- Знать и не забывать, - ответила Мэлис, сходя с остановившегося диска.
      - Согласна, - сказала Мать Бэнр. - Мужчины временами становятся слишком самоуверенными, особенно маги. И все же я хотела бы, чтобы в эти дни Гомф чаще был рядом. Как ты знаешь, он назначен Архимагом Мензоберранзана, и кажется, что он постоянно за работой у колонны Нарбондель или в другом месте.
      Мэлис только кивнула, попридержав язык. Конечно, она знала, что главный маг города - сын Бэнр. Все это знали. Все знали также, что дочь Бэнр, Триль, была матерью-хозяйкой Академии - почетное положение в Мензоберранзане, второе после титула верховной матери отдельной семьи. Мэлис почти не сомневалась, что Мать Бэнр и об этом не забудет упомянуть в разговоре.
      Прежде чем Мэлис успела сделать шаг к ступеням алтаря, ее новый эскорт выступил из тени. Мэлис явно помрачнела, увидев существо, известное под именем иллитида, проницателя. Он был приблизительно шести футов ростом, на целый фут выше Мэлис, с огромной головой. Блестящая от слизи голова напоминала осьминога с молочно-белыми глазами без зрачков.
      Мэлис быстро овладела собой. О проницателях, умеющих читать мысли, знали в Мензоберранзане. Говорили даже, что один из них помогает Матери Бэнр. Однако эти существа, более умные и более злые даже по сравнению с дровами, всегда вызывали отвращение.
      - Ты можешь называть его Метил, - объявила Мать Бэнр. - Даже мне не произнести его настоящего имени. Он друг.
      Прежде чем Мэлис успела ответить, Бэнр добавила:
      - Конечно, Метил дает мне преимущество в нашем разговоре, к тому же ты не привыкла к иллитидам.
      Затем, видя, как у Мэлис отвисла челюсть от удивления, она отпустила иллитида.
      - Ты прочла мою мысль, - запротестовала Мэлис.
      Немногие могли прорваться сквозь ментальные барьеры верховной жрицы, чтобы прочитать ее мысли, и это было самым большим преступлением в дровском обществе.
      - Нет! - возразила Мать Бэнр, мгновенно заняв оборону:
      - Прошу прощения, Мать Мэлис. Метил читает мысли, даже мысли верховной жрицы, так же легко, как ты или я слышим слова. Он телепат. Даю слово, я и не поняла, что ты подумала это, а не произнесла вслух.
      Мэлис подождала, пока иллитид покинет зал, потом поднялась по ступеням к алтарю. Она невольно то и дело поглядывала на призрачного паука-женщину.
      - Как поживает Дом До'Урден? - спросила Мать Бэнр с притворной вежливостью.
      - Довольно неплохо, - ответила Мэлис, в тот момент больше заинтересованная изучением своей собеседницы, чем разговором.
      Они были одни наверху алтаря, хотя, без сомнения, дюжина священнослужительниц прятались в затененных уголках большого зала, держа под контролем происходящее.
      Мэлис сумела не показать презрения, которое чувствовала к Матери Бэнр.
      Мэлис была стара, ей было почти пятьсот, но Мать Бэнр была просто дряхлой.
      Глаза ее видели начало и конец тысячелетия, хотя дровы редко живут дольше семи и еще реже - восьми столетий. Хотя обычно по виду дровов нельзя определить их возраст (Мэлис оставалась такой же красивой и полной жизни, как в свой сотый день рождения), Мать Бэнр выглядела старой и морщинистой. Складки вокруг ее рта напоминали паутину, ей уже трудно было держать глаза открытыми, тяжелые веки с трудом подчинялись ей. "Мать Бэнр должна быть уже мертвой, подумала Мэлис, а она еще живет".
      Но находясь уже далеко за пределами своего срока жизни, Мать Бэнр была, тем не менее, беременна и должна была родить всего через несколько недель.
      И в этом отношении Мать Бэнр попирала все нормы темных эльфов. Она родила двадцать детей, в два раза больше, чем любая другая в Мензоберранзане, из них пятнадцать были женщины, каждая из которых стала верховной жрицей! Десять детей Бэнр были старше Мэлис!
      - Сколько сейчас воинов под твоим началом? - спросила Мать Бэнр, с интересом наклоняясь ближе к Мэлис.
      - Триста, - ответила Мэлис.
      - О-о, - протянула высохшая старуха, приложив палец к губам. - А я слышала о трехстах пятидесяти.
      Мэлис невольно состроила гримасу. Бэнр дразнила ее, имея в виду воинов, которых Дом До'Урден приобрел после нападения на Дом Де Вир.
      - Триста, - повторила Мэлис.
      - Ну разумеется, - ответила Бэнр, откидываясь назад.
      - А Дом Бэнр имеет тысячу? - поинтересовалась Мэлис, просто чтобы быть на равных в разговоре.
      - Да, и уже в течение многих лет. Мэлис вновь удивилась, почему эта дряхлая старуха все еще жива. Несомненно, не одна из дочерей Бэнр мечтает о положении верховной матери. Почему бы им не сговориться и не покончить с Матерью Бэнр? Или почему бы любой из них, особенно тем, которым уже очень много лет, не отделиться своим собственным домом, как это принято у знатных дочерей, которым переваливает за пятьсот? Пока они живут при Матери Бэнр, их дети даже не будут считаться аристократами, их отнесут к рангу простолюдинов.
      - Ты слышала о судьбе Дома Де Вир ? - прямо спросила Мать Бэнр, так же устав от пустой болтовни, как и ее собеседница.
      - Какого Дома? - нарочно переспросила Мэлис.
      Сейчас в Мензоберранзане не было такого явления, как Дом Де Вир. По мнению любого дрова, Дом не только больше не существовал - Дома никогда не было.
      Мать Бэнр захихикала.
      - Конечно, - ответила она, - теперь ты верховная мать Девятого дома. Это большая честь. Мэлис кивнула.
      - Но не такая большая, как быть верховной матерью Восьмого дома.
      - Да, - согласилась Бэнр, - однако Девятый всего на одну позицию отстоит от места в правящем совете.
      - Это действительно было бы честью, - ответила Мэлис.
      Она начинала понимать, что Бэнр просто дразнит ее, одновременно поздравляя и подталкивая к дальнейшим завоеваниям. При этой мысли Мэлис просияла. Бэнр была фавориткой Паучьей Королевы. Если она довольна восхождением Дома До'Урден, значит, довольна и Ллос.
      - Не такая уж это честь, как ты думаешь, - сказала Бэнр. - Мы - это группа старых женщин, сующих всюду свой нос, постоянно придумывающих новые способы наложить руку на то, что им не принадлежит.
      - Город подчиняется вам.
      - А у него есть выбор? - засмеялась Бэнр. - И все же дровские дела лучше оставлять верховным матерям отдельных Домов. Ллос не потерпела бы совета, который хоть отдаленно напоминал бы абсолютное правление. Неужели ты думаешь, что Дом Бэнр давным-давно не завоевал бы весь Мензоберранзан, если бы на то была воля Паучьей Королевы?
      Мэлис гордо вскинулась в кресле, потрясенная такой заносчивостью.
      - Не теперь, конечно, - поспешила объяснить Мать Бэнр. - Город за последнее время слишком разросся. Но раньше, еще до твоего рождения, Дому Бэнр совсем нетрудно было бы совершить это. Впрочем, нам это не подходит. Ллос поощряет различия. Ей нравится, что Дома уравновешивают друг друга, готовые сражаться бок о бок в общей беде. - Она помолчала немного, и вдруг ее сморщенные губы раздвинулись в улыбке:
      - И готовые наброситься на любой Дом, впавший у нее в немилость.
      Еще одно прямое упоминание Дома Де Вир, заметила Мэлис, на этот раз непосредственно связанное с волей Паучьей Королевы. Мэлис расслабилась и с удовольствием предалась длительной - полных два часа - беседе с Матерью Бэнр.
      И все же, когда Мэлис покидала Дом Бэнр, проплывая на диске над самым великолепным и самым сильным домом во всем Мензоберранзане, она не улыбалась, вспоминая открытую демонстрацию власти. Она не могла забыть, что Мать Бэнр, вызвав ее, преследовала двойную цель: неофициально и скрытым образом поздравить ее с успехом и ясно дать ей понять, чтобы она умерила свои амбиции.
      Глава 5
      ЗНАКОМСТВО С ЖИЗНЬЮ
      Пять долгих лет почти все свое время Вирна отдавала заботе о малыше Дзирте. В обществе дровов это было не столько периодом воспитания, сколько периодом знакомства с правилами и принципами. Ребенок должен был научиться ходить и говорить, как дети всех разумных рас, но эльф-дров, кроме того, должен был вызубрить заповеди, которые объединяли это хаотичное общество.
      С ребенком мужского пола, в данном случае с Дзиртом, Вирна тратила бесконечные часы, вдалбливая ему, что он по положению стоит ниже дровов-женщин.
      Поскольку почти всю эту часть жизни Дзирт провел в семейном соборе, он не видел мужчин, кроме как во время общих служб. Даже когда все в доме собирались для черных церемоний, Дзирт молча стоял возле Вирны, покорно устремив глаза в пол.
      Когда Дзирт подрос и стал понимать приказы, Вирне стало легче. И все же она много трудилась над обучением своего младшего брата. Сейчас они изучали замысловатые движения липа, рук, тела, которые составляли безмолвный язык.
      Однако частенько она заставляла Дзирта и убирать собор. Это помещение едва составляло пятую часть большого зала в Доме Бэнр, но оно могло вместить всех темных эльфов Дома До'Урден, и еще сто мест оставались бы свободными.
      "Не так уж плохо быть матерью-наставницей", - думала Вирна, но все же ей хотелось больше времени уделять своим собственным занятиям. Если бы Мать Мэлис назначила воспитательницей ребенка Майю, Вирна уже сейчас была бы посвящена в верховные жрицы. Еще целых пять лет Вирне предстояло заниматься с Дзиртом, и Майя могла стать верховной жрицей прежде нее!
      Вирна отмела эту возможность. Нельзя позволять себе беспокоиться об этом.
      Осталось всего несколько лет. Когда Дзирту исполнится десять, его назначат младшим принцем семьи, и он будет служить своему дому наравне с другими. Если результаты работы Вирны не разочаруют Мать Мэлис, Вирна может рассчитывать на награду.
      - Поднимись на стену, - дала задание Вирна, - и почисти эту статую.
      Она указала на скульптуру нагой женщины на высоте около двадцати футов над полом. Маленький Дзирт в смятении посмотрел на статую. Вряд ли он сможет добраться до нее и почистить, цепляясь за незаметные щели в стене. Однако Дзирт знал, что неповиновение - и даже нерешительность - строго наказывается, поэтому он протянул руку вверх, ища, за что можно ухватиться.
      - Не так! - грубо одернула его Вирна.
      - А как? - набравшись смелости, спросил мальчик, ибо он понятия не имел, на что намекала его сестра.
      - Подними себя к горгулье, - объяснила Вирна. Маленькое личико Дзирта сморщилось от замешательства.
      - Ты - аристократ Дома До'Урден! - заорала Вирна. - По крайней мере, однажды ты заслужишь это положение. В твоем нашейном кошельке лежит эмблема дома, имеющая магическую силу.
      Вирна не была уверена, что Дзирт готов выполнить это задание. Левитация была высшим проявлением внутренней магической силы дрова и, несомненно, более трудной задачей, чем украшать предметы магическим огнем или вызывать шары темноты. Эмблема До'Урденов повышала эти способности эльфов-дровов, которые появлялись уже в зрелом возрасте. В то время как большинство дровских аристократов умели накапливать энергию и могли левитировать по крайней мере раз в день, представители Дома До'Урден с помощью этой эмблемы могли подниматься в воздух сколько угодно.
      В обычном случае Вирна не стала бы и пытаться проделывать это с ребенком младше десяти лет, но Дзирт за последние два года продемонстрировал большие способности, поэтому она не видела никакого вреда в своей попытке.
      - Просто представь, что ты на одном уровне со статуей, - объяснила она, и заставь себя подняться.
      Дзирт посмотрел вверх на фигуру, потом мысленно представил свои ноги на уровне ее опущенного вниз утонченного лица. Он приложил руку к вороту, пытаясь настроить себя на эмблему. Он и раньше подозревал, что магическая монета обладает какой-то силой, но это было всего лишь смутное ощущение, детская интуиция. Теперь, когда Дзирт сфокусировал свое внимание и получил подтверждение своих подозрений, он ясно почувствовал вибрации магической энергии.
      Несколько глубоких вдохов помогли избавиться от отвлекающих мыслей. Он отрешился от всех других предметов в соборе, единственное, что он видел, - это статуя, его цель. Он почувствовал, как вес его уменьшился, пятки оторвались от пола - и вот он уже стоит на одном пальце, не чувствуя давления своего веса.
      Дзирт посмотрел на Вирну, широко улыбнулся от изумления и... упал.
      - Глупый мальчишка! - обругала его Вирна. - Попробуй снова! Тысячу раз пробуй, если нужно! - Она дотронулась до змееголового хлыста на поясе. - Если у тебя не получится...
      Дзирт отвернулся, проклиная себя. Его собственный восторг разрушил чары.
      Но он знал, что теперь сможет это сделать, и не боялся, что его побьют. Он снова сосредоточился на скульптуре и Позволил магической энергии наполнить его тело.
      Вирна тоже знала, что в конце концов брату удастся выполнить задание. У него был острый ум, такой острый, что Вирна не знала равных ему, в Том числе и среди женщин Дома До'Урден. К тому же ребенок был упрям; Дзирт не позволил бы магии взять над ним верх. Вирна знала, что, если понадобится, он будет стоять под скульптурой, пока не потеряет сознание от голода.
      Она наблюдала, как ему то удавалось, то не удавалось взлететь; последний раз он свалился с высоты почти десяти футов. Вирна поморщилась, представляя, как он ударился. Но Дзирт, как бы ни было ему больно, не издал ни звука; он вновь занял исходное положение и сосредоточился.
      - Он еще мал для этого, - послышался голос да спиной Вирны.
      Она обернулась и увидела Бризу, стоящую рядом с обычной язвительной гримасой на лице.
      - Возможно, - ответила Вирна, - но я не узнаю этого, пока не заставлю его попробовать.
      - Пори его, когда он падает, - посоветовала Бриза, снимая с пояса свой ужасный шестиголовый инструмент. Она нежно посмотрела на хлыст, словно он был ее любимым домашним животным, и провела змеиной головой по шее и по лицу. Это очень вдохновляет.
      - Убери его, - резко сказала Вирна. - Дзирта воспитываю я, и я не нуждаюсь в твоей помощи!
      - Будь поосторожнее, когда говоришь с верховной жрицей, - предупредила Бриза, и все змеиные головы, продолжение ее мыслей, угрожающе повернулись в сторону Вирны.
      - Это тебе придется быть поосторожнее, если Мать Мэлис узнает, что ты вмешиваешься в мои обязанности, - отрезала Вирна.
      При упоминании Матери Мэлис Бриза убрала хлыст.
      - Твои обязанности... - презрительно повторила она. - Ты слишком мягка для такой работы. Мальчишек надо приучать к дисциплине; они должны знать свое место.
      Понимая, что угроза Вирны может привести к плохим последствиям, старшая сестра повернулась и вышла. Вирна ничего не ответила Бризе.
      Мать-воспитательница посмотрела на Дзирта, все еще пытавшегося подняться к статуе.
      - Довольно! - приказала она, поняв, что ребенок уже устал: он едва был в состоянии оторвать ноги от пола.
      - Я сделаю это! - огрызнулся Дзирт. Вирне понравилась его целеустремленность, но не тон ответа. Может быть, в словах Бризы была доля правды? Вирна сорвала хлыст с пояса. Немного "вдохновения" не помешает.
      ***
      На следующий день Вирна сидела в соборе, наблюдая, как Дзирт сосредоточенно наводит блеск на статую обнаженной женщины. В этот раз он с первой же попытки поднялся на целых двадцать футов.
      Вирна невольно почувствовала разочарование, когда Дзирт, достигнув успеха, не посмотрел на нее. И не улыбнулся. Сейчас она смотрела на него, парящего в воздухе, и видела неясные очертания его рук, орудующих щетками. Но зато достаточно ясно были видны шрамы на голой спине брата, следы ее "вдохновляющего" воздействия. В инфракрасном спектре следы хлыста были отчетливо видны как тепловые линии вдоль содранных полосок кожи.
      Вирна понимала пользу порки ребенка, особенно мальчика. Очень немногие мужчины когда-либо осмеливались поднимать оружие против женщины, разве что если другая женщина прикажет это сделать.
      - Сколько же мы теряем? - вслух подумала Вирна. - Кем бы мог стать такой ребенок, как Дзирт?
      Осознав, что говорит вслух, Вирна быстро отмела крамольные мысли. Она мечтала стать верховной жрицей Паучьей Королевы, безжалостной Ллос, и такие мысли шли вразрез с принципами ее положения. Она бросила сердитый взгляд на своего маленького брата, перекладывая на него свою вину, и вновь взялась за свое карающее орудие.
      Сегодня она снова отхлещет Дзирта за те святотатственные мысли, на которые он ее толкнул.
      ***
      Их занятия продолжались еще пять лет. Дзирт усваивал основные уроки жизни в дровском обществе, попутно убирая собор Дома До'Урден. Помимо лекций о превосходстве женщин над мужчинами (всегда подкрепляемых злобным змееголовым хлыстом), самыми захватывающими были уроки о наземных эльфах. Империи зла часто интриговали против каких-нибудь вымышленных врагов, и в этом отношении никто не мог превзойти дровов. С первого же дня, как только дети-дровы могли понимать слова, их учили, что во всех неприятностях, которые могут с ними случиться в жизни, надо винить наземных эльфов.
      Каждый раз, когда ядовитые зубы хлыста Вирны впивались в спину мальчика, он громко желал смерти какому-нибудь наземному эльфу. Принудительная ненависть редко бывает разумным чувством.
      ЧАСТЬ 2
      ОРУЖЕЙНИК
      Пустые часы, пустые дни.
      Во мне сохранилось мало воспоминаний о первом периоде моей жизни, о тех первых шестнадцати годах, когда я трудился в качестве слуги. Минуты сливались в часы, часы - в дни и так далее, пока все не начинало казаться одним длинным и бессодержательным. мигом. Несколько раз мне удавалось тайком пробраться на балкон Дома До'Урден и полюбоваться магическими огнями Мензоберранзана. После таких тайных походов я долго находился под впечатлением сначала становившегося все ярче, потом рассеивающегося тепла-света Нарбондель, башни-часов. Сейчас, оглядываясь назад, на долгие часы наблюдений за тем, как сияние магического огня медленно прокладывает себе путь сначала наверх, потом вниз, я поражаюсь пустоте моего детства.
      Я ясно помню, как трепетал от возбуждения каждый раз, когда выходил из дома и, заняв удобное положение, наблюдал за башней. Это было такое простое дело и, тем не менее, такое восхитительное по сравнению с прочим моим существованием!
      Каждый раз, когда я слышу щелканье хлыста, другое мое детское воспоминание (в действительности скорее ощущение, чем память), у меня по спине пробегают мурашки. Ошеломляющий удар и следующее за ним онемение от этого змееголового инструмента - такое не скоро забывается. Хлыст рассекает твою кожу, распространяя по телу волны магической энергии, которые заставляют твои мускулы рваться и растягиваться за пределы возможного.
      И все же мне повезло больше других. Моя сестра Вирна должна была скоро стать верховной жрицей, когда ей поручили меня. воспитывать, это был период жизни, когда ее энергия значительно превосходила энергию, необходимую Оля выполнения этой задачи. Наверное, в те первые десять лет, проведенные под ее присмотром, случилось много больше событий, чем я могу вспомнить. Вирна никогда не выказывала чрезмерную злобу, как наша мать, а особенно как наша старшая сестра Бриза. Вероятно, были и хорошие времена в уединении домашнего собора; вполне возможно, что Вирна позволяла себе проявить больше доброты к своему маленькому брату.
      А может быть, и нет. Хотя я считаю Вирну самой доброй из моих сестер, ее слова сочились ядом богини Ллос ничуть не меньше, чем у любой другой священнослужительницы Мензоберранзана. Кажется странным, что она жертвовала своей мечтой стать верховной жрицей ради обычного ребенка, тем более мальчика.
      Были ли действительно радостные моменты в те годы, которые затмила жестокая злоба Мензоберранзана, или ранний период моей жизни был более мучительным, чем последующие годы, - столь мучительным, что мой мозг блокирует память, - я не знаю, Сколько бы я ни старался, я не могу вспомнить.
      Я лучше помню следующие шесть лет, и самое яркое воспоминание этих дней дней, проведенных на службе при дворе Матери Мэлис, - это, помимо тайных прогулок вне дома, вид моих собственных ног.
      Младшему принцу запрещается поднимать взор.
      Дзирт До'Урден
      Глава 6
      ДВУРУКИЙ
      Услышав зов матери, Дзирт мгновенно сорвался с места, избегая подгоняющего хлыста Бризы. Как часто он чувствовал на себе жало этого ужасного оружия! Но Дзирт и не помышлял о мести своей зло6ной старшей сестре. При всей закалке, которую он получил, он страшился последствий, которых не избежать, если он ударит ее или любую другую женщину, и этот страх заставлял его забывать об отмщении.
      - Ты знаешь, чем примечателен сегодняшний день? - спросила его Мэлис, когда он подбежал к ее большому трону в затененной приемной зале собора.
      - Нет, верховная мать, - ответил Дзирт, по привычке глядя в пол.
      Он беззвучно вздохнул при виде вечного зрелища своих собственных ног. Ведь в жизни должно быть что-то еще, кроме голого камня и десяти пальцев. Он скинул башмак и стал ногой чертить по каменному полу. Тепло тела оставляло различимые следы в инфракрасном спектре, а Дзирт был достаточно быстр и проворен и успевал закончить свои простые рисунки прежде, чем первые линии успевали остыть.
      - Шестнадцать лет, - сказала ему Мать Мэлис, - ты дышишь воздухом Мензоберранзана уже шестнадцать лет. Закончился важный период твоей жизни.
      Дзирт никак не откликнулся на ее слова, потому что не видел в них большого смысла. Жизнь его была нескончаемой и неизменной рутиной. Один день, шестнадцать лет - какая разница? Если его мать считала важным то, через что ему пришлось пройти за эти годы, страшно подумать, какими будут следующие десятилетия.
      Он почти закончил рисовать сутулую женщину - Бризу, которую кусала в зад огромная гадюка.
      - Посмотри на меня, - приказала Мать Мэлис. Дзирт растерялся. Когда-то его естественной потребностью было смотреть на того, с кем он разговаривает, но Бриза быстро выбила из него этот инстинкт. Долг младшего принца - служение, и единственные глаза, в которые принц мог смотреть, принадлежали созданиям, бегающим по каменному полу, кроме, разумеется, глаз паука: Дзирт должен был отводить взгляд, когда в поле его зрения попадали эти восьминогие существа.
      Пауки были слишком хороши для младшего принца.
      - Посмотри на меня, - повторила Мэлис с легким раздражением в голосе.
      Дзирт бывал свидетелем вспышек ее гнева, столь ужасного, что он сметал все на своем пути. Даже Бриза, такая напыщенная и жестокая, убегала и пряталась, когда верховная мать была не в духе.
      Юноша нерешительно поднял глаза, рассматривая черное одеяние матери, скользя взглядом по знакомому паучьему рисунку на платье. Каждое мгновение он ожидал шлепка по голове или удара по спине: Бриза стояла позади него, держа руку у рукоятки своего змееголового хлыста.
      Потом он увидел ее, могущественную Мать Мэлис До'Урден. Ее теплочувствительные глаза испускали красный свет, но лицо было холодным, оно не полыхало гневным жаром. Дзирт оставался в напряжении, все еще ожидая удара.
      - Твой срок пребывания в должности младшего принца закончился, - объяснила Мэлис. - Теперь ты - второй сын Дома До'Урден и получаешь все...
      Взгляд Дзирта привычно опустился к полу.
      - Смотри на меня! - вдруг заорала мать в приступе гнева.
      Объятый ужасом, Дзирт быстро взглянул в ее лицо, которое теперь пылало.
      Уголком глаза он видел волны тепла от размахнувшейся руки Мэлис, но у него хватило ума не уворачиваться от удара. В тот же момент он оказался на полу с горящей щекой.
      Но даже падая, Дзирт был начеку, и его взгляд слово сросся с взглядом Матери Мэлис.
      - Ты больше не слуга! - ревела верховная мать. - Вести себя как слуга значит навлечь позор на нашу семью! - Она схватила сына за горло и грубо поставила на ноги. - Если ты обесчестишь Дом До'Урден, - пообещала она, приблизив к нему свое лицо, - я воткну иглы в твои лиловые глаза.
      Дзирт выдержал ее взгляд. За шесть лет, прошедших с тех пор, как Вирна закончила его воспитание и поставила в услужение всей семье, он достаточно хорошо узнал Мать Мэлис, чтобы понять смысл ее угроз. Она была его матерью, что бы это ни значило, но Дзирт не сомневался, что она с радостью воткнет иглы в его глаза.
      ***
      - Этот отличается не только цветом глаз, - сказала Вирна.
      - Чем же еще? - спросил Закнафейн, стараясь удержать свое любопытство на профессиональном уровне.
      Зак всегда любил Вирну больше, чем других, но недавно она стала верховной жрицей, и с тех пор ее интересовала только собственная выгода.
      Вирна замедлила шаги - они подходили к приемной зале собора.
      - Трудно сказать, - призналась она. - Дзирт умен, как ни один другой мальчишка из тех, кого я знала; он мог левитировать с пяти лет. Однако после того, как он стал младшим принцем, потребовались недели наказаний, чтобы научить его не отрывать глаз от пола, словно такое простое действие противоречило его природе.
      Закнафейн остановился и пропустил Вирну вперед себя.
      - Противоречило природе? - чуть слышно прошептал он, размышляя над скрытым смыслом наблюдений Вирны.
      Возможно, это необычно для дрова, но это именно то, чего Закнафейн с тайной надеждой ожидал от своего ребенка.
      Он вошел вслед за Вирной в темную залу. Мэлис, как всегда, сидела на своем троне у головы идола-паука, но остальные стулья в комнате были отодвинуты к стенам, несмотря на то что присутствовала ноя семья. Зак понял, что это официальное собрание, ибо сидела только верховная мать.
      - Мать Мэлис, - начала Вирна самым почтительным голосом, - я привела к тебе Закнафейна, как ты просила.
      Зак выступил вперед и обменялся с Мэлис кивком головы, но все его внимание было сосредоточено на самом младшем До'Урдене, стоявшем по пояс голым рядом с матерью.
      Мэлис подняла руку, призывая всех к тишине, затем сделала знак Бризе, державшей в руках пивафви - плащ дровов, делающий их невидимыми в тоннелях Подземья.
      Выражение восторга осветило юное лицо Дзирта, когда Бриза, произнося соответствующие магические заклинания, накинула ему на плечи волшебный плащ, черный с фиолетовыми и красными полосами.
      - Приветствую тебя, Закнафейн До'Урден, - сердечно сказал юноша, повергнув в изумление всех присутствующих: Мать Мэлис не давала ему права говорить, он даже не попросил у нее разрешения:
      - Я - Дзирт, второй сын Дома До'Урден, и я больше не младший принц. Теперь я могу смотреть на тебя - я хочу сказать, могу смотреть в твои глаза, а не на твои сапоги. Так сказала мне мать.
      Улыбка исчезла с лица Дзирта, когда он увидел испепеляющий взгляд Матери Мэлис. Вирна стояла, как каменная статуя, челюсть ее отвисла, глаза расширились в недоумении.
      Зак тоже был поражен, но совсем по-другому. Он прикрыл рукой рот и сжал губы пальцами, чтобы они не расползлись в улыбке, которая, несомненно, перешла бы в хохот. Зак не мог вспомнить, когда в последний раз лицо верховной матери так пылало!
      Бриза, стоявшая на своем обычном месте позади Мэлис, теребила свой хлыст, настолько сбитая с толку поведением младшего брата, что даже не знала, как поступить. Зак подозревал, что это случилось с ней впервые, ибо старшая дочь Мэлис редко сомневалась в том, когда следует применять наказание.
      Дзирт затих рядом с матерью, сделав шаг назад и прикусив нижнюю губу. Но Зак видел, что глаза молодого дрова смеются. Непринужденность Дзирта и неуважение к установленным порядкам были не невольной оговоркой или следствием неопытности.
      Оружейник шагнул вперед, чтобы отвлечь внимание верховной матери от провинившегося.
      - Второй сын? - спросил он с подчеркнутым интересом, не только ради того, чтобы потешить гордость, распирающую Дзирта, но и чтобы успокоить и отвлечь Мэлис. - Тогда тебе пора начать обучение.
      Мэлис смирила свой гнев, что было большой редкостью.
      - Ты обучишь его основам, Закнафейн. Если Дзирту предназначено заменить Нальфейна, его местом в Академии будет Магик. Таким образом, большая часть подготовки ляжет на Риззена, который обладает магическим искусством, какими бы ограниченными ни были его знания.
      - Ты уверена, что магия - его удел, Мать? - Быстро спросил Зак.
      - Он кажется умным, - ответила Мэлис и бродила на Дзирта сердитый взгляд.
      - По крайней мере, иногда. Вирна сказала, что он добился больших успехов в овладении врожденными способностями. Наш Дом нуждается в новом маге. - Мэлис непроизвольно зарычала, вспомнив, как гордилась Бэнр своим сыном, Архимагом города. Прошло шестнадцать лет с тех пор, как Мэлис беседовала с первой верховной матерью Мензоберранзана, но она не забыла ни одной мелочи из их разговора. - Магик - Это то, что нужно.
      Зак вынул из своего нашейного кошелька плоскую монету, щелчком подкинул ее вверх и поймал.
      - Проверим? - спросил он. - Как хочешь, - согласилась Мэлис.
      Она не удивилась желанию Зака доказать, что она не права: Зак неуважительно относился к магии, предпочитая рукоять меча хрустальному стержню, вызывающему удар молнии.
      Зак подошел к Дзирту и отдал ему монету. - Подбрось ее щелчком.
      Дзирт пожал плечами, недоумевая, что означает этот непонятный разговор между оружейником и его матерью. До сих пор он ничего не слышал ни о какой профессии, планируемой для него, ни о месте, которое называется Магик. Пожав плечами, он положил монету на согнутый указательный палец, большим пальцем подбросил ее вверх и легко поймал. Потом протянул монету Заку и смущенно посмотрел на него, словно спрашивая, что такого важного в этом легком задании.
      Вместо того чтобы взять монету, оружейник вынул из кошелька еще одну.
      - Попробуй обеими руками, - сказал он. Дзирт опять пожал плечами, одним легким движением послал монеты вверх и поймал их. Зак взглянул на Мать Мэлис.
      Любой дров мог проделать это, но было приятно смотреть, с какой ловкостью этот мальчик поймал монеты. Хитро глядя на Мэлис, Зак дал Дзирту еще две монеты.
      - Положи по две на каждую руку и все четыре подбрось одновременно, - велел он.
      Четыре монеты взвились в воздух. Четыре монеты были пойманы. Шевельнулись лишь руки, а сам юноша остался неподвижным.
      - Двурукий, - сказал Зак Матери Мэлис. - Это воин. Его место в Мили-Магтире.