Дыхание Мэлис вырывалось всхлипами во время сражения Закнафейна с Дзиртом, затем верховная чуть не задохнулась.
      Что-то остановило Закнафейна.
      - Нет! - пронзительно завизжала Мэлис, спрыгивая со своего богато украшенного трона. Она огляделась вокруг, ища, чем бы швырнуть или ударить кого-либо.
      - Нет! - снова закричала она. - Этого не может быть!
      - Дзирт спасся бегством? - спросила Бриза, не пытаясь скрыть радости в голосе. Пристальный взгляд Мэлис сообщил Бризе, что она слишком много себе позволяет.
      - Неужели дух-двойник погиб? - в искреннем огорчении воскликнула Майя.
      - Не погиб, - ответила Мэлис с заметной дрожью в обычно твердом голосе. Но твой брат снова на свободе!
      - Зин-карла пока не потерпел поражения, - рассудительно высказалась Вирна, пытаясь успокоить возбужденную мать.
      - Дух-двойник очень близко от него, добавила Майя, подхватывая тон Вирны.
      Мэлис опять упала на сиденье и отерла пот, заливавший глаза.
      - Оставьте меня, - приказала она дочерям, не желая, чтобы они видели ее в столь плачевном состоянии. Зин-карла, по убеждению Мэлис, воровал ее жизнь, поскольку все помыслы, все ее надежды зависели от успеха духа-двойника.
      Когда все ушли, Мэлис зажгла свечу и вынула крошечное драгоценное зеркальце. Во что она превратилась за последние несколько недель? Настоящая развалина. Она почти не ела; глубокие складки беспокойства избороздили ее когда-то гладкую, как стекло, кожу цвета эбенового дерева. Казалось, Мать Мэлис состарилась много больше за последние несколько недель, чем за предыдущий век.
      - Я стану похожа на Мать Бэнр, - прошептала она, испытывая отвращение. Увядшая и безобразная.
      Возможно, впервые за долгую жизнь Мэлис задумалась о цене своей неуемной жажды власти и о фаворе не знающей милосердия Паучьей Королевы. Эти мысли исчезли так же быстро, как и появились. Мать Мэлис зашла слишком далеко, чтобы пускаться в подобные сожаления. Благодаря силе и преданности богине, Мэлис добилась для своего Дома ранга правящего семейства и отвоевала место в престижном правящем совете.
      Однако она была на грани отчаяния, почти сломлена напряжением последних лет. Она снова отерла заливавший глаза пот и взглянула в маленькое зеркальце.
      Какой она стала развалиной!
      Это сотворил с ней Дзирт, напомнила она себе. Поведение младшего сына разгневало Паучью Королеву; его святотатство поставило Мэлис на грань гибели.
      - Схвати его, мой дух-привидение! - злобно скалясь, прошептала Мэлис. В своей ярости она едва ли задумывалась над тем, какое будущее уготовит для нее Паучья Королева.
      Ничего в целом мире так страстно не желала Мать Мэлис, как смерти Дзирта.
      ***
      Они бежали вслепую по извилистым туннелям, надеясь, что никакое чудовище не нападет на них сзади. Сейчас, когда они убегали от смертельной опасности, трое беглецов не могли себе позволить обычных мер предосторожности.
      Шли часы, а они все еще бежали. Белвар, старший из друзей и делавший на своих коротких ногах два шага за один шаг Дзирта и три - за шаг Щелкунчика, устал первым, но это обстоятельство не замедлило их продвижения вперед.
      Щелкунчик подхватил хранителя туннелей на плечо и продолжил бег.
      Они представления не имели, сколько миль оставили позади, прежде чем сделали первый привал. Дзирт, молчаливый и погруженный в меланхолию в течение всего пути, сел караулить у входа в небольшую нишу, которую они избрали своим временным лагерем. Разделяя глубокую боль дрова, Белвар подошел к нему.
      - Мог ли ты ожидать такое, темный эльф? - мягко спросил свирфнеблин. Не получив ответа, но зная о явной потребности Дзирта выговориться, Белвар продолжил в том же ключе:
      - Тот дров в пещере, которого ты узнал... Можешь ли ты поклясться, что это был твой отец?
      Дзирт бросил на свирфнеблина гневный взгляд, но потом выражение его лица значительно смягчилось, он понял искреннюю тревогу Белвара.
      - Закнафейн, - отвечал Дзирт. - Закнафейн До'Урден - мой отец и наставник.
      Это он обучил меня обращаться с оружием, он обучал меня многому в течение моей жизни. Закнафейн был моим единственным другом в Мензоберранзане, единственным известным мне дровом, который разделял мои взгляды.
      - Он намеревался убить тебя, - запротестовал Белвар. Дзирт вздрогнул, и хранитель туннелей попытался дать ему некоторую надежду. - Возможно, он не узнал тебя?
      - Он был мне отцом, - повторил Дзирт, - моим ближайшим сподвижником в течение двух десятков лет.
      - Тогда почему, темный эльф?
      - Это был не Закнафейн, - ответил Дзирт. - Закнафейн мертв, принесен моей матерью в жертву Паучьей Королеве.
      - Магга каммара, - прошептал Белвар, пришедший в ужас, узнав такое о родителях Дзирта. Прямота, с которой Дзирт пояснил это отвратительное дело, привела хранителя туннелей к мысли, что совершенное Мэлис жертвоприношение не такая уж необычная вещь в этом дровском городе. Дрожь пронизала позвоночник Белвара, но он подавил свое отвращение, думая о той муке, которую испытывал его друг.
      - Я даже не представляю, какого монстра Мать Мэлис обрядила в личину Закнафейна, - продолжил Дзирт, не замечая чувства неловкости Белвара.
      - Грозный противник, что бы это ни было, - заметил глубинный гном.
      Это было именно то, что беспокоило Дзирта. Дровский воин, с которым он сражался в пещере иллитидов, сражался в неповторимой манере Закнафейна До'Урдена. Логика подсказывала Дзирту, что Закнафейн не мог бы обратить против него оружие, но его сердце говорило ему, что тот монстр, с которым он скрестил клинки, действительно был его отцом.
      - Чем все кончилось? - спросил Дзирт после долгой паузы.
      Белвар вопросительно взглянул на него.
      - Бой, - пояснил Дзирт. - Я помню иллитида, и ничего больше.
      Белвар пожал плечами и взглянул на Щелкунчика.
      - Спроси его, - порекомендовал хранитель туннелей. - Между тобой и твоими врагами появился камень, но как он туда попал, я могу только догадываться.
      Щелкунчик услышал их разговор и подошел к своим друзьям.
      - Я положил его туда, - произнес он все еще совершенно ясным голосом.
      - Могуществом, которым наделен каждый пич? - спросил Белвар. Глубинному гному была известна добрая слава пичей, повелевающих камнями, но он знал слишком мало, чтобы полностью понять то, что совершил Щелкунчик.
      - Мы - миролюбивая раса, - начал Щелкунчик, сообразив, что, может быть, это его единственный шанс рассказать друзьям о своем народе. Он пока был пичем больше, чем когда бы то ни было, но уже ощущал, как инстинкты пещерного урода ползком возвращаются в него. - Мы желаем лишь работать с камнем. Это наше призвание и наша любовь. А при таком симбиозе с землей достигается определенная мера могущества. Камни говорят с нами и помогают нам в наших напряженных трудах.
      Дзирт сухо взглянул на Белвара.
      - Подобно той элементали, которую ты однажды соорудил против меня?
      Белвар хрюкнул смущенным смешком.
      - Нет, - отрезвляюще произнес Щелкунчик, отстаивая могущество пичей. Глубинные гномы тоже могут призывать силы земли, но их отношение к земле иного свойства. Любовь свирфнебли к земле является одним из их многообразных определений счастья. - Щелкунчик отвел взгляд от друзей на каменную стену. Пичи приходятся земле братьями. Она помогает нам, как мы помогаем ей из признательности.
      - Ты рассуждаешь о земле так, словно это какое-то наделенное чувствами существо, - заметил Дзирт не саркастично, а просто из любопытства.
      - Так и есть, темный эльф, - подтвердил Бел-вар, представляя себе Щелкунчика, как он должен был выглядеть до своего столкновения с магом, для тех, кто может это ощущать.
      Огромная голова с клювом, принадлежащая Щелкунчику, согласно кивнула.
      - Свирфнебли способны слышать далекую песню земли, - сказал он. - Пичи могут разговаривать с ней напрямую.
      Все это было выше понимания Дзирта. Он чувствовал искренность своих сотоварищей, но дровские эльфы не были так связаны с камнями Подземья, как свирфнебли или пичи. И все же, если Дзирту нужны были бы какие-то доказательства того, на что намекают Белвар и Щелкунчик, ему пришлось бы лишь припомнить битву против земной элементали Белвара или представить ту стену, которая каким-то образом появилась из ниоткуда, чтобы замурововать его врагов в пещере иллитидов.
      - А что сейчас сообщают тебе камни? - спросил Дзирт у Щелкунчика. Обогнали ли мы своих врагов?
      Щелкунчик направился в сторону и приложил ухо к стене.
      - Слова звучат очень неразборчиво, - произнес он явно огорченным голосом.
      Его компаньоны поняли скрытое значение его тона. Земля не стала говорить менее ясно; дело было в слухе Щелкунчика, заглушаемом инстинктами пещерного урода...
      - Я не слышу, чтобы кто-нибудь был в погоне, - продолжил Щелкунчик, - но я не уверен, могу ли доверять своим ушам. - Он внезапно зарычал, круто развернулся в другую сторону и отошел в дальнюю часть ниши.
      Дзирт и Белвар обменялись тревожными взглядами, затем двинулись следом.
      - Что случилось? - осмелился спросить хранитель туннелей пещерного урода, хотя и сам догадывался.
      - Я слабею, - ответил Щелкунчик, вернувшийся скрежет в голосе только подчеркивал его правоту. - В пещере иллитидов я был пичем, еще большим пичем, чем прежде. Я был концентрированным пичем. Я был землей. - Белвар и Дзирт, казалось, не поняли его. - С-с-тена, - попытался объяснить Щелкунчик. Водружение подобной стены под силу только группе пичей-старейшин, работающих совместно, по тщательно разработанному ритуалу. - Щелкунчик помедлил и неистово тряхнул головой, как будто бы пытался стряхнуть личность монстра. Он шлепнул тяжелой когтистой лапой по стене и заставил себя продолжить:
      - И все же я это сделал. Я стал камнем и просто поднял свою руку, чтобы заблокировать врагов Дзирта.
      - И теперь это уходит, - мягко произнес Дзирт. - Теперь пич снова выпадает из твоей хватки, скрываясь под инстинктами пещерного урода.
      Щелкунчик посмотрел в сторону, снова и снова вместо ответа ударяя по стене. Что-то в этом движении давало ему успокоение, и он повторял его вновь и вновь, ритмично постукивая, словно пытаясь удержаться за некую малую часть самого себя.
      Дзирт и Белвар удалились из ниши и направились назад, в туннель, чтобы оставить своего друга-гиганта наедине с самим собой. Через короткое время они заметили, что стук прекратился, а Щелкунчик высунул голову; его огромные птичьи глаза были наполнены печалью. Его заикающаяся речь заставила друзей вздрогнуть, она подтверждала его логику, логику его просьбы:
      - П-пожалуйста, уб-бейте меня.
      Часть 5
      ДУХ
      Дух. Он не может, быть сломлен, он не может исчезнуть бесследно. Жертва 6 муках отчаяния способна поверить в обратное; ее мучитель тоже желал бы верить в это. На самом деле дух не вытравить; порой он запрятан глубоко, но дух всегда остается.
      Это заблуждение самонадеянности Зин-карлы и уязвимое место подобных существ. Жрицы, которых мне. приходилось знавать, утверждали, что дух-двойник величайший подарок Паучьей Королевы, повелевающей дровами. Я так не считаю.
      Правильнее назвать Зин-карлу величайшим мошенничеством богини Алое.
      Жизненная сила тела не может быть отделена от. рассудка и от сердечных переживаний. Они суть одно, некая слиянность единой сущности. Именно в гармонии этих трех начал - тела, разума и сердуца - мы обретаем то, что зовется духом.
      Сколько было тиранов, пытавшихся сломить его! Сколько правителей жаждало обуздать своих подданных, низведя их до уровня простых, безмозглых орудий выгоды и наживы! Они крадут любовь, они крадут веру своего народа, они хотели бы украсть дух.
      В конечном итоге они, безусловно, терпят крах. Я должен верить в это. Если пламя свечи, что зовется духом, погашено, существует только смерть, и тирану нечем поживиться, в царстве, усеянном трупами.
      Но пламя духа-вещь текучая, порывистая и неукротимая. Дух жертвы иногда оказывается более живучим, чем его гонитель.
      Где же тогда был Закнафейн - мой отец, - когда отправился в путь, чтобы убить меня? Где был я сам в годы одиночества в дебрях, когда охотник, которым я стал, ослеплял мое сердце и часто, вопреки велениям моего рассудка, направлял мою руку, вооруженную саблей?
      Я пришел к мысли, что мы - и я, и мой отец - никуда не девались, наша подлинная сущность иногда бывала неразличима, но никогда не исчезала бесследно.
      Дух. В любом языке, во всех Королевствах, на поверхности и в Подземье, в любое время и в любом месте это слово несет отзвук, силы и решимости. Это сила героя, жизнерадостность матери и доспехи бедняка. Это не может быть сломлено, это не может быть отнято.
      Я должен верить в это.
      Дзирт До'Урден
      Глава 22
      БЕЗ НАПРАВЛЕНИЯ
      Меч сверкнул раньше, чем раб-гоблин успел издать крик ужаса. Он повалился вперед и рухнул на пол уже мертвым. Закнафейн прошел по его спине и двинулся к выходу в глубине пещеры; путь впереди был свободен.
      Когда одушевленный воин проходил мимо последнего убитого, прямо перед ним появилась группа иллитидов. Закнафейн зарычал и не только не свернул в сторону, но нисколько не сбавил своего шага. Его логика была несокрушима; Дзирт удалился через этот выход, и ему надо идти по следу.
      Что бы ни попалось ему на этом пути, должно пасть от его клинка.
      - Пусть этот идет своей дорогой! - пронизал пещеру телепатический вопль тех иллитидов, которые видели Закнафейна в действии. - Вы не сможете победить его! Пусть этот дров уходит!
      Смертоносные клинки духа-двойника были достаточно красноречивы: более дюжины их товарищей уже пали от руки Закнафейна.
      Группа, стоявшая на пути Закнафейна, не оставила без внимания предупреждение. Они рванули в разные стороны-все, кроме одного.
      Раса иллитидов ставила превыше всего практичность, используя непомерный объем общинного знания. Проницатели считали фатальным пороком проявление каких-либо чувств, например гордыни. В данном случае это было как нельзя более верно.
      Пф-ф-у-у! Одинокий иллитид выстрелил в духа-двойника, веря, что никому не спастись от него бегством.
      Мгновение спустя, столько времени потребовал взмах меча, Закнафейн наступил на грудь упавшего иллитида и продолжил свой путь в дебри Подземья.
      Ни один из остальных иллитидов и не пытался остановить его.
      Закнафейн низко пригибался к земле, внимательно изучая дорогу. Дзирт прошел этим туннелем; запах был свежим и отчетливым. Закнафейн, несмотря на это, не мог продвигаться с той же скоростью, что его цель: ведь ему приходилось останавливаться, чтобы проверить след.
      Но, не в пример Закнафейну, Дзирту требовался отдых.
      ***
      - Стойте! - Тон команды Белвара не давал повода для возражений. Дзирт и Щелкунчик замерли, каждый на своем месте, недоумевая, что заставило хранителя туннелей внезапно насторожиться.
      Белвар отошел и приложил ухо к каменной стене.
      - Топот сапог, - шепнул он, показывая на камень. - В параллельном туннеле.
      Дзирт присоединился к Другу и напряженно прислушался, но хотя он обладал восприятием более острым, чем у любого другого дрова, экспертом по вибрации камня, таким как глубинный гном, его едва ли можно было назвать.
      - Сколько их? - спросил он.
      - Несколько, - ответил Белвар и пожал плечами, как бы показывая, что точнее сказать не может.
      - Семеро, - сообщил Щелкунчик, стоявший у стены в нескольких шагах от них; голос у него был ясными уверенным. - Дергары, серые дворфы. Тоже удирают от иллитидов.
      - Откуда ты знаешь? - засомневался было Дзирт, но умолк, вспомнив, что рассказывал ему Щелкунчик насчет способностей пичей.
      - Эти туннели пересекаются? - спросил Белвар у пещерного урода. - Сможем ли мы избежать встречи с дергарами?
      Щелкунчик повернулся к стене и прислушался.
      - Они соединяются впереди, неподалеку отсюда, в единый туннель, - ответил он.
      - В таком случае побудем здесь, серые дворфы, возможно, пройдут мимо нас, - рассудил Белвар. Дзирт не был уверен в правоте глубинного гнома.
      - У нас с дергарами общий враг, - заметил Дзирт; затем его глаза расширились, как только эта мысль пришла к нему в голову. - А что если предложить им союз?
      - Дровы и дергары часто путешествуют вместе, это так, но они никогда не вступают в союз со свирфнебли, - напомнил ему Белвар.
      - Могу предположить, что с пещерными уродами тоже.
      - Ситуация далека от обычной, - тут же возразил Дзирт. - Если эти дергары удирают от проницателей, то они, вероятно, не в лучшей форме и безоружны. Они могли бы приветствовать подобное союзничество к выгоде для обоих отрядов.
      - Сомневаюсь, что они будут столь дружески расположены, как ты предполагаешь, - саркастически рассмеялся Белвар, - но даже если так, должен сказать, что этот узкий туннель подходит для обороны разве что этим дергарам; тут не развернуться длинным клинкам дрова и еще более длинным рукам пещерного урода.
      - Тогда вперед, к месту, где туннели сливаются, - предложил Дзирт, - а там посмотрим, что можно сделать.
      Друзья вскоре оказались в небольшом овальном зале. Еще один туннель-тот, по которому двигались дергары, выходил на эту площадку; в дальней части зала был вход в третий коридор. Друзья пересекли пространство и вошли в тень этого дальнего туннеля, когда гул шагов достиг их ушей.
      Вскоре семеро дергаров вышли в овальный зал. Они были измотаны, как и предполагал Дзирт, но небезоружны. У троих были дубинки, у одного кинжал, двое держали мечи, а последний вооружился двумя огромными камнями.
      Дзирт, удерживая своих друзей позади, шагнул вперед, чтобы встретить незнакомцев. Хотя ни одна из рас не испытывала большой любви друг к другу, дровы и дергары часто заключали обоюдовыгодные союзы. Дзирт полагал, что шанс договориться будет гораздо выше, если он выйдет один.
      Его внезапное появление поразило усталых серых дворфов. Они отчаянно заметались, пытаясь образовать некое подобие обороны. Мечи и дубинки взметнулись наизготовку, а дворф, державший камни, отвел назад руку для броска.
      - Привет, дергары, - произнес Дзирт, надеясь, что серые дворфы поймут дровский язык. Его руки свободно лежали на эфесах его вложенных в ножны сабель; он знал, что успеет выхватить их при необходимости.
      - Кто может быт ты? - спросил серый дворф, тот, что с мечом, на ломаном, но понятном дровском языке.
      - Беглец, как и вы, - ответил Дзирт, - бегущий из рабства жестоких проницателей.
      - Тогда ты знать, мы торопиться, - сердито проворчал дергар, - так не будь стоящий на наша дорога!
      - Я предлагаю вам союз. Вместе будет легче защититься, когда появятся иллитиды.
      - Семь так же хорошо, как восемь, - упрямо отвечал дергар. Позади оратора метатель камней угрожающе покачивал рукой.
      - Но не так хорошо, как десять, - рассудительно сказал Дзирт.
      - Ты иметь друзей? - спросил дергар, несколько сбавив тон. Он нервно оглянулся вокруг, высматривая возможную засаду. - Больше дровов?
      - Не совсем, - ответил Дзирт.
      - Я видел его! - крикнул один из группы, тоже на языке дровов, прежде чем Дзирт успел ответить. - Он бежал в туннели с клювастым чудовищем и свирфнеблином!
      - Глубинный гном! - Лидер дергаров плюнул под ноги Дзирта. - Не есть друг дергар или дров!
      Дзирт предпочел бы на этом покончить со своим неудачным предложением, чтобы уйти с друзьями своей дорогой, а серым дворфам - своей.
      Но не зря у дергаров была репутация не только драчливого, но и весьма недалекого племени. Имея за спиной иллитидов, вряд ли эта банда серых дворфов нуждалась в новых врагах.
      Камень полетел в голову Дзирта. Сверкнувшая сабля легко отбросила его в сторону.
      - Биврип! - донесся из туннеля выкрик хранителя туннелей. Белвар и Щелкунчик выскочили из туннеля, ни в коей мере не удивившись внезапному повороту событий.
      В дровской Академии Дзирт, подобно всем дровам, потратил месяцы на изучение повадок и трюков серых дворфов. Эта подготовка выручила его сейчас; ему пришлось напасть первым, окутав семерых крошечных противников безвредными языками пурпурного волшебного пламени.
      Одновременно три дергара растаяли на глазах, продемонстрировав способность становиться невидимыми. Однако пурпурное свечение осталось, четко обрисовывая изчезнувших дворфов.
      Второй камень протаранил воздух, ударившись в грудь Щелкунчика. Покрытый панцирем монстр должен был бы улыбнуться такой жалкой атаке, если бы клюв мог улыбаться, и Щелкунчик продолжил свое наступление вперед, в центр группы дергаров.
      Метатель камня и обладатель кинжала поспешно убрались с дороги пещерного урода, не имея возможности нанести вред одетому в панцирь гиганту. Имея перед собой других врагов, Щелкунчик позволил этим уйти. Они обошли пещеру кругом,. подбираясь к Белвару, считая, что этот свирфнеблин - самая легкая добыча для них.
      Взмах кирки разом остановил их наступление. Невооруженный дергар бросился вперед, пытаясь ухватить гнома за руку, чтобы не дать ему размахнуться для удара. Белвар разгадал его намерение и рубанул наискосок своей рукой-молотом, угодив дергару прямо в лицо. Искры разлетелись в разные стороны, кости затрещали, а серая кожа обуглилась и покрылась волдырями. Дергар упал на спину и начал кататься по земле, обхватив разбитое лицо руками.
      Тот, что был вооружен кинжалом, после этого уже не рвался в бой.
      Два невидимых дергара приблизились к Дзирту. Благодаря пурпурному огненному контуру дров мог следить за их передвижениями и отметил для себя, что эти двое вооружены мечами. Но Дзирт был явно в невыгодном положении, так как, не видя самих мечей, он не мог различать коварные выпады и удары. Он отступил, увеличив расстояние между собой и своими товарищами.
      Он почувствовал атаку и выставил саблю как блокировку, улыбнувшись своему везению, когда услышал звон оружия. Серый дворф на мгновение проявился, чтобы показать Дзирту мерзкую улыбку, затем быстро растаял.
      Как представитель расы, которой хитрости были не свойственны, пещерный урод взвыл и ринулся вперед, сминая своей массивной грудью пурпурные огни.
      Щелкунчик подпрыгивал и обрушивался вниз, пока не убедился, что невидимый враг раздавлен насмерть.
      Но вслед за этим шквал ударов дубинкой обрушился на затылок пещерного урода.
      Дергар, вооруженный кинжалом, не был новичком в битве. Его частые уколы, чередующиеся с отскоками, вынуждали Белвара, вооруженного более тяжелым оружием, брать на себя инициативу. Глубинные гномы ненавидели дергаров так же глубоко, как и те глубинных гномов, но Белвар был отнюдь не дурак. Его кирка размахивалась лишь для того, чтобы держать своего противника на расстоянии, в то время как рука-молот оставалась настороже в полной готовности.
      Поэтому их спарринг проходил без видимого успеха в течение некоторого времени, пока каждый ждал оплошности противника. Когда издали закричал пещерный урод, а Дзирт оказался вне поля зрения, Белвар был вынужден действовать. Шагнув вперед, он, словно споткнувшись, симулировал падение, причем его рука-молот вылетела вперед, а кирка нырнула глубоко вниз.
      Дергар разгадал его уловку, но не смог оставить без внимания явную брешь в защите свирфнеблина. Кинжал взлетел над киркой, целясь прямо в горло Белвара.
      Хранитель туннелей резко откинулся назад, посылая в падении ногу вверх; его сапог задел подбородок дергара. Однако серый дворф продолжал наступать, ныряя на поверженного глубинного гнома и прокладывая путь кинжалу.
      Белвар поднял свою кирку на долю секунды прежде, чем зазубренное оружие нашло его горло. Хранителю туннелей удалось далеко отвести руку дергара, но значительный вес. серого дворфа прижимал их друг к другу; их липа были в дюйме друг от друга.
      - Получать тебя сейчас! - орал дергар.
      - Получи вот это! - в ответ прорычал Белвар; он уже освободил руку, чтобы нанести короткий тяжелый удар по ребрам дергара. Дергар ударил лбом в лицо Белвара, но Белвар ответил ему ударом по носу. Оба они катались по земле, отплевываясь, издавая рычание и используя все, что попадалось под руку.
      Глядя на темный шар, окутавший Дзирта, по звуку звенящих клинков любой мог бы поклясться, что в битве участвует дюжина воинов. Ошеломляющий темп фехтования был исключительно деянием Дзирта До'Урдена. Сражаясь вслепую, дров пришел к выводу, что в подобной ситуации лучшим методом боя будет удерживать все клинки как можно дальше от собственного тела. Его сабли неумолимо и в полном взаимодействии наступали, вынуждая двух серых дворфов отступать.
      Каждая рука сражалась со своим отдельным противником, удерживая серых дворфов, как вкопанных, на одном месте, лицом к Дзирту. Если одному из его противников удалось бы обойти его, прорвавшись сбоку, дров оказался бы в серьезной опасности.
      Каждый взмах сабли издавал звон металла, с каждой секундой Дзирт все отчетливее представлял стратегию оппонентов. В дебрях Подземья Дзирту неоднократно приходилось сражаться вслепую, а однажды даже в надвинутом капюшоне, в бою против василиска.
      Скованные огромной скоростью атакующих ударов дрова, дергары могли лишь двигать своими мечами вперед и назад, надеясь при этом, что ни одна из сабель не проскользнет через их оборону.
      Клинки пели и звенели, пока два дергара неистово парировали и уклонялись.
      Затем донесся звук, на который надеялся Дзирт, - звук вонзившегося в тело клинка. Мгновение спустя один из мечей лязгнул о камень, а его раненый обладатель совершил фатальную ошибку, испустив крик боли.
      Охотничья суть Дзирта в этот момент взмыла на поверхность сознания и, сконцентрировавшись на этом крике, ударила напрямую своей саблей.
      Клинок влетел в зубы серого дворфа и вышел через его затылок.
      Охотник в ярости повернулся ко второму дергару. Его клинки вращательными движениями обшаривали все вокруг. Круг, еще круг, затем - выстрел внезапным прямым выпадом, слишком быстрым, чтобы успеть защититься. Он угодил этому дергару в плечо, нанеся ему глубокую рану.
      - Сдаюсь! Сдаюсь, - прокричал серый дворф, не желая той же участи, что и его собрат. Дзирт услышал звон еще одного упавшего меча. - Молю, дров эльф!
      При этих словах дергара дров подавил свои инстинкты.
      - Принимаю твою сдачу в плен, - ответил Дзирт и приставил кончик своей сабли к груди серого дворфа. Вдвоем они направились к выходу из непроницаемой темноты, вызванной заклинанием Дзирта.
      Жгучая боль разрывала голову Щелкунчика; каждый новый удар отдавался новой волной боли. Пещерный урод захлебывался в зверином рычании и яростно метался, давя одного врага и круто разворачиваясь лицом к новым.
      Дубинка какого-то дергара опять ударила его, но Щелкунчик не чувствовал боли. Огромный коготь прорвался сквозь пурпурный контур, через невидимый череп дергара. Серый дворф внезапно снова стал видимым, поскольку сосредоточенность, необходимая для состояния невидимости, была украдена смертью - величайшим из всех воров.
      Оставшийся дергар повернулся, чтобы спастись бегством, но пещерный урод оказался проворнее. Щелкунчик зацепил серого дворфа когтем и подбросил его в воздух. С пронзительным воплем, напоминавшим крик перепуганной до смерти птицы, пещерный урод швырнул невидимого противника о стену. Искалеченный дергар без признаков жизни снова стал видимым, шлепнувшись оземь у самого подножия стены.
      Перед пещерным уродом не было ни единого врага, но его свирепость еще не насытилась. Из темноты показались Дзирт и раненый дергар; пещерный урод преградил им путь.
      В этот момент внимание Дзирта отвлеклось туда, где сражался Белвар, и он не разгадал намерения Щелкунчика, пока пленник-дергар не закричал в ужасе во всю мочь.
      Но к этому времени уже было слишком поздно.
      Дзирт увидел, как голова его пленника влетела назад в шар непроницаемой темноты.
      - Щелкунчик! - возмущенно закричал дров. Вслед за этим Дзирт сгруппировался и сделал сальто назад, спасая свою собственную жизнь, когда вторая когтистая лапа злобным замахом пошла наискосок.
      Наметив новую жертву, пещерный урод не стал загонять дрова в центр шара.
      Белвар и его вооруженный кинжалом противник были слишком поглощены собственной дракой, чтобы заметить приближавшегося обезумевшего гиганта. Щелкунчик низко наклонился, сгреб катавшихся по полу противников своими огромными ручищами и запустил их обоих прямо в воздух. Дергару не повезло - он упал первым, и Щелкунчик попросту швырнул его через весь зал. Белвара могла бы ожидать точно такая же судьба, но скрещенные сабли перехватили следующий удар пещерного урода.
      Гигантская сила отбросила Дзирта на несколько футов, но этот парирующий прием довольно-таки смягчил удар, предназначавшийся Белвару. И все же хранитель, тяжело рухнувший на пол, замер надолго, слишком ошеломленный ударом, чтобы как-то реагировать.
      - Щелкунчик! - снова закричал Дзирт, как только нога гиганта поднялась с явным намерением растоптать Белвара в лепешку. Призвав на помощь всю свою скорость и ловкость, Дзирт ловко обогнул пещерного урода и, припав к полу, ринулся к коленям Щелкунчика, точно так же, как ему пришлось сделать при их первом столкновении. Пытаясь растоптать распростертого свирфнеблина, Щелкунчик слегка потерял равновесие, и Дзирт без труда опрокинул его на каменный пол. В мгновение ока дровский воин вспрыгнул на грудь чудовища и ввел кончик сабли между чешуйками брони на шее Щелкунчика.
      Дзирт увернулся от неуклюжего удара, так как Щелкунчик продолжал бороться.
      Дрову было ненавистно то, что он вынужден был делать, но тут пещерный урод внезапно успокоился и поднял на него осмысленный взгляд.
      - С-с-делай... это, - донеслось с трудом выговариваемое требование. Дзирт пришел в ужас и оглянулся на Белвара, ища поддержки. Стоя опять на ногах, хранитель туннелей просто смотрел в сторону.
      - Щелкунчик? - спросил Дзирт пещерного урода. Ты снова Щелкунчик?
      Чудовище колебалось какое-то время, затем его украшенная клювом голова легонько кивнула.
      Дзирт спрыгнул и оглядел кровавую баню в этой пещере.