Таким образом, я заочно был знаком с человеком, которому Хома начал звонить. Он звонил трижды и везде спрашивал, как ему поговорить с Олегом Юрьевичем, подтверждая мои предположения. Ему везде давали другой номер, и Хома показывал, что обладает хорошей памятью, номер не записывая, но переспрашивая, повторяя вслух и с ходу набирая. Повторение номеров произносилось словно бы для меня. И я, естественно, запоминал их. По последнему номеру спросили, кто желает поговорить с Олегом Юрьевичем, Хома представился, и его быстро соединили.
– До тебя добраться труднее, чем до президента России, – сказал Хома недовольно. – Нет, не добирался еще, но представляю. Здравствуй. Помаленьку. Выживаю, как могу. По делу, конечно. С тобой один человек побеседовать хочет. Нет-нет. Мы случайно сегодня столкнулись. Ты сам с ним поговорить пожелаешь. Точно тебе говорю. Передаю трубку.
Хома вздохнул, видимо, считая оплаченные минуты разговора, и передал трубку мне. Я решил на всякий случай его поддержать. Да и поломать комедию перед самим Хомой следовало. И потому я начал разговор с ограничения:
– Старший лейтенант Бравлинов, спецназ ГРУ, – сразу представился я. – Если у вас есть желание со мной встретиться и побеседовать, то сами сейчас наберите номер, с которого мы вам позвонили. Здесь на трубке деньги кончаются. А входящие звонки бесплатные.
– Я сейчас перезвоню, – серьезно ответил Олег Юрьевич, и тон его обещания не вызвал сомнений.
Я нажал кнопку отбоя и поймал почти благодарный взгляд Хомы. Он по достоинству оценил мою щепетильность и бережливость.
– Кто он такой? – спросил я.
– Авторитетный человек, депутат областной думы. Или городской. Короче, какой-то депутат. Три «ходки». После Мамоны остался единственным парнем такого уровня в городе. Тут один пытался себя «законником» объявить. Его быстро на место поставили. Изот вместе с Мамоной и поставили. Через московских «воров». Олег Юрьевич то есть. Ты сам его Изотом не зови, он любит, чтобы посторонние с ним официально обращались.
Звонок раздался. Я, естественно, и не собирался звать незнакомого мне человека Изотом, я вообще не люблю клички, хотя признаю оперативные псевдонимы. Для меня в данном деле даже «Хома» – это оперативный псевдоним. И потому я, глянув на определитель, сразу сказал:
– Добрый вечер, Олег Юрьевич. Я понимаю, что у вас должны возникнуть ко мне вопросы, и готов на них ответить при очной встрече. Есть у вас вопросы?
– Есть у меня к вам немало вопросов, – с легкой угрозой в голосе сказал Олег Юрьевич. – И ответить вам придется сполна.
Если бы кошка умела говорить, она бы разговаривала с мышкой именно таким тоном перед тем, как совершить прыжок. Разве что удивления должно было бы быть меньше. Изот пока еще не пришел в себя от наглости человека, позвонившего ему, человека, которого он разыскивает всеми доступными ему способами. Значит, его следовало вернуть в русло нормального конструктивного разговора.
– Я хотел бы встретиться и побеседовать наедине.
– Я бы тоже очень хотел с тобой встретиться, – он перешел на «ты».
– Но встреча наша состоится только в том случае, если ты прибудешь на нее один и без дурных, как говорится, мыслей, – я ответил тем же.
– Что, я на очереди после Мамоны?
– Не убивал я Мамону. Это подстава, и мне надо найти того, кто убил. Иначе мне не выкрутиться. И сделать это я смогу только с твоей помощью. Или ты слишком пугливый, чтобы встретиться наедине?
Из характеристики на него я знал, что Изот в этой жизни побаивается только свою престарелую маму. Больше никто не может навести на него страх. И специально подзадоривал.
Олег Юрьевич некоторое время думал.
Потом ответил не совсем уверенно:
– Значит, говоришь, не убивал. Вполне может быть, что дело так и обстоит. У Мамоны конфликтов было много. Только кому нужно было на тебя сваливать?
– И это я тоже должен узнать. У меня в вашем городе не слишком большой круг контактов. Но это я узнаю и без тебя. А навел на меня не обязательно тот, кто убил Мамону. Наводчик мог просто дать информацию.
– Что ты в городе делал?
– Я должен обсуждать это по телефону?
– Ладно, я согласен на встречу.
Я вместе с трубкой сел за стол. Там, под столешницей, я закрепил «жучок». Страховке следует знать, где встреча будет происходить.
– Давай сделаем так, – я посмотрел на часы. – Через три часа подъезжай к памятнику около детского парка со стороны улицы Красной. Остановись через дорогу. Ты сам за рулем будешь?
– Могу быть и сам, – ответил Олег Юрьевич.
– Можешь с водителем приехать. Только попроси водителя погулять. Я сяду к тебе в машину. Больше в машине никого быть не должно. Я предварительно проверю машину.
– Ты будешь с оружием?
– У меня нет оружия.
– Подойди к водителю, водитель проверит тебя. Потом садись в машину. Ровно через три часа. Я подъеду.
Он отключился от разговора. Я посмотрел на Хому. Глаза толстяка светились подозрением.
– Что? – спросил я. – Есть вопросы?
– У тебя что, в КПЗ
и часы не отобрали? – Он, похоже, часы только что увидел.
– В КПЗ я не был. Меня держали в «обезьяннике». Часы отобрали. Но я позаимствовал другие у мента, который меня допрашивал. Вместе с кошельком. Правда, денег там было маловато, но мне, чтобы как-то по городу передвигаться, деньги были необходимы. Не пешком же ходить.
Хома удовлетворенно кивнул. Маленькая деталь – наличие часов на руке могла бы провалить все дело, если бы не была продумана заранее.
ГЛАВА 3
1. КАПИТАН ВЕНИАМИН РУСТАЕВ, СПЕЦНАЗ ГРУ
Конечно, трудно работать, когда голова другим занята. И я понимаю, почему «первым номером» в операции поставили не меня, обладающего опытом работы в сложных условиях, имеющих аналогию с нынешней операцией, а новичка – старшего лейтенанта Сережу Бравлинова. У него голова чистая, не обременена моими заботами. Хотя, с другой стороны, когда операция планировалась и разворачивалась, еще никто не знал, что мои семейные дела настолько осложнятся. Сначала готовили вообще троих. Потом решили, что лейтенант Зайцев пока недотягивает до уровня. Я шел первым номером, Бравлинов вторым. И в последний момент поставили его. Я думаю, не из-за лучшей подготовки, хотя подготовка у него превосходная, а только из-за моих занимающих голову забот…
Мы так и продолжали дежурство на посту ГИБДД вместе с омоновцами. Ближе к вечеру я позвонил по номеру, который мне днем дали, когда медсестра звонила. В ординаторской, как я понимаю, и после работы должен кто-то находиться. По крайней мере, у нас в гарнизонном госпитале обычно так бывает. Мне опять ответила медсестра, только другая, и пообещала позвать дежурного врача. Тот подошел через пару минут.
– Извините, вы не подскажете, как дела у Ольги Рустаевой, – поинтересовался я. – Мне днем говорили, что состояние нестабильное.
– А кто спрашивает? – задал врач встречный вопрос, и вопрос мне сразу не понравился. Так обычно спрашивают, когда хотят сообщить тяжелую весть. С другой стороны, если бы что-то случилось, мне уже сообщили бы из бригады. Командир у нас слово всегда держит.
– Муж.
– Вам говорили, что состояние нестабильное. Я скажу, что стабильное, но – стабильно тяжелое. Мы ожидаем кризиса. Если организм сможет справиться с кризисом, она будет жить. Если не сможет, нам останется только развести руками – значит, ничего сделать было нельзя.
В голосе врача сочувствия не слышалось. Впрочем, в голосе врачей сочувствие вообще приходится слышать редко. Если врач будет сочувствовать каждому больному, то у него у самого здоровья не хватит всех лечить. Точно так же, как священнику, который исповеди принимает. Если он будет с пониманием относиться к каждому греху каждого отдельно взятого грешника, то сам с ума сойдет. Правда, слышал я, что только тот священник бывает священником хорошим, который умеет чужие грехи воспринимать, как свои. Наверное, то же самое можно и о врачах сказать. Но мне больше не понравилось в голосе не отсутствие сочувствия, а какое-то едва уловимое любование собой и своим положением чуть ли не вершителя судьбы. Впрочем, может быть, это мне показалось…
– К вам из бригады должны были приехать.
Городок наш не велик, и каждый житель знает, что такое бригада.
– Да, машина дежурит у подъезда. Мы ее используем.
– Когда вы ожидаете кризис? – спросил я.
– А он не спрашивает, когда прийти. Когда придет, тогда и придет.
– А когда позвонить можно?
– Зачем? – прозвучал глупый вопрос.
– Узнать о состоянии.
– Звоните утром. Если что-то случится, вам сообщат. Тут, вижу, под стеклом есть ваш номер. Вениамин Владимирович?
– Да.
– Вам позвонят. Лучше бы вам самому сюда приехать. Я в курсе, что вы в другом городе. Тем более надо приехать. Даже если случится чудо и все обойдется, вам придется долго за женой ухаживать, потому что для нее любые нагрузки будут убийственны. И за ребенком уход нужен. Особенно в первое время.
На это мне ответить нечего было, но фраза «даже если случится чудо» сильно ударила по голове. Но я видел в своей жизни чудеса, и Оля человек, к чудесам способный. Я не поверил, что все так плохо.
* * *
Разговор с врачом настроения мне, естественно, не поднял. Вторично звонить командиру бригады я не стал, но комбату позвонил.
– Товарищ подполковник, здравия желаю, извините, что поздно.
– Нормально, Вениамин. Я сейчас за рулем, поэтому буду краток. В больнице дежурит еще и наш врач. Комбриг звонил в Москву, там подыскивают кардиолога, чтобы давал консультации по телефону. Возможно, мы обеспечим прямую связь через компьютер. В Москве полковник Мочилов сам этим делом занимается, старается обеспечить твое спокойствие на время работы. Извини, сейчас снять тебя с операции невозможно. Но, не приведи бог, что случится, снимем сразу. Подмену мы держим наготове. Чтобы хотя бы частично тебя заменить. Если дело пойдет на поправку, тебя заменим, как только Ольгу выписывать будут. Мы все держим под контролем, не волнуйся. Работай спокойно.
Комбат у нас по натуре человек грубоватый и малочувствительный, но ситуацию даже он понимает. На него можно положиться. Конечно, подмену они могут подготовить нормальную, однако самая нормальная подмена подменить меня будет сразу не в состоянии. Мое положение осложнялось тем, что я возглавлял группу прикрытия старшего лейтенанта Бравлинова и был в курсе всех запланированных мероприятий. Все остальные в группе прикрытия были в курсе только конкретных задач. Разве что Медвежий Заяц знал больше других, но не поставишь же командовать прикрытием лейтенанта, когда в прикрытии работают четыре капитана, четыре старших лейтенанта и только два старших прапорщика, а лейтенант у нас один на всех.
* * *
Я вернулся в машину с «прослушкой».
– Как дела? – спокойно спросил лейтенант Миша Зайцев. Я видел, что он своим спокойствием старался меня успокоить. У него у самого жена родила дочку Лизу три месяца назад. И Медвежьему Зайцу тоже лучше бы дома сейчас оказаться, чтобы жене помогать. Но мы сами себе выбирали род занятий и род войск. И знали, на что идем, знали, что наша служба не учебная. И жены наши знали, за кого замуж выходят. А у Сережи Бравлинова вообще жена в нашей системе служит. Связистка, но это дела не меняет…
– Пока без изменений. Состояние стабильно тяжелое. Ждут кризиса. А там уже как бог положит. Ладно, у вас что нового? Хома работу закончил?
– Они уже позвонили Изоту и договорились о встрече.
Выходит, я, пока интересовался состоянием жены, пропустил одно из главных событий сегодняшнего вечера. Вернее, подготовку к главному событию. Главное событие, естественно, – сама встреча. Тем не менее и это тоже неприятно. И лишнее подтверждение правильности выбора основного действующего лица операции. Плохо то, что это заметно со стороны и даже поощряется подчиненными. Лейтенант Зайцев не у меня должен был спрашивать, как дела обстоят в больнице, а докладывать, что произошла договоренность о встрече. Я понимаю, что все мы люди, в том числе и я. Но в работе мы должны забывать об этом.
– Место плановое? – Конечно же, я чувствовал себя неприятно после того, как прозевал такое важное событие.
– Да. Как и планировали. Через дорогу от памятника.
– Изот не сомневался?
– Был момент, я думал, он побоится, – прокомментировал лейтенант.
На этот случай вся группа страховки была посажена «на колеса» и должна была бы проверить иное место встречи.
– Тогда едем. Передай вызов остальным.
– Уже передал. Они заступают на дежурство. На связь выходят по мере прибытия на место. Первые уже выехали.
Значит, и без меня обходятся. Стараются все сделать сразу и правильно, чтобы меня не сильно загружать. А сам принцип такого отношения к командиру группы поддержки неправильный, хотя и вполне человечный. Но сделать выговор за старание и участие язык не поворачивался, хотя по большому счету сделать его следовало бы. Но сначала следовало сделать его себе.
Двигатель нашей «Волги» заурчал. Я сел на переднее сиденье и сделал прощальный жест «гиббоновскому» майору. Тот в ответ тоже рукой помахал. Мы уже давно поняли, что совместное дежурство плодов не дает, и обсудили это. И потому сейчас машины проверяли только парни из дорожной службы. Им тоже, похоже, наше присутствие стеснение доставляет. Дежурить просто с ОМОНом проще и привычнее, потому что, кроме мента, кто еще мента поймет.
* * *
– Гиссар, я – Таганрог, – доложил капитан Толя Словакин. – Слышишь меня?
– Таганрог, я – Гиссар, – сразу отозвался Медвежий Заяц. – Слышу нормально. Движемся к месту. Ты сам где?
– Прибыл. Машину ставлю в стороне. Приступаю к осмотру.
Я взял у лейтенанта микрофон.
– Анатолий, сейчас только-только темнеть начинает. Подожди, когда сумерки чуть-чуть сгустятся. Мало ли где у них может быть наблюдатель. Они все же местные. Нельзя исключить вариант, что кто-то есть в ближайшем доме.
– Вениамин, моя зона совершенно нежилая. Здесь с одной стороны школа, с другой – учреждение. Я могу сразу начинать.
– Добро. Действуй осторожно. Не засветись.
Предупреждение о засветке, скорее всего, лишняя предосторожность. Как менты, так и уголовники считают Сережу Бравлинова одиночкой. И потому не ждут для него поддержки со стороны, хотя могут ждать неприятностей от него самого и на этот случай подстраховаться. Нам же необходимо блокировать эту подстраховку Изота и в свою очередь подстраховать старшего лейтенанта.
– Гиссар, я – Кашира, – вступил в разговор старший лейтенант Валера Каширин. – Я тоже прибыл. Мой участок со стороны парка. Со стороны тоже увидеть меня невозможно. Там густые кусты. Сирень цветет.
– Кашира, я – Гиссар. Особо тщательная проверка. В кустах кто-то и залечь может.
– Работаю. Рядом со мной участок «Енисея». Там кусты еще гуще. Его не вижу.
– Гиссар, Кашира, я – Енисей, уже подъезжаю. Стою на перекрестке перед поворотом. Все, светофор горит. Через две минуты поставлю машину и буду на месте, – подал голос капитан Древлянко.
Ребята работают, естественно, в гражданской одежде. Это нам и еще паре человек, тоже занятых вместе с «гиббонами» на посту с другой стороны города, пришлось в форме выезжать. Потому мы пока к месту основного действия и не приближаемся. Будем страховать ближайшие подъезды на случай появления подмоги.
– Гиссар, я – Лохматый, – доложил старший прапорщик Топорков, и мне сразу представилась его всегда розовая лысина, но позывной себе он выбирал лично и упрекать здесь некого. – Я на месте. Мой участок со стороны жилого дома. Там со двора два выхода к месту. Я просто машину во дворе поставлю. Из машины все видно.
– Я – Гиссар. Действуй, Лохматый.
* * *
Мы просчитали предстоящие действия правильно. Изот, несмотря на свою рекламируемую смелость, оказался не так прост и на свидание с глазу на глаз не решился. Подстраховку он выставил, и эта подстраховка появилась за полчаса до времени встречи. Причем страховали одновременно с нескольких сторон попарно. По идее, все правильно. Изот не знал, что представляет собой старший лейтенант Бравлинов, и имел полное основание подозревать его в убийстве Мамоны. Если начался отстрел уголовных авторитетов, то вполне вероятным было допустить, что одним лицом все дело не закончится. И Изот не захотел выглядеть дураком, подставляющим себя под пулю. Отсюда и подстраховка.
Главная задача нашей страховки состояла в том, чтобы не подпустить близко парней Изота. Еще неизвестно, как пойдет разговор. Он может и не заладиться. Тогда Изот наверняка даст какой-то сигнал своим. Бравлинов, как и было предусмотрено планом, на встречу пойдет без оружия. И в этом случае придется прерывать операцию и выводить из нее Сережу уже через подачу известных военной разведке данных на криминальные группировки Казахстана, замешанные в убийстве. У них даже пистолет похитили, из которого расстреляли Мамону. Только после этого старший лейтенант Бравлинов сможет вернуться к нормальной жизни. Передача данных планом предусмотрена, но проходить это должно не сразу, а постепенно, по крупице, как данные, переданные Изоту самим Бравлиновым. Но для этого необходима такая малость, как удачно проведенный разговор. Разговор этот многократно репетировался с разными людьми, в том числе и со мной, и с Зайцевым, потому что у каждого человека мысли движутся по собственным извилинам, а извилины эти у всех разные, как отпечатки пальцев.
При этом, когда разрабатывали план, мы учитывали, что люди Мамоны и люди Изота, хотя и дружественны друг другу, вовсе не составляют одну единую группировку. И тесный контакт со старшим лейтенантом, если он станет известным парням Мамоны, можно будет истолковать и так, что Мамону убили по заказу Изота. И без того уже шли разговоры об этом. И именно эти подозрения являются основой давления на следствие, которое Изот стремился оказать как депутат городской думы. И не только как депутат, но и как человек, тесно повязанный с городским и областным руководством во многих сферах деятельности, имеющий приятельские отношения со многими большими чинами в городском и областном управлении МВД и даже среди офицеров ФСБ. Это усложняло задачу Сережи. Старт травле на него дан, дал его Изот, но сам Изот не сможет одним словом или подсказкой остановить начавшийся процесс. И даже побоится сделать это открыто, чтобы не утвердить подозрения против себя.
До момента встречи оставалось полчаса.
– Я – Гиссар. Всем! Внимание! – дал я стандартное задание. – Контролировать передвижение всего прикрытия Изота. Выбрать такие места наблюдения, откуда возможно пресечь любою попытку поддержки со стороны прикрытия. В случае обострения ситуации действовать предельно жестко.
Наша машина остановилась чуть в стороне. «Прослушка» сейчас была не нужна, но все же я оставил на координации действий Медвежьего Зайца и для подстраховки, если придется останавливать прибывающую помощь, двух старших прапорщиков с ним. А сам решил понаблюдать за моментом встречи.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
