- Истинно ли твое страдание? - спросил Монтолио. - Видишь ли, большей частью страдания вовсе не таковы. Чаще всего самовнушенные терзания основаны на ложном восприятии. Мы (во всяком случае, те, кто искренни) всегда судим себя по более суровым законам, чем нас судили бы другие. Наверное, это проклятие, а может быть, и благо, это уж как посмотреть. - Он устремил свой невидящий взгляд в сторону Дзирта. - Воспринимай это как благо, друг мой, как некий внутренний голос, который заставляет тебя стремиться к недосягаемым высотам.
      - Бесполезное благо, - обронил Дзирт.
      - Только если ты не задумываешься над тем, каких успехов благодаря этому добиваешься, - быстро ответил Монтолио, словно предвидел слова дрова. - Тот, кто стремится к меньшему, достигает меньшего. И в этом нет сомнений. Я думаю, лучше попытаться ухватить звезды с небес, чем сидеть и переживать, зная, что до этих звезд не дотянуться. - Он послал Дзирту свою обычную лукавую улыбку. По крайней мере, тот, кто тянется, хорошо разомнется, как следует оглядится и даже, может быть, получит в награду за свои усилия низко висящее яблоко!
      - Или низко летящую стрелу, выпущенную каким-нибудь невидимым врагом, угрюмо заметил Дзирт.
      Монтолио опустил голову, бессильный против непреодолимого пессимизма Дзирта. Видя, как мучается благородный дров, он и сам испытывал глубокое страдание.
      - Такое, конечно, тоже может случиться, - сказал Монтолио чуть резче, чем хотел, - но потеря жизни важна только для тех, кто рискует жить! Так что пусть та низко летящая стрела попадет в какого-нибудь дрожащего труса, вот что я тебе скажу. Его смерть не станет трагедией!
      Дзирт не мог отказать ему в логике, как не мог отрицать и того, что слова старого следопыта приносят ему успокоение. В последние несколько недель грубоватая философия Монтолио и его взгляд на мир - практичный и в то же время основательно сдобренный юношеской восторженностью - помогли Дзирту почувствовать такую внутреннюю свободу, какой он не испытывал со времен начала обучения у Закнафейна. Однако периоды этого успокоения неизменно кончались очень быстро. Слова могли утешить, но не могли стереть неотвязных воспоминаний о прошлом Дзирта, далекие голоса мертвого Закнафейна, мертвого Щелкунчика и мертвых фермеров. Одного отзвука слова "дзиррит" в мыслях дрова было довольно, чтобы многие часы доброжелательных увещеваний Монтолио шли насмарку.
      - Ладно, хватит болтать глупости, - сказал расстроенный Монтолио. - Я считаю тебя другом, Дзирт До'Урден, и надеюсь, что ты относишься ко мне так же.
      Но что же я за друг, если не могу помочь тебе справиться с твоими несчастьями, потому что ничего о них не знаю? Либо я твой друг, либо нет. Решать тебе, но если ты не считаешь меня другом, тогда я не вижу причин проводить вместе с тобой такие чудесные ночи, как эта. Расскажи мне все, Дзирт, или уходи из моего дома!
      Дзирту с трудом верилось, что Монтолио, обычно такой терпеливый и спокойный, способен поставить его в столь затруднительное положение. Первым порывом дрова было отступить, отгородиться стеной гнева от бесцеремонного старика и сохранить в тайне то, что он считал глубоко личным. Однако шли секунды, и Дзирт оправился от первого потрясения и крепко призадумался над словами Монтолио. В конце концов он осознал, что существует одна непреложная истина, которая оправдывает эту бесцеремонность: они действительно стали с Монтолио друзьями, и главным образом благодаря усилиям следопыта.
      Монтолио хотел узнать о прошлом Дзирта, чтобы лучше понять и утешить нового друга.
      - Ты знаешь о Мензоберранзане, городе, где я родился и где живут мои родные? - тихо спросил Дзирт. Даже простое произнесение этого названия причинило ему боль. - И знаешь ли ты об обычаях моего народа или об указах Паучьей Королевы?
      Голос Монтолио прозвучал мрачно:
      - Прошу тебя, расскажи мне обо всем.
      Дзирт кивнул (Монтолио почувствовал движение, хотя и не увидел его) и расслабленно откинулся на ствол дерева. Он уставился на луну, но на самом деле глядел мимо нее. Ему вспомнились былые приключения, Мензоберранзан, Академия, Дом До'Урден. Эти мысли он долгое время таил в себе, раздумывая о сложностях жизни семейства дровов и о благословенной простоте той поры, которая прошла в учебном зале вместе с Закнафейном.
      Монтолио терпеливо ждал, полагая, что Дзирт не знает, с чего начать. Из мимолетных замечаний дрова о прошлом можно было заключить, что жизнь его проходила довольно бурно, и старик знал, что рассказать об этом не так-то легко для Дзирта, который еще не вполне свободно владел языком, чтобы точно передать все подробности. Кроме того, как подозревал Монтолио, причиной колебаний дрова были тяготившие его чувство вины и печаль.
      - Я родился в важный для моей семьи день, - начал Дзирт. - В этот день дом До'Урден устранил дом Де Вир.
      - Устранил?
      - Уничтожил, - объяснил Дзирт.
      Слепые глаза Монтолио ничего не отразили, но лицо следопыта исказилось от отвращения. Дзирт хотел, чтобы его товарищ понял, как низко пало общество дровов, поэтому добавил:
      - В этот день мой брат Дайнин вонзил меч в сердце другого моего брата, Нальфейна.
      Дрожь пробежала по спине Монтолио, и он покачал головой. Он понял, что только начинает постигать тяжесть бремени, которое нес на своих плечах Дзирт.
      - Таков обычай дровов, - сказал Дзирт спокойно и сухо, пытаясь передать, каким обыденным явлением считают темные эльфы убийство. - В Мензоберранзане существует строгая иерархия. Подняться вверх, достичь более высокого ранга, неважно, идет ли речь об одном человеке или целой семье, можно попросту устранив того, чье положение выше твоего.
      Легкий трепет в голосе выдал его. Монтолио ясно понял, что Дзирт не принимает этих злобных нравов и никогда их не принимал.
      Дзирт продолжал повествование, рассказывая все до мельчайших деталей, по крайней мере в том, что касалось более чем сорока лет, проведенных им в Подземье. Он рассказал о днях, которые прошли под строгим надзором его сестры Вирны, о том, как он снова и снова убирал семейный собор и узнавал о своих врожденных способностях и о своем месте в обществе дровов. Дзирту понадобилось много времени, чтобы объяснить Монтолио эту особую социальную структуру, иерархию, основанную на строгой системе рангов, и лицемерие "закона" дровов жестокую видимость, скрывающую город невообразимого хаоса. Следопыт поежился, услышав о войнах семей. В этих ужасных столкновениях погибали все до единого благородные представители дома, в том числе и дети. Когда же Дзирт рассказал о "справедливости" дровов, о том, что дом, которому не удалась попытка уничтожения другой семьи, сам приговаривался к смерти, Монтолио был потрясен еще больше.
      Повествование стало менее мрачным, когда Дзирт рассказывал о Закнафейне, своем отце и самом дорогом друге. Впрочем, счастливые воспоминания об отце были только короткой передышкой, вступлением к ужасам, сопровождавшим кончину Закнафейна.
      - Моя мать убила моего отца, - размеренно произнес Дзирт, не скрывая страдания. - Она принесла его в жертву Ллос, чтобы искупить мои преступления, а затем оживила его тело и послала убить меня, в наказание за то, что я предал род и Паучью Королеву.
      Ему понадобилось некоторое время, чтобы собраться с силами и продолжить рассказ, но когда он снова заговорил, то говорил чистую правду, признаваясь в неудачах, которые постигали его во времена одиноких скитаний по Подземью.
      - Я боялся, что потерял себя и свои убеждения, превратившись в какое-то дикое чудовище, управляемое одними инстинктами, - сказал Дзирт с отчаянием.
      Но затем волна чувств, которые он испытывал в то время, снова нахлынула на него, и он с улыбкой рассказал о днях, которые провел вместе с глубинным гномом Белваром, благороднейшим начальником туннельных стражей, и пичем Щелкунчиком, которого сумасшедший маг превратил в пещерного урода. Как и следовало ожидать, эта улыбка вскоре погасла, потому что история окончилась рассказом о смерти Щелкунчика от руки монстра матери Мэлис. Еще один друг погиб из-за Дзирта.
      Когда рассказ дошел до выхода темного эльфа из Подземья на поверхность, заря уже выглядывала из-за восточных гор. Теперь Дзирт более осторожно подбирал слова, не находя в себе сил рассказать о трагедии, случившейся с фермерской семьей, потому что боялся, что Монтолио осудит и проклянет его, разорвав только что возникшие узы. Разумом Дзирт понимал, что он не убивал фермеров и даже отомстил за их смерть, но вина-это чувство, редко поддающееся доводам рассудка, и Дзирт попросту не мог найти слов.
      Монтолио, умудренный жизненным опытом и имевший по всей округе животных-разведчиков, знал, что его друг что-то скрывает. Когда они встретились в первый раз, дров упомянул о погибшей фермерской семье, да и сам Монтолио слышал о семье, зарезанной в Мальдобаре. Монтолио ни на минуту не поверил, что Дзирт мог сделать это, но подозревал, что дров каким-то образом причастен к этому делу. Однако он не давил на Дзирта. Парень оказался более честным, а его рассказ - более полным, чем ожидал Монтолио, и следопыт был уверен, что рано или поздно дров заполнит пробелы в своей истории.
      - Это было славное повествование, - наконец произнес Монтолио. - За несколько десятилетий с тобой случилось столько, сколько большинство эльфов не испытают и за три сотни лет. Но шрамов не так уж много, и все они заживут.
      Дзирт, не столь уверенный в этом, страдальчески посмотрел на него, и Монтолио только и оставалось, что сочувственно похлопать его по плечу перед тем, как дров отправился в постель,
      ***
      Дзирт все еще спал, когда Монтолио поднял Ух-Уха и привязал к ноге филина объемистое письмо. Выслушав указания следопыта, Ух-Ух не испытал радости: путешествие должно было занять целую неделю драгоценного и счастливого времени в самый разгар охотничьего и брачного сезона. Однако филин не осмелился ослушаться, хоть и принялся жалобно ухать.
      Ух-Ух взъерошил перья, глотнул ветра и без усилий взмыл над покрытым снегами горным гребнем, перелетел через него и полетел дальше, к тропам, ведущим к Мальдобару и еще дальше - к Сандабару, если это потребуется. Некий следопыт, пользующийся немалой славой, - сестра Леди Серебристой Луны-все еще находился в этой местности, о чем Монтолио узнал от своих животных. Поэтому он поручил Ух-Уху разыскать ее.
      ***
      - Ну-когда-же-это-кончится? - жалобно взвыл квиклинг, наблюдая за могучим человеком, идущим по тропе. Сначала-тот-отвратительный-дров-а-теперь-еще-и-этот-грубиян!
      Неужели-я-никогда-не-избавлюсь-от-назойливых-людишек-причиняющих-неприятнос
      ти?
      Тефанис шлепал себя по голове и топал ножками так быстро, что выкопал небольшую ямку.
      Ниже по тропе большая, покрытая шрамами желтая собака зарычала и оскалила зубы, и Тефанис, сообразив, что его стенания прозвучали слишком громко, стремительно описал широкий полукруг, оказавшись далеко позади путешественника, и продолжил свой путь в другую сторону. Желтая собака, все еще глядя в противоположном направлении, тревожно подняла уши и сконфуженно взвизгнула.
      Глава 15
      ТЕНЬ НАД УБЕЖИЩЕМ
      В течение двух следующих дней Дзирт и Монтолио ни единым словом не обмолвились насчет повествования дрова. Дзирт погрузился в болезненные воспоминания, а Монтолио тактично предоставил ему эту возможность и не беспокоил друга. Они старательно выполняли ежедневные дела, с большим отчуждением и меньшим энтузиазмом, чем обычно, однако оба понимали, что отчуждение вскоре пройдет.
      Постепенно они снова сблизились, и у Дзирта появилась надежда, что он обрел такого же верного друга, как Белвар или даже Закнафейн. Но однажды утром дрова разбудил слишком хорошо ему знакомый голос, и он тотчас же подумал, что период дружбы с Монтолио подошел к катастрофическому концу.
      Он прижался к деревянной стене, которая защищала его землянку-спальню, и стал смотреть через щелочку.
      - Эльф-дров, Монши, - говорил Родди Макгристл, показывая следопыту сломанную саблю. Могучий горец, казавшийся еще крупнее из-за многочисленных меховых шкур, служивших ему одеждой, сидел на небольшой, но коренастой лошади по ту сторону каменной стены, окружавшей рощу. - Ты видел его?
      - Видел? - иронически переспросил Монтолио, многозначительно мигая белыми, как молоко, глазами.
      Родди это нисколько не смутило.
      - Ты знаешь, что я имею в виду! - прорычал он. - Ты видишь больше, чем все остальные, и нечего валять дурака!
      Собака Родди, изуродованная шрамом от удара, нанесенного Дзиртом, учуяла знакомый запах и принялась возбужденно нюхать землю и носиться туда-сюда по дорожкам рощицы.
      Дзирт принял позу боевой готовности, держа в руке саблю; на его лице смешались ужас и смятение. У него не было желания драться, и даже собаку он не хотел калечить.
      - Ну-ка, убери собаку! - раздраженно велел Монтолио.
      Любопытство Макгристла возросло.
      - Так ты видел темного эльфа, Монши? - спросил он снова, на этот раз с подозрением.
      - Может, и видел, - ответил Монтолио.
      Он повернул голову и издал тонкий, еле слышный свист. Собака Родди, услышав гневный приказ следопыта, выраженный столь недвусмысленно, поджала хвост и поплелась назад к хозяйской лошади.
      - У меня здесь выводок лисят, - грубо солгал следопыт. - Если твой пес бросится на них...
      Конец угрожающей фразы повис в воздухе, и на Родди это определенно подействовало. Он накинул на голову собаки петлю и притянул ее ближе к себе.
      - Один дров, должно быть, тот самый, кого ты ищешь, прошел здесь до первого снега, - сказал Монтолио. - Тяжелая охота тебе предстоит, охотник за головами. - Он рассмеялся. - Насколько я знаю, у него были небольшие неприятности с Граулом, а затем он снова отправился в путь, очевидно, назад к своему темному дому. Ты собираешься преследовать дрова до самого Подземья? Твоя слава, безусловно, значительно вырастет, охотник за головами, хотя ценой тому может оказаться твоя собственная жизнь!
      Услышав эти слова, Дзирт вздохнул с облегчением: Монтолио солгал ради него! Ему было ясно, что следопыт не слишком почитает Макгристла, и это тоже придало Дзирту уверенности.
      Опять заговорил Родди. Он рассказал историю трагических событий в Мальдобаре, причем настолько извратил ее, что это снова подвергло дружбу Дзирта и Монтолио серьезной проверке.
      - Дров убил Тистлдаунов! - проревел Родди, увидев улыбку следопыта, которая тут же исчезла. - Он зарезал их, а его пантера съела одну из женщин. Ты ведь знал Бартоломью Тистлдауна, следопыт. Стыдно тебе врать и покрывать его убийцу!
      - Значит, это дров убил их? - мрачно спросил Монтолио.
      Родди еще раз протянул ему сломанную саблю.
      - Зарезал, говорю тебе, - прогремел он. - За его голову назначено две тысячи золотых монет, и я дам тебе пятьсот, если ты сможешь побольше для меня разузнать.
      - Меня не интересует твое золото, - быстро ответил Монтолио.
      - Но ты ведь хочешь, чтобы убийца получил по заслугам? - огрызнулся Родди.
      - Неужели ты не оплакиваешь смерть клана Тистлдаунов, такой прекрасной семьи?
      В ответ на эти слова Монтолио промолчал, и Дзирту показалось, что следопыт готов выдать его. Тогда он решил, что не станет убегать, какое бы решение ни принял Монтолио. Ему был безразличен гнев охотника за головами, но не гнев Монтолио. Если следопыт обвинит его, Дзирт отдаст себя на его суд.
      - Печальный день, - пробормотал Монтолио. - Действительно, прекрасная семья. Лови дрова, Макгристл. Быть может, это лучшая награда, какую ты когда-либо получал.
      - Откуда начинать поиски? - спокойно спросил Родди, по всей видимости, считая, что сумел перехитрить Монтолио.
      Дзирт тоже так подумал, особенно когда Монтолио обернулся в сторону рощи.
      - Слышал о пещере Морьюима? - спросил Монтолио.
      Родди изменился в лице. Пещера Морьюима, находящаяся на краю огромной пустыни Анаврок, была названа по имени семейства синих драконов, которые там жили.
      - Сто пятьдесят миль... - простонал Макгристл. - Трудный переход.
      - Дров пошел туда, то есть в ту сторону, в самом начале зимы, - солгал Монтолио.
      - Неужто дров подался к драконам? - в изумлении спросил Родди.
      - Скорее, направился поискать какую-нибудь нору в этом районе, - ответил Монтолио. - Драконы из Морьюима, возможно, знают о нем. Ты мог бы порасспрашивать там.
      - Что-то меня не тянет вступать в сделку с драконами, - угрюмо сказал Родди. - Слишком рискованно, и даже если все пойдет как надо, это будет слишком дорого стоить!
      - Значит, Родди Макгристл впервые потеряет свою добычу, - сказал Монтолио.
      - Однако это была хорошая попытка в борьбе против тварей, подобных темным эльфам!
      Родди натянул удила и развернул лошадь.
      - Не ставь на мне крест, Монши! - бросил он через плечо. - Я не дам дрову уйти, даже если придется обшарить каждую дыру в Нижних Мирах!
      - Ради двух тысяч золотых можно и постараться, - равнодушно заметил Монтолио.
      - Этот дров убил мою собаку, лишил меня уха и наградил этим шрамом! заявил Родди, указывая на свое изуродованное лицо.
      Осознав нелепость своих действий (ведь слепой следопыт не мог видеть его), охотник повернул лошадь и направил ее за пределы рощи.
      Монтолио с отвращением махнул рукой вслед Макгристлу и пошел назад, чтобы найти дрова. Дзирт встретил его на краю рощи, не зная, как благодарить Монтолио.
      - Он никогда мне не нравился, - объяснил Монтолио.
      - Семья Тистлдаунов действительно была убита, - признал Дзирт.
      Монтолио кивнул.
      - Ты знал об этом?
      - Еще до того, как ты пришел сюда, - ответил следопыт. - Честно говоря, сначала я думал: уж не ты ли это сделал?
      - Я этого не делал, - сказал Дзирт.
      Монтолио снова кивнул.
      Дзирт понял, что пришло время подробно рассказать о первых нескольких месяцах, проведенных на поверхности. И снова на него нахлынуло чувство вины, когда он рассказывал о сражении с отрядом гноллов, и вернулась прежняя боль, воплощаясь в слове "дзиррит", когда он поведал о Тистлдаунах и своем ужасном открытии. Монтолио назвал быстрого спрайта квиклингом, но так и не сумел обяснить, кем были гигантский гоблин и волк, с которыми Дзирт бился в пещере.
      - Ты правильно сделал, перебив гноллов, - сказал Монтолио, когда рассказ был закончен. - Пусть тебя не мучает совесть за этот поступок.
      - Откуда мне было знать, правильно я сделал или нет? - прямо спросил Дзирт. - Все мои знания связаны с Мензоберранзаном, и я по-прежнему не могу отличить правду от лжи.
      - Это был день недоразумений, - сказал Монтолио, и его искренняя улыбка значительно ослабила напряжение. - А теперь давай я расскажу тебе о разных расах и о том, почему ты поступил справедливо, обрушив свой клинок на гноллов.
      Будучи следопытом, Монтолио посвятил свою жизнь нескончаемой борьбе, которая велась между добрыми расами-людьми, эльфами, дворфами, гномами и хафлингами и злыми гоблиноидами и великанами всех видов, которые жили только для того, чтобы разрушать и отравлять жизнь невинным.
      - Орков я в особенности не люблю, - объяснял Монтолио. - Так что теперь я доволен, что могу приглядывать, конечно, глазами филина, за Граулом и его вонючими сородичами.
      Многое стало теперь понятно Дзирту. Его охватило небывалое спокойствие, потому что его инстинкты оказались верны и он мог теперь на какое-то время, и в какой-то мере, избавиться от чувства вины.
      - А как же охотник за головами и подобные ему? - спросил Дзирт. -Кажется, они не слишком укладываются в твое описание рас.
      - В каждой расе имеются добрые и злые представители, - объяснил Монтолио.
      - Я имел в виду только общие качества и образ поведения и не сомневаюсь, что в целом поведение гоблиноидов и великанов направлено на зло!
      - Но откуда мы можем это знать? - не отступал Дзирт.
      - А ты просто понаблюдай за детьми, - ответил Монтолио.
      Он принялся объяснять ощутимую разницу в поведении детей из добрых и злых рас. Дзирт слушал его, но немного рассеянно. Очевидно, все всегда замыкалось на детях. Вот и Дзирт утвердился в правильности своих действий против гноллов, когда понаблюдал за играющими детьми Тистлдаунов. И там, в Мензоберранзане, в те далекие времена, которые, казалось, были только вчера и вместе с тем тысячу лет назад, отец Дзирта высказывал сходные мысли. "Неужели все дети дровов злые?" - спрашивал себя Закнафейн, и все его напряженное существование было наполнено неотвязными пронзительными воплями детей благородных дровов, погибающих в пламени войны между семействами.
      Когда Монтолио закончил, воцарилось долгое молчание, потому что обоим друзьям требовалось разобраться во всем, что открылось им в этот день. Монтолио понял, что Дзирт успокоился, когда дров неожиданно повернулся к нему с широкой улыбкой и резко сменил мрачную тему разговора.
      - Монши? - спросил Дзирт, вспомнив имя, с которым Макгристл обратился к Монтолио.
      - Монтолио Де Бруши, - хихикнул старый следопыт, старательно подмигивая Дзирту. - Монши для моих друзей и для таких, как Макгристл, которому стоит большого труда произнести любое слово длиннее, чем "руби", "гони" или "убей".
      - Монши, - насмешливо пробормотал Дзирт.
      - Тебе что, нечем сегодня заняться, дзиррит? - обиделся старый следопыт.
      Дзирт кивнул и умчался по своим делам. На этот раз звучание слова "дзиррит" не жалило так больно.
      ***
      - Пещера Морьюима, - ворчал Родди. - проклятая пещера Морьюима!
      Через долю секунды маленький дух уселся на лошадь Родди и уставился в лицо изумленного охотника. Тефанис наблюдал за встречей возле рощи Монтолио и проклинал свою судьбу, когда следопыт отправил охотника прочь. Если бы Родди удалось поймать Дзирта, они оба убрались бы с его дороги, что вполне устраивало Тефаниса.
      - Ты-конечно-не-так-глуп-чтобы-поверить-это-му-старому-вруну? - выпалил Тефанис.
      - Это еще кто? - закричал Родди, неуклюже пытаясь схватить спрайта, который с легкостью соскользнул вниз, метнулся назад, проскочил мимо испуганного пса и снова взобрался на лошадь позади Родди. - Ты кто такой, дьявол тебя побери? - проревел охотник. - И сядь же наконец спокойно!
      - Я друг, - сказал Тефанис как можно медленнее.
      Родди осторожно поглядел на него через плечо.
      - Если-тебе-нужен-дров, то-ты-идешь-лож-ным-путем, - самодовольно сказал квиклинг.
      Некоторое время спустя Родди спрятался в высоких отрогах к югу от рощи Монтолио и стал наблюдать за следопытом и его темнокожим гостем, которые занимались своей ежедневной работой.
      - Хорошей охоты! - пожелал Тефанис и исчез. Он возвращался к Кароку, огромному волку, от которого пахло лучше, чем от этого человека.
      Родди, глаза которого неотрывно следили за тем, что происходило в отдалении, едва ли заметил исчезновение квиклинга.
      - Ты заплатишь за свое вранье, следопыт, - процедил он сквозь зубы.
      Злобная улыбка расползлась по его лицу, когда он занялся обдумыванием нападения на двух дружков. Это будет непростым дельцем. Но ведь, в конце концов, таковы все дела, связанные с Граулом.
      ***
      Посланник Монтолио вернулся через два дня с письмом от Дав Соколицы.
      Возбужденный филин пытался изложить ответ следопыта, но оказался совершенно неспособен передать такую длинную и запутанную историю. Не имея другого выхода, сгоравший от нетерпения Монтолио протянул письмо Дзирту и велел прочесть его вслух, да побыстрее. Еще недостаточно овладевший искусством чтения Дзирт не один раз просмотрел строчки на смятой бумаге, прежде чем понял, о чем идет речь. В письме Дав подробно описывала то, что произошло в Мальдобаре, и последовавшую за этим, погоню. Мнение Дав оказалось весьма близко к истине: она оправдывала Дзирта и называла баргест-велпов убийцами.
      Дзирт почувствовал такое облегчение, что едва смог прочесть то место в письме, где Дав выражала радость и удовлетворение тем, что "достойный дров" поселился вместе со старым следопытом.
      - В конце концов ты получишь то, что заслужил, друг мой, - только и сказал Монтолио.
      Часть 4
      РЕШЕНИЯ
      Теперь я понимаю, что мой долгий путь-это поиски истины, истины в моем собственном сердце, в мире, окружающем меня, и, главное, в определении цели моего существования. Что же есть добро, а что - зло?
      В моих скитаниях я твердо придерживался своих внутренних моральных законов, хотя и не знаю, родился ли я с ними, или их внушил мне Закнафейн, или, может быть, я сам создал их, подчиняясь своим ощущениям. Эти законы заставили меня покинуть Мензоберранзан, потому что, хоть я и не знал, какой должна быть истина, я не сомневался в том, что ее невозможно найти во владениях Ллос.
      После многих лет, проведенных в Подземье, за пределами Мензоберранзана, и после моих первых ужасных переживаний на поверхности я начал сомневаться в существовании всеобщей истины, начал думать, что вряд ли и вообще в жизни есть какой-то смысл. В мире дровов единственной целью и смыслом жизни является честолюбие, стремление достичь материальной выгоды, которое неразрывно связано с повышением по рангу. Но это казалось мне маловажным, жалким поводом для существования.
      Благодарю тебя, Монтолио Де Бруши, за то, что ты подтвердил мои подозрения. Я понял, что честолюбие тех, кто преследует эгоистические цели, не более чем напрасные хлопоты, ограниченная выгода, за которой следует безусловное и полное поражение. Ибо, без сомнения, во вселенной существует гармония, некий согласованный хор общего благоденствия. Чтобы присоединиться к. его песнопению, каждый должен ощутить гармонию внутри себя, должен найти те звуки, которые прозвучат чисто.
      Петь еще одна вещь, которую необходимо отметить: злые существа не способны петь.
      Дзирт До'Урден
      Глава 16
      О БОГАХ И ЦЕЛЯХ
      Уроки продолжались довольно успешно. Старый следопыт сумел значительно облегчить эмоциональное состояние дрова, и теперь Дзирт ориентировался в окружающем его мире природы лучше, чем кто-либо, кого знал Монтолио. Но старик чувствовал, что дрова по-прежнему что-то тяготит, хотя и не имел представления, что это может быть.
      - Скажи, Монтолио, все люди обладают таким отличным слухом? - как-то раз спросил Дзирт, когда они тащили из рощи огромную сломанную ветку. - Или это благословение, дарованное тебе взамен зрения?
      В первый момент прямота вопроса удивила Монтолио, но он догадался, что дров расстроен и обеспокоен тем, что не понимает возможности этого человека.
      - Или твоя слепота-это уловка, обман, которым ты пользуешься, чтобы получить преимущество? - продолжал нажимать Дзирт.
      - А если и так? - небрежно бросил Монтолио.
      - Тогда это обман во благо, Монтолио Де Бруши, - ответил Дзирт. - Ведь он помогает тебе справиться с врагами... и с друзьями тоже.
      Слова Дзирта отдавали горечью, ему казалось, что уязвленная гордость убивает в нем все лучшее.
      - Ты не так уж часто проигрывал битвы, - возразил Монтолио, сообразив, что причиной расстройства Дзирта стал их учебный бой. Если бы он мог видеть лицо дрова, его выражение открыло бы старому следопыту еще больше. - Ты принимаешь это слишком близко к сердцу, - продолжал Монтолио после напряженной паузы. Ведь на самом деле я не победил тебя.
      - Я лежал перед тобой, поверженный и беззащитный. - Ты сам себя подвел, объяснил Монтолио. - Я, конечно, слеп, но не настолько беспомощен, как тебе кажется. Ты недооценил меня. Я знал, что ты это сделаешь, но никак не думал, что ты окажешься таким слепцом.
      Дзирт внезапно замер, Монтолио тоже остановился, потому что ветка вдруг стала намного тяжелее. Старый следопыт покачал головой и хохотнул. Затем он вытащил кинжал, подбросил его высоко в воздух, поймал и с криком "Береза!" метнул прямо в одну из немногочисленных берез, росших в хвойной роще.
      - Может ли слепой человек это сделать? - спросил Монтолио, не требуя ответа.
      - Значит, ты можешь видеть, - заявил Дзирт.
      - Конечно, нет, - резко ответил Монтолио. - Вот уже пять лет мои глаза не действуют. Но при этом я не слепой, особенно в этом месте, которое я зову своим домом! Однако ты считал меня слепым, - продолжил следопыт, и его голос снова зазвучал спокойно. - Во время нашего учебного боя, когда твое заклинание темноты развеялось, ты решил, что выиграл. Неужели ты думаешь, что все мои действия, и смею сказать, результативные действия, в бою с орками и в нашем с тобой сражении были попросту подготовлены и отработаны заранее? Если бы я был таким калекой, каким меня представляет Дзирт До'Урден, то как бы я смог выжить хотя бы день в этих горах?
      - Я не... - начал Дзирт, но смутился и замолчал.
      Монтолио сказал правду, и Дзирт вынужден был это признать. Со дня их первой встречи он, по крайней мере подсознательно, считал следопыта увечным. Он никогда не выказывал своему Другу неуважения (на самом деле он высоко ценил этого человека), но считал само собой разумеющимся, что возможности следопыта ограничены по сравнению с его собственными.
      - Ты именно так и считал, - словно бы в ответ на его мысли сказал Монтолио, - и я прощаю тебя. К твоей чести должен сказать, что ты относился ко мне гораздо лучше, чем те, кто знал меня прежде, и даже те, кто странствовал со мной и участвовал в бесчисленных военных походах. А теперь сядь, - велел он Дзирту. - Настала моя очередь рассказать тебе свою историю, как ты рассказал мне свою. С чего же начать? - пробормотал Монтолио, потирая подбородок.
      Прошлое казалось ему теперь таким далеким, какой-то другой жизнью, которую он оставил позади. Однако одна вещь, связывающая его с прошлым, сохранилась: его воспитание-воспитание следопыта, преданного богине Миликки. Дзирт, которого Монтолио обучал подобным же образом, должен был понять его.
      - Я отдал жизнь лесу и его природному порядку в очень молодом возрасте, начал Монтолио. - Я учился, так же как ты начал учиться у меня, обычаям дикой природы и довольно скоро решил, что буду защищать это великолепие, эту гармонию циклов, такую чудесную и величественную, что ее - невозможно постичь. Вот почему я с такой радостью сражаюсь с орками и им подобными. Я уже говорил тебе раньше, у природного порядка есть враги, враги деревьев и животных, а также людей и добрых рас. Жалкие создания! Я не испытываю ни малейших угрызений совести, уничтожая их.