Глава 5

Когда спустя три дня известий от Артура Андервуда по-прежнему не было, Пандора отослала ему письмо. Она долго обдумывала, что сказать, и три раза переписывала его. Решив, что прямо упоминать об ожерелье нетактично, Пандора просто спросила, не он ли послал тот «интригующий подарок», что она получила. Решившись написать письмо, Пандора уже подумывала, что, возможно, Артур Андервуд не имеет к подарку никакого отношения.

Изумруды были надежно заперты в семейном сейфе, хотя и вынимались достаточно часто, чтобы Лиззи могла полюбоваться ими.

Пандора была очень рада, когда настал день приема у тетушки Леттиции, который обещал быть некоторым развлечением.

Первое вторжение Лиззи в светское общество было весьма удачным. Она блестяще выглядела в платье, которое Пандора сшила для нее. Как этого и ожидали, Лиззи пользовалась большим успехом у мужчин, но по возвращении младшая Марш выразила неудовольствие компанией тетушки, такой скучной и невыразительной. Джентльмены были недостаточно остроумны, недостаточно красивы, чтобы заинтересовать ее, и Лиззи очень сожалела, что они не принадлежали к высшим кругам светского общества.

Так как запросы Пандоры были не столь высоки, она от души веселилась у тетушки, хотя в первый момент почувствовала себя слишком простенько одетой рядом со своей роскошной сестрой. Пандора была рада увидеть своих старых друзей и знакомых.

По возвращении домой Пандора поняла, почему ей было так хорошо на вечере: там не было Артура Андервуда. Не обращая внимания на всех присутствующих, он так узурпировал право на ее общество, что она чувствовала, что не может даже свободно дышать.

Два дня спустя после вечера у тетушки Леттиции Пандора сидела в своей комнате и трудилась над новым платьем для Лиззи. Вдруг в комнату ворвался ее брат Николас с Мистером Стаббсом, наступающим ему на пятки.

– Пандора! Тебе письмо. Я знаю, тебе хочется взглянуть на него. Может, это от мистера Андервуда.

Пандора взяла письмо из рук брата.

– Спасибо, Никки.

Сломав печать, она вскрыла конверт, пока Николас усаживался на стуле рядом с ней.

– Да, это от него. Ну наконец-то я все узнаю.

Никки болтал ногами и наблюдал, как сестра читает письмо. Он так же, как Лиззи, жалел об ожерелье. В противоположность Лиззи Николас сомневался, что Пандора может выйти замуж за Андервуда. Он видел джентльмена три раза, и каждый раз Андервуд трепал его по волосам и называл его «милым ребенком». Такая форма обращения не вдохновляла Николаса на новые встречи с Андервудом.

– Что он там пишет, Пэн? Пандора подняла глаза от письма.

– Дай я закончу, Никки. – Она перевернула лист и быстро просмотрела остальное. – А, вот. «Да, моя дорогая мисс Марш, что касается вопроса по поводу „интригующего подарка“, я могу вас заверить, что ничего не посылал».

– Но, Пэн, если это не он послал ожерелье, то кто же?

Пандора нахмурилась.

– Это и мне хотелось бы узнать.

Пока Пандора читала письмо Андервуда, Сарсбрук и Такер прибыли в дом сэра Хэмфри Мэтланда. Дом был неосвещен, и часть мебели покрыта чехлами. Дворецкий сэра Хэмфри одиноко возник у дверей с приветствием племянника своего хозяина и его друга.

Их проводили в библиотеку. Занавеси были задернуты, и комната казалась очень темной. Когда дворецкий открыл занавеси, яркий свет ворвался в комнату, осветив книжные полки и тяжелую дубовую мебель, которой была обставлена библиотека.

– О небо! – сказал Такер, оглядывая комнату и задержав взгляд на полотне, висевшем на стене. Это был портрет какого-то мрачного предка, предположительно шестнадцатого века. – А это кто?

– Это сэр Ричард Мэтланд. Он был обезглавлен по приказу Генриха Восьмого.

– Да, это веская причина для того, чтобы быть таким мрачным, – сказал иронично Такер. – У вашего дяди было так много книг!

– Они были его причудой, – сказал Сарсбрук. Подойдя к столу, он вынул из кармана ключ, который Хант дал ему. Открыв ящик, он выдвинул его. Там была шкатулка с письмами.

– Тэк, вы не просмотрите бумаги, что на столе? Поищите нет ли там чего-нибудь важного. А я просмотрю эти письма.

Такер кивнул и взял пачку бумаг со стола.

– Это, по-моему, счета, – сказал он, перебирая их.

Виконт, кажется, не слышал, так он был увлечен чтением письма из шкатулки.

Такер продолжал просматривать бумаги.

По большей части, это были счета за хозяйственные расходы. Посмотрев на даты, Такер задумчиво кивнул.

– Похоже, ваш дядя регулярно платил по счетам. Теперь понимаю, почему его так уважали и мясник, и пекарь, и свечных дел мастер.

Сарсбрук взглянул на него.

– Да я и не сомневался. А эти письма по большей части от моей матери. Они достаточно старые. Мне нравится читать их. Думаю, и Изабелле будет интересно.

Такер рассеянно кивнул, изучая еще один счет.

– А это что? – внезапно спросил он.

– Что?

Такер посмотрел на друга с интересом.

– Мне кажется, книги не были единственной причудой вашего дяди. – Он подал бумагу Сарсбруку.

– Что за черт! – воскликнул виконт. – «Вентворт и Джонсон, ювелиры». Тысяча фунтов за изумрудное ожерелье! И датировано днем его смерти. Это очень интересно, Тэк.

– В самом деле, – ответил другой джентльмен. – Я и не думал, что у вашего дяди осталась вдова.

– Да он был старый холостяк! Я думал, что он жил как монах. Уж не думаете ли вы, что он купил это ожерелье для какой-нибудь женщины?!

– Робин, дорогой, а кому еще могут предназначаться драгоценности?

Сарсбрук вновь посмотрел на счет.

– Возможно, мы найдем отгадку в одном из писем. Ведь если была некая женщина, должна остаться и переписка.

– Вполне возможно. Тогда нужно искать любовные письма. Может, есть секретный сейф под столом, где сэр Хэмфри мог держать их.

– Да не смешите! – сказал Сарсбрук. Такер прыснул.

– Это не так уж невероятно, Робин. Посмотрите-ка в других ящиках.

Виконт открыл другие ящики стола. Там они нашли листы почтовой бумаги, воск, перья, записки с какими-то каракулями, но отнюдь не надушенные письма.

– Тут ничего нет.

– Дайте мне взглянуть, – сказал Такер, подходя с другой стороны стола, чтобы взглянуть на ящики. У моего отца был похожий стол, и там был секретный ящичек.

– Секретный ящичек! – усмехнулся Сарсбрук. – Вы читали слишком много романов.

– Возможно, – ответил Такер, продолжая изучать стол. Медленно выдвинув ящики, он слегка нажал на середину каждого. Когда эти действия ничего не дали, Такер не успокоился. – Вы не могли бы подвинуться, Робин? Вы мне мешаете.

– Конечно, – проворчал Сарсбрук, поднимаясь со стула и отходя от стола.

Отодвинув стул, Такер опустился на колени и забрался под стол. Виконт услышал, как он там что-то выстукивает.

– Что вы там делаете? – требовательно спросил он.

– Подождите минутку, – сказал Такер, продолжая ползать. – Кажется, я нашел!

– Что?

– Да, тут секретный ящичек. Я правда не знаю, как его открыть.

Еще некоторое время Такер пробовал открыть замок ящичка.

– Вуаля! – наконец воскликнул он. Он удовлетворенно крякнул. – Посмотрите-ка, там книга или что-то в этом роде.

Сарсбрук взял книгу у друга.

– Это похоже на дневник.

– Вот и прекрасно. Может, ваш дядя упоминает там ту счастливицу, которой предназначалось ожерелье.

Вновь сев за стол, виконт открыл книгу. Такер подвинул стул к нему.

– Да, это и есть дневник. Первые записи датированы февралем 1814 года.

– Больше двух лет назад. И что, он упоминает какую-нибудь леди?

Сарсбрук открыл первую страницу.

– Не знаю, был бы дядя доволен тем, что я читаю его дневник. Может, лучше бросить его в огонь?

– Вы сможете сделать это после того, как выясните что-нибудь об интересующем вас ожерелье. Я же сгораю от любопытства.

Виконт не ответил. Он переворачивал страницы дневника с возрастающим интересом.

– О Боже! – прошептал он.

– Что там, Робин?

– Подождите, Тэк, – сказал Сарсбрук, продолжая читать. Такер наблюдал за ним с интересом.

Виконт нашел запись захватывающую и поразительную. Сарсбрук всегда думал, что его дядя – затворник, не имеющий понятия о женщинах. Для молодого человека было шокирующим откровением найти в дневнике сэра Хэмфри подробное описание его любовной связи с некоей «Мисс М.»

Мисс М., по словам баронета, была богиней, доставившей ему все удовольствия Венеры. Хотя виконт не считал себя ханжой, он отнюдь не был готов к таким красочным описаниям достоинств этой леди. Сэр Хэмфри начал весьма невинно, упомянув «молочно-белые плечи и шею» своей любовницы. Далее он перешел к описанию «совершенной груди» – мягкой и нежной, округлостей бедер, вздрагивающих от его прикосновений. Дальнейшее заставило Сарсбрука покраснеть от смущения.

– Черт, Робин, вы мне скажете, что вы там нашли?

Такер наблюдал за выражением лица своего друга с возрастающим интересом и начинал терять терпение.

– Еще секунду, Тэк, – сказал Сарсбрук, перелистывая страницы. Его глаза наткнулись на следующий пассаж: «Там я нашел ее в спальне, возлежавшей на кровати, и ночная сорочка соблазнительно приоткрывала ее плечи. Рыжие волосы разметались по подушке, а ее хорошенькое личико горело от вожделения».

Запись продолжалась, повествуя о последовавших распутных наслаждениях. Читая это, Сарбсрук почувствовал, что его тело непроизвольно напряглось. Резко захлопнув книгу, он с немалым трудом восстановил спокойствие.

– Что он там написал? – спросил Такер.

– Обещайте мне, что вы никому не расскажете о том, что прочтете здесь.

– Даю слово, – сказал Такер, беря книгу. Сарсбрук наблюдал, как расширялись глаза друга во время чтения.

– И это писал ваш дядя? Это монах-то? Я полагаю, он был весьма распутным монахом. – Он продолжил чтение. – Знаете, хотел бы я встретиться с этой мисс МЛ

– Вы женаты, Тэк!

– Благодарение Богу. Прочтя это, я очень радуюсь, что делю ложе со скромной девушкой.

– Отдайте дневник мне! – вспылил Сарсбрук, забирая его у друга. – И не потешайтесь над этим! Здесь нет ничего смешного.

– Конечно, нет! – сказал Такер, стараясь удержаться и не прыснуть со смеху. – А он упоминает об изумрудах?

Вновь открыв дневник, виконт перевернул последнюю страницу и прочел вслух:

– «Я заказал ожерелье для моей возлюбленной Мисс М., которое сделано из изумрудов, достойных украшать королевскую корону. Как восхитительно они будут сочетаться с ее рыжими волосами!»

Он просмотрел несколько следующих страниц и продолжил:

– «Я послал ей ожерелье сегодня. Не слишком хорошо себя чувствую, чтобы вручить его лично. Моя возлюбленная Мисс М. будет поражена, увидев его. Я только об одном мечтал – оказаться рядом и поддержать ее, когда она увидит мой подарок. Теперь я знаю, что должен изменить свое завещание и обеспечить мою дорогую девочку, когда что-нибудь случится со мной. Немедленно пошлю за Хаитом. Да, и нужно написать Сарсбруку. Он хороший парень. Поручу ему заботиться о Мисс М. Он не откажет мне».

– И что, он изменил завещание? – спросил Такер. – Думаю, скоро вы узнаете, кто такая эта Мисс М.

– Не уверен в этом, Тэк, – сказал виконт. – Эта запись датирована днем его смерти. – Сарсбрук вновь нахмурился и захлопнул дневник.

Глава 6

Отец Пандоры посоветовал ей немного подождать, прежде чем принимать решение об изумрудном ожерелье. Хотя дочь и настаивала на том, что у нее нет других кандидатов на звание «Ланселота», кроме Андервуда, мистер Марш подозревал, что у Пандоры есть тайный обожатель. Отец был уверен в том, что этот загадочный джентльмен должен объявиться.

Все это очень веселило Винфилда и Лиззи, которые терялись в догадках, строя предположения одно невероятнее другого. Пандору же все это не забавляло. Зная, что здесь таится какая-то ошибка, Пандора не представляла, кто бы мог послать драгоценности. Она была полна решимости выяснить, в чем дело, и найти истинного владельца ожерелья.

Наконец, по настоянию Пандоры, мистер Марш отправил Винфилда обойти все ювелирные лавки и выяснить у их владельцев, знают ли они что-либо об изумрудном ожерелье, предназначенном для «Мисс М.». Винфилд вскоре вернулся с сообщением, что после утомительных визитов к ювелирам он не нашел никого, кто знал бы об их драгоценностях.

Хотя Винфилд убеждал всех, что побывал во множестве магазинов, он наведался только в один. На самом же деле брат Пандоры задумался всерьез над своим поручением.

Зайдя в ближайший бар, где он мог обдумать все за пинтой пива, Винфилд пришел к выводу, что, если он найдет ювелира, который знает об ожерелье, вопрос решится очень быстро. Пандора вернет ожерелье – и конец истории.

Винфилду было очень жаль, что изумрудное ожерелье, которое, вполне возможно, было подарком судьбы, исчезнет из семейства Марш. Если они смогли бы продать ожерелье, то денег хватило бы и на расходы семьи, и на оплату его долгов.

Хотя это было некрасиво по отношению к Пандоре, но могло бы стать решением многих проблем. Ведь жизнь казалась все более трудной Винфилду, который вынужден был занимать деньги у ненадежных людей на грабительских условиях. И в течение последующих нескольких недель кредиторы ясно давали понять, что хотели бы получить свои деньги как можно скорее.

Пандора была разочарована, узнав, что брат ничего не выяснил об ожерелье. Она уверяла его, что он пропустил кого-нибудь, и попросила его попробовать еще раз. Винфилд обещал ей, что не успокоится, пока тайна изумрудов не будет раскрыта.

На следующий день Артур Андервуд появился у Пандоры с букетом нарциссов. Пандора еле выдавила из себя приветствие, когда Андервуд вошел в комнату, где она сидела с Лиззи и отцом. Более того, она даже изобразила улыбку, когда ее визитер преподнес ей цветы.

Андервуд не был красавцем. Очень плотный, лысоватый, он был круглолиц, с двойным подбородком и красным носом в форме картофелины. Андервуд пытался маскировать лысину, зачесывая волосы сзади, но это у него получалось не очень удачно.

Воображая себя стильным мужчиной, Андервуд старался выглядеть денди. Но пиджаки в обтяжку и панталоны, которые были тогда в моде, очень не шли его плотной фигуре. С помощью корсета на китовом усе Андервуду удалось втиснуться в пиджак серого цвета, такой узкий, что Пандоре невольно пришло в голову сравнение с колбасой.

Мистер Марш поднялся, когда посетитель вошел. Хотя он не имел намерения обнадеживать Андервуда, он вежливо предложил ему присесть. Андервуд с трудом сделал это из-за своего костюма. Втиснувшись наконец в кресло, он улыбнулся мистеру Маршу и Лиззи и послал восхищенный взгляд Пандоре.

– Вы не можете представить, как я был рад вернуться в город, – жизнерадостно сообщил Андервуд. – Я так скучал. – Он многозначительно посмотрел на Пандору. – Какой приятный сюрприз получить от вас письмо, мисс Марш!

Пандора слегка нахмурилась. Если бы только она не была вынуждена писать ему! Всегда стараясь быть индифферентной к его вниманию, она невольно обнадежила его письмом.

– Надеюсь, вам понравился Брайтон, мистер Андервуд? – спросила Пандора, пытаясь увести беседу от неприятного ей предмета.

– У меня там дела, мисс Марш. И большую часть времени мне пришлось скучать. Там был и принц-регент.

– И вы видели его Величество? – спросила Лиззи с интересом.

– Да, видел, мисс Лиззи. Принц очень вежливо кивнул мне на прогулке. Я был сначала застигнут врасплох, когда увидел, что он смотрит прямо на меня. Он примерно вот так кивнул. – Андервуд наклонил голову с королевским достоинством.

– Как здорово! – воскликнула Лиззи. – Мне бы хотелось взглянуть на него. Какой удачный день был у вас, мистер Андервуд!

– Да, в самом деле, – сказал Андервуд, широко улыбаясь. – Моя кузина, леди Шелбурн, очень дружна с его королевским Величеством. Она часто удостаивалась чести говорить с ним.

– Ей повезло, – заметила Пандора, очень надеясь, что ее реплика не прозвучит саркастично. В противоположность сестре Пандору не радовала мысль о встрече с королевской особой. Андервуд никогда не упускал случая рассказать о своей кузине, леди Шелбурн, которая была замужем за графом. Этот блестящий союз был источником великой гордости банкира, который едва ли мог не упомянуть за час беседы о своем родстве с титулованной особой.

– Ох, я так хотела бы встретиться с леди Шелбурн! – сказала Лиззи с завистью.

– Это вполне возможно, – сказал Андервуд. – Я надеюсь, моя кузина примет приглашение отобедать со мной, и я, конечно, приглашу вас.

В то время как Лиззи выражала восторг от возможной встречи с леди Шелбурн, Пандора едва сдерживала раздражение. Она устала слушать о графине Шелбурн, тем более зная, что леди не желает иметь ничего общего с Артуром Андервудом. Леди Шелбурн удалось удачно выйти замуж, и этот брак дал ей возможность появляться в высшем свете. Насколько могла знать Пандора, ее милость очень быстро прекратила общаться со своими посредственными родственниками.

– Да, мисс Марш, – сказал Андервуд, поворачиваясь к Пандоре, – вы нашли ответ на тот вопрос, что вас интересовал? Я был заинтригован вашим письмом. Но вы не сказали, что именно вас интересует.

– Нет, сэр, я не нашла ответ, – сказала Пандора. – Но это неважно. Это просто недоразумение. Я не должна была беспокоить вас,

– Вы вовсе не побеспокоили меня, мисс Марш. Уверяю вас, можете обращаться ко мне по любому поводу.

– Вы очень добры, мистер Андервуд, – вежливо ответила Пандора.

– Расскажите же нам еще о Брайтоне, мистер Андервуд, – сказала Лиззи, желая вернуть беседу к принцу-регенту. – Вы же нам еще не сказали, как был одет его королевское Величество.

Андервуд был только рад еще раз с подробностями обсудить короля Георга.

Пандора не могла сказать, что вовсе не интересуется персоной первого джентльмена страны, но вскоре она поймала себя на мысли, что ждет, когда Андервуд удалится.

Когда же он наконец ушел, Лиззи посмотрела на свою сестру.

– Почему же ты не сказала ему по ожерелье, Пэн?

– Боже, Лиззи, не будь глупышкой! Андервуд еще больший сплетник, чем твоя тетушка Леттиция. Нет, Пандора правильно сделала, – сказал мистер Марш.

– Папа, – сказала Лиззи задумчиво, – а если мы не узнаем, кто послал ожерелье, мы вправе будем оставить его у себя? В конце концов Пандора и есть Мисс М. Кто еще это может быть?

– Нужно будет посоветоваться со знающими людьми, – сказал мистер Марш. – А о том, чтобы оставить драгоценности, не может быть и речи!

– Да, в самом деле, – сказала Пандора, но, по правде говоря, она желала и в самом деле быть той Мисс М., которой предназначались драгоценности.

Глава 7

Когда огласили завещание сэра Хэмфри Мэтланда, никто не удивился, что лорд Сарс-брук был назначен главным наследником. У баронета было не так много близких родственников. Сэр Хэмфри имел двух младших сестер, одна из них была матерью Сарсбрука. Вторая сестра, Энн, вышла замуж против воли всей семьи – сбежала с непутевым сыном деревенского сквайра. Родители отказались от своевольной дочери. Баронет поддержал их и на всю жизнь отказался от общения с сестрой.

Но в последние годы сэр Хэмфри смягчился настолько, что признал сына своей сестры Майлза Брэкли. И это несмотря на то, что после нескольких встреч с племянником баронет не питал к нему симпатии. Такое отношение было результатом наглого поведения мистера Брэкли – его настойчивых требований помощи у богатого дяди.

И Майлз Брэкли, и его мать присутствовали на чтении завещания сэра Хэмфри. Несмотря на свою отверженность семьей, Брэкли надеялись, что в последнюю минуту сердце сэра Хэмфри смягчится. Потому миссис Брэкли и сын были разочарованы, узнав, что сэр Хэмфри оставляет сестре Энн скромную сумму в сто фунтов. Своему племяннику Майлзу он завещал жалкие десять фунтов. Сестре Сарсбрука и ее семье повезло гораздо больше: Изабелла получила десять тысяч фунтов и каждый из ее детей по пятьсот. Были еще суммы, оставленные старым слугам, но все остальное состояние перешло к Сарсбруку. А так как баронет жил весьма экономно, увеличивая свое состояние год за годом с помощью удачных капиталовложений и приобретения выгодных земель, то наследство было огромным.

Действительные его размеры с трудом можно было подсчитать, но знающие люди оценивали его более чем в миллион фунтов. И если учесть, что сам Сарсбрук уже был обладателем значительного состояния, виконт обнаружил себя одним из самых богатых людей Англии.

Сарсбрук ожидал, что окажется первым наследником состояния дяди, потому что знал: сэр Хэмфри никогда не примирится со своей сестрой Энн. Но тем не менее он посочувствовал своему кузену и тете, узнав, какая ничтожная сумма им завещана.