– В Асамги, я слышал, собираются эти придурки из миссии «Врачи без границ»… Неплохо было бы их использовать, товарищ подполковник, но… не согласятся…
      – Согласились, – сказал Разин. – Я сейчас как раз от них.
      – Сумели договориться?
      – Сумел. Им очень хочется почувствовать себя героями и принять участие в освобождении тех итальянцев и француза.
      – Осторожнее надо. Батухан кого-то из лекарей завалит, скандал поднимется несусветный.
      – Постараемся такого не допустить. Поедем в форме милиции. Охрана. Миссии четыре человека в охрану выделили.
      – Я бы порекомендовал настоящих ментов до окончания операции держать в отдельном помещении без средств связи. У нас тут все они повязаны в родственных и прочих отношениях. И не знаешь порой, от кого чего ждать.
      – Мы так и предполагаем. Меняться местами будем на дороге, без чужих глаз. Ментов в закрытой машине доставят в наше помещение и оставят там под присмотром часового.
      – Разумно. Чтобы скандала не было, я могу оформить это через нашу контору. В связи с оперативной необходимостью… С нами местное МВД пока еще считается.
      – Это было бы прекрасно, хотя я сам на скандалы внимания не обращаю. Еще бы чайку, если можно…
      Страхов налил еще чашку. Одновременно поинтересовался:
      – План операции утвердили?
      – Его утверждаю я. А потом даю готовый результат вместе с отчетом. В прошлую командировку было два случая, когда после утверждения плана мы никого не заставали на месте. Теперь я ученый…
      – Хорошо вам, когда собственное начальство далеко. Нам так не позволяют. Требуют работать в тесном контакте и с местными властями, и с внутривойсковиками. Чтобы ни одного самостоятельного шага. Посидите пару минут… Я спущусь на первый этаж. Может, «секретчик» уже подошел. Карту брать на ваше имя?
      – Вот это нежелательно. Опять могут возникнуть вопросы. У вашего же руководства.
      – У нашего возникнут, даже если я возьму на свое имя. Но наше руководство к вашим действиям отнесется лояльно. Если местные власти начнут выступать по поводу вашей операции, наши просто разведут руками – ничего не видели, ничего не знаем…
      – Приятно. Но лучше возьми на свое имя. Я возьму у тебя по акту.
      Капитана не было около пяти минут. За это время Разин успел полностью опорожнить чайник, не разбавляя заварку кипятком. Карта, которую Страхов сразу развернул на столе, оказалась в самом деле очень подробной.
      – Сгодится?
      – Даже очень. Это для моих снайперов. Им следует вычислить, где Батухан выставит своих, а потом их обезвредить.
      – По карте?
      – По карте вычисляют наиболее удобные места. А потом держат эти места под визуальным контролем.
      – Когда выезжаете?
      – Мы, четверо, за час до австрийцев. Следовательно, завтра в одиннадцать. Пятерых отправлю сегодня после обеда. Снайперов и разведчиков. Придется им в лесу ночевать. Надеюсь, не просквозит…
      – Ни пуха им…
      – К чертякам!..

* * *

      Занятия по рукопашному бою всегда проходят еще в темноте. Но болельщиков собирают, хотя это и происходит каждое утро, немало. К приходу подполковника все уже кончилось, спецназовцы вернулись в казарму, а местные внутривойсковики все еще стояли на улице, обсуждая зрелище и показывая друг другу что-то, нелепо размахивая необученными кулаками и ногами. У Разина такой показ вызвал улыбку. Улыбка стала слегка горькой, когда он заметил, что тем же самым, но еще более неумело, занят и начальник боевой подготовки части. Неуклюже показывает «правильное» нанесение удара ногой. Как он может готовить солдат, если сам ничего не умеет.
      – Нога разгибается только в самый последний момент, – проходя мимо и не останавливаясь, подсказал подполковник, – иначе вас сразу за нее поймают и ответят пинком между ног!..
      У внутренних войск есть свой хороший спецназ. И держать бы его здесь, в районе постоянных конфликтов на базовой основе. Говорят, скоро так и будет. Несколько лет уже так говорят. А пока без стеснения используется «на полную катушку» прикомандированный, но не подчиненный спецназ ГРУ, и в такие же командировки иногда гоняют своих. Хотя в подобном положении вещей, может быть, и есть свое рациональное зерно. Спецназ ГРУ имеет возможность работать самостоятельно, стоит только дать ему конкретное задание. А спецназ внутренних войск обязан согласовывать свои действия с местным МВД. Это не только постоянный тормоз. Это еще и частое предательство, откровенная подставка и прочие аналогичные неприятности.
      Разин прямиком прошел в свою казарму, чувствуя за спиной провожающие взгляды. Он, как и остальные спецназовцы, к этим взглядам привык. На них всегда смотрят, им стараются подражать. Им и помогать полезли бы, долго не раздумывая. Их повседневная работа считается чуть ли не подвигом. А вот отрабатывать каждый удар до двадцати потов сможет не каждый. Но и это не главное. Желающих и умеющих хорошо и даже отлично драться – пруд пруди. А кто из других частей сможет так же, как они, без движения и звука просидеть ночь на морозе, сохраняя полное внимание и готовность в любой момент вступить в бой. А после этой ночи закоченевшими пальцами снять чехол с прицела «винтореза», задержать дыхание, чтобы ствол не шевельнулся, и нажать спусковой крючок в нужный момент так, чтобы пуля попала точно в цель? Для этого нужно особое умение. Умение терпеть. Умение терпеть – это главная и самая сложная часть работы спецназовца ГРУ. И вырабатывается такое качество годами тренировок.
      Группа в казарме проверяла «подснежники» – средства связи. Маленький наушник вставляется прямо в ухо, к ушной раковине крепится легкий пластиковый кронштейн-пружина, доводящий до уголка рта миниатюрный микрофон. В работе это удобно. Если только не рукопашный бой. В рукопашке аппарат связи легко сломается от любого случайного удара. Кроме того, он достаточно заметен и непригоден для скрытого ношения. Поэтому четырем «милиционерам» придется обходиться без связи. По крайней мере, до того момента, когда пресекут попытку захвата заложников.
      Разин дождался, пока «подснежники» уберут в чехлы-упаковку. В том числе и его прибор, проверенный майором Паутовым. И только после этого из дверей штабной комнаты дал команду:
      – Прошу всех к столу. На завтрак у нас продукт аэрокосмической съемки. Карта передана мне под роспись. Поэтому попрошу обращаться аккуратно и грязные пальцы об нее не вытирать.
      Группа склонилась над картой, пальцы, похоже, у всех чистые, потому что сразу «загуляли» по тропам и тропинкам. Началось обсуждение.
      – Я бы здесь с удовольствием «подсел». С трех сторон кусты закрывают… И бруствер из камней, словно руками, выложен…
      – Низко. Обзор маловат. Они же не знают точно, где амбулатория остановится…
      – Это-то нам и на руку. Если раньше времени точки займут, ищи их потом… Может, и займут, только не те, которые нужно. Лекари заранее объявили, что встанут посреди села…
      – Значит, будут срочно перебазироваться. Нам в это время самая работа…
      – А не получится так, что вы себе место облюбуете, а они точно туда и двинутся? У кого-то там, я слышал, вкусы сходятся… То ли у снайперов, то ли еще у кого-то…
      – Всякое может быть…
      – Мне вообще кажется, что они рассеиваться не захотят. Парой засядут.
      – Вам тоже парой надо.
      – А если не засядут? Если захотят широкий обхват сделать?
      – Конечно, при незнании дислокации требуется как можно более широкий сектор обзора.
      – Значит, не парой садитесь!
      Пошел обычный рабочий «треп», без которого не может обойтись ни одно обсуждение предстоящей работы. Но этот «треп», несмотря на традиционные подкалывания и подзуживания, всегда позволяет выяснить все возможные и невозможные варианты, которые один человек или даже сработанная пара не в состоянии так быстро просчитать. Сколько людей, столько и характеров. И характер каждого предполагал свое поведение в определенной обстановке. Собственное поведение и поведение противника.
      Подполковник послушал, кивнул, сам вставил несколько фраз, давая дополнительное направление для обсуждения, и пошел заказывать машину для первой пятерки – они готовы к автономной работе.

2

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.