Воин ( Книга 3 )

      Невозможность нормально разговаривать с дровом раздражала Монтолио, но Дзирт уловил общий смысл и понял вполне достаточно, хотя ему пришлось догадываться, что значат такие незнакомые слова, как «зима» и «медведь».
      – Король орков Граул пошлет против тебя в тысячу раз больше воинов, заметил Монтолио, чувствуя, что дрову нелегко принять его предложение.
      – Я не пойду с тобой, – наконец объявил Дзирт. Ему очень хотелось пойти со стариком, получше узнать этого замечательного человека, но с теми, кому доводилось встречаться на пути изгнанника-дрова, неизменно случалось что-то ужасное.
      Гвенвивар тихим рычанием дала понять Дзирту, что не одобряет его решения.
      – Я приношу несчастья, – попытался объяснить он старику, пантере и самому себе. – Так что ты, Монтолио Де Бруши, лучше держись подальше от меня.
      – Это угроза?
      – Предупреждение, – возразил Дзирт. – Если ты примешь меня или даже просто позволишь мне держаться поблизости, то наверняка погибнешь, как те фермеры.
      При упоминании о фермерах Монтолио насторожился. Он слышал, что одна семья из Мальдобара была зверски убита и следопыт Дав Соколица была призвана на помощь.
      – Я не боюсь смерти, – сказал Монтолио, заставляя себя улыбнуться. – Я выжил во многих боях, Дзирт До'Урден. Я сражался в дюжине кровавых войн и провел целую зиму на горном склоне из-за сломанной ноги. Я убил великана одним кинжалом и стал другом для каждого животного на пять тысяч шагов в любом направлении. Можешь за меня не опасаться. – И снова на его губах появилась хитрая понимающая улыбка. – Но если так, – медленно произнес Монтолио, – то ты боишься не за меня.
      Дзирт почувствовал смущение и легкую обиду.
      – Ты боишься за себя, – бесстрашно продолжал Монтолио. – Жалость к самому себе? Это не сочетается с твоим бесстрашием и доблестью. Прогони это чувство и иди со мной.
      Если бы Монтолио мог видеть хмурое лицо Дзирта, он догадался бы о том, какой последует ответ. Зато Гвенвивар видела все и поэтому сильно толкнула хозяина в ногу.
      По реакции Гвенвивар Монтолио разгадал намерения дрова.
      – Кошка хочет, чтобы ты шел со мной, – заметил он и пообещал:
      – Там будет лучше, чем в пещере, и поесть найдется кое-что повкуснее, чем полусырая рыба.
      Дзирт взглянул на Гвенвивар, и пантера снова толкнула его, на этот раз издав более громкий и настойчивый рык.
      Но он оставался непреклонным, настойчиво вызывая в памяти мучительную картину побоища в далеком фермерском доме.
      – Я не пойду, – твердо сказал он.
      – Тогда я должен объявить тебя своим врагом и пленником! – взревел Монтолио, снова вскидывая лук. – На этот раз твоя кошка тебе не поможет, Дзирт До'Урден! – Он наклонился, блеснул улыбкой и прошептал:
      – Кошка в заговоре со мной.
      Это было уже чересчур для Дзирта. Он знал, что старик не станет стрелять в него, но обаяние Монтолио быстро сломило мысленную оборону дрова, какой бы упорной она ни была.
      То, что Монтолио называл дворцом, оказалось целой вереницей пещерок, вырытых под корнями высоких, густо растущих вечнозеленых деревьев. Навесы, сплетенные из веток, усиливали защиту и до некоторой степени объединяли пещерки, а весь комплекс окружала низкая стена из аккуратно сложенных камней.
      Когда Дзирт подошел поближе, он увидел несколько веревочных мостов с деревянным настилом, на разной высоте соединявших деревья. От них отходили веревочные лестницы, достигавшие земли, к которым на равных расстояниях были прилажены самострелы.
      Однако Дзирт не сожалел о том, что дворец оказался из дерева и земли.
      Тридцать лет, проведенных в Мензоберранзане, он жил в красивейшем каменном замке, окруженном другими умопомрачительно прекрасными строениями, но ни одно из них не казалось ему таким гостеприимным и уютным, как дом Монтолио.
      Птицы радостным чириканьем приветствовали появление старого следопыта.
      Белки и даже енот возбужденно запрыгали по ветвям деревьев навстречу старику, но, заметив, что его сопровождает огромная пантера, предпочли оставаться на некотором расстояний.
      – У меня здесь много комнат, – объяснил Монтолио Дзирту. – Много одеял и много еды.
      Монтолио ненавидел ограниченный и бедный язык гоблинов. Он столько хотел рассказать дрову и столько узнать от него! Это представлялось не только затруднительным, но даже невозможным, если и дальше пользоваться языком, по своей природе приземленным и злым, не предназначенным для выражения сложных чувств или мыслей. В наречии гоблинов существовало более сотни слов, обозначавших убийство и ненависть, но в нем не было ни одного, которым можно было бы выразить более высокие чувства, например, сострадание. Слово, которым гоблины обозначали дружбу, скорее можно было бы истолковать как «временный военный союз» или «служба более сильному гоблину», и ни одно из этих определений не соответствовало тем чувствам, которые Монтолио испытывал к одинокому темному эльфу.
      Следовательно, решил следопыт, первым делом нужно научить дрова общему языку.
      – Мы не можем разговаривать. – в языке гоблинов не было выражения «должным образом», поэтому Монтолио пришлось выкручиваться:
      – ...хорошо на этом языке, объяснил он Дзирту, – но мы воспользуемся им, чтобы научить тебя языку людей, если ты, конечно, хочешь ему научиться.
      Дзирт колебался, соглашаться или нет. Когда он уходил подальше от селения фермеров, ему казалось, что его участь – отшельничество, и до сих пор это ему неплохо удавалось, даже лучше, чем он сам ожидал. Однако предложение было заманчивым, а кроме того, с практической точки зрения, знание общего языка этой местности могло помочь Дзирту избежать беды. Когда дров согласился, Монтолио просиял от радости.
      Филина Ух-Уха это обрадовало гораздо меньше. Он понимал, что в присутствии дрова, а тем более его пантеры, уже не сможет проводить столько времени на уютных нижних ветвях деревьев.
 

* * *

      – Ты представляешь, брат, Монтолио Де Бруши взял дрова к себе! возбужденно воскликнул эльф, обращаясь к Келлиндилу.
      Вся их группа искала след Дзирта с тех пор, как зима пошла на убыль. Когда дров ушел из Ущелья Мертвого Орка, эльфы, и в особенности Келлиндил, боялись беды, боялись, что дров нашел пристанище у Граула и его подданных.
      Келлиндил вскочил на ноги, не веря своим ушам. Он слышал о Монтолио, легендарном, хоть и несколько чудаковатом следопыте, и знал, что Монтолио, имевший необъяснимую связь с животными, безошибочно судил о тех, кто вторгался на его территорию.
      – Когда? Как? – спросил Келлиндил, даже не зная, с чего начать. Если в предыдущие месяцы дров часто сбивал его с толку, то теперь смятение наземного эльфа достигло предела.
      – Неделю назад, – ответил другой эльф. – Я не знаю, как это случилось, но дров открыто расхаживает по рощице Монтолио вместе со своей пантерой.
      – А сам Монтолио...
      Эльф прервал Келлиндила, понимая, что он имеет в виду.
      – Монтолио цел и невредим, и все в его руках, – заверил он Келлиндила. Кажется, старый следопыт принял дрова по собственной воле и теперь, судя по всему, обучает его общему языку.
      – Потрясающе, – только и смог произнести Келлиндил.
      – Мы можем установить наблюдение за рощей Монтолио, – предложил эльф. Если ты боишься за безопасность следопыта.
      – Нет, – ответил Келлиндил. – Этот дров уже однажды доказал, что он нам не враг. Еще в первый раз, когда мы встретились возле Мальдобара, мне показалось, что он настроен дружески. Теперь я получил подтверждение. Давайте заниматься своими делами, а дров со следопытом пусть занимаются своими.
      Второй эльф был не против, однако маленькое существо, подслушивавшее за стенкой палатки Келлиндила, не согласилось с их решением.
      Тефанис пробрался в лагерь эльфов ночью, чтобы украсть еду и другие вещи, которые сделали бы его жизнь приятнее. Он услышал о темном эльфе несколькими днями раньше, когда эльфы возобновили поиски Дзирта, и с тех пор всячески старался подслушивать их разговоры, потому что он как никто другой хотел узнать о местонахождении того, кто уничтожил Улгулу и Кемпфану.
      Тефанис яростно затряс своей длинноухой головой и прошептал, жужжа, словно возбужденный шмель:
      – Будь-проклят-тот-день-когда-он-вернулся!
      Затем квиклинг пустился бежать, едва касаясь земли крошечными ножками.
      Через несколько месяцев после гибели Улгулу Тефанису удалось завязять новое знакомство и приобрести могущественного союзника, которого он не желал потерять.
      Вскоре он нашел Карока, большого зимнего волка с серебристой шерстью, на высоком утесе, который они называли своим домом.
      – Дров-теперь-с-следопытом! – выпалил Тефанис, и, кажется, зверь его понял. – Остерегайся-его-говорю-я-тебе! Это-тот-кто-убил-моих-прежних-хозяев.
      Убил!
      Карок устремил взгляд к горе, на которой росла роща Монтолио. Зимний волк хорошо знал это место, настолько хорошо, что предпочитал держаться от него подальше. Монтолио Де Бруши дружил с разными животными, однако зимние волки были скорее монстрами, чем простыми зверями, и никогда не водили дружбу со следопытами.
      Тефанис тоже глядел в сторону рощи Монтолио и беспокоился о том, как бы ему снова не встретиться с подлым дровом. Одна мысль о новом столкновении с ним вызывала боль в маленькой головке квиклинга (ведь синяк от ушиба лемехом так до конца и не прошел).
 

* * *

      Через несколько недель зима уступила место весне, а отношения Дзирта и Монтолио перешли в дружбу. Общий язык местности не слишком отличался от языка гоблинов: интонации в нем были другими, а слова почти такими же, и Дзирт быстро усваивал уроки, даже сумел научиться читать и писать. Монтолио оказался отличным наставником. К концу третьей недели он разговаривал с Дзиртом исключительно на общем языке и нетерпеливо хмурился каждый раз, когда дров пользовался наречием гоблинов для уточнения смысла своих речей.
      Для Дзирта это было веселое время, время легкой жизни и совместных развлечений. Монтолио собрал обширную коллекцию книг, и дров погрузился в мир фантазии и приключений, увлекся сказаниями о драконах и о древних битвах. Все сомнения, которые он испытывал раньше, давно развеялись, как развеялось и его недоверие к Монтолио. Жилище в роще вечнозеленых деревьев, безусловно, было дворцом, а старик оказался самым гостеприимным хозяином, какого Дзирт когда-либо встречал.
      В течение первых недель гость узнал у Монтолио множество других вещей, усвоил практические уроки, которые могли пригодиться ему в дальнейшей жизни.
      Бывший следопыт подтвердил догадки Дзирта о смене времен года и научил предсказывать погоду, наблюдая за животными, небом и ветром.
      Как и ожидал Монтолио, этому Дзирт тоже научился очень быстро. Старик никогда не поверил бы в это, если бы не наблюдал своими глазами. В груди необычного дрова, обладавшего повадками наземного эльфа, билось сердце настоящего следопыта.
      Однажды Монтолио задал вопрос, который мучил его с того самого дня, когда он узнал, что Дзирт и Ревун живут в одной пещере;
      – Как тебе удалось успокоить медведя? Дзирт не знал, что и ответить: он и сам не понял, что произошло, когда они впервые встретились с медведем.
      – Точно так же, как тебе удалось успокоить Гвенвивар, – наконец предположил дров.
      Улыбка Монтолио подсказала Дзирту, что старик понимает все лучше него.
      – Сердце следопыта, – прошептал Монтолио, отвернувшись.
      Превосходный слух позволил Дзирту расслышать это замечание, так, впрочем, до конца и не понятое.
      Дни стали длиннее, а уроки Дзирта – еще насыщеннее. Теперь Монтолио больше внимания уделял окружающей жизни, животным и растениям. Он показал Дзирту, как собирать дары природы и как понимать чувства животного, просто наблюдая за его движениями. Вскоре дрову пришлось пройти первое испытание, когда он, собирая ягоды с кустов и отведя в сторону ветки, обнаружил вход в маленькую нору, из которой выскочила разъяренная барсучиха.
      Ух-Ух, летавший над головой Дзирта, издал целый поток тревожных криков, призывающих Монтолио, и первым побуждением следопыта было отправиться на помощь другу-дрову. Барсуки слыли самыми злобными существами в этой местности, возможно, даже хуже орков, они приходили в ярость быстрее самого медведя Ревуна и всегда были готовы наброситься на любого противника, независимо от его величины. Однако Монтолио не двинулся с места и продолжал слушать уханье филина, рассказывавшего ему о происходящем.
      Первым делом рука Дзирта инстинктивно ухватилась за кинжал. Барсучиха встала на задние лапы и обнажила острые зубы и когти, шипя и выплевывая тысячи сварливых жалоб.
      Дзирт подался назад и даже спрятал кинжал в ножны. Внезапно он увидел всю сцену глазами барсучихи и понял, что она чувствует себя в ужасной опасности.
      Ему вдруг откуда-то стало ясно, что барсучиха выбрала эту нору, чтобы вырастить здесь своих детенышей, которые вскоре должны появиться на свет.
      Барсучиху озадачила неторопливость движений дрова. На таком позднем сроке беременности будущая мамаша не хотела драться, и когда Дзирт осторожно сдвинул ветки кустарника, чтобы замаскировать вход в нору, барсучиха опустилась на все четыре лапы, понюхала воздух, чтобы запомнить запах темного эльфа, и вернулась в нору.
      Обернувшись, Дзирт обнаружил Монтолио, который улыбался и хлопал в ладоши.
 

* * *

      – Даже следопыту было бы трудно успокоить рассерженного барсука, объяснил старик.
      – Эта барсучиха ждет детенышей, – ответил дров, – и драться она хотела еще меньше, чем я.
      – Откуда ты это узнал? – спросил Монтолио, хотя и не сомневался в правильности ощущений своего подопечного.
      Дзирт открыл было рот и вдруг понял, что ему нечего ответить. Он снова оглянулся на ягодный кустарник, а затем беспомощно взглянул на Монтолио, который громко рассмеялся и вернулся к своей работе. Он, столько лет служивший богине Миликки, Госпоже Леса, знал о том, что случилось, лучше самого Дзирта.
      – Знаешь, барсучиха могла бы разорвать тебя, – насмешливо сказал следопыт, когда дров поравнялся с ним.
      – Она была беременна, – напомнил ему Дзирт, – и вообще не такая уж крупная, Монтолио ехидно засмеялся:
      – Не такая уж крупная? Можешь мне поверить, дружок, что лучше подраться с Ревуном, чем с мамашей-барсучихой!
      Дзирт лишь пожал плечами, не в состоянии спорить с более опытным человеком.
      – Ты действительно веришь, что этот жалкий ножичек мог защитить тебя от нее? – спросил Монтолио, намереваясь перевести разговор в другое русло.
      Дзирт посмотрел на кинжал, тот самый, который он отобрал у квиклинга. Ему снова было нечего возразить: ножичек действительно выглядел невзрачно. Он рассмеялся и сказал:
      – Боюсь, это все, что у меня есть.
      – Посмотрим, что тут можно сделать, – пообещал следопыт и больше к этому не возвращался. Несмотря на все свое спокойствие и уверенность, Монтолио отлично знал, какие опасности подстерегают в этом диком горном краю.
      Следопыт уже безоговорочно доверял Дзирту.
 

* * *

      Незадолго до заката Монтолио разбудил Дзирта и повел его к могучему дереву на северном краю рощи. У. корней дерева была большая нора, почти пещера, хитроумно замаскированная кустарником и одеялом, окрашенным под цвет ствола.
      Когда Монтолио откинул одеяло в сторону, Дзирт понял, зачем такие предосторожности.
      – Оружейная? – в изумлении спросил дров.
      – Тебе нравятся кривые сабли, – ответил Монтолио, вспомнив оружие, которое Дзирт сломал в бою с каменным великаном. – У меня есть одна недурственная.
      Он прополз внутрь, некоторое время рылся там и возвратился с отличным клинком. Когда следопыт вышел оттуда, Дзирт, в свою очередь, забрался в нору, чтобы осмотреть замечательную выставку оружия. Монтолио собрал самое разнообразное оружие: маленькие, богато разукрашенные кинжалы, огромные старинные топоры, легкие и тяжелые самострелы. Все предметы были тщательно и любовно начищены. Прислоненные к внутренней поверхности ствола дерева, устремлялись остриями вверх разнообразные копья, среди которых оказался рансер с металлическим древком и десятифутовая пика с удлиненной остроконечной головкой и двумя зазубринами поменьше, расположенными по бокам возле кончика.
      – Что ты предпочтешь, щит или, может быть, кинжал? – спросил Монтолио, когда дров, что-то бормоча про себя от восторга, выбрался из норы. – Бери что хочешь, кроме доспехов с изображением когтистого филина. Эти щит, меч и шлем принадлежат мне.
      Дзирт немного помешкал, попытавшись представить себе слепого следопыта, снаряженного таким образом для рукопашного боя.
      – Меч, – сказал он наконец, – или еще одну саблю, если она у тебя есть.
      Монтолио с любопытством взглянул на него.
      – Два длинных клинка для боя? – заметил он. – Мне кажется, ты в них просто запутаешься.
      – Среди дровов этот боевой стиль весьма распространен, – сказал Дзирт.
      Монтолио пожал плечами, не сомневаясь в искренности его слов, и снова полез в нору.
      – Боюсь, что это не оружие, а одна видимость, – сказал он, держа в руках украшенный орнаментом клинок. – Можешь взять ее, если хочешь, или бери меч, у меня их много.
      Дзирт взял саблю и взвесил ее в руке. Она показалась ему слишком легкой и слишком хрупкой. Однако дров решил, что этот изогнутый клинок гораздо лучше подойдет к другой его сабле, чем прямой и громоздкий меч.
      – Я буду заботиться о них не хуже, чем ты сам, – пообещал Дзирт, понимая, сколь ценный подарок сделал ему этот человек, и добавил, зная, какие слова хочет услышать от него Монтолио:
      – И я воспользуюсь ими, только когда буду вынужден сделать это.
      – Тогда молись, чтобы они тебе никогда не понадобились, Дзирт До'Урден, ответил Монтолио. – Я видел мир и видел войну, и я говорю тебе, что предпочитаю первое! А теперь идем, друг. Я хочу показать тебе еще так много!
      Дзирт в последний раз посмотрел на сабли, сунул их в ножны на поясе и пошел следом за Монтолио.
      Лето быстро приближалось, и учитель с учеником, между которыми установились отличные дружеские отношения, пребывали в приподнятом настроении, предвкушая будущие полезные уроки и чудесные события.
 

* * *

      Их радость померкла бы, если бы они знали, что некий король орков, разгневанный потерей десяти солдат, двух воргов и ценного союзника-великана, обшаривал своими желтыми, налитыми кровью глазами всю местность в поисках Дзирта. Великий орк желал наконец узнать, убрался ли дров обратно в Подземье, присоединился ли к какой-нибудь группе, вроде одного из небольших отрядов эльфов, известных в этой местности, или спелся с этим проклятым слепым следопытом Монтолио.
      Если дров все еще был здесь, Граул собирался найти его. Даже само присутствие дрова представляло риск для вождя орков, а он никогда не рисковал.

Глава 14
ПРОВЕРКА

      – Ну ладно, я ждал достаточно долго! – твердо сказал Монтолио однажды вечером и второй раз встряхнул дрова.
      – Ждал? – спросил Дзирт, протирая заспанные глаза.
      – Ты воин или маг? – продолжал Монтолио. – А может быть, и то и другое?
      Один из тех, кто одарен многими талантами? Наземные эльфы славятся этим.
      Дзирт смутился.
      – Никакой я не маг, – сказал он со смехом.
      – Скрытничаешь, да? – проворчал Монтолио, хотя хитрая улыбка, не исчезавшая с его губ, смягчала его угрюмый вид. Он загородил собой выход из норы, служившей Дзирту спальней, и с нарочитой важностью скрестил на груди руки, – Так не пойдет. Я взял тебя к себе, и если ты волшебник, я должен об этом знать!
      – Почему ты это говоришь? – спросил удивленный дров. – Откуда ты...
      – Мне сказал Ух-Ух! – выпалил Монтолио, и Дзирт смутился еще больше. – В бою, когда мы встретились в первый раз, – объяснил старик, – ты затемнил пространство вокруг себя и нескольких орков. И нечего увиливать, маг. Ух-Ух сказал мне!
      – Это не было заклинанием, – попытался возразить Дзирт, – а я не маг.
      – Ах, не заклинание? – отозвался Монтолио. – Значит, особый прием? Ладно, покажи мне его!
      – Это не прием, – ответил Дзирт, – а способность. Любой дров, даже имеющий самое низкое положение в обществе, умеет создавать шары темноты. И это не так уж сложно.
      Монтолио некоторое время обдумывал услышанное. До того, как Дзирт появился в его жизни, он мало знал о темных эльфах.
      – Какими еще «способностями» ты обладаешь?
      – Могу зажечь волшебный огонь, – ответил Дзирт. – Это вереница...
      – Я знаю об этом заклинании, – прервал его Монтолио. – Лесные жрецы часто им пользуются. Его тоже может выполнить каждый дров?
      – Не знаю, – честно сказал Дзирт. – А кроме этого, я умею... умел подниматься в воздух. Только благородные дровы владеют таким искусством. Но боюсь, что я потерял свою силу или скоро потеряю ее. С тех пор, как я вышел на поверхность, эта способность начала изменять мне. Впрочем, пивафви, сапоги и изготовленные дровами сабли тоже подвели меня.
      – А ну, попробуй подняться, – предложил Монтолио.
      Дзирт долго собирался с силами. Он почувствовал, что становится легче, и наконец поднялся над землей. Однако стоило ему оторваться от почвы, как вес снова вернулся к нему, и он опять оказался на ногах. Ему удалось подняться не более чем на три дюйма.
      – Впечатляюще, – пробормотал Монтолио.
      Дзирт лишь рассмеялся и тряхнул белой гривой.
      – Теперь я могу продолжать спать? – спросил он, поворачиваясь к своей постели.
      У Монтолио имелись другие соображения. Ему удалось лучше узнать своего товарища, определить границы способностей Дзирта – волшебства и иных возможностей. В голове следопыта созрел новый план, и он намеревался привести его в действие до заката солнца.
      – Подожди, – велел он Дзирту. – Отдохнешь попозже, после заката. А сейчас мне нужен ты и твои «способности». Ты можешь вызвать шар темноты или тебе требуется некоторое время, чтобы заклинание подействовало?
      – Всего несколько секунд, – ответил Дзирт.
      – Тогда бери свои доспехи и оружие, – сказал Монтолио, – и иди за мной.
      Поторопись. Я не хочу терять преимущества дневного света.
      Дзирт пожал плечами, оделся и последовал за следопытом к северному краю рощи, малоиспользуемой части лесного комплекса.
      Монтолио опустился на колени и потянул Дзирта за собой, показывая ему маленькую норку на склоне поросшего травой холма.
      – Здесь решил поселиться дикий кабан, – обяснил старый следопыт. – Я не хочу причинять ему вред, но боюсь, что подойду слишком близко и столкнусь с этим зверем. А дикие кабаны – самые непредсказуемые из всех животных.
      Он замолчал. Молчание длилось так долго, что Дзирт спросил себя: неужели Монтолио просто ждет появления кабана?
      – А теперь действуй, – приказал следопыт.
      Дзирт недоверчиво посмотрел на него, думая, что Монтолио хочет, чтобы он полез прямо в нору и повстречался с их незваным и непредсказуемым гостем.
      – Давай же, – продолжал следопыт. – Будь так добр, вызови свой темный шар прямо перед норой.
      Наконец до Дзирта дошло. Услышав вздох облегчения, Монтолио прикусил губу, чтобы удержаться от смеха. Через мгновение все пространство перед травянистым холмом скрылось в темноте. Монтолио сделал другу знак подождать и ринулся вперед.
      Дзирт напрягся, наблюдая и слушая. Внезапно послышались пронзительные визгливые вопли, а затем Монтолио вскрикнул от боли. Дзирт прыгнул вперед и стремительно бросился в атаку, чуть не споткнувшись о распростертое тело своего друга.
      Старый следопыт стонал и корчился, не откликаясь на тихие призывы дрова.
      Кабана поблизости не было слышно, и Дзирт наклонился, чтобы узнать, что произошло, но тут же отпрянул, когда Монтолио изогнулся, хватаясь за грудь.
      – Монтолио, – выдохнул Дзирт, испугавшись, что старик серьезно ранен. Он склонился над его лицом и тотчас же поспешно выпрямился, когда щит Монтолио ударил его в висок. – Это же я, Дзирт! – закричал дров, растирая появившийся синяк. Он услышал, как. Монтолио одним прыжком оказался перед ним, а потом услышал звон выхватываемого из ножен меча.
      – Конечно, это ты! – хихикнул Монтолио.
      – А где кабан?
      – Кабан? – эхом отозвался Монтолио. – Нет никакого кабана, глупый дров, и никогда не было.
      Здесь противники – мы. Настало время повеселиться!
      Только теперь Дзирт окончательно понял замысел старика. Монтолио подговорил его использовать волшебный шар темноты, чтобы лишить его преимущества, даваемого зрением. Старый следопыт хотел сражаться на равных.
      – Деремся плоской стороной клинка! – ответил Дзирт, горя желанием сыграть в эту игру.
      Как он любил подобные проверки мастерства в Мензоберранзане, когда их устраивал Закнафейн!
      – Ради спасения твоей жизни! – с утробным смехом ответил Монтолио.
      Следопыт описал мечом дугу, и сабля дрова отвела этот безобидный выпад.
      Дзирт ответил двумя быстрыми короткими ударами, направленными прямо в цель, но прием, сразивший множество врагов, произвел лишь два гулких звука, которые издал искусно подставленный щит Монтолио. Определив местоположение Дзирта, следопыт рванулся вперед, держа щит перед собой.
      Дров покачнулся назад, но ему удалось отскочить в сторону. Меч Монтолио опять появился сбоку, и Дзирт блокировал удар. Старик по-прежнему напирал на него щитом, однако Дзирт выдерживал натиск, как следует уперевшись пятками в землю.
      Тогда опытный старый следопыт рывком поднял щит, таким образом лишая Дзирта одного из его клинков и доброй толики равновесия, а затем меч просвистел возле самого живота дрова.
      Каким-то чудом Дзирт почувствовал атаку. Он на носках отпрыгнул назад, втянул живот и выпятил крестец. К своему отчаянию, он все-таки почувствовал, с каким напором меч пронесся мимо него.
      Перейдя в наступление, он применил несколько хитроумных и сложных испытанных приемов, уверенный, что это поможет положить конец стычке. Однако Монтолио предвидел каждую уловку, и все усилия Дзирта вознаграждались лишь знакомым звоном сабли о щит. Затем настала очередь следопыта наступать, и он значительно потеснил своего противника. Дров не был новичком в драке вслепую, но Монтолио каждый день и каждый час своей жизни жил вслепую и действовал с такой, же непринужденностью и точностью, как большинство людей с отличным зрением.
      Вскоре Дзирт понял, что, пока они находятся внутри шара, ему не победить.
      Он решил вывести следопыта за пределы сферы заклинания, но внезапно темнота рассеялась сама собой. Подумав, что игра окончена, Дзирт сделал несколько шагов назад, нащупывая ногами выпирающий корень дерева.
      Некоторое время Монтолио с любопытством следил за противником, отмечая перемену в ходе сражения, а потом стремительно ринулся вперед, низко пригнувшись.
      Дзирт посчитал, что поступит очень умно, если перепрыгнет через следопыта, перекатится на ноги за его спиной и подойдет к нему откуда-нибудь сбоку, пока сбитый с толку и потерявший ориентацию человек будет вертеться вокруг себя.
      Однако ожидания Дзирта не оправдались. Щит Монтолио врезался в лицо прыгнувшего вверх дрова, и Дзирт со стоном грузно повалился на землю. К тому времени, когда он справился с головокружением, Монтолио уже удобно устроился на его спине, держа меч у его шеи.
      – Как тебе удалось. – выдавил из себя Дзирт.
      Голос Монтолио прозвучал необычно резко:
      – Ты недооценил меня, дров. Ты думал, что я слеп и беспомощен. Никогда так больше не делай!
      В какую-то долю секунды Дзирту показалось, что Монтолио хочет убить его, так велик был гнев следопыта. Он понял, что своим снисходительным поведением обидел старика, и осознал, что Монтолио Де Бруши, такой уверенный и умелый, намерен сам нести свой крест. В первый раз с тех пор, как они встретились со следопытом, Дзирт задумался над тем, какое страдание причинила этому человеку потеря зрения. Что же еще, спросил себя Дзирт, потерял Монтолио?
      – Все очень просто, – сказал Монтолио, немного помолчав. Его голос снова смягчился. – Я просто пригнулся пониже.
      – Это, конечно, просто, если ты чувствуешь, что чары темноты рассеялись, ответил Дзирт, размышляя над тем, насколько в действительности беспомощен Монтолио. – Я ни за что не смог бы осуществить маневр с прыжком, если бы мои глаза не направляли меня. Так как же слепой человек смог узнать, что мое заклинание уже не действует?
      – Ты сам мне сказал! – возразил Монтолио, даже не пытаясь слезть со спины Дзирта. – Своим поведением! Я вдруг услышал шорох твоих шагов, слишком легких для человека, передвигающегося в полном мраке. А твой вздох, дров! Этот вздох выдавал твое облегчение, ведь к тому моменту ты уже понял, что без помощи зрения тебе меня не одолеть.
      С этими словами он освободил наконец Дзирта, однако дров так и остался лежать ничком, размышляя над тем, что ему открылось. Он понял, как мало знал о своем товарище и как многое из того, что касалось Монтолио, он считал само собой разумеющимся.
      – А теперь пошли, – сказал Монтолио. – Первый урок этой ночи окончен. Это был полезный урок, но нам предстоит еще многое успеть.
      – Ты же сказал, что я смогу поспать, – напомнил ему Дзирт.
      – Не думал, что ты такой доверчивый, – тотчас же ответил Монтолио и ухмыльнулся.
 

* * *

      Пока Дзирт усердно впитывал все те уроки, которые Монтолио преподавал ему этой ночью и в последующие дни, старый следопыт, в свою очередь, собирал сведения о дрове. В основном их занятия касались настоящего времени: Монтолио знакомил Дзирта с окружающим миром и учил, как выжить в нем. Но неминуемо и тот и другой, в особенности Дзирт, возвращались к воспоминаниям о прошлом. Это превратилось в своего рода игру: кто-то из двоих рассказывал о каком-нибудь давнем событии, больше для того, чтобы поразить товарища, чем с целью извлечь из этого пользу. Память Монтолио хранила множество историй о годах, которые он провел в дороге, о славных битвах против гоблинов, а также о шутливых розыгрышах, которые устраивали друг другу обычно серьезные следопыты. Дзирт оставался немного замкнутым, когда дело касалось его прошлого, однако его рассказы о Мензоберранзане, о царящих в Академии злобе и коварстве, а также о диких войнах между семьями превосходили все, что мог вообразить Монтолио.