Лева-фраер так и тает перед ней… Держась за жопу, как за ручку от трамвая, он ей шептал: пошире ножки, Рая!..
      Это привело его в хорошее настроение. Посмеиваясь, он лихо взбежал к себе на четвертый этаж, энергично хлопнул дверью, сумку закинул на кухню, а сам полез в кладовку в поисках походной амуниции.
      Он и сам не заметил, как целый час прошел, пока он рылся в кладовке и шкафу. Но делал он это не зря, в итоге нашел и плащ-палатку, и отличный теплый свитер, и резиновые сапоги… словом, к походу он был теперь готов, как пионер.
      Аккуратно уложив все в рюкзак и запаковав его, он остался очень доволен собой, вымыл руки и решил позвонить Пашке, доложиться. Только подумал – и телефон задребезжал, точно управлялся мыслью хозяина, потому что звонил сам Пашка.
 

* * *

 
      – Привет еще раз, – поздоровался он как-то наспех, озабоченно. – Собираешься?
      – Как вещий Олег, – отрапортовал Егор. – В сущности, уже собрался.
      – Хорошо. – Павел вздохнул. – Но ты все-таки разок еще проверься, припомни то, се…
      – Сделаем. – Егор чуть удивился: – Да ведь время-то есть? Или какие-то изменения в планах?
      – Да не особо, – запнулся Пашка. – Ничего такого… В смысле, как намечалось.
      – Так, – сказал Егор. – А что все-таки изменилось?
      – Да понимаешь, – в голосе Павла просквозило раздражение, – этот вахлак, Виталька… Мы уж все договорились, едем вчетвером: Аркашка, ты, я и он. И вот он, понимаешь, звонит сейчас. Еще какого-то хрена с собой позвал! Пятое колесо, мать твою… И главное, никто этого типа знать не знает – какой-то его приятель, чтоб ему пусто было!
      Теперь раздражение Павла явно выплеснулось наружу, и Егор его несколько урезонил:
      – Но слушай, ведь меня точно также никто не знает – ты меня вашей группе навязал. Почему же этот твой Виталя не имеет права взять своего знакомого?.. Кстати, – тут он оживился, – может вы этого новенького и усыновите, а мне дашь отставку? Вот тебе и четверо…
      – Ни-ни-ни! – даже слушать не стал Павел, поди, и руками там, у себя, замахал. – Об этом и думать не моги! Поплывешь как миленький. И, между прочим, тебя я навязал давно, это все давно обговорили, разжевали и согласились. А тут он звонит в день отправления… ну и, слов нет. Это ведь не прогулка по парку. Такой может быть театр драмы имени комедии!..
      – Я и говорю – откажись от меня, – терпеливо повторил Егор.
      – Ну уж теперь нет! Слушай, князь, хватит, закрыли тему. Всё, впятером так впятером, пусть этот Виталькин Семён хренов плывет, не помрем от него.
      – Это новенький – Семён?
      – Ну, язви его.
      – Будённый? – Егор улыбнулся.
      – Мудённый!.. Ну, Виталька, впендюрил подкидыша, чтоб ему…
      – Ладно, ладно тебе, будет! – смеясь, остудил друга Егор. – Ты еще человека и в глаза не видел, а уже сгрызть его готов до тапочек. А вдруг он в лесу как у себя дома? Может, он вам с Аркадием фору даст в сто очков? А?..
      Пашка действительно примолк, затем сказал:
      – Ладно, увидим – поживем.
      – Наоборот.
      – Чего наоборот?
      – Сначала поживем, потом увидим.
      – Ну это без разницы. Ладно, все. Значит, еще разок проверься, особенно мелочи… Да, постарайся пообедать сытно, калорийно. Калории пригодятся, следующий раз пожрем нескоро. Ну, до связи, отбой!
      – Тогда уж до встречи, – поправил Егор и повесил трубку.
 

* * *

 
      С Пашкой он учился вместе в школе, в одном классе. Нельзя сказать, что тогда они были такими уж друзьями; просто товарищи, – но почему-то за годы, многие уже годы, прошедшие после школы, судьба свела в дружбу именно их двоих. Егор за это время закончил философский факультет университета, после чего несколько лет валял дурака, пытался заниматься бизнесом, в конце концов понял, что это не для него, вернулся в альма-матер, сдал экзамены в аспирантуру и вот уже третий год писал диссертацию, параллельно с этим подрабатывая везде, где только успевал. Павел же по выходе из школы поступил в военное училище, потом служил, мотало его по всей стране… Много он чинов-орденов не выслужил, а к тому же и семейная жизнь не срослась: женушке его осточертело колесить по захудалым гарнизонам, и в один ненастный осенний день она сама, «плащом прикрывши пол-лица», укатила в неизвестном направлении.
      Павел, впрочем, особо не горевал; выйдя в отставку, он вернулся в родной город, устроился в службу безопасности только-только образовавшегося коммерческого банка и, как оказалось, не прогадал.
      Им обоим повезло – и банку, и Павлу Забелину, который был сначала зам начальника службы безопасности, а вскоре сделался и начальником этой самой службы. Банк здорово поднялся, стал хотя и не первым в городе, но все же одним из самых солидных. Пашка купил себе неплохую квартиру, женился вторично, без большой любви, но на женщине хозяйственной и спокойной. Жил, в общем, припеваючи, по отпускам страстно предаваясь своему хобби – путешествиям по таинственным таежным уральским дебрям. На этой почве он и сдружился с сослуживцем из отдела информационного обеспечения, программистом Аркадием Кауфманом, а прошлым летом, путешествуя в каких-то чащобах, они нарвались на группу заблудившихся горе-туристов, можно сказать, спасли их. Один из этой группы, Виталий Обносков, привязался к ним – он сам оказался горячим любителем экстремального туризма, а Аркадий с Павлом, понятно, были куда более надежными партнерами, чем неумехи, едва не сгинувшие в чащобах по собственной дурости… Словом, прилип к ним Обносков – на следующее лето пойду с вами, и все тут.
      Честно сказать, ни тот ни другой большого восторга от такого подспорья не испытали. Но и противиться им тоже было неловко, а Виталий к тому же оказался мелким предпринимателем: он перешел на обслуживание в их банк, стал постоянным посетителем… ну и, словом…
      Ну и, словом, когда ровно в пять, с военной точностью Павел на своей «тойоте-камри» подъехал к парадному Егора, тот уже ожидал соратника во дворе, сидя на лавочке, полностью собранный, походно одетый и морально настроенный.
      – Молоток! – одобрил Пашка амуницию приятеля. – Давай, грузи рюкзак, и поехали.
      Поехали. В дороге Павел объяснил, что Аркадий с Виталием должны прибыть на машине программиста – авто останутся ждать хозяев на платной стоянке.
      – А Семен?
      – А шут его знает. Может, с ними подъедет, может сам явится. Меня это, понимаешь, меньше всего тревожит…
      Тут Павел прервался, помолчал, подумал о чем-то и сказал:
      – У Аркана палатка здоровая и лодка тоже трехместная, немецкая. Вот пусть он с ними и кантуется. А мы с тобой вдвоем. Так, товарищ рядовой?
      – Как прикажете, господин фельдмаршал. Да только зря ты на этого Семена так взъелся.
      – Да не на него я, а на Виталия. Ну так же не делается! Он для нас с Аркашкой сам, можно сказать, балласт – мы ведь его не звали, не просили. Сам навязался. Ну ладно, навязался так навязался, что же теперь делать… А он еще – вот те нате, пень в томате!
      – Так ведь и с этим теперь ничего уже не сделать.
      – Я понимаю!.. Но все равно – долбак, другого слова не найду. Нет, в первый и последний раз я с ним иду, с этим чувырлом. А потом… А, мать твою, козел, ты где права купил, дебил?!.
      И неудовольствие Забелина матерным потоком вылилось на водителя, имевшего дерзость ехать по правому ряду в тот момент, когда начальнику службы безопасности вздумалось повернуть именно туда.
      Княженцев только посмеивался, слушая бронебойное армейское остроумие… Так и доехали до вокзала, вернее до его платной автостоянки.
      – О, Аркан здесь уже, – одобрительно заметил Пашка. – Вон его белая «десятка» стоит.
      Они заехали на площадку, припарковались и вышли из машины. Павел закрутил головой, ища взглядом компанию – и где-то в суетящейся, галдящей и нервной толпе ему в ответ махнула длинная мужская рука в сером рукаве.
      – О! – вскричал Забелин обрадованно. – Вон они! Давай, князь, разгружаемся да айда к ним. Давай живей.
      Явился флегматичный малый, служащий стоянки.
      – Давай, князь, – нетерпеливо повторил Павел и повернулся к малому: – Так, начальник, слушай сюда. Машину оставляю на неделю… – И пока Княженцев вытаскивал барахло из багажника и с заднего сиденья, договорился, расплатился и еще сунул малому на чай. – Пошли! – И они, навьючившись, побрели к пригородным кассам.
 

* * *

 
      Слева от входа стояли трое в походной одежде, рядом с ними было составлено имущество.
      – Ну, вот и мы! – бодрым тоном доложил Павел, скидывая со спины рюкзак. – Прошу знакомиться: мой друг Жора. То есть Егор Княженцев.
      – Наслышан, – улыбнулся высокий блондин в легкой серой ветровке. – Аркадий.
      – Тоже наслышан, – в ответ улыбнулся Егор, и они пожали друг другу руки.
      Рукопожатие Аркадия было в меру крепким, ладонь сухая и теплая.
      – Ну, это Виталя, – без уважения представил Пашка следующего.
      У того большой козырек бейсбольной кепки скрывал почти все лицо, так что лица его Егор и не разглядел. Сам же Виталя был низенький, полноватый, в джинсовом костюме.
      – А вот, надо полагать, и Семен? – спросил Забелин, протягивая руку третьему.
      – Я самый, – мягким глуховатым тенорком ответил тот третий и сделал шаг навстречу Павлу.
      Взгляд Егора бегло скользнул по этому человеку. Ну, каков он?.. Да никакой. Никакой, и все тут. Раз взглянешь – и навсегда забудешь. Среднего роста, шатен, спокойное лицо, волосы спереди чуть начали редеть. На вид – ровесник Павла и Егора, малость за тридцать.
      И рукопожатие никакое, будто резиновую ладонь тиснул Княженцев. Поздоровавшись, Семен собрался было стушеваться, но Забелин не дал ему отступить.
      – Э-э, одну минуточку, – протянул Пашка каким-то диковинным, совершенно не его, снобистским тоном – таким, наверно, барин должен подзывать лакея: «Э-э, поди-ка сюда, любезный…» – Так вот, этим тоном Пашка высокомерно поинтересовался: – Скажите, Семен, вы… э-э… вообще знакомы со спецификой туризма?
      – Случалось, – с готовностью ответил Семен. – Не скажу, что так уж, но в походе бывал.
      – Да ходил он, ходил, – нетерпеливо встрял Виталий. – Он мне вот вчера случайно позвонил…
      – Я, товарищ рядовой, не с вами говорю, – обрезал Павел, будто в шутку, но в голосе его прозвучали металлические нотки. – Чуете? Если хотите говорить со мной, то молчите!..
      – Ну, будет, – остановил Аркадий. Он негромко засмеялся, и Пашка вправду присмирел. – Я уже проэкзаменовал коллег, повторов не нужно. Яволь?
      Пашка помолчал секунд пять и кивнул.
      – О'кей, – ответил тоже по-иностранному.
      – А коли так, то пойдем, – сказал Аркадий. – Пора. Еще билеты надо взять.
      – Да с билетами-то без проблем… – буркнул Виталий и, в общем, оказался прав. На третьесортный поезд-«бичевоз», плетущийся по уральским отрогам, охотников было немного. Постояв минут десять у кассы, взяли пять плацкартных билетов – целиком купе и рядом одно боковое.
      Пашка заметно повеселел. Он кинул взгляд на часы, хмыкнул и бодро озвучил:
      – Н-ну, товарищи офицеры и прапорщики, имеем полчаса свободного времени. Предлагаю: взять пива в дорожку. Чтоб времечко веселее бежало.
      Никто не возражал.
      – Только всем гуртом ходить не надо, – рассудил Аркадий. – Один кто-то пусть слетает, а остальные здесь подождут. Тем паче отсюда прямо и в тоннель нырнем, и на свой путь. Согласны?.. Ну, кто пойдет?
      Понятно, что этим ходоком оказался Семен. Он безропотно взял деньги, сумку и направился к ларькам. Минут через семь-восемь он вернулся, таща купленное пойло.
      – В баллонах брал, в пластиковых, – пояснил он. – В вагоне-то оно лучше.
      – Орел, – с некоторым удивлением промолвил Павел, взглянув на Семена как-то по-другому, заинтересованно. – Разумное решение… А это что? – Он заглянул в сумку. – О, рыбешка!
      – Язь, – скромно отрекомендовал рыбу Семен. – Вяленый.
      – Самое то, – одобрил Забелин. – Н-ну, господа офицеры…
      – Трогаться пора, господа офицеры, – вмешался Аркадий.
      – И прапорщики, – подмигнул ему Егор.
      – А кто у нас прапорщик? – весело откликнулся Аркадий и тоже подмигнул.
      Княженцев засмеялся, но ответить не успел, так как наверху гулко скрежетнуло, гукнуло, и мятый жестяной голос высоко из-под потолка объявил, что начинается посадка… по маршруту… состав поезда находится на пятом пути…
      – Это нам, – сказал Виталий.
      Без суеты собрались, спустились в тоннель, прошли, поднялись. На перроне было не многолюдно, неспешно громыхал куда-то электрокар с прицепленными к нему двумя пустыми тележками. Пахло горелым углем и креозотом.
      – Какой вагон? – отдуваясь, спросил Егор, – волочь груз с непривычки оказалось непросто.
      – Четвертый, – ответил за всех Аркадий и показал рукой: – Там, через один.
      Четвертый. Грязно-зеленый вагон с грязными, пыльными стеклами – как и все прочие. Грязноватая, хмурая проводница. Глянула в билеты, потом зачем-то на физии путешественников, потом вновь на билеты и вернула их Забелину.
      – Проходите, – позволила она.
      – Сейчас, – пробормотал Павел. – Держите билеты… Домой звякну, жене, скажу, что все в порядке, отправляемся… Ты сотовый с собой не прихватил? – обратился к Аркадию.
      – Там не возьмет, – спокойно пожал плечами тот. – Незачем и брать.
      – Я взял! – встрял Виталий. – Сразу штуку на счет кинул, на всякий случай.
      – А, – с презрением махнул Пашка рукой. – Зря старался. Джиэсэмовский стандарт – туфта, детство собачье. То ли дело – во, смотри!
      И он извлек из внутреннего кармана куртки здоровенный, как лапоть, аппарат.
      – Монстр, – сказал Егор.
      – Зато возьмет где хочешь, хоть на том свете, – Пашка стал набирать номер.
      – Грузимся, ребята, – распорядился негромко Аркадий.
      Стали закидывать в вагон рюкзаки. Егор стоял в тамбуре и, принимая вещи, слышал, как заговорил по мобильному Забелин:
      – Алло, Танюха?.. Это я, привет. Ну что, порядок, отправляемся… Да, уже у вагона, минут через десять… Что? Ага, ага… Ну все, люблю, целую… Люблю, люблю, говорю! Всей душой и всем телом – конечно, кроме жопы… Шучу, дура!..
      Егор беззвучно рассмеялся и подхватил обеими руками два самых тяжелых рюкзака.

ГЛАВА 3