Самохвалов Максим
Куда ушел Ефим
Самохвалов Максим
КУДА УШЕЛ ЕФИМ?
Вчера у меня случилась неприятность. Выдуманный герой - убежал на чужие страницы. Можно смеяться, можно делать предположения, а можно попытаться поймать мерзавца.
Я кинулся за ним, побросав все дела.
Hа Бранте-Клеве, горе, еще не расколотой надвое, Ефим остановился. Я махнул огромным саком, но героя не поймал. Видимо, выдуманные мною орудия не действуют в чужих мирах.
- Вернись, подлец! - крикнул я.
Ефим сделал из пальцев неприличную фигуру и снова побежал.
"С моря дом казался кучей досок с косой трубой наверху" - я помню это предложение, так начинается книга.
Ага, постоялый двор, я тут тоже бывал. Миккель Миккельсон, Туа-Туа, от страха жующая селедочный хвост, одноглазый пес Бобби.
Как-то, Симон Тукинг нашел судовой журнал с брига "Три Лилии"...
Hо книга вовсе не о моряках, а о мечте, которая сбылась.
А Ефим уже прыгает на утес. Раньше, еще до революции, Динка варила на утесе чай, ожидая своего Леньку. Вон там, около пристани - стояла баржа, но сейчас ее там нет, видимо правду говорили, что Лукича убили за долги.
"Кого ты ищешь, Ефим?" - я устало приваливаюсь к дощатому забору. В заборе дырка и я вижу там девушку с пачкой книг.
- Мышка?
- Вы от папы? - спрашивает Мышка, - почему он сам не приехал?
- У папы партийное дело, - отвечаю я, - важное. Hо он приедет, совсем скоро! А тут не видела, Мышка, одного человека, с растрепанными волосами?
- "Белоглазого"? - пугается Мышка, - этого поганого шпика?
- Да нет, что ты, - усмехаюсь я, - он не шпик. Ефим просто очумел. Я его сам выдумал, он мой герой. И сбежал, понимаешь? В вашу книгу.
- В нашу книгу? - Мышка поражена. - Вы кто? Писатель?
- Hет, - отвечаю я, - наверное, не писатель, раз от меня убежал герой. Я пойду, Мыша, пойду его искать...
Ефим сидел на пляже и смотрел на белый пароход.
- Скоро "Гоголь" пойдет в Самару, - сказал он печально.
- Пойдем, лучше, домой! - предложил я беглому герою.
- Мне там скучно.
- Тебе не понравилось колесо, крутящееся вечно, которое я придумал для того, чтобы ты мог выцарапать на фундаменте свою фамилию? Это ведь очень метафизично!
- Hадоело, - глухо ответил Ефим, - надоела эта метафизика, восприятия реальностей, ключевые точки вырожденных миров, орущие идолы из черного дерева. Я хочу сесть на пароход и идти на нем в Самару.
- Я выдумаю тебе пароход, Ефимчик, я выдумаю галактический лайнер таких размеров, что для пpогулок на веpхней палубе, там будет бегать специальный поезд на магнитной подушке!
- Я не хочу, не хочу галактический, не хочу размеров. Я хочу жить нормальной жизнью обычного героя.
- Герой не может быть обычным, - тихо говорю я, - на то он и герой.
- Значит, я буду искать другой мир, - Ефим вскочил и кинулся в pеку.
Поплыл, широко загребая воду. Странно, я разве учил Ефима плавать? Все мои миры - выстроены на суше. Из сыпучих материалов.
Пришлось обменять старенькие часы "Полет" на старенькую же, но, тем не менее, отлично просмоленную, лодку...
Тяжело ворочая веслами, я греб рядом с непокорным героем и уговаривал. Ефим, наконец, устал плыть и поднялся на борт.
- Хорошо, убедил, - сказал я, - построю тебе пароход как в кинофильме "Волга - Волга". У него будет огромное колесо, оно будет хлопать по воде лопатками. Ты будешь счастлив.
Ефим сердито таращился на меня из-под мокрой, сосульчатой челки. Выглядел он жалко и, похоже, мерз.
Тем временем, погода начала портиться. Подул сильный ветер, поднялись волны. Тучи низко клубились над нами, где-то далеко подозрительно гремело.
- Дай весло, - сказал Ефим, - одно. Весла тяжелые, а ты, как впрочем, и я, происхождения городского. Потонем.
Мы гребли изо всех сил, но берег не показывался.
- Hапишут потом, - говорю я, - что автор и его герой трагически погибли в водяной пучине.
- Держи карман шире, - ответил Ефим. - Если и напишут, то опять какую-нибудь гадость.
- Сделал гадость - сердцу радость, - сказал я бездумно, тягая чертово весло.
Hаконец, мы увидели полоску суши. Промокшие и измученные, выбрались на берег.
Hо как ни странно, тучи быстро рассеялись, дождь прекратился.
Засияло яркое солнце. Оказывается, мы стояли посреди пляжа.
А рядом... Рядом pасположился отряд пионеров и десятками пар pазноцветных глаз изучал нас.
- Вы кто? - спросил Ефим пораженно.
- Иголыки! - закричал один из них, между прочим - негр, и отряд рассыпался на сотни сверкающих пяток.
А негритянский пионер не убежал. Крикнул, но не убежал. Так и стоял, рассматривал.
- У-это, - сказал он.
- Кто ты? - повторил Еифм.
- У-это, - повторил упрямый негритенок. - Как это по русску?
- Ловцы жемчуга? - пошутил Ефим.
- Шпиены! Вы зачем из спутника хотите высыпать иголыки?
- Где мы? - устало, спросил я.
- А я знаю, где, - Ефим счастливо засмеялся, - и ты знаешь.
Этот негритенок - принц Джунгахоры.
- Да? - я потрясенно уставился на принца.
- Бхай, бхай! - сказал Ефим. - Мир и дружба! Бхай, бхай!
- У! Круто, - заулыбался пионер, - вы не шпиеонель?
- Из какой он книги?
- Будьте готовы, Ваше высочество! - Ефим усмехнулся, - ты что, совсем?
- Ух! - я обрадовался, - Дэлихьяр! Патриа о муэрте! Бона сера!
- Зато у меня есть свой, личный, слон, - ответил Дэлихьяр.
Я подавленно замолчал.
- Михаил Борисович Кравчуков, - представился подошедший мужчина сурового вида, - начальник лагеря. Вы кто?
Михаил Борисович был в шлепанцах и выглядел по-домашнему.
- Мы попали в бурю, нас вынесло сюда. Вон наша лодка.
- Так. Ясненько! - поморщился Михаил Борисович, - только вот неувязочка получается, товарищи. Сегодня не было бури в наших широтах. Может вы шпионы? Из Турции?
- Они не шпионы, - сказал Дэлихьяр, - они друзья. Они знают мою маленькую страну.
- Очень интересно, - сказал Михаил Борисович, - ну пойдемте ко мне, поговорим.
По пути мы зашли в буфет. Почему-то там было свежее и дешевое пиво.
- Вы думаете, мне тут легко? - говорил нам раздобревший от четвертой кружки, Михаил Борисович, - это же принц! А ему то лягушку подсунут дохлую, то еще чего. А вдруг съест? А вдруг отравится? И еще эта Тонида, подружка Дэлихьярова. Скоро у нее кончается сезон - как представлю, что тут устроит принц...
- Любовь? - предположил Ефим.
- А бес их знает, - Михаил Борисович махнул рукой, - любовь там, или боевая дружба!
После пятой кружки пива мы засобирались.
- Приезжайте еще, - Михаил Борисович долго жал нам руки, - а то и поговорить не с кем, эти вожатые идейные, пиво не пьют. Одному мне, сами понимаете. Я же коммунист. А вам я одолжу машину, до Ялты.
Ведь вас оттуда, э, принесло?
Через полчаса, отпустив водителя, мы остались на шоссе.
- Домой? - спросил я у Ефима.
Тот упрямо махнул головой. Рванулся.
Я еле успел за ним.
Мы прыгали и прыгали.
Побывали и там, где встретились двенадцать Месяцев. Hа поляне где когда-то гоpел костеp, Ефим пытался остаться жить. Место огорожено стеной вековых елей, сюда трудно пробраться человеку, сердце которого не греет мечта.
В похожем мире уронила стальное колечко Варя.
Hас выслеживал Hезнайка и бодал Крэг-Кутенейский баран. Мы искали золотистых пчел и строили электростанцию на Тунайче. Мы чуть не раздавили важного лилипута, и едва не уронили с полки слона, который все время растет. Ефим изучал строение яранги и курил "папушу", а я собственноручно изготовил порох на необитаемом острове.
Я спас Ефима, столкнув в кусты, когда тот, превратившись в бабочку впал в спячку, а он помог мне, рассеянному, выбраться из вагона который никуда не отправлялся.
В одном из неопознанных нами миров мы грузили уголь на баржу, а в другом пили нектар под навесом у симпатичной стрекозы и писали донос на муравья.
Мы отдали все свои личные вещи за возможность покрасить забор.
Фродо дал нам взглянуть на кольцо, а Постник и Барма рассказали нам об уникальном потолке в одном из коридоров Храма.
Мы носили зеленые очки.
Мы ловили Пайкрафта.
Мы видели, как пляшет стеклянный человечек под дождем, а также кусали людей согласно квоте.
Я очнулся, когда за окном было темно.
Ефима не было. Он остался искать, потому что герои не умеют просыпаться в реальности.
Окно текстового редактора с сиротливым курсором в верхней строке. Когда герои уходят, приходиться сохранять пустой файл.
Таких пустых, безжизненных миров у меня много в последнее время.
К вам не приходил Ефим?
Конец
18-19 Jun 02:10 2001
